Текст книги "Красиво сломан (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Да уж. Пришло время перемен, – тихо отвечает Лиза. – Значит, ты уезжаешь в Чикаго?

– В конечном счёте. Мы приняли решение остаться на какое-то время, – радостно говорю я ей. Её брови поднимаются, а по лицу растекается улыбка.

– Мы? – она хихикает. Я киваю.

– Я, Лорен и Кэйлен, – говорю я ей, её глаза расширяются, и тёмная туча, нависавшая над её головой с самого моего прихода, ненадолго исчезла.

– Так вы, ребята... Ты расстался с Дженной? – спрашивает она взволнованно.

– Да. Мы постараемся, чтобы у нас всё получилось, – после этих слов она подбегает ко мне и обнимает меня.

– Это так здорово, Крис. Тебе давно пора было послушать меня, – говорит она, похлопывая меня по спине.

– Спасибо тебе. За то, что была со мной и выслушала меня. За то, что была собой и никогда не осуждала. Я редко говорю это тебе, но ты отличный друг. Не знаю, что бы я без тебя делал, – я ожидаю, что она пошутит и оставит на моём лбу один из её небрежных поцелуев, как она часто делает в такие эмоциональные моменты, но вместо этого всё её тело застывает. Я отступаю от неё и замечаю слёзы в глазах. – Лиза, что случилось? – я начинаю нервничать. При мне Лиза плакала всего один раз в жизни. Тогда её мать пропустила её выпускной, потому что была слишком пьяна, чтобы вспомнить о нём.

– Я так рада, что ты счастлив, Крис, – голос Лизы дрожит, и она отворачивается от меня.

– Лиза, что происходит, – моё волнение возрастает.

– Я не хочу всё портить. Я не хотела этого делать. Клянусь Богом, я никогда не хотела причинять тебе боль, – я поворачиваю её к себе. Она плачет настолько сильно, что её тело трясет. Я притягиваю её к себе.

– Лиза, что такое?

– Почему ты плачешь, Лиза? – произносит позади нас тихий голос. Я оборачиваюсь и вижу маленькую девочку лет семи или восьми, с длинными светлыми волосами и яркими голубыми глазами.

– Всё в порядке. Возвращайся в мою комнату, хорошо? – говорит Лиза, пытаясь взять себя в руки.

– Кто ты? – спрашивает меня девочка.

– Я Крис, друг Лизы, – говорю я ей, оглядываясь на Лизу. – А как тебя зовут? – спрашиваю я, опустившись на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне. Она дарит мне застенчивую улыбку.

– Я Уилла, – отвечает она мне.

– Пожалуйста, вернись в мою комнату, милая, – говорит Лиза, проводя её полпути. Когда девочка уходит, я перевожу взгляд на Лизу, ожидая объяснений.

– Одна из твоих учеников? Ты же не похитила чужого ребёнка, а? – я говорю полушутя. У Лизы большое сердце, она может сделать многое, чтобы помочь ребёнку, даже если это не совсем законно. Спустя вечность она вздыхает, а затем вытирает лицо.

– Нет. Она остановилась у моей тёти. Но сейчас тётя серьёзно больна и больше не может о ней заботиться, – тихо говорит она.

– Ты удочеряешь свою племянницу? – спрашиваю её, садясь на диван. Это не удивительно, Лиза любит детей, но на самом деле я не уверен, готова ли она заботиться об одном, быть родителем. Она качает головой.

– Она мне не племянница. Она моя дочь, – быстро проговаривает она. Так быстро, что на секунду мне кажется, что я не так её расслышал.

– Подожди. Что? – переспрашиваю с недоверием.

– Она родилась, когда мне было девятнадцать, – Лиза снова начинает плакать. Мне кажется, я должен что-то сказать, но у меня не получается подобрать слова. У Лизы есть ребёнок, о котором она никогда мне не говорила.

– Я... я не знаю, что сказать, – глубоко вздыхаю. – Ничего себе, Лиза, – это всё, что я могу придумать. Мы сидим молча, и моё сердце начинает биться быстрее, когда я вспоминаю причину прихода.

О нет. О НЕТ!

– Она… Она ведь не моя, правда, Лиз? Вы с Кэлом не... – произношу я, чувствуя, что меня сейчас вырвет. Вот ведь сукин сын. Вот ведь сукин сын! Она встаёт с дивана и отворачивается от меня. – Лиза. Скажи мне. Скажи что-нибудь, сейчас же, – говорю я дрожащим голосом. Она оборачивается, её губы подрагивают, а руки трясутся.

