Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи"

Игра Империи

Глава 1

Она сидела на башне Санта–Барбары, барабаня пятками по парапету. Над ней было чистое, глубокой голубизны небо; маленькое, но яростное солнце – Патриций – стояло в зените. Бледнели над головой две луны. К горизонту небо выцветало, скрываясь на востоке за белым облачным морем. Ветер был прохладен. До того как ее народ пришел на Имхотеп и изменил климат, было бы гораздо холоднее: вершина Маунт–Хорн возвышалась над уровнем моря на все двенадцать километров.

На западе Диане горизонт виден не был – центр города сильно вырос вверх за последние десятилетия. Там, над городком института, состоявшим почти сплошь из новых домов, возвышалась Пирамида, в которой располагались имперские учреждения, а от нее расходились ряды фабрик, магазинов, отелей, жилых домов.

Диане больше нравился старый квартал, где она сейчас и находилась. Он тоже изменился, но больше по численности жителей, чем по размерам или архитектурному стилю. Кипящий, многоязычный, многорасовый, половина – приезжие, заброшенные сюда космическими приливами.

«Кто владеет Санта–Барбарой, владеет планетой».

Поговорка устарела уже на несколько столетий, но определенное уважение к месту сохранялось. Хотя старой исследовательской базе больше не угрожали топочущие стада ледовых быков, хотя Смута, выбросившая на планету десятки враждующих мародерствующих отрядов, окончилась, когда до планеты дотянулась рука Терранской Империи, хотя старые оборонительные сооружения стали бесполезны против тех переворотов, что сотрясали планету прошлое столетие, и давно были снесены – но все же один реликт сохранился в Лагере Ольги – там, где теперь расположилась базарная площадь. Пушки давно отправили на переплавку, в казематах гудело эхо, вьюнок карабкался по желтому крошащемуся камню стен, но Санта–Барбара все еще стояла; со стороны девчонки– сорванца было довольно дерзко вот так залезть и усесться наверху.

Но Диана часто так делала. Соседи уже привыкли и не обращали внимания – в конце концов, она была им другом, а для чужих это ничего не значило; только мужчины–люди иногда махали рукой и кричали приветствия симпатичной девчонке. Диана улыбалась и махала в ответ, однако научилась отклонять приглашения.

Она забиралась не просто полюбоваться на постоянно меняющийся вид. Иногда выпадал шанс заработать кредит–другой, когда приезжему требовался гид – показать местные виды и развлечь. С не–людьми это было безопасно. А иногда знакомый – тогда это мог быть и мужчина – мог попросить ее сбегать по делу или раскопать нужную информацию. Если у него не было денег с ней расплатиться, можно было накормить ее обедом или сделать подарок или еще что. Сейчас у нее своего дома не было, если не считать разрушенного храма, где она прятала свои небогатые пожитки и, если не подворачивалось ничего лучшего, расстилала на ночь спальный мешок.

Жизнь выхлестывала из узких улиц и закипала прибоем между ограничивающими площадь стенами. Самые первые дома строились из кирпича и никогда в условиях гравитации Имхотепа не поднимались выше трех–четырех этажей. Выцветшие, невыразительной архитектуры, они все же были очень заметны, поскольку двери их были распахнуты и вели в лавки, а вокруг них повсюду сгрудились лотки, киоски, будочки. Товары были так же разнообразны, как и продавцы – все что угодно, от плодов из лесной глуши и зерна до железного товара из кузниц, от которого наполнялся грохочущим звоном воздух, от вельветовых тканей и микрокомпьютеров из внутренней Империи до драгоценностей, кож и резьбы из сотни разных миров. Рядом с дешевой терранской видеопьеской на соседнем экране показывали редчайший танец, записанный за морями Ян и Инь, где жили вазшираво. Тут же предлагал свой товар торговец оружием: самодельные химические винтовки, станнеры военного образца и – из‑под полы – парочку бластеров, несомненно, найденных на разбитом космолете после отраженного мерсейского вторжения. Доносились из харчевен горячие заманчивые запахи. Летела музыка, хохот и звуки танца из окон нескольких таверн. Моторные экипажи попадались редко и небольшие, но рикши так и кишели. То тут, то там пробивался через толпу фургон, влекомый домашним копытным.

