Текст книги "Сумасбродный шаг"

Автор книги: Пола Сангер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

13

Никогда еще Марджори не приходилось видеть свою секретаршу до такой степени потрясенной, чтобы та полностью утратила присущее ей самообладание. Но в пятницу, когда Кэти вошла к ней в кабинет сообщить о приходе Пола и Марка Дьюэллов, она просто задыхалась от волнения.

– Они не только пришли вместе, – сообщила она, – но и сидят в приемной, взявшись за руки!

– О, разве я тебе не говорила?

– Вы хотите сказать, что знали об этом? – Кэти недоуменно покачала головой. – Что же такое происходит, а? Мне проводить их в комнату переговоров или предложить уединиться в гостиничном номере?

Впервые за всю неделю Марджори смогла отреагировать на шутку и, начав смеяться, смеялась до слез, дав таким образом выход накопившимся эмоциям.

Кэти с удивлением смотрела на нее.

– А что я сказала смешного? – наконец спросила она.

– Ничего, – отдышавшись, ответила Марджори. – Не волнуйся, со мной все в порядке. – Вытащив носовой платок и пудреницу, она попыталась вытереть слезы, чтобы не испортить макияж. Однако все ее попытки оказались безуспешными, и, махнув рукой, она вынула косметичку. Появиться на обсуждении договора о разделе имущества со слезами на глазах – пусть и плакала она от смеха – она не имеет права.

– Фрэнк тоже недавно пришел, – продолжала Кэти. – Попросил не беспокоить вас, пока не появятся Дьюэллы.

Марджори чертыхнулась про себя, но тут же взяла себя в руки: видимо, в последний раз она опаздывает на переговоры с Фрэнком, если, конечно, их переговоры сегодня завершатся.

И незачем об этом жалеть, твердо сказала она себе. Чем больше она станет видеться с ним, тем больнее ей будет.

Марджори быстро поправила макияж. Когда она вошла в комнату переговоров, Кэти наливала Фрэнку кофе. В дальнем конце овального стола рядом сидели Дьюэллы. Не знай Марджори о том, что произошло между ними, одного этого оказалось бы достаточно, чтобы привести ее в изумление. Впервые за все время они не сидели друг против друга, словно заклятые враги.

– Насколько я могу судить, вопрос о том, кто получает подсвечники, успешно разрешен? – сказала она.

Глаза Полы расширились от удивления.

– Откуда вы узнали?

– Я видела… – Марджори решила не говорить о сцене в «Эдеме». Не стоит напрашиваться на вопросы о том, что она там делала, и с кем была… – Как вы держали друг друга за руки, – немного неуверенно закончила она.

Она не смотрела на Фрэнка, хотя и почувствовала, как он оживился, но тут же вновь стал серьезным. Поразительно, но она прекрасно научилась разбираться в его настроении. Выдвигая стул, Марджори почти физически ощущала на себе его холодный взгляд.

А какие причины, думала она, заставляют Фрэнка с прохладцей относиться к ней? Наоборот, это ей следует проявить свое недовольство. Она больше не осуждала его за данный отцу совет, хотя по-прежнему считала, что он не прав. Но следовало уважать чужое мнение. Последнее слово всегда принадлежит клиенту. Несправедливо приписывать одному Фрэнку вину за отказ Патрика от борьбы.

И все-таки она не могла смириться с тем, что Фрэнк не поделился с ней, не поставил ее в известность о своих действиях. Он вполне мог бы сообщить ей о том, к каким выводам пришел после бесед с отцом. Мог спросить о ее мнении. Но он не сделал этого. И она прекрасно знает, почему он так поступил. Ведь она для него никто, ему и в голову не пришло делиться с ней.

Трудно смириться с таким отношением к себе. Но если похоронить все воспоминания, то, возможно, и ее отношение к Фрэнку станет прежним. Таким, каким оно было до вечеринки у Генри Уортона, где, обнаружив свои истинные чувства к своему постоянному оппоненту, она пережила страшное потрясение.

Но даже сейчас, сидя на почтительном расстоянии от него, она остро ощущает его присутствие. Чувствует запах его одеколона. Кончики пальцев зудят от желания погладить его по волосам.