– Она не твоя дочь. Она твоя сестра.

***

Когда мама сказала, что у неё рак, всё изменилось. Всё казалось острее, быстрее, притом настолько, что ничего не имело значения. Со временем всё слилось воедино. Мой мир сместился с оси, жизнь не могла уже стать прежней.

Когда Лиза произнесла те слова, произошло прямо противоположное. На мгновение всё вокруг меня замерло, время стало двигаться в замедленном темпе, невероятно медленно. Я могу сравнить это только с тем, как лень двигаться, когда ты очень напился. Всё вокруг туманно. Твой разум похож на болото, мысли плавают, вокруг всё липкое. Нет, не липко, это не то слово. Грязно. Когда то, что ты слышишь, настолько неправдоподобно, настолько катастрофически ужасает, что твой мозг не воспринимает это. Он не может понять. Это же уму непостижимо.

Как будто глюки.

Я не осознаю, как долго Лиза стоит передо мной, но знаю, что она просто не могла сказать это. Так не бывает, мне нечего ответить, потому что я буду таким же нелепым, как она. Даже не соображаю, где нахожусь. Я в кошмаре, придуманном сне. Кэл пытается обвести меня вокруг пальца. Это всё иллюзия, чтобы он мог сломить меня, мысленно так жёстко трахнуть меня, что я не смогу оправиться, но я знаю, что это не по-настоящему. Моя лучшая подруга не стоит передо мной с ребёнком, с которым я только что познакомился в другой комнате, и не говорит, что она моя сестра.

Трудно поверить, потому что для того, чтобы это стало правдой, ей пришлось бы трахнуть моего отца. Человека, который никогда бы не сделал ничего настолько отвратительного, как переспать с моей лучшей подругой.

Он бы не предал так мою маму. Потому что если он переспит с моей лучшей подругой, то это сделает его... лицемером, грязным куском дерьма? Это будет значить, что все его наставления о ценностях отношений и важности оставаться хорошим человеком, было дерьмом. Что весь мой мир сплетён изо лжи.

– Кристофер, – смиренно пищит Лиза. Это выводит меня из транса. – Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

Я смотрю на неё, стоящую передо мной со стекающими по лицу слезами, и чувствую, что переключатель вот-вот щёлкнет. Как бомба, которая в любую секунду должна взорваться, и у меня все силы уходят на то, чтобы сдержаться. Я в таком напряжении, что боюсь пошевелиться, потому что сейчас меня может вывести из себя малейшая вещь.

– Повтори это снова, – просто требую, и она качает головой. – Как она оказалась моей сестрой? – я наклоняю голову, пытаясь понять. Несмотря ни на что, я надеюсь найти этому хоть какое-то разумное объяснение. Лиза отводит от меня взгляд, и я делаю глубокий вдох.

– Он изнасиловал тебя? – спрашиваю её, чувствуя отвращение от этого слова. Она смотрит на меня.

– Нет, – тихо отвечает.

– Значит, ты охотно трахнула моего отца? – спрашиваю её прямо. Лиза, кажется, не ожидает такого вопроса, удивлённая моим выбором слов.

– Этого не должно было произойти, – говорит она, снова начиная плакать.

Я хочу встать и уйти, оставив её здесь рыдать, но моё тело не двигается. В моей голове слишком много вопросов, и разум не позволит ни единой из моих конечностей сдвинуться с места, пока не получит всех ответов.

– Да, не думаю, что потрахушки с отцом лучшего друга входит с вписок вещей, которые нужно попробовать хоть раз в жизни, – говорю я тихо.

Хорошая работа, Крис.

– Крис, пожалуйста, – умоляет она. Сука, чёртова шлюха, не верь её слезам.

– Крис, пожалуйста, что? Что ты хочешь от меня, Лиза? Ты говоришь мне, что это ребёнок моего отца. Моего грёбаного отца, Лиза. Сколько ей? Семь или восемь, что означало бы… – я встаю, мои ноги, наконец, обретают силу. – Ты спала с ним, когда мы учились в старших классах? – меня тошнит.

– Мы совершили большую ошибку! – говорит она сквозь слёзы. Так много слёз.

