Текст книги "Зеркало Правды. История первая"

Автор книги: Рамира Шизода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Кто из них твой друг, добрая девочка? – спросила Хаая.

Девушка пожала плечами:

– Его здесь нет.

Тип на искусственных ногах обернулся на голоса.

– Мамууууууля, – протянул он, без какой-либо радости.

– Матушка, кого это ты к нам привела? – отозвался пушистый.

Шалашовка улыбнулась отпрыскам и ответила:

– Она шла к кому-то из вас. Я забеспокоилась, что вы снова что-то натворили.

Ника тут же смекнула, почему женщина была столь дотошна в вопросе, кого именно искала великородная девчонка.

– Нет-нет, – засуетилась девушка, – никто из ваших сыновей мне не нужен.

– Оооо, так это далекая кровь, – принюхавшись, подскочил хвостатый.

Инвалид поднялся следом и, скрепя протезами, направился к гостьям. За старшим братом побежал и розовоносый. Ника почувствовала себя музейным экспонатом сомнительной ценности. Сыновья госпожи Элоры прошлись вокруг агента службы охраны, потрогали ее светлые волосы, но как только коснулись сумки, в которой находился фолиант Менандра, Ника собрала в руке мануальную энергию.

– Даже не думай, – пригрозила девушка, и энергетическая сфера заискрила над ее ладонью.

– Ой, а что у тебя в сумочке что-то ценное? – усмехнулся парень на протезах, широко открыл рот и, вдыхая, втянул энергетический шар в легкие.

Мануальная сила Ники не принесла инвалиду никакого вреда, тот лишь передернул плечами и скривился, словно проглотил ложку васаби. Агент Верис была крайне удивлена, потому что с самого детства ей говорили, что возможности эвентуала, какой силой бы он не обладал всегда меньше способностей любого маджикайя.

– Я же говорила тебе, что здесь у всех свои силы, – сказала шалашовка, скверным тоном, будто была глубоко оскорблена удивленным выражение лица высокородной гостьи. – Или ты что думала? Если у тебя далекая кровь, то ты априори сильнее?

Братья загоготали, как голодные гуси.

Сердце агента Верис тревожно забилось. Ника попробовала трансгрессировать, но межпространственный абонемент не нашел поблизости ни одного работающего портала, чтобы переместить владельца без потерь каких-либо частей тела. Абонемент затрещал и издал расстроенное «у-ух».

Парень с обрубком хвоста спросил:

– Матушка, а можно мы ее съедим?

– Конечно, – сказала Хаая Элора с хорошо спрятанной до этого момента ненавистью в глазах.

– Только давайте, спрячем ее, – произнес инвалид, проведя рукой по плечу агента службы охраны, – а то с Хмурым делиться придется. Этот ушастый услышит ее крики.

Ника брезгливо отдернула руку поганца и, приготовившись, если потребуется повторно сжечь это здание, вдруг сообразила: скорее всего, Хмурый, с которым не хотели делиться и есть тот самый проводник, к которому она шла.

Подгоняемая страхом, агент Верис что есть силы заорала:

– Варпооооо!

Братья переглянулись, а старая шалашовка озадаченно посмотрела на крикунью.

– Варпо Цератоп! – прокричала Ника снова.

– Чет, я не понял… – пробурчал пушистый, потирая затылок, – она к нему чтоль пришла?

– Девочка без имени искала тролля? – поинтересовалась женщина и посмотрела наверх.

Железная лестница в центре первого этажа заскрипела, и на втором показался силуэт.

– Эй, Хмурый, – с презрением произнесла Хаая, – эта голубка сказала, что ищет друга. Не ты ли это?

Хвостатый трусливо засмеялся. Сверху послышался тяжелый рык, и силуэт сделал шаг вниз, под его весом прогнулась ступень. Еще и еще одна. Парень на протезах опасливо отошел в сторону. Из тени второго этажа появился угрюмый синекожий монстр. Он посмотрел на знакомую девушку и хмыкнул – если тролль называют другом маджикайя, это неправильный тролль. Все равно, что признать, что являешься домашним псом, облизывающим пятки хозяина, когда будет позволено. Но Цератоп, хоть и не хотел в этом признаваться, был благодарен агенту Верис за спасение, поэтому кивнул и сказал:

– У маджикайя и тролля разное представление о дружбе. Но вам, страхолюды, не понять ни того, ни другого. А ты, дерзкая фря, поди сюда.

