Текст книги "Заложник №1"

Автор книги: Ральф Альбертацци

Соавторы: Дэвид Фишер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)

Вертер решил, что настало время паниковать. До Лексингтона и Пятьдесят девятой улицы пересечений с линией «Н» не было, а после Асри мог выйти в Куинз, где было слишком много станций и выходов, чтобы перекрыть их имеющимися в распоряжении Вертера людьми.

Он кинулся к такси и по пути толкнул женщину, нагруженную свертками. Уже влезая в такси и захлопывая дверцу, он краем глаза заметил, что она упала и растеряла все свои сумки.

– Пятьдесят девятая и Лекс, – крикнул Вертер водителю, и тот, совершенно равнодушный к происшествию с женщиной, влился в поток машин. Боже, благослови жителей Нью-Йорка. Вертер направил двух агентов по линии «F», чтобы перехватить поезд линии «Н» на Куинз Плаза. Четырех агентов он оставил на Таймс-сквер дожидаться поезда маршрута 7. Двое из них должны были доехать на нем до Куинсборо и попытаться перехватить поезд линии «Н» там, а двое других должны были пересесть на маршруты 4, 5 или 6 и постараться вовремя добраться до Лексингтона.

Но они не успели. Когда Вертер проезжал мимо пересечения Пятой и Пятьдесят третьей улиц, заработала рация и Мельник сообщил, что Асри вышел из поезда на Лексингтон. Агент вышел вместе с ним, но Мельник решил не рисковать. Он собирался выйти на следующей станции и вернуться обратно. К несчастью, следующая станция была уже за Ист-ривер в Куинз.

И вот теперь объект находился на улицах города всего с одним агентом на хвосте.

Асри вышел из метро на пересечении Лексингтон-авеню и Пятьдесят девятой улицы и остановился, чтобы сориентироваться. На углу стоял продавец с тележкой, и Асри подумал, что настало время попробовать первый американский «хот дог». Он поставил чемодан на землю и стоял, жуя бутерброд и поглядывая назад, на выход из метро, стараясь заметить, не остановится ли кто-нибудь из выходящих, увидев его. Никто не остановился. Люди, выходящие из метро, шли мимо и поднимались по лестнице, не оглядываясь назад. «Итак, я действительно в безопасности», – подумал он.

Он не знал, что на другой стороне улицы есть еще один выход, через который и вышел последний агент Вертера. Увидев Асри, стоящего на углу, он моментально зашел в вестибюль банка, и теперь стоял, невидимый за затемненными стеклами. Асри доел бутерброд, взял чемодан и двинулся в западном направлении в сторону Парк-авеню. Агент передал сообщение по рации и, не скрываясь, двинулся следом.

В то время, как Асри пересек Пятую авеню и Пятьдесят девятую улицу, Мельник пересел на поезд, идущий к центру, и теперь мчался назад в направлении Манхэттена. Вертер подъехал в такси к Шестой авеню и Сентрал Парк Саут и велел шоферу ждать возле входа. Его агенты, разбросанные в ходе погони по всему метро, начали постепенно сосредотачиваться в этом районе. Один из них находился возле отеля «Плаза», как раз там, куда явно направлялся Асри, и Вертер приказал ему ожидать у центрального входа в отель, где всегда толпились люди, среди которых можно было затеряться.

Асри пересек Пятую авеню, пошел по Сентрал Парк Саут, миновал группу людей возле входа в отель, поднялся по ступенькам и вошел внутрь. Щурясь от электрического света, непривычного после ярких солнечных лучей, Асри огляделся по сторонам и увидел очень необычную картину…

Агент, следовавший за Асри до отеля, переглянулся с агентом, стоявшим в толпе у входа, и пошел дальше. Второй агент начал подниматься по ступенькам, но вдруг увидел, что Асри выходит из отеля. Однако агент среагировал моментально и, бросив мимолетный взгляд на сирийца, юркнул в толпу людей, которым швейцар ловил такси. Он увидел, как Асри свернул на Сентрал Парк Саут и широким шагом быстро пошел по улице. Казалось, что теперь он не опасается возможного преследования. Агент вынырнул из толпы и поспешил за ним.

