Текст книги "Чужая земля (СИ)"
Автор книги: Полина Ром
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Глава 10
Я лежала, закутанная в тёплые плащи, ловила краем глаза отсветы костра и с наслаждением вдыхала влажный воздух. Звёзды на небе были так велики и прекрасны, что хотелось протянуть руку и снять себе с неба игрушку. К сожалению, в астрономии я – полный невежда. Такие ли звезды стоят над Египтом в моём мире – понятия не имею. Как-то вот никогда не интересовалась…
Сефу назначил караульных, Имхотеп и Амина давно спали, а сам он решил обойти стражу. Вообще не понимаю, когда мой меч спит.
Выход из подземелья все восприняли, как божественное чудо. Удивлялись, радовались, даже веселились. Одна я была в полном шоке. И поговорить об этом ненормальном чуде было не с кем…
Сегодня утром Сефу разбудил бойцов, все умылись, попили воды и пошли за ним. Вообще, я заметила интересную вещь. Мылись египтяне при первой же возможности и с удовольствием. Меня это только радовало.
В этот раз отряд вёл Сефу, и пропустил меня вперёд только к концу нашего пути, ближе к тому залу, где, согласно плану на стене, должен быть выход.
Река, которая текла в этом подземелье, была широка и медлительна, она вытекала из одной стены зала и втекала в огромный тоннель в противоположной стене. Чем-то это напоминало ветку метро. Света в конце тоннеля было не видно, но на каменной набережной были укреплены две ладьи с золочёными носами. У каждой на высоко вздымающемся шпиле носа укреплён золотой, несколько выпуклый диск. Не слишком большой, сантиметров семьдесят в диаметре. Не представляю, что за дерево пошло на их постройки и сколько сотен лет они простояли здесь, в этом влажном мраке, но они обе выглядели совершенно целыми. Поражённые их видом люди неуверенно топтались, боясь подойти. К борту каждой из них была приставлена удобная лестница.
Ну, если я вожак – значит сейчас мой выход.
Я выбрала ту, что была больше размером. На меньшей мы все не поместимся. Страха я не испытывала. Максимум, прогнившее дерево развалится, и нам придётся выбираться отсюда вплавь. Почему-то я верила, что этот поток вынесет нас на поверхность. Лестница даже не скрипнула у меня под ногами, и я взошла на борт. С внутренней стороны борта были три высокие ступеньки, по которым я и спустилась. Поставила Басю на палубу и огляделась.
Ну, что сказать? Посудина – метров двадцать длиной. Ширина судна не более семи-восьми метров. Мачты и парусов нет. Центр занимает что-то вроде закрытой кабинки с прорезными двумя окошками в боках. Внутри кабинки встроенное кресло, как раз напротив двери, и две широкие скамьи по боковым стенкам. На каждую может сесть пара-тройка человек. Ну или лечь один. В довольно высоких бортах лодки – фигурные прорези для вёсел. Сами вёсла лежат на палубе. Настил из гладких досок вполне можно назвать палубой. Красивые резные узоры вились по тёмному дереву везде, где можно. Кстати, чем-то оно обработано. Когда проводишь рукой – кажется, что дерево промаслено, но следов на руке не остаётся. На носу судна, в центре небольшого палубного возвышения, из пола идёт металлическая колонна, на ней укреплено кольцо. Похоже, что это руль. Ну или штурвал. Не уверена, как правильно.
– Сефу, подойди ко мне.
Странно, но каждый раз я, человек в общем-то воспитанный и вежливый, обхожусь без слов «спасибо» и «пожалуйста». Как-то вот язык не поворачивается… Надо проследить за собой, а то скоро совсем охамею.
– Это ладья Ра, царевна Инеткаус?
Божечки-ёжечки! Да ему страшно! Даже в свете факела я вижу, как он напряжён, как ему страшно и неловко! Нужно успокоить, он верный и надёжный человек. А страх перед богами и непознанным – нормален.
– Сефу, думаю, эти ладьи ждут нас.