Братья пошептались и отступили на несколько шагов. Осмелев, Ника прошла мимо шалашовки, толкнув женщину плечом, и с жалостью посмотрев ей в глаза, сказала:

– Вам никогда отсюда не выбраться.

Хаая Элора изменилась в лице, приобретя черты боровой бесовки, но промолчала.

Ника подлетела к троллю с благодарным «здрасти». Прорычав в ответ Цератоп схватил девицу под локоть и потащил к выходу.

– Ты что одна? – спросил он шепотом.

– Да. Но теперь уже нет. Спасибо.

– Не благодари. Я провожу тебя до портала, и мы квиты. Что такая цаца как ты, вообще здесь делает?

Не успевая перебирать ногами, девушка ответила:

– А я тебя… вас искала.

– Меня? И почему именно здесь?

Ника показала салфетку, сейчас превратившуюся в комочек промокшей бумаги, и сказала:

– Тут, в общем, адрес был. Мне дал его дядя Гевин. Он вам вчера Кроуша привез.

Варпо остановился у самой двери. Посмотрел, как из носа девчонки бежит алая струйка, растекаются по футболке, капает на джинсы и обувь гостьи.

– Что это с тобой? – поинтересовался он, смазав пальцем кровь, непроизвольно нарисовал под носом агента подобие красных усов.

Ника вытерла нос краем футболки и сказала:

– Это от перенапряжения. Со мной бывает. Кстати, как Кроуш?

Тролль распахнул двери и вывел девушку на улицу. Вислоухий пес испуганно поджал уши.

– Этот маленький дебошир все время просит у меня какие-то мундики. Чем вы его там кормили?

– Пунтики, – исправила Ника, – это выпечка.

– Кормить тролля выпечкой?! – зашумел Цератоп. – Так и знал, что станете глумиться над недоростком.

Ника остановилась и сказала:

– Варпо, мне нужен проводник. Кто-то, кто был в заповеднике.

Цератоп вздохнул, посмотрел в желтое небо, почесал затылок и ответил:

– У меня нет никого на примете. Все кто был в заповеднике обычно там и остаются. На них ведь маячки.

– Вот и я о том, – Ника посмотрела на тролля и захлопала ресницами.

Тролль нахмурился еще больше и, сообразив, к чему клонит девчонка, спросил:

– Ты же не хочешь сказать, что?..

– Да. Я пришла к тебе.

Цератоп засмеялся, придерживая синее брюхо, будто бы оно могло лопнуть.

– Ты подумала, что я вернусь в заповедник?

Ника сказала: – Но это же только на время. У меня есть карта направлений, но я ничего не знаю о резервате.

Продолжая смеяться, тролль произнес:

– Простите, если какими-то выходками или неосторожными словами, я ввел Вас, Госпожа Ника, в заблуждение, что когда-нибудь стану тебе помогать. Но я не буду этого делать.

– Но ты уже выручил меня. Только что, – сказала Ника, прикоснувшись к лапе тролля. Но поняв, что зря вторглась в личное пространство синекожего монстра, быстро отдернула руку.

– Только что, я рассчитался с тобой. Наши непонятные симпатии и так зашли слишком далеко.

Настала очередь хмуриться агенту службы охраны.

– У нас нет никаких симпатий, – тявкнула Ника, – потому что я маджикай, а ты тролль.

– В этом и проблема!

– У меня с этим проблем нет.

– Потому что не тебя, за то, что ты разговариваешь с великородной задавакой, вывернут кишками наружу. Я уже не говорю о сногсшибательной подставе, назвать меня своим другом.

– И чего ты испугался? Маджикайи думают, что ты умер, – сказала Верис.

– А я сейчас не маджикайев имею в виду, – склонившись к девушке, прохрипел тролль. – Уходи!

Ника посмотрела на оставшееся позади здание семнадцатой стройконторы: из окна первого этажа выглядывала сумасшедшая семейка эвентуалов. Здесь не любили маджикайев и всех тех, кто имеет с ними хотя бы приятельские отношения.

