Текст книги "Линейный корабль "Император Павел I" (1906 – 1925)"

Автор книги: Рафаил Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

6. Лето надежд

В лето 1911 г. Россия приблизилась к рубежу, за которым благодаря реформам П.А. Столыпина (1862–1911) открывались перспективы мирного решения столетия мучившей крестьянскую страну проблемы – земельного вопроса. Убив реформатора, враги России всецело отдали ее во власть самому ничтожному в ее истории правителю, веровавшему не в разум, а в свой «внутренний голос» (С.Ю. Рыбас, А.В. Тараканова. «Реформатор. Жизнь и смерть Петра Столыпина», М., 1991, с. 177). Но страна не сразу пошла за «помазанником» в пропасть. Впереди было еще 6 лет. И флот, и «Император Павел I» по инерции продолжали жить и действовать с надеждой и верой в общественный и государственный прогресс. Эта вера поддерживала и тех, кто, мобилизуя всю энергию и чувство долга, прилагали неимоверные усилия к тому, чтобы усовершенствовать свой корабль и к исходу года ввести его в строй флота.

Минул столь упорно лелеемый командиром, но так и не оправдавшийся срок – 1 июня 1911 г., когда "Павел I" мог бы выйти в море и начать освоение техники экипажем. Но решено было все же продлить время пребывания корабля в гавани. Это позволило выполнить и те работы, которые командир рассчитывал отложить на более позднее время.

22 июня 1911 г. И.К. Григорович, ставший (с 19 марта) уже четвертым после Цусимы Морским министром, приказал ускорить все работы, чтобы обеспечить полную готовность "Павла I" и, начав кампанию, выйти на рейд 15 июля. На корабле вместе с доводкой механизмов, систем, устройств и оборудования только еще успели завершить установку казематных 8-дм и 120-мм орудий, заканчивали сборку 8-дм башен и полным ходом вели сдачу 12-дм башен.

С января 1911 г. продолжалась установка приборов управления артиллерийским огнем, поставлявшихся электромеханическим заводом Н.К. Гейслера по договору от 18декабря 1910 г. Кронштадтский порт вместе с оставленными за ним работами по электротехнике (вопреки ходатайствам командира) 4 июля 1911 г. начал прокладку кабеля к корабельной радиостанции. 6 июля уже был подан ток, но оказалось, что радиостанции еще нет.

Но, как водится, все и на этот раз пошло кувырком. Сначала, сорвав все планы завода, порт на два дня сорвал назначавшийся на 13–15 июля ввод корабля в док, а затем в своем извечном холопском усердии начальство вознамерилось потешить Николая II участием в готовившемся большом смотре. Пришлось, скомкав все работы, взяться за наведение бессмысленного смотрового лоска. Но уже 22 июля командир "Павла Г' сообщал начальнику Балтийского завода о полученных им от командования флотом новых распоряжениях. Оказывалось, что высочайший смотр отменен "на неопределенное время". Вместо пего кораблю предписывалось в понедельник 25 июля идти на уничтожение девиации, а затем отправиться в Биорке для практического плавания также па "неопределенное время".

Как говорилось в отчете начальника бригады линейных кораблей контр-адмирала Н.С. Маньковского (1859–1939), "Император Павел 1" начал кампанию 16 июля. Почти ежедневно корабль выходил в море для обучения машинной команды обслуживанию механизмов. При пробеге на мерной линии были получены первые данные для тактического формуляра. В Ревеле корабль прошел курс комендорских стрельб, 26 июля вместе с бригадой стал на бочке на Большом Кронштадтском рейде и приветствовал появление яхты "Штандарт" с императором (проведя смотр эскадры, царь побывал на "Андрее Первозванном"). Посещение "Павла Г' не состоялось. Корабль наконец получил возможность провести испытания.

