Текст книги "Шуба (СИ)"

Автор книги: Полина Люро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Часть 2. Пролог

Луиза вся извертелась в машине, продолжая махать Маше и Ромке.

– Да успокойся же ты, наконец, их уже давно не видно. Можно вздохнуть спокойно. Я, честно говоря, уже устал от этих детских игр.

– Фу, Марк, какой ты грубый! А мне и в самом деле не хочется с ними расставаться, так привязалась к Маше. Знаешь, я могла бы подружиться с ней по-настоящему. Она такая хорошая, доверчивая, милая девочка. Можешь мне не верить, но мне стыдно её обманывать.

– Конечно, я тебе не верю! Ты и «подружиться»? Лгунья и воровка, которая за всю свою никчёмную жизнь и слова правды не сказала, только предавала и подставляла доверявших тебе людей, и вдруг «подружиться», серьёзно?

– Если я скажу «да», ты же мне всё равно не поверишь?

– Естественно.

– Да что с тобой сегодня, ты никогда ещё не был таким жестоким...

Марк промолчал в ответ.

– У тебя вообще-то сердце есть, или только камень в груди? А, братик?

– У меня и камня нет, это лишнее, ― Марк усмехнулся кривой улыбкой.

Лу надулась и несколько раз ударила кулачком по сиденью.

– А ты-то чем лучше? Я хотя бы никого не убивала, а, тем более, лучшего друга. И, к тому же, притворяться влюблённым в доверчивую девочку ― это гадко...

Марк побелел и сжал руку Лу с такой силой, что у неё выступили слёзы на глазах.

– Заткнись, немедленно! Болтаешь гадости, хотя ни черта не знаешь обо мне! Надо было оставить тебя дома. Никогда так больше не говори, иначе дальше операцию мне придётся проводить одному. А это плохо для дела, мы слишком далеко продвинулись вместе с тобой, чтобы сейчас лишаться партнёра. Практически подобрались к нему. Впрочем, ― он зло посмотрел на неё, сжавшуюся в комок от страха, ― я всегда смогу поставить тебя на место...

Марк отпустил руку Лу, она потёрла наливавшийся на запястье синяк, и отодвинулась от брата дальше к окну.

– Права была Маша, ты не человек, «змей». Единственное, что ты умеешь делать хорошо ― это притворяться. Из тебя бы вышел первоклассный актёр...

горько усмехнулся и тоже отвернулся от сестры, чтобы она не видела, как блестят слёзы в его глазах. Всю оставшуюся дорогу до вокзала они ехали молча. Каждый думал о своём.

Часть 2. Глава 1

― Маша! О чём так глубоко задумалась, дочка? ― папа подошёл ко мне вплотную и погладил по волосам. ― Не рано ли тебе ещё без шапки ходить?

– Я торопилась, забыла надеть, пап. Пойду домой, позавтракаю, а вы ещё погуляете с Ромкой?

Папа кивнул. Я махнула Ромке и пошла домой, слыша, как за спиной брат заныл, чтобы не уходила. Но не могла я сейчас остаться. Не в силах была смотреть на папу и видеть в нём другого человека. Мне срочно надо было успокоиться и выбросить эти глупости из головы. Да и поесть не помешало бы.

Дома я ковырялась в тарелке, так что мама забеспокоилась.

– Я, наверное, пересолила кашу, да? Невкусно?

– Нет, мам, всё отлично, просто не выспалась. ― Я быстро проглотила, давясь, остатки, запила чаем и пошла, крикнув маме: «Где моё пальто? Мне на курсы ехать надо, а то опоздаю!»

И осеклась. Пальто висело на вешалке, сапоги стояли рядом. Обернулась и посмотрела на маму. Она была смущена и прятала глаза. Я не стала задавать ненужные вопросы, ответы на которые и так были очевидны. Даже не сердилась на неё.