– Иди, я сказал, – шепнул Цератоп и подтолкнул девчонку.

Ника осталась на месте – ни сколько из-за упрямства, сколько из страха, что снова придется идти одной по этим жутким улочкам.

– А если я заплачу? – спросила Верис.

– Заплатишь? – усмехнулся синекожий и провел лапой по плечу агента. – Чем же?

Ника раздраженно шарахнула небольшим импульсом в тролля. Шерсть на теле Цератопа наэлектризовалась и встала дыбом. Бормоча что-то под нос, Варпо попытался пригладить пушок и обозленно толкнул девушку вперед, сказал:

– Чтобы никто не свернул тебе шею, я провожу тебя до портала. И это единственная помощь, которую окажу.

Ника кивнула. Но, несмотря на сожаление, сейчас агенту СОМ больше всего хотелось покинуть это зловонное место. Чтобы разговорить и попытаться вернуть расположение тролля, девушка поинтересовалась:

– А почему эта семейка из фильма ужасов, с моей силой справиться смогла, а тебя испугалась?

Варпо недолго помолчав, ответил:

– Хлик, который хвостатый, унаследовал мамашину возможность по запаху определять силу маджикайя. Дворд, безногий, поглощает ее. А пушистый может поглощенную братом способность воспроизвести. Так что, твоя слабость – в магической силе, а моя сила – физическая. Дал пару раз в лобешник и все. Сверхъестественные возможности – ничто, против возможностей кулака. К тому же у меня авторитет, – сказал тролль, энергично поправляя жилет.

Ника еще раз обернулась на дом.

– Я видела глаза этой женщины. Она смотрела на меня с такой злостью и презрение… хотя и видела первый раз.

Тролль подтолкнул девушку вперед и усмехнулся.

– Потому что для вас, маджикайев, такие, как она – расходный материал. Вы трахаете их жен, сношаетесь с сыновьями, а получив маджикайя неправильно мод… модифцы… как там?

– Модифицированного, – предположила Ника.

– Да, как-то так. Короче после этого выкидываете их на помойку.

Агент Верис возразила:

– Мой друг простой эвентуал. И наравне со мной рос в храме.

Тролль развел руками.

– Не спорю. Некоторых симпатичных детенышей вы берете себе под крыло. И в смысле друг? Такой же «друг» как я тебе? – спросил Варпо.

Ника вспомнила, что в последней ссоре назвала Киррана соседом. Девушке стало стыдно. За свой язык, наивные помыслы, за то, что она не знала, какой у Киррана любимый цвет, как на самом деле обитают существа на свалках жизни. За то, что пока великородные маджикайи обзаводились подарками прогресса, развлекались и покупали карманных собак, дороже домов целого квартала в Умбраседес, существа именуемые отбросами и монстрами утопали в болоте порока и голода.

– Чем ты здесь занимаешься? – чтобы сменить тему, спросила Ника.

– Я варю чудотранское мыло.

– Чудотранское?

– Да, то самое, которым великородные дамы намыливают свои прелести. – Цератоп засмеялся. – И постоянно мочусь туда.

Ника подумала, что больше никогда не будет пользоваться этим средством личной гигиены.

– Какой ужас. Не за это ли тебя сослали в заповедник? – спросила она.

Тролль покосился на девушку и сказал:

– Меня поймали, когда я срал в чан зубной пасты от пародонтоза. Всего-то.

Ника посмотрела на синекожего монстра и улыбнулась, такой теплой улыбкой, какую тролль никогда не видел обращенной в свой адрес. Даже его мать ограничивалась лишь ласковыми шлепками по провинившемуся заду. Цератопу стало не по себе, и он расстроено опустил взгляд.

– Я не вернусь в заповедник, – прорычал он.

Ника вздрогнула от неожиданности.

– Господин Цератоп, – эмоционально обратившись к троллю, произнесла девушка, – я не знаю, что там такого страшного в этом резервате, но если ты согласишься мне помочь…

– «Господин Цератоп» – с приятным оскалом повторил он и вдруг предложил: – Давай сыграем?

– Сыграем? – удивилась Верис.

– Этот твой взгляд… – раздраженно сказал Варпо. – Я к чему… Короче, фря, если я выиграю, то ты от меня отвалишь, забудешь, кто я и где меня искать. А если ты…

– Ты поведешь меня в заповедник.

