Текст книги "Чувство древнее, как мир"

Автор книги: Полина Шаховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Мимо такой любви не могла пройти и современная литература. "Вот две из еще не созревших дочек Эхнатона и его королевы Нефертити, – пишет Владимир Набоков в "Лолите", – у которых было шесть таких – нильских, бритоголовых, голеньких (ничего кроме множества рядов бус), с мягкими коричневыми щенячьими брюшками, с длинными эбонитовыми глазами, спокойно расположившиеся на подушках и совершенно целые после трех тысяч лет". Это трогательная словесная передача прекрасно сохранившейся росписи из центрального дворца в Ахетатоне.

* * *

Редкие, иногда спорно истолковываемые источники показывают, что счастье царственной четы, а с ним и реформы, и все остальное закончилось печально. Начало конца наступило на четырнадцатом году правления Эхнатона. Внезапно заболела Макетатон, вторая дочь царственных супругов. Несмотря на усилия врачей, девочка умерла. Ей было около двенадцати лет. Впервые в истории Египта художники изобразили в ритуальных сценах траура подлинное горе родителей, потрясенных смертью ребенка. И это в стране, где издавна существовал настоящий культ смерти, особенно среди высшего класса, о чем говорят хотя бы гигантские гробницы-пирамиды.

После кончины Макетатон жизнь Нефертити и ее семьи меняется в худшую сторону. Нефертити перестает появляться в ритуальных церемониях богослужений Атону, в разных надписях ее имя заменяется на имя старшей дочери Меритатон, которой ее мать, очевидно, хотела передоверить роль живой богини. После этого супруга фараона живет с ним раздельно и переселяется в северный квартал Ахетатона.

Существует несколько версий разрыва супружеских отношений в царственной семье. По наиболее убедительной из них, сам Эхнатон по неизвестной причине отрекся от собственного учения и решил вернуться к прежнему положению вещей, пойти на сближение со жрецами Амона. Но Нефертити осталась верна Атону.

Кроме того, Эхнатон отвернулся от Нефертити как женщины. (Или принял более естественную для себя ориентацию?) Сердце неверного супруга оказалось занятым неким Сменхкарой, юношей, которого он назначил своим соправителем. Остались и изображения, запечатлевшие эту странную пару, женоподобного Эхнатона и Сменхкару в женской царской одежде. Юноша носил титул "любимый Эхнатона", а к своему имени присоединил приставку Нефер-Неферу-Атон, некогда принадлежавшую Нефертити.

Все религиозные преобразования стали сводиться на нет, храмы Атона разрушаться, письменные и живописные памятники – уничтожаться. Разве что город Ахетатон не трогали, пока там жила Нефертити. И в первых рядах контрреформаторов стоял Эхнатон, не успевший, правда, снова поменять имя.

Есть сведения, что последняя (а может быть, изначально и главная) сторонница поклонения единому богу Нефертити проявила типично женскую, непродуманную, спонтанную, истерическую реакцию, приказав своим людям убить разлучника Сменхкару. Но покушение оказалось неудачным. После этого Нефертити тяжело заболела. Это заставило супруга покаяться, снова оказаться рядом с Нефертити, любовь к которой новой религией признавалась священной. Она испустила дух на руках у мужа...

Вскоре за ней последовал и Эхнатон. Многие думали, что в небытие. Оказалось, все-таки в вечность. Город Ахетатон быстро пришел в запустение, был растаскан "на запчасти". По всей вероятности, это место было проклято фиванскими жрецами и долго никем не посещалось, что позволило времени и песку сохранить удивительные вещи в течение трех с лишним тысяч лет. Фараоном стал супруг третьей дочери Нефертити Анхесенпаатон юный Тутанхатон. В Фивах он принял новое нееретическое имя Тутанхамон. Тот самый, чья мумия и сокровища приезжали на выставку в Москву. Амарнский период закончился.