На 3-часовом пробеге 3 августа 1911 г. в присутствии комиссии при уменьшении до 0,9 от наибольшего числа оборотов под парами были все 25 котлов. Вентиляторные машины работали без давления при открытых люках кочегарных отделений. Мощность правой машины составила 7285,5 л.с. (96,7 об/мин), левой 7427,5 л.с. (99,3 об/мин). Никаких неисправностей в механизмах не обнаружили и признали годными для приема в казну. Углубление за время плавания 3–6 августа с принятыми запасами составило носом 27 фут 6 дм кормой 27 фут 11 дм, что соответствовало водоизмещению 17600 англ. т. Таков был зримый итог проектирования: 6-процентная перегрузка против проекта.

За время испытаний 3–6 августа 1911 г. безотказно действовали установленные Балтийским заводом рулевые указатели фирмы Н.К. Гейслера. По мнению приемной комиссии и командира, такие же указатели следовало бы поставить на верхнем мостике и в кормовом отделении, где находится трансформатор рулевого электродвигателя.

В продолжение месячной стоянки на Ревельском рейде комендорскими стрельбами из ружейных и 37-мм учебных стволов проверили готовность материальной части артиллерии и организацию ее службы. 30 августа перешли в Биорке. 3 сентября, пройдя 550 миль, корабль вернулся в Кронштадт.

Проверка циркуляции, выполненная 6 августа на Кронштадтской мерной миле вокруг циркуляционной вехи по способу лейтенанта Танви (впервые примененному в 1903 г. на французском крейсере "Жанна д Арк"), дала следующие результаты: на циркуляции вправо при скорости 10,3 уз (60 об/мин) при отклонении руля на 30° корабль покатился через 30 сек., и тактический диаметр составил 345 саж. На циркуляции влево (13,6 уз, 8 об/мин) тактический диаметр составил 340 сек. При скорости 16,9 уз (100 об/мин) корабль при 30° отклонении руля начал катиться через 20 сек., и тактический диаметр при циркуляции вправо и влево составил соответственно 309 и 365 саж.

Одним из последних перечней невыполненных работ, составленных 4 августа 1911 г., были определены сроки окончательной готовности корабля. Только тогда Морской министр И.К. Григорович отдал приказание вернуть "Павла I" в Кронштадт к 15 сентября, чтобы в течение осени завершить все испытания.

1 сентября в итоге переговоров с министерством начальник завода Ведерников сообщал в отдел сооружений, что в плавание на "Павел I" назначены: "для указания по управлению котлами" – помощник мастера Клементенок, для ухода за котлами – котельщики П. Федоров и В. Михайлов; для наблюдения за трюмными системами подмастер Богданов. Тем временем по опыту плаваний обнаружились множественные неудобства управления кораблем, которым командир Римский-Корсаков вынужден был посвятить несколько наполненных удручающими подробностями рапортов. "Все тесно, все неудобно", – следовало из его рапорта от 19 сентября 1911 г. Дальномерная, она же походная рубка, в которой сосредоточены все приборы управления, была еще и очень низка. Даже при "моем среднем росте", напоминал командир приходилось приседать, чтобы через просветы увидеть горизонт. Нельзя увидеть сразу оба кильватерных огня. Управлять и вести наблюдение было совершенно невозможно.

3 октября корабль вернулся в Кронштадт, чтобы подготовиться к испытаниям стрельбой. Проводились они в новых условиях. Сложившийся в довоенное время обычай щадящего режима испытания корпуса и артиллерийских установок стрельбой (чтобы не выявить слишком большого объема неполадок, обременительных для казенных заводов) сказался и при испытании артиллерии "Павла I". На выходах в море в Биорке 6, 7, и 8 октября 1911 г. испытаниям подвергались четыре 12-дм орудия в башенных установках Путиловского завода (затворы Обуховского завода), восемь 8-дм/50 с затворами Обуховского завода в четырех башенных установках С-Пб Металлического завода, шесть 8-дм/50 с затворами Обуховского завода на станках с центральными штырями системы и изготовления Металлического завода, двенадцать 120-мм/45, с затвором Канэ на станках с центральными штырями системы и изготовления С-Пб Металлического завода.

Полному испытанию подвергались только кормовые 305-мм и левая 203-мм башни. Они сделали по 15 залпов, не обнаруживших в корпусе и установках никаких повреждений. Поэтому, видимо, из остальных башен произвели по 8 залпов.

