Текст книги "Это ты во всем виновата! (ЛП)"

Автор книги: Пол Рудник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Хеллер, – сказала я, – мы были друзьями, но наша дружба в прошлом. Мы – никто друг другу. Я здесь, чтобы присматривать за тобой, потому что ты в этом нуждаешься. Но я могу гарантировать тебе одно: если ты что-то мне расскажешь по секрету и попросишь сохранить этот секрет, я клянусь, что никому никогда его не выдам.

– Ладно, – тихо произнесла Хеллер, – я все равно не собираюсь рассказывать тебе об Оливере все, потому что… потому что тогда я могу… могу вспомнить слишком многое, а я не хочу ступать на опасную территорию. Я расскажу тебе, как мы встретились.

Я не могла понять, то ли Хеллер решила мне немного довериться, то ли ей просто нужно было кому-то выговориться.

– До того как я получила роль в «Войнах ангела», у меня были огромные проблемы. «Анна Банана» закончилась, мне было шестнадцать, и я никак не могла найти работу. Было несколько предложений, но в основном это были еще более ужасные версии Анны Бананы, вроде: а что, если Анна переехала в Швейцарию, устроилась няней к паре богачей и совершенно избаловала близнецов, или: а что, если Анна Банана переехала в Нью-Йорк, записалась в школу моды и стала бесплатным помощником дизайнера-стервы с парочкой богатых, испорченных близнецов. Мне не хотелось участвовать во всем этом, потому что для меня это был бы шаг назад. Я участвовала в пробах на фильмы, спектакли, взрослые ТВ-шоу, но везде, увидев меня, продюсеры и съемочная группа твердили: «О, да, ты же играла сопливую подростковую принцесску, вряд ли ты способна сыграть что-либо еще. Следующий!»

Живя в Парсиппани, я все время интересовалась, что же делала Хеллер после того, как «Анна Банана» закончилась. Все, что я могла найти в интернете, были фотографии Хеллер на открытии ночных клубов в других странах или на Средиземном море на борту яхты какого-то богатея в качестве его гостьи – в бикини, цедящей шампанское, с кучей других людей, которые по идее были известными, вот только я никогда о них не слышала.

– Я начинала отчаиваться, а мой старый противный менеджер уговаривал меня поучаствовать в каком-нибудь реалити-шоу, где меня бы отправили на остров с кучкой тех, кто когда-то был кумиром подростков, но либо оказался в тюрьме, либо обрел Иисуса. Я отказалась. Тогда он сообщил, что я могла бы заработать кучу денег, если, как только мне исполнится восемнадцать, снимусь в домашнем порно под названием: «О-о-очень большой банан», только нужно притвориться, что это было мое личное домашнее видео, а я расстроена и возмущена, что теперь эта запись продается в интернете. Когда я попыталась ему объяснить, почему съемка в домашнем порно – не такая уж хорошая идея, он просто сказал: «Ну что ж, в таком случае, ты банкрот».

– Банкрот? Да ладно? Разве ты не заработала достаточно денег, изображая Анну Банану, снимаясь в фильме и записывая ее песни? У каждого в Парсиппани есть рюкзак с Анной Бананой.

Я почти ненавидела себя, задавая эти вопросы, потому что из-за этого чувствовала себя персональным бухгалтером Хеллер.

– Да, я заработала много денег, но я была несовершеннолетней, так что всем распоряжалась моя мать. По идее она должна была положить большую часть заработанных мной денег в банк. Я знаю, что она пыталась себя пересилить, что она сделала это не нарочно, просто она никогда раньше не видела такую сумму. Потом один из ее бойфрендов, гад с конским хвостом – настоящий женоненавистник! – уверил ее, что он успешный финансовый консультант с Уолл-стрит, хотя у него вроде бы не было ни одного клиента. Он это объяснял тем, что работал с настолько крутыми звездами, что ему приходилось соблюдать конфиденциальность. Моя мать, конечно, с ума по нему сходила и отдала ему все деньги, которые я заработала, ведь он пообещал, что может утроить эту сумму, поместив ее в оффшорный банк и вложив в – как там он это назвал? – «диверсифицированный портфель инвестиций». На самом же деле это означало, что три недели спустя он, не говоря никому ни слова, продаст наш дом в Лос-Анджелесе и нашу машину и исчезнет с лица земли вместе с каждой мною заработанной монеткой.

