Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи"
Автор книги: Пол Уильям Андерсон
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Айон выпустил их из помещения.
– Мы уже и так далеко ушли, – сказал он. – Не знаю, как вы, а я проголодался. Пойдемте домой.
– А потом можно будет еще пройтись? – спросила Йеввл. – Здесь такие чудеса!
Он пошевелил крыльями:
– Если люди вас не отвергнут. Лично у меня нет надежды на ваш успех. Что интересного можете вы предложить им?
– Ну а можно вернуться домой другим путем?
Айон снизошел к их желанию, и они зашагали прочь от фабрики, еще долго сопровождаемые металлическим грохотом. Йеввл оглянулась; взгляд ее вобрал все пережитое недавно.
Теперь они шли в стороне от центра. На порядочном расстоянии друг от друга стояли новые дома, окруженные заборами и охраняемые вооруженными рамнуанами. Улица эта по существу была дорогой, она шла вдоль высокого хребта с севера на юг, каменистая, покрытая снегом. Восточный склон тоже был голый, лишь редкий кустарник попадался им по пути. У подножия блестела замерзшая река. А за мостом высился, шумя и сверкая огнями, Дюкстон. На западе же царила ночь, здесь были только заброшенные аллеи, скалистые вершины, каньоны, обрывы и горные озера. Из пустыни веяло холодным ветром. Несколько звезд, которые можно было разглядеть, казались замерзшими и совсем маленькими. Бэннер говорила, что это солнца, только они очень высоко, – но как же страшно высоко они должны быть!
Дорога вывела еще к одному бесформенному строению. Трубы здесь тоже показывали, что основное находится под землей.
– Что это? – указала на здание Йеввл.
– Здесь плавят руду, о которой я вам говорил, – ответил Айон.
– Выясни, что это за руда, —прошипела Бэннер.
Йеввл сделала попытку. Затрудненное общение до некоторой степени смягчало прямоту ее вопросов. Члены группы неприязненно смотрели на нее и на гида.
– Р–у-д–а, – ответил Айон. – Другого названия нет. Люди пользуются этим.
– Да это же шиитское слово, —взорвалась Бэннер. И затем: – К чему такая морока? Обычно они употребляют англикские названия! Ну‑ка, пусть он опишет эту руду.
И опять Йеввл сделала очередную попытку. Айон захотел узнать, почему это ее так интересует. Хорошенько подумав, она объяснила, что, если люди из Дюкстона так высоко ценят эту руду и если случится, что руда попадет в ее родные места, им трудно будет организовать выплавку.
– Ну, она черная, обычно в виде порошка, – неохотно сказал Айон. – Из нее выплавляют что‑то вроде металла.
– Возможно, цинковая обманка, —прошептала Бэннер на анг– лике. И, обращаясь к Йеввл: – Еще что‑нибудь.
Но Айон больше ничего не мог сказать. Туземцы выполняли только исходную работу, а дальше все строго засекречено Он знает только, что здесь сложная аппаратура, что внутренние помещения приспособлены для работы людей и что машины регулярно собирают отходы, потом их бросают в море, а конечный продукт остается здесь в опечатанных ящиках, и они, похоже, очень проч ные – возможно, даже свинцовые, потому что очень тяжелые.
– Что‑то вроде пороха? Но кто теперь применяет порох? Если только для боеголовок… —Это труднопроизносимое слово прозву чало как вопль отчаяния. Должно быть, Бэннер говорила сквозь плотно сжатые губы: – Теперь последнее, Йеввл. Не знаю только, поймешь ли ты, дорогая…
– Что происходит? – прорычал Скогда.
– Ничего особенного, – поспешила ответить Йеввл. – Про* сто он рассказывал, что здесь производят. – Знай ее сын, что это фабрика разрушения, он бы совсем озверел!
– Ну нет, – возразил он. – Можешь дурачить кого‑нибудь другого, мать. Но я‑то тебя вижу насквозь. – Клыки у него выступили вперед, уши прижались плотно к голове, распростертые крылья дрогнули. – Ты ведь согласилась, что мы, твои единомышленники, имеем право знать, что происходит!
– Ну, в общем, похоже, здесь и правда творится что‑то неладное, не знаю, что именно, – ответила она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Кажется, мы выяснили все, что могли. Будем сохранять спокойствие, не покажем вида, что встревожены.
