Текст книги "Девятьсот бабушек (сборник)"
Автор книги: Рафаэль Лафферти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Я распустила большинство этих слухов, – сказала Кларисса, – но я не считаю их ужасными. Скорее таинственными. Но если вы хотите докопаться до самого дна, задавайте мне вопросы.
– Это ты вызвала исчезновение всех этих предметов? – спросил сыщик.
– Это не тот вопрос, – сказала Кларисса.
– Знаешь ли ты, куда они исчезли? – спросил сыщик.
– И это не тот вопрос, – ответила Кларисса.
– Можешь ли ты вернуть их обратно?
– Конечно, могу. Это любой может. А вы разве не можете?
– Не могу. Если ты можешь, пожалуйста, верни их – поскорее.
– Мне нужно кое-что для этого. Во-первых, золотые часы и молоток. Затем отправляйтесь в магазин и купите мне разные химикалии по этому списку. Кроме того, ярд черного бархата и фунт леденцов.
– Ну, что ты на это скажешь? – спросил один из полицейских.
– Действуйте, ребята, – сказал мэр, – это наша единственная надежда. Достаньте все, что она попросила.
И все было доставлено.
– Почему это все только с ней и разговаривают? – спросил Кларенс. – В конце концов я заставил все это исчезнуть. Откуда она знает, как вернуть их обратно?
– Я так и знала! – закричала Кларисса, глядя с ненавистью на мальчишку. – Я знала, что он во всем виноват. Он прочитал в моем дневнике, как делается Исчезатель. Если бы я была его мамой, я бы выпорола его, чтобы он больше не читал дневник своей сестрички. Вот что происходит, когда что-нибудь серьезное попадает в безответственные руки.
Она положила золотые часы мэра на пол и замерла с поднятым молотком.
– Я должна подождать несколько секунд. В таком деле нельзя спешить. Всего несколько секунд.
Секундная стрелка описала круг и достигла деления, предназначенного для этого момента еще до сотворения мира. Молоток в руке девочки внезапно с силой опустился на великолепные золотые часы.
– Вот и все, – сказала она. – Все ваши тревоги кончились. Смотрите, вон там, на тротуаре, появился кот Бланш Мэннерс – там, откуда он исчез семь дней тому назад.
И кот появился на тротуаре.
– А теперь давайте отправимся к «Гнутому пятаку» и посмотрим, как возвратится первый пожарный гидрант.
Им пришлось ждать всего несколько минут. Гидрант появился из ниоткуда и с грохотом покатился по мостовой.
– Теперь я предсказываю, – сказала Кларисса, – что все исчезнувшие предметы возвратятся точно через семь дней после их исчезновения.
Семь дней ужаса окончились. Исчезнувшие предметы начали возвращаться.
– Как, – спросил мэр девочку, – ты узнала, что они вернутся через семь дней?
– Потому что Кларенс построил семидневный Исчезатель. Я могу построить девятидневный, тринадцатидневный, двадцатисемидневный и семилетний Исчезатель. Я сама собиралась построить тринадцатидневный Исчезатель, но для этого нужно покрасить картонные кружки кровью из сердца маленького мальчика, а Сирил плакал всякий раз, когда я пыталась сделать глубокий разрез.
– Ты действительно знаешь, как построить все эти штуки?
– Конечно. Только я содрогаюсь при мысли, что будет, если этот секрет попадет в руки безответственных людей.
– Я тоже содрогаюсь, Кларисса. А зачем тебе понадобились химикалии?
– Для моих химических опытов.
– А черный бархат?
– На платья моим куклам.
– А фунт леденцов?
– Как вы сумели стать мэром города, если не понимаете таких простых вещей? Как вы думаете, для чего существуют леденцы?
– Последний вопрос, – сказал мэр. – Зачем тебе понадобилось разбивать молотком мои золотые часы?
– О-о, – ответила Кларисса, – для драматического эффекта.
