Текст книги "Чужая земля (СИ)"
Автор книги: Полина Ром
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
Глава 4
Если отбросить пафос рассказа Имхотепа, то история была такова.
Жил-был фараон Нечерихет, что значит – Божественная плоть. /Так я сама себе перевела его имя/. И было у него, как водится, несколько жён.
Одна из них, Хетепхернебти, была моей матерью. Был ещё и сын, Сехемхет, мой родной старший брат. И моя сестричка, Нианх-Хатхор, старше меня на три года. Её мать умерла родами.
Здесь я попросила Имхотепа сделать паузу. Эти имена резали мне слух и с трудом воспринимались, но какая-то часть меня, та, что осталась от ушедшей царевны, вспыхнула гневом при имени сестры. Очевидно, девушки не слишком ладили. Мы сидели полном молчании, а я думала о том, что, если не сольются память принцессы и моя, я рано или поздно выдам себя. Ну или просто сойду с ума…
– Продолжай, Имхотеп.
Сехемхет заболел около года назад и, несмотря на лечение Имхотепа, умер через день. От яда, как известно, не всегда помогает лечение.
– Почему ты думаешь, что его отравили?
– Я дал его кровь собаке, и к вечеру та скончалась. И она мучилась и визжала от боли, и из пасти её текла пена…
Да уж… Весёлая семейка.
– Что сделал отец? Кого признал наследником?
– Он выдал твою сестру, царевну Нианх-Хатхор, за Джибейда, да будет проклято его имя во веки веков!
– Кто такой Джибейд? Он богат, знатен? Какого он рода?
– Он второй сын первосвященника храма Анубиса. Твой отец, да будет его имя жить среди потомков, был уже немолод и хотел облегчить себе дорогу в загробное царство. Поэтому и наследника он выбрал из храма Анубиса. Потому он приказал мне выстроить невиданное доселе чудо. И я повиновался твоему отцу и, выбрав место, возвёл его посмертный дом, достойный великого фараона! Никто не знает всех ходов этого дома смерти, царевна. И здесь мы можем быть в безопасности. Но нам не хватает еды, жрецы и воины Джибейда охраняют царскую кухню и украсть еду очень трудно. Но скоро они уйдут отсюда, замуровав выходы. Ложе смерти фараона будет закрыто. Проклятый Джибейд не захотел ждать… Я думаю, царевна, что руководил Джибейдом его отец. Сам он, хоть и принят был в семью фараона, особым умом никогда не блистал. А сестра твоя, старшая царевна Нианх-Хатхор, взойдёт с ним об руку на трон твоего отца.
– Стоп! Где мы сейчас находимся?!
– Это – великий дом смерти, царевна. Неужели ты не помнишь? Отец несколько раз привозил тебя сюда. Здесь и для тебя, по велению отца твоего, приготовлены покои.
– Ты хочешь сказать, Имхотеп, что мы находимся в нижней части пирамиды?
– Да, царевна. Это твоя будущая усыпальница.
И он торжественно обвёл рукой стены помещения.
Ёжечки-божечки, ужас какой! При мысли о том, что надо мной сейчас миллионы тонн камня, у меня мороз пошёл по коже. Баська, прекрасно чувствующая моё настроение, начала «подкапывать» мою руку под локтем, желая прижаться. Она всегда так делала, когда понимала, что я нервничаю. А я даже не нервничала, я уже откровенно паниковала!
– Имхотеп, если нас здесь замуруют, как мы выйдем?!
Имхотеп со страхом поглядывал на трущуюся об меня Баську.
– Имхотеп! Отвечай!
Он с трудом отвёл от неё глаза и, тяжело вдохнув, ответил:
– Я найду нам выход, царевна. Не это важно.
– А что важно?
– У нас нет пищи и пива. Твои воины скоро начнут умирать. Войска Джибейда гнали нас сюда, как крокодилы гонят антилопу. Войти они не могут – несколько десятков его воинов погибло в ловушках, они боятся гнева богов и больше не полезут. Не зря я потратил годы на обустройство тайных рычагов и блоков! Но и оцепление не снимут… А мы долго не продержимся.