На курсах девчонки демонстративно отсели от меня подальше. Мне, честно, было всё равно. Я старалась сосредоточиться на занятиях, но вместо этого постоянно отвлекалась. А когда обнаружила, что вместо лекции страница исписана одной фразой ― «он уехал», перевернула лист, встряхнулась и, наконец-то, начала работать.

Обычно по субботам после курсов мы с подружками ходили в кино, но сегодня меня с собой не позвали. Подумаешь! Прекрасно обойдусь и без них. Остаток дня я провела, помогая маме с уборкой, а вечером села за книгу. Пришёл Ромка, он ходил вокруг меня кругами, трогал вещи и заглядывал в лицо, видимо, ожидая, когда же я его наконец-то одёрну. Было видно, что ему просто не терпится со мной поговорить.

– Ну, в чём дело, выкладывай уж! ― оторвалась я от чтения.

– Маш, а Маш! Лу, правда, не хотела уезжать, ты ей очень нравишься!

Я кивнула. Ясно-понятно, мы ж подруги.

– А Марк, он, ну...

– Ну, говори же, не мямли!

– Он всё время думал о нашем папе. Он его страшно боится, вот!

Я закрыла книгу и положила на колени.

– Серьёзно? И как ты об этом узнал, а? Мысли вдруг научился читать? Даже если так, то нельзя читать чужие мысли без разрешения. Ты это понимаешь?

Ромка кивнул и залез ко мне на кровать, продолжая говорить, забавно жестикулируя.

– Я и не собирался этого делать. Оно само получилось. Когда Лу меня обняла, понял, как она расстроена. А когда пожимал Марку руку, почувствовал, как он боится папу. Очень-очень. А о тебе он и не думал.

– Да что ты за чушь несёшь! Естественно, Марк боялся, что папа подойдёт и помешает нам проститься. Только и всего. Я тоже этого боялась.

– Нет, это другое. Это был очень сильный страх. Такой же, как у меня, помнишь, когда на меня бродячая собака напала...

– Глупый ребёнок, ну ты и сравнил! Ты уже забыл, как сам сказал, что Марк тебе нравится?

– Ничего я не забыл! Он мне руку на плечо положил и так сдавил... Если б я так не сказал, он мне бы руку оторвал!

– Ну, нет! За что мне такой брат врун, а? За что? ― взвыла я и осеклась, увидев, как Ромка расстёгивает рубашку и показывает мне огромный синяк на плече. Я потрогала синяк пальцем, не нарисованный ли? Ромка охнул. Болит, значит, настоящий, что же всё это значит? Почему Марк причинил боль ребёнку? Неужели, не может справляться со своей силой, как Лу?

– Рома, потерпи немного. Сейчас синяк мазью намажу, быстро пройдёт, ― сказала я, доставая аптечку. ― Уверена, Марк этого не хотел, у него и Лу очень много силы. Когда они волнуются, то иногда не могут её контролировать. Ты понимаешь?

Ромка послушно кивнул, а когда я закончила мазать ему плечо, застегнул рубашку и пошёл к двери. Потом остановился и, жалобно посмотрев на меня, сказал: «Маш! Будь с ним осторожней, не доверяй ему!» ― и быстро выбежал, боясь, видимо, моей реакции на такое заявление. И не напрасно.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Да как он смеет, что этот мелкий о себе вообразил? Может, он сам себе синяк поставил, например, упав с качелей? Он же у нас мастер розыгрышей, да и фантазии ему не занимать.

Я успокаивала себя, но Ромкины слова запали мне в душу. И сколько ни старалась забыть о них, ничего не получалось. В конце концов, так разволновалась, что не могла уже ни читать, ни думать. Меня трясло. И я сделала то, что раньше делала в трудных ситуациях ― пошла за помощью к папе. Тем более, что у меня были к нему очень личные вопросы...

Папа сидел в большой комнате и в очередной раз чинил телевизор. На нём был толстый свитер с заплатками на локтях, старенькие джинсы и такие непривычные очки на переносице. Сейчас он совсем не был похож на Марка. Я подошла к нему, не зная, как начать разговор. Но он только взглянул на меня, отложил паяльник и, взяв за руку, усадил рядом с собой на диван.

