Текст книги "Нейтринная гонка"

Автор книги: Пол Ди Филиппо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

ЗЛОВОННЫЕ ЛЕНТЫ

Говоря откровенно, я просто впал в детство. Иначе чем еще объяснить возвращение подростковой привязанности? С пяти до двенадцати я поглощал комиксы в немыслимых количествах. Впоследствии научился ценить более «зрелую» литературу – научно-фантастические романы и повести, и без сожалений отвернулся от первой любви. Много лет я и не вспоминал про комиксы (хотя и собирал переиздания серии «Спирит» Уила Эйснера).

Однако несколько лет назад по неведомым мне физическим причинам все изменилось. Я снова окунулся в океан современных комиксов. Начал я с книг с такими «нестандартными» названиями, как «Черный шар», «Любовь и ракеты» и «Ненависть», затем перешел к историям о настоящем супергерое от компании Марвел. С тех пор я прочно увяз в этом мире. Не реже раза в неделю осуществляю набег на соседний магазин, где торгуют комиксами, в поисках таких незаурядных образцов жанра, как «Экстатик» и «Серая рубашка».

Тем не менее в этом рассказе нет супергероя, перед вами просто еще одна четырехцветная вселенная. Итак, зовите меня просто Гуфи, и подать сюда белые перчатки с четырьмя пальцами!

Гиро Гирлус любил Джинджер Барке.

Здесь бы и поставить точку. Любовь, ухаживание, свадьба, дети, любимые внуки, старение, немощи, сиделка, тихая смерть под присмотром врачей в доме для престарелых – и вот уже выжившие наследники ссорятся из-за треснутого китайского сервиза. Старая как мир последовательность, неизменная, как поток водорода в топливной системе новенькой «панды-вухан» 2025 года выпуска. Ни сердечной боли, ни головной; ни терзаний, ни сожалений…

И никакой истории.

Итак, Гиро Гирлус любил Джинджер Барке, вот только онаего не любила.

Именно тот прискорбный факт, что возлюбленная не отвечала на его чувство, и подвиг Гиро к тому, чтобы изменить мир.

День, когда Гиро во имя своей неразделенной любви поставил с ног на голову ничего не подозревающий мир, начинался вполне обычно. Кровать катапультировала его долговязое нагое тело прямо в нежные объятия автоматического камердинера. С помощью подъемного крана умная машина переместила полностью одетого Гиро за кухонный стол. Многофункциональное цилиндрическое устройство с глазами-радарами, служившее Гиро и поваром, и дворецким, подало завтрак: два яйца птицы Додо и полпорции рагу из мамонта. Эту-то трапезу Гиро и вкушал без особого аппетита, рассеянно слушая, как другой механический слуга – большой зеленый книжный червь в очках – читает старомодную бумажную газету. Автоматическая чистка зубов – и вот Гиро оседлал единственное в своем роде транспортное средство, питающееся энергией хлопушек, и отправился в исследовательский центр «Счастливая утка».

В тиши кабинета письменный стол тут же попытался привлечь внимание хозяина:

– Мистер Гирлус, поступило более сотни сообщений. В порядке убывания важности…

– Не сейчас, – прервал его Гиро, и стол замолчал.

Охваченный любовным томлением, Гиро упал на диван. Протянув руку, схватил с края стола фотографию в рамке и впился в нее глазами. Портрет изображал улыбающуюся женщину, чьи тонкие черты в глазах ее воздыхателя воплощали совершенство. Одних лет с Гиро, гибкая и черноволосая, сия искусительница была не кем иным, как Джинджер Барке. Чтобы перестроить умные молекулы, Гиро встряхнул рамку, словно старинную детскую игрушку, и был вознагражден изображением Джинджер в детские годы. В эту самую малютку и влюбился наш герой в возрасте пяти лет, когда еще не был Гиро Гирлусом.

В реальном мире никто не мог носить имя Гиро Гирлус с рождения. Во-первых, большинство древних Гирлусов вымерли в Эру Благоразумия, став жертвами плохо продуманных экспериментов с горючими веществами и эфиром, приведших в конце концов к роковым взрывам. Их потомки, недолго думая, сменили имя, слишком отдававшее безумием. С другой стороны, никакие родители, даже спятившие на новинках технари, не осмелились бы в многонациональной Америке начала двадцать первого века назвать своего ребенка Гиро – ну и имечко, ни дать ни взять греческий бутерброд. Нет, единственным миром, в котором любой мог позаимствовать имя Гиро Гирлуса, был мир знаменитого комикса. И именно там отыскал его наш Гиро. Впрочем, вернее сказать, имя это ему навязали.