– Но на носу ладьи знак Великого Ра!
– Этот знак – для нас, Сефу.
Пусть успокоится. А от моего вранья уже хуже не станет.
Вернулась из инспекции Баська, небрежно потёрлась о ноги воина и, зайдя в каюту, чем-то там заскребла. Мы с Сефу переглянулись и подошли к открытой двери. Рядом с креслом, незамеченная мной, стояла низенькая табуреточка странной формы. Или маленький столик? Да нет, слишком низко и неудобно было бы таким пользоваться. Но и сидеть на ней невозможно. Круглое деревянное сидение имеет бортик высотой с мою ладонь. Скорее уж, это какое-то ритуальное блюдо, поставленное на треножник. Вот в этом блюде и укладывалась Бася. Немного потоптавшись, поскребя лапами по дереву и поняв, что мягче его не сделаешь, она улеглась и широко зевнула.
Мы вернулись к нашей команде. Сложно сказать, зачем мне это понадобилось, но я настояла на том, чтобы с меньшей ладьи сняли золотой щит. Возможно, просто хотела оставить себе на память какую-то вещь из этого подземелья. А если честно – он мне просто понравился. Снимать пришлось самой, в компании Сефу. Диск оказался без крепления. И не металлический. Это было какое-то странное, немного выпуклое слоёное стекло. Внутренняя и внешняя части – прозрачные, а средний слой – то ли золотая краска, то ли золото. Особо я и не рассматривала – при свете факела много не разглядишь. От золотого диска отходил единственный металлический штырь, который и вставлялся в трубчатый нос ладьи. У стыка диска и штыря – крошечная поперечинка. Думаю, она не даёт диску вращаться от ветра. Больше диск ничем не крепился. Весил килограмма три и отзывался на лёгкий удар совершенно хрустальным звоном. Сделаю себе из него блюдо под фрукты, на память о приключениях. Если живой останусь.
Чтобы спустить ладью на воду, пришлось проделать довольно рискованный трюк. Судно стояло в наклон, носом к воде, на совершенно одинаковых полированных длинных деревянных цилиндрах. Но нос его подпирала металлическая штуковина, которая и не давала ему соскользнуть в воду. Рядом, прямо на камне набережной, лежал цельнометаллический молот. Эту штуковину, очевидно, нужно было просто выбить, и тогда ладья соскользнёт в воду.
Так что Сефу приказал одному из солдат, тому самому Амуну, что возвращался за инструментами в самом начале нашего пути, остаться на набережной, и выбил эту вставку. Тот молча поклонился, хотя я понимала, что ему страшновато оставаться одному. Мы все устали и всех нас нервировали даже мелочи.
Меня, Имхотепа и Амину поместили в каюте. Бася так и не соизволила открыть глаза. Я накинула на неё шерстяное покрывало и оставила дремать. Села в кресло и закрыла глаза. Слишком мало я спала ночью.
Несколько звонких ударов металла о металл, лёгкая дрожь судна, и мы, под поскрипывание дерева, начали свой путь. Наверху зашумели солдаты, втягивая на борт Амуна. Потом ладью хорошо тряхнуло – мы спустились на воду.
В тоннеле смотреть было особо не на что, целых факелов осталось только три штуки, и в каюте огня не было. Я периодически задрёмывала в неудобном кресле. Амина молилась, Имхотеп спал, прислонившись к стенке. На удивление, старое дерево не пропускало воду и в ладье было совершенно сухо.
Один раз я вышла на палубу. Грести смысла не было и, хотя солдаты вставили вёсла в отверстия, они не пользовались ими – тоннель стал несколько уже и наша скорость увеличилась. Сефу стоял у носа ладьи на небольшом возвышении и вглядывался в непроницаемую тьму. Пусть, раз считает, что это нужно. Так что я вернулась дремать в кресло.
– Царевна Инеткаус! – кто-то тихонько трогал мою руку.
– Сефу?
За его спиной, не входя в каюту, стоял солдат с факелом. Пахло сыростью и подземельем, издалека доносился какой-то невнятный гул…
– Царевна, я хочу, чтобы ты это увидела.
