Текст книги "Повседневная жизнь армии Александра Македонского"

Автор книги: Поль Фор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Александрия Паропанисадская

Мы не собираемся здесь вдаваться в детали строительства пятнадцати других «Александрий», которые неправомерно приписывают завоевателю, поскольку не имеем о них никаких географических данных и потому что многие среди них, например Александретта, сегодня Искендерун в Турции, не относятся к эпохе великого похода. Весьма сомнительно, чтобы Герат (Афганистан) следовало отождествлять с Александрией Азиатской, а Карачи (Пакистан) – с Александрией Оритской. Перечислим в хронологическом порядке лишь то, в чем мы уверены. В конце 330 года вновь начинается активное строительство городов. Войско покинуло Кандагар (позднее ставший Александрией Арахозийской), согласно Страбону (XV, 2, 9), при заходе Плеяд, то есть около 6 ноября, в разгар афганской зимы. Оно поднялось по долине Тарнака и спустилось через Газни к Гандхаре, так в древности называли район Кабула. От одного до другого пункта по современной асфальтированной дороге ровно 510 километров. Армия Александра, проходя в день от 15 до 20 километров, вряд ли достигла Гиндукуша ранее 10 декабря. Античные рассказчики называют его то индийским Кавказом, то Паропанисадой, на древнеперсидском Пара-Упари-Сена, буквально гора, «слишком высокая для того, чтобы ее мог перелететь орел». Действительно, к северу от долины Кабула белоснежные зубцы устремляются вверх на высоту от 5 до 6 тысяч метров. Послушаем рассказы свидетелей, записанные Клитархом в конце IV века до нашей эры: «В этом году Александр выступил против паропанисадов. Страна их лежит на крайнем севере, вся завалена снегом и не доступна для других народов по причине чрезвычайных холодов. Бо́льшая часть ее представляет безлесную равнину, покрытую деревнями. Крыши на домах черепичные, с острым коньком. Посередине крыш оставлен просвет, через который идет дым… Жители по причине больших снегопадов большую часть проводят дома, заготовив себе запасы пищи. Виноградные лозы и фруктовые деревья они на зиму прикрывают землей, которую убирают, когда приходит время растениям распускаться. Страна не имеет вида обработанной и засаженной; она лежит в сверкающей белизне снегов и застывшего льда. Не присядет и птица, не пробежит через дорогу зверь: всё неприветливо и неприступно в этой стране» ( Диодор, XVII, 82, 1–5). Рассказ Квинта Курция (VII, 3, 5–11) порой слово в слово повторяет на латыни текст Диодора, доказывая, среди прочего, общий источник информации. Он уточняет лишь, что «постройки, более широкие внизу, постепенно сужаются, своим верхом очень напоминая киль корабля. Наверху оставляется отверстие, через которое проникает свет», и оттого возникает ощущение, которое, вероятно, испытывали воины, оказавшиеся в городке Ортоспана: «С неба нисходит на землю скорее черная, подобная ночи, мгла, чем свет, так что едва можно различить близкие предметы».

Именно здесь, среди лишенных деревьев гор, между Баграмом и Чарикаром (в 68 километрах к северу от Кабула), вероятно, совсем рядом с Баграмом, богатым находками периода эллинизма, командование решает построить укрепленный лагерь, колонию для всех вышедших в отставку: «7 тысяч старейших македонян и, кроме того, воины, уже негодные для военной службы, получили разрешение поселиться в новом городе», согласно Квинту Курцию (VII, 3, 23), совместно «с шестью тысячами варваров, тремя тысячами из числа людей, сопровождавших войско, и теми наемниками, которые пожелали», согласно Диодору (XVII, 83, 2). Сюда присоединилось также «некоторое число окрестных жителей и… солдат, которые уже не годились для военной службы», согласно Арриану (IV, 22, 5). Объединив эту информацию, мы делаем вывод, что Александрия Кавказская была построена зимой 330/29 года семью тысячами жителей Гандхары и таким же количеством греческих и македонских солдат и гражданских лиц из обоза. Строительство предваряло торжественное жертвоприношение обычным богам – Зевсу, Афине, Гераклу. Невозможно себе представить, чтобы дома были выстроены иначе, чем по образцу домов местных жителей: кирпичные хижины с остроконечными крышами, подобные тем, о которых, начиная со Средних веков, писали побывавшие в этом районе Гиндукуша китайские и европейские путешественники. Строительные работы шли по заведенному плану: стены, памятники, дороги, обеспечение водой, продовольственные склады были поручены одному из македонских гетайров царя, Нилоксену, которому было также доверено военное командование особо сложной сатрапией. В 327 году царь, недовольный его успехами, назначил управлять новым городом другого гетайра, Никанора, что еще раз подтверждает, что речь шла о военном пункте на дороге из Индии в Бактриану и Персию, а не только о торговом городе. Колония, вероятно, процветала: из нее поступило большое число произведений искусства смешанного стиля, определявшего в III и II веках до нашей эры искусство Гандхары, которые служат предметом гордости музеев Баграма, Кабула и Парижа. Между египетской Александрией и ее младшей сестрой, расположенной на расстоянии в 3600 километров от старшей, тогда существовали тесные художественные и торговые связи. Серебряный кубок, найденный в Баграме французской археологической экспедицией, изображает исполненный рельефно маяк египетской Александрии. Согласимся, что александрийское искусство Африки сияло ярче азиатского. Вначале два города имели приблизительно одинаковое население. Отличие в климате и функциях, несомненно, объясняет превосходство первой Александрии.

Также можно отметить, что военное командование позаботилось о расселении в этих двух городах жителей окрестных деревень, «варваров», или местных жителей, считавшихся негостеприимными. Подобные меры градостроительства предпринимались не для того, чтобы цивилизовать людей, не говорящих по-гречески, или просветить крестьян, а для оседлости сельского населения, то есть кочевников, всегда опасных в глазах центральной власти. Когда советское правительство предприняло аналогичные меры в Узбекистане в 1929 году и Афганистане в 1980 году, известно, с какими трудностями оно столкнулось. Пастухи превратились в борцов за свободу и стали партизанами. Запертые в городах, где их женщины и дети оставались заложниками греков и македонян, местные жители чаще всего меняли свое ремесло. Вначале кормильцы и наставники колонистов, постепенно они становились слугами тех, кто обладал оружием и деньгами. Македонская урбанизация принесла мир и порабощение. И эксплуатацию, но не земли, а людей. Еще немного, и царские наместники ( hyparhoi) будут ссылаться, как на собственные, на слова латинского поэта Вергилия и римских завоевателей: «Parcere subjectis et debellare superbos» – «Милость покорным являть и смирять войною надменных» (Энеида, VI, 853).

Александрия на Оксе

Весной 329 года Гиндукуш вновь был преодолен за шестнадцать или семнадцать дней – и ценой каких страданий! Греко-македонское войско захватило форт ( avaranaили aornos) Ташкурган и город Бактру (Балх), столицу непокорной Бактрианы, оставило там гарнизон, устроило демонстрацию силы на левом берегу Окса (Амударьи), но прежде чем форсировать реку и преследовать сатрапа Бесса, объявившего себя Царем царей, оно попыталось обезопасить свой отход. Вот почему третья Александрия была основана недалеко от места переправы и, вполне вероятно, в Термезе ( oppidum Tarmantidemв «Метцкой эпитоме», 4). Античные историки и географы называют этот город Александрия Окская, Александрия на Оксе ( Диодор, XVII, 83, 2) и говорят, что население здесь было такое же, как в Александрии Кавказской (Беграме), а вернее тот же смешанный тип населения: варвары, греческие и союзные наемники и три тысячи следовавших за армией гражданских. Арриан уточняет, что перед тем, как переправиться через Оке, Александр «отобрал среди македонян людей пожилых и уже негодных к военной службе и отправил их домой вместе с фессалийцами, добровольно остававшимися у него на службе» (III, 29, 5). В наши дни город Термез, крупный нефтяной центр, оседлавший оба берега Амударьи, относится к Узбекистану ^[55] . В древности он вел торговлю с античной Согдианой. (Ныне железная дорога, шоссе, аэропорт связывают город со столицей Таджикистана Душанбе. Через Термез можно попасть непосредственно в Афганистан.) Бактра, столица Бактрианы, отстояла от новой Александрии всего на 80 километров. Это была все та же политика, заставлявшая создавать вторые столицы, отдаленные от центра, но стратегически важные и руководимые греками. Здесь, на узкой плодородной полосе долины Амударьи, столь похожей на Нил, жители Европы были и колонистами, и воинами.

Вполне вероятно, что эта колония просто оказалась удвоенной. Диодор (XVII, 83, 2), Плиний Старший (VI, 92), Феофилакт Симокатта (История, 7, 9, 6) упоминают в Согдиане два города, расположенные рядом друг с другом и связанные с памятью Александра: «на расстоянии одного дня пути», пишет Диодор; «в отдалении нескольких мер» и «после порабощения Бактрианы и Согдианы», пишет Феофилакт. Со своей стороны, Арриан (IV, 22, 6) упоминает о городе Никея на дороге, которой победоносная армия шла в 327 году из Согдианы к реке Кабул. Вот я и спрашиваю, не стоит ли поискать его около Ниша в Таджикистане, при слиянии Вахша, Амударьи и Кундуза, рядом с тем местом, где был обнаружен знаменитый Окский клад, о котором мы уже говорили. Этот Ниш расположен в сотне километров выше Термеза, и оттуда через долину Кундуза можно быстрее всего добраться до Александрии Кавказской, то есть до долины Беграма. Во всяком случае, следовало занимать и охранять переправы через крупные реки. Использование переправы на Оксе в июле 329 года, несколько ниже Термеза, наделало столько шума, что даже две тысячи два года спустя ставшие магометанами и говорящие по-турецки и по-арабски географы все еще упоминали в своих книгах Рубат Дх'ул Карнаин, сторожевой пост Искандера Двурогого, каким он изображался на своих монетах. Что касается города, который вот уже восемнадцать лет раскапывает французская экспедиция в Афганистане в Ай-Кхануме при слиянии Амударьи и Кокчи, этот город был основан неким Кинеем в начале III века, и название его пока неизвестно. Была ли это Гераклея Плиния (VI, 48)? Во всяком случае, короткая надпись ссылается на Дельфийский оракул, цитируя первые его изречения. Греки вновь основали там город, прямоугольный в плане, с огромными кирпичными стенами, прямо поверх или рядом с укреплениями бронзового века. Ни в одном месте из тех, которые мы рассмотрели, завоеватели не начинали с нуля. Македоняне были гениями по части организации или реорганизации.

Александрия на Яксарте

На крайнем севере Согдианы был заложен другой пограничный город, еще одна Александрия. Это край скифской пустыни, Александрия Эсхата, или Александрия Согдийская, или на Яксарте, современной Сырдарье. В сентябре 329 года часть войска, а вернее мобильный отряд конницы, совершила разведывательный рейд к племенам сака-хаомаварга, скифам – «делателям дурмана», от которых в Персию поступали золото, драгоценные камни, меха, чистокровные лошади. Но путь ей преградили широкая река и угрожающего вида скифские всадники, к тому же связанные с восставшими согдийцами. Кроме того, летом при осаде «Города Кира» (Ура-Тюбе, в 73 километрах к юго-западу от Ходжента) царь получил тяжелое ранение, и осуществление замысла было отложено. «Сам он решил основать на реке Танаисе город, назвав его своим именем. Место это показалось ему подходящим для города, который станет расти, будет превосходно защищен от возможного нападения скифов и станет для страны оплотом против набегов живущих за рекой варваров. Что город станет большим, на это указывали и обилие поселенцев, которых он хотел собрать здесь, и блеск его имени» ( Арриан, IV, 1, 3–4). Речь идет именно о совместном проживании, бок о бок, местных жителей, македонских солдат и греческих купцов, уже реализованном в Египте и двух Александриях по обе стороны Гиндукуша. «Между тем Александр вернулся к берегам реки Танаис и обвел стенами все пространство, занятое лагерем. Стены имели протяженность 60 стадиев (10,8 километра; „6 римских миль“ = 9 километрам, согласно Юстину (XII, 5, 12), этот город он также велел назвать Александрией. (Это был нынешний Ходжент на левом берегу Сырдарьи в Таджикистане.) Возведение города происходило с такой быстротой, что на семнадцатый день после возведения укреплений были отстроены городские дома. Воины упорно соревновались друг с другом, кто первый кончит работу, ибо каждый выполнял свою. В новом городе поселили пленников (захваченных в „Городе Кира“ и семи других взятых приступом крепостях), которых Александр выкупил у их господ; их потомки, столь долгое время сохраняя память об Александре, не забыли о нем и теперь» ( Квинт Курций, VII, 6, 25–27). Рассказ Арриана (IV, 4, 1) несколько менее романтичен: он отводит двадцать дней на строительство одних только крепостных стен будущего города. Царь поселил там сколько-то греков-наемников, всех местных жителей, пожелавших переехать туда добровольно, и сколько-то македонян, негодных к службе, слишком старых, усталых или инвалидов. Арриан также уточняет, что основание города сопровождалось, согласно обычаю, жертвоприношением богам, лошадиными скачками и атлетическими соревнованиями. Подобные соревнования в 4 тысячах километров от Македонии, в нескольких днях пути от китайской границы, такие типично эллинские, являются, наряду с жертвоприношениями, доказательством не столько ассимиляции, сколько горячего патриотизма. Откуда такая скорость строительства укреплений, объясняет F. von Schwarz «Alexanders des Grossen Feldzüge in Turkestan». Еще в 1893 году стены всех строений в этом районе возводились из глины, то есть из земли, армированной ветками и балками.

Единственный город, имевший в периметре на самом деле 6 (1080 метров), а не 60 стадиев и очень плотно заселенный (5–6 тысяч жителей), не мог притязать на то, чтобы стать надежной защитой от проникновения скифов по границе протяженностью в сотни километров. Тогда на севере Самарканда войско выстроило крепости и пограничные посты во всех тех местах, где оно их прежде разрушило: восемь, по Страбону (XII, 517), двенадцать, по Юстину (XII, 5, 13). Шесть других упоминаются вокруг Мерва. Здесь, как и в Бактриане, повседневная жизнь на границе с пустыней, под постоянной угрозой скифской конницы, вряд ли была такой приятной, поскольку в течение 326–325 годов по наущению одного из военачальников по имени Афенодор, а затем одного из его соперников, Битона, три тысячи охваченных ностальгией греческих воинов восстали, бросили свои посты, захватили цитадель Бактры и попытались вернуться к себе на родину. Они были вырезаны македонянами в 323 году ( Диодор, XVII, 99, 5–6; Квинт Курций, IX, 7, 1–11). Довольно часто – в Газе, Ope, Массаке в Индии и у уксиев – захваченные города преобразовывались в гарнизоны, что вызывало всеобщее недовольство.

Александрии Индийские

Вопрос расселения греков и македонян в Индии остается одним из самых неясных. Поскольку, хотя мы располагаем монетами с изображением царей с греческими именами из высокогорных долин Инда вплоть до середины I века нашей эры и хотя есть свидетельства, что до самого конца эпохи расцвета Римской империи существовали торговые связи между Средиземноморьем и Синдом в Южном Пакистане, никто не может сказать, ни где в точности находились Никея, Букефалия и две (или три?) Александрии, основанные в долине Инда, ни за сколько месяцев или лет они были уничтожены наводнениями или притоком местного населения. Все, что известно, сводится к следующему: Никея (Победоносная) и Букефалия (в память о любимом коне Букефале) были построены по обоим берегам Джелама, античного Гидаспа, после победы над Пауравой (Пором) около Джелампура, в период муссонов в 326 году, но так непрочно, что спустя несколько месяцев всё войско было вынуждено восстанавливать причиненные водой повреждения ( Арриан, V, 29, 5). Гефестион, любимый военачальник царя, был назначен руководить работами по укреплению индийского города на берегу античного Акесина, современного Чинаба, и собрать там несколько местных племен-добровольцев и наемников, непригодных к службе (зима 326/25 года). Вполне возможно, что этот город был назван в честь любимой собаки Александра, Перита ( Плутарх«Жизнь», 61, 3), возможно также, что это была Александрия Опиенская, современный Уч, носивший в Средние века название Аскаланд-Усах. Практически все авторы упоминают Александрию Согдийскуюна берегу Инда, которую единодушно помещают около Раджанпура: огромного города, оснащенного корабельными верфями, где, как говорят, проживало 10 тысяч колонистов. Слово oiketoras, используемое Диодором (XVII, 102, 4), предполагает, что они были собраны отовсюду. В вершине дельты Инда, около Хайдарабада, войско укрепило Патталу, построило там арсенал и гавань, вырыло в окрестностях колодцы, позвало туда жить вместе с греками бездомных из Синда. Наконец, летом того же 325 года армия основала Александрию Оритскую, торговый порт в устье Пурали, в 100 километрах к северо-востоку от Карачи (Западный Пакистан), на месте городка под названием Рамбакия. Переселение местных жителей из внутренних областей и ихтиофагов осуществил Гефестион. Речь шла не о том, чтобы их цивилизовать, но о том, чтобы ими управлять. Деловые люди, сопровождавшие армию, день за днем наставляли их в коммерции и денежной экономике. Напомним, что в устье Пурали прибывали драгоценные камни и металлы Памира, ароматические вещества, пряности и индийские ткани: по мощи этот город был сравним с египетской Александрией.

Александрия Сузианская и александрийские порты

Хотя мы и обходим молчанием поселение измученных солдат и сопровождавших армию гражданских лиц в Сальмунте (современный Хану, в Средние века Кано-Сальми) в Кармании, основанное в 75 километрах к северу от Ормузского пролива (Иран) в декабре 325 года в крепостце, называвшейся Александрией в римскую эпоху ( Плиний Старший, VI, 107), его мы примем за построенный Александром город, который тот же Плиний (VI, 100; 138–139) называет Александрией при Тигре, или в Сузиане. Должно быть, в апреле-мае 324 года он занял место разрушенного персидского города Дурина между устьями рек Тигр и Эвлай (современный Карун), около современного славного Абадана. Повторилось то же, что и в предыдущих случаях: местное население, отпущенные из войска македонские солдаты и союзники, гражданские лица и деловые люди должны были создать на берегу Персидского залива весьма важный торговый центр, родного брата Александрии Оритской, расположенной в устье Пурали, в 2100 километрах западнее. Известно также, что Александр, планировавший завоевать Аравию и достигнуть Египта по Красному морю, уже построил, заселил и укрепил в 324–323 годах порт севернее Кувейта и к юго-востоку от озера Эль-Хаммар, очевидно там, где находится в наши дни Умм-Каср, передовая гавань Басры. Арриан (VII, 21, 7), сообщая, что этот маленький город был построен и укреплен наемниками, уволенными из армии воинами и различными добровольцами, не указывает его названия. Правда, запланированная экспедиция так и не состоялась. Царь между тем умер. Неизвестно, в каком конкретно месте в устье Евфрата находились «Остров Александра» и остров Икара, наряду с Тилом или Тиром (= Бахрейн), являвшиеся перевалочным пунктом для будущей торговли с Индией. Но реально настоящими политическими, торговыми и военными городами, основанными греко-македонским войском в 334–323 годах, следует считать лишь следующие семь Александрий:

Александрию «близ реки Айгюптос», построенную между Фаросом и Ракотидой в январе 331 года;

Александрию при горе Паропанисада (или на индийском Кавказе), у Баграма (Афганистан) в декабре 330 года;

Александрию на Оксе (Амударье), у Термеза (Узбекистан) в июне – июле 329 года;

Александрию на Яксарте, или Александрию Эсхату, у Ходжента (Таджикистан) в октябре 329 года;

Александрию Согдийскую, или на Инде, близ Раджан-пура (Центральный Пакистан) в начале 325 года;

Александрию Оритскую в устье реки Пурали и к югу от Белы (Западный Пакистан) летом 325 года;

Александрию Сузианскую около Абадана (иранский Хузистан в глубине Персидского залива) в апреле – мае 324 года.

Организация

Пять других городов, названия которых сохранили географы, нельзя с достаточной степенью уверенности отнести к данной эпохе, а возможно, их имена были лишь дополнительными названиями, присвоенными азиатским городам, в которых греки когда-то имели фактории. Все прочие населенные пункты, строительство которых приписывается Великой армии, были всего лишь более-менее укрепленными военными опорными пунктами или временными торговыми поселениями. Древние четко разделяли собственно город ( полис) и военный гарнизон ( phrourion): под первым понималось укрепленное поселение с прилегающей сельскохозяйственной территорией; второе являлось цитаделью с живущим вокруг невооруженным населением. Во всех этих городах лишь греческая или македонская прослойка, в принципе равная по численности группе местных жителей, но часто и меньшая, осуществляла охрану при помощи собственных отрядов и единственная имела политическую власть. В семи Александриях, за основанием которых мы проследили, лишь греки, к которым, как считалось, имеют непосредственное отношение свободные македоняне, располагавшие правом устраивать полис на греческий лад, имели народное собрание и совет, рассматривавшие местные дела и располагавшие тем, что они считали самым ценным – свободой слова. В какой мере их городское самоуправление было ограничено военной властью местного командования и полководцем, назначенным в дополнение к сатрапу, приказами и финансовым контролем последнего и, наконец, приказами царя и его канцелярии – вопросы, при обсуждении которых у нас явно недостает данных. Мы уже неоднократно видели, как некое доверенное лицо, гражданское или военное, назначалось царем для наблюдения не только за строительными работами, но и за финансами и администрацией нового города. Из чего следует, что в качестве царского наместника этот наблюдатель, эпимелет, вмешивался в ход событий в случае волнений или неподчинения. Ведь, зная историю египетской Александрии, легко представить, что находилось немало поводов для ссор между греческими и разными африканскими и азиатскими сообществами, каждое из которых имело свои обычаи и не подчинялось закону большинства. Естественно, местные жители обладали в греческих городах гражданскими правами, отличавшимися от прав подчиненного населения, но не обладали правами политическими. Каждая община имела свой суд, вероисповедание, праздники, матримониальные и наследственные порядки. Добавим сюда налоговое неравенство: священные земли, где хозяевами были жрецы, освобождались от налогов; царская земля, которая могла дароваться местным жителям только в аренду; участки, принадлежавшие колонистам и облагавшиеся лишь оброком и необходимостью защиты. А кто платил налоги по сделкам, если не клиент греческого торговца?