Народ в основном состоял из людей, но вряд ли многие из них видали мать–Терру. В их облике сказывалось влияние родных планет. Жители Имхотепа поневоле были мускулистыми и никогда – толстыми. Те, кто жили здесь уже поколения, с тех пор как Лагерь Ольги был научной базой, образовали новый тип – темнокожий, с орлиными чертами лица. У мужчин обычной одеждой были свободные брюки и рубашки, они были коротко стрижены и носили бороды. Женщины предпочитали юбки, блузки и косы. В этих краях одежду шили из простых тканей, но красочных до вульгарности. Военнослужащие в увольнении – несколько из местного гарнизона, большинство с Дедала – своей формой создавали резкий контраст, как бы ни веселились сами. У этих хватало сил нормально ходить в условиях гравитации выше терранской, а вот люди из экипажей торгового флота зачастую шагали неуверенно и очень боялись упасть.

Мимо башни прошли космолетчик с космическим пехотинцем. Увлеченные разговором, они не заметили Диану, что было необычно. До нее донесся обрывок едкой фразы:

– Ага, они мне ее отрастили, – космолетчик помахал рукой. Он был в безрукавке, а рука была тонкая и бледная. Регенерированная ткань для восстановления нуждается в долгой тренировке. – Только сказали, что восстановление ДНК после радиационного поражения по смете не предусмотрено. Всю жизнь надо будет сидеть на биоподдержке, а детей заводить и не думай.

– Гады мерсейские! – буркнул космопех. – Я почти жалею, что они не прорвались и тут не высадились. Мы бы с ребятами их так встретили – мало бы не показалось.

– Скажи спасибо, что этого не было, – ответил его спутник. – Ты что, в самом деле хочешь, чтобы по нашей планете прошлись ядерные заряды? Со всеми своими ранами я каждый день, что мне остался, буду благодарить адмирала Магнуссона. Это ведь он их погнал, с той горсточкой кораблей, что Терра нам позволила использовать. – И горько добавил: – Уж он‑то не стал бы скаредничать на лечение человека, что воевал под его началом.

Они скрылись в бурлящей толпе. Диана поежилась и стала высматривать что‑нибудь повеселее, чем напоминание о прошлых событиях.

Негуманоидов было много. Большинство – тигране из долин, приехавшие по делам. Они двигались, ярко поблескивая оранжево– черно–белыми шкурами, почти не скрытыми скудной одеждой. Обычно они носили воздушные шлемы с пристегнутыми за спиной компрессорами, но у некоторых были оксигиллы на плечах прямо за головой, как элегантные брыжи. Со знакомыми Диана перебрасывалась приветствиями. Еще она заметила кентавроподобного донаррианина, сияющую внешнюю оболочку трех ирумклойцев, пару хвостатых зеленокожих шалмуанцев и…

– Что за черт!

Диана вскочила на ноги – они были босые, и ими было приятно стоять на теплом камне – и застыла в шатком равновесии, всматриваясь во все глаза.

Из‑за угла дома Крылатого Дыма выходил великан. Он шел со стороны Пирамиды, но в том же направлении лежал космопорт, значит, он сегодня прибыл, а то слухи о нем уже распространились бы по окраинам. И потом, он должен был пройти все эти километры пешком, потому что никакой общественный транспорт Имхотепа ему бы не подошел, а вел он себя не как официальное лицо. Хотя при виде его разразился разноязыкий гвалт и толпа раздалась в стороны, он шел очень неуверенно, будто извиняясь. Да, устал, бедняга. Сила у него, должно быть, неимоверная, но идти при повышенной гравитации пришлось долго.

«Ага», – сказала себе Диана. И громко заявила на англике и гоборко, предупреждая возможных конкурентов:

– Это я первая его увидела!

Она не стала терять время на спуск по лестнице, а отчаянно заскользила вниз по лианам. Башня была не очень высокой, но на Имхотепе падение с такой высоты могло быть смертельным. Она спрыгнула на мостовую и побежала.

