Текст книги "Икар"

Автор книги: Рассел Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

«Он чувствовал себя ответственным за определенные вещи, за людей, которым было больно. Может быть, даже за гибель людей…»

Кид солгал тогда, когда вошел в гостиную Джека после долгого отсутствия. Он знал о смерти Кэролайн и ранениях Джека до того, как вернулся в Нью-Йорк, до того, как зашел к Дому. Он вернулся в Нью-Йорк специально для того, чтобы вылечить его, – теперь Джек это понимал. Чтобы спасти его. Потому что Кид не сумел спасти женщину, которую любил. Его Цель.

Кэролайн.

Джек Келлер не был в Шарлотсвилле со времени трагедии в ресторане. Он сказал себе, что никогда не вернется туда. Но теперь решил вернуться. Он должен был это сделать. Все пути вели туда. И, едва приняв решение, он понял, что выезжать придется немедленно. Ну, не совсем немедленно. Сначала нужно было кое-что сделать.

Сначала он поплакал.

46

Все оказалось намного проще, чем можно было ожидать. Проще, чем в Шарлотсвилле, а уж там-то было легче легкого.

Проще, чем с черномазой бабой в парке.

Проще, чем со стриптизершей в ванне, и даже проще, чем с той грязной дурой, той неряхой, которая была под кайфом и беспомощно стонала на кровати.

Эта ждала. Она ждала своей смерти. Она улыбалась и протягивала навстречу руки. Что могло быть проще этого?

Ничего.

Ее кожа треснула, а она не пикнула. Вроде была такая свирепая, такая сильная, а ее оказалось порвать так же легко, как клочок дешевой бумаги. Шея, а потом грудь… Разрезана, разодрана. Она обмякла и упала, как тряпичная кукла, и осталась лежать на полу в своей спальне.

Легко, легко и просто.

Вот только некстати появился ее мужик. Она же сказала, что они одни, поэтому было довольно неожиданно, когда дверь открылась и комнату заполонил злобный рев. Да, это была неожиданность, но это ничего не меняло. Мужик был сильный, но не очень. Старый, не спортивный. И с ним все тоже получилось без труда. Он умер так же быстро, как остальные.

Вот что главное в смерти, правда?

Смерть существует всегда, а наступает так быстро.

Жизнь была длинна и тяжела. Так тяжела.

А смерть наступает быстро. И очень, очень легко и просто.

47

Сержант Пейшенс Маккой разложила на рабочем столе фотографии.

Она понимала, что увидит их не только здесь. К завтрашнему утру они появятся во всех таблоидах, от «Инкуайер» до «Нью-Йорк пост». Она понятия не имела о том, каким образом криминалистические снимки попадают в газеты, но это происходило всегда. А эти снимки были вполне достойны первых страниц.

Джо и Эва Мильярини зарезаны насмерть в собственном доме.

В собственной спальне.

Господи. Как могло получиться, что главу одного из мафиозных семейств Нью-Йорка прирезали в его загородном доме?

Маккой чувствовала, как начинает болеть голова. Боже, боже. Только мигрени ей не хватало.

Маккой потратила день на поиски Грейс Чайлдресс. Безуспешно. Эта женщина исчезла. Сержант и ее напарник побывали в доме, где жила Грейс. Квартира оказалась съемной. Маккой это не понравилось. Это указывало на отсутствие корней. Паршивый признак. Они уговорили судью немедленно выдать им ордер на обыск квартиры, но обыск мало что дал. Единственное, что стало ясно, так это то, что из квартиры исчезло изрядное количество одежды Грейс. Все выглядело так, словно Новенькая Кида, она же его Цель, уложила вещички и смоталась. Маккой пустила по ее следу уйму народа, но пока поиски не дали особых результатов. Соседи были с ней едва знакомы. Квартиру она сняла через агентство; владелица квартиры встретилась с ней всего на полминуты. Консьерж хозяйку знал плохо. Сказал, что она давно не бывала здесь.

Маккой сняла трубку телефона, набрала две цифры местного номера.

– Льюис, – сказала она, представляя себе бледного, тщедушного полисмена на другом конце провода. Льюис выглядел так, словно никогда не бывал на свежем воздухе. Он будто жил в участке, и это вполне могло быть правдой, поскольку занимался он только одним делом – ворошил папки с делами, просматривал компьютерные файлы и изучал криминальную статистику. – У меня впервые в жизни появилась идея. Я прошу тебя, просмотри, нет ли у нас каких-то данных на Джека Келлера.