– Сколько раз? – спрашиваю, держась за голову.

– Пожалуйста, это не имеет значения, – хнычет она.

– Сколько? – я рычу.

– Очень много! Я любила его. Мы любили друг друга, – говорит она, а меня сейчас стошнит.

– Ты сидела в нашем доме. Доме моей матери, – говорю я с отвращением. Она грёбаная манда, чего ты ожидаешь?

– Заткнись! – я кричу. И ей, и чёртовому голосу в моей голове. Это он, и он не может замолчать. Он знал.

– Кэл знал. Он знал, не так ли?! – я спрашиваю её, приближаясь к ней, пока она не прижимается к стене.

– Он… Я... Мы думали, что это был ты. Сначала, – шепчет она, виновато потупляя взгляд. – Он поймал нас. Или ты, но после этого ты начал странно себя вести. Тогда ты исчез впервые. Мы думали, что по возвращении... мы просто знали, что ты расскажешь своей маме, – она качает головой. – Но ты этого не сделал. Ты даже не злился, и, в конце концов, мы поняли, что ты просто не помнишь. А после ты стал называть себя Кэлом, и каждый раз ты так злился и ненавидел нас. Мы и не подозревали, – её голос срывается. – Это была наша вина. Мы сделали тебя таким, – говорит она поверженно. Я качаю головой, чувствуя энергию. Я подхожу к девушке, которой доверял, которая была моим другом и в которую я когда-то был влюблён. Я закрываю лицо, а затем хлопаю кулаками по стене по обе стороны от неё. Она кричит и сползает на пол. Маленькая девочка выходит, подбегает к ней и обнимает её.

– Оставьте её в покое! – кричит она, и я пытаюсь замедлить дыхание. Ярость растёт во мне, и я не знаю, как с ней справиться.

– Он знает? – спрашиваю её, пытаясь успокоить свой тон.

Она качает головой.

– Великолепно. Я доставлю радостную новость, – уведомляю Лизу и выхожу за дверь.

Кэл

12 мая 2011

Вселенную не обманешь. Это не глюки. Она догоняет тебя. Рано или поздно, если тебе суждено оказаться в жопе, ты туда попадёшь. Как тот фильм про самолёт, когда дети думают, что перехитрили смерть, но в конце их обезглавливают или сжигают заживо. (прим. пер.: «Пункт назначения»). Вселенная вспомнила, что Кэл Скотт не может быть счастлив. Что моя жизнь должна быть бесполезной, бессмысленной и несущественной.

– Кэл, – голос Хелен прерывает мою вечеринку жалости. Они с Декстером сидят напротив меня за своим огромным столом переговоров. Её голос сочувственный, Декстер выглядит так, будто ему не наплевать, и меня от этого тошнит. Мне не нужно их сочувствие. Я не хочу их дерьма. Ни от кого.

– Ты уверен, что хочешь это сделать? – спрашивает она меня в третий раз, твою мать.

– У меня нет выбора, Хелен, – говорю я, стараясь сохранить голос сухим и ровным.

– Ты можешь сказать ей правду. Пусть она решает. Я бы этого хотела, – говорит она. Я смотрю на Декстера, который держит её за руку. Они не знают, как им повезло. Уметь любить друг друга без помех и препятствий. Самая большая из их проблем – договориться, где провести отпуск.

– Я не могу так поступить с ней. Я совершил ошибку, женившись на ней. Она не заслуживает жизни, в которой застряла бы со мной.

– Разве не она должна решать? – интересуется Декстер, выпивая стакан бренди. Я подумываю попросить его налить и мне, хотя я никогда не пью.

– Сейчас я должен поступить правильно ради неё. Она забудет меня и встретит хорошего, нормального парня, – убеждаю я больше себя, нежели их.

– Ты действительно собираешься её отпустить? Вот так просто? – спрашивает подозрительно Декстер.

– Поверь мне, не «так просто», – говорю я оборонительно.

– Я думаю, что ты совершаешь ошибку. Думаю, ты должен сказать ей, и она поймёт. Она будет рядом с тобой, – умоляет Хелен.

– Я пришел сюда не для того, чтобы вы меня переубеждали. Если у вас нет лекарства, чтобы исправить меня, и если у вас нет решения этой проблемы, я не хочу слышать любые варианты и предложения! – говорю им.