– Что с тобой происходит? Ты сама не своя, Маша. Может, расскажешь, и мы вместе придумаем, как тебе помочь?

Я тяжело вздохнула и обняла папу.

– Обещай, что не будешь на меня сердиться и смеяться тоже. Да?

– Даю слово.

Я помолчала, а потом рассказала ему, как встретила Лу и Марка, как мы постепенно подружились. О странностях, происходивших со мной, о тех удивительных событиях, участницей которых я стала. Конечно, о многом умолчала. Например, о кольце, о странной шубе или о своих чувствах к Марку, но о последнем и не требовалось говорить, папа и сам всё понимал.

Он слушал внимательно и не перебивал. А потом вдруг спросил.

– А какой вопрос тебя особенно тревожит, может, начнём с него?

Я сидела, закусив губу. Совсем непросто говорить о своих бредовых теориях, но потом рассказала ему о его странном сходстве с Марком и о своих мыслях на этот счёт.

Папа сначала улыбнулся, а потом рассмеялся.

– Прости, Маш, я не нарочно, но у тебя такая богатая фантазия, не смог удержаться.

– Ясно-понятно, ― надулась я, ― а что-нибудь другое, кроме насмешек, ты мне скажешь, или сразу можно уходить?

– Не уходи, я же извинился. Давай разбираться. Ну, во-первых, имя Марк, конечно, не очень распространённое, но это у нас. А в Прибалтике, где я вырос ― самое обычное имя. Во-вторых, не так уж мы с твоим Марком и похожи. Ты только присмотрись внимательней. Давай я тебе кое-что покажу. Встань-ка, обними меня. Вот так. Твоя головка лежит на моём плече, а Марк...

– Марк гораздо выше тебя, ― поняла я. Как же сразу не заметила. Облегчённо выдохнула. Вот теперь ясно, что оба Марка ― совершенно разные люди.

– Ну, видишь, твоя фантастическая теория с перемещением во времени интересна, конечно, но не в нашем случае. Вряд ли после такого «путешествия» я стал сантиметров на двадцать короче. Согласна?

Я радостно закивала головой, а потом всё-таки спросила.

– А не может Марк быть твоим сыном, ты же наверняка встречался с кем-то до мамы?

– Было дело. Но сколько этому Марку лет? Лет двадцать или двадцать два? Я в то время в армии был, а твоя мама меня ждала. Мы с ней ещё в школе познакомились. Так что нет, он не может быть моим сыном. Успокоилась?

Вместо ответа, я крепко его обняла. Он даже не представлял, какой груз снял сейчас с моих плеч.

– Хорошо, Машенька, с этим мы разобрались. Но разреши мне тоже задать тебе несколько вопросов. Если захочешь, можешь на них не отвечать.

Я кивнула.

Папа внимательно на меня посмотрел.

– Маша, как фамилия твоей подружки и её брата? Они тебе не сказали, верно? А адрес свой в Питере они тебе дали? Тоже нет. Обычно друзья обмениваются адресами. Документов, я так понимаю, ты никаких не видела. Просто поверила незнакомцам на слово. Нет, я тебя не упрекаю. Скажи, а ты уверена, что встретилась с этой компанией действительно случайно?

– Папа, ты хочешь сказать, что всё подстроено? Да кому я нужна, чтобы так заморачиваться! Уверена, что с Лу мы встретились случайно. Я сама вычислила её квартиру и пришла к ней. Она за мной не бегала.

– Что ж, я понял тебя. Допустим, что так. И всё же...

– Папочка, я очень рада, что ты помог разобраться с этими моими фантазиями, это здорово! Но нельзя же всех людей подозревать! Как тогда жить?

– С умом, осторожно выбирая себе новых друзей. Старых подружек, ты, наверное, уже забросила. А ведь вы дружите с детства. Нехорошо как-то. И вот ещё над чем подумай. Я знаю, что у меня есть младшая сестра, но в глаза её никогда не видел. Ты уверена, что Марк и Луиза действительно мои родственники?