Нет, думала Марджори, невозможно забыть, что он не соизволил объясниться с ней, не посчитал это необходимым.

– Мы все обсудили, – послышался голос Полы.

Марджори с трудом удалось отвлечься от терзавших ее мыслей и вновь переключиться на происходящее. Пола выглядела смущенной и даже, пожалуй, испытывала стыд.

– Думаю, нам давно следовало так поступить, – уставившись в одну точку, произнесла она. – Тогда бы мы избежали многих неприятностей.

– Мы с самого начала не совсем верно поняли друг друга, – сказал Марк. – Мне казалось, что Пола бесповоротно решила разводиться и нет смысла что-то обсуждать.

Пола стиснула руки.

– А я считала, что Марк все решил для себя. На этой неделе мы уже дважды посетили психолога и знаем, что нам предстоит нелегкий путь. Но мы оба полны желания постараться пройти его.

– Поздравляю, – от души сказала Марджори. – Желаю вам успеха.

– К сожалению, – вмешался Фрэнк, – прежде, чем вы уйдете отсюда, нам еще надо уладить кое-какие проблемы. Мне не хочется выглядеть мелочным, но я вынужден спросить: вы откладываете на время свой бракоразводный процесс, или ваше решение окончательно? От этого будет зависеть, как нам поступать со всеми документами.

Проблему эту удалось уладить в кратчайшие сроки, и через полчаса чета Дьюэллов, держась за руки, покинула комнату. Марджори откинулась на спинку кресла, напряженно размышляя, как ей вести себя дальше. Неожиданно ей вспомнился давний смешной сон. Ей приснилось тогда, что она предложила Поле и Марку помириться и тем самым решить все проблемы. А потом ей снилась их с Фрэнком свадьба.

Иногда сны сбываются, подумала она. Но чтобы они сбывались ровно наполовину…

– Справедливости ради следует признать, что лучше бы им было договориться раньше, они бы избавили нас от титанического труда, – сказал Фрэнк, возвращая ее в реальность.

И не расставались бы друг с другом. А так, пришлось пережить столько волнений. Удивительно, но она подумала именно о том, что Фрэнк высказал вслух. Неужели она читает его мысли?

– Я точно помню, что предлагала проконсультироваться у психолога, – заметила Марджори, – сначала Поле, а при нашей первой совместной беседе и им обоим. Хотя, думаю, тогда это ничего бы не дало. – Марджори собрала в папку свои бумаги. – Я составлю все документы и пришлю тебе копии. – Она отодвинулась от стола, но осталась сидеть.

Она, конечно, понимала, что на этом все закончится. Но внезапно от мысли, что они больше не увидятся с Фрэнком, ей стало не по себе.

Ну и пусть, начала она уговаривать себя. Мне больно видеть его. Будет легче, если мы перестанем встречаться.

– По-моему, ты чем-то недовольна, – спокойно сказал Фрэнк. – Ты плакала?

Она подвела глаза, но краснота до сих пор не прошла.

– О… ну, честно говоря, да. Кэти отпустила такую шуточку, что я смеялась до слез.

Он ей не поверил. Марджори прочитала это по его глазам. Но голос его не выдал.

– Может быть, мне попросить ее повторить?

– Попробуй, – ответила Марджори. – Хотя, думаю, она вряд ли рассмешит тебя. Кстати, досье до сих пор находится у меня.

Фрэнк нахмурился.

– То самое, на папину студентку, – продолжила Марджори. – Мы обсуждали его содержание, но я не показывала его тебе. – Она старалась не покраснеть от воспоминаний, почему забыла отдать ему это досье. Ей необходимо поскорее забыть о перевернутом кресле в его кабинете.

– Ты оставила его у себя?

Марджори утвердительно кивнула.

– Оно все это время было в моем портфеле, думаю, ты должен приобщить его к делу.

Фрэнк безразлично пожал плечами.

– Теперь в этом нет необходимости.

– Все равно, пусть оно будет у тебя. Пойдем в мой кабинет.

Ее портфель стоял у стола, Марджори подняла его и, набрав кодовый номер замка, открыла. Порывшись в портфеле, она вытащила папку.

Краем глаза Марджори заметила, что Фрэнк рассматривает ее кабинет.

