Текст книги "Это ты во всем виновата! (ЛП)"
Автор книги: Пол Рудник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Я взглянула на нее.
– У тебя все получится. Если ты этого захочешь. Ты можешь все.
Я попыталась выдавить улыбку, но у меня не получилось. Я снова потянулась к приборной панели.
– Кейти?
Я пыталась изо всех сил остановить свою руку, но в то же время знала, что мои родители скоро умрут, и это я во всем виновата. Мне нужно было прикоснуться к приборной панели, правда, я уже ее использовала, поэтому я решила отбивать свои три удара кулаком по окну, надеясь, что у меня получится разбить стекло. Хеллер схватила меня за запястье. Я резко повернулась к ней, ожидая увидеть на ее лице раздражение и отвращение, но увидела только страх.
– Кейти, вот это может помочь, попробуй.
Хеллер залезла в сумку и достала маленький пластиковый пузырек с таблетками.
Я гневно затрясла головой – нет! Это не выход! Потом попыталась схватить пузырек и выкинуть его в окно, но моя рука была слишком слабой.
– Это не то, что ты думаешь, я чиста, и ты это знаешь. Они у меня остались еще с тех времен, когда я пыталась бросить курить. Это «Хелиотрекс», он помогает успокоиться и нормально функционировать. Ты, скорее всего, даже ничего толком не почувствуешь. Давай я тебе сейчас дам одну таблетку.
Софи и Билли ждали нас. Мои родители рассчитывали на меня. На меня рассчитывали все, даже несмотря на то, что я не имела понятия, кем эти все были.
Хеллер протянула мне таблетку и бутылку воды.
Я зажала таблетку в ладони. Мне больше не хотелось чувствовать себя так, как сейчас, я не хотела, чтобы кто-нибудь видел меня в таком состоянии, я желала, чтобы эти ужасные ощущения, дрожь и другие спутники ОКР наконец оставили меня в покое.
И я проглотила таблетку.
– Молодец, – похвалила кузина.
***
Тату-салон находился в передней части магазина. Его стены были покрыты изображениями различных татуировок: тут были изорванный в клочья американский флаг, череп с пиратской повязкой и серьгой-кольцом, катящиеся игральные кости, женщина в леопардовом бикини, оседлавшая льва, знак мира, персонажи из «Звездных войн», «Аватара», «Стартрека» и всех известных видеоигр. Я была в полном недоумении – с какой стати кому-то вздумается набивать на своем животе Супербратьев Марио?
Еще тут были снабженные английским переводом китайские иероглифы «дружба», «вечность», «война», «братья по крови», «семья» и почему-то «блевать». И вычурные изображения роз и лилий, окружавшие сердца, пронизанные кинжалом и истекающие кровью. Целый раздел был посвящен фигуркам, которые на первый взгляд выглядели как таблички на стене ресторана, иллюстрирующие прием Геймлиха – инструкцию как спасти поперхнувшегося человека, но потом я поняла, что фигурки на этих изображениях занимались с друг другом сексом в самых разных позициях.
– Билли! – воскликнула возникшая из-за бисерной занавески женщина. Я не могла определить ее возраст, потому что каждый сантиметр ее кожи был покрыт татуировками – даже лицо этой женщины было исчерчено тигровыми полосками.
На ее руках можно было прочитать целые комиксы. Женщина была в майке, так что было видно, что ее шея и плечи покрыты очень реалистичными изображениями улыбающихся детских головок – очень похоже на те браслеты, которые носят бабушки: на каждом шарме портрет внука или внучки.
На женщине были узкие потертые джинсы с, как я сначала подумала, заплатками, но потом оказалось, что это дырки, через которые видны татуировки в виде заплаток. Дополняли образ длинные иссиня-черные волосы, проколотые уши, пирсинг на обеих бровях, обеих ноздрях и губах. Ее голова в целом походила на витрину с украшениями на уличной ярмарке.
– Ларинда! – в ответ воскликнул Билли, и они обнялись. Я начала думать о том, как мы с Билли после нашей свадьбы пригласим Ларинду к себе на обед в честь Дня благодарения или на семейный субботний вечер настольных игр и макарон с сыром.