– А как же фотографии?

– Маша, любую вещь можно украсть...

– Ладно, пап, я тебя поняла. Впредь буду осторожней. Пойду.

– Обиделась на меня, дочка? Я же просто беспокоюсь о тебе...

Но я не стала его слушать, потому что разозлилась. Вышла из комнаты и пошла к себе.

– Да что он всех под одну гребёнку? Я что, такая глупая, что не смогу различить, где плохой человек, а где ― хороший? У меня своей головы на плечах нет?

Я прыгнула на кровать, улучшившееся было настроение опять опустилось к нулю. А ещё меня смущал рассказ Ромки. Этот дикий синяк не выходил из головы. И слова брата: «Он не думал о тебе, а боялся нашего папу». То есть, как? В такой момент он совсем обо мне не думал? Глаз не сводил, за руку держал, говорил ― «буду скучать», и при этом совсем не думал. Разве это возможно...

Боже мой! Ещё вчера, даже сегодня утром, я была так безмерно счастлива, а сейчас ― уже и не знаю, что думать. Ох, папа, зародил ты сомнения в моей дурной голове.

Я уткнулась носом в подушку. Как же сейчас мне была нужна Лу с её прекрасной улыбкой и весёлым смехом! Она ведь точно не могла притворяться, не могла же. Да и зачем ей это? Посмеяться надо мной? Делать ей больше нечего. Она всегда была такой искренней со мной, или казалась такой. С каким отчаянием она тогда говорила о Марке: «Что б он сдох!» Она его и правда боялась, у неё даже слёзы были на глазах.

Что мне делать теперь? Кому верить?

Я вскочила с кровати и открыла шкаф. Вот она, та шуба, с которой всё началось. Осторожно погладила её по рукаву.

– Шубка, дорогая, что мне делать, подскажи?

Может, из-за переживаний я была не в себе, но почувствовала, как рукав шубы в моей руке потеплел. Ну вот, ещё один бред. Я взяла щётку и стала осторожно причёсывать лохматый и спутанный мех шубы. Сначала это было что-то очень тихое и робкое, но постепенно переросло в самое настоящее мурчание. Я продолжала гладить шубу. А потом зарылась головой в её странный мех и заплакала. Мурчание усилилось, моя шуба меня утешала...

Ночью мне снились странные сны. Сначала я увидела испуганную девочку– подростка в знакомой шубе, кажется, она что-то взяла из магазина, и охранник грубо тащил её за руку. Она плакала и пыталась сопротивляться. Мне так было её жаль. Я присмотрелась к ней ― это была Лу, только ей было на вид лет двенадцать. Её волосы были спутаны, а лицо покрыто синяками и потёками слёз...

Второй сон был не лучше. Это был Марк, совсем юный и коротко стриженный, в военной форме. Вокруг взрывались снаряды, а он тащил на себе какого-то парня. Тот был ранен и истекал кровью, но Марк нес его и остановился только у палатки с красным крестом. Подбежали люди в белом, видимо врачи. Они унесли парнишку, а Марк сидел на земле, закрыв лицо руками, и ждал. К нему подошёл человек и что-то сказал. И тогда я увидела глаза Марка ― несчастные, полные слёз, глаза человека, потерявшего друга...

Но самый ужасный сон был последним. Я снова очутилась в своём кошмаре. Я ― парализованная то ли страхом, то ли заклятьем, сражающиеся против тени Марк и Лу, и сама эта тень, приближающаяся с каждым мгновением всё ближе и ближе. Я напрягала глаза, пытаясь её рассмотреть. И вот из мутного пятна она, наконец, превратилась в человека. Это был мой папа. Глядя на моих друзей, он негромко говорил: «Немедленно верните мою дочь, тогда я оставлю вас в живых, иначе...»

Проснулась среди ночи вся мокрая, мне было душно. Встала и пошла на за водой, но остановилась в коридоре. На кухне горел свет, и тихонько разговаривали родители.