– Эй, малышка! – крикнул Хасан из дверей своей гостиницы. – Если он пить захочет, зарули его в «Золотого светлячка»! За каждый литр децикредит получишь!

Она рассмеялась и врезалась в плотную массу тел, пробиваясь сквозь толпу. Какой‑то пьяный схватил ее за руку, неправильно истолковав ее непосредственность. Она на ходу отбила руку ударом каратэ, пьяный завопил, но тут же подался назад, увидев, как вспыхнула и бросила руку на рукоять ножа оказавшаяся рядом тигранка. Кузан была подругой Дианы по детским играм, и они оставались друзьями до сих пор.

Незнакомец заметил около себя девушку, остановился и посмотрел на нее в легком удивлении. Он был с планеты, которую люди называли Водан. Она давно уже входила в сферу влияния Империи, была знакома с Технической цивилизацией, считалась частью Большой Терры, и ее обитатели, конечно же, имели все права граждан Империи. Но на Имхотепе никто из них до сих пор не появлялся, и Диана была знакома с ними лишь по книгам и компьютерным базам данных.

Этот кентавроид на раздвоенных копытах был длиной четыре с половиной метра, если считать мощный хвост. Длинномордая голова с костистыми ушами возвышалась где‑то метрах в двух от земли. Мощные надбровные дуги, пугающая пасть с клыками, зато большие, добрые светло–карие глаза. Две массивные четырехпалые руки были, казалось, способны разорвать пополам стальную плиту. Верхний торс был полностью покрыт броней темнозеленой чешуи, переходящей в янтарь на горле и животе. От самой макушки до кончика хвоста вдоль хребта тянулся гребень роговых пластин. Пара перекинутых через холку вьюков и пара таких же вьюков, но побольше, на крупе явно содержали весь его багаж. Подойдя ближе, Диана заметила несомненные признаки долгой прожитой жизни – шрамы, выцветшие пятна, морщинки вокруг ноздрей и кожистых губ и пару свисающих с шеи на цепочке очков. Старческая дальнозоркость, решила она и тут заметила небольшую хромоту. Значит, лечение ему не по карману?

Она все собиралась начать откладывать деньги на превентивное лечение против старости. Если ей придется умереть раньше ста лет, пусть эта смерть будет насильственной.

Остановившись перед чужаком, она просияла, широко развела руки и произнесла:

– Добрый день и добро пожаловать! Никогда еще наш мир не был осчастливлен визитом представителя вашей достойнейшей расы. Но даже я, на нашей отдаленной и заброшенной границе, слыхала о славе воданитов от дней Адзеля Путепроходца и до нашего времени. Чем могу я служить вам, добрый сэр?

Выражение лица незнакомца Диана прочитать не могла, но в позе его сквозило удивление.

– Как бы это… – пробормотал он. – Как красноречиво говоришь ты, дитя! Таков местный обычай? Просвети меня, будь добра. Я не желал бы быть невежливым из‑за незнания, – он помедлил. – Мои намерения, как я надеюсь, всегда направлены к лучшему.

Англик в его исполнении звучал рокочущим громом, в речи слышался причудливый акцент, но она была беглой и разборчивой. Диана привыкла разговаривать с негуманоидами, особенно с тигранами, у которых тоже был свой акцент.

Она гордо выпрямилась:

– Сэр, я не дитя! Мне девять – то есть семнадцать терранских лет, и последние три из них я живу сама по себе – и в горах, и на равнинах! – Спохватившись, Диана сбавила тон. – И потому я хорошо разбираюсь в здешних делах и буду рада быть вашим гидом, советником, помощником. Могу представить рекомендации от нескольких представителей различных рас.

– Храа…Боюсь, я не в состоянии предложить, м–м, хорошую компенсацию. Я путешествую – э–э – на подножном корму, так у вас говорится? Случайная работа, меновая торговля – к которой я не чувствую склонности – все, что позволяет этика. И так с планеты на планету, гораздо дольше, чем ты существуешь во Вселенной, ди… юная леди.