– Это тот, чью жену убили, да?

– Он самый, – ответила Маккой.

– А какие данные вас интересуют?

– Взломы, грабеж, шантаж, аресты – что угодно. Уходи в прошлое так далеко, как пожелаешь. Где-то есть какая-то ниточка, и я ее найду, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.

Она положила трубку. Вернее, бросила ее на аппарат, хотя и не собиралась этого делать.

Маккой не нравилось то, что происходило. Ей не понравилось и то, что они отыскали в компьютере о Грейс Чайлдресс.

Но больше всего ей не понравилось то, что и Джек Келлер испарился.

Затейница мертва. Силачка мертва. Теперь еще Гробовщица мертва.

Убийца – невидимка. Ее словно не существовало.

Грейс Чайлдресс пропала. Кем бы она ни была – Новенькой или Целью, она исчезла. Исчез и Джек Келлер.

Сержант заказала анализ ДНК влагалищных выделений, обнаруженных на постели в квартире Кида Деметра, и гадала, почему до сих пор нет результатов. Ей хотелось сравнить их с результатами исследования ДНК Грейс Чайлдресс, которые уже были зарегистрированы.

Пейшенс Маккой думала: знает ли Джек Келлер о том, что ей стало известно о самой любимой женщине из Команды Кида? Знает ли он, что Грейс Чайлдресс однажды совершила убийство?

Ей чертовски хотелось верить, что он в курсе.

Джеку понадобилось провести за рулем три с половиной часа, чтобы хоть немного успокоиться и взять себя в руки. К тому времени, как он увидел первый дорожный знак, оповещающий о том, что до Шарлотсвилла уже недалеко, он почувствовал, что вполне владеет собой. По крайней мере, теперь он точно знал, что ему нужно делать. И решил не думать ни о чем, кроме этого.

Он проголодался, ему нужно было где-то быстро перекусить, но все же он решил пока не ездить в центр города. Не настолько он успокоился, чтобы сразу явиться в «У Джека». Он знал, что вскоре ему придется наведаться туда, но пока хотел с этим повременить. И он направил машину к университету. Припарковал машину, немного поплутал и наткнулся на человека, который указал ему, где находится спортивный факультет. Там он спросил тренера Кэмпмена, и его направили в другой конец кампуса, к футбольному стадиону. Охранник у ворот проверил, есть ли фамилия Джека в списке, она там оказалась, и его пропустили. Джек прошагал по лабиринту бетонных тоннелей и наконец вышел на поле через проход около одной из зон. Он немного постоял там и понаблюдал за тренировкой команды в жаркий и влажный летний день, затем подошел к боковой линии и терпеливо стоял там до тех пор, пока один из тренеров не дал свисток на перерыв. Потом этот самый тренер с растрепанными светлыми волосами и загорелым мальчишеским лицом, покрытым морщинками от постоянного пребывания на солнце, обернулся и заметил Джека. Он подошел, протянул руку и представился:

– Бобби Кэмпмен.

Джек назвал себя и поблагодарил тренера за то, что тот согласился встретиться с ним. Еще он сказал, что не предполагал, что тренировки в этом году начнутся так рано. Спросил, разве еще не закончились летние каникулы, но тренер объяснил ему, что в Университете штата Виргиния в футбол играют круглый год. Кэмпмену, несмотря на его исключительную вежливость, все же явно хотелось продолжить тренировку, поэтому он перестал ходить вокруг да около и перешел прямо к делу.

– У меня есть фотография, которую вы прислали, – сказал он Джеку. – Вернее, ее получила моя секретарша. Я бы ее не вытащил из компьютера, даже если бы просидел около него сто лет. Но она у меня есть. И я показал ее всем моим парням сегодня перед тренировкой. Два года назад многие из них уже играли в команде. Человек двадцать. Многие из них знали Хейвуда и Нойфилда – тех двоих, что подрались в вашем ресторане. Многие из моих ребят с ними дружили. Но никто из них никогда не был знаком ни с кем по имени Кид Деметр.

– Может быть, он учился здесь под другим именем? Такое возможно?

– Не думаю. Никто из ребят не узнал его по фотографии. Ни один.