Перевод с английского Игоря Почиталина
ДЫРА НА УГЛУ
Этим вечером Гомер Хуз вернулся домой, в привычный уютный круг, куда входили: пес неизвестной породы, считавшийся его личным другом; прекрасный дом, где всегда царила веселая суматоха; любящая и непредсказуемая жена; и, наконец, пятеро детей – идеальное количество (еще четверо было бы чересчур много, минус четверо – чересчур мало). При виде хозяина пес в ужасе взвыл и ощетинился дикобразом. Потом все же уловил запах Гомера и, узнав его, стал лизать пятки, грызть пальцы и всячески выражать радость по случаю появления главы семьи. Хороший песик, хоть и дурак. Впрочем, кому нужны умные?!
Гомер немного замешкался с дверной ручкой. Далеко не во всех книгах имеются описания подобных устройств, знаете ли, а у него к тому же сегодня было некое странное ощущение то ли потерянности, то ли растерянности… короче говоря, состояние, именуемое «не в своей тарелке». Но он разобрался в чем дело (если не получается тянуть, следует повернуть) и открыл дверь.
– Ты не забыл принести то, о чем я просила, Гомер? – осведомилась любящая жена Реджина.
– Что именно ты просила принести меня этим утром, о быстровыпекаемый черничный бисквит моего сердца? – поинтересовался Гомер.
– Если бы я помнила, сформулировала бы вопрос иначе, – пояснила любящая жена. – Но знаю, что точно просила тебя о чем-то, о забродивший кетчуп моей души. Гомер! Взгляни на меня, Гомер! Да ты на себя не похож! НЕ ПОХОЖ! Ты не мой Гомер! На помощь! В мой дом забралось чудовище! Помогите! А-а-а!
– До чего же приятно быть женатым на женщине, которая тебя не понимает, – объявил Гомер, ласково обнимая Реджину и бросая на пол. Не успела несчастная опомниться, как он придавил жену к ковру огромными ласковыми копытами и начал (так, по крайней мере, казалось со стороны) ее пожирать.
– Где ты раздобыла этого монстра, мама? – удивился вошедший сын Роберт. – И почему он запихнул твою голову себе в пасть? Можно я возьму на кухне яблоко? Он что, убивает тебя, ма?
– Ай-ай, – ответила мама Реджина. – Одно яблоко, Роберт, не больше, с тебя хватит… Да, думаю, он решил меня съесть.
Сын Роберт взял яблоко и выбежал во двор.
– Привет, папа, что это ты делаешь с мамой? – удивилась вошедшая дочь Фрегона. Ей уже исполнилось четырнадцать, правда, для своего возраста она была ужасно глупа. – Похоже, ты задумал ее убить. А мне всегда казалось, что прежде чем проглотить человека, с него сначала сдирают кожу. Ой! Да ты совсем не папа, верно ведь? Какое-то чудище. Я сначала приняла тебя за папу. Выглядишь совсем как он, если не считать того, как ты выглядишь.
– Ай-ай, – сообщила мама Реджина сильно приглушенным голосом.
Ничего не скажешь, в этом доме умели повеселиться.
Этим вечером Гомер Хуз вернулся домой, в привычный уютный круг, куда входили: п. н. п.; п. д.; л. и н. ж.; п. д. (еще четверо было бы чересчур много).
Собака приветливо виляла хвостом и ластилась. Сын Роберт жевал сердцевинку яблока на переднем газоне.
– Привет, Роберт. Что сегодня нового?
– Ничего, папа. Здесь вечно такая скукотища. Ах, да, в доме монстр. Чем-то на тебя смахивает. Пожирает заживо маму.
– Пожирает заживо, говоришь? Как это? – расспрашивал Гомер.
– Уже заглотил ее голову.
– Смешно, Роберт, ничего не скажешь, здорово смешно, – похвалил Гомер, входя в дом.
Одного у деточек Хуз не отнимешь: они по большей части режут правду-матку в глаза. В доме действительно оказался монстр! И он действительно пожирал жену Реджину. И это не было обычным вечерним развлечением. Тут что-то посерьезнее.
Гомер-человек был сильным и проворным парнем. Он набросился на чудовище, молотя его кулаками и пустив в ход приемы дзюдо. Монстр оставил женщину и двинулся на мужчину.