– Ларинда, это Хеллер, Кейти и Софи. Софи хочет сделать себе татуировку.
– Всем добро пожаловать! – поприветствовала нас Ларинда. – Я обожаю моего Билли! Татуировка нужна только малышке Софи? А вы, девчонки, как, не хотите присоединиться?
– Я всеми руками и ногами за, – ответила Хеллер. – Мне очень нравятся ваши работы.
Исходя из того, что мне удалось рассмотреть за выходные, у Хеллер уже были татуировки лица ее мамы, улыбающегося банана в цилиндре, Спанчбоба с рукой в трусах и Статуи свободы, курящей косяк.
– Кейти? – спросила Ларинда. – Ты с нами?
Раньше, оказавшись в подобной ситуации, я бы снова начала задыхаться или бросилась бы бежать, пытаясь утянуть за собой Хеллер и Софи, однако по какой-то необъяснимой причине – а может, это был эффект действия таблетки, которую я проглотила – я чувствовала себя удивительно спокойно и уравновешенно. Татуировки на стенах казались мне очень приятными – как картинки с изображениями танцующих диснеевских героев на стенах в детском саду.
– Софи, хоть я этого и не одобряю, я понимаю, почему ты хочешь татуировку, – сказала я. – Что же касается меня, то я, наверное, последний человек на свете, который хоть когда-нибудь сделает что-то подобное. Просто я против всего откровенно порнографического, предосудительного или низкопробного.
–Ты самая милая девушка, которую я когда-либо встречал, – проговорил Билли, и именно в этот момент я обняла его за шею и поцеловала. Только теперь, в отличие от того раза, когда я целовала Милса, я приоткрыла рот.
Глава 28
Совсем уж за гранью
Следующее, что я помню – я за рулем вишнево-красного спортивного автомобиля с откинутым верхом неслась со скоростью 150 км/час по автобану. И во весь голос подпевала какой-то поп-песне по радио, а Хеллер, сидевшая рядом, и Софи на заднем сиденье орали еще громче. Ощущения были просто фантастические. Взглянув в зеркало заднего вида, я увидела свои искромсанные волосы, покрашенные как минимум в пять неоновых оттенков, и маленькую блестящую серебряную сережку-гвоздик в ноздре. Почувствовав что-то на предплечье, я взглянула на руку и увидела белую повязку. Именно так и поняла, что на мне больше нет пиджака, а рукава блузки оторваны.
У Хеллер тоже была повязка на предплечье, а у Софи было перевязано бинтом запястье. Ее хохолок теперь был ярко-розовым, плавно переходящим в голубой и оранжевый – как рожок мороженого. Анализируя всю эту информацию, я вдруг похолодела от одной очень важной детали – я находилась за рулем.
Нет, у меня были водительские права, но я не садилась за руль почти год, потому что до смерти боялась водить. Мои родители и братья с сестрами обычно сидели на заднем сиденье, пока я совершала очень-очень медленные пробные поездки по пустым проселочным дорогам, но каждый раз, проехав один километр, я останавливалась в уверенности, что вот-вот потеряю управление и врежусь в несуществующее дерево или дом. В конце концов я просто перестала пытаться, а мама утешила меня словами: «Вождение не для всех», папа: «Ты сядешь за руль, когда будешь готова», а мой брат Калико: «Ну, ты можешь попробовать тренироваться водить, сидя за своим письменным столом, если ты, конечно, не боишься врезаться в торшер».
Сейчас я не просто находилась за рулем, а еще и превышала больше чем в два раза установленный лимит скорости; к тому же руль я держала лишь одной рукой, потому что кулаком другой руки отбивала такт песни.
Я крутанула руль, ударила по тормозам и съехала на обочину.
– Что… что я творю? – воскликнула я.
– Ты творишь крутые вещи! – ответила Хеллер.
– Ты чертовски крутая! – крикнула Софи. – Ты – мой новый герой!
– Эй-эй, полегче, – возмутилась Хеллер.
– Мой второй новый герой! Зам моего героя! Вы обе великолепны!
– Но… но… я же за рулем, – проговорила я. – Мои волосы… их больше нет. И в моем носу какая-то штука!
Я взглянула на сиденье рядом с собой.