Лучше подготовившись к испытаниям и учтя опыт неудач "Андрея Первозванного", на "Павле I" смогли провести 8 октября 1912 г. и самое масштабное испытание – залпом из всех орудий одного борта. Замеренный угол размаха отклонения при качке в результате залпа составил 1,5° на правый борт. Испытания на скорость стрельбы не проводили из-за отсутствия все еще не налаженной системы продувания каналов ствола после выстрела. Одновременно испытывали новые предохранительные защелки от преждевременного открывания замка в случае затяжного выстрела (их Обуховский завод изготовил для двух 8-дм орудийных установок), новые гальванические трубки системы МТК для патронных пушек и, наконец, регуляторов скорости системы Дженни с приводами, встроенными в систему горизонтального и вертикального наведения 12-дм башенных установок. Обращено было внимание и на недостаточную защиту башенных командиров (броня была слишком тонкой), и на отсутствие уже повсеместно применявшейся после войны раздельной наводки в башнях, что существенно вредило меткости и скорости стрельбы.

Во всегда обширном перечне повреждений, вызванных стрельбой, значилось и 100 стекол в местных фонарях, оказавшихся разбитыми при общем залпе. Все результаты стрельбы подтвердились соответствующими актами с указанием результатов испытаний каждого орудия. Указывались и заводские номера орудий.

На испытаниях выяснилось, что особенно острая проблема вентиляции (восполнить отсутствие иллюминаторов, конечно, не удалось) привела к необходимости особых предупредительных мер для сбережения электрических вентиляторов. Оказывается, команда быстро нашла способ самовольного – в тайне от офицеров – включения вентиляторов сверх расписания. Чтобы не допустить шума, матросы выводили пусковые реостаты наполовину и в этом положении их застопоривали. Пришлось, спасая технику от перегрузки, заключать реостаты в запирающиеся шкапики. Одобрив заказ 105 таких шкапиков на "Императоре Павле I", сделали такой же заказ и для "Андрея Первозванного".

30 октября 1911 г. "Император Павел 1" вступил (уже на всю зиму) в вооруженный резерв.

Во время и после учебных стрельб

7. В параллель с дредноутами

Бесконечное множество забот, которые должны были пережить, прочувствовать и осуществить строитель и командир корабля, прежде чем он приходил к полной и окончательной готовности, можно представить, наверное, лишь перебрав все те тысячи листов архивных документов, которые каким-то чудом все еще сохраняются для истории благодаря преданности своему делу и самоотверженности архивистов. Феномен непостижимости чуда постройки и жизни корабля автор в меру своих сил пытался отобразить в предшествующих работах. Все их надо иметь в виду, обращаясь к истории очередного корабля. Один другого в истории своей постройки дополняют и близнецы-братья «Павел I» и «Андрей Первозванный». В одной строились они обстановке, одинаковые трудности должны были преодолевать их строители и командиры.

Вместе со стремлением учесть опыт вчерашней войны, соединилась и отработка решений для создававшихся рядом дредноутов. Временами пересекаясь, принимались эти решения, в которых додредноуты отдавали свой опыт новым, более удачливым по характеристикам собратьям. Самыми близкими были, пожалуй, идеи сплошного бронирования низкого борта, гладкопалубности (доведенной на дредноутах, под влиянием Генмора, почти до абсурда), усовершенствование приборного обеспечения артиллерии. Самым, конечно, зримым воплощением опыта додредноутов было создание новых башенных установок дредноутов, благодаря чему был создан трехорудийный тип башни. Проектировался он одновременно с башнями броненосцев типа "Андрей Первозванный", и взаимообогащение проектов было, наверное, самым полным.

Больным вопросом остается, конечно, проблема унификации этих проектов, что могло бы вооружить трехорудийными башнями и корабли типа "Андрей Первозванный". Но в верхах на такое конструктивное решение, требовавшее кардинального пересмотра проекта, смелости, увы не хватило. Существенным было и заимствование решения проблем обитаемости и условий управления кораблем. Особенно трудной оказалась па додредноутах борьба за обеспечение хотя бы сносных условий обитаемости их экипажей.