Заворочались со сна Имхотеп и Амина, но я уже встала и вышла на палубу.
– Что я должна увидеть, Сефу?
– Закрой глаза, царевна. Встань на носу и закрой глаза.
– А теперь?
– Теперь можно открыть…
Солдат с факелом, похоже, ушёл за каюту. Огня не было видно. Но в каменном тоннеле, по которому мы плыли уже давно, впереди, где-то очень далеко, был виден свет. Тусклый и не солнечный, но – свет!
– Возможно, Сефу, там мы найдём выход!
Больше я не ложилась. И я, и Сефу так и стояли на носу лодки, дожидаясь, когда свет приблизится.
– Сефу, мне кажется, или мы стали плыть гораздо быстрее?
– Мы плывём быстрее, царевна.
– Пусть солдаты возьмутся за вёсла. На всякий случай…
Сефу отдал команду солдатам, а Имхотепу и Амине я велела сесть на пустые места для гребцов.
Потолок пещеры неожиданно начал опускаться. Я с тревогой смотрела, как каждые пятнадцать-двадцать метров, что мы проплывали, потолок становился ниже на метр-полтора... Так вот почему нет мачты! Свет уже слепил глаза, отвыкшие за дни блуждания от такой яркости… И стенки тоннеля становились уже, скорость судна уже была очень велика!
– Сефу!
Я хотела сказать, чтобы он велел солдатам притормаживать вёслами, но поняла, что стенки слишком близко… Выход виден был отчётливо, при такой скорости до него плыть всего несколько минут! И этот выход был перегорожен золотой паутиной! Идеально ровная решётка поблёскивала металлом, а река на большой скорости гнала нас на неё… Я понимала, что сейчас мы врежемся на высокой скорости в железо!
– Всем держаться за лавки, за борта! Держитесь крепко, кто за что может!
Я рванула в каюту за Баськой, но было поздно – нос ладьи, тот самый золотой диск, соприкоснулся с металлом решётки, раздался хрустальный звон и заполнил не только весь тоннель, но и всю вселенную, как мне показалось… Время превратилось в медовую каплю, внутри которой по золотистому вогнутому желобу медленно-медленно стекала наша ладья… Брызги воды, застывшие в отяжелевшем воздухе, переливались и искрили, как россыпь алмазов, свет колол глаза, а я, которая единственная из всех стояла спиной к выходу из тоннеля, видела, как медленно отдаляется от нас невысокая гора, как рушатся стены тоннеля, сверху съезжает огромный пласт каменного крошева и перекрывает высокий водопад, на котором мы должны были погибнуть, как плывёт в воздухе по золотистому световому желобу наша ладья, медленно и торжественно, а поток воды начинает бить из этой же горы на много метров ниже… Он, поток, живёт в режиме нормального времени. А желоб за нами гаснет в свете настоящих солнечных лучей…
На речную воду нас поставило очень аккуратно, тряхнуло только в последний момент, и время побежало с прежней скоростью…
По непонятному притоку Нила мы плыли почти до вечера. Наткнулись на небольшую деревушку уже когда течением нас вынесло в Нил. И решили здесь заночевать…
Думаю, я единственная, кто понимал, что именно произошло. Нет, так-то все спутники мои славили Великого Ра и меня. А я была просто в ужасе. Тот город… Это явно старая цивилизация с непонятными знаниями и возможностями. Но я никогда даже не слышала такого, чтобы даже в моё время строили желоб из энергетического поля… Мне, в отличие от радостных спутников, было очень страшно. Кто может сказать, какими ещё знаниями обладали древние. Не сохранилось ли их, знаний, в этом мире, и у кого конкретно? А главное, я совсем слабо представляла, что делать дальше…
ЧЕРТОГИ
Сехмет лениво потянулась и свернулась клубком на низком ложе.
– Не понимаю, Маат, как ты отследила Случайность… И почему тебя это так беспокоит?