Айон отступил назад.
– Этот парень вроде собирается наброситься на меня, – сказал он. Голос и его поза выражали беспокойство. – Да и остальные, похоже, готовы к бою!
– Да нет же, они просто взволнованы всем увиденным! – настаивала Йеввл. Нехорошее предчувствие закралось ей в душу. Айон не верит им. Несомненно, ему кажется странным, что группа странствующих чужеземцев так настойчиво все выведывает…
– Возможно, – сказал он. – Но я всю свою жизнь служу людям…
«И стал предан им, как я предана Бэннер, – мысленно добавила Йеввл. – И ты наблюдал, как эти последние несколько лет они работали над чем‑то, что было жизненно важно для них. Они тебе этого не говорят, но ты это чувствуешь. И потому ты так осторожен теперь. И потому именно тебе они поручили опекать нас».
– Возможно, вы и не замышляете ничего дурного, – продолжал Айон. – Или, наоборот, шпионите с целью ограбить город. Или… уж не знаю, что еще. Пусть люди разберутся. – Опять появился бластер. – Прикажи своим стоять на месте, – распорядился Айон. – Я вызываю помощь. Если будете вести себя спокойно, если у вас и правда нет злых намерений – вам не причинят вреда.
– Что он имел в виду? – спросил Скогда.
– Йеввл, Йеввл! —Голос Бэннер дрожал. – Делай, как он сказал, не возражай – это бесполезно. Доминик и я как‑нибудь выручим вас.
– У него появились кое–какие подозрения насчет нас, – сказала Йеввл своим. – Теперь он посылает за людьми, чтобы они задержали нас! – …У нее не хватило времени объяснить. Взревев, Скогда прыгнул. В этот момент мать прочла в его глазах изумление и упрек и мгновенно поняла, что нервы отказали ему…
И тут выстрелил бластер.
Бело–голубой огонь мог бы ослепить ее, но тело сына заслонило от нее пламя. Она увидела, как сын врезался в Айона, перед глазами заплясали два горящих тела, затем оба упали – но Скогда был теперь пустой оболочкой с огромной выжженной дырой внутри…
– Ээх–ооа! – закричала Йеввл и бросилась к нему. Айон пытался вылезти из‑под трупа. Левой рукой он поднес свисток ко рту.
– Помогите, помогите, – стонал он. Йеввл была уже на нем. Всадила нож и по тому, как осело его тело, почувствовала силу удара. Вытащила лезвие из раны и увидела, что кровь бьет струей.
Йиаи и Кузхинн трясли ее.
– Надо улетать, – говорили они. – Пойдем, пожалуйста, пойдем! – Зов Бэннер отрезвил ее, она перестала рыдать и сказала ровным голосом:
– Да, улетайте быстрее. У них есть орудия, которые могут подстрелить, – но сначала им придется найти исполнителе…
Убит Скогда. Сын Робренга и мой сын – Скогда, которого я носила и которого родила, которого отпустила в его первый полет, – и видела, как он смеялся и радовался, а потом он женился и подарил мне внуков. А теперь, в Дюкстоне, случилась эта беда. О–о! Знай же, Дюкстон, – я сожгу тебя дотла, я разбросаю по ветру прах твоих обитателей, я стану для тебя разящей молнией. Я здесь, убийцы. Выходите, и вы получите возмездие!
– Уходи, Йеввл!– молила Бэннер. – Если останешься, ты погибнешь. Погибнешь ни за что. Я сама накажу их. Дай мне только дождаться часа. —Еще несколько слов – и ей удалось бы погасить слепую ярость, вызванную горем. Но вдруг…
Хван повернул главный выключатель. Система заработала. На дальнем краю континента ночь понемногу сменялась рассветом. На него в упор смотрело лицо Бэннер, за ней были белые стены.
– Прошу прощения, доктор Абрамс, – услышала она и вскользь подумала, что такое официальное обращение – в данном случае знак уважения и преданности. – Я знаю, вас нельзя беспокоить, когда вы на связи, но вы сами строго приказали…
– Что случилось? – сквозь слезы она не могла ясно разглядеть его лицо.
– Это по поводу вновь прибывших – вы приказали доложить немедленно, при любых обстоятельствах.
– Да, да!
