Текст книги "Сумасбродный шаг"

Автор книги: Пола Сангер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Не скромничай, мой мальчик. Тебе это не к лицу. – Генри Уортон повернулся к Марджори. – Ведь это он выиграл дело в Лос-Анджелесе. Я тебе о нем рассказывал, помнишь?

Марджори прищурила глаза.

– Ты же говорил, что работал в Далласе, – сквозь зубы, произнесла она.

Фрэнк пожал плечами.

– Работал. Но я же говорил тебе, что летом там для меня было слишком жарко, поэтому если у меня появлялась возможность вырваться оттуда в другое место, я с радостью хватался за нее…

– Ага. Выходит, твой выбор дел основывался исключительно на географическом положении.

– Совсем нет, – с легким намеком в голосе ответил он. – Иногда меня просто вынуждали взяться за какое-нибудь странное дело.

Марджори не понимала, почему ей вдруг захотелось разрыдаться. Конечно, третий раз за короткое время она пережила сильное потрясение, да еще в присутствии свидетелей.

Но каков Фрэнк! Он все это время водил ее за нос. Он прекрасно знал, что она ищет хорошего адвоката для отца, но даже не соизволил сказать о своем богатом опыте в нужной ей сфере…

Сейчас она радовалась, что не выдала своих истинных чувств к нему. Это стало бы для нее жестоким ударом.

Словно издалека до нее донесся голос Генри Уортона – терзавшие ее мысли мешали сосредоточиться.

– Откровенно говоря, – заявил он, – я собираюсь приложить максимум усилий, чтобы убедить его перейти на работу к нам. Нам просто необходим полный энтузиазма молодой человек, обладающий настоящим талантом в ряде областей юриспруденции, поэтому мы готовы сделать ему весьма заманчивое предложение. Будь умницей, Марджори, и постарайся убедить его, ладно? – Он похлопал ее по плечу, обменялся рукопожатием с Фрэнком и, оставив их, присоединился к другой группе гостей.

– Интересно, что он хотел этим сказать, – задумчиво произнес Фрэнк. – Что он подразумевал, говоря, что ты должна быть умницей и попытаться убедить меня. Это можно истолковать по-разному.

Он снова заговорил шутливым тоном, и Марджори почувствовала, что выходит из себя. Если он способен так беспечно дразнить ее после того, что произошло…

Какой же доверчивой дурой она оказалась!

– Не вздумай воображать чего-нибудь, – грубо бросила она. – Во-первых, я вовсе не собираюсь тебя убеждать, а во-вторых, думаю, в этом нет необходимости.

– Нет, конечно. Но, все равно, это выглядело бы забавно.

С легкой издевкой Марджори сказала:

– А как же все твои рассуждения о независимой практике? Хотя я бы предложила тебе не рубить с плеча. Ты можешь немного покапризничать и тебе предложат лучшие условия.

– Что бы ты на моем месте попросила?

– Если ты уж столь необходим Уортону – а, по всей видимости, это так – он, пожалуй, предложит тебе место в администрации.

– Ты думаешь? – сказал Фрэнк. – Припоминаю, кажется, я говорил тебе, что мы прекрасно сработаемся, Марджори.

Марджори перевела дух и криво усмехнулась.

– Ну да, – сказала она. – Я просто жду не дождусь, когда это произойдет.

Когда Марджори удалось найти подходящий предлог, чтобы попрощаться и отправиться домой, нервы ее были напряжены до предела. Надо же, а она-то решила, заметив Фрэнка, что его присутствие сделает ее пребывание на вечеринке приятным!

Она старалась убедить себя, что работать вместе с ним окажется намного легче, чем противостоять ему. Если они станут коллегами, ей не придется при каждой встрече ломать голову, чтобы оказывать ему достойное сопротивление.