В незабываемом 2001 году маленькому Гэри Хармону исполнилось всего пять лет. И чем бы год этот ни запомнился прочим жителям планеты, для Гэри он стал поворотным. В тот год мать Гэри оставила неудачника Уорена Хармона ради любви к другой женщине и, разделив с ней опеку над Гэри, уехала в Дакбург.

Город Дакбург в Калифорнии некогда назывался Лос-Гатос и представлял собой горную деревушку на краю Кремниевой долины. Однако в 2000 году Лос-Гатос со всеми потрохами купила империя Диснея, не знавшая, куда девать деньги после успеха «Золотого осла Апулея». Компьютерная промышленность, которая некогда обеспечила налоговое благополучие этого края, дергалась в конвульсиях после внедрения схем на одностенных углеродных нанотрубках, поэтому губернатор Шварценеггер решил, что продажа Лос-Гатоса поможет залатать дыру в бюджете штата. Сей милый городок, расположенный неподалеку от густонаселенных мест, в точности отвечал планам империи Диснея. Компания намеревалась воздвигнуть памятник своему не до конца оцененному гению – творцу, которому в отличие от большинства художников, работавших на Диснея, удалось вырваться из плена безвестности.

Культовый художник Карл Барке родился в 1901 году. К концу века он был еще жив, а ряды поклонников его творений не убывали.

Начав работу в конце сороковых, Барке взорвал стоячее болото печатной вселенной Диснея (всегда бывшей самым слабым щупальцем этого громадного осьминога) несметным количеством вольт своей творческой энергии. За последующие тридцать лет Барке нарисовал сотни книг, добавив к безыскусным творениям Диснея новых запоминающихся персонажей и насыщенный подтекст, создав новую вселенную комиксов. Опираясь на старые шедевры, внеся в них дух приключений и юмора, Барке возродил героев дядюшки Уолта. Работы Баркса переиздавались и почитались вот уже более полувека. Руководство компании, движимое (самую малость) соображениями благотворительности, просчитав (весьма основательно) предполагаемые барыши, решило, что столетие Баркса – подходящий повод для открытия мемориала.

И вот диснеевские творческие силы двинулись в Лос-Гатос. Согласно условиям сделки, компания владела в городе всей собственностью, которую штат счел достойной продажи. Однако щедрая компания тут же сдала строения всем желающим жителям и бизнесменам, захотевшим остаться в городе после заключения сделки. Через год тысячи рабочих превратили Лос-Гатос в огороженное подобие Барксова Дакбурга. Переодетые персонажами Диснея актеры разбавили толпы обычных горожан, на входе установили киоск по продаже билетов, и после впечатляющей церемонии открытия с участием престарелого и застенчивого отца-основателя и толпы кинозвезд Дакбург стал прибыльным бизнесом.

Диснеевские бездельники нашли даже несколько настоящих Барксов, изъявивших желание переселиться в Дакбург. Гарри и Норма Барке со своей маленькой дочерью Джинджер были дальними родственниками Баркса. Весьма обрадованные привалившей удачей, они поселились в городе, где их ждал бесконечный праздник, новый дом и гарантированный заработок.

Тогда же в этом образцовом сообществе появилась и бывшая миссис Джейн Хармон. Она взяла свою девичью фамилию Грир, решив начать жизнь с нуля. Вместе со своей любовницей Лорной Лиш на деньги, доставшиеся Джейн в результате бракоразводного процесса, они открыли в Дакбурге магазин керамики. (Успешно преодолев бойкот Южных баптистов, компания Диснея открыто привечала геев и лесбиянок, и Джейн Хармон получила в Дакбурге щедрые налоговые льготы.)

И вот юный Гэри Грир-Лиш вместе с Джинджер Барке и прочими будущими Юными Сурками стал учеником Дакбургской школы.

Не нужно быть гением, чтобы догадаться, какое прозвище светило Гэри в этой среде. Всего через час после первой переклички однокашники называли Гэри Грир-Лиша не иначе как Гиро Гирлусом.