– Так вот, поступило сообщение. Через полчаса приземлятся три подразделения космической милиции, на борту сам герцог, он требует вашей помощи. – И добавил с тревогой: – Надеюсь, я не сделал ничего дурного, ответив на его вопрос, что вы здесь?
– Ну конечно, я ведь не приказывала вам хранить это в тайне, – автоматически ответила Бэннер и подумала: «А как бы я могла приказать?»
Хван нахмурился:
– Что же все‑таки происходит? Чертовски непонятно!
– Услышите позднее.
В первый момент каждая клеточка в Бэннер, казалось, кричала, что нужно оставаться с Йеввл. И только мысль о Доминике противилась такому решению. А он так красочно описал ей, что будет, попадись она в лапы Кернкроссу, – с ней, а потом и с миллиардами живых существ. Йеввл, Йеввл, Йеввл – о, она лишь атом в этом сонме…
Сняв шлем, Бэннер поднялась на ноги. В ушах звучали слова Флэндри, что необходимо предусмотреть все возможные обстоятельства.
– Слушай, – сказала она Хвану. – У нас сложилась чрезвычайная ситуация. Сам понимаешь, адмирал явился не с визитом вежливости, а по личному поручению его светлости. Я должна отлучиться ненадолго – сейчас, немедленно, – нет, ни слова, не возражай. У меня нет времени. Скажи им, что я скоро вернусь. Его светлость поймет, в чем дело.
О да, он поймет. Ля к тому времени буду пятнышком, летящим в огромном мире.
Она выбежала из комнаты, оставив изумленного Хвана. Она бежала от Йеввл – и это было самое тягостное, что ей когда‑либо приходилось делать. Даже известие о смерти отца не потрясло ее так глубоко.
Откуда‑то из недр собственного существа к Йеввл пришли нужные слова.
– Уходите, – приказывала она своим спутникам. – Рассейтесь, бегите врассыпную. Затаитесь в пустыне. И пробирайтесь домой. – Они ведь не виноваты, что поведением своим помогли убить Скогду…
Поняв, что сама судьба против, они ушли. Над холмами пронесся ветерок. Сойдя с гребня, они расправили крылья и скрылись в темноте.
А вблизи раздался звук мотора. Пилот приземлился. Йеввл вынула бластер из похолодевшей руки Айона – оружие, убившее ее сына. От своей названой сестры она научилась обращаться с такими вещами – давно, во время занятий спортом. Увидев корабль, она усмехнулась – так дико выглядели пушки на нем – и дрыгнула.
Крылья ее вздрагивали. Каждая мышца в них напряглась, пришла в движение и, казалось, готова была унести ее ввысь, чтобы слиться с небом, помчаться над миром. Кровь текла быстрее, она ощущала ее биение и тепло. А вверху горели звезды…
Видел ли ее пилот? Нужно было убедиться в этом. Прицелившись, она выстрелила. Непонятно почему, но яркий луч не слепил глаза. Раздался пронзительный звук, запахло дымом. А когда он рассеялся, в воздухе разлилось сияние.
Пилот изменил направление. Звук мотора раздался рядом с Йеввл. Она взмыла выше, и враг теперь оказался под ней, она могла спокойно парить, как бывало, над добычей…
Затрещал град выстрелов. И она упала. Боли не было – боль не успеет проявиться, пока она жива, – но она знала, что пуля настигла ее. Собрав последние силы, она сложила свои гордые крылья и, описав дугу, опустилась на замерзшую реку. Корабль замедлил движение и подлетел ближе, словно пилот хотел убедиться, что враг повержен. Неотчетливо, сквозь накатывающуюся волной слепоту, Йеввл увидела его. Она вновь прицелилась и пустила луч прямо в цель.
Пилот был убит. Корабль отбросило в сторону; пробив лед, он упал в реку и затонул. Между тем приближались новые корабли, но Йеввл это было уже безразлично. Последние силы она потратила на то, чтобы отлететь в сторону и опуститься в чистую воду. Пусть ее кости не лягут с костями поверженного врага.
Прощай, сестра моя названая.
Глава 12
Техник гаража, ответивший на звонок Бэннер, был вне себя от удивления.
– Донна, этого нельзя делать! – сказал он. – Вылетать одной, ночью, без подготовки, не сделав даже укол граванола – это самоубийство!