– Всё будет хорошо, Марк. Мы справимся, не первый раз.

–Они снова пытаются добраться до меня, я чувствую это. Не постеснялись даже Машу втянуть, совсем осмелели. Если бы только знал, где кольцо. А ещё меня беспокоит этот мальчик, который так нравится Маше. Он действительно очень на меня похож, и это меня тревожит.

– Не волнуйся, дорогой, наверняка всему найдётся простое объяснение.

У меня при этих словах замерло сердце. Я не стала подслушивать дальше, а тихонько вернулась в кровать. Мне было плохо и страшно, впервые я поняла, что не только папе, но и всем нам грозит большая опасность. Шутки кончились, и, что ужаснее всего, я каким-то образом оказалась к этому причастна.

Не помню, сколько времени пролежала без сна, и уснула, только когда за окном начало светать.

Часть 2. Глава 2

Поезд плавно отъехал от перрона, Лу смотрела в окно, ей было тоскливо. Если бы только она могла всё изменить, снова стать беззаботной Лу, весёлой и смешливой, какой видела её Маша. Если бы роль, к которой она уже успела привыкнуть в последние месяцы ― не была бы просто ролью маленькой бездомной мошенницы в чужой игре. Она не выбирала свою судьбу. Просто отчаянно пыталась ей сопротивляться, и кто же виноват, что в этой борьбе она проиграла?

Самое смешное в этой ситуации было то, что ей практически не приходилось притворяться или лгать. Разве что совсем чуть-чуть. Она на самом деле была внучкой Матильды и младшей сестрой того человека. Вот только после смерти мамы, Лу было тогда около пяти лет, бабушка не стала её воспитывать, а почти сразу, сославшись на возраст, отдала в детский дом. Она подарила Лу шубу, принадлежавшую её матери, и это было всё, чем бабушка с ней поделилась. Так Лу осталась совсем одна. Раньше у неё был брат-двойняшка, но он умер ещё в младенческом возрасте, и она совсем его не помнила.

В детдоме она и жила, а, вернее, выживала достаточно долго. Неизвестно, что с ней стало бы, если бы не Марк. Они познакомились там, подружились и стали неразлучны, практически как брат и сестра. Марк был отчаянным драчуном, но только тогда, когда ему приходилось защищать себя или Лу. В остальное время он был спокойным, жизнерадостным ребёнком, но никогда даже ей не рассказывал, как попал в это место ― так между собой они называли детский дом.

Марк и Лу всё время держались вместе, было кое-что ещё, связывавшее их. Они были особенными детьми, рано это поняли и быстро научились применять свои способности себе на пользу. С ними старались не связываться, их боялись. Они мечтали, что когда-нибудь покинут это место, обязательно разбогатеют, купят свой дом, и никогда ни в чём не будут нуждаться. Марк и Лу не знали жизни, а она была с ними очень жестока.

Марка перевели в другой детский дом, когда им исполнилось по четырнадцать лет. И сделали это как-то очень поспешно, он даже не успел попрощаться с Лу. Лу была в отчаянии. Она так скучала о «старшем брате», что даже отказывалась есть. Её постоянно наказывали за непослушание, но она продолжала упорно ждать возвращения Марка. Другие дети смеялись над ней. Её простодушие они принимали за глупость.

Марк ни разу не написал ей и так и не появился. Новые «подружки» обманом заставляли её воровать в ближайшем магазине, за что потом она была жестоко наказана. В итоге Лу замкнулась, возненавидев «друзей», а через четыре года оказалась на улице. Но перед этим её разыскал адвокат и передал бабушкино наследство ― простенькое кольцо, несколько старинных книг и фотографий.

Оказавшись на улице, Лу без стеснения использовала свои неординарные способности, особенно не задумываясь над моральной стороной своих поступков ― просто выживала. И тогда её нашёл Марк. Сначала она страшно на него злилась, ведь «братик» ни разу и не дал о себе знать за прошедшие четыре года. Он на все вопросы отвечал просто: «Лулу, я не мог. Я же вернулся за тобой, прости».