Во всяком случае, думала она, это будет справедливым по отношению к работе. Тогда она сможет употребить свою извечную настороженность при встрече с ним только для контроля за своими эмоциями…

А возможно, она станет видеться с ним даже реже, чем сейчас. Вряд ли компания предложит ему – Генри Уортон недвусмысленно дал это понять – заниматься простыми делами. Он займется сложными, требующими риска. Наверняка у него будет свой штат сотрудников, и ей не придется с ним сталкиваться. Он постоянно будет в разъездах…

Хотя еще неизвестно, что хуже – встречаться с ним или не видеть его вообще.

Единственное, что она знает точно: как бы он к ней ни относился, ей он далеко не безразличен и таким останется. И это грустное открытие отнюдь не игра ее воображения.

Не имея при себе бумаг, оставшихся в портфеле, Марджори не могла уйти в работу, чтобы на время забыть об одолевающих ее мыслях. Время тянулось нестерпимо медленно, и днем в воскресенье она, в конце концов, решила покинуть свою квартиру с намерением просто проехаться по городу, чтобы убить оставшееся до чаепития у Барбары время.

Миновав несколько кварталов, она решила заехать в клинику навестить Кэролайн. Оказавшись там, она выяснила, где находится ее подруга, и, пройдя по длинному коридору, постучала в дверь палаты.

Марджори застала уже одетую Кэролайн, пеленающую своего крохотного сына.

– Ты как раз вовремя, подержи-ка его, пока я причешусь.

– Ты уже возвращаешься домой?

Кэролайн утвердительно кивнула.

– Как только Бартон приедет за мной.

Не успела Марджори произнести и двух слов, как теплый шевелящийся сверток оказался у нее в руках. Она неумело прижала его к себе.

– Я правильно держу его?

– Словно только этим и занималась всю жизнь.

– Тогда почему мне так неудобно? У меня уже все мышцы болят.

– Дело тут не в весе младенца, ты просто чувствуешь ответственность. – Кэролайн скрылась в ванной комнате. – Догадайся, кто навестил меня сегодня утром? – крикнула она оттуда.

Маловероятно, чтобы этим человеком мог оказаться Фрэнк, и вряд ли стоит произносить его имя в присутствии Кэролайн. Та еще решит, что она только о нем и думает.

А разве нет? Будь честной хотя бы сама с собой.

Она взглянула на ребенка и заметила обращенный на нее любопытный взгляд. Наморщив крошечный лоб, мальчик пристально смотрел на нее, затем морщинки разгладились, и, зевнув, теплый комочек теснее прижался к ней. Марджори почувствовала, как у нее екнуло сердце. Кэролайн высунулась из двери.

– У вас все в порядке?

– Все прекрасно. – Стараясь не выказывать любопытства, Марджори спросила: – Так кто же навестил тебя утром?

– Абигейл Терстон. Ты можешь в это поверить? Я не видела ее целую вечность, а она возьми да приди. Все уши мне прожужжала, просила найти ей хорошего адвоката. Я предложила ей позвонить Фрэнку…

Марджори почувствовала, как напрягся каждый мускул ее тела.

– Нет, только не это!

Младенец приоткрыл глаза, и на его лице появилась гримаса, словно он вот-вот заплачет. Марджори, неумело покачивая, попыталась успокоить мальчика.

– А что такое? – спросила Кэролайн. – Ты же говорила, что между вами ничего нет.

– Ничего.

– Почему же ты не хочешь, чтобы он взялся за это дело?

– Не то что не хочу. – Она с облегчением вспомнила о полученном Фрэнком предложении от Генри Уортона. – Он собирается переходить работать в нашу компанию, так что противостоять клиенту компании ему будет не совсем удобно.

– Понятно. Хотя я не вижу проблемы. – Кэролайн уложила волосы в аккуратный пучок и закрепила его. Затем положила расческу в лежащую на кровати сумку. – А как ты относишься к его приходу в компанию?

– Мне все равно. – Марджори заметила появившееся в глазах Кэролайн недоверие и быстро добавила: – А как я должна к этому относиться? Он станет моим коллегой, вот и все.

– Пожалуй, впервые ты так безразлична к Фрэнку Макензи.