– Н-но… почему вы не обратились в полицию? Они же могли арестовать его и вернуть тебе деньги!

– Они попытались. Но у него был поддельный паспорт, и последний раз его видели в Эквадоре, а там они не слишком озабочены выдачей Штатам подобных гадов-мошенников. Никто ничего не мог сделать. Мама была в полном отчаянии, плакала, постоянно извинялась передо мной, так что мне приходилось утешать ее, говорить, что она не виновата, что мне плевать на все эти деньги, главное, чтобы она не расстраивалась. На самом деле, так оно и было – я злилась в основном из-за того, как этот негодяй обошелся с моей матерью, но тем не менее – я была банкротом, все было кончено, и я серьезно подумывала о том, чтобы заявиться к вам домой в надежде, что ваши родители не заметят одного лишнего ребенка, и я стану просто одной из Поющих Синглберри.

– Так бы и сделала! Мои родители все бы поняли!

В момент, когда я это произнесла, Хеллер стрельнула на меня глазами, ведь мы обе знали, что это неправда.

– Потом студия, которой принадлежали книжки «Войны ангела», объявила, что они ищут кого-нибудь на роль Линнеи.  Я обожала эти книги и часто ассоциировала себя с главной героиней, потому что ей тоже приходилось бороться за то, чтобы ее воспринимали серьезно – как девушку, которая может победить Сумеречного Крипера. Я знала, что, если режиссер позволит мне поучаствовать в пробах, то я смогу его убедить. Но на протяжении нескольких месяцев он отказывался даже взглянуть на меня, так что я бомбардировала его письмами, емейлами и смсками. Я даже записала на видео, как читаю книги и как играю свои любимые сцены. Мой менеджер – подонок! – талдычил, что никакой надежды нет, что в пробах участвуют все остальные актрисы моего возраста, что у той или у другой есть связи, так что мне нужно просто сдаться и согласиться на этот резиновый подгузник с батарейками, который обещает сделать тебе великолепную задницу, пока ты спишь. Я не шучу – он назывался «Спящая красавица».

– Господи!

Я все еще была уверена, что ни за что на свете не пожалею Хеллер, но я начала задумываться, не подвела ли я ее тогда, в прошлом, когда она была одна и страдала? Я ведь могла ей позвонить. Что, если бы у нее была какая-то поддержка? Что, если бы я не была так зациклена на своей ненависти к ней?

– В конце концов, мое терпение закончилось. Я уже практически жила в своей машине и пообещала себе, что, даже если я не получу роль, я хотя бы буду уверена, что сделала все возможное. Итак, я узнаю место, откуда режиссер будет перезванивать понравившимся кандидатам на роль, – оказывается, что это павильон звукозаписи в Сан-Фернандо. Я придумываю способ пробраться туда, дав взятку парню, который занимается ремонтом павильона, и у которого – какое счастье! – есть двенадцатилетняя дочка, которой был о-о-очень нужен подписанный Анной Бананой экземпляр ее автобиографии; если помнишь, она называлась «Я – Банана».

Я действительно помнила эту книгу, потому что как-то раз мне удалось найти ее в библиотеке. И я решила прочитать ее, чтобы понять, есть ли там что-нибудь о детстве Хеллер. Я украдкой читала эту книжку, чтобы найти, есть ли там что-то обо мне или о том, что со мной сделала Хеллер. Конечно же, там не было ни слова об этой стороне ее жизни, потому что агентство Хеллер наняло какого-то человека для написания этой книги за нее – это ведь была история Анны, а не ее собственная. Там рассказывалось о том, как Анна любит делать домашнюю работу, помогать другим, и еще там были примеры различных физических упражнений на открытом воздухе, примеры диетических перекусов, вроде яблочных чипсов или маленьких пакетиков миндаля или изюма. Книга заканчивалась фразой: «Каждый из нас может быть своим лучшим бананом».

