355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Поль Зюмтор » Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта » Текст книги (страница 6)
Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 09:37

Текст книги "Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта"


Автор книги: Поль Зюмтор


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава V
Туалет
Пробуждение и гигиенические процедуры

Каждые полчаса с момента выхода в ночной дозор стражники проворачивали колотушки. Они последовательно объявляли нараспев полночь, час, два часа ночи… С дозорной башни к их голосам присоединялся звук трубы. Часы на главных воротах отбивали удары. Несколько минут этот гвалт раздирал ночной покой, затем над городом вновь воцарялась тишина. Городские власти, таким образом, определяли продолжительность ночи. За долготой же дня горожане следили сами, кто как мог. Для этой цели использовали песочные часы. Они составляли основной предмет обстановки коммерсанта, хотя фигурная колба часов появлялась и на столе студента, и на полке кухарки. Часы могли достигать внушительных размеров, при которых песок иссякал лишь через десять часов – целый рабочий день. Карманные часы с заводом или изящные часики-кулончик, покоившиеся на груди светской дамы на одной цепочке вместе с зеркальцем, оставались роскошью. Изобретение в 1657 году Нейгенсом пружины с маятником облегчило производство настенных часов, которые, однако, начали входить в обиход только к 1680 году. Пассажиры дилижансов и кочей довольствовались при необходимости импровизированными солнечными часами – соломинкой, поставленной вертикально на ладони.

Когда ночной дозор завершал свой обход, во многих цехах уже начинался рабочий день. Муниципальным властям потребовалось издать специальные постановления, чтобы запретить ремесленникам открывать мастерские ранее двух часов ночи, шляпникам – четырех утра, кузнецам (из-за грохота молотов о наковальни) не позволялось открываться раньше, чем колокол пробьет зарю и подаст всем сигнал вставать.

Глава семейства вскакивал с кровати первым. В ночном колпаке и туфлях на босу ногу, в развевавшейся ночной рубашке он бежал открывать ставни и дверь передней. Выглядывал на минутку за порог, чтобы посмотреть, какая на дворе погода, обменивался приветствиями с соседями, перекидывался с ними словечком о жизни и делах. Затем звали служанку. Во всем доме раздавались шаги, слышались голоса проснувшихся детей. Хлопали двери. Встречаясь утром друг с другом, члены семьи непременно целовались. В Нидерландах целовались вообще со всеми. Лобызали друзей, гостей, да и просто первого встречного. Улица потихоньку оживала. Молочник и булочник выступали в свой ежедневный обход, таща корзины и громыхая тележками. Женщины уже ждали их на порогах домов. «Свежее молоко! Свежее молоко! Парное молоко!» – выкрикивал молочник, и тут же его голос перекрывал рожок булочника: «Свежие булки прямо из печки! Ржаные хлебцы! Овсяное печенье! С пылу, с жару! Прямо из печки! Свежие хлебцы!» Пока служанка накрывала на стол, члены семьи занимались своим «туалетом», хотя за столь звучным словом скрывалось не слишком много. По единодушному свидетельству иностранных путешественников, голландцы выглядели настоящими грязнулями. «Они содержат свои дома в большей чистоте, чем собственные тела, – написал один англичанин и добавил, конечно, не без преувеличения: – А тела у них более чисты, чем души». {31} Однако европеец XVII века в вопросах личной гигиены был вообще непритязателен. В 1660 году в Нидерландах все еще садились за стол, не вымыв руки, независимо от того, чем только что занимались. У французов это вызывало брезгливость. {32} С картин мастеров тех лет на нас смотрят богатые дамы, омывающие из дорогих кувшинов руки или ноги, открытые только до запястья или лодыжки. Ночной горшок мог простоять под кроватью целую вечность, прежде чем служанка забирала его и выливала содержимое в канал. После 1672 года в элегантном обществе вошел в употребление ночной столик французского происхождения, так называемый «ночной букет». Это был изящный маленький шкафчик с зеркалом, подсвечником, пудреницей, расческами, щетками для одежды, ларчиками для иголок, шпилек и мушек. Никаких средств по уходу за кожей. Общественных бань практически не знали. Еще в 1735 году в Амстердаме было всего одно такое заведение. Моряки и рыбаки, насквозь пропахшие рыбой, распространяли невыносимую вонь.

