Текст книги "Касси (СИ)"
Автор книги: Полина Белова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
А няньку Асие он, при необходимости, найдёт другую, если хрупкая малышка не сможет выдержать его желания! Нет! Точно, в любом случае, найдёт другую! Лучше, если человечка будет жить в его спальне и принадлежать ему одному, пока жива. Да и вряд ли она сможет ходить... Жаль, но Степной альфа не привык ограничивать себя с женщинами, тем более с человеческими!
Касси даже не подозревала какая беда надвигается на её голову. Осенний день был на удивление тёплым и солнечным, хотя холодный ветер, всё же заставил девочек надеть меховые жилетки.
Занятая с детства привычным делом, результат которого неожиданно оказался настолько востребованным в селении оборотней, Касси воспарила духом.
Жестокий и ужасный насильник надолго убрался с глаз. Девушка, окруженная искренней любовью ребёнка и некоторым уважением жителей Речной стаи, как к мастеру по плетению, начала чувствовать себя почти счастливой.
К тому же, в её маленькой плетённой шкатулочке начали собираться собственные деньги. Невесть какой капитал, но Касси начала мечтать, что, возможно, сможет накопить достаточно, чтобы нанять какого-нибудь оборотня унести её отсюда.
Иногда, переплетая лозу, когда Асия уже спала, девушка мечтала о возвращении. Сердце замирало от сладкой мысли, что она уедет отсюда, но вопрос «куда возвращаться» оставался пока без ответа.
К родителям? Правильно ли это? Ждут ли они её? Не навредит ли она сёстрам? Отец снова будет хлестать её розгой каждый выходной? Нет! Не стоит, пожалуй, домой…
В человеческий квартал столицы оборотней? Муж тоже захочет брать её в постели…Неприятно, но, хотя бы, не так больно и страшно. В остальном, жизнь в квартале Касси понравилась. Только, ждёт ли её муж? Если нет, её отдадут другому? Может ли человеческий мужчина быть хуже двуликого? Сейчас кажется, что нет…
С такими размышлениями получалось, что деньги понемногу копятся, и придёт время, когда Касси можно будет сбежать, а некуда!
В этот тёплый осенний выходной они с Асси с утра отправились со своими плетёнками на базар. Товар разлетелся, как горячие пирожки! Касси довольно подсчитала выручку. Мама сейчас могла бы ею гордиться. Дома она никогда столько не зарабатывала. Охранник, скучая, лениво жевал обломок прутика больше не опасаясь, что тот ядовит, и с интересом поглядывал на проходящих мимо оборотниц.
В сопровождении довольной выторгом няни и неторопливого охранника, радостная Асия, с подскакивающими в такт шагам тугими косичками, вприпрыжку возвращалась с базара, сжимая в кулачке заработанные деньги за собственноручно сплетённую мисочку, когда своими зоркими глазками увидела далеко в степи голову каравана.
– Папа! Папа вернулся! – восторженно завизжала девочка и стала прямо на улице сбрасывать одежду, чтобы обернуться и бежать к отцу.
– Фарэс, оборачивайтесь и бегите с ней. Девочку не удержишь, я за ней не угонюсь, лучше сопроводить её навстречу каравану, – дала распоряжение охраннику обеспокоенная Касси.
– А как же Вы, госпожа? Я не могу оставить Вас одну, – замялся охранник.
– А я быстро побегу домой. Будем готовить дом к приезду хозяина. Поторопись! Асия уже оборачивается! – воскликнула девушка.
Охранник мигом разделся, забросив за плечи мешок с одеждой принял волчью ипостась и рванул за девочкой. Касси, совершенно не обращая внимания на обнажённого мужчину, успела собрать с земли, отряхнуть и сунуть в его мешок вещички Асии, чтобы девочке было во что одеться при обратном обороте.
Оставшись одна, девушка на мгновение почувствовала себя совершенно беззащитной. Впервые за полтора месяца она оказалась на улице без охраны. Они с Асси не успели отойти далеко от базара и на прилегающей улице было полно прохожих. Редкие оборотни пробегали в волчьей ипостаси, в основном по центральной улице туда-сюда шли мужчины и женщины. Двуликие торопились по своим делам и не обращали внимания на человечку, одиноко стоящую на дороге.