Джек ничего не сказал, и тренер добавил:

– Мы можем попытаться связаться с другими ребятами из тех, кто играл тогда в команде. Пожалуй, нам удастся разыскать большинство из них, но я не думаю, что вам это что-то даст, мистер Келлер. Если его не узнают эти парни, то и другие вряд ли.

– Может быть, они боятся сказать? Может быть…

– Только не мои парни. – Кэмпмен энергично покачал головой. – Вы уж мне поверьте. Они понимают, как это важно, и я вам гарантирую: никто из них ничего не скрывает.

Джек утратил дар речи. Он был твердо уверен в том, что нашел ниточку, связывавшую Кида с двумя парнями, затеявшими драку в ресторане и потом застреленными. Ему все казалось таким очевидным. И ощущение ошибки стало сродни удару головой о кирпичную стену. Он был обескуражен и не понимал, в какую сторону ему теперь двигаться.

– Простите, сэр, – сказал ему тренер, – мы все сочувствовали вашему горю. И мне очень бы хотелось чем-то вам помочь. Если у вас есть еще какие-то вопросы…

Других вопросов у Джека не было. Он поблагодарил тренера, покачал головой и ушел со стадиона. Все еще потрясенный неудачей, он остановился около своей машины и, достав мобильный телефон, позвонил в следующий пункт своего турне. Затем сел в машину. Минут через тридцать он остановил машину. Перед ним простерлась знакомая мощеная дорожка, ведущая к дому, где родилась Кэролайн.

– Я проработала у Хейлов тридцать восемь лет, – сказала Луиза Тротти.

– А я тридцать три, – сказал ее муж.

– Знаю, – кивнул Джек.

– Я эту девочку любила с тех пор, как ей исполнилось семь, – добавила Луиза.

– А я ее полюбил, когда ей исполнилось двадцать, – сказал Джек. – Поверьте мне: ничто из того, что вы скажете, не изменит наших чувств к ней. И я вам обещаю: ничто из сказанного вами не причинит ей боли. Теперь уже не причинит.

Супруги-афроамериканцы молча смотрели на фотографию Кида, лежащую перед ними на кухонной стойке, выложенной яркими плитками.

– Вы его когда-нибудь видели? – спросил Джек.

Супруги Тротти не шевельнулись. Потом Джон С. Тротти едва заметно кивнул жене.

– Да, – сказала она. – Он тут бывал. В этом доме.

Джек это знал заранее, знал настолько точно, насколько только можно было знать, но, когда его уверенность подтвердилась, из него словно разом вышел весь воздух. И после этого психологического удара под дых наступило странное облегчение. Как бы ни было больно, это все же был прорыв. Ниточка протянулась. Он не знал, куда она его приведет, но, по крайней мере, клубок начал распутываться.

– Расскажите мне, – попросил он.

И они рассказали. Кид действительно бывал в этом доме. Много раз. Впервые он тут появился примерно через месяц после того, как Кэролайн начала работу по подготовке к открытию ресторана. Супруги Тротти помнили, как Кэролайн привезла его сюда – он приехал не сам, и, значит, она встретилась с ним где-то еще. Джек подумал, что Кид, вероятно, откуда-то узнал про ресторан, появился там и застал Кэролайн врасплох. Луиза Тротти говорила о том, что у Кида и Кэролайн вроде бы были очень близкие отношения. Он ухаживал за ней, осыпал ее комплиментами, старался ей всячески угождать. Еще Тротти сообщили, что Кид здесь переночевал в тот раз да и потом довольно часто оставался в доме. Но не в одной комнате с Кэролайн, поспешила подчеркнуть Луиза. В одной из комнат для гостей.

– Они были любовниками? – спросил Джек, стараясь говорить как можно спокойнее.

Луиза долго не отвечала. Так долго, что Джеку перестал быть нужен ответ. Он его уже знал.

Пытаясь сдерживаться, он спросил, не помнят ли они каких-то случайно подслушанных разговоров. Луиза не смогла ничего вспомнить. А Джон кое-что помнил очень хорошо.

