Текст книги "Тебе некуда бежать (СИ)"

Автор книги: Полина Эндри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

21

Я проплакала почти всю ночь. Уснула только под утро. Обида и гнев душили меня, на душе так тошно, хоть волком вой.

Из сна меня выдергивает осторожный стук в дверь. Я не успеваю отреагировать, как она осторожно раскрывается и оттуда выглядывает уже знакомая фигура.

– Доброе утро, мисс, – девушка мне приветливо улыбается. – Как самочувствие?

– Нормально, – я вовсе не удивляюсь её появлению. – Себастьян у себя? Мне нужно поговорить с ним.

Да, извиниться. Я поступила глупо. Повела себя, как истеричка. Сбежала, ничего не объяснив. Я даже не помню, что я ему сказала. Видимо, эмоции настолько зашкаливали, что я была не в состоянии себя контролировать. А он хотел поддержать. До меня это дошло позже. Почему-то чувствую себя виноватой.

Всё повернулось совсем другой стороной. Мой родной брат оказался предателем. А чужой человек поддержал. Он прав, мне убегать некуда. Разве что....

– Нет, мисс, – коротко отвечает горничная, обрывая мысль. – Хозяин ушел.

И снова это "хозяин". Меня передёргивает. На автомате. Сразу вспоминается, когда я работала на монстра по имени Джейкоб Вейн. Его я тоже звала хозяином. Только с одной большой разницей – он не щадил никого. И меня тоже.

Когда я поняла, куда попала, я хотела сбежать. Но не получилось. Джейкоб говорил прямым текстом, что найдет и убьет моих родных.

После того, как убили его, я почувствовала свободу. Думала, теперь все будет по-другому. Пока не оказалось, что мама неизлечимо больна. У меня не осталось выбора. Я погрязла в этом криминальном болоте, как утопающий на дне воды.

Маму спасти не удалось. Я же спасалась бегством, пока это было возможно. Я знала, что рано или поздно всё закончится. Но у меня был главный ориентир – мой четырнадцатилетний брат. Два года мы выживали. Как могли. Как умели.

Голос горничной развеивает весь ужас моих мыслей.

– Я приготовила вам завтрак, – мелодично сообщает она. – Когда будете готовы, спускайтесь. Может, вы хотите принять ванну? Я могу приготовить ее для вас.

Я мотаю головой, садясь на кровати.

– Не стоит. Спасибо.

Ванную я нахожу сама. Когда горничная уходит, ещё несколько минут прихожу в себя. Собираю мысли. Затем выхожу.

Столовую найти не составляет труда. В воздухе уже вовсю витает запах еды. Это пробуждает во мне аппетит.

Есть я действительно хочу.

На столе меня уже ждут картофельные блины с беконом и теплая булочка с маслом, из сладкого – вафли с клубникой. Домработница наливает из графина сок и желает мне приятного аппетита.

Ем быстро. По привычке. Наедаюсь тоже.

– Когда Себастьян вернется? – спрашиваю, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Этого я не знаю, мисс. Но обычно он возвращается ближе к вечеру, иногда ночью.

Я исподтишка кошусь на девушку, наблюдая, как она собирает со стола грязную посуду.

Красивая. Молодая. Как она здесь оказалась?

Интересно, у нее что-то было с Себастьяном? Или есть? Последняя мысль почему-то вгоняет меня в тоску.

Проходит ещё несколько минут, прежде чем на пороге вдруг появляется мужчина.

– Вы готовы? – грубоватый серьезный голос, обращённый ко мне, вызывает лёгкий ступор.

– К чему? – спрашиваю растерянно.

– Как к чему? – удивляется. – К обследованию, конечно. Я отвезу вас к клинику. Разве хозяин вам ничего не говорил?

22

День проходит насыщенно.

Никогда бы не подумала, что обычный поход по врачам способен настолько утомить.

Проверяли всё.

Начиная от состояния волос и заканчивая приемом у гинеколога.

Последнее вышибает из меня равновесие.

Ежу понятно, зачем это.

Я знала, что так будет. Ждала подсознательно. И все равно оказалась не готова.

Ближе к вечеру я чувствую себя выжатой, как лимон. Водитель привозит меня в дом. Я ужинаю и сразу же иду к себе.

Запираюсь в комнате. Не выхожу. На душе странное смятение.