– Похоже, что все в порядке, – произнес Вертер в рацию. – Где вы?

– Вышел из метро на Лексингтон, – ответил Мельник. – Где он?

– В полной безопасности, – сказал Вертер. Он стоял возле телефонов-автоматов в вестибюле отеля «Сент-Мориц», держа свою рацию так, что со стороны казалось, будто он говорит по телефону. – Он полностью убежден, что обрубил все хвосты. Он вышел из отеля «Плаза», прошел квартал и устроился в открытом кафе на углу Сентрал Парк Саут и Шестой авеню. Сидит за столиком, потягивает пиво, явно поджидает кого-то. Мои люди вернулись к метро. – В течение тех нескольких минут, когда за Асри шел всего один агент, Вертер испугался, что они могут потерять его, но теперь все было в порядке. – Один мой агент сидит недалеко от него за столиком в кафе, двое других на противоположной стороне улицы, а я в вестибюле отеля. Вы можете найти дорогу сюда? Езжайте на запад в сторону Пятидесятой улицы и увидите отель «Сент-Мориц», это займет у вас не более десяти минут. Вам нет смысла спешить, у меня такое впечатление, что у нас есть время.

– Я буду на месте через пять минут, – сказал Мельник.

Спустя четыре с половиной минуты он вошел в вестибюль отеля, посмотрел по сторонам и увидел Вертера, сидящего в ресторане. Дэвид подошел и сел в соседнее кресло.

– Где он? – спросил Мельник.

У них была очень выгодная позиция для наблюдения: уличное кафе просматривалось полностью, тогда как сами они были скрыты в тени ресторана. Вертер показал через окно на боковые столики кафе.

– Где он? – снова нетерпеливо спросил Мельник.

– Да вон он, – показал Вертер. – А через два столика от него мой агент.

– Я вижу вашего агента, – голос Дэвида зазвучал возбужденно, он наклонился вперед. – Но где Асри?

– Да вон же он.

Палец Вертера точно указывал на араба, спокойно сидящего за столиком. У Мельника дрогнуло сердце.

– Это не Мохаммед Асри, – сказал он.

9

– Повтори еще раз, – сказал Вертер.

– Но я уже рассказал вам.

– Еще раз.

Араб пожал плечами и постарался отогнать страх. Он убеждал себя, что у него законный вид на жительство, и он не нарушил никаких законов. Но, если ты бедный бессловесный араб, они могут делать с тобой что угодно. Он не мог вернуться в Ливан, где секретная полиция отрезала бы ему пальцы за предательство.

– Они заплатили мне двести долларов, – сказал он и добавил: – Это был дубль для кино.

– Какого кино?

– Я не знаю какого кино! Этот джентльмен предложил мне двести долларов за то, что я выйду из вестибюля отеля. Зачем мне интересоваться, что это за кино?

– Кто этот человек?

– Я же говорил вам.

– Расскажи еще раз.

Рашид Амон вздохнул.

– Я сидел и пил кофе. Это было в марокканском кафе на углу Восемьдесят седьмой улицы и Амстердам-стрит, я там пью кофе каждое утро. Этот человек подошел ко мне…

– Что за человек?

– Я не знаю, кто он такой! Он сказал, что его зовут Халим Шадми и…

– Араб?

Амон улыбнулся и опустил глаза.

– Джентльмен с Ближнего Востока, я думаю. Да, вы называете таких людей арабами.

Мельник вздохнул. В этом-то и заключалась проблема. Для американцев все люди с Ближнего Востока, – если они не евреи, – арабы, и выглядят одинаково. «Боже мой, – подумал он. – Этот человек совсем не похож на Асри». Мельник попытался поставить себя на место американцев: да, этот человек смуглый и роста примерно такого же. Одет абсолютно одинаково с Асри и с точно таким же чемоданом. Прически одинаковые, та же двухдневная щетина усов. Ох, да что там. Ему все тараканы кажутся одинаковыми, так что можно допустить, что для американцев все сирийцы, ливанцы, палестинцы, саудовские арабы, иракцы, иранцы, ливийцы, кувейтцы кажутся на одно лицо. Теперь уже ничем не поможешь.