Личный туалет носил чисто декоративный характер. Молодая женщина, даже из очень простой среды, обязательно прилепляла к щеке мушку. Особое внимание уделялось прическе. Вплоть до 1610 года мужчины стригли волосы коротко, позднее они стали отпускать их до ушей и завивать челку. Короткая стрижка стала считаться мужицкой. Мода на парики, пришедшая из Франции, прочно укоренилась к 1640 году и получила широкое распространение в среде зажиточной буржуазии, несмотря на возмущение протестантских проповедников, которые даже в конце века ходили стриженными под горшок. Спросом пользовались светлые парики из натурального волоса на шелковой основе. {33} По мере увеличения длины волос борода у следящих за модой мужчин укорачивалась. В начале века лишь старики носили бороду лопатой, молодежь оставляла на лице жалкий клинышек эспаньолки. Спустя 30 лет некогда пышные заросли сменила мушка на голом подбородке. Усы еще держались. К 1650 году лицо полностью очистилось от растительности. Бороды профессоров и священников превратились в знак профессиональной принадлежности. У женщин волосы приобрели декоративное значение (поначалу и только) лишь к 1600 году. До этого времени их убирали под чепец. Под несомненно итальянским влиянием у некоторых модниц из-под чепчика начала выбиваться челка или прядь волос. Дальше – больше. Локоны стали ниспадать на лоб, виски, сбегать на затылок, где их собирали в шиньон. С того времени мода с большим или меньшим опозданием следовала за французской. К 1610 году в моду вошли высокие и обильно украшенные прически, около 1620 года волосы стало модно гладко зачесывать назад. В 1635 году лицо обрамляли букли, спускавшиеся до плеч, отделенная пробором челка падала на лоб рядом «мерзавчиков». После 1650 года челка встречалась все реже, букли более не завивали, за исключением самых концов. У крестьянок местный национальный костюм сочетался с челкой, по большей части гладко зачесанными назад волосами, собранными в косу или низкий узел. В некоторых небольших городках, таких, как Зуп и Алкмар, где женщины чепцов не носили, последние заменяли сплетение косичек и буклей, которое выглядело не хуже головного убора. В деревушках провинции Голландия волосы всегда охватывал позолоченный металлический обруч, надвинутый на лоб.

Одежда

Мужчины, женщины и дети одевались немедленно по пробуждении. Когда через несколько минут семья собиралась за завтраком, все уже были в полном облачении.

Одежда претерпела мало изменений. Около 1600 года любая изысканность считалась предосудительной. Этот предрассудок держался очень долго, вплоть до 1650-х годов. Внимание уделялось более материалу, нежели покрою одежды, избыточному орнаменту, нежели структуре. Мода сюда добиралась черепашьим шагом. Если дворянство и армейские офицеры перенимали вкусы Парижа, Лондона или Германии, то новая аристократия и буржуазия оказались куда более консервативными. Именно они после исчезновения около 1600 года так называемого «испанского» костюма придали нидерландскому стилю «золотого века» его характерные черты. Этот стиль в одежде практически не изменился. Те немногие модели, что голландцы заимствовали у парижских портных, оказывались в Нидерландах с десятилетним, а то и двадцатилетним опозданием. К тому же невозможно обобщить все существовавшие тенденции – с 1630 года между разными поколениями одной и той же семьи стало проявляться несоответствие вкусов. «Влигер» – длинная накидка, которую в 1600 году носили все женщины, к 1640-му становится принадлежностью исключительно матрон. В одежде простонародья изменений почти не произошло. Рабочий, крестьянин или моряк покупал новый костюм только потому, что старый приходил в негодность (иногда через два или три поколения!), а не из-за того, что прежний вышел из моды.

Система отопления в нидерландских домах оставляла желать лучшего, поэтому голландцы, борясь со стужей, одевались, как капуста. В этом – одна из примечательных национальных особенностей, наиболее ярко выраженная у простонародья. «Настоящий голландец, – пишет Оливье Голдсмит, – это одна из самых чудных фигур в мире… Он не носит шубы, зато напяливает семь жилетов и девять штанов, так что ноги, кажется, выходят из подмышек… А у голландки на каждые портки мужа приходится по юбке…» {34}

Хотя элегантности голландцам явно не хватало, за состоянием своего гардероба они очень следили. Белье и одежда содержались в той же безупречной чистоте, что и дом, компенсируя немытость тел…