– Можем договориться потом, – пожала плечами Диана. – Вам повезло. Я не профессиональный погонщик туристов, который сдирает с клиента стоимость недельной аренды императорского дворца, чтобы затащить его во все места, где цены вздуты до звезд, да еще ожидающий в конце жирных чаевых. – Она склонила голову набок. – Вы могли бы пойти в центр приемов возле Пирамиды. Там офис для ксенософонтов. Отчего вы туда не обратились?

– Грух, я —честно говоря, я сбился с дороги. Улицы так петляют… Если бы ты могла отвести меня к должным функционерам…

Диана потянулась вверх и взяла его за кожистый локоть:

– Погоди! Послушай, ты устал, у тебя деньги не рвут карманы, а я могу для тебя сделать больше этого агентства. Пойдем‑ка туда, где ты сможешь отдохнуть, а там мы поговорим. Если окажется, что я только и могу, что отвести тебя в город, пусть так и будет. – Она остановилась и потом медленно добавила: – Но ты здесь за чем‑то необычным, это сразу видно, а я хорошо знаю почти все, что необычно на Имхотепе.

Он хмыкнул, гулко, как пустая бочка:

– Ты очень живая душа, правда? Что ж, хорошо. – Он стал серьезным. – Может быть, даже мой святой покровитель откликнулся на мои молитвы и специально привел меня сюда, заставив сбиться с дороги. Меня, э–э, зовут Франциск Ксаверий Аксор.

– Да? – она была удивлена. – Ты христианин?

– Иерусалимский католик. Я выбрал при крещении имя, чей первый носитель был странником по дальним краям, каким и я надеялся стать.

«И я тоже», – у Дианы подпрыгнуло сердце. Она всегда так искала встреч с гостями со звезд, потому что они были странниками Галактики… О боги тигранские, пусть и она когда‑нибудь сможет отправиться путешествовать! И за все время жизни в Старом Городе, где один другому – волк, она никогда не принуждала негуманоида к договору выше его средств, не вымогала денег и не обманывала.

И куда больше чем любые деньги ей нужно было расположение Аксора. Независимо ни от чего он был очень мил. И может быть, только может быть, он откроет ей путь…

Но бизнес есть бизнес, а выпивка у Хасана не хуже, чем у других.

– Пойдем! – она протянула руку. – Меня зовут Диана Кроуфезер.

Он протянул свою, широкую, твердую, сухую и теплую. Вода– ниты – не млекопитающие, но они и не пресмыкающиеся. Они теплокровные, двуполые и живородящие. Однако Диана знала, что размножение у них сезонное. Поэтому им легче давалась деятельность, требующая целомудрия, чем ее виду. Ей пока что удавалось обходить эти запреты – поскольку ограничения все больше и больше становились запретами – но чем дальше, тем становилось труднее.

– Для меня честью является знакомство с тобой, – сказал Аксор. – Храа,а не является ли это необычным – то, что столь молодая женщина столь самостоятельна? Может быть, это принято на Терре или ее старых колониях, но там… Только я не хотел бы быть излишне любопытен, ни в каком случае, видит Бог.

– Мой случай особый, – ответила Диана.

Он осторожно оглядел ее. Ее родители не были рождены на Имхотепе и оба были высокими; она была на них похожа. От гравитации она окрепла, сохранив грациозность, мышцы покрывали округлости изящных бедер и длинных ног. Маленькая твердая грудь не обвисала под собственной тяжестью. Круглая голова, широкое лицо, сужающееся к подбородку, высокие скулы, прямой нос с чуть раздувающимися ноздрями и полные губы. Под дугами бровей большие карие глаза с золотыми искорками. Тонкая блузка и несократимые далее шорты открывали солнцу почти всю бронзово–коричневую кожу. На поясе справа у нее висел кошелек для всякой мелочи, слева – зловещий тигранский нож.

– Ладно, – рассмеялась девушка, – пойдем наконец, – голос ее был чуть сиплым. – Ты пить хочешь? Я – да.

Толпа перед ними медленно подалась, больше интересуясь теперь собственными делами, чем чужеземцем, на которого уже кто‑то предъявил права.