– Это необходимо, и я надеюсь, мне удастся выжить, – прервала его Бэннер. – Некогда пререкаться; к тому же, пока грава– нол начнет действовать, пройдут часы. Мне нужно тут неподалеку, по неотложному делу. Я очень скоро вернусь.
– Хм. Позвольте мне, по крайней мере, сопровождать вас!
– Нет. Вы на дежурстве. И потом – пока мы оба соберемся, пройдет не меньше получаса. А теперь помогите мне. Это приказ.
Его сочувствие чуть–чуть утешало. Это был симпатичный молодой гермесец; еще раньше он смущенно намекнул, что дома его ждет девушка и, по окончании срока контракта, имея небольшой капитал, они смогут открыть собственное дело. Очень похоже, однако, что он состоит в рядах «Пионеров Кернкросса».И она вновь заговорила строгим, не допускающим возражений тоном. Придержав язык, он повиновался.
В условиях Рамну необходимо довольно сложное снаряжение – более сложное, чем обычное космическое. Его не так‑то просто было надеть. Пульс, казалось, отстукивал секунды. Она чувствовала, как пот стекает по телу. Никогда не предполагала, что это такой бесконечно долгий процесс: сначала белье, потом крепления, ремни, накладки; все это нужно было правильно натянуть на себя, ударом молотка снаружи проверить крепость, подключить элементы жизнеобеспечения, обвязаться ремнями, опять все осмотреть и проверить и, наконец, надеть защитный скафандр – о, это была подлинная мука!
Казалось, сердце уже готово было остановиться, когда наконец аэросани оторвались от взлетной полосы и бесшумно взмыли в воздух. Пролетели мимо других, более мощных машин, назем тных и воздушных, приспособленных в основном для дистанционно управляемых дальних маршрутов. Аэросани – это не просто средство передвижения, рассчитанное на одного или двух пассажиров для кратковременного полета, как правило, независимо от корабля–матки. С их помощью, к примеру, можно с близкого расстояния рассмотреть интересующий объект, а в случае необходимости и послать робота–испытателя для сбора информации или для съемки из открытой кабины, расположенной в кормовой части.
«Когда Доминик предложил этот план, он не предполагал, насколько он опасен для меня, – подумала Бэннер, – а я ничего не сказала». Теперь она не была уверена, что поступила правильно. Дело не в том, что она боялась за себя: напряжение и азарт сейчас как нельзя более кстати. Она боялась одного – не успеть передать Флэндри бесценную информацию, добытую Йеввл…
Вот и въезд на военный космодром. Бэннер подвела аэросани к проходу. На какой‑то момент она оказалась в пробке, зажатая, как в могиле, другими машинами. Затем раздался свисток, открывая воздушную линию на Рамну, турникет повернулся, и она двинулась дальше.
В аэросанях не было места для генератора внутреннего поля, и семикратная сила притяжения в первый момент подействовала ошеломляюще. Но самым страшным оказался подъем со взлетной полосы без специального антигравитационного оборудования. Правда, многочисленные приспособления, скрытые в летнем снаряжении, противодействовали силам, тянущим тело книзу, и помогали дышать. Эластичные ремни, которые шли от запястий и локтей к обрамлению мягкого сиденья, сетка ограждения, да еще несколько таблеток, которые она проглотила, – все это отчасти придавало уверенность и силу. Ощущая, несмотря на это, невыносимую тяжесть в теле, она всматривалась в пространство.
Аэросани не были герметизированы, чтобы в облегченном корпусе не так сильно ощущалось внешнее давление. Несмотря на защитный шлем, каждый звук воспринимался как многократно усиленный и значительно более резкий, чем показался бы туземцу, слуховой аппарат которого не приспособлен к разреженной атмосфере Терры. Ночь была тихой и спокойной, но Бэннер чудилось, что она слышит шаги убегающих животных, шорох птичьих крыльев над собой и пока еще слабый, но быстро усиливающийся звук снижающихся кораблей. Нужно было спешить.
Опыта пилотирования явно недоставало; она направила аэросани к северу и ворвалась в стихию. Поднявшийся ветер заполнил собой окружающее пространство, и, освещенное ранее планетой Сол, оно померкло. Одна в кромешной тьме, Бэннер постаралась настроить оптику в шлеме на ночное видение.
Однако света было так мало, что оптика практически не помогла, и Бэннер не удалось ничего разглядеть вокруг. Посверкивали во мраке скопления звезд, луны выныривали из пустоты. Река Кийонг разветвлялась на три потока – черный посередине и серовато–белые по краям: с берегов надвигались льды. Лес выглядел бесформенной массой, степь казалась седой. Пруды и ручейки закованы льдом. А мороз все крепчал, надвигалась ночь длиной в неделю…
Она припоминала, что раньше только в предрассветные часы становилось прохладнее. Теперь предрассветный холод нес смерть. Случалось, что, когда наконец восходило солнце, оно освещало целые стада, полегшие от мороза. Растения же не успевали и наполовину созреть, как наступала ночь… Йеввл, твои внуки увидят, как смерть загонят обратно в логово. Клянусь тебе в этом собственной жизнью.Если Вселенная остается слепа и бесчувственна к страданиям сущих на ней народов – что тогда достойно сочувствия?
И все же… Похоже, главное препятствие к улучшению жизни народов – борьба за власть. Не исключено, что, если бы Кернкроссу удалось стать императором – он охотно выслушал бы меня,– разве только наш прежний антагонизм мог бы помешать,– ну, да теперь поздно что‑либо менять.
Она с негодованием отвергла предательскую мысль. Ради спасения одной жизни нельзя обрекать на гибель множество других! А такое возможно. Доминик сказал, что Кернкросс, должно быть, задумал хитрую, быструю и радикальную операцию. Но последствия могут и не быть такими катастрофическими, как мы опасаемся. К тому же все другие планеты для меня– просто абстракция, только названия, когда‑то услышанные или увиденные на экране Тамошние люди– не мои люди.
«Но Доминик прав, – вдруг дошло до нее. – Я – его заложница. Разве нет? Я так многим обязана ему! Что движет им: память о моем отце, мысль о каком‑то ничего не значащем для него народе или привычный азарт – этого я никогда не узнаю. Возможно, он и сам не знает. Он никогда до конца не раскроется».
Где‑то в тайниках сознания возник образ отца. Макс Абрамс выбил трубку, откинулся в старом кресле и с торжествующей улыбкой сказал своей малышке–дочери:
– Мири, многие человеческие качества принято считать достоинствами, но большинство из них просто забавляют человека или приносят ему выгоду. Подлинные достоинства могут проявляться по–разному, но их всегда легко распознать. Самое бесценное достоинство – это верность.
А уж если мы не будем верны своим немногочисленным друзьям, что тогда, в эти страшные дни Империи, нам останется ?
Точно отдавая себе отчет в том, зачем она летит, Бэннер взглянула на часы. Скоро Кернкросс приедет на станцию Уэйнрайт и все узнает. Едва ли он станет спокойно ждать, пока она закончит свои дела, каковы бы они ни были. Возможности сыска здесь у него ограничены, – и все же, несомненно, он организует погоню. Пролетая над рекой, она заметила кое–какие признаки того, что охота уже началась. Нужно было изменить тактику. Снизившись, она стала делать зигзаги над степью и между холмами. Однако это было опасно. Автоматика у аэросаней самая элементарная, она же – пилот – с каждой минутой чувствует себя все более усталой и отупевшей.
Малейшая ошибка – и ускорение в семьдесят метров в секунду за секунду расплющит ее о планету!
В горле застрял нервный смешок. Ну что ж, она вдосталь насладится полетом. А уж если так случится – у нее по крайней мере не будет времени на размышления!
Час за часом лед все плотнее затягивал озеро. Флэндри попытался переместиться на более глубокое, еще свободное ото льда место, чтобы не замерзло и не вышло из строя сигнальное приспособление. Внезапно раздался сигнал тревоги, и вынужденному безделью пришел конец.
Он все еще сидел в кабине пилота. На экране возникло изображение, еще неясное, но различимое. С уст Флэндри сорвалось проклятье. На экране был космос. И высоко, почти невидимый глазу, кружил сторожевой корабль, достаточно проворный, чтобы действовать в космосе, и достаточно вооруженный, чтобы сбить другой, пусть даже больший, или разнести в щепки город.