При всех этих оговорках историю одежды «золотого века» можно разделить на три периода. Вначале костюм отличался множеством внешних деталей, богатством красок, ломаными линиями, разделявшими различные части тела. Во второй четверти века все детали костюма, наоборот, слились в некое аморфное единство, в котором расплылись формы и цвета. В третьей четверти форма вновь обрела былую контрастность, создававшую бездну эффектов, – просторная мужская одежда нового типа, наподобие штанов-«рейнграфок», резко отличалась от обтягивающей, вроде узкого камзола, вошедшего в употребление около 1660 года. По сравнению с французской одеждой голландской не хватало живости красок. Так, на картине «Пир стрелков», написанной художником Ван дер Хелстом в 1648 году, видна унылая масса серых, черных, коричневато-желтых и белых тонов, чуть оттененная оранжевым или темно-синим узором. Красный цвет почти не встречался. Аристократы и аристократки предпочитали темные тона, одеваясь в черное и фиолетовое. Для главных частей костюма выбирали матовые ткани, для второстепенных – блестящие.

Мужская одежда состояла из двух основных предметов – безрукавки, отдаленно напоминавшей современный жилет, и штанов до колен. На безрукавку надевалась куртка вроде жокейской (иногда раскроенной под ризу), с рукавами или без, которую обычно не застегивали. Рукава куртки, выполнявшие у модников исключительно декоративную функцию, украшали розетками, эполетами, разрезами, эффектно открывавшими белоснежную рубашку. Форма штанов отличалась в начале века большим разнообразием – шарообразные от пояса до колен или, напротив, короткие в обтяжку, а также различные смешанные типы, с карманами и без. Впоследствии узкий обтягивающий тип взял верх и продержался вплоть до введения «рейнграфок» – коротких широких штанов, украшенных лентами и бантами, которые, без всякого сомнения, пришли из Версаля. Штаны продолжали чулки, обычно из вязаной шерсти, удерживавшиеся под коленями подвязками. Часто их надевали сразу две пары или же прямо на чулок натягивали обмотки – длинные полосы материи, туго оплетавшие ногу. Туфли, стянутые крест-накрест кожаными ремешками или закрытые розеткой, защищали от уличной грязи надеваемые сверху грубые башмаки. В первой половине века распространились сапоги, поначалу редко употреблявшиеся в повседневной жизни. В 1650 году их шили очень широкими, и голенища с отворотами открывали кружевную отделку штанин.

Около 1600 года мужчины носили большие конические шляпы, широкие мягкие поля которых поднимались спереди вверх; двадцать лет спустя появился вид жесткого цилиндра с узкими полями. Затем широкие поля снова вошли в моду, но их форма утратила единообразие. Шуб или пальто мужчины тогда не знали. Их заменял короткий плащ с капюшоном и разрезом от пояса для шпаги или рапиры. Зато домашний халат – традиционная местная одежда, сохранившаяся с незапамятных времен и счастливо избежавшая всех веяний моды, – не покидал нидерландского буржуа в течение всего холодного времени года ни в кабинете, ни в мастерской, ни в лавке. Халат, подбитый бархатом или мехом, надевался поверх полукафтана и спускался почти до пят. Часто рукав имел разрез на уровне локтя, через который просовывалась рука, нижняя часть рукава свободно свисала.

Наибольшим разнообразием отличался корсаж – неотъемлемый предмет женского туалета. Корсаж с рукавами, строгий, часто украшенный вертикальными лентами, благодаря которым дамы казались полнее, чем на самом деле, или так называемый «безрукавный» корсаж с глубоким треугольным вырезом, отделка которого в основном приходилась на плечи: декоративные рукавчики различных оттенков, погончики, плечики, открывавшие сквозь разрезы снежную белизну сорочки. Платье, надеваемое на одну или несколько юбок, в целом контрастировало с корсажем по своему цвету и фактуре. Оно доходило почти до пола, иногда заканчиваясь сзади небольшим шлейфом, который у некоторых модниц начинался с нижней юбки, образуя валик на уровне бедер. Чаще всего нидерландка надевала поверх платья кружевной передник белого, черного или фиолетового цвета, который пользовался особой любовью во всех слоях общества и превратился в украшение национального масштаба. Если передник был широким, его стягивали сзади за углы чуть пониже корсажа, узкий завязывали бретельками.