Сегодня Тот явил свою классическую женскую ипостась. Золотая кожа Маат масляно взблескивала в свете звезд, а древний деревянный посох был ей явно тяжеловат. Своей хрупкостью она порождала желание помочь, сберечь…
– Сехмет, не все мои умения тебе следует понимать. Но разве тебя не беспокоит, что они нашли щиты отца нашего, Ра?
– Мудрая Маат, Случайность на то и Случайность, чтобы не поддаться полностью даже тебе. Я не запрещаю следить за ними, но… Ты меня понимаешь?
– Не угрожай мне, Сехмет. Я не стану вмешиваться, но я вижу варианты развития событий, не забывай об этом.
– Считай, что ты получила новую игрушку, Маат. Согласись, давно мы не испытывали такого интереса!
– Но щиты опасны, Сехмет. Полная их сила способна уничтожить не только этот крошечный мирок, но и эту вселенную.
– Знаешь, мудрая Маат, что гораздо опаснее? Предсказуемость… Нельзя вмешиваться в течение событий. Вспомни, к чему привели даже самые точно рассчитанные вмешательства. Миры стагнируют, Маат. Сколько тысяч из них уже превратились в безжизненные пустыни и множат только тёмную Силу. И эта неопределенность будущих событий – наш единственный шанс вернуть жизни былую наполненность. Если они пробудят сущность щитов и уничтожат свой мир – так тому и быть... Возможно, это благотворно скажется на других мирах.
– Меня пугает неопределенность…
– Меня тоже, Маат… Меня тоже… Но согласись, в этом есть своя прелесть?! Эмоционально это напоминает далекое детство и радость познания мира и Силы. Но вспомни, Маат, как раздражала нас опека Отца… Да и мы оказались не самыми лучшими воспитателями и учителями. Этим мирам пора взрослеть. Взрослеть без нас и нашего надзора… Все будет так, как должно быть.
– Тогда почему ты противилась Исходу, Сехмет?
– Потому, что он необратим, как смерть. Мы взвалили на себя ответственность за поступки малых сущностей. Но правильно ли это, Маат? Пусть они решают сами, в каком мире им жить. Мы же остаемся просто наблюдать. Они – наши дети, Маат. Но они – выросли! Темные или светлые, умные или глупые, но они – взрослые. Именно поэтому, в свое время, отец Ра покинул нас. Я права?
– Да, Сехмет. Ты права – они уже взрослые.
Глава 11
Завтрак был приготовлен на костре под стенания Амины о том, что негоже небхти пачкать руки…
Но есть второй раз то, что приготовили на ужин, я была не согласна. Подгоревшая ячменная каша, сдобренная льняным маслом… Фу, гадость какая!
Продуктов из деревни нам принесли столько, что я сочла нужным настоять на оплате. Кажется, это очень удивило и Имхотепа и Сефу.
Вообще, никого из крестьян ко мне не подпустили, так что с борта ладьи я видела только темные спину распростертых ниц людей, и, для разнообразия – две спины в льняных платьях. Спорить я не стала – будет еще время изменить ритуалы. А вот все продукты проинспектировала – было просто любопытно.
Молоко и коровье масло, пшеничная мука, пиво. Не самое вкусное, но его хоть пить можно без опаски. Глотать мутноватую воду Нила я была не готова. Большой горшок творога, который порадовал меня больше всего. Прошлогодний засахаренный мед. Свежие огурцы, редис и какие-то пряные травы. Непонятное зерно – тот самый ячмень, как оказалось. С него сразу поставили варить кашу. Я, потом, еле впихнула в себя несколько ложек, хотя и была голодна. Впрочем, как и все вокруг. Сухофрукты – вполне знакомые фиги и финики.
Четырех довольно жирных гусей – живьем и четырех – тушками. Им тут же свернули головы – я еле успела отвернуться.
Эти тушки Сефу приказал закатать в глину и через несколько часов, уже ночью, меня разбудил божественный запах мяса. Это было не просто вкусно, это было – сказочно! Но на нашу толпу восемь тушек было маловато. Я видела, что солдатам досталось по небольшому куску. Решила, что это не слишком правильно, потому и поставила ночью тесто на оладьи, закваска была в одном из горшочков, принесенных нам в дар.