– Сразу после того, как закончилось прослушивание последней девушки, рабочий по моей просьбе погасил свет в здании, а когда через несколько мгновений свет зажегся опять, в самом конце этого огромного пустого павильона стояла я в образе Линнеи – ну, ты знаешь: перекрещенные на макушке косы. В руках я держала арбалет, найденный на дворовой распродаже, который я покрасила золотой краской из баллончика, и стрела моего арбалета была направлена прямо на режиссера так, что он и пошевелиться не мог. Я произнесла длинную речь – это был почти конец первой книги, когда Линнея встречает в Пустоши генерала Влада Трупоторговца и дает ему отпор.

– Старший лейтенант Сумеречного Крипера! – вздохнула я. – Который создал армию детей, похитив души всех малышей, убитых генетически модифицированными Сумеречными Чумно-Спорами!

– Точно. Итак, я говорю генералу Трупоторговцу, что он никогда не одержит надо мной верх, что я буду использовать силу молитвы, чтобы возвратить души этих детей из Могильного Сосуда. Я объявляю, что я – Избранное Крыло, и медленно, но верно подхожу к режиссеру и, уже почти отведя назад руку, чтобы пустить золотую стрелу прямо ему в переносицу, убираю арбалет и представляюсь: «Хеллер Харриган. Спасибо за прослушивание».

– Господи!

– И я получила роль!

Даже несмотря на то, что мне было известно, что Хеллер не только получила роль Линнеи, но и уже снялась в фильме, мне захотелось ее обнять и поздравить, но я этого не сделала – мы ведь больше не были друзьями. Хеллер могла бы и позвонить мне, чтобы рассказать об этом сразу после прослушивания, и мы бы обсудили все до малейшей детали. Я смогла бы быть частью ее приключения. Вместо этого я сидела в Парсиппани, стараясь не думать о ней. Так что я просто кивнула, как из вежливости кивнула бы незнакомцу на скамейке автобусной остановки, который только что рассказал мне эту историю.

– Узнав, что режиссер согласился дать мне шанс, и я буду играть Линнею, я была на седьмом небе от счастья. Но стоило только студии объявить об этом, началось вот это все. Война против Хеллер Харриган. Я понимаю: все обожают книги «Войны ангела», а я – Анна Банана, которую трудно воспринимать всерьез. Интернет просто взорвался – миллионы сайтов, вещавших, что у меня нет никакого таланта, что я вышедшая из тиража неудачница, что я слишком толстая, слишком некрасивая, слишком низкорослая, и что любой другой – даже собака из «Анны Бананы» – был бы лучшим вариантом на роль Линнеи. Одна девушка, Эйва Лили Ларримор, возглавляет «Войны ангела Интернешнл» – самый крупный фанатский сайт, у нее там больше сорока миллионов подписчиков. Так вот, она меня на дух переносит. И я до сих пор не знаю почему, но она не просто не хотела, чтобы я играла Линнею, она желала моей смерти, она была уверена, что меня нужно арестовать за нарушение бесценных традиций «Войн ангела». Даже послала студии петицию, подписанную этими сорока миллионами подписчиков, которая гласила, что, если Линнею буду играть я, то никто из этих подписчиков, их родственников и друзей не пойдет смотреть фильм.

Я что-то читала об Эйве Лили Ларримор в сети. Она была типичной мрачно выглядящей шестнадцатилетней девочкой и, насколько я могла судить, слепо верила в то, что «Войны ангела» были написаны под диктовку Господа Бога, а значит, были божественным пророчеством, и все в них описанное – правда. Я, как и все остальные, обожала эти книги, но даже я до такого бы не додумалась.