Можно только вообразить, как переживал юный Гэри. Оторванный от привычных мести друзей, потерянный во враждебном окружении, он тяжело воспринял новое прозвище.

Когда в перерыве несчастный Гэри сидел в ароматной тени эвкалиптового дерева, к нему приблизилась одноклассница.

– Гиро Гирлус – классный, – выпалила Джинджер Барке, смущенно зарделась и унеслась прочь.

Большего и не потребовалось. Гэри влюбился.

В последующие несколько месяцев Гэри неизбежно узнал много нового о своем тезке – уткоголовом гуманоиде, и неожиданно понял, что ненавистное прозвище начинает ему нравиться.

Гиро был действительно классный. Свободный от общественных и брачных уз, яркий, беспечный и твердый перед лицом несчастий – Гиро, созданный Барксом, пожалуй, единственный из жителей классического Дакбурга обладал абсолютной свободой и в этом смысле был не худшим объектом для подражания.

Прошли годы, и юноша с ярко выраженной склонностью к интеллектуальным занятиям понемногу становился тем, кем и должен был стать – замкнутым одиночкой, тем самым полностью довершая сходство с творением Баркса.

Когда Гэри Грир-Лиш в возрасте девятнадцати лет получил свою третью виртуальную степень, он гораздо охотнее откликался на прозвище, чем на настоящее имя. Годом позже, когда на деньги, полученные за патент на изобретение технологии, повышающей эффективность выделения хлорофилла до двухсот процентов, Гэри основал в Дакбурге исследовательский центр «Счастливая утка», имя Гиро Гирлуса стало его настоящим именем.

К тому времени Джинджер Барке уже покинула Дакбург. Родители девочки не выдержали давления публичности и переселились в Сан-Франциско. Как ни жестоко, но именно в те годы, когда Гиро имел возможность завести с предметом своей единственной любви более близкие отношения, Джинджер от него ускользнула. Впоследствии, несмотря на непрекращающиеся попытки Гиро найти повод для встреч и более тесных контактов, Джинджер упорно отказывалась видеть в нем нечто большее, чем старинного школьного приятеля. В настоящее время девушка отдавала все силы работе репортера в «Сан-Франциско обзервер» и весьма редко набирала на экране карманного компьютера адрес электронной почты Гиро.

Гиро запечатлел поцелуй на стеклянной рамке портрета. Стекло периодически тщательно самоочищалось от следов ежедневных прикосновений его губ, иначе черты Джинджер давно уже скрылись бы под ними.

– Как бы заставить Джинджер вернуться в Дакбург… – задумчиво протянул Гиро, обращаясь к пустой комнате. Не опознав в словах хозяина команды или просьбы, письменный стол промолчал. – Хотя бы ненадолго. Она сразу же увидит мою любовь! Эх, изобрести бы что-нибудь удивительное и грандиозное!

Кто-то потянул Гиро за брюки. Поглядев вниз, Гиро увидел Лампочку Ли’л, своего Помощника.

Верный адъютант Гиро, автомат отличался простотой форм. Вверху остроконечная лампочка ввинчивалась в хромовый патрон, внизу – гибкий прямой корпус завершался туфлями-луковичками, а руки скрывали перчатки. Под столь примитивной внешностью скрывались удивительные возможности. Внутри головы (голографическая маркировка создавала иллюзию прозрачной стеклянной поверхности с вольфрамовой нитью в центре) схема на основе одностенных углеродных нанотрубок обеспечивала обрабатывающую способность в множество терафлопов, эквивалентную нескольким древним суперкомпьютерам. Титановые стержни корпуса были оснащены миниатюрными источниками питания и сверхчувствительными датчиками. Единственное, чего не мог делать Ли’л, так это говорить. В эпоху, когда все одушевленное и неодушевленное так и норовило что-нибудь ввернуть, Гиро решил сделать своего помощника безмолвным. Впрочем, жесты Ли’л отличались большой образностью, а в случае необходимости он мог черкнуть Гиро коротенькую записку.

В данном случае побуждения Ли’л были более чем очевидны. В ответ на стенания хозяина Помощник протянул ему книжку комиксов.

Гиро взял книжку. Она представляла собой очередное переиздание птичьих приключений Карла Баркса – такие книжки продавались во всех сувенирных киосках Дакбурга. Прекрасно знакомый с ними, Гиро наскоро перелистал страницы и спросил:

– В чем дело, Помощник?