Касси, помявшись на месте с минуту, неуверенно направилась к дому. Нежданная свобода оказалась бесполезной.
«Богиня не устает играть с нами в свои жестокие игры. Даёт то, чего нам больше всего хочется, либо не тогда, либо не так», – грустно подумала Касси, вспомнив, как отчаянно желала поцелуев голубоглазого сына главы города и что из этого вышло, когда она их получила.
Опомнившись, девушка поспешила в Речной дом, сообщить о возвращении хозяина.
Суматоха поднялась нешуточная. Оборотни были несуетливы и передвигались совершенно бесшумно, но только не сегодня. Все кинулись наводить порядок, мыть, чистить, вытряхивать, варить, жарить, тушить… То тут, то там в комнатах слышались перекрикивания, рычание, иногда, испуганные или растерянные возгласы.
Касси благоразумно укрылась с небольшим пучком короткой тонкой лозы и ведром воды для вымачивания её перед работой, в своей комнате. Она давно хотела сплести себе вторую шкатулочку для денег... и плетение всегда успокаивало её.
Волк появился внезапно.
Лоза с сухим треском рассыпалась по всему полу, когда он неудержимо накинулся на неё. Девушка, в последней отчаянной попытке вырваться, с грохотом перевернула ногою ведро. Эти звуки на некоторое время оказались последними, раздавшимися в её комнате.
Долго, очень долго, Касси не могла как-то сопротивляться, не могла кричать или даже просто стонать, и, тем более, защищаться, потому, что огромный стремительный оборотень был везде.
Его жадные вездесущие руки летали по её телу и там, где они побывали, на ней уже на оставалось одежды. Властные могучие ладони сжимали, мяли, тискали и делали с хрупким маленьким телом девушки всё, что яростно хотел их хозяин. Одновременно альфа жадно хозяйничал у Касси во рту, исследуя языком её нежную внутренность, кусая и втягивая мягкие губы и маленький язычок, лишая Касси голоса и дыхания, в то самое время, как огромный член уже с силой долбился в узкое неподготовленное лоно.
Замерев от первой разрядки, оборотень на миг остановился, откинув назад голову и закатив глаза от удовольствия. Касси, пользуясь случаем, жадно хватала ртом воздух. Возможность дышать неожиданно оказалась самой насущной, хотя хрупкое тело дрожало от напряжения и боли. Оборотень оставался внутри, и Касси не успела прийти в себя и отдышаться, когда почувствовала, что член внутри снова наливается, опять становится огромным, начиная распирать её маленькое влагалище.
– Неееет! – в отчаянии захныкала девушка. Но оборотень уже неистово облизывал и покусывал её всю, жадно сосал и грыз её вкусные соски, время от времени очень больно прикусывая, явно ненароком, но на сахарной груди Касси уже показалась алая кровь. Альфа быстро и жадно зализывал эти раны на нежной коже, чтобы тут же сделать новые. А член жил своей жизнью он яростно долбился, выстреливал, недолго отдыхал и снова долбился.
Попытки Касси вырваться выглядели жалкими, слёзы слизывались, едва показывались на глазах, крики заглушались вездесущим языком и жесткими губами альфы. Тяжёлое громкое дыхание оборотня было единственным постоянным звуком, которое только изредка разбавлялось прорывающимся жалобным криком или громким стоном девушки. Её промежность горела огнём, казалось, между ног не осталось живого места, искусанная грудь немилосердно болела.
Касси наивно думала, что невозможно живому человеку выдержать больше, когда ненасытный оборотень поставил её на колени, схватил огромной пятернёй за волосы и огромный член ворвался в нежный маленький рот, легко достав до тесного горла.
Это последнее действие милосердно забрало у Касси сознание, но оборотень даже не заметил этого. Когда он кончил ей в рот, девушка уже обмякла. Альфа сразу понял, что человечка больше не дышит и в досаде с силой отшвырнул от себя безжизненное тело и вышел из её комнаты.