– Хорошо, – просто говорит Декстер, Хелен кивает. Декстер скользит папкой по столу ко мне. Я пересматриваю условия того, что мы обсуждали. По крайней мере, финансовые детали. Я хочу убедиться, что о Лорен будут заботиться всю оставшуюся жизнь. Она не должна ни в чём нуждаться. Я перелистываю на последнюю страницу в папке. Документы на развод. Быстро отвожу взгляд, хватаю ручку на столе и ставлю подпись. Когда она будет готова двигаться дальше, не хочу, чтобы её что-то останавливало. Не хочу, чтобы она застряла, даже несмотря на то, что мне кажется, будто меня режут ножом. Как только заканчиваю писать, передаю бумаги Декстеру через стол. Он берёт папку и встаёт из-за стола.

– Ну, думаю, здесь я закончил, – говорит он, направляясь к двери своего офиса.

– Декс... – он останавливается на полпути.

– Помни, она ни при каких обстоятельствах не должна знать о Крисе. Несмотря ни на что, – говорю я ему. Он поворачивается ко мне.

– Нет? – уточняет. Я не могу придумать причину, которая была бы важна для её осведомленности.

– Нет. Поклянись мне. На своём имени, – говорю я ему. Если для них что-то и важно, так это их имя.

– Готово, – тихо говорит он, прежде чем покинуть комнату.

– Я сожалею о Гвен, Кэл, – торжественно говорит Хелен. – Я сожалею обо всём, – говорит она ломающимся голосом.

– Да ладно, Хелен. Ты должна поддерживать репутацию бессердечной особы, – я подмигиваю ей, и она ухмыляется.

– Будь осторожен, а то я начну думать, что сердце у тебя есть, – говорит она, и мы оба встаём из-за стола.

– Оно у меня есть. Просто не такое большое, – я дразню её. Хелен подходит и обнимает меня. Впервые я обнимаю её по-настоящему.

– Знаю, ты хочешь, чтобы она возненавидела тебя, когда ты попрощаешься с ней. Просто постарайся помнить, что это может быть последний раз, когда она тебя видит. Оставь ей что-то, что будет напоминать ей о том, как сильно ты её любишь, – говорит она, глядя мне в глаза.

– Позаботься о моей девочке ради меня, – говорю я ей, когда она провожает меня к двери.

– Безусловно, – обещает она, когда я вхожу в их личный лифт, чтобы спуститься к выходу. Хелен машет, и я салютую в ответ.

***

Когда я вхожу в дом, внутри темно, за исключением света в коридоре возле нашей спальни. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем подняться по лестнице. Впервые с нашего знакомства я не хочу её видеть. Мне жаль, потому что знаю, какую боль собираюсь ей причинить. Я никогда не хотел этого, но теперь мне кажется, что я только и делал, что вредил ей. Я вспоминаю ту ночь, когда впервые увидел её, как пытался спасти её от того придурка Майкла. Интересно, было бы ей лучше с ним. Я вхожу в комнату, она лежит поперёк кровати. Её длинные темные волосы разбросаны по простыни. Она прекрасна. Кажется умиротворённой. Несмотря на весь хаос, который я принес в её жизнь, моя малышка всё еще спит спокойно.

Я хочу прикоснуться к ней, поцеловать, но не буду. Я этого не заслуживаю. Я заслуживаю выйти отсюда и никогда не слышать её голос, или снова чувствовать её прикосновение. Я выхожу из комнаты и начинаю слоняться по квартире. Единственному месту, где я когда-либо чувствовал себя как дома.

Она сделала мою квартиру домом, её домом.

Я сажусь на диван и думаю обо всём, что я с ней сделал. Насколько хорошо заставлял её чувствовать себя и насколько плохо.

После прекращения испытания лекарств, всё начало рушиться. Крис стал возвращаться чаще. Моё время стало сокращаться. Я должен был уходить чаще и даже перестать работать. Я не мог рассказать ей причину. Начал «опускать» правду. Так лжецы говорят себе, чтобы чувствовать себя лучше, но на самом деле это всё большая выдумка. Лорен начала что-то подозревать, но была далека от истины. Она думает, что я ей изменяю. Что я имею всех женщин. Я говорю ей, что никогда не изменю ей, но она мне не верит, потому что другого правдоподобного объяснения нет. Настоящее объяснение слишком неправдоподобно. Она начала на меня обижаться. Я видел, как она изменилась.