– Это верно, – сказала Марджори, стараясь не выдать голосом своих истинных чувств. – К нему трудно относиться безразлично.

– А поскольку ты никогда не ходишь на свидания с коллегами…

– Поверь мне, – твердо сказала Марджори, – я полна решимости сохранить эту привычку.

Хотя мне совсем и не хочется этого… – подумала она.

12

Когда Марджори приехала на чаепитие в дом Фрэнка, его нигде не было видно. Она застала в кухне Барбару, которая укладывала на стеклянное блюдо недавно испеченные пирожки. Выглядела она немного недовольной, но стоило Марджори войти, выражение ее лица тут же стало любезным.

– Здравствуйте, милая. Очень рада вас видеть.

Марджори почувствовала легкие угрызения совести, но утешила себя тем, что не несет ответственности за разыгрываемый перед Барбарой спектакль. Пусть это останется на совести Фрэнка. И в то же время она вынуждена признать, что хотела бы ближе познакомиться с этой славной женщиной. Странно, но после единственной встречи с ней Марджори не покидала уверенность, что они смогли бы подружиться.

– У вас все по-старому? Могу я вам помочь? – тихо спросила она. – Из меня не бог весть какая хозяйка, но я могу вскипятить воду.

– Прекрасно… потому что сегодня я что-то не в своей тарелке. У меня уже дважды пригорали пирожки.

Марджори наполнила водой чайник.

– А где же Фрэнк? Он все это затеял, с него и надо спрашивать за приготовление угощения. Наверняка он сегодня не работает?

– Он сейчас пытается пристроить белок, чтобы они не мешали.

– Неплохое занятие для него.

– Обычно он не работает по выходным, – сказала Барбара.

– Теперь, когда он переходит на работу в нашу компанию, все будет иначе, – Марджори украдкой посмотрела на Барбару. – Вы не удивлены. Вам уже об этом известно?

– Нет… он никогда не делится со мной новостями о своей работе. Он не обмолвился ни словом сожаления, когда из-за моей болезни ему пришлось оставить практику в Далласе… Кажется, звонят в дверь. Должно быть, это ваши родители, Марджори. Будьте любезны, откройте им.

Фрэнк, видимо, тоже услышал звонок, и, когда Марджори вышла в прихожую, он уже открыл дверь. Он поцеловал в щеку Лоран и обменялся крепким рукопожатием с Патриком.

Лоран Стоун выглядела великолепно. Волосы ее были безупречно уложены, а цветастое летнее платье делало ее на десять лет моложе. Марджори отметила, что и отец тоже выглядит лучше. Она не видела его с того самого вечера, когда между ним и Фрэнком состоялась откровенная беседа. Теперь, похоже, он несколько успокоился, словно его больше не терзали тайные мысли.

Марджори, конечно, не переставали заботить проблемы отца, но она и представить не могла, каким тяжелым грузом была для нее эта забота, пока та не свалилась с ее плеч. Как она рада, что теперь избавлена от необходимости искать адвоката! Отец явно поладил с Фрэнком. Марджори всегда считала, что доверие клиента к адвокату вкупе с опытностью последнего являются залогом успешного окончания дела. В лице Фрэнка Патрик получал оба эти преимущества.

Она до сих пор не понимала, почему Фрэнк не сообщил ей о своем прежнем участии в делах подобного рода, но раздражение, испытанное ею вчера, когда рассказ Генри Уортона произвел эффект разорвавшейся бомбы, постепенно исчезало. Важно то, что Патрик заручится поддержкой опытного адвоката, а остальное не имеет особого значения.

Позади с подносом в руках появилась Барбара и пригласила гостей на веранду.

– Вы двое идите и готовьте чай, а мы пока познакомимся, – приказала она Фрэнку и Марджори. – Я оставила чайник на кухне.

Марджори послушно отправилась на кухню и обнаружила, что чай уже заварен. Она решила дать ему настояться еще пару минут.

