Текст книги "Из Загса - в драконье логово. Без права на пересмотр (СИ)"

Автор книги: Полли Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 15. Бунт на корабле супружества

Алиса металась по комнате, как тигрица в клетке, зажатая между каменными стенами и абсурдом собственного положения. Она вслух констатировала факты, пытаясь сложить их в хоть сколько-нибудь логичную картину:

– Значит так… Я прибыла сюда… полгода назад? В качестве кого? Гостьи? И Кайн Вратис, этот… повелитель Огненных пустошей, сделал мне предложение? И вот два дня назад состоялась свадьба? На которой я, судя по всему, была в полуобморочном состоянии?

Она бросила взгляд на Мари, которая смотрела на нее с таким выражением лица, будто та только что объявила о своем решении стать летающей свиньей. Алиса быстро сообразила и натянула на себя маску растерянной жертвы обстоятельств.

– О, Мари, дорогая, – вздохнула она, прикладывая ладонь ко лбу с театральным видом. – Ты же знаешь, я упала и ударилась головой. Многое просто вылетело из памяти. И ты мне вот как раз и нужна, чтобы восстановить пробелы. Ты моя единственная опора в этом… этом хаосе!

Лесть и наигранная беспомощность сработали. Мари смягчилась, ее настороженность сменилась сочувствием. Она улыбнулась Алисе, словно той было не за двадцать, а лет пять. – Да, госпожа, все именно так, как вы и говорите. Вы были так счастливы, когда лорд Кайн предложил вам руку и сердце!

–Сомнительно, – тут же отозвалась в голове Алисы ее внутренняя циничная версия. Но вслух она лишь кивнула с благодарностью. И тут Мари, оглянувшись на дверь, понизила голос до конспираторского шепота:

– А еще… по замку ходят слухи… – она сделала паузу для драматизма, – …что эта свадьба… фиктивная. Что лорду Кайну Вратису просто выгодна такая невеста, как вы.

Алиса почувствовала, как в груди защемило от любопытства. Она присела на край кровати рядом с Мари, тоже понизив голос до шепота. – Да ты что? И чем же ему выгоден этот брак? Что я такая особенная?

Мари пожала плечами, разводя руками. – Точно никто не знает. Говорят разное. Одни – что ваш род знатен и богат, и он хочет укрепить союз. Другие – что в вас течет какая-то особая кровь, нужная ему для магии. Третьи шепчутся о каком-то древнем пророчестве… Но это все сплетни, госпожа! – она вдруг спохватилась, испугавшись, что сказала слишком много.

– Пророчество? Особенная кровь? – мысленно ахнула Алиса. У меня самая обычная кровь, разве что с повышенным содержанием кофеина! Ситуация становилась все абсурднее.

Но времени на раздумья не было. Мари вдруг вспомнила о главном и подпрыгнула, как ошпаренная. – Но я знаю точно, что вам уже пора собираться на завтрак! Лорд Кайн не терпит опозданий! И… вот платье, которое он велел надеть вам специально к этому утру.

Она торжествующе указала на дверцу огромного дубового шкафа, которую только что приоткрыла.

Алиса повернула голову. И ее взору предстало… это.

Платье. Висящее на вешалке как укор всему миру дизайна и хорошего вкуса.

Это был не просто наряд. Это было преступление против ткани и фасона. Основной цвет – ядовито-горчичный, который бы не пошел даже самой увядшей принцессе. Лиф был туго зашнурован и украшен… нет, усыпан нашитыми в хаотичном порядке стеклянными бусинами, отблескивавшими тускло и уныло. Юбка – пышная, несусветно широкая, состояла из множества ярусов, отделанных по краям грязно-белым кружевом, напоминавшим застиранные кружевные занавески из советской бабушкиной квартиры. А самое главное – на плечах красовались два небольших, но абсолютно нелепых буфа, напоминавших проклюнувшиеся крылья недоразвитой курицы.

Алису буквально перекосило. Она смотрела на этот шедевр портновского безумия с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.

– Что… – наконец выдавила она, тыча пальцем в сторону кошмара. – Что это за безобразие? Это что, шутка? Он что, у цирюльника-самоучки его шил? Или это платье для придворного шута? Или он специально хочет, чтобы на меня показывали пальцем и смеялись?