Шагая в свою комнату Чингар почему-то вспомнил про жемчуг. Поднял, сброшенный второпях в коридоре, свой заплечный мешок и достал ожерелье.
Подозвал охранника.
– Фарэс! Человечка мертва. Заверни и вынеси её тело аккуратно, чтобы Асия не видела, прикопай в степи поглубже, чтобы кошки не вывернули, и ожерелье это ей одень.
Глава 13.
Чингар отрешённо натянул одежду и, скорее, потому, что должен, чем осознанно, отправился встречать караван с товаром, который он, всего пару часов тому назад, позволил себе оставить, едва на горизонте показалось Речное селение.
Несмотря на хмурый вид и тяжесть на сердце, ступал альфа легко и пружинисто. После потрясающей жаркой близости с человечкой, его тело наполнилось невиданной бодростью, стало словно невесомым, вроде бы и не вернулся он только что из тяжелейшего похода на морские торги.
А на душе у волка было паршиво.
Чингар расстроенно пытался осознать и принять то, что сладкой ароматной малышки, к которой так сильно стремился последние полтора месяца, из-за которой нормально не спал ночами, о нежном розовом теле которой впервые в жизни мечтал, больше нет. Когда почти довёл караван, на самом подходе к дому, он уже так безумно жаждал её, что даже не смог контролировать свой оборот. Двуликий тяжело вздохнул. Человеческий век всё же невероятно короткий! Он не успел спросить у девочки её имя…
Караван перегородил и заполнил всю базарную площадь и прилегающую улицу. С ведущего верблюда погонщик неожиданно стал подавать альфе его дочь.
– Откуда ты? Как ты на нём оказалась? – изумлению отца не было предела.
– Прибежала! А тебя нет! Фарэс сказал, сидеть с дядей на первом верблюде и ждать пока появится папа, а сам помчался проверить, чтобы нянечка благополучно дошла до дома, – возбуждённо и звонко тарахтела девочка. – Ему пришлось оставить её одну на дороге, потому, что не мог разодраться надвое, и няня ему сказала, что я важнее.
Асия, наконец, оказалась на руках отца и ласково обняла его за шею.
– Папочка, я так скучала за тобой! А мы с няней делаем разные плетёнки и сами продаём их на базаре! Папа я заработала свои деньги! Я тебе покажу, когда мы придём домой. Пап! А лозу мы с няней нарезали у реки возле озера, там, где я раньше часто с мамой гуляла. Няня мне говорит, что мама сейчас летает с Богиней на облаках, следит за мной оттуда и радуется, когда мне хорошо. Папа, я думаю, мама теперь часто радуется, потому, что мне с нянечкой очень хорошо! Я всегда хочу с ней жить папа! Она же не уйдёт жить на облака, как мама?
Каждое слово ребёнка било по больному.
«Сломал я твою няньку, доченька, прости», – мысленно повинился перед Асси оборотень. – «Мне и самому досадно, что так получилось. Не выдержала твоя человечка моей ласки. Умерла от того, за что волчицы Степного клана глотки друг другу перегрызают, борясь за место в моей постели. Не следовало твоему папке её трогать, но не смог удержаться».
Но долго предаваться сожалениям Чингару было некогда. Нужно было организовать разгрузку и определение прибывшего товара, ночлег для той части каравана, которая уже обозом, на телегах, пойдёт в столицу, для торговли в лавках Гостиного двора.
Когда тело Касси с силой спиной ударилось о стену, сгусток слизи вылетел из дыхательного горла и она, рефлекторно, судорожно вдохнула. Дыхание вернулось к ней, но истерзанное тело болело невыносимо и в голове клубился непроглядный туман, поэтому пошевельнуться девушка по-прежнему не могла.
Она едва слышно дышала, когда Фарэс вошёл с тонким, чёрным с яркими красными цветами, ковром, споро расстелил его на полу. Потом оборотень, очень тихо, на грани слышимости, подвывая, аккуратно перенёс на него её несчастное голое тельце, что-то быстро положил ей на искусанную грудь, ближе к шее. Касси хотела и не могла произнести хоть слово. Все оставшиеся силы уходили на то, чтобы дышать. Фарэс, тем временем, нежно поправил тонкие ручки, прижав их вдоль тела, и сразу стал ловко заворачивать Касси в рулон, словно мягкий ковёр был тестом, а она начинкой.