– Если ты решил пересмотреть свое отношение к предложению Генри Уортона… – Сказала она это скорее ради того, чтобы нарушить неловкое молчание, а совсем не потому, что рассчитывала услышать его подтверждение.

– Нет. Я как раз думал о преимуществах независимой практики.

Марджори подала ему досье.

– Безупречное досье. Не к чему придраться. Не верится, что можно быть такой положительной.

– Марджори, это называется предвзятым мнением. В университете преподаватели наверняка говорили тебе о недопустимости подобных вещей еще в первом семестре.

– Прочти его, Фрэнк. Изучи внимательно, и ты не сможешь не согласиться, что здесь что-то не так.

– Все проблемы твоего отца уже улажены.

– Знаю. Но… – Марджори умолкла. Она посмотрела на папку и закусила губу. – Наверное, я веду себя глупо.

Он ничего не ответил, но она точно знала, о чем он думает. В этом проявлялась еще одна неприятная сторона ее влюбленности в него. Разумеется, она вела себя глупо. И они оба это понимали.

Марджори протянула ему руку.

– Что ж, приятно было иметь тебя своим противником.

Он пожал ей руку.

– Спасибо. Надеюсь, еще встретимся, Марджори.

– Угу.

Прозвучало это так, словно они не собираются расставаться навсегда. Но в глубине души Марджори знала, что это не так. Теперь, когда она знает о своих чувствах к нему, профессиональная этика не позволит ей противостоять ему в суде. А раз он не собирается переходить на работу в ее компанию, то им не суждено стать даже коллегами.

Никогда… Прежде она не замечала, какое уныние может навевать это слово.

Марджори лениво поковырялась вилкой в салате, затем отложила ее в сторону и со вздохом огляделась по сторонам. Столовая компании была почти пуста. Прежде чем отправиться сюда, она специально дождалась, пока схлынет поток ее коллег. Она подумывала отправиться обедать в «Эдем», но уж слишком грустные воспоминания связаны с этим местом – она больше не чувствовала себя там непринужденно, ибо все ее мысли сейчас занимал Фрэнк.

– Ты изменилась в последнее время, – вдруг произнес Лайон Терри.

Звук его голоса напугал Марджори – она совсем забыла, что он сидит напротив нее.

– Ты считаешь? – отодвигая тарелку, осторожно спросила она.

– У тебя трудное дело?

– Нет, все как обычно. У меня скоро встреча с Терстоном, поэтому я, пожалуй, пойду.

Лайон отправился вместе с ней.

– Ты не раздумала идти на банкет, устраиваемый коллегией адвокатов?

– У меня есть выбор? – По правде говоря, Марджори забыла об этом банкете.

– Ходят слухи, что Генри Уортон собирается чествовать там Фрэнка Макензи. Думаю, это часть проводимой им кампании, чтобы заполучить его к нам на работу. Ты не знаешь, он не собирается переходить?

– Откуда мне знать?

– Ты с ним больше не видишься?

– После окончания дела Дьюэллов – нет.

Лайон усмехнулся.

– Знаешь, за тобой закрепилась определенная репутация. Саймон прослышал про Дьюэллов и с ужасом спросил, не все ли твои клиенты снова сходятся.

– Можешь успокоить его на этот счет. Честно говоря, я думаю, что Абигейл будет лучше без него. – Она, конечно, сделает все от нее зависящее для Саймона, хотя ей и очень хочется выгнать его сегодня и больше никогда с ним не встречаться.

Иногда мысль о независимой практике, когда она по своему желанию могла бы выбирать клиентов, начинала казаться Марджори весьма заманчивой.

Но она вынуждена признать, что не только в независимости заключается преимущество. Как прекрасно было бы иметь свой небольшой кабинет, рядом с кабинетом Фрэнка…

Не пора ли тебе начать реально смотреть на вещи, Марджори? – начал нашептывать ей внутренний голос.

Сама того не ожидая, она вдруг спросила:

– Ты все еще хочешь пойти на этот банкет вместе со мной, Лайон?

Его изумлению не было границ.

– Да, конечно. – Он улыбнулся. – Не верю своим ушам, Марджори, неужели ты назначаешь мне свидание?