Лорен соорудила себе образ личности, которой наплевать, но я вижу в её глазах, насколько ей больно, и ненавижу себя за это. Она думает, что я её ненавижу, и от этого всё только хуже. Я пытаюсь показать свою любовь единственным способом, который я знаю, без лжи. Я вижу её за стенами, что она выстроила, только будучи внутри неё, буквально. Я превращаю её в ту, кем никогда не хотел её видеть. Мне нравилось, что Лорен озвучивает свои мысли, но теперь она говорит только полуправду. Она злится, и я знаю, что это потому, что ей больно. Это причинит ей боль, но она сильная. Она забудет меня и будет жить дальше.

У неё может быть жизнь, которую она всегда хотела. Кто-то, кого она сможет узнать, с чьей семьёй сможет познакомиться, где её самой большой проблемой будет выбрать место отпуска. Я сижу некоторое время на месте, а потом возвращаюсь наверх. Перед входом в нашу спальню я, наверное, в последний раз настраиваюсь. Готов взять на себя роль злодея, заставить её увидеть меня тем, кем я никогда не хотел казаться ей. Даже во всех наших стычках и спорах она никогда не смотрела на меня так. За это я и любил её. Но сегодня она должна это сделать.

– Наконец-то ты проснулась, – говорю я, зажигая свет.

– Как долго ты дома? – она прикрывает зевок, вырвавшийся из её рта.

– Около часа, – говорю я, садясь в кресло напротив кровати, чтобы мы оказались лицом к лицу. Лорен смотрит на меня, приподняв бровь.

– Так о чём ты хотел со мной поговорить? – я подтягиваю свое кресло ближе к ней и сажусь обратно. Она с любопытством смотрит на меня, а я не могу смотреть ей в глаза. – Кэл, – тихо говорит Лорен, напоминая мне девушку, в которую я влюбился. Не злую женщину, которой она была последние несколько месяцев. – Что случилось? – она шепчет, как будто боится услышать ответ. Я больше всего на свете хочу, чтобы мне не пришлось уходить, но я не могу позволить ей знать. Ей нужно что-то, что она сможет удержать, ей нужен гнев.

– Я никогда не лгал тебе, – говорю я, успокаивая свой голос. – И не собираюсь начинать сейчас, – я опускаю голову и провожу руками по волосам. Как я должен это сделать?

У меня учащается сердцебиение.

– Просто скажи это, – приказывает она.

Я беру её за руку. У меня не хватит сил сделать это, если я не напомню себе, как сильно люблю её. Больше, чем себя.

– Я... я должен уехать, – горькие слова выходят из моего горла.

Её лицо напрягается, и она отводит руку.

– Ты перезвонил мне из-за этого? – Лорен вздыхает, очевидно, расстроенная и раздражённая, и встаёт. Я снова беру её за руку и тяну обратно вниз.

– Послушай, это другое, – говорю я ей.

– С тобой всё по-другому, Кэл. Если бы ты не был таким другим, возможно, я бы не чувствовала себя так хреново прямо сейчас, – огрызается девушка. Она злится, я заслуживаю этого, и она права. Если бы я не был другим, нас бы сейчас здесь не было. Мне бы не пришлось этого делать, будь я не другим. Лорен была бы счастлива. Я мог бы сделать её счастливой, но всё не так, и я должен отпустить её.

– Я не знаю, смогу ли вернуться, – она выглядит смущённой.

– Что? Не мог бы ты повторить? – Лорен говорит резко.

– Я прослежу, чтобы о тебе позаботились. Я положил шестьдесят тысяч на твой личный счёт…

– Что? Ты не знаешь, вернёшься ли ты? – она в бешенстве, и я стараюсь не двигаться. Спокойствие. – Почему это звучит так, будто ты говоришь, что бросаешь меня?

– Я должен, – говорю ей, пытаясь оставаться равнодушным, холодным, но это самое трудное, что я когда-либо делал.

–Это из-за меня, из-за моего поведения? Что-то вроде мести? – Лорен спрашивает, её голос начинает дрожать.

– Это не имеет к тебе никакого отношения, – я выдавливаю слова.

– Совершенно верно, Кэл! Послушай, что ты говоришь – я твоя жена. И твоё решение уйти не имеет ко мне никакого отношения?

– У меня нет выбора.