От того, что её истерзанное тело в который раз двигали, переворачивая, боль особенно яркой вспышкой отозвалась внизу живота Касси, и туман в голове снова превратился в беспросветную ночь, унося сознание.
Очнулась она всё в том же рулоне. До слуха девушки опять донеслось тоненькое, едва слышное вытьё. Тугой кокон немного расслабился, но всё же Касси не могла развернуться или переместить к лицу руки, расположенные по бокам от тела. Она запрокинула голову, и в овальном отверстии рулона увидела лишь пожухлую сухую степную поросль.
Вдруг Касси ощутила, что свёрток с ней поднимают и бережно опускают куда-то вниз. Сразу сильно потемнело и стало видно только серо-коричневый грунт с вкраплениями беловатых камней. Вдруг, Касси скорее услышала, чем ощутила, как на неё сверху с глухими рассыпными ударами посыпалась земля. Просвет у изголовья стал стремительно темнеть, и девушка с пронзительной ясностью поняла, что её закапывают.
Когда Фарэс получил приказ альфы отнести в степь тело человечки, он был оглушён нахлынувшим сожалением. Охранник попросил у смотрителя красивый мягкий ковёр, сообщив ему, для чего он нужен, и немедленно получил от потрясённого расстроенного мужчины один из лучших.
За полтора месяца, которые воин был тенью няньки и дочери альфы, повсюду следуя за девушкой и маленькой волчицей, он сам не заметил, как сильно привязался к Касси. Сколько историй о её детстве невольно выслушал оборотень, когда человечка болтала с маленькой волчицей! Как-то ему даже захотелось отправиться в человеческий город и перекусить горло её отцу, хотя рассказ девушки для её подопечной был совсем не о жестокости родителя, но всё же он понял всё между слов.
Когда Фарэс расстилал ковёр, поверх разбросанной по всему полу лозы, он вспомнил, как смеялись все работники Речного дома, когда разобрались с недоразумением по поводу отравы! И никто не рассказал сбежавшим наложницам правды. Те по-прежнему проживали у своих родителей, а двое даже нашли себе мужчин и ушли в их дома.
Оборотень не мог сдержать, рвущегося из души, жалобного скуления. Он бережно укладывал ещё тёплое тело, совсем недавно радостно улыбающейся, после удачной продажи корзинок, юной человечки. Мужчина не стал одевать на её шейку жемчуг альфы, положил, не глядя, на грудь и стал поскорее заворачивать. Хотел навсегда запомнить её живой... Фарэс оглох и ослеп от неожиданного горя, выполняя все действия словно одурманенный. В его голове никак не укладывалось, что бойкой разговорчивой девочки, с которой он не расставался полтора месяца, больше нет. Это не он скулил, плакало его суровое сердце.
Слуги и работники дома, оповещённые смотрителем, бросили все дела, которыми занимались, готовясь к встрече хозяина, и молча выстроились во внутреннем дворе, провожая Касси в последний путь. Нежный голосок, ласковая улыбка, уважительное обращение, необычные плетёные штучки – всё это была их человечка. После того, как сбежали наложницы, в доме больше не было рычания. Спокойные мирные разговоры старших, звонкие голоса девочек и весёлый смех наполняли жизнью Речное жилище альфы, с ней из него ушла печаль и слёзы. Фарэс, со скрученным ковром на плече, медленно прошёл сквозь горестный строй.
Оборотень пришёл к озеру, встал на её любимое место на пригорке. Аккуратно положив ковёр с телом на жухлую траву, он быстро вырыл яму.
Мысли о девушке не покидали его, и тихое скуление из самого нутра воина не смолкало всё время, пока он готовил Касси могилу.