– Значит, этот араб Халим Шадми предложил тебе роль в большом голливудском фильме? – спросил Вертер.

Амон вздохнул.

– Я ничего не говорил про большой голливудский фильм. Я только сказал, что он предложил мне двести долларов за то, что я надену одежду и возьму чемодан, которые он мне даст, выйду из вестибюля отеля и пройду по улице до кафе.

– Когда?

– Что когда?

– Как ты должен был узнать, что пора выходить?

– Я же говорил вам. Мне было сказано явиться в отель сегодня утром в одиннадцать, одетым и с чемоданом. Я должен был ждать в вестибюле, пока они будут готовиться к съемке…

– Ты видел, чтобы кто-нибудь готовился к съемке?

– Нет. Они должны были находиться снаружи, разве не так? Мне сказали, чтобы я ждал до тех пор, пока не увижу настоящего актера, которого я дублирую. Он должен был войти, а я выйти этим же путем.

– И что дальше?

– Ничего. Мне надо было дойти до кафе и сесть за столик. Если сцена вышла хорошо, тогда все, а если бы им понадобилось, чтобы я повторил, то они бы пришли за мной.

– Чего они не сделали?

– Нет, – сказал Амон. – Вместо них пришли вы.

– Когда тебе заплатили?

– Половину когда договаривались, а вторую половину сегодня, когда пришел в отель. Он еще сказал, что я могу оставить себе одежду и чемодан.

Вертер буквально сверлил его взглядом.

– Ты хочешь убедить нас, будто поверил, что снимается кино?

– Именно так я и думал! Мне так сказали!

– А как ты думаешь, где была камера?

– Она была спрятана где-то в машине на улице. Шадми сказал, что они всегда так снимают уличные сцены, чтобы прохожие не заглядывали в камеру.

Амон старался выглядеть искренним и хотел сам себя убедить в своей искренности. Он ничего не знает, ничего не сделал плохого. Конечно, он не поверил тому, что говорил ему этот человек. Без сомнения, это был трюк, чтобы сбить со следа полицию. Возможно, что тот парень вез кокаин. Но никто не сумеет доказать, что он не поверил тому человеку. Да и что такого на самом деле он сделал? Просто вынес чемодан из вестибюля отеля. Он убедился, что в чемодане нет ничего противозаконного, он открывал его, когда получил, и там была только одежда. И какой же здесь криминал? Он не сделал ничего противозаконного.

За исключением лжи полиции, конечно. Но откуда они могут узнать, что он лжет? А если они уже знают, что человек, нанимавший его, был американцем?.. Его прошиб пот.

Вертер долго молча смотрел на него.

– Опиши этого человека.

– Я уже описывал!

– Еще раз. – Вертер бросил взгляд на Мельника.

А что еще они могли сделать?

10

Когда Асри вышел в вестибюль отеля «Плаза» и огляделся, он с удивлением заметил человека, одетого так же, как и он. Незнакомец взял чемодан, точно такой же, как у Асри, и вышел из отеля.

Асри об этом не говорили, но, когда первоначальное удивление прошло, он понял, для чего это было сделано. Следуя инструкциям, Асри прошел через вестибюль, вышел из отеля через выход на Пятьдесят восьмую улицу и быстро зашагал к метро. Из метро он вышел уже на Сто шестьдесят восьмой улице, где его подобрал автомобиль, за рулем которого сидела женщина в красном платье. Пока машина двигалась в направлении моста Джорджа Вашингтона, Асри лежал на полу позади водителя, укрытый брезентом. После того, как они заплатили за проезд и переехали мост вместе с сотнями других автомобилей, Асри поднялся и сел на заднее сидение, с интересом разглядывая в окно Нью-Джерси. Из машины он вышел на станции на Тридцатой улице в Филадельфии и успел на пятичасовой поезд, направляющийся в Балтимор. Там он взял такси до аэропорта, и в половине девятого сел в самолет, летящий в Таксон.