Ли’л со свистом замахал конечностями, имитируя полет. Он шевелил руками с трудом, словно продвигаясь в насыщенном зноем воздухе. Затем Помощник описал в воздухе над головой шар, сложил ладони и стремительно развел их.

Гиро почесал голову.

– Ты считаешь, я должен полететь в пустыню и что-то там взорвать?

Ли’л в отчаянии шлепнул ладонью по небьющемуся стеклянному лбу, схватил со стола лист бумаги и ручку. Написав единственное слово, Помощник протянул бумагу хозяину.

– Спецэффекты… хм.

Гиро еще раз взглянул на картинку. Раздраженная Дэйзи орошала Дональда духами. На мокрых, уныло повисших перьях проступали ядовитые штрихи.

Гиро вскочил на ноги.

– Помощник, ты гений! Бегом за моей шляпой!

Обязательным предметом гардероба настоящего Гиро была шляпа – желтый фетровый пирожок с черной ленточкой и загнутыми вверх полями. Шляпа прочно держалась на макушке при любых обстоятельствах благодаря удобной резинке под подбородком.

Так как в обычной жизни наш Гиро вовсе не собирался изображать своего тезку, то шляпы он не носил. Предмет, который сейчас тащил по полу за резинку отзывчивый Ли’л, только на первый взгляд казался похожим на свой прототип. На самом деле шляпа представляла собой специальный прибор, изобретенный Гиро и используемый им в исключительных случаях. В шляпе помещалась микросхема, которая путем электромагнитной индукции взаимодействовала с мыслями Гиро, усиливая его творческие и мыслительные способности во много раз. В то же время прибор отрицательно влиял на деятельность мозга, поэтому Гиро старался использовать шляпу как можно реже. Помимо прочего, Гиро считал шляпу своего рода жульничеством, пусть даже он и сам изобрел ее. Паш герой всегда предпочитал рассчитывать только на собственные мозги.

Ах, если бы шляпа помогла ему завоевать Джинджер – ради этого Гиро с радостью пошел бы на компромисс с совестью, ради этого он готов был пожертвовать немалым количеством своих серых клеточек!

Ли’л подтащил шляпу к ногам хозяина и вытер воображаемый пот со лба. Изобретатель нагнулся и поднял шляпу. Защелкнув резинку под подбородком, он активизировал прибор. На лице Гиро тут же появилось чудаковатое выражение, а глаза завращались, словно цилиндры в игровом автомате перед тем, как выпадут вишенки.

Монотонным, рассеянным голосом Гиро скомандовал письменному столу:

– Открой новый спек-файл нашей фабрики по производству наномикросхем. Производство начнется сразу после закрытия файла.

Гиро долго диктовал замысловатые параметры сборки, завершив инструкцию финальной командой «Закрыть». Отключая прибор, он отцепил резинку и снял шляпу. Затем устало растянулся на диване, положив шляпу на колени. Ли’л возбужденно вертелся рядом.

– Эй, Помощник, не хочешь ли узнать, что я только что изобрел?

Автомат отрицательно затряс головой.

– Разве? С чего это вдруг?

Ли’л схватил ручку и блокнот и нацарапал записку.

– «Правовая и этическая несовместимость»… Да ну тебя, Помощник, прекрати! Разве я когда-нибудь впутывал нас в неприятности?

Выставив четырехпалую левую руку, Ли’л принялся пересчитывать упомянутые неприятности указательным пальцем правой. Он отсчитал уже пять раз по четыре, когда Гиро не выдержал:

– Ну ладно, ладно, это все в прошлом. Я просто применил одну старую теорию в личных целях. Ты когда-нибудь слышал об «утилитарном тумане»?

Ли’л схватился за голову.

– А чем тебе не нравится конструктивный туман? Равномерно распыляемый наномашинами аэрозоль, столь же плотный, как смог в Лос-Анджелесе двадцатого века. Обтекающая дымка, которая не мешает дыханию живых существ. Чего ты беспокоишься? К тому же туман этот действительно весьма полезная штука. Скажем, он наполняет твою машину, но до поры до времени ты этого не ощущаешь; однако стоит попасть в аварию, как невидимая воздушная подушка защитит тебя от удара о приборную панель.