– Это не свидание. – Она тоже заставила себя улыбнуться. – Свиданиям положено быть романтическими, а банкет, устраиваемый коллегией адвокатов, вряд ли подходит под это определение.

Лайон распахнул перед ней дверь в офис.

– Тогда мы как-нибудь еще постараемся восполнить этот пробел.

Марджори заколебалась. Ей не избавиться от мыслей о Фрэнке, если она все вечера станет просиживать дома, уж лучше бывать на людях, и неважно с кем. Но она поступила бы нечестно, подарив Лайону надежду, зная, что ничего серьезного между ними быть не может.

– Посмотрим, – ответила она и закрыла за собой дверь.

Она не ожидала застать клиента в приемной, ибо он, как правило, опаздывал к назначенному времени. Поэтому, когда она заметила сидящего в глубоком кресле рядом со столом Кэти мужчину, то ей показалось, что у нее разыгралось воображение. Но это был не Терстон.

Чуть меньше двух недель минуло со времени их последней встречи с Фрэнком, когда она пыталась убедить себя, что ей будет легче, если они перестанут видеться. Но как же она ошибалась! Только сейчас Марджори поняла, как ей не хватало его.

Фрэнк выглядел несколько осунувшимся. Лицо его сейчас казалось вырубленным из гранита, в глазах не было обычных для него веселых искорок.

– Можно ненадолго оторвать тебя от дел? – тихо спросил он.

– У меня назначена встреча с клиентом.

– Всего несколько минут.

– Хорошо. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо.

Тогда, видимо, он и вправду ненадолго, подумала Марджори. Чтобы Фрэнк отказался от кофе…

Она жестом пригласила его следовать за собой в кабинет и указала ему на стул, но Фрэнк не стал садиться.

Он остановился посреди комнаты прямо напротив ее стола.

– Ты оказалась права по поводу этой студентки.

Марджори не сразу поняла, о чем он говорит.

– Что ты имеешь в виду?

– Ее досье и характеристики безупречны, – сказал Фрэнк. – В жизни не приходилось видеть таких блестящих рекомендаций, как рекомендации от преподавателей с ее прежнего места учебы. Скорее из принципа я принялся обзванивать их, и стоило мне начать задавать вопросы, как люди, писавшие ей характеристики, начинали нервничать.

– С чего бы это?

– Меня это тоже заинтересовало, но все так тщательно скрывалось от постороннего взгляда, что мне потребовалась почти неделя, чтобы откопать кое-какие факты. – Он умолк. – Они нервничали потому, что она обвинила двух своих профессоров в сексуальном домогательстве, а платой за ее молчание стали эти рекомендации.

Марджори судорожно вздохнула.

– Выходит, она не впервые это проделала?

– Именно. И она быстро обучается. В прошлый раз она потребовала рекомендации, чтобы перейти учиться в другое место. На этот раз она вынудила твоего отца уйти на пенсию, чтобы ей не пришлось менять место учебы.

Марджори нащупала стул и села.

– Потребовалось приложить усилия, чтобы сломить ее сопротивление – особа она довольно стойкая. Но в конце концов она призналась, что ее обвинения были ложными. У меня есть подписанное ею признание и письмо с извинениями от ее адвоката.

– Значит, папе вовсе незачем было уходить на пенсию. – Голова Марджори шла кругом. – Но раз он уже подал заявление…

– Руководство университета заверило меня, что восстановит его на работе по первому требованию.

– Фрэнк, какая прекрасная новость! – Слезы появились на глазах Марджори. – Теперь он сможет продолжить свою карьеру…

Жестом руки Фрэнк остановил ее.

– Если захочет. Но я не уверен, что он хочет этого. Когда я сообщил ему об этом по телефону, он поблагодарил меня, осведомился о возможности сыграть со мной в теннис в выходные и извинился, сославшись на то, что занят написанием очень важного раздела третьей главы своей книги.

– Видимо, он действительно был поглощен работой. Позже он сможет оценить по достоинству твою новость.

– Я просто констатирую факты, поэтому не вини меня, если вдруг он решит остаться пенсионером.

– Я не виню тебя! – воскликнула Марджори. – Наоборот, я тебе очень благодарна.

– На этот раз интуиция тебя не подвела, – тихо сказал Фрэнк. – Я же оказался глупцом и принял все за чистую монету.

