Текст книги "Заложник №1"

Автор книги: Ральф Альбертацци

Соавторы: Дэвид Фишер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

Теперь его внимание переключилось на людей, находящихся в комнате. Один из них был маленький и толстый, второй худощавый, среднего роста, с проблесками седины в волосах и властным взглядом.

– Добрый день, мистер Джафар, – сказал Харди.

Брови худощавого слегка приподнялись от удивления.

– Кадим, – сказал он. – Асван Кадим.

В ответ на его слова Харди грустно покачал головой.

– Как скажете, но это, признаться, меня разочаровывает, – сказал он.

– Почему вас это должно разочаровывать?

– Потому что когда я получил ваше послание, то подумал, что у вас есть интересное предложение, и перелетел через Атлантический океан только для этой беседы с вами. И вот теперь я обнаруживаю, что вы просто очередной неразговорчивый ливиец, у которого много денег, но который не понимает, когда надо говорить откровенно, а когда нести чепуху. Почему бы вам не возместить мне расходы, и я сразу же уеду, мистер Джафар?

– Откуда вы узнали, кто я такой? – спросил Джафар после некоторой паузы.

– Я искренне надеялся, что вы не будете задавать мне подобных глупых вопросов.

Джафар внимательно посмотрел на Харди, еще не понимая, кто перед ним. Конечно, ему не следовало задавать этот вопрос. В течение последних нескольких месяцев он разговаривал с людьми из множества различных террористических и уголовных организаций по всей Европе, составляя список нужных людей, и было бы наивно думать, что они не рассказали об этом кому-нибудь. Понятное дело, что эти разговоры дошли до Харди, и он, в свою очередь, навел справки.

– А что вы еще знаете? – спросил Джафар.

– Не так много. Вы ищете человека для выполнения какого-то задания и по каким-то причинам не хотите, чтобы это задание выполнили ваши люди. Это уже довольно интересно.

– Что вас еще интересует о нас?

– Должен признаться, ваша репутация. Не ваша лично, конечно, я имею в виду репутацию ливийцев.

Джафар вежливо улыбнулся.

– Боюсь, что не знаю, какова наша репутация у вас в Америке.

– Такая же, как и везде – деньги. Каддафи финансирует более половины террористических актов во всем мире, и он не скупится. Но с другой стороны, я ведь не террорист, так почему же вы хотели поговорить со мной?

– А кто вы? Как бы вы сами могли назвать себя?

– Это вы уже знаете.

– Я знаю, чем вы занимаетесь, но мне интересно, что вы сами об этом думаете и как бы сами назвали свою деятельность.

Харди пожал плечами, опустился в кресло, вытянул ноги и уставился на концы ботинок.

– Я летчик-истребитель, – наконец произнес он. – Бывший, конечно, но солдат всегда солдат. Я летал на «Фантоме» во Вьетнаме, а теперь у меня собственное дело.

– Контрабанда наркотиков в Соединенные Штаты?

Харди посмотрел на Джафара и промолчал.

– Но до того, как вы вернулись из Вьетнама – из бамбуковой клетки в Ханое, мне кажется, вы воевали в ВВС Чада против Ливии.

Харди кивнул.

– Но почему? Разве они платили больше нас?

– Я не хотел воевать на стороне Каддафи, – ответил Харди. – Этот человек сумасшедший.

Низенький толстяк попытался что-то сказать, но Джафар жестом руки приказал ему замолчать.

– Но ведь хотите же вы работать на меня? – спросил Джафар.

– Я хочу поговорить с вами. Убежден, что у вас на уме работа, которая требует всего одного выстрела и хорошо оплачивается. Это может быть стоящая работа, а может быть, и нет. Никогда не думал, что вам нужно всего лишь потрепаться со мной о моей жизни.

Джафар снова улыбнулся.

– Предпочитаете перейти к делу?

– Конечно.

– Очень хорошо. Мы хотели предложить вам похитить и вывезти из страны президента Соединенных Штатов.

Наступило молчание. Потом лицо Харди расплылось в широкой улыбке, он откинулся в кресле, закинул руки за голову и потянулся.

– Расскажите мне об этом, – сказал он.

Рассказ Джафара занял совсем немного времени, а потом они некоторое время сидели молча, пока Харди переваривал полученную информацию, продолжая улыбаться уголками рта. Потом Джи снял пиджак и бросил его на кровать. Идея была гораздо лучше, чем он представлял себе, она была грандиозной и очень заманчивой. Осуществима она или нет – это уже другое дело.

– Я первый, с кем вы говорили об этом? – спросил он.

Джафар замялся, и Харди сердито покачал головой.

– Если между нами не будет откровенности и взаимопонимания, этот план полетит ко всем чертям. Или вы доверяете мне, или нет. Если нет, то зря потратили несколько тысяч долларов, вызвав меня сюда, но, думаю, вы это легко переживете. – Джи поднялся, взял с кровати пиджак и накинул на плечи.

– Мы говорили еще с двумя, – произнес толстяк.

– Кто они?

Толстяк бросил взгляд на Джафара, который одобрительно кивнул, и назвал имена.

– Они террористы, – сказал Харди, – а это значит, что вы просто глупцы, и я не уверен, что хочу иметь с вами дело.

– Но вы не уверены и в обратном: вы же еще не ушли, – заметил Джафар.

– Вы глупы, но вместе с тем богаты, – улыбнулся Харди. – Сказочно богаты и, несмотря на свою глупость, должны понимать, что это будет стоить вам кучу денег.

– А деньги вас интересуют.

Харди сбросил с плеч пиджак и сел в кресло.

– Именно так, – согласился он.

– Почему вы считаете нас глупыми, если мы побеседовали с двумя известными и удачливыми террористами? – спросил Джафар.

– Если вы хотите убить президента, то вам надо иметь дело с террористами, но если вы хотите, чтобы его доставили вам живым, не говорите ни с кем, кто привык работать винтовкой или бомбой. Ведь вы имеете в виду военную операцию, требующую организации, оборудования, планирования, обеспечения тылов. Эти два подонка не в состоянии даже понять таких слов. Вам надо иметь дело со мной.

Джафар кивнул, что заметил даже настороженно нахмурившийся Эль-Банах. Этот американец говорил так, будто читал его собственные мысли.

– Вы сможете сделать это? – спросил Джафар.

– Не знаю. Вы только что объяснили мне суть задуманного, и я еще не успел подумать над этим.

Джафар и Эль-Банах разом закачали головами.

– Нет, ваших мыслей здесь и не требуется, – сказал Эль-Банах. – Мы все спланируем сами, и нам просто нужен человек, способный осуществить наши планы.

– До свидания, – сказал Харди, снова поднимаясь из кресла. – Желаю удачи.

– Минутку.

– Да, в вашем распоряжении всего минута. Возможно, что я только простой солдат, но я отнюдь не глуп. Если я берусь за дело, то делаю его. Все полностью, от начала до конца. У вас есть всего одна возможность, да и то я еще не уверен, насколько она реальна: найти кого-нибудь, знакомого с работой американских военных учреждений и процедурой организации поездок президента. Тогда еще это можно будет осуществить. А банда ваших чертовых арабов, сидящих на корточках в пустыне, не стоит ни гроша. Все, время истекло. Давайте закончим нашу дискуссию.

Наступила тишина. Эль-Банах смущенно посмотрел на Джафара. Он с радостью перерезал бы глотку этому американцу, но для этого хозяин должен был посмотреть на Эль-Банаха и кивнуть. Однако вместо этого Джафар заговорил, обращаясь к Харди:

– Сколько времени займет у вас разработка собственного плана?

– Если бы я знал, то представлял бы себе, в чем заключается план. Может быть, неделю, а может, и год. В таких делах нельзя торопиться.

Джафар улыбнулся.

– Если мы решим нанять вас, то окончательный план должен быть готов в течение месяца. Сейчас середина сентября, значит, давайте говорить о конце октября.

– К чему такая спешка?

– Хотя понятно, что вы не интересуетесь политикой, даже вы должны знать, что скоро состоятся выборы президента США, и Рейган больше не будет президентом.

– Ну и что? Вам не нужен Рейган, вам нужен Буш.

Джафар удивленно поднял брови.

– Послушайте, безусловно, вы задумали эту операцию в связи с американским воздушным налетом на Ливию, состоявшимся два года назад, правда? Значит, два года у вас ушло только на то, чтобы подобрать подходящего человека. И теперь вы думаете, что все остальное может быть выполнено за два месяца? Этого не получится. И кроме того, если вы захватите Рейгана, дорога к президентскому креслу Бушу будет открыта, а так как он почти стопроцентно победит на выборах, то произойдет просто безболезненная замена одного президента другим. И что вы выиграете в этом случае? Рейган уже стар и слаб здоровьем, он вообще может помереть во время похищения, и вы останетесь только с трупом, который никому не нужен. Но если вы подождете и захватите Буша после того, как он победит на выборах в следующем году и станет президентом Соединенных Штатов, то правительство будет в шоке. Вы добьетесь от них всего, чего захотите, они пойдут на любые уступки, чтобы вернуть Буша. Вашингтон охватит паника.