Синекожий кивнул:

– Поведу. Но в любой момент, если мне зудец как захочется вернуться, я это сделаю. И плевать если ты там останешься, – сурово произнес тролль и, вытащив из кармана колоду карт, спросил: – В покер?

– Хорошо, как скажешь, – согласилась Ника, – Только в покер я не умею.

Тролль закатил глаза и дернул носом.

– Предлагай тогда, как проверить твою удачу, – буркнул он.

Ника задумалась: во что именно в этом самом месте, в этот самый момент они смогли бы сыграть? Пожалуй, единственной игрой, в которой у Верис вообще получилось бы выйти победителем, была всезнайка. Но коробки с любимым «символом скуки» здесь не найти, поэтому девушка предложила:

– Камень-ножницы-бумага?

– Что за ерунда? Никогда не слышал.

Ника набрала в легкие побольше воздуха и в буквальном смысле на пальцах объяснила могучему монстру, что из себя представляет эта незатейливая игра. Цератоп поворчал и согласился.

Подумав, что она никогда еще не играла с монстрами, Ника начала отсчет:

– Камень, ножницы, бумага. Раз, два, три.

Удача любит случайности – у игроков выпало по камню.

Цератоп победоносно причмокнул и сказал:

– Все, цаца, проиграла. Везуха на моей стороне.

– С чего это вдруг? – возмутилась Ника. – У нас два камня. По правилам, это ничья.

Тролль погрозил кулаком.

– Ничья? Посмотри на мой камнище и на твой камушек. Очевидное превосходство.

Девушка посмотрела на синюю лапу тролля, которая по размеру была сравнима чуть ли не с ее головой.

– Если рассуждать логически, то да, – согласилась Верис. – Но по правилам игры… я тебе уже объясняла это… если выпадают два одинаковых предмета, то игроки переигрывают. Так что давай еще раз. Или ты испугался?

– Я испугался? Га! Давай еще раз, – гаркнул Цератоп и они начали игру заново.

На этот раз агент службы охраны показала два пальца, а синекожий раскрытую ладонь. Ника сделала импровизированный разрез «бумаги» и триумфально объявила монстру о его проигрыше.

Тролль возмущенно всплеснул руками и сказал:

– Что? Как? Это нечестная игра!

– Почему нечестная. Тут, даже логически все сходится – ножницы разрезают бумагу.

– Переиграем, – предложил Варпо и с грозным выражением морды, сжал лапу в кулак. – Давай, давай, фря. Или ты испугалась?

– А вот это уже нечестно, – обиженно сказала Ника.

– Так, если сейчас не переиграем, то я никуда тебя, фуфыря, не поведу.

– Хорошо, – проглотив капризы синекожего чудовища, сказала девушка и согласилась переиграть. – Камень. Ножницы. Бумага. Раз… два… три!

И в этот раз удача улыбнулась представительнице великородных маджикаейв. У госпожи Верис выпал снова «камень», а у тролля «ножницы». Покривившись и попыхтев, монстр не сразу, но все же согласился, что даже его огромные и мощные ножницы со временем могут затупиться об это маленький девчоночий камушек.

– Теперь ты согласен, что проиграл? – спросила Ника звонко.

– Согласен. Но я не проиграл! Просто не повезло…

– Пусть так. Значит, ведешь меня в заповедник?

– Веду.

– Завтра?

– Дай собрать вещи и поведу сегодня.

Ника задумалась:

– Нет. Мне и самой вещи собрать надо. Завтра.

– Как скажешь… голубка… Завтра в десять жду тебя в баре на болоте. Знаешь где это?

Девушка задумалась и сказала:

– Найду.

– Какой бес меня за язык дернул… – огорченно произнес Цератоп и подумал, что в этой простецкой игре, должна быть и своя незатейливая стратегия. Он решил, что в последний момент поступил необдуманно, загадав очевидно самый слабый предмет – «бумагу». И больше этой ошибки он не повторит.