Мари, видя ее реакцию, смутилась еще сильнее. – Оно… очень дорогое, госпожа. Из самой дальней страны, из шелка особого плетения… Таковы обычаи. Новобрачная должна быть одета скромно и… смиренно. Чтобы не затмевать своего супруга. – Сказав это, она бросилась к выходу, словно боясь, что Алиса швырнет в нее этим платьем. – Вы должны обязательно его надеть! – бросила она на прощание и выскользнула за дверь, щелкнув замком.

Алиса осталась одна наедине с уродцем-платьем. Она подошла к нему ближе, ткнула пальцем в горчичную ткань. Шелк и впрямь был качественным, но цвет! И эти буфы!

Внутри нее все закипело. Ярость, которую она копила все эти годы на Славика, на его забывчивость, на его маму, на свою скучную жизнь, вырвалась наружу, найдя новый, идеальный фокус – Кайна Вратиса.

– Ну уж нет, «муженек»! – прошипела она, глядя на платье с ненавистью. – Это безобразие я точно не надену! Ни за что! – Она сжала кулаки. – Я не позволю относиться к себе как к собственности! Мало ли, видите ли, устроил смотрины, так еще и указывает, в каком платье быть!? Чтобы я сидела, опустив глаза, в этом уродстве, а он красовался перед своими друзьями?

Она резко развернулась и подошла к своему гардеробу – тому самому, что принадлежал «настоящей» Изабель. Она распахнула створки с такой силой, что они затрещали.

– Нет уж, дорогой, – бормотала она, лихорадочно перебирая наряды, – ты не на ту напал! Я тебе устрою сладкую жизнь! Будешь ты меня бояться! Если уж мне суждено играть роль твоей жены, то играть я буду по своим правилам!

Ее взгляд упал на одно из платьев. Оно было темно-синего, почти черного цвета, из тяжелого бархата, с глубоким декольте и длинными, узкими рукавами. Никаких бантов, кружев и буфов. Строгое, элегантное, даже немного зловещее. Оно кричало не о «смирении», а о власти и характере. Совершенно не подходящий наряд для «смиренной новобрачной».

Идеально.

– Мари говорила, что я должна быть «скромной», чтобы не затмевать супруга? – усмехнулась Алиса, снимая с вешалки бархатное платье. – Посмотрим, кто кого затмит.

Она быстро надела его. Платье сидело как влитое, подчеркивая каждую линию фигуры. Она подошла к зеркалу. Отражение смотрело на нее темными, полными решимости глазами. Никакой Изабель. Никакой запуганной жертвы. Это была Алиса. Сотрудница ЗАГСа, прошедшая огонь, воду и медные трубы мужской необязательности. И она была готова к бою.

– Ладно, Кайн Вратис, – сказала она своему отражению, поправляя на плече невидимую пылинку. – Начинается первый акт. Надеюсь, тебе понравится спектакль. Он будет… с сюрпризом.

С этими словами она гордо подняла подбородок и направилась к двери, чтобы спуститься на завтрак. На смотрины. Где ее уже ждал муж, гости и скандал, который наверняка войдет в историю этого странного замка.

Глава 16. Опоздание как искусство

Спускаясь по широкой каменной лестнице, Алиса чувствовала себя не столько новобрачной, сколько разведчиком, идущим на первое задание. Она не совсем понимала, что именно произойдет, но была готова ко всему. Главное – знать слабые места противника. А по словам Мари, у Кайна их было два: патологическая нетерпимость к опозданиям и самовлюбленность, достойная индюка, готовящегося к брачным танцам.

Самовлюбленный индюк, – с усмешкой подумала она, переступая с одной ступеньки на другую. – Как же я десять лет со Славиком-то прожила? Он был просто цыпленком по сравнению с этим экземпляром. – Мысль о Славике на мгновение вызвала легкую грусть, но она тут же отогнала ее прочь. Сейчас не время.

Она изрядно опаздывала. Намеренно. Медленно выбирала платье (хотя выбор был сделан за минуту), еще медленнее причесывалась, растягивая каждое движение. Все шло по плану.

Подходя к массивным дубовым дверям, ведущим в столовую-гостиную, она услышала за ними гул голосов – бурное обсуждение чего-то очень интересного. Вероятно, политики, завоеваний или, на худой конец, достоинств нового сокола для охоты. Она на секунду замерла, собираясь с духом, как актер перед выходом на сцену. Шоу должно продолжаться.