– Именно в этот момент я впервые расклеилась, – продолжила Хеллер. – Даже потеряв все свои деньги, будучи не в состоянии найти работу, я сохраняла оптимизм, думая, что засучу рукава, буду работать еще усерднее, и все придет в норму. Теперь же я была просто не готова мириться со всей ненавистью мира, уверенного, что я – ничтожество, что я все делаю не так, и мне должно быть невероятно стыдно за себя. Тогда я мысленно составила расписание. Десять часов в день я репетирую с режиссером и съемочной группой. Затем два часа тренировки в спортзале под руководством тренера – чтобы я могла исполнить все трюки в фильме самостоятельно, без помощи каскадера – даже полеты в воздухе и сражения. Еще два часа в день я отвела на перечитывание «Войн ангела», чтобы запомнить их наизусть. И наконец, я выделила себе один час в конце каждой недели, чтобы в гордом одиночестве пить – в своей машине или на прелестном маленьком пляже.

– Хеллер???

Хеллер смотрела мне в глаза, будто бы решая, стоит ли мне доверять. Я не знала, как мне ее убедить – я чуть не потянулась похлопать ее по руке, но это казалось таким неискренним, будто я ее священник или школьный психолог. И просто кивнула, надеясь, что этого достаточно.

– Это был единственный способ, чтобы справиться со всем этим, с желанием быть хорошей девочкой, с этой тяжелой работой и с кучей людей, ненавидящих меня. Я покупала бутылку «Джека Дениелса» – как настоящий крутой чувак – и сидела до поздней ночи до тех пор, пока бутылка не пустела, и я отключалась. Несколько часов спустя я просыпалась, принимала душ и возвращалась к работе. Я дала себе обещание, что никогда никому не пожалуюсь, никому не расскажу, что происходит со мной каждую неделю, но у меня будет этот час, когда я могу не думать ни о чем. Ведь, поверь мне, если я не напьюсь, я буду весь этот единственный час свободы думать о том, что же мне еще сделать, чтобы получше подготовиться к фильму или как понравиться Эйве Лили Ларримор.

Хеллер меня пугала. Но не тем, как сильно она загнала себя, не тем, как она напивалась до потери сознания. Мне было страшно, потому что я все понимала. Я, конечно, никогда не испытывала такого давления, но знала, каково это – пытаться быть идеальной каждую секунду своей жизни. Я знала, каково это – наказывать себя даже за малейшую неудачу. И я знала, каково это – впадать в панику, когда понимаешь, что ни одно наказание не поможет.

– У меня все получалось, все было под контролем, ведь у меня была цель – снять фильм и виски – мой тайный друг. Но однажды ночью, когда я сидела на пляже в темноте, опустошив уже почти половину бутылки, мне позвонили. Это была помощница режиссера, очень милая девушка. Она попросила меня прийти на полчаса пораньше следующим утром для примерки костюма. Я, конечно, согласилась, но, положив трубку, начала немного сходить с ума, потому что теперь мне надо было изменить все свое расписание. Я решила, что мне понадобится еще лишние полчаса в спортзале, ведь нужно, чтобы одежда сидела великолепно. Я села в машину в уверенности, что у меня все хорошо, что мой мозг усиленно работал. И вот я всего в одном квартале от своей квартирки, которую я сняла для нас с мамой, и, клянусь Богом, вижу одного из Дастроидов Сумеречного Крипера, ну, этих гадких маленьких дронов, которых он использует, чтобы вытаскивать детишек из кроваток. И вот я вижу этого Дастроида, выходящего из-за припаркованной машины, и понимаю, что мне нужно его уничтожить, сломать его, пока он не оказался рядом с каким-нибудь ребенком.

Я направила автомобиль прямо на него, газанула и… вот она, небольшая автомобильная авария. Потому что, конечно же, это был никакой не Дастроид, а просто парень, пытавшийся припарковать свою «хонду». Я помяла его машину, и меня вызвали в суд, где я не могла рассказать адвокату, судье и всему миру, что на самом деле я сражалась с темными силами. Так что я не стала оспаривать обвинение в неосторожном вождении. Меня отпустили с условным и предупреждением, но студия ужасно психанула. Мой менеджер сказал, что, если я все еще хочу играть Линнею, я должна лечь в рехаб. Ну, я подчинилась. Об этом не писали в газетах и в сети, потому что я была в клинике Вайоминга всего три дня, и все было под большим секретом. Там-то я и встретила Оливера.