– И У МЕНЯ ПИСТОЛЕТ! ОТКУДА У МЕНЯ ВЗЯЛСЯ ПИСТОЛЕТ?
– Кейти? – Спросила Хеллер. – Что происходит? Ты что, ничего не помнишь?
– Чувиха, – крикнула Софи, – ты так зажгла! Ты была прямо как… Линнея! За вычетом того, конечно, что она постоянно переживает о конце света!
– Что… что я сделала? Последнее, что я помню – о, Боже мой! – поцелуй с Билли Коннорсом! А где Билли?
– Ты оставила его в тату-салоне, – объяснила Хеллер. – Он бежал за нами, когда ты угнала автомобиль.
– Когда я ЧТО???
– Она его не угнала, нет, – возразила Софи, – она его, типа, одолжила. Ключи были в замке зажигания, а это значит, что владельцы сами хотели, чтобы мы его одолжили, правильно?
Я даже не могла понять, что было страшнее: вещи, которые по словам Софи и Хеллер, я совершила, или то, что я ничего из этого не помню.
– Ладно. – Я попыталась восстановить дыхание и унять сердцебиение. – Вы должны мне все рассказать. Шаг за шагом. Ничего не упуская. Что я натворила?
– Что ж, – начала Хеллер, – в тату-салоне ты была настоящей дикой тигрицей. Ты очень долго целовала Билли – хотя нет, точнее сказать, ты пожирала его. Мне были видны только его ноги, торчащие из твоего рта.
– Я сначала подумала, что это мерзко, – подхватила Софи. – Ну из-за чавканья. И стонов.
– А потом ты оттолкнула Билли, – продолжила Хеллер. – Ты сказала ему: «Благодарю, Уильям, да хранит тебя Господь», а потом Ларинде: «Если ваше расписание позволит, я была бы не против сделать татуировку».
– Это было так классно! – Говорила Софи. – Словно ты, ну, типа, знаешь, дикая! Потому что после того, как Ларинда закончила с нашими татуировками, ты сказала ей: «Большое спасибо. Позвольте спросить, какие еще услуги вы могли бы нам предложить?» Ты была супервежливой, будто заказывала бранч, и когда Ларинда предложила тебе сделать пирсинг носа, ты ответила: «Если позволите». Ты разговаривала, словно какая-нибудь чопорная англичанка! И получилось просто здорово, даже крови почти не было! Я тоже хотела проколоть себе ноздрю, но решила, что моим родителям и татуировки будет достаточно, чтобы меня убить.
Я посмотрела в зеркало и осторожно прикоснулась к гвоздику в пульсирующей ноздре. Казалось, будто мой нос побывал в аварии на стройке.
– А потом, – продолжила Хеллер, – просто не могу поверить, меня это так взбесило! Мы вышли на улицу, а нашей машины след простыл. Пропала. Исчезла. Какой-то говнюк наверняка замкнул провода, чтобы завести ее без ключа. Такси поблизости не было, так что я не знала, как нам вернуться в отель.
– Кейти, ты просто – ВЖУХ! – и решила эту проблему, – рассказывала Софи, – показала на спорткар с откинутым верхом со словами «Господь нам помог».
– А потом взглянула на небо и отсалютовала ему, – сказала Хеллер.
– Ага-ага, так и было! – подтвердила Софи.
– Ты подошла к машине, – продолжила Хеллер, – нашла ключи, улыбнулась нам и такая: «Какой прелестный весенний день. Давайте откинем верх. Может, я и свой верх сниму».
– Ух-х-х! – воскликнула Софи. – Так круто! Билли просто уставился на тебя и типа: «Что-о-о?»
– Мы запрыгнули в машину, и ты вдарила по газам до того, как Билли успел к нам присоединиться, – продолжала рассказ кузина, – ты помахала ему ручкой и бросила: «Только девушки, Уильям! Мне понравился твой язычок!»
– Я ОБОЖАЮ ТЕБЯ! – крикнула Софи. – Тебе нужно сделать собственную компьютерную игру.
Я не могла во все это поверить. Просто отказывалась понимать. Это невозможно. Да даже речи не могло быть о том, чтобы я, Кейтлин Мэри Пруденс Ректитьюд Синглберри, могла совершить хоть один из тех криминальных актов, которые только что перечислили Хеллер с Софи и которыми они так восхищались.