– Все мы иногда ошибаемся. – Она попыталась улыбнуться. – Помнишь? Я сваляла дурака в деле Флетчеров, когда ты застал меня врасплох.

– А теперь ты рассчиталась со мной за тот случай, – сказал Фрэнк.

Марджори почувствовала, как в горле появился комок. Неужели он и впрямь думает, что она настолько мелочна и вспомнила о деле Флетчеров лишь для того, чтобы насладиться местью?

– Твоя мать, кстати, предлагает нам четверым отметить это событие.

Прозвучало это у него, как вопрос. Марджори выдавила из себя улыбку.

– Что ж, воспользуйся приглашением, ты заслужил это. Я же постараюсь заняться чем-то более полезным.

Дверь в кабинет распахнулась с такой силой, что врезалась в стену и, отскочив от нее, чуть не ударила Саймона Терстона по носу. Он ворвался в кабинет, за ним следовала Кэти.

– У меня назначена встреча, черт побери, – орал Саймон. – Ты всего лишь секретарь и не имеешь права мешать мне встретиться с моим адвокатом! – Он вырвался из рук пытавшейся удержать его Кэти и обратился к Марджори. – Абигейл наняла себе какого-то «крутого» адвоката по имени Фрэнк Макензи, и Лайон говорит, что он опасен. Что нам теперь делать?

Марджори встала. Голос ее звучал спокойно и уверенно.

– Вы немедленно выйдете в приемную, замолчите и будете тихо ждать, пока вас пригласят.

Но Саймон, похоже, не слышал ее.

– Вам уверены, что способны справиться с ним?

– Полагаю, вам незачем беспокоиться. Кстати, если вы не помните, что знакомы с мистером Макензи, позвольте мне еще раз представить его.

Терстон оцепенел. Марджори взяла его под один локоть, Кэти – под другой, и вдвоем они вывели его из кабинета.

Закрыв дверь, Марджори прислонилась к ней спиной. Застыв в этом положении, она смотрела на Фрэнка.

– Итак, ты взялся за дело Абигейл? – наконец произнесла она.

– Есть причины, по которым мне следовало отказаться? – В его тоне явно чувствовался вызов.

«Потому, что я тебе не безразлична». Она не произнесла этих слов, ибо подобное заявление вряд ли соответствовало действительному положению вещей и наверняка позабавило бы Фрэнка, чего она не хотела.

«Потому, что ты не можешь этого сделать по моральным соображениям, ведь нас связывают личные отношения». Но и это не так. Никаких отношений нет, во всяком случае со стороны Фрэнка. Любовь заставляла Марджори предвзято относиться к нему, он же свободен в своих суждениях.

Это могло оказаться серьезной проблемой для Марджори. Поскольку он не собирается отказываться от дела, то придется это сделать ей. А какими причинами она сможет оправдать свой отказ? Сказать правду ей не хватит сил…

– У тебя нет причин отказываться, – сказала она.

– Тогда почему ты возражаешь?

Законный вопрос – вопрос, на который ей не найти ответа.

– Ты сказал, что ненавидишь бракоразводные процессы, – вспомнила она. – Особенно запутанные. А этот окажется весьма запутанным.

– Это угроза?

– Нет, это констатация факта.

Даже сквозь закрытую дверь из приемной были слышны вопли Терстона. Видимо, Фрэнк тоже услышал их.

– Пожалуй, тебе лучше принять своего клиента, пока он не разнес здесь все.

– Он больше не мой клиент, – отходя от двери, сказала Марджори. Она вдруг с облегчением поняла, что сам Саймон дает ей в руки прекрасный предлог. – Так как я не собираюсь мириться с подобным поведением.

– Ты уверена, что в этом основная причина?

– А нужно что-то еще?

– Нет, конечно. – Фрэнк направился к двери, но на полпути остановился. – Так, на всякий случай, хочу сообщить: его информация неверна. Я не взялся за дело Абигейл. – Он потянулся к ручке двери.

– Почему? – Начав, Марджори уже не могла остановиться и не пыталась скрыть горечи в голосе. – Потому, что ненавидишь запутанные бракоразводные процессы? Или потому, что тебе противно работать со мной?

Он обернулся и посмотрел на нее. Напряжение достигло предела.