В последние дни Фарэс всё чаще ловил себя на том, как посматривает на колыхающиеся в походке бёдра девушки, её длинную шейку и пухлые губки. На днях, когда тёплым солнечным днём девочки ходили к озеру, они забрались на большой валун, а Фарэс оберегал их снизу от нечаянного падения. Он вдруг увидел, как на солнце просвечивает розовым маленькая ушная раковина человечки, и в душе мужчины словно перевернулось что-то, в груди разлилась такая безразмерная нежность… И вот теперь, он её хоронит…
Оборотень удобно уложил ковёр с телом в могиле и руками бросил сверху первые несколько горстей земли, когда раздался дикий приглушенный визг и ковёр задёргался, изгибаясь, словно гусеница на листке.
Бесконечный ужас придал Касси сил и вернул голос.
Она билась и кричала, даже, когда Фарэс уже достал, развернул и прижал её к своей груди. Ошарашенный, он не сразу сообразил, что девочка совершенно голая на осеннем ветру.
Заходящее солнце бросало на пригорок последние лучи дневного света, и оборотень, наконец, обратил внимание, что нежная белая кожа человечки, с проступающими синяками от лап альфы, покрылась пупырышками холода . Оборотень лихорадочно стянул с себя кожаную куртку и рубаху, оставшись сам обнажённым по пояс.
Касси уже не дёргалась, только икала и издавала плачущие звуки и рваные всхлипы. Не спуская девочку со своих коленей, Фарэс торопливо одел ей сначала рубашку, согретую его телом, потом тёплую куртку. Сжал в горячей ладони обе её ледяные босые ступни.
– Ш-ш-ш-ш… Всё будет хорошо, – бережно прижимал он к себе плечи Касси второй рукой.
Глава 14.
Солнце закатилось за горизонт и на степь упала холодная осенняя ночь.
Фарэс осторожно, но быстро, нёс Касси на руках по тёмным улицам селения. Он торопился, опасаясь, что замёрзнут её голые ножки, которые он не придумал чем укрыть, тщательно вытрушенный от земли чёрный ковёр с цветами не подошёл для этого. Воин решил спрятать девушку в своём, заброшенном и закрытом, за ненадобностью, домике на окраине.
Он купил себе это жильё давно, по случаю, рассудив, что, если какая-то случайная самка вдруг понесёт от него, придётся жениться и где-то поселиться с семьёй, тогда дом и пригодится. Но пока этого не случилось, он жил в доме альфы и служил в охране.
Сейчас оборотень страшно радовался тому, что когда-то сделал такую нужную покупку, потому, что теперь ему было куда отнести маленькую Касси.
Внутри небольшого тёмного строения было холодно, пыльно и сыро. Фарэс с девушкой растерянно сел на кровать. Его чуткий нос недовольно подрагивал, вдыхая затхлый запах нежилого помещения.
Оборотень одной рукой расстелил на кровати ковёр, прикрывая пыльный матрас, набитый сухой травой, и хотел положить девочку, чтобы поскорее зажечь огонь в печи и прогнать хотя бы холод. Но Касси намертво сцепила пальцы на его затылке, обвив руками шею и уткнувшись мокрым носом в ключицу.
При попытке оставить её одну на кровати девочка испуганно затряслась и начала тихо плакать. Тогда мужчина схватил малышку и просто стал ходить с ней на руках по комнате, слегка раскачивая, как ребёнка. Хотя Касси была для оборотня очень лёгкой ношей, и Фарэс – очень сильный воин, но через несколько часов его руки буквально отваливались.
Потом Касси, наконец, крепко уснула, и мужчина смог со всеми предосторожностями положить её на кровать, укрыв половинкой того самого ковра, на котором она лежала… и в котором он её чуть не закопал.
Последнее заставляло Фарэса мысленно передёргиваться и покрываться липким потом от мысли, что он своими руками чуть не убил малышку, просто не удосужившись проверить жива ли она. Душу жёсткими когтями царапало чувство вины. Это из-за него человечка так сильно испугалась!
Стараясь не шуметь, оборотень ловко разжёг очаг. Тепло медленно, но уверенно растекалось по небольшой спальне. Вот Касси достала и положила руки поверх ковра, из длинных рукавов его кожаной куртки выглядывают самые кончики её розовых пальчиков. Согрелась девочка, спит, тихо постанывая во сне. Тревожно покосившись на девушку, опасаясь оставлять её одну, Фарэс всё же обернулся и со всех ног побежал в дом альфы.