«Золотой светлячок» оказался внутри обширной и затененной комнатой. С полдюжины мужчин – судя по их грубому виду, шахтеры с гор – пили за столом с парой веселых девиц и с интересом наблюдающей тигранкой. Она пила через трубку, вставленную в жевательный люк воздушного шлема. Звук его насосов почти не был слышен за шумом голосов. Оксигилл, конечно, был бы куда лучше, но немногие могли себе это позволить, да и не все хотели подвергаться необходимой для этого операции, пусть и простой. Эту тигранку Диана не знала, но по ее одежде было видно, что она принадлежала к другому сообществу – не тому, что обитало вокруг Тоборкозана. Компания окинула Аксора долгим взглядом и вернулась к своей выпивке, болтовне и костям.

Воданит заказал соответствующее количество пива. По биохимии он был совместим с человеком, если не считать микродобавок, которые можно было принимать отдельно. Диана про себя порадовалась: ее комиссионные будут куда выше, чем если бы кентавроид пил более крепкий напиток. Себе она заказала стейн и наслаждалась его мятным холодком.

– А–ах! – выдохнул Аксор с искренним удовольствием. – Отлично утоляет жажду. Да благослови тебя Господь. Теперь, если ты еще сможешь помочь в моем искании…

– А в чем оно?

– Это долгий рассказ, милая леди.

Диана откинулась в кресле, ее спутнику пришлось лечь на пол. Она давно уже на горьком опыте научилась не давать волю своему любопытству.

– У нас впереди целый день, или еще больше, если захочешь.

А в голове у нее гудело: «Искание! Что же он ищет, бродя от звезды к звезде?»

– Может быть, сначала я должен рассказать о себе, как бы ни был незначителен я сам, – начал Аксор. – Хотя это и не очень интересно.

– Мне интересно, – заверила его Диана.

– Ну что ж, – дракон внимательно смотрел в огромный бак-кружку, – используя английские названия, я родился на планете Водан, хотя мой хайзак —племя? община? прайд? – мой народ до сих пор относительно примитивен. Мы кочуем по Утренней Земле, отделенной морем Правды от Сверкающего царства, а на западе ее живут терране и развивается принесенная ими цивилизация. Страна моя почти вся степная, но на холмах Аскетов выветривание обнажило развалины, оставшиеся от Древних. Мы давно о них знали, и не раз я еще юношей с благоговением их созерцал. Поколением раньше весть о них достигла города. Я смотрел, как работают археологи, слушал их речи и был заворожен. Во мне расцвело жгучее желание узнать более, да, самому стать таким же искателем. Я заработал на проезд морем в Сверкающее царство в надежде выиграть право на образование. Так часто поступают грамотные воданиты. Мне посчастливилось учиться в университете, который содержит в Порт–Кемпбелле орден галилеян.

– Орден Галилеян? Это не священники иерусалимской церкви? Я никогда их не видела.

Аксор кивнул, совсем как человек:

– Это наиболее научно умонастроенная организация в иерусалимской церкви. Им более всего подходит изучение остатков культуры Древних. Под их водительством я был обращен в Веру. И конечно, был принят в орден. – Голос его оживился. – Отец Джаспер открыл мне великую и святую мысль, что в этих реликтах может быть заключен ответ на загадку Универсального Воплощения.

– Эй, погоди, – Диана подняла ладонь, – кто такие Древние?

– В разных мирах их знают под разными именами. Предшественники, Старшие, Другие – много имен. Таинственная цивилизация, что процветала в Галактике – очевидно, куда шире, чем в той части ее спирального рукава, которую мы хоть как‑то исследовали, – и исчезнувшая миллионы лет назад, оставив редкие и славные осколки своей работы… – в глубоких тонах голоса послышались нотки уныния. – Ты об этом не слыхала? Ничего такого нет в этой планетной системе? Были ясные признаки, что искать надо здесь.

– Постой, постой, – Диана, нахмурившись, всматривалась в тень. – Образование у меня – чего сама нахваталась, понимаешь ли, но… что‑то припоминаю. Развалины стен, что‑то там еще. Говорят, их когда‑то построили херейониты, хоть я и не знаю, кто они такие. Только я думаю – ага, мне говорил один космолетчик с Энея, что у него на планете есть такие места. Он думал, что шенны – так он их называл – родом с планеты именно такого типа, и колонизацию вели так же.