– Он… он там работал? Психологом?

– Неа. Он был пьянчужкой. Как и я.

– Дамы? – В комнату заглянул Уайатт. – Надеюсь, вы закончили свой ланч, потому что нам пора отправляться в Мэдисон-сквер-гарден, там все бушуют и требуют нас. Как говорит моя мама, после плотного обеда по закону Архимеда нужно подождать сорок пять минут, прежде чем сражаться с Сумеречным Крипером в эксклюзивном, полностью инсценированном, уникальном и единственном в своем роде живом выступлении перед двадцатью тысячью визжащих воинов ангела. Во главе с Эйвой Лили Ларримор.

Глава 19

Воины ангела атакуют!!!

Следующим пунктом в расписании значилось «Живое выступление в Мэдисон-сквер-гарден», но я и не представляла, насколько оно важно. По дороге туда Уайатт и Хеллер мне объяснили:

– Премьера «Войн ангела» – это тебе не премьера какого-нибудь другого фильма, – говорил Уайатт. – Этот день должен стать международным праздником всех Воинов ангела. Нам хотелось вовлечь в это событие всех, поэтому мы провели лотерею. Теперь двадцать тысяч победивших фанатов смогут первыми прямо своими глазами увидеть уникальное противостояние Нижнего царства с самой Хеллер в роли Линнеи.

– Мы снимали всю сцену в Марокко, – сказала Хеллер, – было классно. Нам построили огромную арену, как в книге, а для мандалы Нижнего царства использовался песок пятисот различных оттенков.

– Подождите, – перебила я, – то есть вы прямо сейчас будете инсценировать битву Линнеи с Малестрой и Дастроидами?

В книгах «Войн ангела» рассказывается о невидимом Замирье. Этим миром управляют три Повелителя, один из которых – Золотой Лорд, желающий мира и красоты всему человечеству, а другой, его заклятый враг, Сумеречный Крипер, который питается невежеством и отчаянием.

Третий Повелитель – Госпожа Чудо, она оценивает поведение каждой человеческой души и решает, где она в конечном счете окажется. Многим читателям Госпожа Чудо напоминает смесь одной мифической богини и самого огромного и красочного цветочного парада, который вы только себе можете представить.

Впервые в истории Госпожа Чудо проводит Всеобщее собрание душ. Чтобы избежать мировой войны, она предлагает каждому королевству выбрать одного воина. Золотой Лорд избрал Линнею, а Сумеречный Крипер и Генерал Трупоторговец – безжалостную машину для убийств по имени Малестра.

– Вы покажете всю эту битву? – спросила я, пока мы ехали где-то глубоко под Мэдисон-сквер-гарден – крытым стадионом для всяких спортивных и развлекательных событий, который занимал целый городской квартал. Я уже привыкла к тому, что Эйприл всегда использует находящиеся максимально под землей въезды в здания, чтобы сохранить информацию о местоположении Хеллер в тайне.

– Мы поставим ее версию, – ответил Уайатт. – Будет впечатляюще. Сама увидишь.

***

Пока я стояла около гримерки в ожидании Хеллер, которая облачалась в очередной наряд, мне вдруг стало тяжело дышать. Сначала я не поняла, почему – я ведь была там только в качестве наблюдателя. В голове у меня вертелась лишь одна мысль: я попала в книжную вселенную «Войн ангела»! Вдруг зазвонивший телефон заставил меня подпрыгнуть.

– Детка, – это была моя мама, – мы видели вас с Хеллер в шоу Талли Марабонт, и мы так впечатлены! Вы обе так здорово держались! Но звоню я по другому поводу. У меня замечательные новости: пришло письмо из Университета Парсиппани! Тебя приняли!

Я запаниковала еще больше. Поступление в университет было первым шагом ко «всей моей оставшейся жизни» – эта фразу можно было встретить на сайте любого университета, и я всеми силами пыталась не обращать на нее внимание, потому что, думая о всей своей оставшейся жизни, я ощущала себя героем компьютерной игры, стоящим на карнизе пятидесятого этажа, в то время как этот карниз втягивается в здание, становясь все уже и уже.