Джафар наклонил голову, обдумывая сказанное Харди.

– А вы не так наивны в политике, как кажетесь, – произнес он наконец. – Но почему вы считаете, что Буш выиграет предстоящие выборы?

Харди презрительно фыркнул.

– Могу поспорить. Один умный американец сказал, что еще никто не проиграл от того, что недооценил умственные способности американского народа. Народ пойдет за клятвенными обещаниями не вводить новые налоги, запретить аборты и отменить молитвы в школах, как об этом кричат повсюду. Он победит, поверьте мне.

Джафар кивнул и поднялся.

– Если мы решим, что вы подходите нам, мы свяжемся с вами.

– В этом нет необходимости.

– Как же вы тогда узнаете, что мы решили нанять вас?

– Я узнаю об этом, когда прочту в газетах о смерти Моренси и Вуле.

Оба ливийца удивленно вскинули брови.

– Джентльмены, мы здесь не в игрушки играем, – сказал Харди. – Секретность является залогом успешного проведения военной операции против превосходящих сил противника, и эти двое уже лишние. Мы встретимся с вами в этом отеле в полдень ровно через четыре дня после того, как в «Нью-Йорк таймс» появятся заметки об их смерти. Во время этой встречи мы и обсудим с вами вопрос оплаты. До свидания.

– Вы, конечно, понимаете, – начал Эль-Банах, – что по вашим же собственным правилам подвергаетесь большому риску в том случае, если мы все-таки решим иметь дело с другими людьми.

Харди взял пиджак, направился к двери, но затем остановился и кивнул. Достав из кармана пиджака пачку сигарет, он зажал одну губами и сказал:

– Но вы же не собираетесь натворить глупостей, имея дело с профессионалами? – Харди пересек комнату, подошел к окну и открыл его. – Не желаете положить сюда руку? – спросил он, указывая на стол перед окном. Он подождал некоторое время, переводя взгляд с одного ливийца на другого. – Нет? А вы не так глупы, как об этом говорят. Это уже хороший признак.

Харди взял кофейную чашку, поставил ее на стол и отошел в сторону. Спустя пять секунд, чашка разлетелась на куски, и мелкие осколки полетели во все стороны.

Выстрела они не услышали, не было вообще никакого шума, который мог бы привлечь внимание постояльцев отеля или людей на улице. Было совершенно ясно, что, если бы Харди захотел, они были бы мертвы. В замешательстве Джафар и Эль-Банах не заметили, как Харди вытащил изо рта сигарету, разломал ее и бросил на кровать рядом с ливийцами, подошел к окну и закрыл его.

– Как вы узнали, в какой комнате мы находимся? – спросил Эль-Банах.

– Прежде чем прийти сюда, я проделал предварительную работу, – ответил Харди. – Отель этот небольшой, и, как вы думаете, сколько арабов остановилось здесь? Только вы двое. – Он улыбнулся и снова сел, стараясь сдерживать дыхание.

Ливийцы начали разговаривать на родном языке, но уже в следующую секунду оба потеряли сознание. Харди вскочил, снова распахнул окно, высунулся и глубоко задышал. Потом он распахнул окно еще шире, и приятный ветерок проник в комнату. Джи поднял арабов, уложил их друг на друга в углу комнаты, снова уселся в кресло и стал ждать.

– Что произошло? – спросил Джафар, когда через пять минут они пришли в себя.

– Бинарный нервно-паралитичеекий газ, – объяснил Харди. – Я применил его, когда ваше внимание было привлечено выстрелом. – Когда ливийцы поднялись, Харди тоже встал. – Не пытайтесь прыгнуть выше головы, ребята, – бросил Харди через плечо, подходя к двери. – Я буду следить за газетами.

– Как все прошло? – спросил Фредди.

– Как по нотам, – ответил Харди и рассмеялся. – Ты бы видел их лица, когда ты выстрелом разбил чашку на столе. Хорошо, что не промахнулся, это было бы не так впечатляюще. Потом я продемонстрировал им трюк с сигаретами. Дешевый фокус, но сработал. Все, отправляемся домой.

– Что они предложили? – спросил Фредди, выкатывая коляску из комнаты в холл к лифту. – Что-нибудь интересное?

– Да, можно сказать, что так. Предстоит кое-что обдумать, но это определенно заманчиво. Давай возьмем такси до аэропорта, и я тебе все расскажу.