– Это было за два дня до открытия, – сказал Джон. – За два дня до того, как ее… – Джон запнулся, не смог закончить фразу. Да и не надо было. – Он был здесь, этот парень. Я подал им кофе на веранде. Помню, что тут была еще мисс Сюзанна. Мы все тогда сильно удивились, потому что она очень редко сюда приезжала. Но я помню, они с мисс Кэролайн сильно повздорили. Почему – точно не скажу. Но это было как-то связано с этим парнем. Мисс Сюзанна уехала, а мисс Кэролайн очень расстроилась. Она и… ее молодой человек… они ушли в кабинет – в ту комнату рядом со столовой. Она закрыла дверь, и они там довольно долго говорили. А когда вышли, он был очень грустный. И мисс Кэролайн тоже. Потом они долго сидели на веранде… – Он немного помолчал, прежде чем продолжить рассказ. – Сидели, держась за руки. Это я хорошо помню. И еще, мистер Джек, она сказала, что будет о нем заботиться. Что сделает все, чтобы у него была крыша над головой и работа. Я помню, как она говорила, что у него обязательно будет хорошая работа. Она говорила ему, чтобы он не боялся, что ничего не случится и что она все сделает, чтобы ему было хорошо.

– Вы не помните, чего он боялся? – тихо спросил Джек.

– Нет, сэр, вот этого не припомню, – сказал Джон. – Но это было что-то плохое, потому что парень был напуган до смерти.

Тут они услышали шум мотора. К дому подъехал автомобиль. Луиза подошла к окну и сдавленным голосом произнесла:

– Это машина мисс Сюзанны.

– Да, – кивнул Джек. – Я попросил ее приехать.

– Мистер Джек, – сказала Луиза. – Я не любительница говорить про людей дурное. Но только вы поосторожнее с ней. Мисс Сюзанна… она злая.

– Да, я знаю, – сказал Джек. – Поэтому и хочу с ней повидаться.

– Я никогда не любила мою сестру, – объявила Сюзанна Рей Хейл Джеку Келлеру.

– Вы этого не скрывали многие годы, – сказал ей Джек.

– Я вообще не умею скрывать свои чувства.

Джек кивнул.

– И это тоже было ясно. Ваши чувства и не были скрыты.

Сюзанна Рей неодобрительно покачала головой.

– Знаете, меня все эти розовые сопли насчет родной крови совсем не колышут.

– Расскажите мне о своей сестре, – попросил ее Джек. – Расскажите мне о моей жене.

– Что вам рассказать? – спросила она.

– Правду.

– О чем именно? О ее детстве? О ее популярности? О ее чудесной коже, офигенных ногах и обо всем прочем, из-за чего она была вся такая идеальная?

– Расскажите мне о Киде Деметре, – сказал Джек. – Расскажите, из-за чего вы с Кэролайн поссорились за несколько дней до ее гибели.

Сюзанна Рей закурила сигарету.

– Я не спрашиваю у вас, можно мне курить или нет, – буркнула она. – Потому что мне до лампочки, что вы ответите.

Джек промолчал. Она сделала глубокую затяжку и выпустила в воздух идеальное колечко дыма. Потом сказала:

– Вы очень сильно удивитесь, когда узнаете, из-за чего мы с ней поругались. – Ее южный говор стал еще более заметным, когда она закурила и немного расслабилась. – Мы поругались из-за вас.

Она оказалась права. Он действительно удивился.

– Из-за меня?

– Знаете, тут ведь все не только с одной стороны. Не только я не жалую свою семейку. Семейка меня тоже не больно жалует. В нашей семье у каждого кто-то есть. Или был. Кэролайн и Ллуэллин. Эти в детстве были – водой не разольешь. Потом у Кэролайн появились вы. У Ллуэллин есть занудный, как кусок дерьма, муженек и детки еще зануднее, чем кусок дерьма. Даже мамуля и папуля были чем-то вроде маленького мирка друг для друга. Всегда. Ну а я – я была сама по себе. Но это вовсе не значит, что мне это нравилось. Я-то знаю, каково это – быть одной. И я не считаю, что кто-то должен рисковать жизнью и подвергать себя опасности остаться одному.

– Вы считаете, что именно так вела себя Кэролайн?

– Я считаю, что, когда кто-то заводит интрижки, будучи в браке, как раз такое и происходит.

– У нее была интрижка с Кидом? – спросил Джек, закрыв глаза.

– Думаю, да.

– Откуда вы об этом знаете?