Затем она расправила плечи, слегка приподняла подбородок – достаточно, чтобы выглядеть надменной, но не настолько, чтобы сойти за полную дуру – и вошла. И постаралась изо всех сил изобразить на лице безмятежную, даже слегка сонную улыбку, будто она только что сошла с небес, а не пришла позавтракать.

Зал был именно таким, каким она его и представляла: длинный стол, уставленный яствами, которые пахли хоть и странно, но аппетитно. И люди. Много людей. В центре стола, словно паук в паутине, восседал Кайн. По одну сторону от него сидели его «друзья» – такие же угрюмые, бородатые мужчины в дорогих, но мрачных одеждах, с лицами, высеченными из гранита и вечного недовольства. По другую сторону – дамы. Яркие, как попугаи, украшенные драгоценностями и смотрящие на все с томной отстраненностью.

Когда Алиса вошла, все стихло. Абсолютно. Был слышен лишь треск поленьев в гигантском камине. Десятки пар глаз устремились на нее. И эти взгляды можно было разделить на три категории:

1. Шок дам. Их глаза вышли из состояния томной полудремы и округлились до размера блюдец. Они смотрели на ее строгое, глубокое декольте и отсутствие горчичных буфов с таким ужасом, будто она вошла в чем мать родила. Они себе такого позволить не могли. Их лица кричали: «Какая вульгарность! Какая дерзость!»

2. Откровенное любопытство мужчин. Взгляды его «друзей», скользнув по ее лицу, тут же опустились ниже, задержались на линии бедер, на талии, на том самом декольте. В их каменных лицах на мгновение промелькнуло что-то живое, оценивающее, хищное. Один даже невольно облизнулся.

3. И его взгляд. Кайна. Он изображал ледяное, абсолютное безразличие. Он даже не повернул голову, продолжая смотреть куда-то в пространство перед собой. Но Алиса-то видела! Видела, как напряглись его скулы, как сжались пальцы, лежавшие на столе. Он был похож на статую, внутри которой начинают рваться пружины.

Ага, конечно, безразличие, – мысленно фыркнула Алиса. – Сейчас ты у меня забеспокоишься.

Она непринужденно прошла несколько шагов вперед, ее бархатное платье мягко шуршало по каменному полу. – Прошу прощения за опоздание, – произнесла она своим самым мелодичным, слегка ленивым голосом. – Никак не могла определиться с нарядом. – Она бросила на Кайна быстрый, хитрющий взгляд, полный невинного кокетства, который на самом деле был аккуратно упакованным оскорблением.

Ее глаза скользнули по столу в поисках свободного места. И она с радостью обнаружила, что единственный свободный стул находится на самом дальнем конце стола, прямо напротив Кайна. Тем лучше для меня. Чем дальше от индюка, тем целее перья.

Она направилась туда. По пути один из мужчин – тот самый, что облизнулся, – резко подскочил, чтобы подвинуть ей стул. Он уставился на нее так, будто видел женщину впервые в жизни. – Позвольте, леди Изабель, – просипел он, не отрывая от нее восторженного взгляда.

Алиса мило улыбнулась ему, как звезда благодарному фанату. – Благодарю вас. Очень любезно. – Ох, чувствую тяжело мне с этим сухарем Кайном будет, – пронеслось у нее в голове, пока она устраивалась на стуле. – Я думала, в то время все мужчины были благородными рыцарями на белых конях. Ан нет, такие же Славики, только в бриджах и с мечами. Инстинкты те же.

Все присутствующие, немного помолчав, снова принялись за трапезу и неловкие беседы, но атмосфера была уже совсем другой. Теперь все украдкой поглядывали на нее и на Кайна, ожидая продолжения спектакля.

И только сейчас Алиса заметила, что сам «сухарь» перестал делать вид, что ее не существует. Он сверлил ее взглядом. Не отрываясь. Его глаза, темные и бездонные, были прикованы к ней с такой интенсивностью, что, казалось, могли прожечь дыру в бархате ее платья. В них читалось не просто раздражение. Читалось недоумение, ярость и… какое-то странное, пристальное изучение. Будто он видел ее впервые и пытался разгадать загадку.

Алиса же, в свою очередь, лишь улыбалась. Мило и непринужденно отвечала на вопросы соседа справа (который, краснея, спросил, не из далекой ли она страны, раз у нее такой… своеобразный вкус), пробовала странную еду (что-то вроде острой тушеной дичи) и делала вид, что не замечает испепеляющего взгляда своего «супруга». Она знала, что это его бесит больше всего. Абсолютное игнорирование его гнева было самым мощным оружием.