Это Хеллер во всем виновата. Она спланировала все заранее – поймать меня в момент слабости и напичкать наркотиками. Это торжество ее злобной мести. Она перешла последнюю черту.
Скорее всего, таблетка, которую мне дала Хеллер, лишила меня сознания, или же она каким-то ужасным образом изменила химический баланс моего организма. Как-то раз по телевизору я видела рекламу антидепрессанта, в котором мультяшное дождевое облако преследовало мультяшную женщину, куда бы она ни пошла, до тех пор, пока та не приняла антидепрессант – тогда облачко превратилось в букет фиалок с улыбающимися рожицами. На протяжении всего ролика голос за кадром вещал: «Побочные эффекты могут включать сухость во рту, потерю чувствительности в пальцах рук и ног, почечную недостаточность, никталопию, риск инсульта и навязчивые мысли об убийстве себя или окружающих». Я просто отказывалась понимать, как вообще люди решаются покупать такие лекарства, принимая во внимание все эти риски. Так что сейчас мне нужно было выяснить, какие побочные эффекты были у той таблетки, которую дала мне Хеллер.
– Хеллер, – начала я, пытаясь сохранить спокойный и ровный тон, – что за таблетку ты мне дала? Уличный наркотик? Какие у него возможные побочные эффекты?
– Никаких! – ответила Хеллер. – Полностью безопасная таблетка! На упаковке ничего не было написано о возможном угоне автомобилей и эксгибиционизме.
– Что ты сказала? Эксгибиционизм? – переспросила я, всеми силами надеясь, что под эксгибиционизмом Хеллер имеет в виду воздушные поцелуи, знак мира, ну или просто взмахи рукой.
– Ты была настоящей звездой, – вспоминала Софи. – Мы, значит, едем и отрываемся по полной, а огромная фура пытается нас обогнать, и вот из ее окна высовывается чувак и кричит всякую фигню.
– Так что ты говоришь: «Хел, последи, пожалуйста, за машиной», – продолжила Хеллер, – я перехватываю руль, а ты расстегиваешь блузку и кричишь этому парню: «Они принадлежат Иисусу! Но я помолюсь о тебе!»
– БУ-УМ! – крикнула Софи. – Я думаю, тот чувак точно съехал в кювет.
Я взглянула вниз, собираясь застегнуть блузку: и у меня бы все получилось, если бы три верхние пуговицы были на месте.
– А потом, – блин, обожаю эту часть! – продолжила Софи, – ты заметила парикмахерскую – «Волосяной взрыв у Тиффани». И ты говоришь: «Дамы, я думаю, что мне не помешало бы добавить немного яркости» и останавливаешься на обочине.
– Сначала я боялась, что ты сделаешь что-нибудь такое, чего Кенз и Недда никогда бы не одобрили – типа химической завивки, – говорила Хеллер, – но у тебя был план. Ты вошла в салон и заявила: «Я бы хотела поговорить с Тиффани». Когда та пришла, ты уселась в кресло и сказала: «Я бы хотела испытать настоящую Волосяную бомбу. Взгляните на эти чудесные пузырьки – столько самых разных цветов и оттенков! А это целлофан, да? Тиффани, я вам доверяю».
– Ты была настоящей бандиткой, – сказала Софи. – И это типа придало мне храбрости, так что я разрешила Мисти Рамона, еще одной стилистке, поработать с моим хохолком. Я ей сказала, что в итоге должно получиться что-то в духе межгалактического парфе-мороженого. Тебе нравится?
– Это… очень ярко, – произнесла я, повернувшись посмотреть на Софи, потому что только так я могла отвлечься от места преступления на собственной голове.
– И в тот момент, когда у Тиффани уже подходила к концу краска и окрашивание было почти закончено, – рассказывала Хеллер, – именно тогда мы это и услышали.
– Я так испугалась, – призналась Софи.
– Что? Что вы услышали?