– Я здесь всю жизнь прожила, Джек, и хотя теперь наш город стал такой элитарный, но все равно это очень маленький город. А в маленьких городках люди болтают и сплетничают. И я тоже из болтуний и сплетниц, так что слышу даже больше, чем надо.

– И вы приехали сюда, чтобы сказать об этом Кэролайн?

– Чтобы сказать ей, что она не смеет причинять боль своему любимому мужу, разрушать свою жизнь и позорить семью. Пусть меня не любит никто из моих драгоценных родственничков, но я все же знаю, что такое честь семьи.

– И как она это восприняла?

– Как тут у нас, в глуши, выражаются, мы слегка повздорили.

– Расскажите.

– Да нечего особо рассказывать. Она сказала, что не понимает, о чем я говорю, что это не то, о чем я думаю, и что это не мое дело. Я сказала, что согласна – дело не мое, и я это очень хорошо понимаю.

– А потом?

– А потом я уехала. Решила: пусть она делает что хочет с этим вашим общим дружком.

Какое-то время они сидели молча и смотрели друг на друга. Джек так покраснел, что у него огнем горело лицо. Сюзанна сохраняла бесстрастность.

– Да, – проговорила она таким тоном, словно он задал ей вопрос. – Я и в самом деле бесчувственная и злая на язык сучка. И поговорить с ней я приехала не с добрым сердцем. Я наслаждалась тем, что делаю ей больно. Я завидовала моей младшей сестрице и желала ей только зла. Но я не желала ей того, что она получила, а вам не желаю того, что вы теперь имеете.

Ее тон немного смягчился, и на какое-то мгновение Джек словно бы услышал голос Кэролайн. Чуть заметная медлительность и такая неожиданная хрипотца… Сюзанна спросила:

– Ведь вы здесь не были со дня ее похорон, да?

– Да, – ответил Джек.

– Хотите сходить на ее могилу? Если хотите, я вас туда отведу и буду помалкивать, и даже скажу, как мне вас жалко, и это будет чистой правдой.

Все оказалось не так плохо, как он себе представлял.

Это не походило на правду. Это была не она. Просто надгробный камень. Это была не женщина, которую он любил, на которой был женат, с которой прожил всю жизнь. Просто каменная плита и небольшой земляной холмик.

Кэролайн похоронили в очень красивом месте. Джек знал, что это было ее самое любимое место в семейных владениях. Неподалеку от гумна, под раскидистой магнолией с сотнями сотен крупных белых цветов. Он представлял себе, как Кэролайн выводит своего жеребца из конюшни, как изящно взлетает в седло, как бережно прикасается к бокам коня каблуками сапог. Он видел, как конь срывается с места и мчится словно ветер, а Кэролайн смеется и держится в седле так, словно они с конем – единое целое. Еще он представлял себе, как она стоит под деревом, прижавшись спиной к стволу, закрыв глаза и подставив солнцу лицо.

– В чем-то тебе повезло, – сказал Джек могильному камню. – Тебе не нужно больше чувствовать.

Посещение ресторана далось Джеку с трудом, как он и предполагал.

Он мысленно готовился к тому, что там все сильно изменилось, и думал, что подготовился к этому, но, когда вошел, на него нахлынули страшные образы, навсегда врезавшиеся в его память. Он стоял в главном зале и слышал голоса двоих парней, затеявших ссору за столиком в углу, и ему казалось, что это происходит прямо сейчас. Он оглянулся, посмотрел в сторону барной стойки и словно воочию увидел, как Кэролайн поднимается по лестнице. Вспомнил свой панический страх и то, как бросился вслед за ней.

Джек заставил себя подняться в офис. Он медленно шел вверх по ступеням – совсем не так, как в тот вечер. Тогда он бежал, перепрыгивая через две-три ступени. Он физически ощущал, как врывается в кабинет, получает удар по голове, падает. А когда он переступил порог маленькой комнаты, он все увидел и услышал, словно это происходило у него на глазах: ужас Кэролайн, непонятные фразы, словесную абракадабру, обрушившуюся на его разбитую голову.

«Вот сцена…»

Что это могло означать, черт побери?

«Сцена тут… Сцена кепка… Сцену нельзя купить».

Эти дурацкие слова мучили Джека все эти месяцы. Мучили и теперь. Если бы он мог уловить хоть какой-то смысл в том, что услышал! Он ведь был здесь! Он был так близко! Но он не смог тогда пробиться сквозь свою боль, через туман, через ужас, чтобы понять, что это может значить.