Глава четырнадцатая «Заповедная зона»

Этим вечером Ника не стала перемещаться домой, ибо понимала, что придется объясниться с Кирраном, говорить неприятные вещи и услышать то, чего слышать совсем не хочется. Ко всему прочему, агент Верис была полна решимости доказать «просто соседу», что может обойтись и без приятельской помощи. Никария больше не собиралась втягивать друзей в непростые передряги.

Уставшая после самого некомфортабельного перемещения в ее жизни, и грязная, будто на ней писали картины обозленные экспрессионисты, девушка подошла к дому номер двадцать один, устало поздоровалась с Кабаном, и, ничего не ответив на колкости домового стража, вошла. Если бы пару дней назад кто-нибудь сказал госпоже Верис, что наступит момент, когда в убежище ненавистного маджикайя ей будет находиться вольготней, нежели в собственной квартирке, она бы не постеснялась вцепиться этому хохмачу в волосы. Но сейчас Ника с прискорбием осознала сей факт.

В доме Грегори Фроста стояла подозрительная тишина.

«Неужели сбежал?» – подумала агент службы охраны.

Волнение раскаленными клещами сжало горло. Ника заметалась по квартире. Кухня, гостиная – пусто.

– Фроооост! – прокричала она, остановившись у его спальни и пинком отворила захрустевшею дверь.

– Потеряли кого-то? – оживленно спросил Грегори, смиренно сидевший на своей кровати.

Агент Верис никогда не была так рада видеть Фроста, как в эти несколько секунд.

– Я думала, вы сбежали!

– Я тоже подумывал: а не сбежать ли мне? – сказал маджикай усердно обматывая браслет на левой руке белой лентой, на которую предварительно были нанесены лабиринтоводящие знаки. – Проблема в том, что дневник, который мне нужен – у вас.

– Что это? – спросила Ника, указывая на расписную полоску ткани.

– Это для того, чтобы я смог переместиться и агенты не сумели меня засечь. А вы… нашли проводника?

– Да, – ответила девушка, затем осмотрелась.

Ей показалось странным, что обстановка в спальне этого дома была почти идентичной комнаты сигнатурного маджикайя в храме.

Простая узкая кровать располагалась у стены, рядом находилась одинокая, нарочно состаренная хозяином тумба. В противоположном углу стоял запертый секретер из темного дерева, над которым висели несколько книжных полок. У плотно зашторенного окна пряталось в тени кресло с высокой спинкой. Спальня была декорирована в серебристых тона и казалась, как просторной и светлой, так и враждебно холодной.

– Дежавю, – произнесла Ника. – Комната такая же как…

– В храме, – перебил Фрост, и на какое-то время замолчал, помогая себе зубами завязать узел на ленте. – Это вынужденная мера. Каждый раз, просыпаясь в чужом месте, я чувствую себя крайне уязвимым. Мне хотелось, открывая глаза и не зная всего скверного, думать, что нахожусь дома. Но откуда вам известно, как выглядела моя комната?

– Когда я искала вас в храме, я была не только в вашем кабинете, но и в спальне. Не помните?

– Вас в моей спальне? Если бы мог, я это запомнил, – сказал мужчина огорченно. – Не расскажете мне, как прошел ваш день? – он оглядел запачканную девушку. – Вы провели его в печной трубе?

Ника недовольно закатила глаза и спросила:

– К сожалению, нет. Но раз уж вы заметили… можно… мне воспользоваться вашей ванной?

– Да, вам бы это не помешало, – произнес Фрост, кивнув, и показал на серую дверь напротив.

Проходя мимо прикроватной тумбы, девушка заметила тетрадь в коричневом переплете. На обложке черным маркером была выведена надпись «Грегори Фрост прочти это немедленно» и несколько незнакомых агенту символов.

– Это тот самый дневник? – с улыбкой поинтересовалась Ника.

Фрост ничего не ответив, дотянулся и стащил тетрадь с тумбы.

– Дайте, как-нибудь почитать, а? – сказала Верис, закрывая за собой дверь ванной.

Маджикай сунул дневник в стоящий у кровати рюкзак. Без этой тетради, которой обычные пубертатные малолетки смущенно доверяют свои переживания, передвижение Грегори Фроста по жизни было просто бессмысленно. Все что не записано – утеряно. Несколько страниц, около двадцати – вот и вся его жизнь за последние годы.