18

Во время своей первой встречи с ливийцами Питер Моренси дал им месяц на принятие окончательного решения и сказал, что будет ждать ответа в приморской деревушке на побережье Нортумбрии недалеко от Ньюкасла. Это было одно из его любимых мест, где на улице, ведущей к морю, располагалось несколько десятков коттеджей и пивная, где подавали темный эль. По утрам Питер прогуливался по пляжу, после обеда и по ночам развлекался в постели со своей куколкой, а вечера проводил в пивной, споря о политике, футболе и распевая песни.

Спустя три недели после встречи с ливийцами, Моренси, как обычно, пришел вечером в пивную сразу после ее открытия. Барменша сообщила, что ему звонили около трех часов, и она сказала, что Моренси обязательно будет здесь вечером. Звонивший просил передать ему лишь одно слово: «Согласен».

Деревушка находилась вблизи железнодорожной ветки Ньюкасл–Бервик, на маленькой станции поезда́ делали очень короткую остановку и следовали дальше. Станцию никто не обслуживал, потому что пассажиры покупали билеты в поезде у проводников. Никто на станции не заметил пассажира, сошедшего с поезда на следующий вечер, а так как жители деревушки проводили вечера в пивной, в церкви, или дома перед экранами телевизоров, никто не видел, как пассажир прошел от станции в деревню. Более того, никто не видел, как позже этот мужчина вернулся на станцию, подождал на пустой платформе и сел на ближайший поезд в сторону Ньюкасла.

На следующий день подруга Моренси Энн Джиллиан сказала полиции, что ничего не знает. Вечером в дверь коттеджа постучали, Питер сказал ей, что ожидает посетителя, и предложил уткнуть нос в телевизор. Он надел пиджак и ушел, а она вскоре отправилась спать. У него часто бывали какие-то загадочные встречи, и Энн привыкла к этому. Если говорить честно, то ей вообще на это наплевать, но Моренси был темной личностью. Так ведь? А ей приходилось смиряться с этим. А что ей оставалось делать? Мужчины все в чем-то одинаковые, правда?

Спала она долго и не хватилась Моренси, пока полицейские не постучали к ней в дверь и не сказали, что очень сожалеют, что беспокоят мисс, но прохожий обнаружил на пляже труп, а местный констебль заявил, что это труп мужчины, снимавшего этот коттедж. Не будет ли она так любезна опознать труп? Если это, конечно, не слишком ее обеспокоит.

В тот же самый день Пьер Вуле был застрелен на маленькой улочке близ Монмартра, когда выходил из порнотеатра, где двое мужчин и три женщины занимались любовью на сцене.

«Нью-Йорк Таймс» поместила небольшую заметку о двух, явно не связанных между собой убийствах предполагаемых террористов. Прочитав эту заметку, большинство читателей сказали: «Тем лучше», перевернули страницу и отхлебнули кофе. Джи Харди же сказал: «Отлично», отхлебнул кофе и удовлетворенно кивнул. У них хватило ума убрать обоих одновременно, иначе один, услышав о смерти другого, мог бы принять меры предосторожности. Может быть, они не так уж и глупы, и с ними можно иметь дело.

– Как вы собираетесь сделать это? – спросил Джафар во время их следующей встречи, но Харди только покачал головой и предостерегающе поднял указательный палец.

– Речь идет о нашей стране, – сказал он. – Кто знает, какие дурные мысли гнездятся в умах людей? Только их тени. – Джи улыбнулся. – Так вот, только моя тень и будет знать, что я задумал.

Эль-Банах начал возражать, что их это не устраивает, Джафар молча смотрел на Харди, но Джи был непреклонен. В конце концов, они начали сомневаться, что у Харди действительно есть план.

Улыбка Харди приводила ливийцев в бешенство, но, безусловно, они были вежливыми людьми и не показывали своего гнева.

– А если я просто спрошу, почему вы согласились взяться за это? – задал вопрос Джафар. – Большую часть своей жизни вы были солдатом Соединенных Штатов, а теперь говорите нам, что согласны похитить своего президента и передать его в руки явных врагов вашей страны.

– Морская пехота, – ответил Харди. – Я не был солдатом, я служил в морской пехоте, не путайте эти вещи.

Флегматичное выражение лица Джафара не изменилось, он вежливо ждал, не желая вступать в споры по этому вопросу. Когда Харди вновь заговорил, Джафар отвел взгляд.

– Причины моего согласия касаются только меня. Скажем так: я достаточно насмотрелся на то, как действует правительство, и его поступки не внушают мне уважения. Они берут от людей все, что могут, так почему бы и другим не поступать так же? А кроме того, – он снова улыбнулся, – кто откажется сделать это за пятьдесят миллионов долларов?