Университет Парсиппани был неплохим учебным заведением, к тому же его кампус находился всего в нескольких милях от нашего дома, так что мне не пришлось бы никуда уезжать. Университет предлагал особенно хорошую программу по бизнесу, так что я могла бы, например, выучиться на бухгалтера – не самая глупая идея, учитывая, что бухгалтеры всегда нужны. Я была довольно сильна в математике. Правда, моя сестра Кэтрин была еще лучше, но я могла бы этим воспользоваться и просить ее мне помогать.

Если я выберу Университет Парсиппани, все будет в шоколаде, вся моя оставшаяся жизнь будет устроена, и я наконец смогу прекратить сходить с ума в поисках орфографических ошибок в отправленных заявлениях и беспокоиться о том, куда еще меня примут. Я смогу сконцентрироваться на других вещах – например, почему известная поэтесса Эмили Дикинсон почти никогда не выходила из дома и все же оказалась той самой Эмили Дикинсон, которая написала стихотворение со словами «Я – Никто. А ты – ты кто? Может быть – тоже – Никто¹⁷?» Это, кстати, мое любимое стихотворение.

Я присоединилась к Уайатту в фойе – зоне ожидания с кухней и бильярдным столом.

– Что, Хеллер собирается играть перед всеми этими людьми? – спросила я. – И Эйва Лили Ларримор будет Малестрой? Я думала, что Эйва ненавидит Хеллер… Зачем она это делает?

– Команда маркетологов провела опрос среди фанатов «Войн ангела», – ответил Уайатт, осматривая стол, ломящийся от еды: там были корзинки с сельдереем и морковными палочками и тарелки с энергетическими батончиками, маффинами и пончиками (по моим наблюдениям, крутиться в шоу-бизнесе означало постоянно находиться в окружении огромного количества бесплатной еды, но ничего не есть из-за диеты). – Они выявили два типа фанатов – тех, кто обожает Хеллер, и тех, кто прислушивается к мнению Эйвы, которая очень активна в социальных сетях. Я вдохновился мудрой мыслью – держи своих друзей близко, а врагов еще ближе. Это рискованно, конечно, но зато теперь у нас настоящее событие – как Суперкубок Войн ангела.

– Чем так недовольна Эйва? Откуда в ней столько ненависти к Хеллер?

– Ответ прост, – произнес Уайатт, выбирая кешью – свои любимые орехи – из пакетика смеси сухофруктов. – Эйва – это убийственный середняк.

– Кто-о-о??

– Да, наверное, из-за того, что ты на домашнем обучении, ты просто не знаешь об убийственных середняках.

– Убийственных середняках?

– Существует довольно распространенное заблуждение, что дрянные девчонки – это самые популярные и хорошенькие девушки школы. Это не всегда так. Королевы улья обычно уверены в себе и не утруждают себя охотой на мелких сошек. Следующая ступень – чудаки. Это толстяки, укурки и обожатели драмкружка. Если им хватает мозгов, чудаки могут обзавестись друзьями и создать свой маленький закрытый кружок.

Я никогда не слышала о подобной иерархии. Все это казалось таким сложным и пугающим, что я порадовалась тому, что родители оставили нас учиться дома. Страшно даже представить, как ты идешь по школьному коридору, а все вокруг ухмыляются и шепчутся о тебе, соревнуясь в издевательствах. В каком-то смысле это напоминало жизнь Хеллер, только для нее этим коридором был весь мир.