Существует, однако, интересная версия его продолжения, версия того, что идея единобожия не канула в Лету. В период от полувека до века после Эхнатона и Нефертити в Египте произошло одно безусловно историческое событие, подробно описанное, приукрашенное и сакрально зашифрованное в Библии, – Исход еврейского народа из Египта. В период правления XIX династии фараонов, активных искоренителей монотеистического культа Атона, либо при Рамсесе II, либо при Мернептахе. Исход возглавлял Моисей (Моше), человек, занимавший видное место при дворе фараона, может быть, и неегиптянин, еврей, но обладатель имени египетского происхождения. Из Библии ясно, что евреи вступили в конфликт с местными властями не на национальной, а на религиозной почве. Моисей отстаивал единобожие. Уж не восприняли ли евреи, до переселения в Египет кочевники-скотоводы, идею единобожия от гораздо более древней египетской цивилизации? Уж не был ли Моисей духовным наследником красавицы-реформатора Нефертити и ее странного загадочного супруга? Прямых доказательств эта гипотеза не имеет. Но и прямых опровержений тоже.

Никто не знает, сколько лет прожила Нефертити, когда точно родилась, когда умерла, где похоронена. До сих пор не очень понятно, зачем была начата ее с Эхнатоном религиозная реформа. Но одно совершенно ясно и понятно: Нефертити жила и оставила после себя рукотворный памятник – первый на планете образец дивной женской Красоты. "Прекрасная пришла" и до сих пор остается с нами.

Десятая муза

Мир античной Греции с поразительной регулярностью в течение веков принимался в Европе за эталон совершенства в искусстве, в философии, в общественных отношениях. Так было в Древнем Риме, во времена Карла Великого, в эпоху Возрождения, в период господства стиля классицизм. Многие подробности реальной жизни той эпохи уже неизвестны, многое искажено, исправлено позднейшими толкователями. Многое теперь непонятно. Многое кажется слишком идеализированным. Но совершенно очевидным фактом выглядит то, что мир небольших греческих полисов (городов-государств), не слишком богатых, зачастую враждующих друг с другом, вдруг оказался сильнее крупнейшей сверхдержавы древнего Востока Персии. А потом вдруг в самом видном полисе Афинах наступил удивительный всплеск, взрыв в развитии культуры, который во многом определил ход мировой цивилизации.

И совершенно очевидный и, может быть, показательный факт: главными фигурами того расцвета оказались влюбленные друг в друга мужчина и женщина, Перикл и Аспазия. Правитель и его верная подруга. Любовь иногда все-таки правит миром.

Что до сих пор остается главным туристическим символом Афин? Парфенон, Пропилеи, Одеон. Когда это все построено? Именно тогда. Апогей афинского могущества измеряется годами жизни Перикла: 490 – 429 до Рождества Христова. "Век Перикла", так еще называют это время бесконечных войн, строительства, роста духовности и самосознания греков, породивших одно из величайших достижений общественного устройства – демократию.

А лучшая пора в собственной жизни этого великого мужа неразрывно связана с именем его гражданской жены Аспазии. Их имена заслуженно вошли в историю как олицетворение преданного союза, крепкой и нежной любви. Если бы в греческой мифологии существовала специальная муза политики, десятая муза, то Аспазия по праву считалась бы ее воплощением среди смертных.

Античная демократия, конечно, сильно отличалась от современной – она распространялась только на свободных граждан, выборные должности, как правило, не оплачивались, иногда распределялись по жребию и занимались обычно на срок не больше года. Но одно, безусловно, роднило с нашим временем – свобода критики. Многие исторические деятели славились при жизни и поносились после смерти. Образ Перикла в исторической перспективе выглядит как образ двух разных людей. Мало кого современники так хвалили и одновременно так ругали. То же самое распространяется на его спутницу Аспазию. Они были детьми своего времени, но благодаря своему уму, таланту, любви были способны зачастую перешагнуть через тогдашние условности, предрассудки и правила, иметь смелость быть первыми. Это тоже вызывало ярость противников. Согласно иным, дошедшим до наших дней источникам, Перикл был настоящим чудовищем, что, конечно, не так. У каждого достойного внимания историков человека были слабости, которые иногда портят положительный образ. Но существуют страницы жизни великих деятелей, которые невозможно ни исказить, ни перелистнуть, – такой не страницей, а драгоценной рукописью в жизни Перикла была Аспазия.

Сильных людей, прогрессивно мыслящих, наделенных талантами, всегда притягивает друг к другу. Дополняя и оттеняя достоинства партнера, такие пары создают наиболее положительные исторические образы.