– Чего тебе, безмозглый монстр? – рявкнул он. – Если ты разносчик, то и входи через задние двери! И нечего тут кулачищами размахивать! Реджина, может, ты знаешь, кто этот осел?
– Ничего позабавились, верно? – пропыхтела розовая довольная Реджина, поднимаясь с пола. – Ты о нем? Господи, Гомер, ведь это мой муж… Но как это может быть, если ты уже дома?! Теперь все так смешалось, что я в толк не возьму, который из вас мой Гомер!
– Бестолковая чокнутая курица! Хочешь сказать, что я похож на него? – возопил Гомер-чудище, едва не лопаясь от злости.
– Голова кругом идет, – простонал Гомер-человек. – Бред какой-то! В мозгах мутится! Реджина! Немедленно изгони этот кошмар, раз уж умудрилась его вызвать!.. Так я и знал! Говорил же тебе, не стоило совать нос в эту книгу!
– Послушай-ка, мистер замороченные мозги, – накинулась Реджина на Гомера-человека. – Сначала научись целоваться, как он, прежде чем указывать, кого и откуда изгонять! Все, о чем я прошу: немного внимания и любви, а этого в книге не найдешь!
– Но как мы узнаем, который из них папа? Их не отличить, – зазвенели колокольчиками впорхнувшие в комнату дочери Клара-Белл, Анна-Белл и Моди-Белл.
– Адские кузнечики! – взревел Гомер-человек. – Как они узнают, видите ли! Да у него кожа зеленая!
– А что плохого в зеленой коже, если, разумеется, ее вовремя чистить и смазывать? – парировала Реджина.
– У него вместо рук – щупальца! – настаивал Гомер-человек.
– Да неужели? – пропела Реджина.
– Но как мы узнаем, который тут папа, если их не отличить? – хором заныли все пятеро детишек.
– Уверен, старина, есть какое-то простое объяснение, – заметил Гомер-чудовище. – Будь я на твоем месте, Гомер… а сейчас не совсем ясно, на твоем я месте или нет, то наверняка отправился бы к доктору. Вряд ли стоит идти обоим, раз у нас одна проблема на двоих. Есть у меня один неплохой специалист…
Он что-то начертил на листочке бумаги.
– Это его имя и адрес.
– Я с ним знаком, – удивился Гомер-человек. – А откуда ты его знаешь? Он все же не ветеринар. Реджина, я иду к доктору, попробую разобраться, что творится со мной… или с тобой. Постарайся к моему приходу загнать этот кошмар в тот угол подсознания, откуда он появился.
– Спроси доктора, стоит ли мне дальше принимать те розовые таблетки, – велела Реджина.
– Я не к нему иду, а к лекарю по мозгам.
– Тогда спроси, долго ли еще я должна видеть приятные сны. Надоели досмерти. Я хочу вернуться к своим прежним. Погоди, Гомер, оставь перед уходом семена кориандра, – велела Реджина, вынимая пакетик из его кармана. – Ты и в самом деле не забыл их купить. Не то, что мой другой Гомер.
– Разумеется, – кивнул Гомер-чудовище. – И немудрено, если ты сама не вспомнила, что велела мне принести.
– Я скоро вернусь, – пообещал Гомер-человек. – Доктор живет на углу. А ты, парень, держи свои планктоносгребательные полипы подальше от моей жены.
Дошагав до угла улицы, где располагался дом доктора Корта, Гомер Хуз постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь. Доктор оказался на месте, правда, вид у него был несколько отрешенный.
– У меня проблема, доктор Корт, – начал Гомер-человек. – Пришел домой сегодня вечером и увидел, как монстр поедает мою жену… так я сначала подумал.
– Да, знаю, – рассеянно обронил доктор Корт. – Гомер, нам просто необходимо заделать эту дыру на углу.
– Я не знаю ни о какой дыре!.. Оказалось, что этот тип вовсе не глотает мою жену заживо, это у него такой способ выказывать любовь. Все твердят, что монстр – точная моя копия, но, доктор, у него зеленая кожа и щупальца. Когда мне показалось, что он и в самом деле на меня похож, я тут же побежал к вам разобраться, что тут неладно – то ли со мной, то ли с остальными.