– Звуки выстрелов, – ответила Хеллер, – в магазине «Валю-Брит», который находился в том же торговом центре прямо рядом с «Волосяным взрывом». Это, видимо, была попытка ограбления, и все в парикмахерской запаниковали: «Закрывайте двери! Давайте спрячемся в подсобке! Звоните 911!» Но ты была совершенно спокойна, даже глазом не моргнула. Ты просто произнесла: «Простите, пожалуйста, я выйду на секундочку».
– Мы пошли за тобой, – продолжала Софи, – но держались в нескольких метрах позади. Ты залезла в машину, порылась в бардачке – ага, и именно оттуда ты достала пистолет. Подняла его в воздух, зарядила – так, будто ты этим с детства занималась. Затем ты прикрыла глаза и, типа, прочитала молитву или что-то такое.
– И потом, боже, я просто не могу в это поверить, я такая: «Давай, Кейти, жги!» – рассказывала Хеллер. – Ты заходишь в «Валю-Брит», а мы, присев, наблюдаем за тобой в окно. Там было двое чуваков в лыжных масках, у одного был обрез, который он направил на женщину за прилавком – она была очень милой, но практически не говорила по-английски и тряслась как осиновый лист. Второй бандит кричал ей: «Давай нам деньги из кассы, или мы забрызгаем все эти мятные жвачки твоими мозгами!»
– И я такая «Блин, они же сейчас застрелят эту бедную женщину, а потом примутся за нас», – говорила Софи. – Но ты вошла туда, направила пистолет на этих придурков и сказала – о боже, это было невероятно круто – ты сказала…
– «Я пребываю в уверенности, что вы, друзья, выходцы из непривилегированных и, по всей вероятности, неблагополучных семей, и я сделаю все возможное, чтобы помочь вам преодолеть ваши трудности», – процитировала Хеллер.
– И этот парень с обрезом поворачивается к тебе, – подхватила Софи, – и говорит: «Попробуй-ка преодолеть вот это, сучка». А ты говоришь…
– Ты говоришь: «Я не сучка. Я благочестивая христианка и сейчас отправлю тебя прямиком в ад», – произнесли в один голос Хеллер и Софи.
– Он бросил обрез! – воскликнула Хеллер. – И крикнул напарнику: «Блин, она меня до усрачки пугает!» И они бросились бежать из магазина! А ты приказала женщине за прилавком вызвать полицию и потом показать полицейским записи с камер видеонаблюдения. Женщина была так благодарна, она постоянно говорила тебе «спасибо» и спрашивала, чем может быть тебе полезна. Ты же ей ответила, что поступила так, как поступил бы на твоем месте любой другой честный человек, а затем ты сказала…
– «НО Я БЫ НЕ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ НЕСКОЛЬКИХ УПАКОВОК «SKITTLES»!» – Крикнули Софи и Хеллер, с торжеством давая друг другу пять.
Я взглянула на колени, и да, она была там – пустая упаковка от «Skittles».
– Я… я заплатила за «Skittles»?
– Ты попыталась, – ответила Хеллер, – но продавщица была так счастлива от того, что ты спасла ей жизнь, что не взяла с тебя денег. А еще она сказала, что Тиффани отлично поработала.
– То есть вы утверждаете… – начала я, – вы пытаетесь мне сказать, что… что я взасос поцеловала едва знакомого парня, затем сделала татуировку, потом пирсинг, потом угнала спорткар, оголилась перед проезжающей машиной, позволила какой-то Тиффани откромсать мне волосы, затем с оружием угрожала незнакомцу и, наконец, украла упаковку «Skittles»? То есть, вы хотите сказать, что я – неуправляемая волна преступности в лице одного человека?
– Ты суперзвезда! – ответила Хеллер.
– Ты самая опасная сучка в мире! – крикнула Софи. – А ведь ты до сих пор в гольфах!
Я не могла постичь и уж тем более попытаться принять хоть что-то из этого. Не могла я совершить ничего из тех вещей, о которых рассказали мне Хеллер и Софи, даже если бы я была под кайфом. Даже если бы Хеллер меня заставила. Но только… мои волосы. Мой нос. Моя рука. Кабриолет. ПИСТОЛЕТ.
Я выпрыгнула из машины. И встала, озираясь во все стороны и размахивая руками, будто пытаясь запихнуть себя обратно в прошлое и все изменить.