Фрэнк показался ей на удивление тихим. Царившее молчание выводило ее из себя, но способа его нарушить она не находила. Колкости явно были неуместны сейчас, а о серьезных вещах ей говорить не хотелось.

Украдкой она наблюдала за ним. Одет он был явно не для торжества: ворот тенниски распахнут, короткие рукава обнажали мускулистые руки. Вся его фигура источала силу, хотя сегодня он, похоже, решил поумерить свой пыл. Определенно, он выглядит не так, как всегда, думала Марджори. Вероятно, сказывается усталость после вчерашней вечеринки.

– Тебе не кажется, что ты забыла поздороваться со мной? – спросил Фрэнк.

Я бы могла задать тебе тот же вопрос, подумала Марджори. Но этим она лишь заставит его обратить внимание на то, что вдруг им стало не о чем говорить.

– Извини, я не придала этому значения. Однако я не могла не заметить, как обрадовался отец встрече с тобой. Вы, похоже, становитесь друзьями.

– Сегодня утром мы снова играли в теннис.

– Папу, несомненно, ждет разочарование, когда закончится наша с тобой игра, хотя допускаю, что вы сможете остаться партнерами по теннису. Пока ты будешь заниматься его делом… – Марджори умолкла. – Ведь ты будешь заниматься им?

– Что с тобой, Марджори? Ты изменила свое отношение ко мне? Не беспокойся, я обещал Патрику, что пойду до конца.

– Вот и прекрасно. Теперь, когда тебе удалось достичь главной цели, не лучше ли тебе сказать ему, что ничего серьезного между нами нет, или это сделать мне? И когда, по-твоему, это лучше сделать? – Марджори вытащила из чайника пакетик с заваркой и отложила его в сторону. – Возможно, стоит повременить, чтобы не расстраивать Барбару…

– Я не собирался ему ничего говорить.

– Забавно. А как же…

Не дав ей закончить, Фрэнк взял поднос из ее рук и направился на веранду, Марджори ничего не оставалось, как последовать за ним.

С веранды доносились голоса – в основном говорила Лоран, изредка перебиваемая репликами Барбары. Но когда Марджори появилась на веранде, Патрик поднялся с места и, откашлявшись, голосом, который она слышала только на его лекциях, произнес:

– Я преподавал тридцать четыре года, Барбара. Но теперь все. Я ухожу на пенсию, и это бесповоротное решение. Я уже написал заявление и завтра подам его.

Каждое его слово отзывалось острой болью в сердце Марджори. Она невольно бросила взгляд на Фрэнка. Как он воспримет это известие? Не выронит ли из рук поднос?

Но ни один мускул не дрогнул на его лице.

Его самообладание не сравнить с моим, восхищенно подумала Марджори, наблюдая, как Фрэнк ставит поднос на стол. Конечно, Патрик не отец ему, он его клиент, а клиенты иногда способны выкидывать непредсказуемые номера.

Из-за спины отца Марджори стала делать знаки Фрэнку, и он медленно направился к ней.

– Что ты намерен делать? – прошептала она. Фрэнк не ответил, и она с тревогой продолжала: – Ты должен его остановить, Фрэнк. Нельзя ему позволить сделать это. Он должен бороться.

Фрэнк вздохнул.

– Видишь ли, Марджори, загвоздка в том, что я с ним полностью согласен.

От изумления она потеряла дар речи.

– По правде говоря, – тихо продолжал Фрэнк, – он поступает так, следуя моему совету.

Марджори молча смотрела на него. Видимо, она ослышалась. Фрэнк посоветовал отцу уйти на пенсию?

Патрик Стоун взял за руку жену.

– Лоран известно, как давно я хотел посвятить себя моей новой книге. И времени на теннис у меня теперь будет больше, правда, сынок?

Сынок? Наверное, она бредит. Марджори заметила, что Фрэнка это тоже покоробило. Ну и поделом ему, злорадно подумала она. Неужели он и впрямь посоветовал Патрику уйти на пенсию?