– Ничем не могу помочь, Хуз. Я психолог, а не специалист по необычным явлениям. Единственное, что осталось – замуровать эту дыру на углу.
– Доктор, на углу нет никакой дыры.
– Я не про улицу, Гомер. Видите ли, я только что вернулся совершенно потрясенным. Ходил к психоаналитику, который лечит психоаналитиков. «Ко мне явилась целая дюжина людей с одной и той же историей, – сказал я ему. – Они приходят вечером домой и обнаруживают, что все изменилось: либо они сами, либо домашние. Или, когда они добираются до места, оказывается, что это место уже занято! Ими же самими! Что бы вы сделали, доктор Дибел, – спросил я его, – если бы к вам заявилась куча народа с одной и той же идиотской сказкой?» – «Не знаю, Корт, – ответил он. – Что мне делать, когда один пациент приходит десять раз с одной и той же идиотской историей? Десять раз в течение часа – и при этом сам называется доктором?.. Да-да, это вы и есть, – сказал он мне. – За последний час вы прибегали двенадцать раз с тем же вздором. Причем каждый раз вы смотритесь немного по-другому и каждый раз ведете себя так, словно мы месяц не виделись! Черт возьми, старик, да вы, должно быть, разминулись с собой, когда шли сюда! Или все же столкнулись нос к носу?» – «Так это был я? – ахнул я. – То-то мне подумалось, что прохожий кого-то напоминает… Да, вот так проблема, доктор Дибел! И что вы собираетесь предпринять?» – «Пойду к психоаналитику, который лечит психоаналитиков, которые лечат психоаналитиков, – решил он. – Он дока в своем деле». С этими словами доктор Дибел, можно сказать, вылетел из дома, а я вернулся к себе. Тут и вы подоспели. Но я вам ничем не могу помочь. Кстати, Гомер, нужно что-то срочно предпринять насчет этой дыры на углу.
– Никак не соображу, о чем вы толкуете, доктор, – заверил Гомер. – Так вы говорите… неужели здесь уже побывала целая толпа, и все с теми же жалобами?
– Да, буквально каждый житель этого квартала мелет одну и ту же чушь, если не считать… Именно каждый, за исключением старого двухголового Диогена! Гомер, клянусь: он, который знает все на свете, увяз в этом деле по самую макушку. Это он все подстроил! Вчера ночью я видел его на электрическом столбе, но ничего такого не заподозрил. Он обожает воровать электричество, прежде чем оно дойдет до его счетчика, и таким образом экономит кучу денег, ведь в его лаборатории тратится куча энергии! Но, оказывается, он проделал дыру на углу! Это его работа! Давайте скрутим его, приведем в ваш дом и заставим все исправить.
– Да уж, человек, знающий все, должен разбираться в дырах на углу. Но я, честное слово, не видел никакой дыры, когда шел сюда.
Человека-всезнайку звали Диогеном Понтифексом. И жил он как раз рядом с Гомером Хузом. Незваные гости нашли его на заднем дворе, где тот сражался со своей анакондой.
– Диоген, пойдем с нами к Гомеру, – настойчиво предложил доктор Корт. – У нас тут пара вопросов, которые могут даже вам оказаться не по зубам.
– Моя гордость задета! – пропел Диоген. – Когда психологи начинают практиковать свою психологию на тебе, нужно сдаваться. Минутку, я только прижму эту крошку.
Диоген провел захват головы, несколько раз ударил кулаком в челюсть твари, скрутил ее двойным замком, закрепил победу захватом на «ключ» и оставил, беспомощно извивающуюся и укрощенную, а сам последовал за Гомером и доктором.
– Привет, Гомер, – поздоровался он с Гомером-чудовищем, входя в дом. – Вижу, вас тут двое. Понимаю, это вас немного смущает.
– Доктор Корт, скажите, долго мне еще видеть приятные сны? – осведомилась жена Реджина. – До чего же они мне надоели! Хочу вернуться к старым ужастикам, от которых мороз по коже.