От верхнего платья XVI века произошел вид домашнего женского халата – влигер(«волан»), почти всегда черного цвета, иногда на подкладке, с рукавами или без. Расширяясь книзу, он придавал фигуре коническую форму. После 1620 года его обычно носили распахнутым, широко открывавшим платье и корсаж. Некоторые дамы подкладывали на живот небольшую подушечку, чтобы подчеркнуть вырез на платье.

Характерной нидерландской одеждой считался хёйк(«плащ») – длинная накидка из плотной ткани с высоким капюшоном, поддерживаемым жестким каркасом. Иногда капюшон принимал форму маленькой конической шапочки. После 1650 года хёйк исчез из гардероба зажиточных мещанок, но еще долго служил плащом женщинам из простонародья. Нидерландка редко надевала шляпку. В первой трети столетия головные уборы женщин мало отличались от мужских. Высокие конические колпаки задержались надолго только у простолюдинок. Шляпку от солнца с широкими полями ждала та же участь. Встречались и маленькие шапочки с перьями, в подражание французской моде сорока– или пятидесятилетней давности. В 1640–1650 годах женская шляпка полностью вышла из употребления у аристократок и мещанок. Ее заменил платок, завязывавшийся под подбородком. Чулки и туфли на протяжении всего века ничем не отличались от мужских. Кожаные туфли без задника были в ходу у женщин всех сословий. В богатых семьях их носили главным образом дома. Для женщин с более скромным достатком это была обычная обувь.

Нательное белье было двух видов. То, что не видно, – сорочка (надеваемая на голое тело или ночную рубашку); кальсоны у мужчин и корсет китового уса у женщин. И то, что следовало показать, – воротнички и манжеты, а также чепчик, общераспространенное женское украшение.

В первой половине века плоский воротник, просторный или накрахмаленный, открытый или закрытый, более широкий у молодых женщин, соперничал с брыжами разных образцов, отличавшихся формой складок и высотой, которые предпочитали люди определенного возраста. Около 1610 года попадались брыжи высотой до восьми сантиметров, что, впрочем, не шло ни в какое сравнение с гигантами испанской Бельгии. После 1646 года они мало-помалу вышли из употребления. Плоский воротник торжествовал победу, а женские сердца завоевал шейный платок, который некоторые крахмалили, превращая во второй стоячий воротник, закрывавший первый, в то время как другим он служил косынкой. С 1620 года с такими воротниками полагалось носить широкие кружевные, иногда накрахмаленные манжеты. Крахмальный раствор придавал белью слегка голубоватый оттенок, ставший впоследствии, когда уже изменилась сама технология, признаком высшей элегантности.

За исключением некоторых светских модниц и мужичек все нидерландки носили чепчики, которые составляли единственный женский головной убор, носимый как дома, так и на улице. Этот предмет туалета был отголоском прежней общеевропейской традиции, сохранившейся в XVII веке только в Нидерландах. Около 1600 года чепец шили из двух накладывавшихся друг на друга кусков материи, по-разному отделанной. Он покрывал голову и закрывал уши. Позже чепчик превратился в тесный колпачок темного цвета, который стягивал узел волос и доходил до лба и ушей. В качестве домашнего убора распространился французский чепчик – большой и свободный, который полностью покрывал голову, а его накрахмаленные тесемки ниспадали на плечи.

Одежда зажиточных мещан могла включать различные, более или менее дорогие, в зависимости от формы и материала, аксессуары – лайковые или шелковые перчатки; вышитый платок, который, правда, до конца XVII века встречался довольно редко; кожаный ремень с кинжалом у мужчин. Женщины иногда подпоясывались цветными кушаками. Реже – тяжелой золотой цепью с кулонами. В первой половине века мещанки носили, как знак отличия домохозяек, длинную, прикрепленную крючком к нижней юбке цепочку или шнурок со связкой ключей, ножом, игольником и ножницами. После 1650 года только немолодые аристократки не расстались еще с этим «исподним пояском».

Веер из разноцветных перьев, наклеенных на кружок раскрашенного или усыпанного жемчугом картона, был знаком лишь великосветским модницам. Отправляясь развлекаться, они, оберегая кожу лица, скрывали его под овальной матерчатой маской с прорезями для глаз, при этом нижняя часть лица оставалась открытой; вместо маски использовалось еще подобие козырька, похожего на те, что теперь носят теннисисты.