– А еще у меня появится возможность попутешествовать с женой, – продолжал Патрик.

Марджори повернулась к Фрэнку.

– Я уже сказала, что оплачу твои услуги. Если ты дал такой совет отцу из опасения, что ему не хватит денег на твой гонорар…

– Неужели ты могла подумать, что я даю советы, рассчитывая на вознаграждение?

В голосе Фрэнка слышалась обида, и Марджори поняла, что зашла слишком далеко. Но сейчас ей это было безразлично. Он тоже перегнул палку – дает советы, в корне меняющие жизнь близкого ей человека, и не ставит ее в известность.

– Прошу нас извинить… – громко произнесла Марджори.

Барбара удивленно посмотрела на них, в глазах Лоран застыла тревога. Патрик усмехнулся.

– Ступайте, ребята. Незачем вам сидеть здесь, пока старики знакомятся, если можно прекрасно провести время вдвоем.

Прекрасно, подумала Марджори. Хотя это было совсем не то слово, которое подходит для предстоящего ей времяпрепровождения. Она вместе с Фрэнком прошла в кухню и, скрестив на груди руки, вызывающе спросила:

– Ну и как давно это произошло?

Фрэнк облокотился на раковину.

– Он объяснил мне в тот вечер в твоей квартире, почему хочет подать заявление об уходе, и не намерен менять своего решения.

От возмущения Марджори стало трудно дышать.

– И ты мне ничего не сказал? Ты дал мне понять, что убедил его продолжать бороться?

– Марджори, если он сказал мне о своем решении уволиться, это отнюдь не означало, что я согласился с ним. Хочу заметить, что он не подает заявления об уходе, а уходит на пенсию. А это не одно и то же.

– Не вижу разницы, – раздраженно бросила Марджори.

– Полная пенсия, льготы, звание почетного профессора, ну и тому подобное.

Марджори покачала головой.

– Маловато.

– Не так уж и мало, если разобраться, что его ждет в случае увольнения. Да и не его одного, подумай о матери.

– Но в сравнении с доказательством его невиновности… Черт тебя побери, Фрэнк, ты же говорил мне, что сделал все, о чем я тебя просила, а сам за моей спиной делал как раз обратное!

– Мой клиент Патрик, а не ты, – спокойно сказал Фрэнк.

От этого простого заявления Марджори похолодела. Это действительно так. Ей лучше, чем кому-либо, известно, что адвокат несет ответственность только перед своим клиентом и не обязан отчитываться перед другими. Тот факт, что она предложила оплатить его услуги, не дает ей никаких преимуществ. Но она рассчитывала, что Фрэнк прибегнет к ее помощи, попросит у нее совета.

Но он отвернулся от нее. Она не его клиент, и он отказался сотрудничать с ней.

Так кто же я для тебя, Фрэнк? Вопрос этот настойчиво звучал в ее голове. Марджори даже испугалась, что задала его вслух. Испугалась потому, что уже знала ответ, и услышать его от Фрэнка ей не хотелось.

Она ничего для него не значит. С болью приходится это признать. Будь она ему не безразлична, он бы объяснился с ней, ну или, по крайней мере, предупредил.

Он был обязан это сделать. Но одно то, что в этом деле он, похоже, имел собственное мнение о способах достижения цели, отличное от мнения Марджори, лишний раз доказывало, какая пропасть их разделяет.

Она больше не могла смотреть на него.

– Полагаю, сейчас ты постараешься убедить меня, что если бы я была адвокатом твоей матери, ты бы не стал спрашивать с меня отчета о моих действиях.

– Не стал бы, – подтвердил Фрэнк. – Ведь я тебе доверяю.

Гнев Марджори не знал границ.

– Черт тебя побери, Фрэнк Макензи, подло так говорить!

– Что я тебе доверяю? Почему ты воспринимаешь это как оскорбление, может оттого, что ты сама не доверяешь мне? Уж если говорить о доверии, Марджори, то твое утверждение, что я даю советы, рассчитывая на крупное вознаграждение…

Марджори замялась, но затем с неохотой признала:

– Я не совсем то имела в виду.