– Думаю, сегодня ночью вам это удастся, Реджина, – пообещал доктор Корт. – А пока я пытаюсь вызвать Диогена на откровенность. Пусть скажет, что тут творится. Уж ему-то наверняка это известно. И если вы пропустите первую часть, Диоген, насчет того, что все остальные ученые, по сравнению с вами, просто дети малые, это значительно ускорит дело. По-моему, перед нами один из ваших экспериментов, вроде… о, нет! Лучше не думать об этом. Расскажите лучше о дыре на углу и о том, что из нее лезет! Объясните, почему люди приходят домой два или три раза, а когда переступают порог, обнаруживают, что уже сидят за столом. Растолкуйте, как потрясающая воображение тварь через секунду становится такой знакомой, что ее не отличишь от хозяина дома. Дошло до того, что я не уверен, который из этих Гомеров приходил в мой офис полчаса назад и с кем я вернулся в этот дом. С одной стороны, они двойники, с другой – совсем нет.
– Мой Гомер всегда странновато выглядел, – вмешалась Реджина.
– Если руководствоваться визуальным наблюдением, они совершенно различны, – пояснил Диоген. – Но ведь никто не принимает во внимание визуальный показатель, разве что в первый момент. Наше восприятие персоны или вещи куда сложнее, и визуальный элемент занимает в нем весьма малое место. Итак, один из них Гомер в гештальте-два, а другой – в гештальте-девять. И не делайте глупости: не воображайте, что это одна и та же личность.
– Господи, сохрани и помилуй! – взмолился Гомер-человек. – Ладно, валяйте, Диоген, делайте, что хотите.
– Попытаюсь объяснить. Начну с моих комментариев к филановым выводам о силе тяжести. Я беру их противоположный вариант. Филан никак не может понять, почему сила тяжести так мала во всех мирах, кроме одного. Он утверждает, что сила тяжести этого отдаленного мира типична, а сила тяжести во всех остальных мирах – атипична в результате математической ошибки. Но я, основываясь на тех же данных, заключил, что сила тяжести нашего мира не только не ослаблена, но даже слишком велика. Раз в сто больше, чем необходимо.
– Но с чем вы ее сравнивали, когда решили, что она чересчур велика? – вмешался доктор Корт.
– Мне не с чем сравнивать, доктор. Сила тяжести всех, кого я смог проверить, больше, чем нужно, раз в восемьдесят – сто. На это есть два возможных объяснения: либо мои вычисления и теории неверны, что маловероятно, либо в каждом случае в наличии имеется около ста тел, обладающих массой и объемом и занимающих одно и то же место в одно и то же время: Стулья Старого Кафе-Мороженого! Теннисные Туфли в Октябре! Запах Скользкого Ильма! Ярмарочные Зазывалы с Чирьями на Носах! Рогатые Жабы в Июне!
– Я довольно легко следовал за вашей мыслью… до стульев в кафе-мороженом, – перебил Гомер-чудовище.
– О, я сумел проследить связь, даже когда дело дошло до теннисных туфель, – заверил Гомер-человек. – Мне даже понравилась эта штука с космической теорией. Но вот на скользком ильме я споткнулся. В толк не возьму, каким это образом он иллюстрирует дополнительную теорию силы тяжести.
– Последняя часть была заклинанием! – воскликнул Диоген. – Вы заметили во мне какие-то перемены?
– На вас, разумеется, другой костюм, – объявила Реджина, – но что тут особенного? Многие люди взяли привычку переодеваться по вечерам.
– Вы похудели и посмуглели, – вставил доктор Корт. – Но я ничего бы не увидел, не попроси вы присмотреться внимательнее. Собственно говоря, не знай я, что вы Диоген, ни за что бы не сказал! Вы совершенно другой человек, но все же я бы повсюду вас узнал.