– Не обязательно. Я склоняюсь к мысли, что просто на таких планетах развалины лучше сохранились. Материал их столь же прочен, сколь красивы, наверное, они были. Но все в нашем космосе смертно. На планетах без воздуха все разрушают метеориты. Там, где атмосфера плотная, то же самое делает выветривание, а геологические процессы делают свою работу всюду. Все же иногда в террестроидных мирах руины сохраняются. Превращаются, так сказать, в окаменелости. Например, их покрывает вулканический пепел или грязь, которые потом окаменевают. Нечто подобное случилось на холмах Аскетов на Водане. А нанесенная потом почва и камни выветрились, открыв эти чудеса. – Аксор заговорил спокойнее: – Но ты не знаешь ни о чем таком в системе Патриция? – закончил он свою речь.

Диана соображала быстро.

– Я этого не говорила. Послушай, Имхотеп – мир суперземного типа. Его поверхность на треть больше, чем у Терры – или Дедала – могу спорить, немногим меньше, чем у Водана. И даже за столетия не была составлена полная карта. Он был всего лишь одиноким научным форпостом в Старкадском секторе заселения. Тигране его начали исследовать – ага, они всякие истории рассказывают, что тут видели, но я не могу на них полагаться – только надо бы как следует поискать и расспрашивать подробно, и можно было бы попасть на морской корабль и сплавать, если нас что‑то заинтересует.

К Аксору вернулась надежда.

– Да, и в этой системе есть и другие планеты, и их главные луны, —добавил он. —Я полетел сюда просто потому, что на Имхотеп шел тот торговец, на который я смог попасть. Есть же еще эта планета поближе к светилу – Дедал, да?

– Там тоже может быть. На Дедале я не была с тех пор, как умерла моя мать, а тогда я была мальком.

Диана рассматривала варианты. По нервам пробежала дрожь близкого решения. Нет, она не втянет этого милого старого чудака в заведомо безнадежный поиск. Но и отставать от него за здорово живешь она не собирается – ведь есть надежда, что его поиск сможет привести ее к звездам.

– Раз уж ты на Имхотепе, – сказала она, – можно начать здесь, а я здешние обычаи знаю не хуже всякого другого. Для начала можешь ли ты объяснить, что ты ищешь и почему считаешь, что ответ может быть здесь?

Она допила стейн и махнула рукой, приказывая принести еще. Хасан заодно принес и ведро – долить кружку Аксора. А тем временем вновь обретший безмятежность воданит говорил:

– Понимаешь, следы Древних – это больше чем просто загадка археологии. Эти находки, неимоверно древние сами, могут дать нам знание Воплощения.

Ибо видишь ли, юная леди, прошло почти три тысячи стандартных лет с тех пор, как Господь наш Иисус Христос явился на Терру и принес спасение впавшему в грех человеку. Потом воспрянувшее человечество распространилось на световые годы вокруг, и с Технической цивилизацией распространялась вера, завоевывая народы, народы и народы.

Трудно что‑нибудь сказать о таких независимых путешественниках, как имириты. Они слишком другие. Может быть, они не испытали грехопадения, и тогда им не нужно Слово. Зато до боли ясно, что каждый дышащий кислородом вид не находится в состоянии благодати, но подвержен греху, заблуждению и смерти.

Но Господь наш был рожден единожды на Терре и повелел тем, кто пошел за ним, нести весть по планете. А как же другие планеты? Должны были ждать миссионеров–людей? Быть может, хоть некоторым из них дана была благодать собственного Воплощения? Большинство церквей не отважилось принять такую догму. От мира к миру так отличаются жизни и души, но то там, то здесь можно найти религию, выглядящую до странности знакомой. Совпадение? Параллельное развитие? Или тайна лежит глубже?

Он замолчал. Диана хмурилась, пытаясь понять. Вопросы такого рода ее мало беспокоили.

– А что за важность? То есть если ты хороший или плохой независимо от этого?

– Знание Бога всегда важно, – ответил Аксор серьезно. – Дело здесь не только в личном спасении, нет. Подумай о том, как важно для учения о Мире знать правду – какова бы она ни была.