Надо сказать, что оладьями я никого не удивила. Хлебоизделий здесь выпекают множество разных, на все вкусы и кошельки. Но тогда, утром, я, во-первых, этого не знала, во-вторых – мне просто приятно было смотреть, какое изумление вызывает у солдат мое умение готовить. Они, пусть и достаточно вежливо, косились на меня постоянно.
Костер я немного раскидала, закрепила на камнях огромный тяжелый противень, который по моей просьбе притащили из деревни, и, плеснув масла, со скоростью автомата начала закидывать комки теста и снимать готовые. Ели с творогом, с медом и с маслом. Это, действительно, насытило всех. Сменили солдат на постах и вторая очередь народу доела почти все, что я приготовила.
Нам срочно нужно продать что-то из золотых безделушек. Теперь я понимаю, что значит кормить такую толпу народа. А ведь это мои люди и их еда теперь – мое дело!
Решила, что нам нужна походная кухня. Раз уж у нас нет своего дома. И, после завтрака, усадила рядом с собой Имхотепа и Сефу и устроила совещание. Нужно было понять, что именно делать дальше, куда мы пойдем и как будем получать трон. Амину, чтобы не мешала, отправила простирнуть одежду.
Первым заговорил Сефу:
– Госпожа, до Менеса нам придется добираться почти три недели. Думаю, что ваша ладья выдержит этот путь. Она, воистину, ладья Ра. Я никогда не видел еще таких крепких и удобных кораблей!
Я посмотрела на Имхотепа и кивнула ему – говори:
– Царевна Инеткаус, я думаю, нам нужно остановиться, не доплывая до столицы. В четырех днях пути до Менеса находится поместье моего ученика и старого друга. Думаю, Акил не откажет нам в приюте. Там мы сможем собрать верных тебе людей.
– А сколько их, верных мне, Имхотеп?
Лекарь потупился…
– Не знаю, царевна…
– Сефу, что скажешь?
– Царевна, я смогу пройти в столицу один и подготовить войска. Я точно знаю, что около двух третей будут стоять под твоей рукой – в войсках не слишком любят жрецов…
– Ступайте, я буду думать…
Они ушли, а я с ужасом начала разбирать этот короткий разговор на части. Войска – это война и смерть людей. Очень много смертей. Кто за меня, а кто против точно не знает даже Имхотеп – придется всех проверять и никому не верить. Мне нужна длительная беседа с Имхотепом. Очень длительная. Я не политик совершенно, но ведь понятно, что есть люди и есть партии при любой власти. Мне нужно их узнать и оценить.
Чем быстрее я отвоюю трон, тем меньше потрясений ждет страну. Хотя бы по тому, что мне не придется менять старый аппарат власти сразу же, с кровью выдирая чиновников с их мест. Значит время работает против меня…
Божечки-ёжечки, как же мне жутко даже думать об этом!
К полудню, в самую жару, я приняла решение. У меня нет пути назад. Пусть вся моя армия сейчас – это мои спутники, но и предать их я не могу…
– Сефу, командуй солдатам. Мы плывем в поместье Акила и там будем решать, что делать дальше. Если по пути попадется большой город – предупреди меня заранее. Я хочу продать одну из фигурок, что мы взяли в пирамиде. Нам нужны деньги, Сефу. Хотя бы – просто на еду для солдат.
Время плавания я собиралась потратить на обучение, на узнавание местных реалий, на оценку сил своих и чужих.
Глава 12
Мы плыли уже несколько дней и постепенно я привыкала. Сейчас, вспоминая подземное путешествие, я понимала, что просто не до конца верила в то, что это – навсегда. Мне все казалось, что этот сон закончится и я вернусь к прежней жизни. Но – нет! Все, что происходило вокруг меня теперь и было моим миром, касалось моей будущей судьбы. И воины моего отряда, и Имхотеп, и чувствующая отчуждение Амина – это и есть реальность. Очень непривычная, неудобная, как новая одежда не по размеру.