В Манхэттене агенты ФБР обшарили все конечные остановки автобусов и поездов, в Ньюарке и Куинз они контролировали пункты регистрации авиапассажиров. В течение трех последующих дней было арестовано девять арабов, подходивших под описание Асри, но вскоре все они были отпущены.

Наконец Вертер был вынужден признать, что Асри ускользнул.

11

Фредди Мейсон выехал на инвалидной коляске из дома, съехал по пандусу, уверенно развернул коляску и подъехал к дверце автомобиля. Он широко распахнул ее, снова развернул коляску, и теперь она стояла параллельно сидению автомобиля. Левой рукой он взялся за дверцу, правой ухватился за сидение и, подтянувшись на руках, перекинул тело из коляски на сидение водителя. Протянув руку к коляске, он достал из нее небольшую тяжелую сумку, оттолкнул коляску в сторону, захлопнул дверцу и пристегнул ремень безопасности. Машина имела специальное ручное управление, он тронулся с места и поехал в направлении города.

По дороге он остановился возле магазинчика, где уличные телефоны-автоматы располагались на уровне окна автомобиля, и набрал междугородный номер. Автоматический голос сообщил ему, какую сумму он должен опустить в автомат. Фредди сунул руку в сумку, висевшую на боку, и вытащил пригоршню монет по двадцать пять центов.

Раздалось несколько гудков, прежде чем на другом конце сняли трубку. Когда ответили, Фредди попросил позвать к телефону Рашида Амона.

– Подождите минутку.

Он терпеливо ждал, опуская монетки в телефон через определенные интервалы. Наконец он услышал в трубке звук приближающихся шагов, и запыхавшийся женский голос спросил:

– Слушаю?

– Позовите, пожалуйста, Рашида Амона.

– Его нет дома, я не знаю, где он.

– Ах! – воскликнул Фредди.

– А кто это говорит? Он сегодня не ночевал дома. Вы не знаете, что случилось? Кто это?

– Меня зовут Адамс, я просто приятель Рашида. Нет, я не знаю, где он. Извините, до свидания.

Он повесил трубку и поехал домой. Когда он подъехал к дому, отворилась кухонная дверь, и из кухни вышел мужчина с чашкой кофе в руке. Он внимательно наблюдал, как Фредди перемещался из машины в коляску, потом спросил:

– Ну, что?

– Они взяли Рашида.

Джи Харди поднял брови.

– И что это значит? Они следили за Асри?

– Зачем бы тогда они взяли Рашида? – спросил Фредди. – Меня это беспокоит.

Харди рассмеялся.

– Теперь это уже не имеет значения, Асри теперь для них потерян.

– А Рашид?

Харди отглотнул кофе и мягко улыбнулся.

– Ну пусть и довольствуются Рашидом, – ответил он.

12

Мохаммед Асри, как он теперь сам себя называл, провел ночь в гостинице в Таксоне, впервые отдохнув после вылета из Парижа. Хотя он ничего не ел, кроме бутерброда на Лексингтон-авеню, он лег спать, не поужинав. И совсем не потому, что боялся выйти на улицу в поисках ресторана – выбравшись из Нью-Йорка, он окончательно уверился, что ускользнул от возможных преследователей. Нет, он просто не обращал внимания на голод, как и на другие физические позывы плоти, за исключением, разве что, минимального сна. Это было частью его режима и программы самосовершенствования, частью цены, которую он стремился заплатить.

Хотя преследователи из ФБР думали об Асри как об арабе, он не был им в изначальном смысле этого слова. Его семья никогда не кочевала по пустыне, все поколения были городскими жителями, родившимися и выросшими в Шабе, городе, основанном еще Александром Македонским и названном в честь его отца Филиппополисом. Этот город расположен в центре большого базальтового плато Джебель-эд-Друз, где находятся одни из крупнейших в мире выходов древних вулканических пород высотой свыше пяти тысяч футов.