– Залезай в машину, – сказала Хеллер, пересаживаясь за руль. – Я поведу.
Может, мне сбежать? Остановить проезжающий мимо автомобиль и попросить водителя отвезти меня в ближайший полицейский участок, где я смогу подать на Хеллер заявление? А может, просто лечь посередине дороги, чтобы меня задавили?
– Залезай! – повторила Хеллер.
Я попыталась взять себя в руки. Мне нужно восстановить контроль над ситуацией. Для начала я скажу Хеллер, чтобы она отвезла нас обратно в отель. Пока волосы не отрастут, я буду прикрывать их шарфом. Конечно же, нужно вынуть пирсинг из носа – надеюсь, все зарастет. Ну а что касается того, что скрыто повязкой – нет, об этом я пока просто не могу думать.
Я забралась в машину.
– Кейти, – произнесла Софи, – только благодаря тебе мы наконец готовы. Готовы выполнить последнюю вещь из моего списка.
– Нет, – ответила я. – Даже и не пытайся. Мы больше ничего не будем делать. Все, достаточно. Мы возвращаемся в отель. А ЗАТЕМ МЫ ИДЕМ В ЦЕРКОВЬ.
– Всего лишь одну вещь!
– Нет!
– Какую? – поинтересовалась Хеллер.
Я хотела продолжить протестовать, но была так расстроена, что не могла даже сформулировать мысль.
– Окей, – начала Софи. – Спокойно-спокойно. Итак. Я прошла машину для завитков, сделала татуировку. Но все это было лишь разогревом. Мне нужно совершить нечто – спокойно-спокойно-спокойно – нечто опасное.
Софи сделала глубокий вдох и заерзала на сиденье.
– Что-то, что могло бы меня убить.
Глава 29
Что-то, что может тебя убить???
– Софи, – произнесла я, стараясь не завизжать от ужаса. – Даже если хотя бы половина из того, что вы с Хеллер мне рассказали, правда, я уверена, что мы уже совершили достаточно опасных дел на сегодня. У тебя и так смертельно опасное заболевание – так зачем же ты хочешь оказаться еще ближе к смерти?
– Да, ты совершенно права, – ответила Софи. – Я провела слишком много времени в борьбе с раком, практически постоянно находясь на грани смерти. И да, сначала я была такая – почему? Почему я? Почему Бог – ну или кто там занимается этой фигней – почему там, на небесах, позволяют болеть раком ребенку? Почему им болеют дети? Ну, впрочем, и взрослые тоже? Я говорила с родителями, врачами, кучей психологов, с одним священником из интернета и раввином моей подруги Джули, с каким-то парнем-буддистом в аэропорту, с другими больными раком детьми. И всегда разговор заканчивался одним и тем же: ни-кто-не-зна-ет. Вот так. Полный капец. «Не гневи Господа, ведь это может быть частью его плана или, может быть, наоборот, неподвластно его контролю». Но, БЛИН, кто вообще будет верить в какого-то придурошного бога, который хранит свои секретики и который просто не может взять и остановить всю эту происходящую хрень? Это что вообще за бог такой? Он что, на подработку что ли устроился? Или может, он, блин, бесплатный стажер, который на нас свою злость вымещает? Или, не знаю, может, я сама виновата в том, что у меня рак? Может, ела слишком много глютена или наоборот, недостаточно много, ну или, может, наш дом расположен слишком близко к какой-нибудь высоковольтной линии передач? Или, может, потому что моя мама пользовалась во время беременности сотовым телефоном? Хотя, думаю, если бы причиной рака были телефоны, сейчас бы все улицы уже были пустыми. В конце концов я просто перестала задавать вопросы, потому что, блин, ребята, чего я хотела? Ответа просто нет. Я даже придумала специальное слово: это нечто среднее между «дерьмо» и «капец» – дерьпец. Просто дерьпец! Типа, просто смирись с этим. Но, сидя в кресле, пока меня все больше и больше накачивали химией, не знаю почему, но я начала размышлять: а что, если бы рак был человеком, нет, скорее не человеком, а вещью, или хищником, или киношным бандитом, типа Дарта Вейдера или той сучки, которая пыталась похитить Коралину и вшить ей пуговицы вместо глаз? Только рак был бы чудищем под сто метров ростом, с зелеными глазами, миллионом острых зубов, и еще он был бы инопланетным пришельцем – как в фильме «Чужой» – и его единственной целью было бы убить меня. Так что, как только я вернулась домой, я начала его рисовать. Я называла его Раковым Королем. И постоянно думала – как я могу убить его раньше, чем он убьет меня? Я решила, что мне нужно показать Раковому Королю, что я здесь главная и только я решаю, что произойдет. Нет, конечно, я не хочу умереть. Смерть – отстой. К тому же я бы хотела в будущем как-нибудь проникнуть на фабрику «Skittles», ну или пойти в колледж, а потом бросить его, или что-нибудь изобрести и получить миллиард долларов, или даже заняться сексом. Хотя, простите, но мне по-прежнему кажется, что секс – это полная хрень: двое людей притворяются, что им это нравится, хотя на самом деле они думают только о «Skittles». Так что я хочу сделать что-нибудь опасное, ну или хотя бы пугающее. Но это должно быть что-то, не имеющее никакого отношения к раку. Что-то в духе Хеллер Харриган. Что-то, что позволит мне сказать Раковому Королю: «Эй, придурок, глянь-ка! Тебе дерьпец!»