– Есть чирлидеры и красотки, – продолжал Уайатт, – которых я называю Высшей лигой. А есть изгои – Низшая лига. Но вот кого действительно стоит опасаться, так это Среднюю лигу. Они довольно хорошенькие, у них нормальные оценки и они всегда вежливы, по крайней мере в разговоре. Но стоит им прийти домой и зайти в интернет, все меняется. Потому что у середняков есть четкое представление о том, как все остальные должны себя вести и как должен быть устроен мир. В реальной жизни их никто не слушает. Ну да, признаем, иногда у них могут быть друзья, но середняки так надоедают им своими наставлениями о том, как нужно одеваться и с кем встречаться, что срок у этой дружбы совсем короткий. Время от времени у Средней лиги даже могут быть бойфренды, но потом середняки начинают зудеть им на ухо, что следует заправить рубашку или вести машину более осторожно, так что вскоре бедные парни исчезают в поисках менее строгих подружек. Несмотря на то, что середняки довольно умны, повеселиться с ними просто не получится.

– Все это их очень злит, – рассказывал Уайатт, – потому что они терпеть не могут, когда их игнорируют. Так что стоит им зайти в интернет – берегись, планета. Внезапно они становятся всемогущественными. Здесь они всем заправляют. А если кто-нибудь осмелится не согласиться с ними, что ж, на то существует бан. Их самые любимые выражения – это «глупо» и «скучно», ну, или когда они действительно в ударе – «ка-а-ак ску-у-учно» и «ка-а-ак глу-у-упо». Стоит середняку чем-то увлечься, он превращается в убийственного середняка. Убийственный середняк очень серьезно относится к объекту своей одержимости и ни капли не постесняется посоветовать своей любимой певице сбросить несколько килограммов, раскритикует кухню своей любимой телезвезды и непременно сообщит своему любимому ютуб-блогеру, что она использует слишком много румян и выглядит как шлюха. Так вот, Эйва Лили Ларримор перечитывала «Войны ангела» миллионное количество раз. А теперь представь убийственного середняка с миллионами подписчиков – таких же убийственных середняков, готовых защищать свою территорию. Иногда мне кажется, что стоило бы послать их всех в Афганистан. У Аль-Каиды тогда не было бы и шанса.

– Я люблю книги «Войны ангела», – сказала я, – и я очень надеюсь, что фильм будет таким же великолепным. Получается, что я тоже убийственный середняк?

– Нет, – ответил Уайатт, предлагая мне бумажную тарелку с печеньками, – ты слишком милая, беспокойная и сумасшедшая, чтобы быть убийственным середняком. Убийственный середняк тебя живьем заглотит и не подавится. Не пойми меня неправильно, я правда счастлив, что так много людей обожают «Войны ангела» и в персонажах узнают себя. Но Эйва Лили Ларримор не просто фанат, она диктатор. Она требует беспрекословного подчинения. Она довела даже Сару Смайлбороу, автора серии. А уж про Сару известно, что она настоящая душка. И она мне рассказала, что сначала была невероятно польщена тем, что Эйва писала ей смски, электронные письма, трактаты на тридцать восемь страниц, описывающих ее любимые моменты из книги, и присылала фотографии своих морских свинок, которых назвала Линнея, Толвен, Майк и Эйвианда.

– Кто такая Эйвианда? – спросила я, сомневаясь в своем статусе настоящего Воина-ангела, ведь в книге, видимо, был персонаж по имени Эйвианда, а я о нем не помню.

– Вот это и напугало Сару. Эйва отправила ей полное описание того, что, по ее мнению, должно произойти в четвертой книге серии. Она потребовала от Сары создать персонажа по имени Эйвианда – угадай-ка, в честь кого? – которая будет еще храбрее, красивее и могущественнее, чем Линнея.

– Но… разве Сара Смайлбороу не говорила о том, что история «Войн ангела» завершена и сейчас она работает над новым, совершенно другим проектом?

– Ага, так и есть. И она это ясно дала понять. Именно поэтому Эйва Лили Ларримор в образе Эйвианда стала появляться перед домом Сары в Северной Каролине, пытаясь заставить Сару понять, что у нее просто нет выбора – она просто обязана написать еще одну книгу «Войн ангела». И это непосредственный приказ Верховного Не-берем-пленных главнокомандующего «Войн ангела».

– Господи боже!