– Нет, Марджори. Потому, что я не могу противостоять тебе.

Марджори задохнулась. Что он хотел этим сказать? Неужели…

– Хотя даже стать твоим оппонентом, – спокойно добавил он, – лучше, чем ничего. Но поскольку ты явно не желаешь иметь со мной дела… – Он сделал какой-то неловкий жест: то ли попрощался, то ли безнадежно махнул рукой. И повернул ручку двери. Потом обернулся, окинул Марджори тоскливым взглядом и быстро вышел.

14

Марджори осталась сидеть в каком-то странном оцепенении. Словно во сне она видела, как в распахнувшуюся дверь снова ворвался Саймон Терстон. Отстраненно наблюдала, как он жестикулирует, брызжет слюной и что-то выкрикивает. Потом, тряхнув головой, она заставила себя прислушаться к словам своего неприятного клиента.

– … заставлять меня столько времени ждать! Я не намерен этого терпеть! И о чем вы тут шушукались с этим типом, адвокатом Абигейл? Может, вы с ним снюхались, а?!

– Ну вот что, – спокойно сказала Марджори. – Я отказываюсь вести ваше дело, Терстон. Причина – крайняя некорректность вашего поведения. Подите прочь!

И ей было абсолютно все равно, что скажет по этому поводу руководство компании. Потому что для Марджори сейчас имело значения только одно. Настойчивый голос ее аналитического ума и крик страдающей души наконец слились воедино и породили истину.

Она даже не заметила, как из кабинета исчез Терстон и появилась недоумевающая секретарша.

– Мисс Стоун, что тут у вас происходит?

– Дело в том, Кэти, – потерянно сообщила Марджори, – что я люблю Фрэнка Макензи. Жизнь без него не имеет для меня смысла.

– Тогда поспешите ему об этом сказать, – грубовато сказала Кэти. – Это же надо – столько времени мучить такого человека. Да я бы за ним на край света…

– Мучить? Так ты думаешь, что он тоже…

– Надо быть слепой, чтобы не заметить, как он по вас сохнет. Я бы на вашем месте поспешила… Фрэнк вышел отсюда с таким лицом, что я даже испугалась…

Через несколько минут запыхавшаяся Марджори уже была в офисе Фрэнка.

– Мистер Макензи недавно ушел, – сообщила ей Эмилия, слегка покрасневшая при ее появлении. – Он сказал, что неважно себя чувствует.

– Фрэнк не сказал вам, куда он поехал?

– Наверное, домой, – пожала плечами секретарша.

Марджори гнала машину, едва сдерживаясь, чтобы не превысить скорость. Господи, неужели Кэти права и Фрэнк тоже ее любит? Ну да, разумеется, разве он стал бы целовать ее так нежно… Нет, она просто идиотка. А сколько он для нее сделал! И познакомил с Барбарой, хотя это было совсем не обязательно… А его взгляды, прожигавшие ее насквозь и столько раз заставлявшие краснеть… А… Да, Кэти совершенно права, она была слепой. Нельзя же было не заметить, как он похудел, какие печальные у него были глаза… он страдал. А вся его холодность, насмешливость – только маски. Маски в совершенстве владеющего собой человека. Нет – адвоката! Ведь и она профессионально владела собой, умудряясь ни словом, ни взглядом не выдать своих чувств. Ох, Фрэнк, Фрэнк! Марджори хотелось только одного – скорее увидеть его, обнять, снова ощутить на своих губах его губы, сказать, как она его любит.

Вот наконец и старый дом, который уже кажется Марджори таким родным. Не успела она остановить машину, как навстречу выбежал сеттер. Он радостно залаял и принялся бурно ласкаться к Марджори. Она потрепала Максвелла по шелковистой голове и, увидев, что двери дома открыты, крикнула:

– Фрэнк!

Но на крыльцо вышла Барбара в шляпе и с корзинкой.

– Марджори? – обрадовалась она. – А Фрэнк еще не приехал. Если хотите, подождите его на веранде. Я вернусь через пятнадцать минут, будем пить чай.