Ли’л яростно нацарапал ответ:

«Почему же этот восхитительный умный туман до сих пор не нашел применения? Видимо, на то и существуют все эти глупые законы по защите окружающей среды…»

Автомат закружился рядом с диваном, потом вдруг запрыгнул Гиро на колени, схватил его за рубашку и начал что было силы трясти.

– Помощник, да прекрати ты! Я все продумал! Зря беспокоишься! Я задал туману четкие координаты по спутникам системы навигации – он не должен покидать пределов Дакбурга. А единственным его проявлением станут… э-э… некоторые визуальные добавления. Кроме того, спорить уже поздно. Параметры установки включают в себя немедленное распыление в атмосферу первых порций тумана и его дальнейшее самовоспроизведение.

Ли’л шмякнулся на спину и сложил руки поперек трубки корпуса.

– Что за цирк, Помощник? Уже завтра, когда туман достигнет критической массы, сам увидишь, что твои страхи напрасны.

Однако Гиро так и не убедил Помощника. Нить накала в лампочке саркастически подмигивала, всем своим видом выражая сомнение.

Когда на следующее утро после мозгового штурма, направленного на завоевание сердца Джинджер, Гиро проснулся, первым делом он махнул рукой. В воздухе ничего необычного. Очевидно, туман еще не достиг критической массы. Прежде чем Гиро смог провести еще какие-нибудь простейшие опыты, кровать, уловив переход хозяина из спящего состояния в бодрствующее, живо выбросила его в наступающий день.

В офисе все было по-прежнему. Гиро с головой погрузился в дела своего процветающего исследовательского центра. И лишь когда стук в дверь заставил ученого поднять глаза от интерактивных дисплеев, он увидел, что план его начал приносить весьма странные плоды.

Каждый стук сопровождался неким визуальным явлением. Канареечно-желтые пятна с неровными краями, на вид столь же настоящие, как плывущий по воздуху дым, материализовались рядом с дверью. Внутри каждого пятна проступало подчеркнутое СТУК! Прошли три секунды, и пятна испарились.

– Войдите, – сказал Гиро.

Над головой ученого появился воздушный шарик. Белый овал размером с носовой платок с искривленным хвостиком, указывающим на автора высказывания, повторил вслед за Гиро: ВОЙДИТЕ.

Изобретатель вскочил на ноги.

– Превосходно!

Второй шарик материализовался из чистого воздуха и спустя несколько секунд исчез, как и первый. Гиро зашел с тыла. Слова, расположенные внутри воздушных шариков – на вид прочных, как пергамент, – читались с обеих сторон.

Дверь распахнулась, явив взору Мину Лусенте, секретаршу Гиро, с подносом в руках. Сегодня в дополнение к фартучку а-ля уточка Дэйзи Мина надела синие, как яйца дрозда, лодочки-шпильки. Пока Мина шла к столу, цокот каблучков сопровождался появлением фиолетовых пятнышек с тихим цок, значительно уступающим по размеру пятнам с громким СТУК.

– Мистер Гирлус, я принесла вам…

Мина запнулась, заметив над своей головой до ужаса реальные воздушные шары. Одной рукой держа поднос, секретарша в испуге прикрыла другой рот.

– Не пугайся, Мина. Эти шарики появляются не из тебя. Ну, точнее, не совсем из тебя. – Пока Гиро рассказывал о своем опыте, его речь, словно строка телесуфлера, проплывала по поверхности шариков. Утилитарный туман набирал силу. – А сейчас опусти поднос и составь сообщение для прессы. Уверен, многие захотят узнать о причине столь значительных изменений в атмосфере Дакбурга.

После ухода Мины появился Ли’л. Некоторое время он стоял, уперев руки в воображаемые бока и неодобрительно разглядывая хозяина. Затем автомат наклонился к столу и щелкнул пальцами. Зеленый пузырь погас, даже не успев толком проявиться.

Гиро протянул Помощнику ручку и бумагу и получил в ответ следующее послание:

«Как я рад, что не умею говорить».

Гиро усмехнулся.

– Рано радуешься. Звуковыми эффектами дело не ограничится. То ли еще будет.