– Мои воины?!
– Да, твой меч ранен…
– Мой… Кто?!
– Начальник твоей охраны, верный Сефу. /Имя Сефу я автоматически перевела, как меч/. Он заслонил тебя своим телом от второго удара копьём. И воины пьют слишком мало, чтобы выжить. А выйти на поверхность мы не можем – пирамида оцеёплена войсками Джибейда. Тело твоего отца ещё не скоро привезут для церемонии погребения, и мы все умрём здесь без воды и питья.
Ну, зашибись просто… Я даже не знала, плакать мне или смеяться. Умереть, сгореть в своём мире для того, чтобы тут сдохнуть от нехватки воды?! Что-то здесь не вяжется. Смысла воскрешать меня тогда совсем никакого. Значит, я обязательно должна выжить. Но мне нужно немного подумать. Собрать остатки знаний и сил и что-то решать.
– Благодарю тебя за службу, Имхотеп. Ты можешь идти. Я подумаю и позову тебя позднее.
В голове у меня с трудом ворочался горячий свинцовый шар, стучал в виски и отдавал болью в затылок. Я легла в своей нише, подтянув урчащую Басю поближе. Мне срочно нужно подумать над всем этим.
Давай уж, царевна, разложим мысли по полочкам и сообразим, как вывернуться отсюда. И не просто вывернуться, а вывести живыми всех. Сложно сказать, что это, но я чётко понимала – я не брошу людей, рисковавших за меня жизнью. Возможно, это просто память тела, скорее всего – да. Я ведь даже никогда их не видела. Но, раз уж я теперь вот такой психологический Франкенштейн, сшитый из моего разума и инстинктов и воспоминаний царевны, то и жить я должна так, чтобы эти две мои половины не спорили между собой, а, возможно, срослись бы со временем. Иначе я рискую нажить себе полноценную шизофрению или, допустим, раздвоение личности. Значит что? Значит – я не борюсь сама с собой, а действую так, как подсказывает мой разум и её тело. Привет, царевна, надеюсь – мы подружимся! И я нервно захихикала…
Дальше… Что я знаю о древнем Египте? Ну, если хорошо подумать, то о любом Египте я не знаю ни фига! Мечется в памяти всяческий мусор, типа «пирамида Хеопса», «Нефертити», «разлив Нила» и «Омон Ра». Хотя, Омон Ра – это не божество, а роман Пелевина. Хорошо, царевна… Ну, а если отбросить мусор и вспомнить хотя бы начальную школу? Помнится, тогда меня поражала трата ресурсов на захоронение тел и ублажение богов. Большая половина того, что производили люди, просто спускалась в помойку! Нет, потомкам то, естественно, интересно было рыться в исторических помойках, собирать осколки табличек и совать носы в пирамиды… Вопрос в другом – нужно ли это, полезно ли это для самих египтян? Что-то, матушка, тебя не в ту степь понесло… Править Египтом тебе, возможно, и не придётся. Так что давай, царевна, думать. И думать о том, как вылезти отсюда и людей увести.
Я села и погладила Басю. Дивный антидепрессант! Для начала, я думаю, стоит сходить и посмотреть на своё войско. Сколько их там? Кого конкретно я буду выводить отсюда?
Самое странное, что мысль о том, что нужно всё бросить и смываться самой, меня больше не посещала. Всё же царская кровь – не водица. А девочка, похоже, при жизни была вполне приличным человеком. Надеюсь, её новое перерождение будет удачным. Пусть царевна родится в хорошей и любящей семье, пусть проживёт достойную жизнь и не пожалеет о ранней смерти здесь. Пусть она будет счастлива!
Божечки-ёжечки, как же мне странно и страшно всё это! Но я чувствую своё новое тело. Я помню всю свою жизнь, я помню мгновенную вспышку перед смертью… Да, мне очень сложно принять эту новую реальность, но есть ли у меня выбор?!
– Имхотеп!