Марджори прошла на знакомую веранду и с удовольствием опустилась в кресло с провисшим сиденьем. Ей было хорошо здесь. Рыжая белка с пушистым хвостом тут же прыгнула ей на плечо и ткнулась любопытной мордочкой в щеку. Марджори никогда особенно не любила животных. Вернее, просто их не замечала. Но сейчас ей захотелось погладить этот теплый живой комочек. Она подняла руку, но осторожный зверек мгновенно перепрыгнул на холодильник и смотрел на нее оттуда черными бусинками глаз, уморительно поджав лапки.

Вернулась Барбара, они пили чай со свежими ореховыми булочками и разговаривали о том, о сем, словно были знакомы уже много лет. Но Фрэнка все не было, и Марджори встревожилась.

– Простите, Барбара, я приехала без предупреждения, боюсь, что мы с Фрэнком разминулись. Вдруг ему точно так же пришло в голову неожиданно поехать ко мне. Так что я отправляюсь домой. Спасибо за чай и булочки, мне было очень хорошо с вами. Пожалуйста, попросите Фрэнка позвонить мне, когда он вернется.

Марджори, конечно, не думала, что Фрэнк мог поехать к ней домой. Тем более после того, как она дала ему понять, что он ей безразличен, и даже не попыталась остановить, когда он уходил. Но вдруг он все-таки позвонит?

Машина Фрэнка стояла у двери ее многоэтажки. Никогда еще ни одна машина в мире не вызывала у нее таких нежных чувств, как эта смешная колымага. Она еле удержалась, чтобы не погладить ее ободранный верх. Пока Марджори поднималась на лифте, ее сердце стучало в таком бешеном ритме, словно рвалось из груди, пытаясь ее опередить.

Фрэнк Макензи сидел на ступеньках у ее двери и, услышав стук ее каблучков, поднял голову и взглянул на нее снизу своими большими печальными глазами.

– Ох, Фрэнк, – сказала она, опускаясь рядом с ним на ступеньку и прислоняясь к его плечу, – если бы ты знал, как ты сейчас похож на Максвелла! Почему ты здесь сидишь, милый?

– Я ехал мимо, – хрипловато ответил он, – и решил по дороге заехать, спросить… Не выйдешь ли ты за меня замуж?

Марджори было хорошо. Так хорошо, как еще никогда не бывало. Она наконец нашла Фрэнка, она чувствует тепло и легкую дрожь его тела. Она теперь знает, что он тоже ее любит и хочет на ней жениться. Наконец-то затих назойливый диалог-спор между ее разумом и чувствами. И… можно было не спешить, продолжить их бесконечную игру, теперь уже точно зная, что это только игра.

– Может быть, может быть, – задумчиво ответила она, унимая трепет своего сердца. – Это будет зависеть от того, понравится ли мне брачный контракт, над которым ты уже столько времени упорно работаешь.

– Нет проблем, – помолчав, отозвался Фрэнк, – он давно готов. У тебя не найдется клочка бумаги?

Марджори сунула руку в боковой карман портфеля и достала оттуда свою визитную карточку.

– Это подойдет?

– Отличная карточка. Надо бы и мне напечатать себе такие же. – И он начал что-то писать на ее обороте.

– Я преподнесу их тебе в качестве свадебного подарка. А заодно и новое кресло.

– Я доволен своим креслом, – отозвался Фрэнк, не отрываясь от занятия.

– Мы поставим новое перед столом, на случай если я приду навестить тебя.

Фрэнк улыбнулся.

– Ты уверена, что тебе больше не захочется посидеть на одном кресле со мной? Вот. – Он протянул ей карточку. – Подготовленный в рекордные сроки брачный контракт. Пусть кто-нибудь посмеет сказать, что я не оперативен, когда требуется составить важный юридический документ.

Марджори с любопытством перевернула карточку. Обратная сторона оказалась испещренной строчками, написанными его четким почерком.

«Вместе в горе и радости, —написал он, – в богатстве и нищете, во здравии и болезни, пока смерть не разлучит нас».

– Да, – сказала Марджори, – с таким контрактом я полностью согласна.

– Остальное обговорим позже, – прошептал Фрэнк и крепко прижал ее к себе. – Мне кажется, здесь для этого не слишком комфортные условия.

– Я приглашаю тебя в комнату переговоров, – шепнула в ответ Марджори.