Бытовые условия экипажей приходилось едва ли не в одиночку отстаивать командирам. Только они, кажется, в полной мере понимали, что глухие темницы, в которые были превращены все помещения из-за полного отсутствия бортовых иллюминаторов, угнетающе сказывались на здоровье людей, их психике и боеспособности. Еще в сентябре 1911 г. командир "Павла I" указывал на "крайне тяжелые" гигиенические условия в помещениях, где вентиляция полностью еще не проведена и не налажена, а заменяющее дневной свет электрическое освещение недостаточно и создает угрозу "массовой порчи зрения".

Видя доведенное до крайности, незавидное положение экипажей этих кораблей, авторы проектов дредноутов решили отступить от идеи преобладания требований боя и признали допустимыми применение иллюминаторов. По приказанию министра прорабатывался вопрос о прорезания иллюминаторов и на "Павле I". Запоздало принятое решение из-за большой стоимости и технологических трудностей осталось не осуществленным. После немалых колебаний отказались от иллюминаторов и на дредноутах, и от почти уже приросших к проекту мачт системы инженера Шухова, которые на черноморских дредноутах должны были стать основанием для боевых рубок.

Очередные, периодически обновляющиеся списки невыполненных работ в ту осень все еще насчитывали до 100 пунктов. Впечатляет, например, одна только цифра – 1832 отверстия, которые надо было отжечь в броне для установки шестов сетевого заграждения. 5 ноября 1911 г. решился вопрос о заказе для "Павла I" (и для "Андрея Первозванного") центральных коммутаторов сигнальных кильватерных огней. Эту аппаратуру, как говорилось в рапорте электротехника Кронштадтского порта капитана 2 ранга К.В. Спицына Главному минеру порта полковнику Б.А. Братцеву, следовало изготовлять по образцам, только что одобренным комиссией МТК (это были последние дни существования учреждения) по результатам испытаний в Учебно-минном отряде.

Ожидалось, что зимней стоянки 1911–1912 гг. будет достаточно для завершения все еще значительного количества оставшихся неоконченными работ, или по крайней мере тех, которые уже не будет мешать кораблю заниматься полноценной боевой подготовкой. Флот уже терял терпение, ожидая реального, а не условного, как было в 1911 г., формирования бригады линейных кораблей. Эти ожидания следовало непременно осуществить в год столетия Отечественной войны 1812 г. Но судьба, уже однажды сорвав готовившиеся грандиозные торжества в честь 50-летия обороны Севастополя, готовила новые серьезные предостережения.

8. «Систему нельзя назвать удачной»

Осенью 1903 г. головной броненосец «Цесаревич» задержался с выходом из Тулона неудачами в испытаниях башенных установок 12-дм орудий. Выходя из себя от негодования за такую непростительную нерадивость командира броненосца И.К. Григоровича и его офицеров, не сумевших предвидеть несовершенство французской системы башен, а теперь срывавших переход корабля в Порт-Артур, тогдашний и.д. начальника ГМШ контрадмирал З.П. Рожественский писал: «умывальники и каютные занавеси, наверное, лучше присмотрены» (P.M. Мельников. «Цесаревич», ч 1,С-Пб,2000,с. 38–39). В том же 1903 г. началось проектирование усовершенствованного броненосца на базе проекта «Цесаревича», и вот теперь, спустя 9 лет, новый корабль «Император Павел I», так же точно, как и «Цесаревич», не мог вступить в строй из-за недоработки его башенных установок. Различие было лишь в том, что теперь, учитывая уроки прошлого и обстановку мирного времени, флот прилагал усилия по их усовершенствованию.

Шагом назад от достигнутого ранее уровня были и угол возвышения 12-дм орудий и соответствующая дальность стрельбы. Он превосходил утвердившуюся до Цусимы норму 12–15° (броненосцы типа "Полтава" и "Бородино") но уступал 40°, которые предусматривались для 10-дм пушек броненосцев типа "Пересвет". Немало в проектах установок "Павла I" было унаследовано и других, не отвечающих боевым условиям изъянов башен прежнего типа, о которых с редкой откровенностью говорилось в статьях капитана 1 ранга A.M. Герасимова (1862–1931, Тунис), в Морском сборнике за 1906 г. (№ 2 и № 3) и в отзыве на них полковника А.П. Миллера (1865-?) в Морском сборнике за 1906 г. № 7. В приборном же оснащении установок "Императора Павла I" отставание от мирового уровня оказалось просто фантастическим, и его преодоление (по настоянию ГМШ) потребовало на кораблях несколько лет напряженных творческих поисков конструкторов и неоднократных переделок по результатам испытаний.