Время тянется, словно резина.

Я прождала его весь вечер. Вслушивалась в укромную тишину комнаты, стараясь распознать малейший шорох за дверью. Но он так и не появился. Ближе к двенадцати я провалилась в сон. Сама не заметила как. Когда проснулась, по прежнему ничего не было. Тишина.

А затем я слышу щелчок. Мягкий такой, отдаленный. Сердце застывает на миг. Вернулся. Это он.

Я спохватываюсь на кровати и чувствую, как неконтролируемо заводится пульс. Идея, сидевшая в моей голове целый день, больше не кажется такой бесстрашной.

Ещё пару минут собираюсь с силами. Взвешиваю все "за" и "против". Обдумываю.

Решаюсь. Выхожу. Ноги сразу же берут траекторию к его комнате.

Останавливаюсь. Прислушиваюсь. За дверью тихо. Может, уснул?

Не знаю, что мной двигает. Я медленно тянусь к ручке. Смыкаю ладонь. Выпускаю прерывистый выдох. Набираюсь смелости и тихо приоткрываю дверь.

Он сидит за рабочим столом. Работает. Брови озадаченно сдвинуты, выражение лица нечитаемое. Меня не замечает. Мне на секунду становится некомфортно. Я теряюсь, не зная, что делать.

– Заходи, Лесли, – вдруг раздается тихое разрешение.

Я бесшумно захожу и осторожно прикрываю дверь. В заднюю стенку сердца отдает глухим ударом.

– Ты что-то хотела? – раздается низкий хрипловатый голос. Теперь он смотрит прямо на меня.

Я сглатываю. Киваю.

– Да, извиниться. Вчера я поступила глупо... Я хотела сказать спасибо, – я понижаю голос. – За поддержку.

– Не за что.

Вот и всё.

Мне бы развернуться. Уйти. Но вместо этого я делаю шаг. Ещё один. И ещё. Мои ноги трясутся, как старый трамвай, сердце колотится, как сумасшедшее.

Торможу. Задерживаю дыхание. А затем наклоняюсь.

Себастьян издает ровный протяжный выдох и, ничего не подозревая, откидывается на спинку. Поворачивает ко мне лицо и я резко подаюсь вперёд. Наши губы сталкиваются.

Он застывает. Время тоже. Я в испуге распахиваю глаза, а затем прытко отскакиваю назад.

– Это что сейчас было? – ровным голосом интересуется он.

Я падаю в ступор.

– Я... Вы же сами хотели..

Он изящно выгибает бровь.

– Что хотел? – спрашивает непонимающе. Смотрит неотрывно. Я окончательно теряюсь.

– Чтобы я поцеловала... Вас.

Он на секунду задерживает дыхание. Затем вдруг резко качает головой и возвращается к работе, издав протяжный выдох.

– Иди к себе, Лесли.

Мне кажется, что я слышу в его голосе усталое разочарование. В горле оседает ком.

– Вам... Не понравилось?

– Понравилось. Все хорошо, Лесли.

Его фраза звучит как поспешно данное объяснение ребёнку, чтобы тот на время оставил свои приставания. Тело обдает неприятным холодом. В глазах почему-то начинает щипать. Я быстро моргаю, сгоняя влажность.

– Ясно.

Я отстраняюсь, последний раз взглянув на него. Себастьян даже не смотрит на меня. Выражение его лица каменное, брови сдвинуты. Продолжает работать.

Я разворачиваюсь резвее, чем хотела, и резко следую к двери.

Я ожидаю, что он окликнет меня, скажет что-то напоследок. Но этого так и не происходит.

23

Я не могу уснуть.

Мое сердце беспокойно стучит, в голове крутятся муторные мысли. Вокруг темнота. Укромная, плотная, она разъедает воздух, как кислота.

Я думаю обо всем. О маме, о данном ей обещании, о Джереми, моем младшем непутевом брате.

О Себастьяне.

Из груди вылетает нестройное дыхание.

Потому что я слышу щелчок замка. С той стороны. Дважды. Он слишком четкий и слишком громкий, чтобы мне показалось.

Ручка надавливается и дверь тягуче скрипит, медленно раскрываясь.

Мое дыхание берет паузу, сердце на миг останавливается. Я точно помню, что закрывалась...

На пороге кто-то есть. По телу бегут крупные мурашки.

В комнате раздается размеренная поступь шагов.

Я как можно естественнее смыкаю веки. Не шевелюсь. Каменею. Изо всех сил стараюсь ровно дышать.

Кто-то садится на кровать. Смотрит. Он смотрит, я это чувствую. Долго. Пытливо.

– Я знаю, что ты не спишь, Лесли, – твердый мужской голос разрезает тишину, словно нож. Вздох, все это время державшийся внутри меня, резко вырывается из груди.

Я распахиваю глаза.

Он сидит передо мной. Слабые отблески света падают из коридора в комнату, очерчивая строгий мужской силуэт.

Себастьян.

Сердце разгоняется в буйном биении.

– Вы... Что-то случилось? – глупый вопрос. Наверное...

– Поднимись, – негромко велит он.

Я несмело приподнимаюсь к спинке, потянув за собой одеяло. Сжимаю его в кулаках. Растерянно моргаю.

Щелчок. Свет лампы озаряет его лицо.

Он смотрит на меня. С минуту. Глубоко. Пронзительно. Словно под кожу пытается влезть. Вывернуть её. Наизнанку. Затем что-то меняется.

Он подносит ко мне руку. Я вздрагиваю. На автомате.

Зажмуриваюсь, издав тонкий писк. Но больше ничего не происходит. А затем я ощущаю его ладонь.

Мягко. Осторожно.

Я с опаской раскрываю глаза, издав изумлённый выдох.

Он медленно гладит меня по волосам.

Мое дыхание запинается. Я застываю.

Себастьян наклоняется ближе. В нос ударяет запах алкоголя. Он что, пил? Эта мысль обрывается на полпути. Мужчина вдруг резко подается вперед и с напором прижимается к моему рту.

Я издаю писклявый выдох, ожидая болезненного вторжения. И следом тут же срывается мой изумлённый вздох. Его губы на удивление мягкие. Теплые. Влажные. Они не причиняют боль.

Он целует меня. По-настоящему...

Мое тело вмиг напрягается.

– Расслабь губы, – хрипло командует мне в рот, и я бессознательно повинуюсь. Он тут же захватывает мои губы в плен, влажно проталкиваясь внутрь.

У меня перехватывает дыхание. Я чувствую горький привкус алкоголя и язык, властно хозяйствующий в моем рту.

Он быстро входит во вкус. Из его груди слетает стон.

Мужские руки крепко смыкаются на моей талии и рывком притягивают ближе. Ладонь накрывает мою грудь и это бьёт по мне невидимым хлыстом.

Я резко разрываю поцелуй, пулей отлетая от него на другой конец кровати. Вжимаюсь спиной в спинку, как загнанный зверь. Тяжело дышу, вздымая грудную клетку. Мое сердце бьётся на вылет, дыхание наперегонки с пульсом.

Он смотрит на меня. Неотрывно. Долго. Затем сжимает губы. Недовольно.

Я ожидаю, что он разозлится, но вместо этого происходит другое.

– Что ж ты такая пугливая?

В его голосе неподдельный вопрос.

Я молчу. Опускаю глаза. Смыкаю руки на коленках, защитно обнимая себя.

– Иди сюда, – тон его голоса снова твердеет.

Себастьян вытягивает руки, и я безропотно вкладываю ладони в его.

Ослушаться не смею.

Он тянет меня к себе, помогая перебраться к нему на колени. Накрывает ладонью челюсть и, помедлив, притягивает к себе.

Он снова целует меня.

На этот раз его губы ещё мягче.

И я отвечаю. Сама в шоке от того, что делаю. Я несмело подношу ладонь к колючей щеке. Скольжу дальше. Зарываюсь пальцами в жёсткий ёжик волос.

Кажется, это заводит его ещё больше. Я это ощущаю. Он вдруг перехватывает меня и усаживает лицом к себе. А затем снова целует. Жёстче. Сильнее. Я чувствую наростающую твердость у него между ног...

В голове звенит тревожный колокольчик. Его рука плавно сдвигается по моему животу. Забирается под одежду. Он лезет рукой в штаны, резко накрывая лобок. Это словно ударяет по мне кипятком.

Я рывком отталкиваю его, пулей отлетая от него на пару метров.

– Не надо, нет!

Он падает в ступор. Теряется. На миг.

Я впервые вижу его таким.