– Какой оригинальный способ извиняться!

– Ах, подумать только, величайший в мире юрист обиделся! Фрэнк, я говорила тебе, что в этом деле деньги не играют роли. Кажется, я ясно дала понять, что расплачусь, сколько бы это ни стоило.

– Ты сказала, что возьмешь на себя только финансовые расходы. А как же быть с остальным?

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Марджори.

– Моральные издержки, стресс, передряги долгого судебного разбирательства. Кто расплатится за это, Марджори? – Он сам ответил на свой вопрос. – Лоран и Патрик – вот кто.

– Но это неизбежно. Когда допущена такая несправедливость, иного выхода, кроме борьбы, нет.

– Неужели ты и впрямь считаешь, что это дело принципа? Неужели в твоей компании тебе внушили, что надо бороться в любом случае и принципы важнее людей?

Марджори не находила слов, чтобы ответить ему.

– Я договорился в университете, Марджори. Вместо бесславного увольнения твой отец с почетом уходит на пенсию всего на два года раньше положенного срока. Все обвинения с него будут сняты, не будет судебного разбирательства. Он не только сохранит свое доброе имя, но и получит кое-какие льготы…

– Но он перестанет уважать себя, – с горечью сказала Марджори.

– Он совсем так не считает. Он никогда не хотел доказывать свою невиновность, он просто не видел, что помимо увольнения и борьбы существует иная возможность. А когда я глубже вник в это дело, то понял, что для Патрика это наилучший выход из положения.

– Но он невиновен, Фрэнк!

– Потребуется долгая и нелегкая схватка, чтобы доказать это. Но даже если нам удастся доказать его невиновность, репутация твоего отца все равно будет запятнана.

– Именно это я и имею в виду. Его репутация запятнана. И если он не станет бороться…

– Нет, Марджори. Это не совсем так. Университет не хочет доводить дело до суда. Да и эта студентка не станет этого делать. Уйдя на пенсию, Патрик положит этому конец – но если начать борьбу, то скандальные репортажи появятся на первых полосах всех газет штата. Это нанесет непоправимый ущерб его доброму имени, и, даже если мы одержим победу, сомнения все равно останутся.

Марджори покачала головой, но скорее от огорчения, что вынуждена признать справедливость его слов, чем из желания возразить.

– А что мы выиграем в результате победы? – продолжал Фрэнк. – Он сможет работать еще два года, вот и все. И годы эти не будут легкими для него.

– А почему ты уверен, что студентка не подаст на него в суд? Если она это сделает, то папин уход на пенсию станет лучшим доказательством его виновности.

– По совету своего адвоката, после того как я имел с ним беседу, она подписала договор с обязательством не делать этого. Скандальная известность повредила бы и ее карьере.

– Ее карьера меньше всего заботит меня.

– Бесспорно, – сухо заметил Фрэнк. – Мне тоже нет до нее дела, здоровье твоего отца много важнее. Он уже не молод, Марджори, а дело это может тянуться месяцами, а то и годами – и без всякой надежды на исход в его пользу. Договор с обязательством – все, что ему нужно. Он сможет спокойно жить, писать свою книгу и возиться в саду.

– И еще играть в теннис, – с горечью сказала Марджори, – со своим новым приятелем.

Она приготовилась выслушать аргументы Фрэнка в свою защиту, но вместо этого он сказал:

– Именно ты, Марджори, дала ему понять, что не стоит бороться.

– Я? Я вообще не разговаривала с ним на эту тему! Меня не в чем обвинить.

– Последним ударом стало обнаруженное тобой безупречное досье этой студентки.

– Ну, спасибо, – воскликнула Марджори. – Оказывается, я еще и виновата, что обнаружила его! Знаешь, Фрэнк, мне весьма любопытно, как бы прокомментировал твой отказ от участия в этом деле Генри Уортон. Похоже, ты вовсе не тот адвокат, каким он тебя считает.