Решение этих проблем на корабле в продолжение 1911–1914 гг. потребовало выполнения комплекса девяти опытно-конструкторских работ в установках 12-дм орудий и столько же в 8-дм орудиях. Окончательно справиться с ними удалось только в 1912–1914 гг., поэтому о них будет сказано несколько позже. Пока же вместе с этими работами и неоднократными их переделками кораблю приходилось решать еще множество других работ самого разного назначения.

В числе требующих завершения работ по ведомости Балтийского завода значились укрепление мамеринцев 12-дм башен, не выдерживавших действия газов при стрельбе из соседних башен. Для уменьшения дифферента на корму предстояло устроить в корме хранилище для запаса 300 т пресной воды. Совсем новым вопросом было устройство управления кораблем с поста вне боевой рубки с ликвидацией дальномерной рубки и установкой вместо нее походной.

Но определяющими оставались работы по артиллерии. Стрельбы 1912 г. выявили постоянное рассогласование прицелов, крепления которых оказались несоразмерно слабыми в сравнении с относительно более тяжелыми новыми указателями высоты прицелов системы завода Н.К. Гейслера. С этой проблемой Металлический завод справился только в 1912–1913 гг., а зимой 1913–1914 гг. заменил прицелы новыми. Огромных конструкторских усилий потребовала от Металлического завода полная переделка приводов открывания замков, которые в 1912 г. пришли в полное расстройство и сильно дезорганизовывали все манипуляции заряжания и действия прибойника. Одновременно с этой работой Металлического завода Обуховский завод в 1913 г. установил новые стреляющие приспособления, а гальваническая мастерская Кронштадтского порта заменила проводку и переделала приборы гальванической стрельбы – тем самым были устранены осечки, постоянно происходившие во время стрельб 1912 г.

Особенно мучительной оказалась "борьба" с муфтами Дженни. Их первые в русском флоте образцы, появившиеся на корабле в марте 1911 г., не выдержали опытовой проверки в кампании 1912 г. Они, как говорилась в "Описании" (с. 71), "часто ломались, имели большие мертвые хода, не давали малых скоростей, часто расстраивались и требовали постоянной регулировки". Офицеры настояли на их кардинальной переделке и усовершенствовании, что удалось только к весне 1913 г.

На три года затянулись работы по обеспечению признанной необходимой по опыту войны раздельной наводки орудий. Первоначальное половинчатое решение(один из прицелов применяли для горизонтальной наводки, а орудия соединялись на залп), снижавшее скорострельность при неисправности одного из орудий, было заменено установкой в 1912–1914 гг. Путиловским заводом добавочных постов горизонтального наведения. Весной 1913 г. были устранены обширные конструктивные недостатки лебедок зарядников, не выдержавшие частных испытаний в 1912 г. и вызывавшие постоянные сбои в заряжании орудий. Зимой 1913–1914 гг. Металлический завод еще раз кардинально усовершенствовал кинематическую схему приводов зарядника, прибойника и открывания замка, обеспечив возможность применения ручного прибойника при неисправности механического. Долгой и утомительной оказалась и работа по упрощению оказавшихся слишком сложными и ненадежными систем "взаимной замкнутости".

Существенной переделке подверглись и установленные первоначально (с января 1911 г. до весны 1912 г.) приборы управления артиллерийским огнем системы завода Н.К. Гейслера. Уже в 1912 г. пришлось в носовой рубке снимать все дающие приборы системы и заменить их контрольными (работу кончили в 1913 г.), а также связать их посты с центральным постом посредством двойных переговорных труб. Ту же работу проделали в 1914 г. и для связи вновь устроенного кормового центрального поста с кормовой боевой рубкой. В 1914 г. с добавлением в шести башнях третьих постов горизонтальной наводки устроили и добавочные указатели установки целика.

Ни каких мер против перегрузки при достройке не принималось. Мало что изменили и вводившиеся с 1910 г. министром И.К. Григоровичем нормативные документы. ("Андрей Первозванный", с. 41). Не удавалось поэтому и остановить перегрузку строившихся кораблей, отчего водоизмещение "Императора Павла I", вместо проектных 16600 т, во время испытаний составило 16960 т, по спусковой карточке – 17400 т, а в состоянии "по боевому штату" – 19160 метрич. т или 18902 англ. т. Соответствующая осадка, вместо 26 фут по проекту, составила 29 фут 6 дм (8,99 м). С этой вполне уже стабильной перегрузкой, являвшей зримый результат 9-летнего цикла постройки, 1 мая 1912 г., еще оставаясь в Кронштадте, "Император Павел I" начал кампанию под флагом начальника бригады линейных кораблей адмирала Н.С. Маньковского (1859–1939).

За его плечами была завидная служебная школа в Черноморском флоте и в эскадре З.П. Рожественского, где он выполнял опасное крейсерство в Желтом море уже после Цусимского боя и благополучно привел в Россию свой крейсер "Кубань". Командовал броненосцем "Цесаревич" в плавании гардемаринского отряда на Мурман и в Средиземное море, был командиром Севастопольского порта в 1908–1909 гг. и с 1909–1913 гг. возглавлял главное боевое соединения флота – именовавшееся вначале гардемаринским отрядом, потом – в 1910–1911 гг. – Балтийским отрядом и в 1911–1913 гг. бригадой линейных кораблей. Школу плавания под командованием этого адмирала "Павел I" проходил совместно с начавшим кампанию вслед за ним (9 мая), также в Кронштадте, "Андреем Первозванным". Оба корабля представили флот при встрече в Балтийском порту 21 июня прибывшего на яхте "Гогенцоллерн" германского императора, вместе в составе бригады совершили плавание в Копенгаген, вместе проходили стрельбы-Хроника этих плаваний, боевой учебы, и всей жизни флота в предвоенный период, представленная в книге автора об "Андрее Первозванном" (СПб, 2003, с. 42–55) относится и к "Павлу I". И если они, случалось, плавали поодиночке, то маршруты их, кроме двух заграничных плаваний, по-прежнему ограничивались внутренними водами Балтийского моря: Балтийский порт, Ганге, Ревель, Гунгенбург (Усть-Нарва) и снова Ревель, Гельсингфорс, Кронштадт, бухта Тагалахт – в разных сочетаниях эти и другие названия бухт и портов запечатлевались в вахтенных журналах, которые, к счастью для истории, сохраняются ныне в фондах РГА ВМФ.

Вместе корабли продолжали обновлять свою технику и совершенствовать боевую подготовку, вместе участвовали в выдающихся торжествах флота, включая освящение 10 июня 1912 г. Морского собора в Кронштадте, открытие там же 24 июля памятника С.О. Макарову и встречи прибывших в воды Балтики кораблей дружественных держав. С блеском провели корабли 4 июля 1913 г. полубригадную стрельбу в Высочайшем присутствии. Фотографии, приведенные в "Описании" корабля, запечатлели эффектное, строго выровненное по расстоянию, падение залпов "Императора Павла I" – одно из 12-дм башни, другое из двух 12-дм и семи 8-дм орудий.

Все эти события могли бы составить огромный фолиант документов из числа тех, которые, как говорят архивисты, отложились в фондах РГА ВМФ, Городского архива предприятий на Псковской улице. Но все это необъятное множество технических описаний, спецификаций, контрактов, актов испытаний, отчетов, строевых рапортов командиров и флагманов, вахтенных, навигационных, флагманских, радиотелеграфных и других журналов отражает в основном материальную сторону истории корабля. И лишь немногие позволяют прикоснуться к другой – духовной и человеческой стороне, которая определяет судьбу корабля и называется его душой. Без понятия о ней неполно будет знание о корабле, и к ней, в сознании особой сложности темы, надо теперь обратиться.