– Сначала я был гештальтом-два. Теперь я гештальт-три… пока. Итак, вполне очевидно, что около ста тел, обладающих объемом и массой, занимают одно и то же место в одно и то же время. Это уже само по себе является переворотом в обычной физике. Давайте рассмотрим характеристики этих сосуществующих миров. Они действительно населены людьми? И будет ли это означать, что сотня или около того личностей занимают в одно и то же время место, занятое каждой отдельной личностью? Итак, я доказал, что по меньшей мере восемь человек занимают место, принадлежащее каждому из нас, а впереди еще столько работы! Голые Ветви Белого Сикомора! Только Что Забороненная Земля! Коровий Навоз Между Пальцами Ваших Ног в Июле! Глина Горы Пичер в Старой Трехглазой Лиге! Ястреб-Перепелятник в Августе!
– Борона до меня не дошла, хотя насчет веток сикоморы все ясно, – обронила жена Реджина.
– А я все понял, если не считать перепелятников, – вставил Гомер-чудовище.
– Ну так что же во мне поменялось на этот раз? – спросил Диоген.
– На руках выросли перышки, как раз в тех местах, где были волоски, – осенило Гомера-человека. – Да и на ногах тоже – вы босой. Но я ничего бы не заметил, если бы не искал чего-то странного.
– Теперь я гештальт-четыре, – объявил Диоген. – Вполне возможно, мое поведение станет несколько экстравагантным.
– Можно подумать, когда-то было иначе, – буркнул доктор Корт.
– Но не таким, как будь я гештальтом-пять, – возразил Диоген. – Иначе мог бы, подобно Пану, скакнуть на плечи юной Фрегоны или, фигурально говоря, пройтись босыми ногами по волосам прелестной Реджины. Многие нормальные гештальты-два становятся во сне гештальтами-четыре или пять. Похоже, Реджина с этим согласится.
Итак, я нашел тень (но не сущность) в психологии Юнга. Юнг послужил мне во всей этой истории вторым элементом, ибо именно ошибки Филана и Юнга в совершенно различных областях навели меня на путь истины. Юнг считает, что в душе каждого из нас существует множество личностей. По-моему, это глупость. Что-то в подобных заумных теориях меня возмущает. Правда заключается в том, что наши двойники входят в наше сознание и сны только по случайности, поскольку находятся в то же время и в том месте, которое занимаем мы. Но все мы отдельные и независимые личности и способны находиться в одно и то же время в одном и том же окружении или рядом. Но не в одном месте. Примером тому служат гештальт-два и гештальт-девять присутствующих здесь Гомеров.
Я долго экспериментировал, чтобы узнать, как далеко смогу зайти, и пока что остановился на гештальте-девять. Я нумерую гештальты не по степени их необычности по отношению к нашей норме, но в том порядке, в котором их обнаруживал. Убежден, что существует не менее ста концентрических и конгравитационных миров.
– Признавайтесь, на углу улицы есть дыра? – допытывался доктор Корт.
– Да, я сам ее создал рядом с автобусной остановкой, как наиболее подходящее место появления для жителей квартала, – кивнул Диоген. – За последние два дня мне представилось немало возможностей изучить результаты.
– Но каким образом вам это удалось? – не отставал Корт.
– Поверьте, Корт, потребовалось немалое воображение, – вздохнул Диоген. – Я почти истощил запасы своей психики, чтобы соорудить одну штуку, зато теперь в моем распоряжении имеются самые разносторонние психологические образы любого моего знакомого. Кроме того, я установил усилители по обе стороны улицы, но они лишь концентрируют мои исходные представления… Я вижу здесь необъятное поле для исследований.
– Но что это за заклинания, которые переносят вас из одного гештальта в другой? – поинтересовался Гомер-чудовище.
– Это всего лишь одна из десятков возможных моделей входа, но иногда она кажется мне самой легкой, – пояснил Диоген. – Сохраненная в памяти Безотлагательность или Вербальный Бред. Вызов Духов, интуитивный или харизматический вход. Я часто использую его в Мотиве Бредмонта, название которого прочел у двух забытых писателей двадцатого века.
– Вы говорите так, словно… разве мы живем не в двадцатом веке? – удивилась Реджина.