И она простила, ведь по-прежнему любила его. Марк отвёз её в свой дом, где всё было так, как они когда-то мечтали: роскошная обстановка, деньги, дорогая машина. Только они сами изменились, особенно ― «старший брат». Он также был заботлив и внимателен к ней, выполнял малейшую её прихоть. Они много путешествовали, обедали в лучших ресторанах, Марк покупал ей дорогие вещи. Однако отказывался рассказывать, где он был все эти годы, только хмурился и молчал.

Ему нравилось, что она как ребёнок радуется своей новой жизни. Но сам при этом лишь криво усмехался, и сколько бы Лу ни старалась его развеселить, у неё ничего не получалось. Марк рассеянно её слушал и кивал. Создавалось впечатление, что его постоянно что-то тяготило.

А потом он ушёл в армию, и Лу послушно ждала, изучая бабушкины книги и надеясь, что с его возвращением всё изменится в лучшую сторону. Но стало только хуже. Там, во время службы что-то случилось, о чём он упорно не хотел говорить, несмотря на её бесконечные расспросы. Марк стал мрачным и часто уходил из дома, бросая на ходу: «Я ― по делам», ― исчезая иногда на несколько дней. Лу терпела и старалась заботиться о «братишке», как могла, но ей всё чаще казалось, что она совершенно не нужна. Что лишняя в его жизни.

И однажды она взбунтовалась. Прокричала ему в лицо, что не может жить рядом с человеком, который ничего ей не рассказывает. Не хочет быть просто частью обстановки его роскошной квартиры. И вот тогда Лу увидела Марка в гневе. Он, никогда не поднимавший на неё руку, применил силу ― её так швырнуло на стену, что она потеряла сознание. А когда пришла в себя, поняла, что Марк отрезал её роскошные волосы. Они лежали на полу, и это было первое, что она увидела, открыв глаза. Лу плакала.

– Да ты псих, Марк! Зачем ты это сделал, думаешь, без волос я не убегу от тебя? Мне всё равно, что ты меня ударил. В детдоме меня столько раз били, когда ты меня бросил. Такой ерундой меня не остановишь. А волосы ― подумаешь, отрастут.

Марк был сам не свой от того, что натворил. Он клялся Лу, что ненавидит себя за это, обнимал, прижимая её к себе и без конца повторяя только одно слово: «Прости!» Она царапалась, кусалась и брыкалась, но Марк её не отпускал. Он заплакал, и это её остановило.

– Если ты хоть ещё раз попробуешь...

– Никогда, Лулу, никогда ― клянусь...

– Ладно, Марк, отпусти меня, я уже успокоилась.

Весь вечер они провели в молчании, потом Марк куда-то ушёл и, вернувшись, сказал:

«Хочешь работать вместе со мной?»

Лу радостно закивала.

– Но обещай, что будешь во всём меня слушать!

– Конечно, конечно, ― уставшая от постоянного одиночества, она поторопилась согласиться.

Марк в общих чертах рассказал, что придётся ехать в Москву, где она должна будет познакомиться с девушкой по имени Маша...

«Если бы я только знала, что всё так получится, никогда бы в жизни... Зачем он меня во всё это втянул, чёртов «змей», ― повторила Лу любимые слова Маши, потирая ушибленную руку, и бросила осторожный взгляд на Марка, который сидел в соседнем кресле с наушниками и, казалось, спал.

Но на самом деле ему было не до сна. Отец Маши пугал его. Такой спокойный внешне, его тёзка был как пылающий вулкан силы, глубоко спрятанный внутри обычного с виду человека. Марк впервые почувствовал это, когда на первом свидании попытался прикрыть себя и Машу. В ответ получил лёгкий удар и недвусмысленное предупреждение. А в его взгляде при прощании Марк без труда прочитал: «Я всё про вас знаю».