Я смотрю на него, дыша в полную грудь. Его волосы взъерошенные моими пальцами, зрачки расширены, в глазах странный блеск.

Мое сердце стучит всё быстрее, под ногами теряется твердость.

Что-то в его выражении меняется. Теперь он смотрит недоверчиво. Затем прищуривается. Хищно.

– Ладно, – низким баритоном проговаривает он. Поднимается. По телу трусливо бегут мурашки. – На сегодня достаточно.

Подхватывает пиджак, брошенный на край кровати, и запинается на полпути, словно о чем-то забыл. Он поворачивает ко мне лицо и смотрит. Пронзительно так, до глубины души.

Я сглатываю ком. В груди что-то крепко сжимается.

Он встряхивает головой, проводит пальцами по волосам. Бросает последний взгляд и уходит с болтающимся в руке пиджаком.

24

Я просыпаюсь от стука в дверь. Он вторгается в сон неожиданно, словно вылитый на лицо стакан ледяной воды.

Пару секунд уходит на осознание.

Делаю вдох-выдох.

Вяло сажусь на кровати.

– Да, – негромко произношу.

Дверь осторожно открывается. На пороге улыбчивая горничная. Кто бы сомневался.

– Доброе утро, мисс. Вы уже проснулись?

По-моему, это и так очевидно. Хотя я была бы не против проваляться в кровати ещё лишнюю пару тройку часов.

– В чем дело? – напрягаюсь, вспоминая вчерашний день. – Мне опять нужно куда-то ехать?

– Нет, мисс, – отрицательно мотает головой. – Хозяин хочет вас видеть.

Хозяин. В памяти воскрешается последняя ночь.

Мое сердце ухает куда-то в живот. Нет, ещё ниже.

– Он разве ещё не уехал? – задушенно спрашиваю.

– Нет, ждёт вас.

Ждёт вас. Меня. В горле мгновенно пересыхает.

По телу крупными горошинами бежит дрожь. Уверена, это связано с прошлой ночью. Я помню его недовольство, когда я включала заднюю. Не специально. Правда. Так получилось.

Мне становится страшно.

Он собирается меня наказать?

– Я поняла, мне нужно десять минут, – глухо сообщаю.

Горничная кивает и удаляется, тактично прикрыв дверь.

На сборы уходит гораздо меньше. Я просто накидываю на пижамную майку кофту, расчесываю волосы и выхожу.

Не в ванную, сразу к нему.

Коридор пустой, как обычно.

Останавливаюсь. Закидываю кулак вверх, застывая в секунде от стука. На миг ступорюсь, а затем осторожно стучу.

– Да, – раздается приглушённое по ту сторону двери.

Я сглатываю. Звук его голоса стрелой пробегает по телу. Прикрываю глаза на миг. Резко толкаю дверь и захожу.

25

Я вздрагиваю.

И застываю тут же.

Он не сидит за рабочим столом, как я ожидала.

Он стоит впереди, опираясь поясницей на его край.

На нем темно-синий костюм. Рубашка белая, галстук на тон светлее. Коричневый ремень. Кожаный. Одежда идеально сидит на стройном мужском теле.

Его руки скрещены на груди. Кулак озадаченно прижат к губам.

Я не вижу перед собой ничего, кроме обжигающе-холодного взгляда карих глаз, устремленных прямо на меня.

Только на этот раз они холоднее. Жёстче. В них подозрительное недоверие, покрытое ледяной пленкой. Не понимаю.

– Доброе утро, – проговариваю я. Чувствую себя неловко. Мой голос все ещё хриплый от сна.

– Доброе, – Себастьян убирает кулак от лица. Взгляд не меняет. – Как ты себя чувствуешь?

Если я и удивляюсь этому вопросу, то виду не подаю.

– Нормально, – киваю.

Себастьян не отвечает. Коротко поджимает губы.

Что-то не так. Я это понимаю.

Он отталкивается от стола и обходит его.

Останавливается за рабочим местом. Упирается ладонями. Сверлит взглядом.

Взгляд невольно падает на его губы. Они у него красивые. Выразительные. И этими губами он вчера целовал меня. Сам. Боже...

– Тебя ничего не болит? – вдруг спрашивает он.

Мне кажется странным этот вопрос, а потому я немного теряюсь.

– Нет... – растерянно моргаю. – Вы злитесь на меня из-за того, что было ночью?