Да, удача, похоже, изменила ему. Правда, нельзя сказать, что она сопутствовала ему в последнее время. Иначе Бэннер была бы сейчас здесь, в безопасности и рассказала бы обо всем, что успела – или не успела? – выведать Йеввл, и вместе они составили бы план дальнейших действий. Но надо ждать и ждать. Теперь он знает, что в космосе кружит корабль. Возможно, что и до нее дошли слухи об этом. Ему пока удалось скрыться. Ей – вряд ли. Ее кораблик маленький, радиация от него слабая, – а у этого корабля мощное вооружение и чувствительные приборы. Ей пришлось бы виртуозно уклоняться от него. Мне бы едва ли удалось, Рамну для меня – незнакомый мир. А ей ?
Корабль медленно снижался в направлении к горизонту. Если это обычный патрульный рейс, он еще дважды пролетит – сначала ниже, потом выше, чтобы обозреть всю территорию. Минут через сорок пять он снова будет здесь, то приближаясь, то удаляясь.
Где ты, Бэннер ?
И, как бы в ответ на этот невысказанный вопрос, из динамика послышался ее голос; Флэндри радостно вскрикнул.
– Доминик, я недалеко от тебя. Побуду в засаде, пока не улетит тот корабль. Я говорю в самом коротком диапазоне. – И дальше – поток слов: – Йеввл нашла – да, нашла доказательства: там производятся боевое оружие, униформа, возможно, военные рации. Несомненно, огромное количество палладия – больше, чем нужно для гражданских целей. И может быть, но не наверняка, там налажено производство расщепляющихся материалов. Была схватка, и я очень боюсь, что она погибла. Как раз в этот момент на нас вышли три корабля, на борту одного из них герцог. Я перехватила сообщение.
…Это главная информация, Доминик. Делай выводы сам. Не вздумай рисковать – не вызывай меня и не пытайся меня подобрать. Со мной все будет в порядке. Будь осторожен, дорогой, и возвращайся домой целым и невредимым.
– Это ад какой‑то! – рявкнул он в передатчик. – Настоящий ад! Побудь минут пять на месте, а потом лети к берегу и садись метрах в ста от меня. Мы подкатим вплотную к тебе и откроем грузовой люк. Сможешь пролезть в него?
– Д–да, – заикнулась она. – Но… а если тот корабль тебя заметит?
– Тогда его пилот сильно пожалеет об этом, – сказал Флэндри. – Чайвз, – добавил он, – следи за состоянием веса и плавучести, когда я дам команду принять на борт аэросани. И приготовься оказать донне Абрамс первую помощь, если понадобится!
Почти на уровне верхушек деревьев «Хулиган» взял курс к северу, к Страж–горе. За хребтом находилась снежная равнина ледника; едва ли там могли сторожить люди Кернкросса. Поставив корабль вертикально, Флэндри взметнул его ввысь. Достигнув стратосферы,. он вновь включил автоматическое управление, дав указание автопилоту лететь на Дюкстон со скоростью аэроплана – меньше опасность отклонения. А кроме того, он должен побыть с Бэннер.
Она откинулась на подушки дивана в салоне – это ложе приготовил для нее Чайвз. Рука, подносившая ко рту чашку с чаем, дрожала. Бледное, цвета слоновой кости, лицо в обрамлении каштановых волос казалось похудевшим: одни лишь красиво очерченные скулы и огромные изумрудно–зеленые глаза. На экране видны были звезды и освещенное закатными лучами облако на краю Рамну.
– Как ты? – спросил он.
– Лучше. – Голоса ее почти не было слышно. Она с усилием улыбнулась. – Ничего серьезного. Действие стимулятора проходит, и я чувствую теперь бесконечную усталость, но еще час или два могу не спать.
Он присел рядом.
– Боюсь, тебе дольше придется бодрствовать. – Он печально усмехнулся. – Все эти стимуляторы, транквилизаторы, внутривенные уколы – чертовски вредные штуки. Ты очень вынослива и без них. А потом, когда все закончится, сможешь взять отпуск – на месяц или больше и отдохнуть. По–моему, у тебя сейчас не должно быть много работы, да и потом, когда вернешься, тоже ее не будет много.
Несмотря на всю усталость, она мгновенно уловила, что сказано не все:
– У меня? Что ты хочешь сказать? А, Доминик?
– Ничего особенного, – поспешно ответил он. – Просто хочу немного снять твое напряжение. Тебе досталась самая неблагодарная часть операции. – Он достал сигаретницу, оба затянулись. – Но сначала я должен узнать все, что удалось выяснить Йеввл, и немедленно составить обращение и подробный доклад.