Чингар закончил с делами очень поздно вечером. Асию он давно отправил домой с одним из охранников, но даже того короткого времени, что она была с ним, альфе хватило, чтобы понять, как она жила в его отсутствие и насколько сильно сблизилась с погибшей человечкой.
Речной дом встретил его хмурой тишиной и пустотой и казался спящим. Он, первым делом, прошёл в спальню Асии, но не нашёл там девочку. «Ей уже сказали, что её любимая человечка мертва?» – задавался вопросом альфа, направляясь в комнату смотрителя. Навстречу ему попался охранник, тот самый, которому он дал распоряжение закопать человечку в степи. Воспоминание неожиданно полоснуло болью.
– Где ты её закопал? –тихо спросил Чингар.
– Я вырыл могилу на её любимом пригорке у озера возле реки. Они с маленькой Асси любили там гулять, – низко опустив голову, ответил Фарэс.
– Достаточно глубокую? –уточнил альфа.
– Степные кошки не смогут до неё добраться, господин, – уверенно ответил воин, прямо и честно посмотрев в глаза Чингара.
Альфа кивнул и двинулся было дальше, когда голос воина остановил его:
– Господин?
Чингар оглянулся и только сейчас обратил внимание на набитый под завязку заплечный мешок и большие свёртки в руках охранника.
– Да? – нетерпеливо и немного удивлённо отозвался хозяин дома.
– После того, что Вы с ней сделали, альфа, я не хочу больше на вас работать. Все свои вещи из комнаты в вашем доме я уже собрал, завтра приду за окончательным расчётом с вашего разрешения, – решительно произнёс Фарэс.
– А что я с ней такого сделал, Фарэс? – зло и громко вскинулся Чингар. – Я просто занимался с ней любовью! Да я даже ни разу не ударил её!.. И чем ты собираешься заниматься?
– Нет. Не ударили. Вы её просто убили… Поживу в своём доме, попытаюсь найти какую-нибудь работу, – голос Фарэса тоже повысился.
– Ты бросишь прекрасное место ради дохлой человечки? Ты брал её в моё отсутствие? Отвечай! Не думаю, что ты сможешь найти работу! – Чингар рычал, почему-то бесясь от злости при мысли, что охранник пользовался его фавориткой.
– Нет! Я просто охранял эту светлую девочку и вашу дочь! У меня есть сбережения, хватит поначалу. Возможно, со временем, я попытаюсь найти своё место в другом клане, – нашёл в себе силы твёрдо объявить Фарэс. – Её тело всё в укусах и огромных синяках, у неё кровь между ног! Она такая нежная, хрупкая, красивая! Как Вы могли с ней так?!
– Папа… Ты убил мою Касси? – огромные недоверчивые глаза Асии, притаившейся в тени коридора, сверкали непролитыми слезами.
– Нет, Асси. Что ты! Я её не убивал. Она сама умерла. Хочешь, я тебе новую куплю? – торопливо ответил Чингар бросив гневный взгляд на Фарэса. – Убирайся! Такой ранимый воин мне в охране не нужен!
Фарэс сразу ушёл, даже не склонив на прощание головы, что было едва ли не вызовом альфе, но Чингару было не до этого. Его единственная дочь, маленькая Асия смотрела на отца так, будто смертельно разочарована в нём. И это было невыносимо!
На следующее утро раздёрганный Чингар занялся делами так и не отдохнув дома. Маленькая волчица устроила настоящую истерику, мотала отцу нервы, паршивка, половину ночи, а потом, обернулась и перестала разговаривать с кем-либо, улеглась в комнате бывшей няньки, свернувшись клубочком и накрыла мордочку пушистым хвостиком, закрываясь от всего мира и от него.
Смотритель Речного дома и пара доверенных служанок прибежали на шум и остаток ночи возились с дочерью вместе с ним. Альфа время от времени ловил на себе их явно осуждающие взгляды, что тоже жутко раздражало.