Он надменно выгибает бровь.

– Ты думала, я позвал тебя из-за этого? – в голосе холодная сталь.

Мне становится не по себе. Я коротко ежусь. Молчу.

Что-то подсказывает – причина не в этом. И он подтверждает.

– Вот, – шлепок папки по столу заставляет вздрогнуть.

Он упирается ребром ладоней в стол. Продолжает сверлить. Не моргая.

– Твои анализы. Хронический невроз второй стадии и несколько инфекций полученных половым путем, – пауза. – Ты знала об этом?

Время замедляется.

Ты знала об этом?

Его голос хлыстом бьёт по ушам. Второе. Он спрашивает о втором.

К горлу подкатывает ком, мешая дышать.

В глазах застревают слёзы.

– Если я скажу нет, это что-то изменит? – в пол выдоха произношу.

Он смотрит на меня. Просто смотрит. Долго. Безжалостно. Затем встряхивает лицом. И разочарованно качает головой.

– Иди к себе, Лесли.

Твердо. Непоколебимо.

Вот и всё.

Мое сердце не ухает в живот, оно падает гораздо ниже.

Теперь он не прикоснется ко мне. Вообще. Никогда. Это осознание должно вызывать во мне огромное облегчение. Но почему-то не вызывает.

На душе становится тошно. В прямом смысле. Меня начинает тошнить.

Слёзы огромным комком поднимаются вверх.

Я жалобно всхлипываю.

– Лесли, иди к себе, – раздается с нажимом.

И это добивает. Окончательно. Бесповоротно.

Я давлюсь отчаянным всхлипом.

Срываюсь с места и пулей вылетаю прочь.

26

Я сижу в комнате примерно час. Может два. Не знаю. Мне все равно. Я не хочу выходить. Никуда. Вообще.

Кто-то стучит в дверь. Я игнорирую. Тогда дверь открывается сама. На пороге домработница. Наверняка, сообщить о том, чтобы я убиралась. Не ей это решать, конечно, не ей. Но я догадалась, что так будет. Он просто вышвырнет меня прочь.

– Мисс, пора завтракать, – а нет, ошиблась. Она внимательно на меня смотрит. Ну да. Глаза красные, нос опухший, вид, как у побитой собаки. Жалкое зрелище.

– Вы можете поговорить со своим братом, – вдруг говорит она. Наверняка, восприняла мое состояние как тоску за Джереми.

– Нет, не хочу, – качаю головой. Горько кривлю губы.

Смотрю на нее и вдруг вспоминаю.

Девушка. Молодая. Тоже красивая. Блондинка с небесно-серыми глазами. Я тоже звала ее «мисс». Мелисса Вэйн. Жена самого жестокого криминального авторитета города. Вот только ее вины в этом не было. Она тоже была жертвой. Джейкоб Вэйн помешался на ней. Он долго мучил ее. Когда появился Дориан, бывший напарник Себастьяна, и Мелисса влюбилась в него, он озверел. Я помню это. Помню ее потухший взгляд и исхудавшее до невозможности тело. Девушка была в плачевном состоянии. Она думала, что ее любимый погиб.

– Лесли, – тихий безжизненный голос Мелиссы резал мою душу. Не так говорят молодые девушки, у которых вся жизнь впереди, совершенно не так. – Беги отсюда. Спасайся. Он собирается отдать тебя своим головорезам для развлечения. Он не пощадит тебя. Умоляю, беги.

Я бежала. Бежала, как сумасшедшая, покрытая ужасом и осознанием того, куда вляпалась. Реальность взорвалась у меня под ногами. Я в ловушке. Мама... Джереми.

И Джейкоб. Он никогда не трогал меня. Несколько раз ударил. На этом всё. Ему не нужны были другие девушки. Он был одержим только ею. Мелиссой.

Её невероятной красоты погасшие серые глаза до сих пор передо мной. Но это тихое смиренное видение рассеивается и я снова вижу перед собой домработницу.

– Как тебя зовут? – выдыхаю я.

– Гретта, – в пол голоса отвечает она, смущенно отводя взгляд. Только сейчас я замечаю, что в ее руках поднос с едой.

– Он не обижает тебя? – я сглатываю. Понижаю голос в полтона. – Хозяин.

– Хозяин? – переспрашивает. Удивленно округляет глаза. – Нет конечно!