Он поставил на стул тайпер.
– Основное я уже записал. Расскажи теперь в деталях, что случилось в Дюкстоне.
Голова ее поникла.
– Боюсь, без рыданий не обойдется, – прошептала она.
Он взял ее руку в свои.
– Плачь, если тебе так легче. – Она не видела, как он подмигнул при этих словах: – В разведке привыкли к слезам.
И прижал ее на мгновение к себе. Сейчас они были очень близки к цели. Чайвз помог ему с нужными лекарствами, и, подав руку, Флэндри провел ее в кабину. Спотыкаясь и икая время от времени, она энергично принялась за дело рядом с ним.
Схватка была мгновенной, как падение метеорита. Иначе и не могло быть, потому что база, естественно, располагала наземными средствами защиты. «Хулиган» низвергнулся сверху, неся с собой смерть. Руководимый указаниями Бэннер, Флэндри направил его в зловещее здание на вершине холма. Ею же незримо руководила тень Йеввл. Вниз устремилась торпеда. И в то же мгновение с крыши повалил дым, вспыхнул огонь, полетели осколки Флэндри направил корабль ближе к цели, смертоносным лучом, как скальпелем, расширяя отверстие и проникая внутрь. К «Хулигану» устремились корабли береговой защиты, полетели снаряды. Несколькими выстрелами сбив корабли, «Хулиган» высоко задрал нос и взмыл вверх. От скорости задрожали переборки. В считанные секунды «Хулиган» скрылся из виду.
На несколько минут Флэндри передал управление автопилоту. Описав кривую, «Хулиган» улетел с Рамну. Теперь планета казалась лазурным щитом, серебристо–мрачная в свете звезд.
– Вот теперь можешь немного отдохнуть, – сказал Флэндри и проводил Бэннер в лабораторию. И вскоре явился сам. На лице его была непоколебимая решимость.
– Да, – сказал он. – Показания приборов и картинки вдохновляют! Их дело проиграно. Завод выпускал вооружение. Не знаю, куда шли боеголовки, – вполне вероятно, на внешний рынок.
Она смотрела на него. Он стоял рядом, склонившись к ней. Окружающая роскошь казалась сейчас далекой и неуместной. Она уже не чувствовала усталости – наверное, помогли лекарства, – но ей казалось, что тело жило как бы само по себе, и только легкий нервный озноб напоминал о его существовании. А разум был удивительно ясным.
– Значит, все подтвердилось? – спросила она. – И можно будет сообщить об этом на Терру, чтобы Космофлот принял меры?
Почему‑то он избегал ее взгляда.
– Боюсь, дело не так просто, – глухо сказал он. – Очень скоро Кернкросс получит полный отчет о происшедшем. Он знает, что Герхарта не уговорить, и он не проявит снисхождения в случае, если Кернкросс сдастся. Возможно, он предпочтет скрыться. Но ты ведь знаешь мое мнение. Я уверен: он так воинственно настроен, что готов ввязаться в драку. Наша предупреждающая операция исключает возможность немедленного нападения на Терру, но она не остановит Кернкросса от того, чтобы мобилизовать и задействовать все свои силы для последующих шагов. Он может затеять изнурительную войну, которая будет тянуться годы, особенно если примет помощь всегда готовых услужить мерсейцев. Понадеется на удачу, а тщеславие заставит его поверить, что все миры один за другим придут под его знамена. – Он кивнул. – Да, Кернкросс – прирожденный вояка. И если у него будет хоть малейший шанс, он развяжет войну.
Бэннер оглянулась на Рамну – такую маленькую теперь, что на экране полностью умещались ее очертания. Неужели война коснется и этой планеты и навсегда похоронит мечты о разрушении ледников – мечты, которые они с Йеввл столько лет вынашивали!
В одном Бэннер была уверена: если случится такое, ей до конца жизни не справиться с горем.
– Что можно сделать? – спросила она.
Страдальческая улыбка появилась на губах Флэндри.
– Вот что, – ответил он. – У нашего приятеля не так уж много крупных предприятий, а каждое начинено складами оружия. Внезапная потеря еще одного склада окончательно подорвет его способность к сопротивлению. Держим курс на Элавли.