Я хотела отчитать Софи за ругательства, но она уже уставилась на меня со взглядом: «Неужели?»
– Я знаю, что нам нужно сделать, – сказала Хеллер.
– Что? – Спросила я.
– Карьер.
Глава 30
Карьер
Нет. НЕТ! Как она посмела? Как вообще у Хеллер язык повернулся предложить мне вернуться в карьер? Я потратила последние четыре года жизни, пытаясь больше о нем не думать. Нет, неправильно выразилась. Я пыталась убедить себя, что он вообще никогда не существовал.
Хеллер бросила на меня взгляд в зеркало заднего вида, вновь выезжая на шоссе. Почему она это делает? Она что, специально хочет сделать мне больно? Неужели все это было спланировано ею заранее? На протяжении этих нескольких лет я испытывала ненависть к Хеллер, но в последние пару дней мое отношение к ней начало меняться. Мы разговаривали о личном. Мы вместе работали. Мы смеялись.
Но сейчас я задавалась вопросом: неужели кузина ненавидит меня?
Я замерла. Во рту стало сухо. Я была на грани того, чтобы снова начать размахивать руками.
– Карьер? – переспросила Софи. Она, видимо, поняла, что напала на какой-то след, и, как обычная тринадцатилетняя девчонка, теперь не успокоится, пока все не выведает. – Что за карьер?
Хеллер по-прежнему внимательно смотрела на меня в зеркало.
– Это удивительный карьер, ты сама увидишь, – заверила она Софи. – Он охватывает практически весь склон горы. И находится в паре километров от того места, где мы с Кейти выросли. Пятьдесят лет назад он был действующий, там тоннами добывали гранит и известняк, даже была вывеска о том, что камень для половины домов в Трентоне, столице нашего штата, был получен именно из этого карьера. Но потом, наверно, были исчерпаны все запасы гранита, а может, компания обанкротилась, в общем, горные работы завершились. Там до сих пор есть подземный источник, поэтому за пятьдесят лет карьер наполнился водой, и эта вода настолько чистая, что можно легко увидеть дно. Туда стали приезжать люди, чтобы насладиться прелестным видом, поплавать или просто отдохнуть.
– Хватит, – прошептала я, потому что говорить громче уже не могла. – Пожалуйста, хватит рассказывать об этом. Остановись сейчас же.
– Почему? По словам Хеллер, это прелестное место, – удивилась Софи.
– Кейти, – произнесла Хеллер, – нам нужно поговорить об этом. Весь уик-энд эта тема витала вокруг нас, а ты такая: «Ой, да вы что, все супер, все прекрасно», вот только ты не виделась со мной и никак не пыталась со мной связаться четыре года. До тех пор, пока я не стала кинозвездой.
– Это вообще никак с этим не связано, – ответила я, пытаясь сохранить ровный тон. – Я тогда чуть умерла. А тебе было все равно. Тебе всегда было пофиг.
– Это неправда, – возразила Хеллер. Теперь ее голос стал таким же серьезным, как мой.