– А это двадцатый?! Да ведь вы правы! Точно, двадцатый! – согласился Диоген. – Видите ли, я провожу эксперименты и в других областях, так что иногда в голове мешаются времена и эпохи. Насколько я понимаю, у всех вас случаются моменты особой яркости и непосредственного восприятия. Все кажется невероятно свежим, словно мир создан заново. И объяснением этому служит то, что для вас это и в самом деле новый мир. То есть на мгновение вы переместились в новый гештальт. Существует множество случайных дыр или моделей входа, но мой метод – единственный, который я сумел придумать сам.
– Тут какое-то несоответствие, – возразил доктор Корт. – Если, как вы утверждаете, личности отдельны и независимы, как же можно перевоплощаться из одной в другую?
– Но я вовсе не перевоплощаюсь из одной в другую, – отмахнулся Диоген. – Здесь вам читали лекции три Диогена подряд. К счастью, я и мои коллеги – единомышленники, мы работаем в тесном контакте. Только сегодня вечером мы провели на вас успешный эксперимент по признанию замен. О, какие результаты! Какие перспективы исследований! Я выведу вас из узкого круга гештальта-два и покажу новые миры. Миллионы новых миров!
– Вы говорите о комплексе гештальт-два, к которому мы обычно принадлежим, – сказала жена Реджина. – А также о других – до гештальта-девять, а может, и до сотни. Но разве гештальт-один не существует? Обычно люди начинают считать с одного.
– Почему же, он есть, Реджина, – заверил Диоген. – Я обнаружил и дал ему номер еще до того, как осознал, что обычный мир большинства из вас подпадает под категорию гештальта-два. Но я не собираюсь снова посещать своего двойника из первого мира. Невероятно напыщенный занудный тип. Правда, одна грань его заурядности достаточно полезна. Люди типа гештальта-один именуют свой мир повседневным. Пусть нижайшие из нас никогда не падут так низко! Хурма После Первого Заморозка! Стулья Старой Цирюльни! Розовые Бутоны Кизила в Третью Неделю Ноября! Реклама Сигарет «Мюрад»!
Последнюю фразу Диоген выкрикнул в тихой панике и при этом казался чем-то встревоженным. Он превратился в другого, и этому новому Диогену не понравилось то, что он увидел.
– Запах Мокрого Сладкого Клевера! – продолжал он, – Сен-Мэри-Стрит в Сан-Антонио! Клей для Моделей Аэропланов! Лунные Крабы в Марте! Не вышло! Крысы набросились на меня! Гомер и Гомер, хватайте третьего Гомера! По-моему, это гештальт-шесть, а они самые подлые!
Гомер Хуз был не особенно подлым. Он только что вернулся, опоздав на несколько минут, и увидел двух типов, смахивающих на него и обхаживающих его жену Реджину. Мало того, тут же торчали эти краснобаи, доктор Корт и Диоген Понтифекс, которым нечего было делать в его доме в его же отсутствие!
Он размахнулся. А как бы вы поступили на его месте?
Эти три Гомера были парнями сильными и проворными. Да и крови в них было хоть отбавляй. Вот она-то и текла ручьями, под крики людей и треск ломающейся мебели, бледно-желтая кровь, жемчужно-серая кровь… у одного из Гомеров даже оказалось что-то вроде красноватой крови. Да, эти трое мальчиков устроили настоящий погром!
– Дай мне пакет кориандрового семени, Гомер, – велела жена Реджина последнему Гомеру, вынимая у него пакет из кармана. – Что же, я не против иметь в доме сразу троих! Гомер! Гомер! Гомер! Перестаньте пачкать кровью ковер!
Гомер всегда был бойцом. И Гомер тоже. Не говоря уже о Гомере.
– Стетоскопы, Лунный Свет и Воспоминания… э-э-э… в Конце Марта, – провозгласил доктор Корт. – Не сработало, верно? Я выберусь отсюда обычным способом. Гомеры, мальчики, приходите ко мне, когда закончите, и я подлечу вас, как могу.
С этими словами доктор Корт вышел из двери походкой человека, не слишком уверенно державшегося на ногах.