Шлёпанье ног по коридору и на полу простирается ниц старик. Надо прекращать эти китайские церемонии. Ну, хотя бы для ближнего круга.
– Имхотеп, я готова встретить свою судьбу и узнать, что предначертал в этой жизни мне Великий Ра. Я хочу увидеть своё войско. Отведи меня к ним.
___________________________________________
Глава 5
Память судорожно работала, выдавая новые и новые факты, забытые за обыденной суетой…
Имя Имхотеп мне знакомо ещё по прошлой жизни. Так-то оно почти всей России знакомо. Все, кто смотрели фильм «Мумия», наверняка помнят толпу зомби, идущую за жрецом и монотонно повторяющую: «Им-хо-теп, Им-хо-теп!».
Просто вот осознать, что, возможно, это он и есть – очень сложно.
Я как-то, после очередного конфликта с матерью, смотрела фильм с тогдашним ухажёром. Божечки-ёжечки, двухтысячный год! Я была совсем девчонкой и вся жизнь, прекрасная и заманчивая, была впереди! Этот Миша, студент истфака, мне и рассказывал, провожая домой, что на самом деле Имхотеп был очень уважаем народом и мудр. Он построил первую пирамиду в Египте. Пирамиду Джосера. И после его смерти, Имхотепа, а не Джосера, его признали святым и даже сделали богом. Кажется, богом медицины. Имхотеп был казначеем фараона. Помню, что удивилась таким разным ипостасям одного человека. Может, потому и запомнила.
Осталось только выяснить, тот ли это Египет, и тот ли это Имхотеп. И является ли мой «отец» тем самым Джосером? Я помню, что реального фараона звали совсем не так. Имя Джосер он получил через несколько столетий после смерти. Но, разумеется, настоящее его имя я не знала. Пока это всё, что я смогла вспомнить. Неизвестно, пригодятся ли мне эти сведения. Но всё же, это лучше, чем совсем ничего!
Мы продвигались по длинному коридору. Иногда попадались ответвления в разные стороны, ведущие вниз. Значит ли это, что у пирамиды есть ещё этажи?
– Имхотеп, скажи, кто был казначеем и визирем моего отца?
– Мой брат, Идогб, царевна.
– Идогб – значит близнец.
– Да, госпожа. Я старше брата всего на несколько мгновений. И я не знаю даже, жив ли он сейчас…
Коридор закончился очередным ответвлением, которое вывело нас в огромный зал с колоннами и роскошными рисунками на стенах. Кучка мужчин, человек двадцать, даже меньше, смотрелись в углу зала жалко, они просто терялись в помещении. Некоторые были перебинтованы грязными тряпками, большая часть из них лежала. Не у всех сохранились плащи и некоторые из них, я видела, мёрзли.
Два факела скудно освещали тёмное пространство. Края зала тонули во мгле. Завидев нас, один из них что-то скомандовал, и всё кинулись ниц. Чёрт, неловко-то как! Раненые, голодные люди, попавшие в беду, чтобы спасти меня.
– Встаньте! До момента, когда я взойду на трон отца, я запрещаю падать ниц передо мной!
Первым зашевелился один из самых забинтованных. С трудом встав на колено и опершись рукой о стену, поднялся и потрясённо уставился на меня. Я не знала, что сказать, как разговаривать и что делать. Я даже не знала, кто из них «мой меч»! Медленно и несколько недоверчиво поднимались другие мужчины. Все держались от меня на почтительном расстоянии и смотрели в пол. Ну, пожалуй, это тоже выход. Нужно просто скомандовать, не глядя на них. Тогда никто не догадается, что я не узнаю командира своей охраны. Я уставилась в пол.
– Сефу, подойди ко мне!
Я совсем не удивилась, когда ко мне подошёл тот самый забинтованный. Тридцать, возможно – меньше. Немного выше среднего роста, приятное умное лицо, тонкий шрам, пересекающий щеку. Из-за него кажется, что мужчина чуть улыбается. Цвет глаз не рискну определить в неверном свете факелов, но мне показалось, что они воспалены. Совершенно машинально, перехватив Баську на одну руку, я протянула ладонь и потрогала лоб. Так и есть, температура. Не слишком высокая. Но в наших условиях и это может оказаться критическим.