Ника долго смывала следы копоти и неблагополучия, застирывая, где могла, одежду, при этом отказалась использовать чудотранское мыло, которое так весело глядело на нее с края раковины. Девушка посмотрела в зеркало и мысленно спросила у своего отражения: «Куда же ты лезешь?». Подумав, что все равно нечего терять, Верис воспряла духом и пожелала себе удачи.

– Хозяин и Человек Официально Представляющий Службу Охраны куда-то собираются? – спросил появившийся над чугунной ванной домовик.

– А тебя не учили, что подглядывать за девушками нехорошо?

– Мы не подглядываем. Мы следим, чтобы Человек Официально Представляющий Службу Охраны чего-нибудь не украл.

– Сейчас, официально, я представляю только саму себя, – произнесла Ника, вспомнив, что была прислана в этот дом, лишь для своей безопасности.

– Мы слышали, вы собираетесь в заповедник, – прощебетал страж.

– У тебя слишком большие уши, – сварливо сказала Ника и потянулась к домовику.

Но страж скорчив рожу, исчез под кафельной плиткой.

Ника тяжело вздохнула и снова посмотрела в зеркало. Верис мало что знала о заповеднике. Слышала лишь, что резерват – место, где магия текла естественно. Там царили свои созидательные законы возникновения сил и равновесий. Боясь природных способностей, словно чумы, великородные маджикайи на протяжении нескольких сотен лет ссылали в заповедник, все, что, по их мнению, представляло угрозу, но было на грани вымирания.

Ника проверила, находится ли дневник Менандра в ее сумке, убедившись, что ценный фолиант на месте, вышла из ванной. Фроста в комнате не было, и агент Верис решила воспользоваться моментом и осмотреться. Девушка подумала, каково просыпаться каждое утро в знакомой обстановке, даже не предполагая, что мир за окном существенно изменился. Ника поняла, что мало чем отличается от Фроста, потому как, несмотря на то, что ее фактическая память находилась в относительном порядке, девушка не знала иного времени, кроме воспоминаний.

Философствования на тему дихотомии бесконечности и быстротечности времени разрушил ворвавшийся в комнату Фрост, схвативший агента за рукав куртки. Он потащил девушку в коридор.

– Верис, нам нужно срочно уходить, – сказал он.

У входной двери Ника вырвалась:

– Какая еще срочность? Что-то случилось?

– Нам просто пора. Или вы передумали сопровождать меня?

– Вообще-то нет, – ответила Верис и перешла на шепот: – А как насчет сидящего у двери дома свинорылого агента?

Фрост загадочно улыбнулся, и морщины в уголках его глаз приобрели победоносный росчерк трезубца.

– Пока вы принимали ванну, я с ним разобрался, – сказал мужчина, поправив рюкзак на плече.

– Что значит: «разобрался»?

Ника взволнованно открыла дверь.

На крыльце в колючем кружеве пентаграмм сидел Кабан. Он мирно посапывал, будто накрытый одеялом заботливой матушки.

Верис порывисто развернулась к маджикаю, спросила:

– С ним все в порядке? Это его не убьет?

– Не беспокоитесь, Верис. Это руническая формула добрых сновидений. Уверяю вас, ему сейчас приятно.

Ника бросила быстрый подозрительный взгляд на Фроста, затем опустилась перед перевертышем на колени и посмотрела на его сладкую морду.

– Вид у него, по крайней мере, счастливый.

– Может быть, ему снитесь вы?

Ника вспомнила про агента СОМ, который должен был, охранять именно ее, и взглядом старой ищейки обвела окрестности.

– Хотите избавиться от случайных свидетелей? – с усмешкой спросил Фрост.

– Избавиться? Если только от вас, – поднимаясь, ответила девушка, прозорливо умолчав о втором оберегателе.

Фрост за последние сутки устал от упрямых колкостей этой девицы, вздохнув, он спустился с крыльца и предупредил:

– Вам придется взять меня за руку.

– Чего-то испугались?

– Я перенесу вас, – спокойно ответил мужчина, стараясь хранить самообладание. В последнее время это давалось все тяжелей.

Ника сложила руки на груди и ехидно спросила:

– Куда? В заповедник? Но с проводником я встречаюсь только завтра.