– Пусть думает, что ему угодно. Я не собираюсь переходить на работу в его компанию.

Марджори насторожилась.

– Не собираешься? Но ты же сказал…

– Это ты сказала, что я собираюсь, – заметил Фрэнк.

– Но ты же не отрицал этого. К тому же надо быть идиотом, чтобы не воспользоваться этой возможностью. Подобные предложения делаются не часто.

– Значит, я идиот.

– Поразительно! – воскликнула Марджори. – Наконец-то мы пришли к единому мнению!

На следующее утро, когда Марджори одевалась, ей позвонил отец.

– Я внизу, у консьержа, – сказал он. – Если у тебя есть время, я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь позавтракать.

– Конечно, папа. А может быть, поднимешься?

– Нет. Неудобно разговаривать, если ты станешь готовить. Давай заглянем в кафе на углу.

Марджори закончила причесываться, оставив в целях экономии времени волосы распущенными, надела красный пиджак, удачно контрастировавший с черной юбкой и накрахмаленной белой блузкой.

Когда она вышла из лифта, Патрик мерил шагами вестибюль.

– Хорошо выглядишь, – сказал он, указав жестом на ее костюм. Но Марджори показалось, что он ничего не замечает, в том числе и ее.

Когда они сели за столик в кафе, и официантка налила им кофе, Патрик сказал:

– Мать призналась, что рассказала тебе о моих неприятностях.

Похоже, он особо не сожалел об этом, но Марджори все равно насторожилась.

– Ей нужно было с кем-то поделиться.

Он кивнул.

– Понимаю. Сначала я и представить не мог, как это повлияет на нее, да и на меня тоже. Мне следовало все тебе рассказать, Марджори.

– Жаль, что ты этого не сделал, папа, – помешивая кофе, сказала Марджори.

– Конечно, я не собирался вечно скрывать это от тебя. И не то чтобы я не верил в твою поддержку. Мне просто надо было все обдумать.

– И ты решил, что если я вмешаюсь, то начну давать указания, как тебе поступить. – Она не задавала вопроса, она просто признавалась себе, да и ему, что именно так бы и поступила.

Патрик утвердительно кивнул.

– Видимо, я недооценил тебя, правда? Но спасибо, что ты оставила мне возможность самому во всем разобраться и не давила на меня, требуя начать судебный процесс.

Марджори почувствовала, что от сознания вины в горле у нее появился комок. Она ведь приложила максимум усилий, чтобы помочь ему, но не такой помощи он от нее ждал.

– И еще я благодарен, что ты с пониманием отнеслась к моему молчанию.

– Ты не мог сказать мне, но имел возможность поговорить с Фрэнком. – Она безуспешно пыталась скрыть горечь в голосе.

Патрик пожал плечами.

– Он не так близок мне. Не так важен для меня, как ты. – Но тут же быстро добавил: – Нет, я не хочу сказать, что он мне не нравится, Марджори, отнюдь нет. Я буду рад, если он станет членом нашей семьи.

– Не торопись готовиться к свадьбе, папа.

Официантка поставила перед ней тарелку. Марджори не помнила, что заказала, пока не увидела лежащий на тарелке омлет. Стоило ли беспокоиться? Разве она способна есть сейчас?

Патрик взял в руки вилку.

– Фрэнк предложил мне поговорить с тобой, прежде чем подавать заявление. Не понимаю, почему. Видимо, чтобы ты поняла, что я все хорошо обдумал, а не принял скоропалительного решения.

Марджори вдруг почувствовала, что больше не в состоянии выслушивать все снова.

– Он привел мне все аргументы, хотя все равно я с ним не согласна. Но это твое решение, папа, и никто не вправе заставить тебя изменить его.

Патрик потянулся через стол и взял ее руку в свою.

– Спасибо, дорогая, что ты ведешь себя, как дочь, а не как адвокат.

Марджори так и не поняла, стоит ли считать его слова комплиментом в свой адрес.