– О чём ты говоришь? Кэл! Поговори со мной, пожалуйста, – отчаянно говорит Лорен. – Посмотри на меня! – умоляет она.

Я не могу смотреть на неё.

– Что с тобой? Почему ты так себя ведёшь? – слёзы начинают наполнять её глаза, и это чувствуется, как удар в грудь. – Скажи мне, какого чёрта происходит! Скажи мне хоть раз, что с тобой происходит! – Лорен умоляет, и я просто хочу, чтобы она перестала плакать, перестала умолять. Я хочу, чтобы она накричала на меня, ударила меня и ударила не так.

– Я не могу! – кричу на неё. – Дело не во мне, – говорю я, отходя от неё. Я не знаю, как долго смогу продолжать в том же духе.

– Тогда в ком?

Я не могу ответить ей.

– Ты мне этого тоже не скажешь, правда? – она говорит спокойно. – Что я должна сказать, Кэл? Что? – она кричит. – Я должна просто принять твой уход? Никаких объяснений, кроме «ты должен». Не то чтобы я когда-либо получала их от тебя. Ничего не изменится, кроме того, кто знает, когда ты вернёшься? Если ты вообще вернёшься.

– Мои дивиденды по акциям от компании всё равно будут зачислены на счёт... – я пытаюсь сосредоточиться на том, что должен сказать ей, и ничего больше.

– Меня не волнуют деньги! Я никогда не заботилась ни о поездках, ни об этом доме – я никогда не нуждалась в них! Я хотела только... – она кричит. – Я хотела только тебя разве ты не видишь? – я закрываю глаза и останавливаю то, что кажется слезами. Я не могу плакать перед ней. – Скажи что-нибудь, – шепчет Лорен. – У тебя появилась другая? – спрашивает она.

– Я же сказал, что никогда не изменял тебе, – говорю я, используя гнев в качестве своего оружия.

– Тогда почему? Люди не решаются уйти просто так. Должна быть причина, скажи мне, что ты влюблён в кого-то другого; что ничего не выйдет; что у тебя проблемы; просто скажи мне что-нибудь!

– Я не могу ничего тебе сказать, – говорю я быстро.

– А что мне прикажешь делать? – вопрошает она, её голос такой легкий, что он вот-вот сломается.

– Хелен и Декс позаботятся обо всём, что тебе нужно...

– Хелен и Декстер? Они знают об этом? Как давно ты знаешь, что бросишь меня? Тебе стало скучно со мной или это просто спонтанность?

Она не может так думать. Она должна знать, что это не так.

– Это не так, – говорю я, подходя к ней.

Лорен от меня отстраняется. Не позволяет мне прикасаться к ней.

– Тогда что? Скажи мне. Скажи мне что-нибудь. Скажи мне, почему! – она умоляет. – Не могу поверить, что ты так со мной поступаешь! – она кричит, и я не знаю, как долго я смогу это делать. Лорен подходит к кровати и закрывает голову руками. Она так сильно плачет, что трясется. Этого не должно было случиться. Она ломается прямо передо мной. Я ломаю её, и так не должно быть. Я протягиваю к ней руку, и она отрывается от меня, но я хватаю её и прижимаю к себе.

– Почему? Почему ты так со мной поступаешь? – шепчет она.

– Мне жаль, – говорю, сдерживая собственные слёзы.

– Нет, это не так, – кричит она.

– Так, – шепчу ей на ухо.

Она обхватывает меня руками и смотрит в мои глаза.

– Не заставляй меня умолять тебя остаться, – Лорен начинает плакать сильнее. Я отворачиваюсь от неё.

– Как бы мне хотелось, – говорю я ей. Я не должен был этого говорить. Я сбиваю её с толку. Я себя сбиваю с толку. Я не могу остаться. Это причинит ей боль, но она оправится от этого.

– Не надо! Не смей делать вид, что всё вышло из-под твоего контроля. Если бы ты хотел остаться, то не поступил бы так!

Я кладу руки ей на талию и подношу губы к её губам. Я не целую её, и она не целует меня в ответ, нельзя винить её за это. Я целую её щеку и прижимаюсь к ней.

– Ты пройдёшь через это, тебе придётся, – я говорю ей, всё не так. Я не знаю, как всё должно быть.