– Госпожа, что за странный зверь у тебя на руках?! Он не опасен?
– Это дар Великого Ра, Сефу. Три дня душа моя гостила в его чертогах.
Мы не успели отойти от остальных, поэтому мои слова слышали все. И ниц кинулись снова все…
– Встаньте! Или вы не слышали мой приказ?!
Моя реакция на неповиновение удивила меня саму. Нет, я, конечно, умела командовать. В своё время мне кем только не приходилось работать. Однажды я даже доросла до шефа суши-бара. И у меня была команда из шести человек, что работала в две смены. И далеко не все из них обладали ангельским характером. Но здесь чуждый мне мир, и это не склочные тётки, а воины. Тем не менее, я командовала почти рефлекторно. Вот что значит привычка властвовать и распоряжаться. Похоже, у царевны эта прошивка чуть ли не на генетическом уровне.
Имхотеп и Сефу взяли по факелу и, освещая мне путь, пошли к виднеющейся в темноте груде непонятных вещей. Когда факелы осветили груду, я увидела аккуратно составленную мебель. Непривычной формы столы, кушетки, большое ложе, несколько кресел и табуреток, какие-то высокие сосуды, похожие на напольные вазы, сундуки и большие шкатулки.
– Что это, Имхотеп?
– Это то, что ваш отец, царевна, копил для загробной жизни.
Я повернулась лицом к Сефу и спросила:
– Скажи, почему твои воины лежат и сидят на полу?
– Госпожа, не могли же мы использовать вещи царя Египта!
Кажется, даже мысль об этом его шокировала.
– Сефу…
Я вздохнула и продолжила.
– Послушай меня внимательно, Сефу. Сейчас отец мой мёртв из-за предательства. Я наследница трона. Признаешь ли ты власть мою и волю мою и признают ли её твои солдаты?
– Конечно, госпожа!
– Тогда просто сделай, как я приказываю. Оставьте здесь одно кресло для меня и пару табуреток для вас, и позови солдат. Пусть они возьмут мебель и пользуются ей. Имхотеп, что в сундуках?
– Ткани, госпожа.
– Значит, достаньте ткани, смените все повязки на чистые и укрывайтесь ими. Неизвестно, сколько мы пробудем здесь ещё, а сырость и прохлада – дурные спутники здоровью. Выполняй, Сефу.
Он пошёл к солдатам и стал что-то объяснять вполголоса. Звук был гулким, под сводами заметалось эхо, но слов было не разобрать. Это хорошо, значит, когда я буду с ними разговаривать, солдаты не услышат. Не обязательно всем подряд знать, что царевна потеряла память.
Сама я села в кресло и положила Баську на колени. Имхотеп устроился на низкой табуретке рядом, лицом ко мне. Непрерывно кланяясь, подошли несколько солдат и, подхватив кушетки и кресла, понесли к тому углу, где сидели на полу остальные. Второй заход, очевидно, немного осмелев, сделали уже большим числом. В одном из запечатанных кувшинов нашлась мука или что-то похожее. Ещё в нескольких – вино, довольно крепкое. Из сундуков достали ткани, я выбрала себе широкое расшитое покрывало из тонкой шерсти и тонкую льняную ткань на чистое платье. Остальное велела взять воинам. Им нужно перебинтовать раны и чем-то укрываться.
– Имхотеп, почему раньше вы не воспользовались запасами?
Ответить он не успел. Один из солдат в это время наливал нам вино в кубки из высокой амфоры с узким горлом. Рука его дрогнула и немного вина плеснулось на низеньки столик. И этот мужчина, на голову выше меня, сжался, как будто ожидал от меня удара!
– Не бойся, воин. Ты не виночерпий, нет обиды в том, что ты не справился. Я умею ценить преданность и благодарна тебе за заботу. Ступай.
Он упал на колени сбоку от моего кресла, робко протянул руку и, взяв край грязной тряпки, в которую я была завёрнута вместо платья, поцеловал. Я вздохнула и повторила:
– Ступай!
Я дождалась, пока солдат удалится.
– Ответь мне, Имхотеп.
И тут я заметила на глазах у старика слёзы!
– Царевна, много лет мы собирали лучшее в стране, дабы путь твоего отца в загробное царство был лёгок и удобен. А сейчас всё идет прахом…
Сефу сидел на низкой для него табуретке и не осмеливался поднять глаза. Ну, думаю, наступил удобный момент для того, чтобы проверить, так ли велика моя власть…
– Отец наш Ра недоволен делами Египта, Имхотеп. Не должно мёртвым обирать живых. Там, в загробном мире, все земные богатства – прах. А посему, будет в Египте новый порядок и новый обычай. Отца моего, великого царя Верхнего и Нижнего Египта, мы похороним так, как делали наши предки. Но более таких похорон не будет удостоен никто, даже я! Ещё будет время поговорить об этом. Многое поменяется в привычной жизни. Но сейчас мы должны решить, как мы покинем место упокоения царя и что делать дальше.
Оба собеседника молчали.
– Скажи, Имхотеп, ты говорил, что попадал на кухню. Как ты это делал?
– Здесь много тайных ходов, царевна. А кухню на то время, что понадобится для подготовки тела царя, устроили рядом с одним из боковых входов. Если пройти по нему, то мы выйдем прямо в центре места, где готовят пищу. Там, под навесом, хранятся припасы. Но выходить туда очень опасно. Последний раз меня заметили, и только волей богов я успел закрыть вход.
Я отпила из красивого чеканного кубка. Вино было крепким, густым и очень сладким. По телу пробежала дрожь. Всё же здесь, в подземелье, прохладно, и я постоянно мёрзну. Кстати…
– Сефу, я трогала твой лоб, он горячий…
– Госпожа, – вмешался Имхотеп – у него воспалились раны. Это очень плохой признак, но у меня нет ни мазей, ни плесени…
– Имхотеп, тогда промой раны самым крепким вином, что есть в кувшинах. Очисти их и промой, возможно, это замедлит воспаление. И обязательно смени бинты на новые. А ты, Сефу, возьми шерстяную ткань и закутывайся теплее – ослабленный организм больше подвержен простудам и лихорадкам. А ты нужен живой и здоровый. Сейчас ты распорядишься сделать болтушку из муки, заварите её на огне и покормите людей. А Имхотеп займётся твоими ранами. Затем ты, Имхотеп, начертишь в одной из комнат план всех ходов и выходов, которые ты знаешь. Не здесь, не в этой комнате, а там, где его не увидят люди. Потом, когда Сефу станет легче, мы обсудим, как станем выбираться. И не переживай, Имхотеп. Мы сотрём план и гробницу отца наполним по новой. Выполняйте!
Вернувшись по коридору в свою нишу, я укуталась покрывалом, прижала к животу подмёрзшую Басю и задумалась. Вся схема действий, конечно, так себе. Но вот если мы не найдём возможность выйти? Что я буду делать? Что я скажу людям, которые пошли ради меня на смерть?
А что я вообще знаю о пирамидах? Любая пирамида – это комплекс зданий и подземных ходов. Тут должны жить жрецы и охранять всё сложенное богатство до тех пор, пока оно не понадобится. Тут должны быть помещения для храмовых ритуалов, молельни, или что-то типа того. А ещё я совсем недавно натыкалась в инете на сообщение, ну, возможно, оно из разряда «нами правят рептилоиды», но проверить всё равно стоит. А сводилось оно к следующему…
В нескольких пирамидах использовано дерево. И радиоуглеродный анализ этого дерева говорит о том, что его срубили за пятьсот и более лет до постройки пирамид. Значит что? Значит, сами пирамиды ставили на месте более древних подземных захоронений. Вот это и стоит выяснить у Имхотепа. Правда ли?