Чужим было все – еда, запахи, природа, климат. Люди… Люди были самым чужим и пугающим в этом мире. Я не понимала привязанности ко мне Сефу. Даже подозревала, что он просто влюблен в прошлую ипостась царевны. Но, кажется – нет. Ничего такого я не заметила за эти дни. Тогда откуда такая верность? Амина, которая беспрекословно выполняла любые требования и сторонилась меня теперь. Я её не понимала! Имхотеп, который тоже что-то там себе думал и, иногда, странно посматривал на меня.
Все свободное время я старалась общаться с ним. Иногда спрашивала о чем-то Сефу. Амина чувствовала обиду, от того, что «ее
царевна» мало говорит с ней, не пускает к себе в душу и отдалилась. Это могло стать большой проблемой!
– Амина, я хочу поговорить с тобой.
Мы плыли уже пятый день и в каюте теперь были устроены два ложа – для меня и для служанки. Кресло вынесли на палубу, за каюту. Там, в тени, я обычно и беседовала, и училась. Но сейчас решила, что настало время наладить отношение с Аминой. Полдень я всегда проводила в каюте – слишком пекло солнце. Сегодня я приказала ей сопровождать меня. Сама служанка последнее время почти не общалась со мной.
– Садись и скажи мне, что не так.
Амина присела и уставилась в пол. Я сидела напротив в продуваемой легким ветерком каюте и в рассеянном свете, падавшем из незастекленных окон, рассматривала её. Около тридцати лет, полноватая, с гладкой плотной кожей, очень смуглой. Немного морщинок в уголках накрашенных глаз, аккуратные черты лица, узкие губы, карие, чуть узковатые глаза. Недавно я с удивлением увидела, что ее прическа каре – это парик. Этакая плотная шапочка. Настоящие волосы были почти полностью сбриты. Так, какой-то незначительный ёжик в два сантиметра. Чистоплотная, как, впрочем, и все мои спутники. Все, даже воины отряда, мылись не один и не два раза в день, а при любой возможности и обязательно умывались перед трапезой. Сладкоежка. Я много наблюдала за ней и старалась запоминать, что она любит. Но я совершенно не чувствовала к ней привязанности! Она мне чужой человек, излишне ворчливый и суеверный, без конца взывающий к богам. Я абсолютно не представляла, как с ней общаться и о чем. Сидит, молчит… О чем она думает? Её расстраивает то, что между нами нет прежней близости или что-то другое? Близость с царевной давала ей раньше какие-то плюшки?
– Амина, я чувствую твою огорчение. Скажи, что не так?
– Небхти…
Она схватила длинный край моего пояса-фартука и поцеловала.
– Небхти, ты удаляешься от меня… Разве я в чем-то провинилась? Скажи, небхти, чем я не угодила тебе?!
– Почему ты думаешь, что не угодила?!
– Ты – сама. Все сама! Одеть платье – Амина не нужна! Умыться – Амина опять не нужна! Не говоришь со мной, не смотришь на меня!
Ну, ёжечки-божечки! Вот только мне ревности бабской не хватало!
– Амина, ты же знаешь, я потеряла память. Я даже тебя не помню, не то, что нужные привычки! А ты, вместо того что бы помочь мне, рассказать, что и как именно нужно делать – ты обижаешься и отворачиваешься от меня. Ты не подсказываешь, что я делаю не так. Ты просто молчишь и поминаешь богов… Почему ты не хочешь помочь?!
Лучшая защита – это нападение! С такой точки зрения, очевидно, она проблему не рассматривала.
– Небхти… Как я могу тебе подсказывать?!
– Очень просто! Как Имхотеп мне подсказывает все про мое царство, так и ты можешь это делать!
– И ты не будешь гневаться, небхти?!
– Нет, я буду благодарна тебе, Амина.
Она мялась и не могла решиться…
– Амина, повторяю, я не буду сердится и буду тебе благодарна за подсказку.