По дошедшим до нас описям можно получить представление о содержимом гардероба в зажиточной семье. Богатое приданое в Амстердаме могло включать 150 сорочек и 50 платков. {35} Вдова одного магната имела в 1620 году 32 жабо. Бургомистр Ван Беверен располагал 40 кальсонами, 150 сорочками, таким же количеством галстуков, 154 парами манжет и платками в том же количестве, 60 шляпами (к которым добавлялись 92 ночных колпака), 20 халатами, дюжиной ночных рубашек, 35 парами перчаток. При этом в инвентарном перечне г-на Ван Беверена указывалось, что два раза в год приходилось звать кузнеца чинить шкаф, разваливавшийся под тяжестью белья. {36}

Городские низы, в отличие от буржуа, одевались с большей простотой и патриархальностью – льняная рубаха, полукафтан с узкими рукавами из толстого черного, синего, серого или коричневого сукна, защищенный кожаным фартуком. Женщины надевали поверх корсажа короткий жакет, а для работы по хозяйству натягивали нарукавники, которые шли от локтя до запястья. Расхожей обувью в непогоду служили перенятые у крестьян деревянные башмаки.

Обычная одежда моряков – шарообразные штаны до колен, короткий кафтан, войлочный колпак или меховая шапка – практически не отличалась от традиционной одежды прибрежных деревушек вроде Волендама или фризских сел. Во всех семи провинциях существовали свои традиционные виды крестьянской одежды, которые не были столь неизменны, как мы теперь, по прошествии многих лет, ошибочно полагаем. Городская мода, несомненно, оказывала на них свое воздействие. Но грубость ткани и стадное чувство, присущее крестьянам, во многом ограничили это влияние. Женские костюмы во всякой нидерландской деревне имели общие черты – длинное платье из толстой шерстяной материи и сильно облегающий корсаж, чулки ярких цветов – красного, желтого, ярко-розового, голубой или зеленый передник в широкую полоску. От района к району менялись узоры, игра оттенков и сочетания аксессуаров. В окрестностях Роттердама и по берегам Рейна крестьянки носили поверх юбок длинную жакетку с жабо и небольшой саржевый плащ со стоячим воротником. В Пюрмере накрахмаленный воротник выходил, охватывая затылок, вперед и плотно застегивался на груди, нижние концы закрытой манишки спускались со спины до поясницы. В центральных и южных провинциях смеялись над бесстыдно короткими юбками северянок, приоткрывавших ноги даже чуть выше лодыжек! У фризов женщины ходили с оголенными ключицами. На побережье Зёйдер-Зе тяжелый корсет давил и деформировал грудь. Повсеместно волосы убирали под тесный капюшон. В некоторых рыбацких поселках женщины надевали сверху большие черные шляпы с приподнятыми сзади и опущенными спереди полями. В течение века в Зеландии и районе Зёйдер-Зе появились «ушные железа» – пластинки золота или позолоченного металла, намертво крепившиеся по обе стороны чепца.

К штанам до колена и кафтану крестьяне добавляли подобие редингота – paltrock. Костюм не отличался живостью красок, яркими были только кушак и кайма. В некоторых деревнях кафтан заканчивался фалдами, которые приподнимались и пристегивались большими пуговицами. Короткие широкие штаны, украшенные бахромой или позолоченными пуговицами, заменялись иногда длинными брюками, более удобными в грязных болотистых районах. На голове обычно носили чрезвычайно высокую шляпу с окаймленными бахромой полями, маленькую плоскую шапочку или картуз с небольшим козырьком.

Единственным видом обуви на селе служили продолговатые деревянные башмаки, выкрашенные в черный или желтый цвет. Такую роскошь, как туфли, позволяли себе только богатые фермеры, и то по воскресеньям. В 1600 году в деревне Ланге Дук на всех приходилось всего три пары туфель, которые надевали помощники бургомистра, отправляясь в Гаагу.

Члены некоторых цехов и представители определенных профессий носили костюмы, подчеркивавшие их исключительность; об этом будет говориться в последующих главах: о парадной униформе гильдий; маскарадных нарядах риториков; «зазывном» костюме медиков, хирургов и аптекарей; эксцентричных одеяниях ярмарочных шарлатанов. Священники, преподаватели и юристы носили (как символ достоинства и высокой морали) тогу или tabart– парадный вариант халата черного цвета, ниспадавший до пят, образуя на спине одну или несколько вертикальных складок; квадратный воротник закрывал плечи. Черная шапочка довершала этот странный наряд.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю