Текст книги "Это ты во всем виновата! (ЛП)"

Автор книги: Пол Рудник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Пол Рудник

ЭТО ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТА!

Перевод: Дарья Левчук

Редактор: Татьяна Бабаева, Ольга Егорова

Переводено для группы LOVEINBOOKS

Аннотация

Один последний шанс. Один дикий уик-энд. Самая смешная книга года.

Меня зовут Кейтлин, и еще сорок восемь часов назад я никогда не пробовала алкоголь, не целовалась с парнем, не пела во все горло на публике, никого не похищала и… ЧТО? НЕ УГОНЯЛА КАБРИОЛЕТ?

А теперь я в тюрьме и не имею ни малейшего представления о том, что сказать полицейским, родителям, мэру, съемочным группам и всем этим людям в Твиттере.

И я только что заметила, что у меня пирсинг в носу и… ЧТО? ЭТО ТАТУ?

За весь этот безумный уик-энд я виню только одного человека: мою знаменитую кузину.

Которая также является моей бывшей лучшей подругой.

Которую я НЕНАВИДЕЛА последние четыре года.

По которой я скучаю как сумасшедшая. НЕТ, НЕ СКУЧАЮ!

ЭТО ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТА, ХЕЛЛЕР ХАРРИГАН!!!

Глава 1

Да простят меня Бог и все остальные

Я примерная христианка, и мне очень стыдно.

Всего сорок восемь часов назад я была девчонкой, которая никогда не пробовала алкоголь, не целовалась с парнем, не носила одежду без рукавов и не распевала во все горло непристойные песни на публике. Я никогда никого не похищала, не совершала вооруженных ограблений и уж точно не угоняла кабриолет. У меня и прав-то нет.

Через несколько минут мне предстоит покинуть эту тюремную камеру и объяснить произошедшее моим родителям, восьмерым братьям и сестрам, преподобному Бенсвелдеру, целой своре адвокатов, полиции, мэру Парсиппани, Нью-Джерси, журналистам и их съемочным группам, а также пользователям тех штук в Интернете, которые мне не разрешали читать, или регистрироваться в них, или кликать… или как там это называется?

И я не имею ни малейшего представления о том, что им сказать.

Глава 2

О нет…

Начинается. Дыхание перехватывает, пальцы сжимаются в кулаки, и скоро я не смогу дышать – у меня начинается паническая атака. В восемь лет мне было страшно ездить на эскалаторе – мне казалось, что я обязательно упаду, и он меня проглотит. Врачи поставили мне диагноз «тяжелое тревожное расстройство» и назначили курс терапии, который предписывал контролировать панические атаки с помощью лекарств, глубокого дыхания или смены поведения. И если прямо сейчас я не перечислю имена своих братьев и сестер по порядку три раза, то все они умрут. Картер, Коринн, Калеб, Каллум, Карл, Кастор, Калико, Катрин. Картер, Коринн, Калеб, Каллум, Карл, Кастор, Калико, Катрин. Картер, Коринн, Каллум, Калеб… НЕТ-НЕТ-НЕТ, неправильно, придется начать сначала, только теперь мне нужно повторить имена шесть раз подряд, потому что я должна защитить каждого. Я знаю, что кажусь сумасшедшей, но не могу остановиться. Картер, Коринн, Калеб…

Глава 3

Обо мне

Меня зовут Кейтлин Мэри Пруденс¹ Ректитьюд² Синглберри, и если вы живете в Центральном Джерси, то, вероятно, наслышаны о моей семейке, а может, даже слушали нас. Мои родители, владельцы небольшого продуктового магазинчика, еще до моего рождения записывались и выступали вместе со всеми своими детьми, и сейчас, в свои семнадцать, я в центре внимания.