Он был совсем рядом с ней и не смог ее спасти.

Он был совсем рядом с убийцей и не смог узнать, кто это такой.

«Сцена касается навсегда».

Белиберда. Бессмысленная белиберда.

Что, если…

К нему обратилась Белла, менеджер ресторана:

– Хотите выпить, Джек? Вам, наверное, тяжело.

Джек покачал головой. Оказывается, он успел спуститься и теперь сидел около барной стойки. Он даже не помнил, как ушел из кабинета.

– Честно говоря, я хочу с вами поговорить и поскорее убраться отсюда.

– Не знаю, что вам сказать. Я все рассказала полиции.

– Пожалуйста, расскажите о приглашениях. Как их получили два футболиста – Хейвуд и Нойфилд.

– Самыми последними приглашениями Кэролайн занималась лично. Ей помогали некоторые из нас, что-то она обсуждала со мной. Кое-кого мы исключили из списка, у нас не хватило мест для пары-тройки местных бизнесменов, и в этом не было ничего странного и необычного. За несколько дней до того, как мы начали рассылать приглашения, я просмотрела окончательный список и увидела приписку, сделанную рукой Кэролайн: «Реймонд Катчлер с другом». Оказалось, что это футболисты, что имя ненастоящее, но вот так они попали в список. Я ее об этом спросила, хотела узнать, кто они такие, но она сказала – никто, это просто услуга для ее друга. Еще она сказала, что отправлять эти приглашения по почте не нужно, она сама их передаст.

– Эта услуга была оказана Киду Деметру?

Белла явно занервничала.

– Я не знаю, Джек. Она мне этого не говорила.

– Вы с Кэролайн были близки. Я знаю. Она все время говорила о вас, говорила, что вы очень подружились за то время, которое она провела здесь.

– Так и было. Но она оставалась моей начальницей. Она очень по-доброму относилась к сотрудникам, но дистанцию все же держала. И это все, что я знаю о Киде, клянусь. Кэролайн говорила мне, что он рядом с ней – как маленький щенок. Он был безумно влюблен в нее еще мальчишкой, и вы это видели – вы же замечали, как он на нее смотрел.

– Как на совершенство.

– Более чем на совершенство. Я не думаю, что она воспринимала это всерьез, но это ее волновало, пожалуй. Ну, понимаете… Роскошный молодой красавец, который от нее глаз не мог отвести.

– А вы не…

– Не думаю ли я, что у них был роман? Да. Мне неприятно об этом говорить, но да. Он был красив, он был молод, она о таком всегда мечтала. Но еще я знаю: какие бы ни были у них отношения, Кэролайн порвала их перед вашим приездом сюда. Она очень переживала. Но не тосковала. Видно было, что она испытывает облегчение и радость. Знаете, так бывает, когда принимаешь трудное решение, с которым долго медлил, но, когда оно принято, становится так легко на душе и кажется, что только так и можно было решить.

– Спасибо вам за то, что вы мне это рассказали.

– Я рассказываю только о том, что сама видела. И что знала. Что бы ни происходило, это закончилось.

– Но она собиралась дать ему работу.

Белла, похоже, удивилась. Она с присвистом втянула воздух через сжатые зубы.

– Да, – сказала она. – Кэролайн не хотела, чтобы кто-то об этом знал, но она говорила мне, что хочет дать ему работу в одном из филиалов. Говорила, что он мечтает уехать, начать новую жизнь. Не здесь и не в Нью-Йорке. Она собиралась дать ему место помощника менеджера в одном из ресторанов нашей сети. Может быть, в Лондоне, насколько я помню. Она говорила мне, что вы в лондонский ресторан больше не наведываетесь, и, наверное, поэтому выбрала именно его.

– Она собиралась отправить Кида в Лондон?

– Она мне так говорила, Джек. И честное слово, теперь вы знаете все, что знаю я.

Джек поцеловал Беллу в щеку и вышел из ресторана.

Да, теперь он знал все, что знала она. И все, что знали Тротти, и все, что знала Сюзанна Рей.

Но этого было мало. Пока этого было мало.

Он подходил все ближе к разгадке. Впервые за все время он почувствовал, что разгадка близка.

Но все же пока он знал недостаточно.