Древняя Греция подарила человечеству многое из того, что сейчас составляет неотъемлемую часть человеческой культуры. В том числе риторику и театр. Конечно, вряд ли в повседневной жизни античные греки изъяснялись только афоризмами политических речей и монологами из трагедий. И вряд ли жили одними героическими деяниями, как иногда может показаться из сочинений Фукидида и Плутарха. Но мы не знаем точно, как они говорили и жили. Пусть читателю не покажется слишком высокопарной прямая речь этой главы. Через века редко доходят анекдоты и прибаутки. А только те слова, что были высечены на камне...

* * *

Перикл был обречен прославиться. Он родился в богатой афинской семье. Мужчины его рода были умелыми воинами, нередко становившимися удачливыми полководцами. А особенно знаменателен год его рождения. Хотя это доподлинно не известно, но большинство историков сходятся во мнении, что великий эллин появился на свет в 490 году до н.э. Это год знаменитой победы афинского войска над персами при Марафоне. Мальчиком он пережил страшное нашествие полчищ персидского царя Ксеркса. А в 479 году, когда Периклу было 11 лет, его отец, знаменитый флотоводец Ксантипп, разбил азиатских захватчиков в сражении при мысе Микале.

Мышление даже самых передовых людей античности не было свободно от остатков первобытности. Мир виделся человеку полностью одушевленным, населенным богами и духами, оказывавшими постоянное влияние на жизнь человека. Огромное внимание уделялось знамениям, снам, по толкованию которых люди пытались определить будущее. А историки задним числом описывали разные знамения, обещавшие славу и почести разным великим мужам. Взять, к примеру, римского писателя Светония. В его книге орлы только тем и занимались, что вовремя садились на крыши, подоконники и полковые значки в предзнаменование победы. У греков было то же самое. Отсюда и многочисленные легенды об избранности Перикла богами, его выдающихся способностях. Одна из подобных легенд рассказывает о видении его матери Агаристы.

Накануне его рождения она увидела сон о том, что у нее родится лев. Это было хорошее предзнаменование, говорившее об исключительности и счастливой судьбе того, кто готовился появиться на свет. Во всех странах, где водились львы (а две с половиной тысячи лет назад они изредка встречались и в Греции), эти животные весьма почитались. Но вот родился Перикл, сильный и здоровый ребенок, с головой... действительно напоминающей львиную. Она была очень большая, вытянутая в темечке и покрытая густыми кудрявыми волосами. Эта необычная форма черепа сохранилась на всю жизнь. Чтобы скрыть сей недостаток, на всех скульптурных портретах Перикл изображен в военном шлеме. Впрочем, его сторонниками эта львиная голова только восхвалялась. Зато противники в своих памфлетах, в написанных по их заказу комедиях для театра всячески издевались над этим феноменом природы и называли Перикла "Луковицеголовый".

Перикл получил прекрасное образование. Его обучали музыке и стихосложению. Слушал он также лекции философа Зенона, который был мастер спорить и умел рядом ловких возражений поставить противника в безвыходное положение.

Особенное влияние на него оказал переехавший в Афины из Малой Азии философ Анаксагор. Этот опередивший свое время человек утверждал, что событиями управляют не многочисленные боги, а высший Разум. Его частицы дарованы человеку, который должен только правильно распорядиться своим разумом и с помощью его способен понять весь окружающий нас мир. В своем сочинении "О природе" ученый одним из первых выдвинул гипотезу об атомарном устройстве материи, о том, что все состоит из мельчайших частиц, которые он называл гомеомериями. Из них, по его мнению, образовались люди, животные, земля, моря и даже звезды. По мнению подавляющего большинства его современников, звезды были душами особо отличившихся героев, которых боги брали на небо.

Свою карьеру Перикл начал воином. Быстро, несмотря на молодость, занял командирскую должность. Свои обязанности он исполнял добросовестно и усердно, у него не было недостатка в личной храбрости. Греки продолжали время от времени одерживать победы над персами в Восточном Средиземноморье. Но это не мешало разным полисам иногда воевать между собой. Перикл не снискал особенных лавров в сражениях. Зато он прославился тем, что избегал необдуманных, рискованных действий и дорожил жизнью своих солдат.

Примерно в 467 году Перикл вступил на политическое поприще. Будучи сам знатного происхождения, он сознательно примкнул к демократической партии.

Его первым делом и первым успехом было выступление обвинителем в процессе против Кимона, главы аристократической партии. Перикл был другом тогдашнего вождя демоса (народа) Эфиальта и одним из инициаторов реформы ареопага, лишившего этот высший судебный орган политической власти. Со смертью Эфиальта в 461 году руководство демосом перешло в руки Перикла. И он сразу сделался самым видным и популярным политическим деятелем своего полиса и всей Аттики.