Мне всегда нравилось быть частью поющих Синглберри, и я мечтала однажды выйти замуж и родить детей, которые присоединятся к моей семье на сцене и за ее пределами, но теперь я сомневаюсь, что такое возможно. Не уверена, что после всего, что я натворила, кто-нибудь – а тем более прелестный мальчик-христианин со строгими моральными принципами, чистосердечной улыбкой и в хорошо отглаженных брюках цвета хаки – захочет услышать мое пение, не говоря уже о том, чтобы влюбиться в меня. А я ведь собиралась идти в колледж на следующий год. Я так волновалась, что никуда не поступлю, что подала заявления в двенадцать мест и как одержимая переписывала свои сочинения и проверяла их бесчисленное количество раз. Теперь об этом и мечтать не стоит. Какой колледж в мире хотя бы подумает о том, чтобы принять кого-то с таким уголовным прошлым?

Я знаю, что не следует обвинять других в своем безнравственном поведении, ведь в семействе Синглберри так не принято. Но, да простит меня Бог, есть один человек, которого я виню во всех тех чудовищных вещах, которые произошли со мной. И этот человек – моя кузина Хеллер Харриган.

Иисус учит нас подставлять другую щеку, но, со всем уважением, хоть Иисус и претерпел много жутких испытаний, он никогда не имел дела с Хеллер Харриган. Иначе, я просто уверена, он добавил бы: «Подставь другую щеку, если только это не Хеллер Харриган. Ей можно врезать со всей дури. Передайте ей, что я разрешил».

Я НЕНАВИЖУ ХЕЛЛЕР ХАРРИГАН.

Глава 4

Тетушка Экстази

Наверное, стоит начать с появления на пороге нашего дома тети Нэнси в пятницу утром. Прошло целых четыре года с того ужасного дня, когда мы виделись с ней в последний раз. Простите, но сейчас я не в силах даже думать о том, что произошло тогда, не говоря уже о том, чтобы это обсуждать. Может быть, когда-нибудь в далеком будущем я смогу вам все рассказать, да и то вряд ли. Мои попытки забыть эти события успешны ровно до того момента, пока я не слышу имя Хеллер, или мне на глаза не попадается ее фотография, или, боже мой, одно из ее отвратительных видео. Я ничего не могу с собой поделать, ведь в том, что произошло в тот день и превратило две семьи в чужих людей, виноваты мы с Хеллер.

Я была потрясена, услышав, что этажом ниже мама разговаривает с тетушкой Нэнси. А когда она упомянула мое имя, я на цыпочках спустилась в гостиную.

– Кейтлин! – воскликнула тетушка Нэнси. – Ты только посмотри на себя! Кэрол, почему ты мне не сказала? Она превратилась в настоящую красотку!

Я бросилась наверх, но мама меня остановила:

– Кейти, все нормально. Нам нужно с тобой поговорить. Это срочно. Нэнси, прошу тебя, постарайся быть поделикатнее.

– Я сама деликатность! – возразила тетушка Нэнси. – Я сделала ей комплимент! Серьезно, под этим блейзером, свитером и нелепыми длинными волосами, похоже, скрывается тело рок-звезды. И Кэрол, в сотый раз тебе говорю: зови меня Экстази, а не Нэнси.

– Нэнси… – начала мама, сделав глубокий вдох.

– Погоди, – прервала ее тетушка Нэнси, – тебе, наверное, кажется, будто я сменила имя в честь наркотика, но это совершенно не так. Тогда я бы выбрала Адвил, Мотрин или Пенициллин. Кстати, Пенни Силлин звучало бы круто, будь я рэпером. Но я сменила имя много лет назад, после встречи с удивительным мужчиной в Калькутте, которому удалось доставить мне тройной оргазм, то есть бум-бум-бум! Это было подобно… что там за невероятно сложный элемент фигуристы все время пытаются выполнить на Олимпийских играх? Тройной лутц? Вот, именно это великолепный Амри Капур смог сотворить – он исполнил тройной лутц в моей…

– Нэнси!

– Что? Мне следовало присудить ему 110 баллов! Но вместо этого я решила почтить свое физическое счастье и эмоциональное перерождение изменением имени на Экстази. Кейтлин, ты ведь понимаешь, не так ли?

Я замерла, а затем в панике оглянулась вокруг, пытаясь найти кого-нибудь еще, кто смог бы ответить на этот вопрос.

Следует упомянуть, что за четыре года, пока мы с ней не виделись, облик тетушки Нэнси практически не изменился. На ней был привычный наряд, состоящий из рубашки с надписью «Хочу убить всех, кого не люблю», обтягивающих джинсов с дырками и высоких пиратских сапог до бедра. Лишь ее дреды цвета электрик теперь достигали до талии.

– Давай, Кейтлин, – сказала тетушка Нэнси, – тебя же не напрягает называть меня тетушкой Экстази, верно? Тебе семнадцать, ты всего на несколько месяцев младше Хеллер, так что должна знать, что такое тройной оргазм, я права?

– Ма-а-а-а-а-ам! – наконец не выдержала я.

– Нэнси, – одернула ее мама, которая, как и подобает мамам, была одета в хорошую, свежую белую блузку и джинсовую юбку с запахом. – Как всегда, намеренно провоцируешь Кейтлин, чтобы ее растормошить. Мы здесь не для этого, не забыла?

Тетушка Нэнси замолчала, что, как вы можете предположить, случалось лишь в исключительных случаях. Она относится к тому типу людей, которые болтают обо всем, что приходит им в голову. У нее две скорости: безостановочный треп и бессознательное состояние. Может, она пьет и принимает наркотики, просто чтобы замедлить себя. Если тетушка Нэнси молчит, значит, скоро обязательно произойдет что-то важное.

Глава 5

Девушка, сотканная из грехов

– Кейтлин, – сказала мама, – мы знаем, что раньше вы с Хеллер были очень близки, но, надеюсь, ты понимаешь, почему в ваших же интересах вас стоило держать друг от друга подальше.

– Потому что… – начала тетушка Нэнси, но мама смерила ее взглядом.

– Мы все помним, чем завершилась их последняя встреча. Кейтлин, хоть мы с папой и стараемся огородить вас, детей, от вульгарных журналов, ТВ-шоу и всякой непотребности в интернете, но, уверена, ты все равно знаешь, что Хеллер стала в некотором роде… знаменитостью.

Конечно, я знала, что Хеллер стала знаменитостью. Все на свете это знали. Она всегда именно этого и хотела. Мне кажется, это потому, что у нее нет души.

– Но Хеллер не просто участница каких-то идиотских реалити-шоу, – добавила тетя Нэнси. – Она звезда.

В детстве мы с Хеллер смотрели ТВ-каналы, одобренные родителями, и там показывали много девчачьих шоу. Среди них были как истории про обычных девчонок, так и про тайных волшебниц, рок-звезд и гениев. Хеллер нравились такие шоу, потому что их героини наряжались в классную одежду, пели, танцевали и жили с крутыми родителями, а иногда и с ехидным младшим братом, в больших, ярких домах. Рядом с ними всегда находился лучший друг – либо застенчивый и нервный, либо смешной остряк. В то время как я считала просмотр этих программ лишь пустой тратой времени, которая приводит к разрушению важных клеток мозга, Хеллер их изучала.

«Я ничем не хуже них», – заявляла Хеллер и, подражая девчонкам из любимых шоу, взмахивала волосами или выполняла танцевальные движения. Иногда, когда Хеллер заставляла и меня танцевать и петь глупые песенки вместе с ней, я приходила в замешательство, потому что она объявляла нас участницами «Шоу Хеллер Харриган» или, как порой она его называла, шоу «А вот и Хеллер». Признаться, тогда мне нравилось тусоваться с Хеллер, потому что она казалась такой… не знаю, как правильно объяснить, но, думаю, можно сказать, что ей всегда жутко хотелось приключений, движения. Даже стоя рядом со школьными охранниками, она пыталась подбить их потанцевать вместе с ней.

Вспоминая себя в то время, могу сказать, что мне нравилось быть лучшим другом Хеллер, или играть роль ее лучшего друга. Однажды я поймала на себе ее пристальный взгляд, и тогда она мне выдала: «Не думаю, что в нашем шоу тебя должны звать Кейтлин. Давай назовем тебя Кей-Боп». Запретить я ей не могла, поэтому позволила Хеллер так меня называть. Тусоваться с ней было здорово, ведь мы были слишком мелкими и пока не попадали в неприятности, и на тот момент родители еще не объяснили мне, какой опасной она могла быть. Какой злой.

Знаю, вам интересно, возможно ли, что имя Хеллер служило предупреждающим знаком, своего рода стикером «Рекомендуется присутствие родителей³»? Когда я была маленькой, то думала, что «Хеллер» – это просто обычное имя, как Сьюзен или Кейтлин, но потом моя сестра Коринн рассказала, что имя Хеллер по смыслу ничем не отличается от имени Дьявол. Тогда я точно не знала, кто такой Дьявол, и спросила об этом маму.

«Ну, – ответила она, пока мы накрывали стол к обеду, а учитывая количество членов семьи, это занимало довольно много времени, – у твоей тетушки Нэнси свой взгляд на воспитание детей. – Мама принялась поправлять ножи и вилки, которые я разложила рядом с тарелками. – На самом деле, мне пришлось отговаривать ее от того, чтобы она не назвала свою дочь как-нибудь еще хуже».

«Как, например?»

Мама вздохнула и рассмеялась. «Нэнси составила список. Пока я не вмешалась, она выбирала между именами Героин и Харрикейн⁴».

Глава 6

Восхождение Хеллер

– Я так взволнована, – вещала тетушка Нэнси в гостиной. – Я люблю Хеллер больше жизни, поэтому всегда уверяла ее исполнять свои мечты, учила использовать любую возможность и никогда не отказываться от чего-то нового. Я просто хотела, чтобы она была свободной, открытой и креативной. – Она взглянула на маму. – Потому что все это действительно хорошо, кто бы там что ни говорил.

– Но, согласись, – заметила мама, – между свободой и анархией есть разница. Быть креативной и отмахнуться от получения образования, которое делает из нас достойных людей, – это не одно и то же.

– Господи, Кэрол, – возмутилась тетушка Нэнси, – я делала все возможное!

– И посмотри, что из этого вышло, – отпарировала мама настолько невозмутимо, будто объявляя «шах и мат» в их с сестрой шахматной партии.

В то время как тетушку Нэнси постоянно бросало по разным местам – кем она только ни работала, но нигде не задерживалась надолго, – Хеллер отличалась целеустремленностью. На компьютере матери она нашла информацию об агентах, кастингах и курсах актерского мастерства, затем убедила ее в необходимости записать себя куда только можно и возить в Нью-Йорк на прослушивания, где требовалась девочка семи-десяти лет, счастливая малышка восьми-двенадцати лет или лучик солнышка, умеющий кататься на скейтборде, восьми-одиннадцати лет и не старше, повторяем: не старше. Впервые на экране Хеллер появилась в телевизионной рекламе экстрасливочного арахисового масла. По сюжету ее героиня пробиралась на кухню, залезала на столешницу, доставала с верхней полки банку орехового масла и засовывала в нее пальцы. Телевизионная мама заставала ее с измазанным лицом и руками, а Хеллер заявляла, что «Арахисовое масло не просто экстрасливочное! Оно экстрасказочное!».

На протяжении двух лет эту рекламу крутили чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, что дало Хеллер возможность сняться в других рекламных роликах, затем получить несколько небольших второстепенных ролей в различных ТВ-шоу и одной пилотной серии какого-то проекта, который так и не вышел на экран, и, наконец, получить главную роль в шоу под названием «Анна Банана».

Едва ли не каждая девочка в Америке, да и вообще в мире, хотела быть Анной – милой, добросердечной ученицей средней школы, которая вела тайную жизнь топ-модели. Днем она носила джинсы и футболки и собирала волосы в конский хвост, а ночью и по выходным накладывала макияж, надевала дизайнерскую одежду и летала по всему миру на фотосессии.

Странно, но ни дома, ни в школе никто не узнавал ее и не понимал, что она и есть Глориана – всемирно известная модель. В образе Анны она проводила дни в учебе, футбольных играх и прогулках с друзьями, никто из мальчиков не хотел с ней встречаться, а злые дети обзывали ее Анной Бананой и насмехались над ней. В образе Глорианы она ходила в клубы и на вечеринки, появлялась на обложках журналов и огромных билбордах, и рок-звезды, принцы и олимпийские гимнасты при виде нее пускали слюнки.

Хотя мои родители на протяжении четырех лет делали все возможное, чтобы Хеллер и я не встречались, а ее имя не упоминалось в нашем доме, минувший уик-энд – их рук дело. Я изо всех сил стараюсь не обвинять их в том, что моя жизнь оказалась разрушена, а еще за свое нахождение в этой тюремной камере рядом с девчонкой в кожаной байкерской жилетке, надетой на голое тело, которая только что спросила меня, может ли она приподнять повязку на моей руке и взглянуть на мою тату. Мою ТАТУ? ПОДОЖДИТЕ! ЧТО?

– Ты правда не знаешь, что там? – говорит девчонка. – Ва-а-ау. Может, это изображение смеющегося клоуна с пирсингом в языке. Или дьявола, жующего рожок мороженого, присмотревшись к которому можно увидеть, что оно из плачущих детей.

Я хочу попробовать пересчитать прутья на решетке, потому что чувствую приближение паники. Врач предупреждал меня: начав считать, я не смогу остановиться. Но сейчас я нахожусь в тюремной камере и у меня ужасная татуировка, поэтому я начинаю считать с одного из углов, хотя знаю: если счет закончится на несчетном числе, паника только усилится, но я правда не знаю, что еще могу сделать. И если девчонка в жилетке вдруг прервет меня, придется начать сначала. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

– Что ты делаешь? Твои губы шевелятся – ты считаешь прутья на решетке?

Один, два, три...

Глава 7

Гвоздь сезона

– За прошлый год, – сказала мама в гостиной, – Хеллер вышла из-под контроля. Она пристрастилась к алкоголю и наркотикам и как минимум один раз, о котором нам точно известно, тайно выходила замуж, хотя не уверена, что это законно. Ее арестовывали за вождение в нетрезвом виде и магазинные кражи, но адвокаты договорились с судом, что она пройдет реабилитацию. Сегодня во второй половине дня ей наконец разрешено покинуть медицинский центр.

Я знала, что Хеллер ведет бурную жизнь, но даже не представляла, что у нее такие большие проблемы. На секунду мое сердце сжалось от сочувствия, но только на секунду. Потому что я ее предупреждала. Когда мы были маленькими, я говорила ей, что, если она не прекратит прогуливать школу и ругаться матом, случится что-то ужасное. Не хочется выглядеть высокомерной и грубой и заявлять Хеллер, а также всем остальным, «я же тебе говорила», но Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА!

ВСЕГДА ПОЖАЛУЙСТА.

– Ей позволили выйти, потому что, надеюсь, она идет на поправку, а также из-за ее фильма, – ответила тетушка Нэнси.

– «Войны ангела», – озарило меня, и происходящее вдруг начало обретать смысл.

Если вы особь женского пола от десяти лет и до преклонного возраста, а может, и парень, да даже если вы слишком смущены, чтобы сказать об этом вслух, «Войны ангела» – ваша Библия. Эти книги не моя Библия, потому что для меня Библией является настоящая Библия, но пусть я и нахожусь на домашнем обучении и мне не часто разрешают смотреть телевизор, о «Войнах ангела» я знаю все. Ладно, признаюсь, я прочитала всю трилогию, копий которой распродано больше, чем есть людей в мире, так как многие девчонки скупали по несколько экземпляров, чтобы спрятать резервные копии под кроватями, в шкафчиках или в дуплах деревьев на случай ядерной катастрофы.

– «Войны ангела»? – спросила мама с таким видом, будто в первый раз слышала это название. Я люблю свою маму, но вынуждена признаться: она врала.

Речь идет о серии из трех книг: «Войны ангела: Первый полет», «Войны ангела: Доминион Дьявола» и «Войны ангела: В небесах», которые были написаны милой воспитательницей детского сада из Северной Каролины. Сначала она опубликовала свою историю в интернете, а потом, распечатав книгу на принтере и скрепив страницы степлером, торговала ею на местной распродаже из багажника своей «тойоты камри». Через год книги стали культовыми, и с тех пор, как их выпустило официальное издательство, продажи не утихали. Трилогию перевели на восемьсот языков, если не больше. Ну а теперь о том, откуда я знаю о популярности и увлекательности «Войн ангела»: мне разрешили прочитать трилогию только после того, как я застала маму подсвечивающей себе фонариком страницы второй книги в сарае за нашим домом. Она была настолько увлечена чтением, что даже не услышала, как я открыла дверь. После она умоляла меня не рассказывать об этом папе, и мы заключили сделку: я держу рот на замке, а мама дает мне книги.

Одна из причин, почему я так люблю свою маму: она каждую секунду дня изо всех сил пытается вести праведный образ жизни, но иногда все-таки поддается соблазну съесть три капкейка за раз или прочитать «Войны ангела».

Поскольку «Войны ангела» имели оглушительный успех, киностудия решила снять по ним как минимум четыре фильма, и Хеллер получила роль Линнеи, избранного Крыла, по одной простой причине: люди в киностудии не имели не малейшего понятия о том, какая Хеллер на самом деле, потому что не были ее кузиной.

Глава 8

Ну все, понеслась…

– Говорят, на съемки фильма «Войны ангела» потратили более двухсот миллионов долларов, – начала рассказывать мама. – Его мировая премьера состоится на следующей неделе.

– Студия сходит с ума, – продолжила тетушка Нэнси. – Все, что случилось с Хеллер, постарались не предавать огласке, даже подкупили людей, чтобы все замять. Слишком многое поставлено на этот фильм, и люди безумно любят эти книги. И не будем забывать, что «Войны ангела» могут сделать Хеллер настоящей кинозвездой.

Мама всегда говорила, что Голливуд – это очень опасное место, которое превращает людей в монстров. Я не утверждаю, что тетушка Нэнси – монстр, но для человека, который беспрестанно болтает о силе солнца, тантрической энергии и переоткрытии собственного рождения, она слишком уж осведомлена о том, что сама же называет индустрией развлечений.

– Сейчас нас не должно волновать, станет Хеллер кинозвездой или нет, – парировала мама. – Стоит побеспокоиться о самой Хеллер и о том, что с ней произошло. Потому что Хеллер все еще является членом нашей семьи, и мы очень ее любим.

Мама и тетушка Нэнси обменялись взглядами – снова шах и мат.

– Так вот, студия, люди, снявшие «Войны ангела», – возобновила рассказ тетушка Нэнси, – хотят, чтобы весь уик-энд до начала премьеры рядом с Хеллер кто-то находился. У нее все расписано: участие в торжественном банкете для прессы, бесконечные публичные выступления, а затем мировая премьера на Манхэттене. Им нужно что-то среднее между дуэньей, телохранителем и компаньоном по трезвости. Я бы сама ее сопровождала, но студия мне не доверяет. И мне удалось вспомнить только одного человека, который не только знает Хеллер, но и не имеет никакого отношения к мерзким персонажам из ее мира. Студия ищет кого-то, кто понимает мою дочь и в то же время готов исполнять обязанности занудной, встревоженной нянечки для подростка. В хорошем смысле.

– Мы имеем в виду тебя, – сказала мама, взяв меня за руку.

Внезапно мои ноги онемели и начали трястись. Я сильно сжала мамину руку и зажмурилась. Все мое тело захотело свернуться в маленький тугой шарик, чтобы избежать паники, будто бы оно могло таким образом укатиться от нее. Я должна что-то сказать, я должна что-то сделать, я должна сделать что-то, чтобы ситуация не стала еще более реальной.

– НЕТ! – закричала я. – Я… я… не могу! Я не буду этого делать! Пожалуйста, не просите меня об этом! Я… я… я не могу!

– Милая, Кейти, все нормально. – Мама тут же обняла меня. – Ты не обязана делать то, что не хочешь. Мы все прекрасно понимаем.

– Я… я… я. – Я делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь разжать онемевшие пальцы. Объятие мамы помогало, но страх не уходил.

– Кейти, я все понимаю, – произнесла тетушка Нэнси. – Мне не следовало сюда приходить.

Я сразу же мысленно вернулась в тот день, когда я последний раз видела Хеллер. День, когда я чуть не умерла. Люди, пережившие авто– или авиакатастрофу, не всегда могут вспомнить детали произошедшего, зачастую они помнят лишь то, как спустя несколько дней очнулись в больнице. Я помнила почти все, особенно страх. Терапевт посоветовал мне оценивать мои панические атаки по шкале от одного до десяти, но почему эта шкала оканчивается на десяти? Десять – ничто. Десять – это когда ты темной ночью остаешься дома одна и слышишь хлопок входной двери. Эта атака заслуживает оценку где-то около тысячи. Потому что это связано с Хеллер.

– Кейти, Кейти, я здесь, ничего плохого не случится, – уверяла мама, крепко обнимая меня, пока я раскачивалась туда-сюда и быстро хлопала глазами в попытке скрыться от всего мира.

– Просто… – начала тетушка Нэнси. – Нет. Все будет хорошо. Должно быть.

– Что? – спросила я, открыв глаза. – Что ты хотела сказать?

– Я знаю, ты ненавидишь Хеллер, – сказала тетушка Нэнси, – и у тебя для этого есть веские основания. Просто – хоть я и не имею права это говорить, но я постоянно об этом думаю – Хеллер в тебе нуждается.

Хеллер ЧТО? Хеллер никогда во мне не нуждалась. Хеллер вообще никто никогда не был нужен. Хеллер была самым независимым, самоуверенным и безрассудным человеком, которого я когда-либо встречала. Хеллер во всех смыслах была моей полной противоположностью. И сейчас она во мне нуждалась?

– Что… что вы имеете в виду? Почему Хеллер во мне нуждается?

– Ну, – заговорила мама, – ты такая милая, дисциплинированная и рассудительная. Мы с твоим отцом очень тобой гордимся. Ты образец для подражания и прекрасная молодая девушка. И ты одна из Синглберри – я просто обязана была это сказать. Ты могла бы подать пример. Просто, быть может, ты могла бы изменить жизнь Хеллер.

Боже мой. Серьезно. БОЖЕ МОЙ. Бог говорил со мной. Вот его слова: «Кейтлин, ты очень хорошая девочка, но этого недостаточно. Ты должна помогать другим. Ты должна протягивать руку помощи. Если ты воистину хороший человек, то должна помогать самым сложным, самым недостойным и самым злым людям на свете. Ты должна помочь Хеллер».

Как я могу ей помочь, когда смертельно ее ненавижу? Она же никогда меня не слушала. Она пьет, принимает наркотики, занимается сексом и бог весть что еще, что-то более ужасное, чем все это вместе взятое, что-то настолько гнилое, низменное и отвратительное, что мой невинный мозг не в силах даже вообразить.

Мама права. Есть только один способ помочь Хеллер. Я сделаю ее одной из Синглберри.

Я перестала раскачиваться, поправила юбку и задрала подбородок, потому что собиралась принять вызов Всевышнего. Прямо как Линнея из «Войн ангела», я собиралась спуститься в недра преисподней и спасти планету, ну, или хотя бы Хеллер Харриган. Может, я и не была ангелом, святой или Жанной д'Арк. А может, и была.

– Я согласна, – с гордостью объявила я, в то же время стараясь, чтобы мое заявление прозвучало самоотверженно и скромно, потому что в действительности я именно такая. – Я помогу Хеллер.

Глава 9

На пути к Хеллер ⁵

Следующие полчаса, пока мама упаковывала в мой чемодан одежду на предстоящий уик-энд, тетушка Нэнси, пребывая в смятении, постоянно бормотала что-то вроде: «А нет ли у Кейтлин чего-нибудь с блестками?» и «Неужели ей правда нужно столько пар гольфов? Разве гольфы – это не пояс целомудрия для голеней?» Наконец мама заставила ее умолкнуть, сказав: «Нэнси, мы хотим, чтобы Кейтлин оставалась собой, а не уподоблялась этим голливудским созданиям с бушующими гормонами. Тем более Хеллер не лишне узнать, как выглядит нижнее белье».

К тому времени, как перед нашим домом остановился огромный черный лимузин, вокруг меня столпилась вся семья. Я путешествовала и раньше – в Брэнсон, штат Миссури, на концерты, – когда мы набивались как сельди в бочке в отремонтированный школьный автобус. Папа купил его много лет назад на местном аукционе, установил ремни безопасности и раскрасил снаружи в наши семейные цвета: бордовый и золотой. По обеим сторонам нарисовал нотный стан и записал имя каждого из нас в виде ноты, добавляя новые знаки по мере появления новых Синглберри. Мы называли автобус «Синглберри экспресс», иногда «Синглбас». Хеллер как-то заметила: «Эта штука выглядит так, будто везет умственно отсталых учеников в хоровой лагерь. И мне кажется, так оно и есть».

Конечно же, я никогда не ездила на лимузине, и мои братья и сестры тотчас окружили его, словно пиньяту со сладостями… или взрывчатку.

– Круто! – воскликнул семилетний Картер, любитель практически всего, что на колесах.

– Весь этот автомобиль для одной Кейтлин? – уточнила Коринн, сестра-близнец Картера. – В нем есть ванная?

– Дети, не прикасайтесь к машине, – велел папа, хотя ему самому с трудом удавалось сдерживать себя. Мой папа здорово разбирается во всяких механизмах, так что, будьте уверены, он умирал от желания заглянуть под капот лимузина, а также протестировать его на дороге, особенно на поворотах.

– Кейтлин поедет на этой машине только потому, что ей нужно выполнить одно задание, – разъяснила всем мама.

– О боже, лимузин… – со слезами на глазах пробормотала тетушка Нэнси. – Первый тройничок у меня случился как раз в лимузине.

– В смысле, тройничок? – спросил Картер.

– Тройная автомагистраль, – быстро ответила Калико, положив конец теме.

– Милая, – сказала мама, обнимая меня особенно крепко, – мы так гордимся тобой, но просим быть предельно осторожной. Мы хотим, чтобы ты каждый час звонила нам и сообщала последние новости.

Папа протянул мне сотовый, и тогда я впервые коснулась подобной вещицы. Я видела людей с сотовыми, и у моих родителей они тоже были, но на сей счет в семье Синглберри имелось правило. Папа всегда нарекал: «До восемнадцати лет человеку мобильник не нужен, если только он не хирург, наркоторговец или проститутка». Когда он в первый раз сказал мне об этом, Хеллер выдала: «Вот было бы круто быть всеми тремя сразу».

– Мисс Синглберри? – окликнула меня высокая женщина в щеголеватой черной форме, водитель лимузина. – Меня зовут Эйприл, я буду сопровождать вас весь уик-энд.

И эта самая Эйприл, которая, как я узнала позднее, выиграла множество титулов на соревнованиях по женскому бодибилдингу, включая Мисс Олимпия, Мисс Вселенная и Мисс Дельта Номер Один трех штатов, открыла мне заднюю дверь лимузина.

– О, Эйприл, пожалуйста, позаботьтесь о нашей малышке, – попросила мама.

– Конечно, позабочусь, – заверила ее Эйприл. Не довериться ей было невозможно – ростом под два метра, с широченными плечами и огромной улыбкой она выглядела так, что даже если бы какой-нибудь автомобиль попытался подрезать ее или занять ее парковочное место, то ей бы не составило труда просто поднять его, покрутить несколько раз и бросить в ближайшую реку.

– Кейтлин? Мы опаздываем, – произнес парень лет двадцати, выглянув с заднего сиденья. – Я Уайатт Марковиц. Менеджер Хеллер. Новый менеджер. Я посвящу тебя во все детали по дороге.

Уайатт оказался привлекательным парнем, и все в нем, включая волосы, очки и тесный синий костюм, выглядело безупречно и дорого. Когда мы выехали в сторону Манхеттена, Уайатт спросил:

– А твоя семья и в самом деле такая?

– Что вы имеете в виду?

– Увидев несколько ваших видеозаписей, я подумал, что вы хорошо поете, но в какой-то момент у меня возникла мысль, что ваша семья – это что-то вроде театра импровизации, знаешь, который делает пародию на такой жанр музыки, в соответствующих костюмах и прочим. Кажется, вы все были одеты в бордовые пиджаки из полиэстера, так? Мальчики были в расклешенных брюках, а девочки в юбках по колено и гольфах. В смысле я не видел гольфов, наверное… никогда. Боже мой, ты и сейчас в них!