– Если ты уходишь, иди! – она толкает меня. – Уходи. Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, чёртов ублюдок! – Лорен бьёт меня, толкает, кричит и плачет. Я стою там и принимаю это, принимаю всё. Я заслужил. Когда она заканчивает, то ненадолго упирается головой в мою грудь, а затем глубоко вздыхает. – Просто иди, – шепчет она и садится на пол, зажав голову между коленями.

Я хочу сказать ей, что люблю её, что уход чертовски убивает меня, но это только ухудшит ситуацию. Я начинаю подходить к ней, но знаю, что не стоит сейчас прикасаться к ней. Я выхожу из комнаты, закрываю за собой дверь и полностью слетаю с катушек. Я ударяю стену и бью её, пока не растрачиваю все силы.

Ненавижу себя. Я сижу рядом с дверью и плачу. Я плачу по ней. Я впервые в своей жизни плачу из-за себя.

Я теряю лучшее, что у меня было.

Глава 16

Лорен

– Впервые я узнал, что люблю Гвен, когда она заставила меня прикончить свиные отбивные и картофельное пюре, – смеётся мистер Скотт, держа Кэйлен, когда миссис Скотт начинает накрывать на стол к ужину.

– Он влюбился в мою стряпню, Лорен, – радостно говорит она.

– Её внешность тоже как-то связана с этим, – хихикает мужчина.

Я смеюсь, делая глоток холодного чая. Боже, этот мужчина так отличается от того, каким был последнюю пару недель. Он на самом деле забавный, и, смею сказать, очаровательный, а не полный придурок. Весь последний час он рассказывал разные истории и шутки, пока миссис Скотт готовила. Вообще-то, я не заметила, что Криса довольно долго не было, пока не получила сообщение от Лизы с просьбой позвонить ей как можно скорее.

– Извините, – говорю я, вставая из-за стола, но тут на кухню входит Крис.

– Теперь мы можем покушать! – смеётся его отец. Крис широко улыбается, но он напряжён.

– Я сделала любимое блюдо твоего отца. Свиные отбивные и картофельное пюре, – радостно говорит Гвен. Крис обожает всю её еду.

– Отлично, – говорит он, целуя её в лоб, а затем направляется на кухню. Я следую за ним.

– Ита-а-ак, – интересуюсь я, наблюдая, как он моет руки.

– Что такое? – спрашивает он.

– Как всё прошло с Лизой? – Крис смотрит на меня, и я замечаю, что его глаза немного дергаются.

– Лиза говорила тебе что-нибудь о своём секрете? – спрашивает Крис, продолжая мыть руки.

– Э, нет. Я пыталась заставить её, но она молчала, – на эти слова он только кивает. – Что случилось? – спрашиваю я, заметив, что он всё ещё моет руки.

– О, мы все поговорим об этом после ужина. Думаю, так будет лучше, – коротко говорит он, продолжая мыть руки.

– Думаю, твои руки уже чистые, – смеюсь я, но он продолжает мыть их, не сводя глаз. – Крис, – произношу я, но он даже не обращает на меня внимания. – Крис! – я говорю твёрже и немного подталкиваю его. Его голова поворачивается ко мне.

– Моя ошибка, – говорит он, выключая воду. А затем поворачивается ко мне и целует в губы. Сначала поцелуй мягкий и сладкий, но затем Крис хватает меня за задницу, прижимает к столешнице и поднимает меня на неё. Я отталкиваю его.

– Кэл!? – спрашиваю его лихорадочно, а он смеётся надо мной.

– Нет. Просто я всегда хотел сделать это на кухне, – пожимает он плечами.

– Твои родители в соседней комнате с нашей дочерью, – смеюсь я, и он улыбается мне, оставляя на столешнице в полном замешательстве. Я пытаюсь собраться с мыслями, когда Эйдан стучится в кухонную дверь. Я спрыгиваю со столешницы и открываю ему. Он стоит там, опираясь согнутыми руками на колени, как будто бежал всю дорогу сюда.

– Ты в порядке? – я спрашиваю его, и он кивает, переводя дыхание.

– К-Крис уже здесь? – ему удаётся тяжело выдохнуть.

– Да что происходит? – нерешительно спрашиваю я.

– Она рассказала ему. Он ещё не сошёл с ума?

– Эм, нет. Он сидит за столом с родителями, – отвечаю ему, и глаза Эйдана расширяются.

– Что случилось? – я твёрдо спрашиваю.