Ему удалось еще больше потеснить персов. С выгодой для Афин закончить войны с Коринфом, Эпидавром, Эгиной и затем Спартой, подписав в 445 году тридцатилетний мир с возглавлявшимся ею Пелопоннесским союзом, борьба с которым велась с семидесятых годов V века. Важнейшим достижением Перикла было то, что при нем большинство греческих полисов чуть было не объединилось в настоящее государство на демократической основе. Делосский союз, противостоящий Пелопоннесскому, достиг при Перикле пика могущества. Расцвела торговля. Союзная казна на острове Делос была переполнена. Богатство афинской казны некоторые современники уже торопились сравнивать с богатствами персидского царя. Перикл также главенствовал на нескольких общегреческих съездах.

Увы, убежденному демократу не было суждено добиться единства эллинов. Античная эпоха признавала только достижение единства силой. К сожалению, еще при Перикле началась самая губительная межэллинская война, вошедшая в историю под названием Пелопоннесской и закончившаяся поражением и упадком Афин. Но до этого было еще далеко...

С 444 года в течение пятнадцати лет Перикл постоянно избирался в главные стратеги, правил Афинами, легко одолевая на выборах соперников. Его политическая карьера складывалась на редкость удачно. Конечно, не без неприятностей, не без темных пятен, не без постоянной язвительной критики сторонников аристократической партии. Зачастую авторитет личности Перикла был так высок, что вызывал уважение самых заклятых врагов. И естественно, в него влюблялись самые красивые женщины Афин, как замужние, так и гетеры...

За слоем минувших веков трудно узнать подлинный облик личности, избежать идеализации. Но само устройство античного общества, господство традиций древней "правильной" морали предполагали высокий моральный облик общественного деятеля, желавшего заслужить любовь современников и потомков.

В то же время для видных и уважаемых мужей, служащих на благо общества, для людей образованных проведение времени с гетерами абсолютно не считалось зазорным. Само слово "гетера" значит всего лишь "подруга". Многие из них сами были достаточно образованными, способными поддержать даже беседу философов, еще, как правило, они хорошо умели петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать. Конечно, они брали деньги не за беседы, а за доставляемые ими сексуальные удовольствия, но считалось, что брали не с клиентов, а с друзей, и не по определенной таксе, а так, сколько не жалко. Многие гетеры, вроде подруги Сократа Феодоты или знаменитой Таис, спутницы Александра Македонского, сколачивали на таких дружеских отношениях немалый капитал. Поэтому общались с этими светскими дамами люди обычно не бедные. Грань между замужними женщинами-затворни-цами и гетерами была довольно четкой. Зато иногда в пылу полемики, особенно политической, мужчины-соперники могли поставить друг другу в вину связь с гетерами как безнравственную. Потому что разница между ними и дешевыми портовыми проститутками некоторыми полемистами могла быть представлена лишь как разница в цене. Аспазии и Периклу в этом отношении особенно доставалось. Это было их уязвимое место. Но преимуществ было больше.

При тогдашнем строе Афин важнейшим для политика был талант оратора, совершенно необходимый для того, кто желал подчинить своей воле народное собрание. Перикла сторонники называли Олимпийцем, говорили, что он, подобно владыке Олимпа Зевсу, "поражает своим словом, как громом и молнией", и что "само убеждение восседает на его устах". С талантом оратора, со способностями государственного человека, с опытом и благоразумием полководца Перикл сочетал высокую честность и бескорыстие, простоту и умеренность в образе жизни.

Почти все время посвящал он государственным делам, а его любимым и очень популярным тогда способом проведения досуга служила беседа в домашнем кругу, среди друзей. А к друзьям относились лучшие умы и таланты Греции. В его доме сходились философы Анаксагор, Зенон, Профагор, Сократ, поэт Софокл, скульптор Фидий, историк Фукидид, архитектор и философ Гипподам. Фигуры мировой величины в истории человеческой культуры. Сейчас трудно поверить, что они не только жили в одно время, но и были знакомы друг с другом. И регулярно встречались в афинском доме Перикла. Душою же дома была красивая и образованная Аспазия. Она приехала в Афины в 445 году или несколько ранее и очень скоро вошла в жизнь и в дом Перикла. И осталась навсегда.