И теперь, лежа на кровати в Таксоне посреди американской пустыни и подставив обнаженное тело прохладным струям кондиционера, Асри вспомнил горные ветры, продувавшие раскаленные улицы его родного города. Он подумал о том, как мальчишкой играл на этих оживленных улицах, как будто они принадлежали ему и его друзьям, но на самом деле так и не стали их собственными. Теперь он с печалью думал о своем отце и отце своего отца и понимал, что с первых же дней основания Филиппополиса его улицы не принадлежали ни его отцу, ни другим жителям города. Город был основан чужеземным завоевателем из другого мира, и во все века власть в нем на самом деле никогда не принадлежала проживавшим там людям.

Он вспомнил рассказы деда о турках, о местном восстании, вызванном революцией в Турции в 1908 году. Спустя двадцать лет жители Джебель-эд-Друз уже сами подняли мятеж и сбросили так называемого короля Сирии, которого им навязала Франция после поражения Турции в войне, в результате чего в Сирии образовалось еще одно иностранное государство, управляемое марионеточным королем Фейсалом.

Это были прекрасные времена, но в годы процветания людей поразила праздность, коррупция, ленивое безразличие к такому великому событию, как обретение независимости, завоеванной борцами. Бесконечными договорами и посулами Франция вернула себе эти земли, города, лишила страну благополучия и ничего не дала людям взамен их свободы.

«Мы продали свое право первородства, – думал Асри, в то время как воздух гостиничного кондиционера в американской пустыне холодил его кожу. – Мы продали его за миску похлебки».

Неужели этому не настанет конец? Его город покоится на камнях, которые несколько миллионов лет назад пришли из центра земли, пробив первородную почву и высокомерно водрузившись в виде гор посреди пустыни. Его город был основан несколько тысяч лет назад заморским завоевателем. И все-таки это его камни и его город, и они будут принадлежать ему. Сначала были греки, затем в течение нескольких веков сменяли друг друга толпы завоевателей с Востока и Запада, потом дед уже рассказывал о турках и французах, отец рассказывал о французах, англичанах и евреях, и вот сейчас, уже на его памяти, евреи и американцы.

Впервые он вступил в борьбу во время войны 1973 года, когда Сирия объединилась с Египтом, полная решимости сбросить захватчиков в море. Но они потерпели поражение. Потерпел поражение и он, сбитый израильским реактивным истребителем, который подкрался к нему со стороны солнца. Три года он провел в израильской тюрьме.

До этого он был идеалистом, жил в мире сказочных великих воинов, благородных поступков, рыцарства, благородства, грандиозных сражений. Что такое реальный мир, он понял в израильской тюрьме в Хайфе, в тесной клетке, набитой голодными немытыми людьми. И еще он понял, что в этом реальном мире такая страна, как Сирия, не может вести вооруженную борьбу с такой страной, как Соединенные Штаты, а Израиль – это просто острый клинок США, вонзенный глубоко в сердце Сирии. Асри научился бояться и ненавидеть, и, когда наконец его выпустили из тюрьмы, он вернулся не в вооруженные силы Сирии, а стал в ряды мирового арабского революционного движения, в ряды его боевиков.

Поэтому этой ночью он лежал на кровати, не ел и не пил, игнорируя позывы плоти. Все, что ему было нужно, так это несколько часов ежедневного сна, и тем не менее он был сильным, независимым, решительным. Он будет есть и пить, когда ему будут предлагать, но если не будут, он обойдется и без этого. Он будет сильным, он будет готов ко всему.

Проснулся Асри утром с первыми лучами солнца, умыл холодной водой лицо и вышел из гостиницы. Он с удовольствием прошел мимо двух ресторанов, попавшихся ему по пути к автобусной станции, где в пять тридцать утра сел на автобус до Далласа. В Далласе он пересел на другой автобус, приехал в город Уичито, штат Канзас, и взял такси до аэропорта.

Асри подумал, что его шефам будет нетрудно узнать человека с Ближнего Востока в этом небольшом американском городке, но когда проходил через зал ожидания, то заметил несколько человек, похожих на него. Теперь он по достоинству оценил полученные инструкции. Остановившись у киоска, он купил местную газету, вышел через главный выход и остановился, безмятежно разглядывая машины, припаркованные у входа. Он стоял, скрестив ноги и перенеся тяжесть тела на правую, рассеянно похлопывая себя по правой щеке сложенной газетой. Дверца одной из машин распахнулась. Асри подошел к ней и заглянул внутрь. Сидевший там человек с Ближнего Востока слегка улыбнулся и сказал:

– Мистер Асри, я полагаю?