Смотри, смотри, индюк, – мысленно напевала она, откусывая от куска хлеба. – Ч ем дольше ты смотришь, тем меньше времени у тебя остается на твою самовлюбленную позу. Давай, покажи всем, какой ты вспыльчивый. Сорвись. Мне только того и надо.

Она поймала его взгляд и, не моргнув, подняла бокал с темным вином в его сторону с той самой безмятежной улыбкой. Не в знак примирения. А в знак тоста. Тоста за начало войны. Холодной, изящной, но войны.

Уголок губы Кайна дрогнул. Пальцы сжали нож так, что костяшки побелели. Гроза собиралась, и Алиса с наслаждением ловила каждый ее предвестник. Завтрак обещал быть гораздо интереснее, чем она предполагала.

Глава 17

Завтрак, вопреки всем ожиданиям, протекал в странно непринужденной обстановке. Вернее, непринужденной он был только для Алисы. Она, как дипломат на первом приеме, успела перекинуться парой фраз почти со всеми мужчинами за столом. Они, сначала угрюмые и настороженные, под влиянием ее бархатного платья и непринужденной улыбки потихоньку оттаивали, как айсберги в теплом течении.

С дамами, однако, дело обстояло иначе. Их реакцию на свой наряд Алиса прочитала сразу: чистейшей воды женская зависть, приправленная щепоткой ханжеского ужаса. Они сидели, вытянувшись в струнку, и бросали на нее взгляды, полные такого ледяного презрения, что можно было заморозить горячий чай. Видимо, носить что-то отличное от мешка с буфами здесь считается моветоном, – с усмешкой подумала Алиса. Что ж, тем веселее.

Что-то подсказывало ей, что и Кайну ее внешний вид категорически не нравится, судя по взгляду, который продолжал сверлить ее с того конца стола. Но Алиса лишь мысленно пожимала плечами. Извините, я еще не совсем вникла в местные традиции. Пусть скажут спасибо, что я не в мини-шортах и топе пришла. Меня бы тут без суда и следствия сразу на костре спалили. Брр…

Ее мысли прервал настойчивый голос соседа справа, того самого, что подвигал ей стул. Он смотрел на нее с подобострастным интересом.

– Леди Изабель, скажите, что вам более по душе: верховая езда или, быть может, уход за садом?

Алиса удивленно посмотрела на него. В голове пронеслось: Господи, куда я попала? В клуб любителей занудства? Это все, что может нравиться девушкам в этом мире? Лошади и цветочки? Какой ужасающий скудный выбор!

Она инстинктивно взглянула на Кайна. Тот, услышав вопрос, слегка подпер подбородок рукой, и в его глазах загорелся тот самый опасный, изучающий огонек. Он явно ждал ее ответа, предвкушая, что она будет лепетать что-то о розах и арабских скакунах, как и полагается приличной даме.

Алиса почувствовала прилив азарта. Судорожно соображая, что же ответить, чтобы и правду сказать, и взбесить его сиятельство, она вдруг выпалила первое, что пришло в голову – чистую, ничем не разбавленную правду своей прошлой жизни:

– О, лошади и цветы для меня скуке подобны. А вот рыбалка – это по мне!

Наступила мертвая тишина. Та самая, которая бывает, когда в оперном театре кто-то громко чихает во время арии. Все, как один, гости ошарашенно уставились на Алису. Даже дамы забыли о своем презрении и смотрели на нее с открытыми ртами, будто она только что призналась в любви к поеданию жуков.

Алиса и сама была не рада, что так ляпнула. Но, справедливости ради, она и вправду обожала рыбалку. Этому искусно ее научил дедушка в далеком детстве, на деревенских озерах. Запах тины, терпеливое ожидание, азарт поклевки – это было куда интереснее, чем вышивание крестиком.

Понимая, что отступать нельзя, она продолжила с вызовом, подняв подбородок.

– А что? В этих краях не подобает рыбачить? Или это исключительно мужская привилегия?

Не успел покрасневший сосед что-либо ответить, как ситуацию спасл, или усугубило, новое действующее лицо.