– Дурацкие Старые Комиксы Гарри! Конгресс-Стрит в Хьюстоне! Лайт-Стрит в Балтиморе! Элизабет-Стрит в Сиднее! Лак на Пианино в Старом Баре! Думаю, мне лучше удрать домой, по крайней мере, до него недалеко, – протараторил Диоген и действительно метнулся к двери бодрой припрыжкой человека, уверенно державшегося на ногах.
– С меня хватит! – проревел один из Гомеров, правда, неизвестно какой, когда его вырвали их кучи-малы и швырнули о стену. – Мир и покой – все, о чем мечтает человек, возвращаясь вечерами домой! Мир и покой – все, что ему нужно, и что же он находит в собственном жилище?! Парни, я собираюсь снова прийти домой и стереть из своей памяти все это безобразие. И когда сверну за угол, буду громко насвистывать «Дикси» и вести себя как самый миролюбивый человек в мире. Но как только открою дверь… вам, парни, лучше к тому времени исчезнуть!
И Гомер шагнул к порогу.
Этим вечером Гомер Хуз вернулся домой в п. у. к.: все было на месте. Он нашел жену Реджину в приятном одиночестве.
– Ты не забыл принести кориандровые семена, Гомер, легкая паутинка моей души? – осведомилась жена Реджина.
– Вроде бы не забыл их купить, Реджина, но почему-то в кармане ничего нет. Лучше не спрашивай, где я успел их потерять. Я и без того пытаюсь что-то забыть. Реджина, я случайно не приходил уже перед этим домой?
– Не помню такого, маленькая трехцветная фиалка.
– И здесь не было двух парней, похожих на меня, как капли воды, только чуточку других?
– Нет-нет, крошка. Я люблю тебя, и все такое, но никто и никогда не может выглядеть, как ты. И никого, кроме тебя, здесь не было. Дети! Ужинать! Папа пришел!
– Порядок, – кивнул Гомер. – Просто замечтался по пути домой, так что все это мне привиделось. И вот я здесь, в своем прекрасном доме, со своей женой Реджиной, и через секунду прибегут дети. Раньше я и не сознавал, как все это замечательно. А-а-а-а… ТЫ НЕ РЕДЖИНА!!!
– Ну, конечно, Гомер, я Реджина. Ликоза Реджина, название моего вида. Ну же, идем, ты ведь знаешь, как я обожаю наши вечера вдвоем!
Она подхватила его, медленно, любовно переломала ноги и руки, чтобы было легче управляться, разложила на полу и принялась пожирать.
– Нет-нет, ты не Реджина, – всхлипывал Гомер. – Ты похожа на нее и еще на огромного чудовищного паука. Доктор Корт был прав, нужно заделать ту дыру на углу!
– Этот доктор Корт сам не знает, что говорит, – промычала Реджина, энергично жуя. – Все твердит, что я патологическая обжора.
– Опять ты ешь папу, мама? – строго спросила вошедшая дочь Фрегона. – Зачем это? Ты ведь знаешь, что сказал доктор?
– Это паук, который во мне сидит, – пожаловалась мама Реджина. – Жаль, что ты не принес кориандр. Я так люблю приправлять тебя кориандром!
– Но доктор сказал, что тебе полезно сдерживать аппетит, мама, – вмешалась дочь Фрегона. – Потому что папе в его возрасте все труднее и труднее так часто отращивать конечности. Доктор сказал: кончится тем, что папа рано или поздно разнервничается, и что тогда?
– Помогите! Помогите! – вопил Гомер. – Моя жена – гигантский паук, пожирающий меня заживо! Мои ноги и руки уже съедены! Если бы я только мог превратиться в первый кошмар. Ночные Горшки под Кроватями в Доме Дедушки на Ферме! Натертый Канифолью Шнур для Изготовления Трещоток на Хэллоуин! Свиной Рынок в Феврале! Паутина на Банках с Компотами в Подвале! Нет-нет, не это! Ну да, разве получится, когда нужно! Да никогда! Этот Диоген совсем зарвался со своими штучками!
– Все, что мне нужно, – это немного любви и внимания, – промямлила Реджина с полным ртом.
– На помощь, на помощь! – сказал Гомер, когда от него осталась одна голова. – Ай-ай.
Перевод с английского Татьяны Перцевой