Мохаммед кивнул и сел в машину. В полном молчании они ехали сорок пять мнут в северном направлении по прямой узкой дороге и наконец свернули к небольшому частному аэродрому. Асри вышел из машины и направился к одинокому зданию, служившему одновременно и ангаром и конторой. Если бы мать сейчас посмотрела на него, она бы сказала, что он счастлив, но больше никто не сумел бы заметить легкую улыбку в уголках рта или надежду в глазах. Сам он не думал, что счастлив, он уже не мыслил такими категориями. Он знал только то, что ему наконец предстоит узнать, в чем заключается его задание.

13

Харди стоял у окна и наблюдал, как Асри идет через бетонированную площадку перед ангаром. Попыхивая сигарой, он удовлетворенно кивнул. Все по расписанию. За исключением этого небольшого кивка, Джи больше никак не выразил своего удовлетворения, он ожидал, что все произойдет так, как он спланировал, и все пройдет точно по расписанию. Если уж он брался за дело, то так всегда и было.

Харди был высокого роста, но производил впечатление скорее крупного человека, чем высокого. Широкоплечий и мускулистый, он напоминал статуи, высекаемые в России из сибирского гранита для увековечивания советских героев труда. Ему было слегка за сорок, но он никогда не задумывался о возрасте, считая старение уделом других людей. Его густые волнистые черные волосы были коротко подстрижены на военный манер, но создавали впечатление шикарной прически. И вообще, впечатление благополучия пронизывало всю атмосферу вокруг него, тянулось за ним, как шлейф королевской мантии. Его габариты и темно-синие глаза придавали блеск скрытой силе, он подчинял себе окружающих, даже не заботясь об этом. Так было всегда, от детского сада до корпуса морской пехоты, и, как ни странно, даже во вьетнамской тюрьме.

Конечно, так было и здесь, хотя в этом месте появлялся всего один человек – доктор Вахид Махоури, тот самый человек, который привез Асри из аэропорта, а теперь вслед за ним вошел в дом, когда Харди отворил дверь.

– Добро пожаловать, – обратился Харди к Асри, не обращая внимания на Махоури. – Удачно добрались?

– Спасибо, – ответил Асри. – Путешествие было довольно приятным. Никаких осложнений.

– Поставьте чемодан возле двери. Совсем никаких осложнений?

Асри покачал головой.

– Не верю, что кто-то пытался проследить меня от аэропорта. Вы слышали об Эль-Кушире?

Харди кивнул.

– Мы боялись, что это как-то коснется и нас, – сказал он.

– Я тоже, – согласился Асри. – Я хотел изменить маршрут, но связи с вами не было, и мне не оставалось ничего другого, как действовать по намеченному плану.

– Я рад, что вы так и сделали. Я был убежден, что наши меры предосторожности позволят оторваться от любой слежки. В любом случае, вы здесь. Устали, хотите есть?

– Нет, благодарю вас.

– Хотите кусочек пиццы? – спросил Харди, указывая на коробку, лежащую на столе.

– Нет, спасибо. Я предпочел бы сразу перейти к делу.

– Хорошо. – Харди улыбнулся. – Вы будете жить и проходить подготовку здесь в Уичито в течение нескольких месяцев. У нас есть комната, где вам будет вполне удобно, если это для вас важно.

Асри не стал утруждать себя ответом, и Харди продолжил:

– В этом городе вы сможете легко затеряться. Уичито является центром обучения студентов с Ближнего Востока, у них большая программа в местном университете. Вы увидите, что большинство людей в вашем доме не американцы. А теперь, позвольте мне показать, для чего вы прибыли сюда. – Он было направился к двери, но остановился, открыл коробку с пиццей и взял себе кусок. – Еще теплая, – снова предложил он Асри.