Дверь в столовую распахнулась, и в помещение, словно яркая бабочка, залетела Моргана. Ну, конечно, кто бы сомневался в ее эффектном появлении с опозданием в два раза большим, чем у Алисы.

– О, простите меня тысячу раз за мое опоздание! – воскликнула она слащавым голосом, который мог бы подсластить уксус. – Непредвиденные дела! – Говоря это, ее глаза быстро и жадно просканировали стол в поисках свободного места рядом с Кайном. Не обнаружив такового (что явно было запланировано), ее взгляд на мгновение метнулся к Алисе с едва заметным торжеством, после чего она без лишних церемоний схватила свободный стул у конца стола, притащила его и с изяществом падающего кирпича плюхнулась прямо между Кайном и одним из его друзей.

Алиса заметила, как Кайн чуть заметно поежился. Мышцы его спины напряглись, а выражение лица стало таким, будто он только что учуял запах протухшей рыбы. Видимо, он был не в восторге от такого близкого соседства. И Алисе стало до дикости весело. Наблюдать, как этот самовлюбленный индюк корчится от неудобства, было настоящим бальзамом на душу.

В этот момент Кайн поднял взгляд и посмотрел прямо на Алису. Он явно проверял ее реакцию. Ждал, загорится ли она ревностью, смутится ли, увидев другую женщину у его плеча.

Но Алиса лишь слащаво улыбнулась ему в ответ, прямо как Моргана, только ее улыбка была еще более фальшивой и ядовитой. Затем она демонстративно повернулась к своему соседу и продолжила прерванную беседу, как будто появление соперницы – сущая ерунда.

– Вы знаете, – сказала она громко, чтобы слышно было всем, – самая большая рыба, которую я когда-либо ловила, была вот с такого размера! – И она развела руки, изобразив весьма внушительную длину.

За столом снова повисла тишина, на этот раз нарушаемая лишь сдавленным смешком одного из менее брезгливых лордов. Кайн медленно отпил из своего бокала, но Алиса заметила, как его пальцы сжали ножку так, что вот-вот переломится.

Моргана, сидевшая рядом с ним, что-то шептала ему на ухо, томно склонив голову. Но Кайн, казалось, не слушал. Его взгляд был по-прежнему прикован к Алисе. Только теперь в нем было не только раздражение. Появилось что-то новое… Опасное. Интерес.

Алиса почувствовала легкий холодок по спине, но внутри все ликовало. Война была объявлена, и первый бой она выиграла. Осталось только понять, какие трофеи ей нужны. И как далеко она готова зайти в этой странной, игре под названием «Брак с драконом». И как ей поскорее выбраться из этого мира.

Глава 18. Протокол ослушания

Дверь в покои Алисы с тихим, но надежным щелчком закрылась. Прислонившись к прочному дубу спиной, она закрыла глаза и выдохнула так глубоко, словно пыталась вытолкнуть из легких всю гнетущую атмосферу прошедшего завтрака.

– Ну наконец-то! – прошептала она в тишину комнаты. – Это закончилось! Это был не завтрак, а какой-то сюрреалистичный театр абсурда!

Ее бесконечно возмущала та роль, которую отводили женщинам в этом мире. Сиди, улыбайся, рассуждай о лошадях и цветах. Она обреченно вздохнула, понимая, что для выживания и поиска пути домой придется хоть как-то подстраиваться под эту систему. Хотя бы стараться. Но тут же ее внутренний голос саркастически хмыкнул: Стараться? Ты? Алиса, дорогая, ты сама себя знаешь. Твой язык пришит не нитками, а на шарнирах, и держать его за зубами – это не твой конек.

Круговорот мыслей плясал в ее голове зажигательное танго, перемешивая ярость, страх, отчаяние и бунтарский азарт. Как вдруг танец был грубо прерван.

Тук-тук-тук.

Настойчивый, нетерпеливый стук в дверь. Алиса даже не успела спросить «Кто там?», как массивная дверь с грохотом распахнулась, едва не сорвавшись с петель.

Алиса успела лишь инстинктивно отскочить в сторону, прижавшись к стене, иначе ее бы основательно приложило этой дубовой дверью.

На пороге стоял Кайн. Он, видимо, не ожидал увидеть ее прямо у входа, и на его идеальных чертах на миг мелькнуло удивление.

Но это было на миг. Он даже рта не успел открыть, как Алису прорвало. Вся ее накопленная за утро ярость, унижение от «смотрин» и злость на его самодовольство вылились наружу фонтан сарказма.