Занимаясь подготовкой обоза, Чингар сердито раздавал распоряжения, наказывая своих оборотней направо и налево при малейших оплошностях. Все быстро сообразили обстановку и лишний раз никто не вякал, волки подобрались и, поджав хвосты, исправно работали до позднего вечера, стараясь угодить вожаку.
Обоз в столицу должен выдвинуться не позже, чем через три дня, иначе мог не успеть с товаром к большой ежегодной ярмарке, устраиваемой специально в преддверии Первого Дня Зимы. Этот праздник широко отмечался по всей стране двуликих, и дорогущая солёная и копчёная морская рыба была к столу обязательным деликатесом.
Да и прекрасно выделанные шкуры степных кошек в конце осени – начале зимы продавались лучше всего. Остальными изделиями степной клан торговал круглый год, но и их нельзя было упускать из виду. На возы грузили валяные чулки, валяные сапоги, валяные шляпы и даже валяные пальто. Несколько крытых повозок заполняли разноцветными шерстяными коврами. Оборотни готовили к переходу на продажу в столице и пару десятков коней особо выносливой степной породы.
С самого утра Фарэс сбегал на базар и сварил жидкую кашу на молоке, чем и накормил проснувшуюся девочку. Он приготовил для неё, прямо на кухне, большую лохань для купания. Воин ненадолго попросил её у удивлённых соседей и наполнил горячей водой, которую сам наносил и нагрел на плите с раннего утра.
Он с удовольствием вымыл бы девушку своими руками, но малышка, очаровательно краснея и несмело виновато улыбаясь, попросила его выйти, когда Фарэс на руках принёс её на кухню и поставил на, уже прогревшийся, пол.
Мужчина оставил для Касси свою чистую рубаху на кухонном столе и полотенце. Придвинул вплотную к лохани старое ведро с кипятком и рядом оставил большую походную кружку, которую можно было использовать вместо ковша.
– Следи, чтобы вода не остыла, сразу подливай себе горячей. Не хочу, чтобы ты простыла. И так вчера на холоде раздетая столько времени была, – ворчливо распорядился оборотень и неохотно вышел.
Касси разделась, стараясь не делать резких движений, которые по-прежнему причиняли боль, осторожно перебралась через высокие края лохани и с облегчением медленно опустилась в горячую воду.
Мыло и мягкая ткань для намыливания лежали рядом, на старом, потрескавшемся и облезлом от краски табурете, приставленном к лохани, но Касси не трогала их. Она просто лежала, откинув на толстый бортик голову, прикрыв глаза и согнув ноги в коленках, которые круглыми островками выглядывали над поверхностью воды.
Когда стало прохладно, Касси добавила из ведра несколько кружек горячей воды и снова расслабилась. Очень скоро, при неосторожном движении вода переливалась через край лохани, а «островки» коленок поглотила пучина, но девушка всё лежала. Ей не хотелось двигаться. Горячая вода будто бы забирала боль из тела и грязь из души, она утешала, лечила, успокаивала.
Спустя долгое время, в кухню решительными шагами вошёл Фарэс. Он, не обращая никакого внимания на тихие возмущённые возгласы и небольшое слабое сопротивление, быстро и бережно вымыл девушку. Оборотень с огромным удовольствием, ласково и тщательно натирал намыленной тканью каждый участочек её нежного, розового от горячей воды, тела, особенно, грудки и между ног. Он старался едва касаться потемневших овальных синяков, которые оставили сильные пальцы альфы, чтобы не сделать милой купальщице больно.
Касси смешно пищала, более всего, когда он мыл её женские места, и, отбиваясь, разбрызгала воду из лохани по всему полу на кухне. А Фарэс остался доволен. Тщательно промокнув своим единственным походным полотенцем влагу на коже девушки, пока она, красная от возмущения или смущения, смирно сидела на кухонном столе, он натянул на неё рубаху и отнёс в чистую постель, приготовленную им, пока Касси долго нежилась в горячей воде.
– Спи! Я пойду спасать свой старый дом от наводнения, – улыбнулся он, с теплотой глядя на розовое рассерженное личико и ушёл.