Марку давно уже не было так страшно, с тех пор как тот ужасный человек неожиданно забрал его из детдома. Была и другая причина для страха ― это его необыкновенное сходство с отцом Маши. Тут было о чём задуматься.

Марк поморщился и отогнал от себя неприятные воспоминания. А сегодня к тому же он опять сорвался на Лулу. Ну кто, скажите, тянул его за язык? И чем бедная Лулу виновата, что всё идёт не так, как было задумано...

«Какая же я сволочь, никак не могу научиться контролировать гнев. Что такого ужасного сотворил со мной этот мерзавец, что порой просто не в состоянии сдерживаться. Как же хочется стать прежним, чтобы Лулу была счастлива со мной...»

Марк открыл глаза и повернулся к Лу.

– Лулу...

– Не обращайся ко мне так, для тебя я ― Луиза.

– Надолго?

– Навсегда!

– Не верю, сестричка! Ну, прости меня, ты же самая добрая на свете! Прости, Луиза... Это всё нервы, я действительно очень устал. И к тому же Машин отец до чёртиков меня пугает...

– С чего бы это? Ты говорил, что наша задача подобраться к нему, и всё. Мы же не собирались с ним меряться силами, правда? Почему ты его так боишься, что чуть мне руку не сломал? А что ты сделал с Ромкой, его-то за что? Думаешь, я не видела, как он, бедняжка, скривился от боли под твоей лапищей?

– Это просто несчастный случай. Кто же знал, что в тот момент Марк так посмотрит на меня, и у меня случайно дёрнется рука. Клянусь, я не обидел бы ребёнка, ― глаза Марка расширились, а щёки покраснели от стыда.

Лу гневно пыхтела и дулась на Марка, но больше не ругалась, а это был знак, что примирение близко. Через десять минут она стала демонстративно вздыхать и жаловаться на жару, намекая, что выпила бы бочку колы. Марк с готовностью купил ей желаемое, а потом ещё и булочки, шоколад и многое, многое другое.

Наевшись, а, вернее, «заморив червячка», ведь такой малостью ненасытную сестричку накормить было нереально, Лу повернулась к Марку и вдруг выпалила:

«Марк, миленький, давай всё расскажем Маше, а? У меня сердце не на месте. Если хочешь, я разрешу тебе меня колотить каждую неделю, только давай...»

От такого заявления Марк охнул.

– Лулу, ты совсем сбрендила? Смерти моей хочешь, да и своей заодно? Ты не представляешь, что с нами эти люди сделают. Думаешь, мне нравится то, что я делаю?

– А тебе не нравится?

– Нет, меня уже тошнит от этого...

– Почему тогда пошёл на это, тебя шантажируют?

– Хуже.

– Не верю своим ушам, мой любимый братик наконец-то решился что-то рассказать о своей жизни. А я уж и перестала на это надеяться.

– Лулу, давай поговорим об этом, но не сейчас и не здесь.

– Слово даёшь?

Марк обречённо кивнул.

–Даю, но про то, чтобы всё рассказать Маше ― забудь, если и её погубить не хочешь...

– Ладно, пока забуду. Но, Марк, раз уж ты сегодня такой разговорчивый, может, ответишь мне на один малюсенький вопросик? ― и Лу захлопала длинными ресницами.

Марк сразу заподозрил неладное.

– Знаешь, я сегодня и так много лишнего наговорил, может не надо меня пытать?

– Один вопрос, братик, и я от тебя отстану, вот, что б мне провалиться в этом самом кресле!

Марк помолчал немного, понимая, что сегодня победа точно не на его стороне и кивнул: «Валяй, мучительница».

– Марк, скажи, ты к Маше совсем-совсем ничего не чувствуешь?

– А это вообще не твоего ума дело! ― вспыхнул Марк, снова надел наушники и закрыл глаза.

Лу довольно захихикала и потёрла руки.

– Спасибо, братик, ты ответил на мой вопрос! ― она тоже надела наушники и принялась что-то напевать, ужасно фальшивя.