– Ты обманщик, Фрэнк, – спустя некоторое время нежно говорила Марджори, обнимая своего бывшего оппонента. – Твои вечные мистификации заходят слишком далеко. Как, скажи, тебе удавалось все время выглядеть таким тощим и нескладным?

– Тонкий расчет, – ухмыляясь, отвечал этот божественно сложенный мистификатор. – Чтобы свежеразведенные клиентки не вешались мне на шею, пытаясь, не отходя от зала суда, заполучить нового мужа. Между прочим, кто бы говорил! Если бы ты не заявилась ко мне однажды в облегающих джинсах и свитере, я до сих пор был бы уверен, что твои внешние достоинства ограничиваются красивым личиком и стройными ножками. Уж эти твои мешковатые костюмы!

– Выходит, если бы ты не увидел меня в джинсах, то никогда бы не влюбился?!

– Ну почему? То облегающее белоснежное платье, которое ты надела, чтобы соблазнить меня, еще более подчеркнуло…

– Ты негодяй, Фрэнк! Как ты смеешь говорить, что я пыталась соблазнить тебя. Это была чистая случайность. Просто папа…

– Перестань оправдываться, любовь моя. Ты так и не научилась понимать, когда я тебя дразню. Если честно, я влюбился в тебя, когда ты стала моей оппоненткой в деле Флетчеров. То есть сразу, как только увидел. И потом, с каждой новой встречей, влюблялся все больше и больше.

Они лежали на диване в гостиной, и ничто больше не разделяло их, даже одежда, второпях сброшенная прямо на пол. Их тела уже не раз сливались, превращая Марджори и Фрэнка в единое целое. Но и этой близости им было мало. Они хотели проникнуть в мысли и чувства друг друга, которые до сих пор лукаво прикрывали словами – так же, как прикрывали мешковатой одеждой свои прекрасные тела.

– А ты? Когда ты поняла, что любишь меня?

– Я, наверное, не так честна сама с собой, как ты, милый, – призналась Марджори. – Знаю только, что ты постоянно присутствовал в моих мыслях. Я то злилась на тебя, то восхищалась. Но все время замечала каждую мелочь: как ты одет, как взглянул, как усмехнулся… Страшно расстроилась, когда подумала, что ты женат. А потом эта мамина идея… Наша игра во влюбленных и увлекала, и пугала, и мучила меня. Как только я с тобой расставалась, тут же находила предлог, чтобы встретиться снова. А однажды уже не смогла скрыть от себя тот факт, что безумно скучаю без тебя. И только недавно поняла, что люблю… Хотя могла бы догадаться об этом и раньше – когда каждое твое прикосновение высекало из меня искры. Но ты, Фрэнк! Почему ты так ужасно вел себя со мной? Почему не дал понять, что любишь?

– Я ждал, пока твои искры разгорятся в настоящий костер, – засмеялся Фрэнк. – Преждевременными признаниями я мог бы их погасить. Знаю я вас, женщин…

– Вот как! И многих женщин ты знал? – возмутилась Марджори.

– Девочка моя, да будь я даже мормоном, для меня существовала бы только одна женщина. По крайней мере, отныне и навеки. Но это не значит, что я буду вести себя с тобой, как Максвелл.

– Спасибо за предупреждение! Значит, ты и впредь собираешься меня дразнить, доводить до белого каления и всячески демонстрировать свое превосходство?

– Я просто останусь самим собой, и тебе придется с этим смириться. К тому же мне так нравится, когда твои медовые глаза мечут маленькие молнии.

– Медовые? Что сладкого ты нашел в моих глазах?

– Они похожи цветом на гречишный мед. Знаешь, когда банку с медом поставишь на подоконник и ее пронизывает солнце…

Фрэнк приподнялся на локте и заглянул сверху в золотисто-карие глаза Марджори. Потом его взгляд скользнул вниз, к ее алым от поцелуев губам, и горячим лучом прошелся по всему ее обнаженному телу, мгновенно зажигая в ней то самое пламя, которое прежде не спешило разгораться.

– Тебе не кажется, детка, что мы слишком много говорим? – вкрадчиво спросил он. Ответить Марджори не смогла, так как ее губы уже отвечали на его поцелуй, который на этот раз действительно длился вечность.