* * *

Аспазия была на двадцать лет моложе Перикла. Когда Перикл уже свершал великие дела, Аспазия была еще ребенком. Когда он был уже известным политиком, она лишь расцветала в своем родном Милете.

Развалины Милета сейчас находятся на Эгейском побережье Малой Азии близ турецкого городка Сёке. В древности это был один из самых значительных и культурных полисов эллинского мира. Милетцы были превосходными мореплавателями. Они основали множество греческих колоний, в том числе Херсонес и Ольвию на берегах Черного моря. В Милете родился и жил великий Фалес, отец философии античности. Но город подвергся жестокому разгрому во время персидского завоевания. Милетские корабли и воины участвовали в нашествии Ксеркса на Грецию на стороне персов. Что отнюдь не способствовало особенной любви жителей Афин к выходцам из этого полиса и сказалось на отношении к Аспазии.

Греки говорили на одном языке, верили в одних богов, имели общие праздники, очень чтили оракул Аполлона в Дельфах и верили в его предсказания, совместно гордились именами Гомера и Аристофана, Геродота и Фукидида, Перикла и Леонида, Фидия и Мирона. Но в быту, в общественной жизни разница между милетцем и афинянином считалась большей, чем в наши дни разница между немцем и французом.

Отец Аспазии Аксиох был купцом средней руки. Милет еще отнюдь не пришел в упадок, но уже и не занимал видного положения в Элладе. Это была провинция. Поэтому не случайно с малых лет очаровательная девочка, наделенная красотой и умом, стремилась попасть в Афины. Там она могла изучать труды великих мыслителей прошлого и современности. А с некоторыми и познакомиться. Ее всегда тянуло к прекрасному. Аспазия мечтала увидеть царственные постройки величайшего полиса Эллады. Некоторые из них как раз тогда возводил в Афинах ее земляк, выдающийся архитектор Гипподам.

Та эпоха оставляла немного возможностей женщине для выбора. Либо ты выходишь замуж, рожаешь и растишь детей и становишься затворницей. Либо, если ты красива, умна и честолюбива, становишься гетерой. Аспазия выбрала второе. Милетянка и к тому же гетера – она не могла не сделаться притчей во языцех, особенно во языцех завистниц и завистников. Но ум и красота открывали двери ее дома для самых выдающихся афинян, поднимали ее выше разных сплетен.

В итоге Аспазия стала женой Перикла, но официального статуса супруги и гражданки Афин не имела. Закон не позволял уроженке иной земли стать полноправным членом общества. Причем интересно, что этот закон был принят по инициативе самого Перикла, но до его знакомства с Аспазией. Наверное, он об этом жалел.

В молодости при выборе первой жены Перикл руководствовался, как и все знатные люди его времени, соображениями родовой престижности и женился на одной из своих родственниц. Они прожили вместе довольно долго, супруга родила ему двоих сыновей, Ксантиппа и Парала. Брак этот, в общем, не был счастлив и окончился разводом по взаимному согласию. Брак был обычным. А такому человеку, как Перикл, хотелось не только иметь союзников, соратников в общественной жизни, но и встретить настоящую, понимающую подругу, а не только партнершу в постели. Он и встретил. Всю остальную жизнь Перикл прожил с Аспазией, с которой его связывала самая нежная дружба. И разница в возрасте ничуть им не мешала. Она подарила Периклу сына, носившего то же имя, и нескольких дочерей.

К моменту встречи с великим правителем Афин Аспазия была в расцвете женской красоты и обаяния. Ей было лет двадцать пять, но ни одна из ее ровесниц не могла бы похвастаться умением поддержать разговор с философом Анаксагором или Сократом. Не только поддержать, но иногда и вступить с ними в спор.

Позже, с возрастом Аспазия стала еще более красноречива. Для бесед с нею Сократ иногда приходил со своими учениками. И им было чему поучиться у выдающейся женщины. Чтобы поднять себя до уровня Перикла и его супруги, многие друзья приходили к нему в дом вместе со своими женами, что до этого было в греческих полисах просто неслыханным.

Перикл обратил на нее свой взор, будучи зрелым мужчиной. Олимпийцу было уже под пятьдесят. Друзья Перикла давно говорили ему о необыкновенной женщине, чей ум ни на йоту не уступает ее необычайной красоте. Конечно, он заинтересовался, решил сам во всем убедиться и навестить Аспазию.