– Спасибо, – вежливо ответил Асри, – если вы настаиваете. – Впервые за последние тридцать шесть часов он что-то ел, но его мало занимали мысли о еде. Глаза его были устремлены на Харди, который жестом указал ему на дверь, ведущую в ангар. Следом за ними двинулся доктор Махоури.

Ангар был достаточно большим, чтобы вместить несколько самолетов, но в нем стояло только два: древний ДС-3, присевший на шасси с хвостовой опорой, словно динозавр, и впереди него блестящий темно-синий реактивный истребитель. Харди подошел к самолетам, повернулся к Асри и вопросительно взглянул на него.

Асри рассмеялся.

– Где вы откопали его, – спросил он. – В музее первой мировой войны?

Харди слегка улыбнулся. Ему не нравилось, когда молодые пилоты давали ему понять, что относят его к старшему поколению. Он отчетливо помнил «Спитфайры» и «Мустанги» времен второй мировой войны. Одним из самых ранних его воспоминаний было чувство страха, когда внезапно «Мустанг» на небольшой высоте пролетел над домом, во дворе которого он играл. А истребитель, который стоял перед ними, далеко обогнал «Мустанг». Это был истребитель Граммана F9F «Пантера» – первый реактивный истребитель, появившийся на вооружении морской пехоты, любимый истребитель морских пехотинцев в Корее, господствовавший в воздухе. Летать на нем было одно удовольствие. Даже в наше время его скорость и маневренность позволяли ему выдерживать конкуренцию с самыми современными реактивными истребителями, он был очень популярен среди гражданских летчиков-спортсменов. А Асри еще смеется над ним.

– Конечно, это не «Кэмел» и не «Спэд», – сказал Харди. Асри никак не среагировал на эти названия, как будто никогда их не слышал, и это не понравилось Харди. – Это «Пантера», истребитель морской пехоты.

И это не произвело никакого впечатления на Асри.

– Где вы его взяли? – спросил он. – И зачем он вам?

– Мы купили его для соревнований, во всяком случае, таково прикрытие. – Харди не ответил на второй вопрос, а продолжил свою мысль: – Вооружение, конечно, снято, но это не проблема. В одном из штатов можно вполне законно купить любой пулемет, а что нельзя купить законно, все равно приобрести довольно легко, просто это будет стоить дороже. – Он улыбнулся. – Нам не нужна его родная двадцатимиллиметровая пушка, ее мы заменим пулеметами пятидесятого калибра. Но главное, что у нас есть две ракеты «Спэрроу».

Казалось, что и это ни о чем не говорит Асри. «Господи, – подумал Харди. – Но ведь это было не так давно. Ракеты „Спэрроу“ считались лучшим вооружением во Вьетнаме. А знает ли этот парень вообще что-нибудь об истребителях?»

– С тепловой головкой самонаведения, – пояснил Харди. – Реагирует на выходящие газы реактивных двигателей.

«Это уже интересно», – подумал Асри, но ему еще многое было непонятно. Он уже собрался задать несколько вопросов, как краешком глаза заметил какое-то движение. Повернувшись, он увидел самодвижущуюся инвалидную коляску, выехавшую с другой стороны «Пантеры».

– Познакомьтесь еще с одним участником команды, – сказал Харди, указывая на приближающуюся коляску. – Это Фредди Мейсон.

Человек в коляске был еще более мускулистым, чем Харди, но у него не было ног: левой по бедро, и правой по колено. На плечах у него висели наборы гаечных ключей, плоскогубцев и других инструментов.

– Фредди наш механик, – объяснил Харди.

Асри от удивления слегка приподнял брови, и Харди улыбнулся.

– Пусть вас это не смущает, инвалидная коляска просто маскировка. – Он рассмеялся удивлению Асри и отпрыгнул назад, так как коляска Фредди при повороте чуть не проехала по его ботинкам. – Это просто шутка, Фредди отлично справляется. Он может подтянуться на одной руке и висеть так, пока закручивает что-нибудь в кабине. Ведь можешь? Единственное, что он не может делать в таком положении, так это трахать кого-нибудь. Правильно?

– Пошел к черту, – добродушно огрызнулся Фредди. – Что ты вообще помнишь о сексе? В твоем-то возрасте?