Царившая на улице тишина, словно хлыст чертяги, подгонявший грешника, действовала на нервы маджикайя.

– Верис, я перенесу нас туда, где прятался все время после пробуждения.

– Это ведь не храм? – настороженно спросила девушка.

– Нет.

Ника медленно спустилась по ступеням.

– А вы, Фрост, уверенны в своих письменах? – девушка показала на расписанную ленточку, обвитую вокруг охранных браслетов.

– Нет, не уверен. Я лишь надеюсь, что моих знаний хватит, чтобы при перемещении мне не оторвало руки.

Мужчина протянул девушке раскрытую ладонь. Ника посмотрела на руку Фроста, словно на взятку, с количеством купюр точно совпадающих стоимости жизненно важной операции умирающей бабушки.

– Доверьтесь мне, Ника, – сказал мужчина, стараясь выдавить из себя самый дружелюбный и ласковый тон, на который он в данной ситуации был способен.

– Я совершенно не собираюсь этого делать. К тому же, что будет со мной, если у вас могут быть оторванные руки?

– Самое страшное, что грозит вам, это появиться в незнакомом месте с двумя окровавленными культями, – заверил маджикай и, не дожидаясь согласия агента, схватил девушку за руку, и что есть силы сжал пальцы.

Перемещение при помощи пентаграмм значительно отличалось от путешествия по абонементу. Символы не используют существующие порталы, а прокладывают свои. Более красочные, но и более тернистые. И комфорт уже зависел от мастерства того, кто использовал пентаграмму.

Ника почувствовала, как рука Грегори Фроста метафизически обвила ее талию, не давая девушке сбиться с курса. Верис показалось, что она сейчас с легкостью воды утечет сквозь обжигающие пальцы маджикая. К тому же, перемещение с человеком, заключенным в противоугонные кандалы, было крайне неприятным.

Они проносились мимо людей, фонарей, сквозь крыши домов и деревья, мимо гремящей музыки, смеха и нескончаемого вихря веселья. Знакомый город оказался закутанным в вечный танец и призрачную атмосферу, как младенец в пеленку. Когда воздух перестал трепать волосы, они остановились на дороге. Кто-то из прохожих с любопытством оглянулся на появившуюся парочку.

Ника нацепила личину строгой невозмутимости и гордо выпрямив спину, отошла от Фроста.

– Зачем было меня к себе так прижимать?

– Незачем, – криво улыбнувшись, произнес мужчина, – я старался, чтобы вы не улетели. Кстати, добро пожаловать.

Агент Верис осмотрелась: перед ними находилось высокое серое здания, защитные чары которого, то и дело, лишали строение видимости. Дорога, мощенная красным кирпичом, вела к массивным дверям между двух обнаженных кустов терновника.

– Погодите, – сообразив перед каким зданием, они оказались, произнесла Верис. – Это ведь Фата-Моргана?

– Все верно, – кивнул Фрост и ступил на кирпичную дорогу.

– Так вы скрывались в общине мормоликов?

– Здесь скрывался не только я. Идемте.

– Ннне-нет. Почему было сразу меня не предупредить, что мы отправляемся в Фата-Моргану? Я туда не пойду! – возмутилась Ника.

Фрост засмеялся.

– Что за предрассудки, Верис? Это не вампиры, это всего лишь мормолики.

Ника раздражено почесала вдруг загудевший локоть и сказала:

– В том-то и дело. Если бы это были вампиры, патлатые оборотни, живоглоты, я бы еще подумала. Но с мормоликами, как бы это сказать… у меня очень напряженные отношения. Вообще, зачем была такая спешка?

– Верис, спешка? В любой момент меня могли заключить под стражу. И сидел бы я не на своей милой кухоньке, а за решеткой. Откуда, как вы сами понимаете, – мужчина показал на обмотанные исписанной тканью браслеты, – никакие расписные ленты меня бы не вытащили. Кстати, хвала небесам, что мне не оторвало руки.

Ника понимающе опустила глаза и с надеждой в голосе предложила:

– Остановимся где-нибудь в другом месте?

– Нет. Здесь у меня постоянный номер. И если уж на то пошло… – сказал Фрост, снимая с себя плащ и накидывая его на девушку, – наденьте это и скройте лицо за капюшоном, чтобы вас никто не узнал. Это всего лишь на одну ночь, Верис.