Когда мэр Дакбурга ворвался в офис Гиро, то обнаружил легкомысленного изобретателя за работой. Бормоча всякий вздор вроде Геттисбергского послания Линкольна, текстов популярных песенок и фрагментов своей будущей нобелевской речи – всего, что приходило в голову, лишь бы материализовать шары, – Гиро тестировал способность тумана к самовоспроизведению. Отрезая большие куски – поврежденные неровные фрагменты висели между ладонями ученого еще несколько сотен миллисекунд, – Гиро с одобрением наблюдал, как наномашины проникают в поврежденные сектора и восстанавливают слова внутри застывших в воздухе шаров.

Заметив мэра, Гиро радостно воскликнул:

– Просто удивительно! Без шляпы я даже не могу отменить те подпрограммы, благодаря которым появились эти маленькие негодники, а мне нужно еще разобраться с некоторыми сложными командами!

Восьмидесятилетний Флойд Рэйми не отличался излишней эмоциональностью. С 2005 по 2015 год он с огромным успехом снимался в фильмах студии «Тачстоун», принадлежащей империи Диснея, и засветился во многих киношедеврах вроде «Гостиной вуду». Там вместе с престарелым Миком Джаггером они изображали парочку трясущих хиппи, открывших на Гаити медицинский центр, впоследствии выросший до статуса государственного. Отправленный на пенсию в Дакбург, Флойд Рэйми выиграл безальтернативные выборы и стал мэром городка.

Однако благодушный и покладистый нрав мэра за последний час подвергся суровому испытанию. Созерцание над головой собственных слов, равно как и слов разгневанных посетителей, совершенно вывело беднягу из себя. Мэр и не подозревал, что его речь так изобилует неловкими паузами (внутри шаров паузы изображались условным многоточием), запинками и бессмысленными междометиями.

Рэйми стукнул кулаком по столу. Это движение сопровождалось тусклым коричневым БУМС! заставившим стол воскликнуть «Ой!» (восклицание повисло в воздухе в виде квадрата – так обозначалась речь машин).

– Э-э-э… черт подери, Гирлус, что вы натворили? Что вы себе позволяете? Э-э-э… компания знает об этом? Они, ну, попросили вас? Почему вы меня не проинформировали? Вы хоть понимаете, что я битый час, ну, это, пытался разобрать, что вы там написали в своем… э-э-э… ну как его там, пресс-релизе?

Гиро улыбнулся.

– Нет, Флойд, замысел целиком мой. Я решил, что эта идея добавит городу притягательности для туристов. В текущем году продажи билетов упали, не так ли? С тех пор как открыли Рио-Дисней, дядюшке Скруджу нелегко конкурировать с крошками в бикини, танцующими самбу.

Попытка наблюдать за словами Гиро, одновременно формулируя в голове достойный ответ, вызвала у мэра некоторое головокружение – странные петли появились в его речевых шарах. Лицо Флойда покраснело.

– Боже, Гирлус, не могу поверить, что вы решили, вы же не могли… Боже мой…

И тут непрерывно реплицирующийся туман достиг нового уровня развития.

Голову мэра Рэйми объяло пламя.

Гиро выпучил глаза, челюсть изобретателя отвалилась. Мэр, поняв по безумному взгляду собеседника, что где-то в районе его доселе не вызывавшей опасений лысой макушки что-то случилось, поднял руки, однако не почувствовал ничего, только пар от поддельного пламени.

– Что это, что это, что там такое? – залопотал он.

– Да ничего страшного. Просто ваша голова как бы запылала, потому что вы рассердились. Видите ли, я наделил наномашины способностью отслеживать человеческие эмоции на уровне энцефалограммы. Как миниатюрные детекторы эмоций, только гораздо более точные.

С огромным трудом мэр взял себя в руки, и языки пламени исчезли.

– Значит, э-э-э… это, ну, то, что я чувствую, смогут увидеть все?

– Более или менее. Флойд, давайте говорить откровенно, вы и раньше не отличались каменным выражением лица.

Мэр Рэйми несколько секунд молча кипел от ярости, затем его обвиняющий взгляд вызвал новую реакцию тумана.

Из глаз мэра вырвались крохотные кинжальчики и вонзились в Гиро, не причинив тому никакого вреда. Смех Гиро оказался последней соломинкой – мэр пулей вылетел из комнаты.

Вслед за ним в кабинет вошла Мина Лусенте. Звук, с которым она жевала резинку, сопровождался облачком эфемерных розовых жемчужин, каждая из которых содержала в себе маленький чпок.

– Мистер Гирлус, у меня на проводе сотни редакций, и всё они желают поговорить с вами.