– Ничего себе воспитание! – взвизгнула она, сжимая кулаки. – Врывается к даме в покои без спроса, как медведь в берлогу! Мало того, что чуть не пришиб дверью, так еще и извиняться не собирается! Это что, у вас так принято? Или тебе в детстве правила этикета не разъяснили? Где твой свод правил для высокородных индюков, а?

Кайн нахмурился, его брови поползли вниз, образуя угрожающие складки. Он собрался было парировать, но Алиса, войдя в раж, не дала ему и слова вставить.

– А ну-ка, вышел! – скомандовала она, сгребая его ладонями и пытаясь развернуть к двери. – И сделай как положено цивилизованным людям! Постучись, дождись разрешения и только потом входи! Или тебе нужны письменные инструкции с картинками?

Попытка вытолкать его за дверь напоминала попытки мышки сдвинуть с места статую. Он был почти в два раза ее больше, и каждый мускул под тонкой тканью его одежды был наполнен силой, против которой ее усилия были просто смешны. Но она старалась, упираясь изо всех сил, излучая такую ярость, что, казалось, могла бы сдвинуть его силой одного только напора.

Кайн зло посмотрел на эту бурлящую у его груди фурию в бархате. Скулы на его лице заходили ходуном от сдерживаемой ярости.

Алиса, отчаявшись сдвинуть его физически, отпрянула и сложила руки на груди в позе ультиматума, вся красная от усилий и гнева.

– Я требую к себе нормального человеческого отношения! Я не твоя собственность и не придворная собачка! Выйди и зайди нормально!

Она понимала, что нарывается на неприятности. Голос разума шептал, что, может, стоило бы и придержать коней, но было уже поздно. Ее принципы, выстраданные в борьбе со Славиком и его мамой, взыграли с новой силой.

Кайн с прищуром смотрел на нее несколько секунд. Он видел, что она не успокоится. Что этот абсурдный спор о дверях для нее важен. И, к его собственному удивлению, он понял, что проще сыграть по ее дурацким правилам, чем продолжать этот фарс. С глухим рычанием он развернулся и вышел за дверь, с силой захлопнув ее.

Прошло мгновение. Затем раздался сдержанный, но отчетливый стук.

Алиса улыбнулась. Широкая, победоносная улыбка озарила ее лицо. – Вот это другое дело. – с торжеством подумала она.

Она не спеша, с королевским достоинством, прошла к креслу у окна, грациозно опустилась в него, поправила складки своего «безвкусного» бархатного платья и, выдержав паузу, сказала мелодичным, чуть свысока голосом: «Да, войдите».

Дверь распахнулась, и Кайн вошел. Но теперь это был не просто вход. Это было явление грозы в человеческом обличье. Он остановился посреди комнаты, и его взгляд, темный и раскаленный, буквально сверлил ее.

– Ну что, поигралась в свои дурацкие игры? – его голос был низким и опасным, словно предгрозовой гул. – А теперь отвечай. Что это были за выходки на завтраке? И ЭТО! – он с отвращением махнул рукой в сторону ее платья. – Где платье, которое выбрал я?

Он сделал шаг вперед, и воздух в комнате стал густым и тяжелым. – Предупреждаю, не играй со мной. Потому что победительницей все равно не будешь. Ты лишь загонишь себя в угол, из которого не будет выхода.

Алиса все это время слушала его, не моргнув глазом, с той самой сладкой, ядовитой улыбкой, которая, она знала, бесила его больше всего. Затем она медленно, как хищница, поднялась с кресла и так же медленно подошла к нему, сокращая дистанцию, пока не оказалась совсем близко. Она заглянула ему в глаза, не отводя взгляда.

– О, – прошептала она, и в ее голосе звенел стальной вызов. – Это вызов? Я его с удовольствием принимаю.

Она сделала маленькую паузу, наслаждаясь блеском ярости в его глазах, и затем, с убийственной вежливостью, добавила:

– И, к твоему сведению, вкус у тебя просто отвратительный. Горчичный цвет и буфы… Это даже для шута слишком.

Она повернулась к нему спиной и снова направилась к креслу, оставив его стоять посреди комнаты с лицом, выражавшим такую бурю эмоций, что, казалось, вот-вот полыхнут сами стены. Война была официально объявлена. И Алиса не собиралась отступать.