– А, кстати, наиболее важная характеристика убийственных середняков – у них совершенно отсутствует чувство юмора. Просто напрочь. Это жутко: скажешь ей что-нибудь смешное или попросишь улыбнуться, а она уставится на тебя и скажет: «И зачем ты мне это говоришь?» Потому что убийственный середняк никогда в жизни не поймет ни малейшей шуточки.

– Ребята? – Недда вышла из гримерки Хеллер. – Она готова.

Глава 20

Выход на арену

Я вошла в гримерку Хеллер и, когда она обернулась, в одно мгновение превратилась в самого страстного, благоговеющего, жалкого и зацикленного фаната «Войн ангела» на земле. Я унеслась на миллионы световых лет от Эйвы Лили Ларримор и ее армии убийственных середняков. Глядя на Линнею, я превратилась в настоящего раба любви «Войн ангела».

В начале книги Линнея – это обычная девочка-подросток с короткой стрижкой темных волос, которая с трудом вспоминает, что нужно умываться, и носит в основном джинсы, простые фланелевые футболки и свою любимую толстовку. В общем-то, она представляет собой нечто среднее между пацанкой и кипой грязного белья. Но как только у нее начинают прорезаться крылья, и она наконец полностью признает себя Избранным Крылом, все кардинально меняется. Когда она впервые взлетает на арену и парит в нескольких метрах над землей, толпа замолкает, потому что – и я помню дословную цитату из книги – «теперь Линнея была созданием золотого заката и мистического света далеких звезд; так родилось блистательное Избранное Крыло».

Благодаря Недде, Кензу и собственным способностям Хеллер к полному преображению, именно так она сейчас и выглядела. Сейчас на ней не было крыльев, но ее кожа светилась золотом – не загаром, а скорее мягким блеском отполированной драгоценности. Волосы переливались тысячами оттенков разного цвета – от самого невинного блонда до огненного рыжего – и каскадом ниспадали почти до талии, а на голове были заплетены в корону две узких косы – отличительный признак Линнеи. Спустя мгновение я поняла, что Хеллер наверняка в парике, но он был таким естественным – и уж точно дорогим, потому что выглядел как ее собственные волосы.

На кузине была приталенная белая льняная туника Линнеи, плетеный золотой пояс и белые льняные брюки, заправленные в высокие белые кожаные сапоги, которые выглядели совсем не модными или дорогими, а очень крепкими. Шею Хеллер украшал кулон Линнеи в виде пары золотых крыльев, который, по сюжету книги, Майк сделал в своей домашней мастерской.

Из глубины Линнеи на меня очень внимательно смотрела Хеллер, что меня запутывало. Кто она? С кем мне разговаривать?

– Психуешь? – спросила сестра. – Пощечину, чтобы привести тебя в чувство?

– Нет! Просто, я не знаю, то есть, посмотри на себя…

– Ребят? – Хеллер повернулась к Недде и Кензу. – Можно я поговорю с Кейти наедине, совсем недолго?

Когда все вышли, Хеллер подняла руки, выравнивая дыхание и успокаиваясь.

– Ладно, – произнесла она, – я понимаю, что ты меня ненавидишь и никогда не одобришь того, чем я занимаюсь. Но давай возьмем тайм-аут? Все эти люди здесь, они просто супер, и я бы просто не смогла ничего сделать без их поддержки, но они – часть моей команды и не могут позволить себе сказать мне правду. А там меня ждут тысячи Воинов ангела, каждый со своей идеей о том, как именно должна выглядеть Линнея и как она должна себя вести. Так что скажи мне честно, что ты думаешь, нормально ли все? У меня получается?

Хеллер искала на моем лице ответ. Никогда еще я не ощущала себя настолько сильной. Да я могла бы ее раздавить.

– Хеллер, – сказала я, – я не собираюсь льстить тебе, или подлизываться, или пытаться сделать тебя счастливой.

– Ну и?.. – спросила кузина, наклоняясь вперед. – Выкладывай!

– И…

– Да говори же! Или я тебе глаза выцарапаю!

– Ты не выглядишь как та Линнея, которую я всегда себе представляла и какой ее представляет себе весь мир.