– Ну что же, надо к ней пойти и увидеть все собственными глазами, заметил он. – Трудно с чужих слов судить о той, чья красота неописуема.

Может быть, на самом деле все выглядело несколько прозаичнее, но один из биографов Перикла описал его первую встречу с Аспазией как особенно изысканную. Женщина в этот момент позировала. Известный скульптор Кресилай, уже увековечивший образ самого Перикла, трудился теперь над изваянием Аспазии. Этот бюст сохранился до нашего времени. Хотя древнегреческие скульпторы обычно идеализировали портретные изображения, особенно женские, лицо Аспазии поражает своей красотой. Был поражен и Перикл. Словно богиня Гера, Аспазия величественно и в то же время грациозно сидела на складном стуле без спинки. Нежно-кораллового цвета пеплос, ниспадавший складками с ее округлых плеч, подчеркивал белизну кожи. Одежда не скрывала совершенства ее форм.

Кстати говоря, Аспазия в совершенстве владела и искусством красоты, а не только искусством риторики и философии. И первое было важнее. Тех, кто заставал ее утром в неурочный час, иногда поражало ее лицо, напоминавшее старую потрескавшуюся театральную маску. Но эта маска была косметической, приготовленной по собственному рецепту красавицы. Кожа ее совершенно не старела. Аспазия не делала секрета из своих познаний. Ее "Трактат о сохранении красоты" раскрывает богатый опыт женщины, знающей все о том, что полезно для женского здоровья и женской внешности. В этом одном из лучших в античности наставлений даются рецепты по применению не только средств для лица, но и особых косметических ванн, притираний, средств по уходу за волосами и многого другого.

Перикл долго молча наблюдал за таинством сотворения портрета. Затем он оценил и дом, где все было обставлено с необычайным вкусом. После беседы с самой хозяйкой он был поражен ее умом и обаянием. Действительность превзошла слухи и его ожидания, Перикл почувствовал, что без ума от этой молодой милетянки.

Роман их развивался бурно. Перикл, как пылкий влюбленный юноша, засыпал Аспазию дорогими подарками, и ей нередко приходилось их отвергать, чтобы не вызвать лишних пересудов. Она тоже сразу влюбилась в него. И с другими мужчинами у нее отныне дальше бесед не доходило.

– Душа советует нам любезно принимать преданного человека и захлопнуть дверь перед носом недоброжелателя. И вообще, тому, кто добр к тебе, надо от чистого сердца отвечать взаимностью, – сказала она однажды.

Это не единственное ее высказывание, вошедшее в историю. Может быть, сейчас это и покажется банальностью, но древние греки высоко ценили такие изящные сентенции, записывали их, цитировали в своих сочинениях. Между прочим, много подобных записей о ней, ее высказываниях оставил знаменитый Сократ. Он восхищался этой женщиной. Казалось бы, что этому философу до ма-тримониальных проблем? Но выражение Аспазии "Можно вступить в брак при помощи свахи, но только при условии, что каждой из сторон она скажет правду, избегая лживых похвал", как ни странно, тоже часть сократовской философии.

Вскоре после того, как Аспазия переехала в дом Перикла, у них родился сын. И хотя он считался незаконнорожденным, Перикл повелел назвать его своим именем. Для его политических противников это стало лишним поводом для разговоров о чрезмерном, неслыханном влиянии Аспазии на вождя афинского народа. О том, что он у нее под каблуком. Но Перикл старался быть выше пересудов. Со счастливым видом он часто склонялся над колыбелью своего новорожденного отпрыска.

– Я счастливейший человек на свете! – сказал он однажды в присутствии друзей. – Любимая женщина отвечает мне взаимностью и в подтверждение сему одаривает меня сыном!

– Как еще я могу отблагодарить тебя, возлюбленный господин мой, за все, что ты делаешь для меня? Только дав жизнь тому, кто, как и я, всегда будет предан тебе! – ответила мудрая Аспазия.

* * *

Вся жизнь этой удивительной четы была наполнена постоянной борьбой с недоброжелателями, с архаичными традициями, с возвращением к власти аристократии. Законы демократии, горячо отстаиваемые Периклом, били по нему же самому и в итоге, можно считать, добили. Иногда ему приходилось жалеть, что он не прибегает к тирании. Но важнее было оставаться самим собой.