– Царевна, ты перестала красить глаза и губы. Ты не носишь украшения. Это… Это… это неправильно!
Слово «неправильно» она произнесла шепотом и потупилась. Даже сжалась как-то. Боится она меня что ли?!
– Амина, я не помню, чем и как нужно красить лицо.
Потрясение она испытала знатное.
– Небхти?! Совсем не помнишь?!
Очевидно, видя перед собой прежнюю внешне царевну, она не осознавала, что можно забыть и такие простые вещи.
– Сейчас, небхти, сейчас…
Амина рылась в тряпках, из которых состояло сейчас ее ложе. Вынула маленький мешочек с вышивкой, раньше я видела его у нее на поясе. Торопясь и, кажется, немного нервничая, развязала витой шнурок и достала оттуда несколько маленьких узкогорлых флакончиков.
– Смотри, небхти, вот это – твоя краска для глаз! Ты всегда доверяла мне накрасить твои глаза. Вот здесь – она показала на флакон побольше – вода, что сладко пахнет. Ей ты натирала кожу рук. Вот здесь…
С ума сойти! Она не бросила краски царевны даже в подземелье. А ведь она тоже несла небольшой груз, как и все.
Это были довольно приятные полчаса… Я перебрала разные флаконы, дотошно выяснила, как Амина изготовляет мне краску для стрелок и помаду. Помню я, что раньше какой только отравой не мазались. Но жженая льняная ткань и душистое масло, из которых она получала краску для век, не показались мне особо опасными.
– И еще, небхти, я добавляю туда несколько мелких щепочек душистого дерева кипариса и дерева кедра. Это дает стойкость краске! А для приятного запаха я сама добываю для тебя масло из лепестков розы. Их собирают в твоем саду, царевна. Это древний секрет моей семьи, небхти… Как жаль, что ты забыла, но именно поэтому и выбрала меня служить тебе!
– Амина, я рада, что ты все это мне напоминаешь! Как будто от разговоров с тобой моя память немного светлеет!
– Ты позволишь, небхти?
Она смотрела на меня почти умоляюще, очевидно, для нее мой внешний вид сейчас являлся сильным раздражителем.
– Амина, я была бы рада воспользоваться этим всем и позволить тебе услужить. Но я не помню даже, как выглядит мое лицо.
Это ее совсем потрясло. Во взгляде мелькнула жалость.
– Царевна, сегодня вечером я прикажу доставить тебе зеркало. Если в деревне, где мы остановимся на ночлег, есть хоть одно – ты увидишь себя, царевна. Обещаю!
– Я благодарна тебе, Амина. Сколько лет ты уже служишь мне?
– Тебе было шесть великих разливов Нила, царевна, когда ты выбрала меня с позволения своего отца.
– А сейчас мне сколько?
– Уже шестнадцать. Отец планировал найти тебе хорошего мужа…
Тут на глаза ей навернулись слезы. Похоже, она совершенно искренне привязана к царевне. Значит, теперь она привязана ко мне. Да, она, возможно, не так и умна и у нее не слишком широкий кругозор. Да и плевать. Для меня сейчас её преданность – важнее. Она служит уже десять лет и…
– Амина, ты была замужем? У тебя есть дети?
– Нет, царевна! Как можно! Отец хотел отдать меня замуж, но ты выбрала меня и спасла! Я узнавала потом. Этот мужчина женился, но он бил свою жену и она умерла родами. Я так благодарна, что ты спасла меня от такой участи!
– Скажи, у тебя есть желание?
– Какое?
Она совершенно искренне растерялась.
– Ну, может быть ты хочешь красивое украшение? Или, например, ты устала служить мне и хочешь свой дом? Ты сама будешь там госпожа. Или ты хочешь хорошего мужа? Я желаю отблагодарить тебя. Не торопись с желанием, Амина. Ты можешь подумать, время еще есть. А пока – давай немного отдохнем. Скоро спадет жара и я снова пойду говорить с Имхотепом…