Итак, переговоры начались, и я ни за что ей не уступлю.
– Ладно, – сказала я. – Ты можешь рассказать Софи. А после того, как расскажешь, мы больше никогда в жизни не будем поднимать эту тему. Ровно так же, как после окончания выходных нам уже больше не нужно будет раздражать друг друга своим присутствием.
– Боже мой! – воскликнула Софи. – Я сейчас услышу, типа, страшную тайну, которая преследует вас обеих целую вечность. Что-то вроде: вы вошли в заброшенный дом, кого-то там убили и съели. Или что вы были похищены инопланетянами, которые заставили вас танцевать перед ними, а потом они разослали ваше видео в инстаграм на другие планеты, чтобы вся вселенная смеялась над вами. Ну или что вы на самом деле эко-террористки под прикрытием, которые четыре года назад взорвали завод по производству подгузников из пластика. Конечно, вы не хотели причинить никому вреда, но один из взорвавшихся подгузников убил человека. Ух, я вся в предвкушении!
– В карьере была цепь, – начала рассказ Хеллер. – Она была прикреплена к огромному механическому рычагу, чему-то вроде крана. Эта штука использовалась для транспортировки гранита. Рабочие обвязывали гранитную плиту веревкой, прикрепляли ее к крюку на конце цепи и поднимали пластину вверх, а потом направляли туда, где стояли грузовики. Но даже после того, как работы по добыче гранита прекратились, а карьер наполнился водой, кран с цепью и крюком по-прежнему оставались там. Ну и некоторые стали бросать друг другу вызов: получится ли у тебя удержать равновесие, стоя на крюке и держась за цепь руками, пролететь над карьером и прыгнуть в воду – а там реально глубоко. Со временем это превратилось в некий ритуал: например, у выпускников Парсиппани перед окончанием школы; и на мальчишниках напившиеся парни притаскивали в карьер бочонок пива, врубали музыку и прыгали.
– Но иногда люди получали травмы, – перебила я Хеллер. По ее словам, получалось, что прыгать в карьер было нереально весело. – А один человек даже утонул. Это была шестнадцатилетняя девушка.
– Ого, – произнесла Софи.
– Потому что она закинулась кислотой и не соображала, что делает, – уточнила Хеллер. – После этого случая полиция установила вокруг карьера ограждение и предупреждающие знаки. Они пытались запретить людям не только прыгать, но и даже просто плавать и загорать на камнях. А это означало, что теперь все в Парсиппани подговаривали друг друга тайно туда проникнуть. Особенно часто этим занимались братья Кейти.
– Которые там вообще ни разу не были! – воскликнула я. – Они только говорили об этом, строили планы, но они никогда бы в жизни этого не сделали, потому что знали, что в таком случае наши родители убили бы их и отправили под вечный домашний арест.
– Братья Кейти постоянно нас дразнили, обзывали салагами, соплячками, «маленькими пирожочками-девчоночками».
– Ну это же была правда, – сказала я. – Во всяком случае я такой и была.
– Я просто не могла это больше терпеть, – продолжала Хеллер. – Насколько я себя помню, всегда, когда кто-нибудь говорил мне, что я чего-то не могу или что мне что-то запрещено, потому что я девчонка, или потому что я слишком маленькая, или потому что я – «трусишка» – что ж, лучше бы они этого не говорили.
– Вот поэтому-то я и обожаю тебя, – сказала Софи. – Например, однажды, играя куклой Анны Бананы, я заставила ее выбросить всех остальных моих барби в туалет и смыть их. А это получается если смывать только головы. И то – иногда волосы продолжают плавать в унитазе, крутясь в потоке воды, но удерживаясь на плаву.
– Это был мой тринадцатый день рождения, – продолжала Хеллер, – и, простите, но во многих культурах в этом возрасте ты уже считаешься взрослой. Блин, в некоторых странах тринадцатилетние девушки уже замуж выходят или работают, чтобы содержать свою семью.
Я собиралась объяснить Хеллер, что, так как мы живем в цивилизованной Америке, тринадцатилетним девушкам не нужно ничего это делать, но потом вспомнила, что Хеллер уже осуществила большую часть из перечисленного.