Ливийцы уставились на него.

– Мы еще не обсуждали денежный вопрос, – сказал Эль-Банах.

– Вот и обсудим, – ответил Харди, наклоняясь вперед. – Пятьдесят миллионов американских долларов. Десять миллионов на мой счет в швейцарском банке в течение пяти дней, остальные после завершения операции.

– Я не думаю…

– Сюда не входят расходы, для этого надо в эти же сроки перевести еще десять миллионов на другой счет. Но расходы могут возрасти, не могу гарантировать, что буду строго держаться в рамках бюджета.

– Но…

– Задержки с переводом денег на счета быть не должно. Мне надо убедиться, с кем я имею дело. Если за эти дни вы не переведете деньги, значит, не являетесь представителями правительства, как утверждаете, а если переведете, то все в порядке.

Долгое время все молчали.

– У нас есть поговорка, – сказал Джафар. – То, что другие называют хорошей попыткой, мы называем полным провалом. Вы поняли?

– Понял. Успех мы гарантируем.

– Как вы можете гарантировать успех? – запротестовал Эль-Банах. – Мы не знаем ни ваших планов, ни сроков. А вдруг, вы получите двадцать миллионов и исчезнете?

Харди печально покачал головой.

– Каждый раз, когда я начинаю верить, что говорю с деловыми людьми, вы позволяете этому типу, – Харди указал на Эль-Банаха, – раскрывать рот, и я понимаю, что говорю с глупцами.

Джи вздохнул, вытащил из кармана сигареты и засмеялся, заметив их реакцию. Он прикурил сигарету и глубоко затянулся.

– Послушайте, приятели, в нормальном мире существуют деловые контракты и законы, охраняющие их, а в нашем мире нет ни контрактов, ни законов, но если я возьму ваши деньги и сбегу, то буду дрожать от страха весь остаток жизни, который, как я понимаю, будет не слишком долгим. Если бы я захотел, то мог бы убить вас обоих прямо сейчас. – Харди засмеялся, а ливийцы с трудом старались не смотреть на окно, или на его руки, в которых могло появиться какое-нибудь оружие, не обнаруженное телохранителями перед тем, как Харди вошел в номер. Перед этой второй встречей они приняли меры предосторожности, но вполне допускали, что Харди мог обвести телохранителей вокруг пальца. – Но и вы можете обмануть меня, укрыться в Ливии и провести там остаток жизни. А мне от вас спрятаться будет негде, и вы оба это знаете. Это и обеспечивает доверие между нами и является одной из причин, которая удержит меня от соблазна после завершения операции передать президента не вам, а другим людям, а вас это удержит от соблазна не заплатить мне оставшиеся деньги.

– А что за вторая причина?

– Сумма. Пятьдесят миллионов это так много, что я не сумею истратить их в течение жизни, поэтому, если кто-то предложит мне больше, меня это совсем не заинтересует.

Харди сказал им, что план будет приведен в действие во время выборов в конгресс в 1990 году. Ливийцы принялись возражать против такой задержки, но он сказал, что ему нужно время для проведения сложных подготовительных мероприятий. А кроме того, во время выборов расписание поездок президента будет известно заранее, будут названы города, которые он обязательно посетит. Зная заранее место и время визита президента, они смогут провести соответствующую подготовку, и, словно паук, поджидать президента в свои сети.

Наконец, они пришли к соглашению и скрепили его рукопожатием. От Харди еще раз потребовали гарантий, и, когда он давал их, ливийцы пристально смотрели ему в глаза, пытаясь различить в них хотя бы тень сомнения. Но Харди не сомневался в своих словах, хотя план его еще не был готов. Ему было ясно, что он не сможет похитить президента только в том случае, если будет мертв, поэтому Джи ничего не терял, давая твердые гарантии.

– В нашей стране, – сказал Джафар, – рукопожатие равносильно контракту, то же самое в Англии, и я надеюсь, что и в Соединенных Штатах. Согласны? Не передумаете?

Харди кивнул в знак согласия. Когда они шли к дверям, Джи сказал, что отныне операция будет именоваться «Даллас».

– Но почему?

– Любая операция должна иметь кодовое название, – объяснил он.

– Но почему «Даллас»? Что это значит? Это то место, где вы намерены осуществить похищение?

Харди улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Конечно, нет. Это было бы глупо. Это название вообще ничего не означает. Первое требование, предъявляемое к названию операции, чтобы оно ничего не раскрывало, если о нем станет известно противнику.

Сейчас Харди уже второй раз соврал им.