Но не на кухню. Сначала, Фарэсу пришлось пару раз снять напряжение, которое появилось у него из-за купания малышки. Он мечтательно улыбался, быстро водя рукой вдоль налитого, торчащего вверх, члена, неплотно зажав его в кулаке.
Глава 15.
Домашние проблемы ещё как-то удавалось игнорировать, пока Чингар возился с обозом. Но вот, в рассветных лучах холодного солнца его пыльный хвост растаял вдали за далёкой кромкой горизонта, и они навалились на альфу со всей очевидностью.
Едва вошёл в дом, Чингару доложили, что Асия по-прежнему не оборачивается и ни с кем не разговаривает.
– Уже три дня девочка практически ничего не ест. Мне еле-еле удалось напоить её сладким чаем. И то, только потому, что я солгал, что его ещё Касси заваривала, – со скорбным лицом сообщил смотритель Речного дома.
– Где она? – спросил Чингар.
– В комнате своей няни. Лежит волчонком, уткнувшись носиком в её подушку и жалобно скулит время от времени.
– Принесите туда пару самых любимых блюд Асии. Я попытаюсь её накормить, – отдал распоряжение альфа и направился к дочери.
Знакомая спальня встретила нежным желанным ароматом погибшей человечки. Он незримо витал у постели, на одежде, на вещах, к которым девочка прикасалась. Чингар, сутулив мощные плечи, сел возле дочери и положил тяжёлую руку на черную волчью голову, ласково провёл между ушами, спустился по шее и остановился на лопатках, мягко, успокаивающе похлопывая.
– Мне тоже очень жаль, что она умерла, – тихо произнёс он.
Девочка внезапно приняла человеческую ипостась, но альфа рано обрадовался. Просто малышке слишком сильно хотелось спросить:
– Зачем ты её убил папа? – надрывно спросила она.
– Это получилось случайно, Асси. Я не хотел, – очень спокойно ответил альфа.
– Она сильно плакала? Нянечке было очень больно? Ты разорвал её на части?
– Нет! Что ты! Она… просто поперхнулась, когда я её кормил и задохнулась. Я сунул ей в рот слишком много… Человечки очень нежные, Асси. К ним нельзя привязываться. Они долго не живут и легко умирают. Я сожалею, что сделал её твоей няней и ты теперь так страдаешь. Это моя ошибка. Прости меня, доченька!
Чингар ещё долго успокаивал девочку и, наконец, ему удалось её немного утешить и накормить.
Заплаканная Асия уснула, и альфа отнёс девочку в её комнату, а сам вернулся в спальню Касси. Совсем так же, как недавно его дочь, он уткнулся в её подушку, ловя носом ускользающие нити волшебного аромата. Он сожалел! Ну, что ему стоило быть чуточку осторожнее! Или, вообще, не совать член ей в рот! И девочка была бы жива. Полежала бы, отошла бы, и можно было бы снова…Так жаль... Хоть самому вой...
Фарэс с Касси ехали в столицу в одной из кибиток с коврами и шерстью.
После ухода от альфы воин немного переживал о том, чем будет заниматься, ведь, кроме как охранять и воевать, он ничего не умел в жизни. Однако, совершенно неожиданно, помог случай или милостивая Богиня. Сосед, которому он вечером возвращал лохань, с ошалелым от счастья голосом сообщил, что одна из волчиц понесла от него. Он же поведал бывшему охраннику, что теперь не сможет отправиться с обозом в столицу, так как ни один нормальный оборотень не оставит свою женщину в положении одну. Вот тогда Фарэс и предложил соседу, что он может сопроводить товар на ярмарку вместо него, и тот с радостью согласился.
Оборотень понимал, что, если человечка останется в селении, альфа в любой момент может обнаружить её, даже случайно, и снова забрать к себе в Речной дом. Нет! Им нужно поскорее убираться подальше из Речного. Ему самому эта новая работа была очень кстати, со всех сторон. К тому же, в столице воин мог попытаться попроситься в другой клан или найти какую-нибудь временную работу, связанную с охраной. Ему ведь теперь нужно заботиться о девочке.