– Эйдан, милый. Ты как раз вовремя к ужину. Присоединяйся к нам, – говорит миссис Скотт, указывая на столовую. – Давай, пока еда не остыла, – непреклонно говорит она. Мы следуем за ней из кухни. Я оглядываюсь на Эйдана, чтобы он дал мне намёк о происходящем, но ничего не получаю. Его тревожная энергия не добавляет мне чувства комфорта.

– Эйдан, я так рад, что ты здесь. Уверен, ты не хотел пропускать такое, – игриво говорит Крис, но что-то не так.

Странно.

– Могу я поговорить с тобой минутку, Крис?

– Конечно. После ужина, – говорит он.

Ужин начался странно, но, как это бывает, всё кажется прекрасным, идеальным на самом деле. Еда отличная, как всегда. Крис и его родители рассказывают нам истории о себе, случавшиеся на протяжении многих лет. За исключением того, что всякий раз, когда они втягивают Эйдана в разговор, его ответы коротки, и он остаётся необычно тихим.

– Неужели все закончили? Я соберу тарелки. Кто-нибудь хочет вина? – предлагает миссис Скотт, вставая со своего места.

– О нет, мам, присядь на минутку. У меня есть история, которая вам всем понравится. Посмотрим, вспомните ли вы это, – радостно говорит Крис. Я не могу не заметить, что Эйдан опускает голову.

– Начинается, – бормочет он.

– Так, это было... даже не могу сказать, сколько лет назад. Вообще-то, думаю, девять или десять. Боже, как же летит время, не правда ли? – начинает Крис как-то чрезмерно оживлённо. – Ну, как бы то ни было. Ты уехала из города, чтобы навестить тетю Клару, – говорит он, поворачиваясь к маме, – а я остановился в доме Шона Кларксона, чтобы помочь его сестре подготовиться к сладким шестнадцати. Я был влюблен в неё тогда, – он смеётся, и Гвен присоединяется к нему, но я замечаю, что мистер Скотт сидит совершенно неподвижно, в то время как его лицо постепенно начинает терять цвет. – Я пришёл домой за своим стерео, потому что стерео Шона сломалось, и знаете, что я увидел? Папу, трахающего Лизу.

Вот дерьмо!

В комнате становится тихо. Висит мёртвая тишина, пока все переваривают, какого чёрта сказал Крис. Это шутка?

– Что? – выдавливает Гвен, нарушая тишину. Крис начинает смеяться. – Что ты только что сказал Крис? – спрашивает она, хватая его за руку.

– О да, мам. Совсем забыл. Просто так случилось, что примерно в то время появился Кэл, – он поворачивается к отцу.

– Что думаешь, пап? Думаешь, моя диссоциация связана с тем, как я натыкаюсь на то, что ты спишь с моей лучшей подругой в нашем доме? – он брызжет сарказмом.

– Крис. Я могу объяснить, – говорит мистер Скотт.

– Да, давай, объясни, – смеётся он. – Думаю, это и есть ответ на то, почему папа ненавидит Кэла так чертовски сильно. Потому что у него была информация, которая потенциально может разрушить его семью, – продолжает Крис как ни в чём не бывало.

– Уильям, скажи мне, что это неправда, – требует миссис Скотт. Не плача или расстроенно, скорее, в полном шоке.

– Лорен и Эйдан, не могли бы вы нас извинить? – просит мистер Скотт, и мы с Эйданом практически выпрыгиваем со своих мест.

– НЕТ! – кричит Крис. – Больше никаких секретов, никакой лжи. Давайте выложим все карты на стол. Я ещё даже не дошёл до самой лучшей части истории, – говорит он сердито.

– Давай, объясни, что ты был настолько эгоистичен, что откладывал и даже серьёзно саботировал моё лечение только из-за нешуточного страха перед возвращением моей памяти, если бы я интегрировался! – Крис говорит сердито.

Я смотрю на миссис Скотт, у которой из глаз текут слёзы.

– Уильям, как ты мог? – хныкает она.

– Всё было не так Гвен. Я клянусь тебе, – говорит мистер Скотт, вставая из-за стола. Он пытается подойти к ней, но Крис преграждает его путь.

– Нет, не подходи к моей маме! – говорит Крис, блокируя его.

– Скажи ей, сколько раз ты её трахал. Что это была не одноразовая сделка, ты поимел её достаточно, чтобы обрюхатить!