Даже обыкновенные проявления человеческих чувств противники старались сделать козырями в борьбе с вождем демоса. "На глазах у всех он целует ее, когда уходит из дома и когда приходит". Для афинских мужей подобные нежности не входили в привычку, а значит, могли стать поводом для обвинения Перикла в развращенности. Недоброжелатели, стараясь выставить на посмешище Перикла и его политику, пустили слух, что Аспазия пишет ему речи и дает советы по всем государственным делам. А Перикл наперекор патриархальному обществу этим гордился.

Развод Перикла, его открытое сожительство с бывшей гетерой, допускавшейся на встречи и беседы государственной важности, происходившие в доме стратега, к сожалению, включили в число врагов демократии и собственных сыновей Перикла от первого брака. Особенно усердствовал Ксантипп, беспринципный и ветреный юноша, распространявший об отце и Аспазии самые недостойные слухи.

В начале их романа враги нашли повод к обвинению Аспазии во вмешательстве во внешнюю политику. Это была война с Самосом. Демократические и аристократические партии были практически во всех греческих полисах, и внутренняя политическая борьба в них не прекращалась никогда. Подобное противостояние нередко было причиной и межполисных столкновений. Естественно, что демократ Перикл старался поддерживать демократии и в других частях Делосского союза, в том числе он поддержал и демократов Милета в их столкновении с Самосом. Но враги, конечно, утверждали совсем иное.

– Возлюбленный господин мой, люди говорят, что ты готов развязать войну лишь из любви ко мне. Это неслыханная несправедливость, – сказала Аспазия Периклу. – Некоторые утверждают, что Милет, зная о твоей любви ко мне, просит поддержку, в которой ты не в силах будешь отказать. Но они забывают, что во благо укрепления Афин ты поддерживаешь доблестную демократию, к которой тяготеют теперь и жители моей родины.

– Ты права, мудрейшая из женщин, – ответил Перикл. – Немногие понимают, почему я намерен поддержать государственный переворот в Милете, а значит, и укрепить там демократию. Мы заключим договор с новым правительством, а все милетцы уже сейчас готовы дать присягу нам на верность.

И эти слова попали на скрижали.

Удивительным явлением того времени был театр, часто становившийся не только ареной искусства, но и ареной политической борьбы. Представления комедий давались два раза в год. В них авторы обязательно вкладывали в уста актеров завуалированные, а нередко и прямые намеки, обвинения политических соперников, шуточки на злобу дня. Не щадили никого. Особенно доставалось Периклу и Аспазии. Иногда прямо в их присутствии.

Так, однажды они были на представлении новой комедии известного автора Кратина – откровенного противника демократии, одного из самых злобствующих насмешников блистательной четы.

И вот со сцены звучит фраза:

– Отвратительная похоть породила его Геру – Аспазию, наложницу с собачьими глазами.

Перикл покраснел и молча поборол свой гнев. Аспазия поморщилась и прошептала супругу:

– Он сравнивает меня с Герой. Но ведь эту богиню принято считать "волоокой". Ведь глаза коровьи так хороши! Что ж, а меня, сравнив с собакой, он в очередной раз записал в бесстыдницы.

В течение всего спектакля Аспазию несколько раз окрестили "новой царицей Омфалой". Это было также оскорблением. Свою мифологию образованные греки знали назубок. Все зрители хорошо понимали, куда клонит Кратин. Омфале в течение целого года служил сам Геракл. Герой, сняв свою львиную шкуру и отбросив прочь оружие, дни и ночи напролет выполнял желания своей возлюбленной повелительницы. А иногда Геракл, облачившись в женскую одежду и забыв о чести мужчины и воина, даже прял у ног госпожи. Всем присутствующим эти слова говорили: "Вот каким стал наш Перикл рядом с этой женщиной. А мы считали его настоящим подобием Геракла".

После представления, когда горожане, гудя как улей, обсуждали эту дерзкую комедию, кто-то из приезжих обратился к Аспазии:

– Как же может существовать государство, в котором настолько не уважают власть? Как можно допускать такую разнузданность! Вот ваша пресловутая афинская свобода слова! И что это за ребяческое отсутствие последовательности: сегодня забрасывать человека грязью, а завтра доверять ему самые ответственные посты?