Ника подняла глаза на маджикайя и жалобно произнесла:

– На одну долгую ночь рядом с вами.

Фрост подумал, что ночь будет действительно затяжной, поскольку в связи с последними событиями, маджикай не собирался ложиться спать.

– Обещаю не приставать, – сказал он, натягивая капюшон на голову недовольного агента.

Ника понадеялась, что кошмарные воспоминания не выпрыгнут из ее головы, чтобы материализоваться, и поплелась за сигнатурным маджикайем.

Пока они подходили к зданию, девушке все время казалось, что община мормоликов исчезнет, как только вечерние гости решат постучать в дверь. Фата-Моргану называли миражом, и она всегда появлялась перед теми, кому было необходимо убежище, независимо от происхождения, социальной ступени или пола. Весь секрет был в силах, что хранились в общине. За долгое время существования «Фаты-Морганы» в укрытии успело побывать уйма сверхъестественных существ, маджикайев и эвентуалов, каждый из которых оставлял генетический код своей силы в банке расчетливых мормоликов. Все это в совокупности создавало мощнейшее экстраординарное явление именуемое «Фата-Моргана» – убежище, для нуждающихся.

Призрачная фигура подметалы, разгоняющего пыль ветвистой метлой по красной дороге, растворилась, когда Ника подошла ближе, будто дворника и вовсе не существовало. Остался лишь звук помела скребущего по мощеной дороге.

Ручка на двери была сделана в форме протянутой для дружественного рукопожатия десницы, и приветственно скрипела стальными суставами. Как только Фрост ее коснулся, железные пальцы сомкнулись и слегка царапнули тыльную сторону ладони маджикая. По выступившей крови чудо-дверь определила постояльца и радушно отворилась. Ника возрадовалась, что избежала кровопускательной процедуры идентификации и вошла следом за Фростом. Здание, многоэтажность которого из-за доминирующего в округе тумана было невозможно определить извне, постепенно становилось плотным и благожелательно принимало гостей.

Ника вдохнула теплый воздух, как ей показалось, насквозь пропитанный запахом дешевого ликера. Она бы с удовольствием начала осмотр убежища, но глубоко посаженый капюшон, словно крохобор, выдавал обзор лишь на пару метров вперед. Все, что агент смогла рассмотреть, так это удобные кресла в центре, стены, обклеенные какими-то старыми фотографиями, банкнотами и вырезками из газет, да длинную отполированную стойку ресепшена, за которой стоял громкоголосый толстопуз. Он вытирал пыль со странного предмета, чем-то напоминающий неуклюжий позолоченный комбайн.

– Мой номер свободен? – спросил Фрост, приложив указательный палец в специальную выемку на агрегате для кровавой оплаты номера.

На деревянной панели, на которой висели сотни ключей, загорелся огонек над номером двести пятьдесят восемь.

– Господин Джелу, – обходительно произнес тучный представитель мормоликов и передал связку маджикайю. – Ваши ключи. Давно вас не было.

– Путешествовал, – ответил Фрост с мягкой улыбкой.

Порой Нике казалось, что подобные дежурные фразы произносят только для того, чтобы указать на личную неприязнь к собеседнику.

– Хорошо отдохнули? – спросил пучеглазый.

– Не передать как, – произнес Фрост и, бросив невеселый взгляд на спутницу, сказал: – Со мной госпожа Вентоса. Она переночует в моем номере.

Ника задрала голову, что бы испепелить Фроста взглядом, но капюшон лишь сильнее сдвинулся на нос.

Мормолик улыбнулся и произнес то, что говорит всем новым постояльцам:

– Цена наших услуг – одна капля крови.

Фрост толкнул девушку локтем и сказал:

– Положи туда палец. Им нужна твоя кровь.

– Чшшшштооо? – донеслось шипение из-под капюшона.

– Это безопасно и тебе ничем не грозит, – заверил мужчина.

Ника выдохнула через ноздри, словно бык получивший укол бандерильей. Она помнила, рассказы Лушаны о том, что их общине ничего ненужно, кроме крови и положила палец в золотой «комбайн». Раздался звонкий щелчок и что-то, будто оса ужалило девушку.