Я сама не замечаю, как из горла выдирается тихий всхлип. Отворачиваю голову и прикрываю глаза так, чтобы она не видела.

– Вы плачете, – вдруг раздается взволнованный вздох. – Почему вы плачете? Вы переживаете за брата? Не расстраивайтесь, хозяин его не обидит. Он совсем не такой бездушный, каким кажется.

Я кривлю губы в улыбке. Бездушный... Пожалуй, это самое точное определение.

– Хорошо, Гретта. Оставь поднос на столе. Я хочу побыть одна.

Повисает тишина. Я вновь прикрываю глаза. С губ слетает прерывистый вздох. По щеке бежит горячая слеза. Когда раздается слабый звон посуды, а за ним легкий толчок двери, я понимаю, что она ушла.

27

Я прихожу в себя еще долго. Целый день. До самого вечера. Пару раз выхожу за потребностью. Один – чтобы поесть.

Чуть позже домработница снова стучит. Она хочет убраться в комнате.

Я выхожу, чтоб не мешать. Гуляю коридором. Успеваю пересчитать комнаты. На втором этаже – три, на первом – четыре. Пятая дверь – входная. Стопорюсь. Смотрю. Высокая, черная. Манящая. Вот же оно – только протяни руку и сделай шаг.

Качаю головой. Горько тяну губы. Некуда. Мне некуда бежать.

Возвращаюсь обратно.

Чувствую себя беспокойно.

Я не хочу с ним пересекаться. Я не могу.

Гретта предупредила, что он вернется поздно.

Поэтому в восемь вечера я решаю вновь выйти. Просто так. Бесцельно. Брожу коридорами. Долго. А затем меня словно током бьет.

Я слышу плавную поступь шагов. Каменею.

Он идёт. По лестнице. Вверх. Меня не видит. Не замечает. Голова приопущена, ключи ловко перекатываются между пальцев.

Я стою, как вкопанная. Как под гипнозом смотрю. Вот он поднялся. Сворачивает направо. Вставляет в зазубрину ключ. Поворачивает. Дважды. Нажимает на ручку. Я выпускаю невольный вздох.

Он вдруг замирает. Поднимает лицо. Но я уже не там. Я лечу к себе, молясь, чтоб он не заметил. Или сделал вид.

– Лесли, – зычный голос, словно гром ударяет.

Я вздрагиваю. Застываю. Мысленно ругаюсь, отпускаю дверь, успев лишь приоткрыть, и поворачиваюсь.

Он смотрит на меня. Его ладонь так и лежит на ручке двери.

– Подойди сюда, – командует. Я вдыхаю на полные легкие. Подхожу.

Он внимательно осматривает мое лицо. Взгляд непоколебимый. Выражение тоже.

– Завтра ты поедешь в больницу. Будем лечить тебя.

Его голос спокойный. Не мягкий, но и не твердый. Я чувствую, как разгоняется сердце. Виду не подаю.

– Что с моим братом? – спрашиваю.

Себастьян тянет кривую усмешку.

– Всё еще переживаешь.

– Да.

Он вскидывает брови.

– И даже после того, что он сделал?

Я киваю. Не отвожу взгляд.

– Он мой брат. Я злюсь на него, но я по прежнему его люблю.

Себастьян не отвечает. Я тоже не говорю. Мне кажется, он о чем-то думает. Молчание затягивается.

Мои нервы сдают. Я чувствую неконтролируемую резь в глазах. В носу начинает щипать. Я порывисто моргаю. Слеза тут же срывается вниз.

Он прослеживает ее взглядом. Вдруг поднимает руку. Я запинаюсь.

Его касание мягкое. Теплое. Он вытирает слезу... Приближается. Меня ударяет током.

Он целует меня. Мягко. Не больно. Я теряю дыхание.

Он резко выдыхает и отстраняется. Прежде, чем мой мозг осознал до конца.

– Будь готова к восьми утра, – его голос собранный.

Себастьян отступает, нажимает на ручку и раскрывает дверь шире, из-за чего я, все еще пораженная, отшатываюсь. Дверь громко хлопает и раздается щелчок изнутри.

Звуки слышатся, словно сквозь толстый слой ваты.

Я стою, прижимая два пальца к губам, и не могу одолеть ступор. Он правда поцеловал меня?