– Я знаю его уже много лет, – пояснил Харди Асри, который вовсе не прислушивался к не интересовавшему его разговору. Ему хотелось вернуться к тому, зачем он сюда приехал, и сириец оживился, когда Харди взял его за плечо и повел вокруг самолета. Мейсон в коляске ехал следом.

– Мы устанавливаем на нем небольшую РЛС наведения, – сказал Харди. – Возможно, она вам и не понадобится, но не будем мелочиться. Теперь непосредственно о самолете. Он не сверхзвуковой, но может развить скорость шестьсот пятьдесят миль в час на высоте пятьдесят тысяч футов, дальность полета свыше тысячи миль. Конечно, эта дальность не позволит вам вернуться назад, но об этом можете не беспокоиться.

«Могу не беспокоиться?» – подумал Асри, но ничего не сказал, предпочитая слушать.

– Мы установим под крыльями несколько небольших дополнительных реактивных двигателей, что при необходимости обеспечит вам тридцатисекундный форсаж и вы сможете догнать любой авиалайнер и, слегка спикировав, поймать цель. Потом выпускаете «Спэрроу» в сторону сопел, и дело в шляпе.

Асри не понял его последних слов, но его больше беспокоило то, что он уже понял. Похоже, что он связался с бандой идиотов-любителей. Надо было предполагать это, когда ему сказали, что требуется выполнить задание в Соединенных Штатах. Он думал, что будет возможность проявить храбрость в схватке с настоящим врагом, с этими самодовольными толстосумами, которые сами находятся вдали от опасности и снабжают Израиль деньгами. А теперь он стоит здесь и смотрит на старый истребитель, переделанный тайком, чтобы сбить авиалайнер. Дерьмо, как сказал бы его дед, а теперь он и сам произнес тихонько это ругательство.

– Что? – спросил Харди, прервав свои объяснения.

– Я сказал – дерьмо, – тихо ответил Асри и печально покачал головой, размышляя, где взять денег на обратную дорогу домой.

– Что-то не так?

Асри посмотрел на Харди, потом на истребитель, и вздохнул. Неужели эти люди не читают газет? Неужели не знают, как это делается?

– Может, это будет и не так романтично и красочно, но гораздо проще заложить бомбу в авиалайнер, чем сбивать его истребителем, – наконец произнес он.

– В этот авиалайнер не так просто заложить бомбу.

– А что это за самолет?

– Борт № 1 ВВС США. Личный самолет президента Соединенных Штатов.

Несколько секунд он стоял неподвижно, ошеломленный этими словами, потом широко улыбнулся, повернулся к Мейсону и посмотрел на него. Фредди улыбнулся в ответ и кивнул. Черт возьми, это меняло все дело! Может, они и сошли с ума, но у них есть идея!

– Расскажите мне об этом, – попросил Асри.

– Детали важны, но это все очень сложно. У нас есть запас времени. План основывается на том, чтобы сбить самолет президента будущей осенью во время его полетов в ходе кампании по выборам в конгресс. К счастью, о таких полетах сообщается заранее, не то что о большинстве других полетов президента. Вы просто перехватите его и собьете. Мы вас точно выведем на него, вы полетите на несколько тысяч футов ниже обратным курсом, а потом включите форсаж. – Свою речь Харди сопровождал жестами, как это делают пилоты истребителей во всем мире. Асри с энтузиазмом следил за его руками, как будто слушал рассказы друзей во время первых дней пребывания в ВВС Сирии. – Пройдя под ним, набираете высоту и пристраиваетесь в хвост. Он, конечно, не будет ожидать ничего подобного, а если даже и будет, то все равно ничего не сможет поделать. «Пантера» не может вести воздушный бой с «Боингом», вы просто зайдете точно в хвост и выпустите «Спэрроу» ему прямо в задницу. Если что-то будет не так, у вас останутся еще пулеметы.

– Истребители сопровождения?

– Не будет ни одного. Вы же знаете, что у нас свободное демократическое общество, а не военная диктатура. А кроме того, в радиусе четырех тысяч миль нет враждебных нам государств.