Глава 6
За дверью, в своей нише ворочалась Амина. Похоже, ей просто надоело лежать.
– Амина!
– Слушаю тебя, великая небти.
– Иди к солдатам и помоги им приготовить еду. Там есть мука, замеси с вином и запеки на огне. Можешь взять с собой факел. Ступай.
После вина на голодный желудок меня немного клонило в сон, и я задремала.
Лекарь всё не шёл, под тёплой тканью я согрелась и постепенно мысли мои вернулись в мой мир.
Я прожила там сорок пять лет, я знала свой мир, как саму себя, а здесь мне всё было странно и чуждо, даже мой статус принцессы. Но чего я добилась там? Я поменяла не один десяток работ, я многое умела и знала, но всю жизнь, начиная с детства, уж сейчас-то можно себе не врать, я старалась добиться одобрения матери.
Я всегда была – «недостойна», «неумеха», «бестолочь», «безрукая»… И, даже будучи взрослой теткой, отходив не один год по психологам и психотерапевтам, я так и не избавилась от простого желания – чтобы мама меня любила. И вот вроде со стороны я всё понимала – и что эти отношения токсичны, и что она ухитряется парой предложений обесценить то, к чему я шла, иногда – годами… Но у неё был любимый мальчик – мой брат… А я всю жизнь – только ресурс. Которым она, надо отдать ей должное, весьма умело пользовалась.
Мне пришлось бросить в школе кружок пения, хотя мне и нравилось. Но мама считала, что у меня ужасный голос, и я её только позорю.
Два года я бегала на лыжную секцию, но лыжи сломались и – «сама виновата, я не обязана тебе покупать новые»…
Когда ещё подростком я заработала себе на первый дельтаплан, точнее, на материалы для него – собирала я своего красавца сама. Она так вынимала мне мозги, что я – безответственная эгоистка и думаю только о себе, что меньше, чем через год я сдалась, ушла из секции дельтапланеризма и продала своего «Айвенго». Палмихалыч, золотой дядька, который возился с подростками для души, а не просто за деньги, уговаривал меня остаться, но маму я любила больше. Тогда я ещё была романтической дурочкой и верила, что мама мне плохого не пожелает… Институт я закончить так и не смогла, хоть и поступила на бюджет. Это был уже конец девяностых, деньги, что остались от продажи одной из доставшихся мне квартир, закончились. А Тёмочку нужно было учить – «мальчик не может без образования, ему нужны репетиторы!».
Дома вечно не хватало денег, так что я пошла работать. Кем я только не работала! И секретарём, и продавцом в компьютерном салоне, и менеджером по продажам ж/б конструкций, и даже вела факультативно кружок для девочек «Золотые ручки» в подростковом центре на базе старого Дворца пионеров. Мне нравилось работать с подростками. Но как только нашлись спонсоры, меня попросили освободить место:
– Вы же понимаете, Вера, что теперь, с такой зарплатой, нам неловко держать человека без педагогического образования! А у вас – высшее неоконченное…
Директрисе понадобилось место для дочери.
Но в целом, я всегда хорошо ладила с людьми, умела убедить клиента, что без наших товаров ему – просто никак. И сколько бы я не приносила домой, а иногда это было совсем даже неплохо и по московским меркам, этого всегда было мало для мамы. Тёмочка рос и требовал новых вливаний.
Я заплакала и снова уснула. Всё же я ещё была слаба после ранения.
А проснувшись в той же самой темноте, с потухшим факелом, слушая, как шлёпает по полу коридора идущий ко мне Имхотеп, как мелькает свет в дверном проёме, почувствовала странное спокойствие. И мама, и Тёмочка остались в том мире. Сейчас я одна и никому ничего не должна.
– Как ты себя чувствуешь, царевна?
– Я согрелась, Имхотеп, и мне гораздо лучше. Если ты не устал – займись рисунком.
– Он уже готов, царевна. И как только захочешь – можем посмотреть.
– Я долго спала?
– Почти сутки, царевна Инеткаус.
– А Сефу? Как его раны?
– У него больше нет жара, и он готов служить тебе, царевна.
Я потянулась и тут сообразила, что со мной нет Баси!
– Имхотеп, ты не видел, куда ушла кошка?!
– Нет, царевна, я всё время был с солдатами, и…
Я вскочила и заметалась, забрала у Имхотепа факел, кинулась в коридор с извечным :
– Кис-кис-кис, Басенька… Кис-кис-кис…
Неторопливо и вальяжно Бася вывернулась из коридора и села умываться, внимательно поглядывая на меня. Кстати, мы здесь, в подземелье, уже… Сколько уже? Ну, всяко больше двух суток. И она не просила ни есть, ни пить. Обычно, если кончалась вода или корм в миске, Бася возмущалась довольно громко и даже могла шлёпнуть меня лапой! Не сильно, просто, чтобы я вспомнила свои обязанности! А тут она при мне столько времени – и не возмущается?! Это очень-очень странно. Я взяла на руки потяжелевшую Басю. Ого! А пузо то у неё – набито...
– Имхотеп!
Оказывается, он не остался в комнате, а пошёл за мной.
– Слушаю тебя, царевна Инеткаус.
– Куда ведёт этот ход?
Я ткнула рукой в тот поворот, откуда вышла Бася.
– Этого никто не знает, царевна. Сотни лет назад здесь было захоронение древних богов и это место – священное! Именно поэтому твой отец поставил свою гробницу здесь и использовал верхний этаж. На нём мы сейчас и находимся. Но под страхом смертной казни всем запрещено спускаться туда!
– И что, никто даже не пробовал?
– Пробовали, конечно, царевна. Четверо рабочих подбили своего мастера. Они думали, что найдут там золото богов.
– И что?
– Никто не знает, что там. Трое из них и мастер спустились. Последний – испугался и остался наверху. Поэтому он жив, хотя его и наказали. Остальные просто не вернулись. Твой отец очень сердился, царевна. Он тоже боялся гнева старых богов.
– Имхотеп, ты видишь, что кошка вернулась живой и здоровой. И за целые сутки она ни разу не просила пить. Думаю, где-то там, внизу, есть вода. Но не будем сейчас спорить. Пойдём, позовём Сефу и рассмотрим твой чертёж.
Чертёж пирамиды, точнее – несколько чертежей с разных точек, были выполнены на полу одной из пустых камер для захоронения. Ничего хорошего они нам не показали. Ходов было много, но все они вели с этого этажа на поверхность. При пирамиде находился довольно большой прямоугольный двор, где по периметру расположились солдаты Джибейда. Была отдельная молельня, встроенная в ограду пирамиды, были жилые помещения жрецов и сторожей. Это целый маленький посёлок оказался. Мы в данный момент находились в самом низу пирамиды. Если это и есть верхний этаж старого захоронения, то сколько ещё этажей скрыто внизу?!
– Сефу, хорошенько затри чертёж. Пусть не останется ни одной линии.
– Слушаюсь, царевна Инеткаус.
Пока он возился на полу, тщательно затаптывая и затирая прорезанные в плотном земляном грунте линии чертежа, я уговаривала их.
– Имхотеп и ты, Сефу, вы зря боитесь! Для начала, вы оба сейчас убедились, что у нас нет выхода на поверхность. Точнее, выход есть, и не один, но все они ведут нас в руки солдат Джибейда. Кроме того, если ослеплённые жадностью мастеровые погибли – значит их наказали боги. Мы же не собираемся покушаться на их имущество и богатства. Мы спасаем свою жизнь и готовы принести им подношение. А главное, с нами будет зверь Ра!
Не знаю, что там ждёт нас в этих катакомбах, но это точно лучше, чем сидеть на месте. По сути, у нас просто нет выбора, и я искренне не понимала, почему они тянут с принятием решения. Баська всё это время где-то пила и явно что-то ела. Поэтому, боги там или не боги, а я пойду туда, даже если они все откажутся. Хотят – пусть следуют за мной.