– Среди них есть «Сан-Франциско обзервер»?

– Есть.

– Скажи им, что я дам эксклюзивное интервью, если они пришлют в Дакбург репортера Джинджер Барке.

Мина повесила нос.

– Старая любовь? – Огромная глянцевая «валентинка» материализовалась над ее головой, затем с треском разлетелась на осколки. – Хорошо, мистер Гирлус.

Мина в сердцах топнула ногой и выскочила из кабинета.

– Подумать только, я и не подозревал… Что ж, это к лучшему. Все идет как по маслу.

Гиро и вообразить не мог, что скоро готов будет съесть собственные слова.

Фигурально выражаясь.

Прихорашиваясь перед зеркалом, Гиро еще раз поздравил себя. Джинджер Барке на пути в его офис. Прогулка по городу оживших комиксов (здесь были запрещены любые автомобили за исключением транспортных средств вроде машины Гиро) непременно убедит девушку в его гениальности. Разглагольствуя о своем последнем изобретении и делясь смелыми замыслами будущих открытий, он постепенно сведет разговор к личным предметам. Гиро надеялся, что к концу интервью у него хватит духу пригласить Джинджер на свидание. Пройдет совсем немного времени, и Джинджер согласится стать миссис Гирлус.

Дверь распахнулась, издав оглушительный о стену БРЯК! В комнату влетел Ли’л. Жизнерадостный крошка-автомат пребывал в состоянии крайнего возбуждения. Подпрыгивая, он показал на дверь, а затем изобразил, как зажимает пальцами воображаемый нос.

– Что случилось, Помощник? Снова авария на заводе по очистке почв? А я решил, что мы все устранили.

Ли’л отрицательно замотал головой, затем начал свою обычную пантомиму, но вдруг резко оборвал себя. Сложив руки на груди, всем своим видом Помощник предупреждал: «Ну погоди же, сейчас сам увидишь».

И Гиро увидел. Джинджер Барке, романтическая икона, вечно живущая в его мальчишеском сердце, вновь вошла в жизнь изобретателя. Однако не в одиночестве. Тело Джинджер опутывали бесчисленные зловонные линии.

Наномашины совершили еще один творческий рывок. Зловонные ленты шириной в дюйм представляли собой все оттенки желчи: поносно-коричневые, рвотно-желтые, зеленоватые, словно раздавленные жуки, и багровые, словно пятна засохшей крови. Опутывая собой все тело Джинджер, они походили на заросли взбаламученных, болезненного вида бурых водорослей.

Гиро онемел. Взгляд на лицо Джинджер отнюдь не вернул ему способности связно излагать мысли: прекрасные черты его возлюбленной туманил гнев. Когда Джинджер с угрожающим видом уставилась на Гиро, над ее головой возникло черное грозовое облачко, вспыхивающее крохотными молниями и громыхающее раскатами грома.

– Гиро Гирлус! Подозреваю, что именно ты виноват во всем! – Без сомнений, Джинджер была раздражена. – Эта гадость появилась, как только я вошла в город!

Гиро замялся, он никак не мог подобрать выражение помягче.

– Ну, это… основа аромата. Ты пользовалась сегодня духами?

– Разумеется. Новинка от Кельвина Кляйна. «Компост». Линия «Вставай, Гайя!».

Гиро неохотно приблизился к любимой, совершенно не желая вдыхать запахи, которые обещали зловонные ленты. Затем осторожно втянул носом воздух. Подтверждая высокую репутацию Кельвина, духи испускали нежные растительные ароматы. Однако их скрытая химическая основа по непонятной причине вызвала неожиданную реакцию конструктивного тумана.

– Мило, – поспешил Гиро с комплиментом. – Ты пахнешь как нагретый солнцем помидор. А что до э-э… основы аромата, уверяю тебя, это всего лишь временный сбой. Знаешь, давай поболтаем на улице. Возможно, на свежем воздухе эффект рассеется.

Грозовое облачко исчезло, и Джинджер тепло улыбнулась другу детства. Гиро надеялся, что в этой улыбке содержится некое личное чувство, а не только надежды на Пулитцеровскую премию.

– Ладно! Гиро, я хочу знать, что ты тут устроил. Да что я, весь мир сгорает от нетерпения! Никак не могу поверить, что ты решил дать эксклюзивное интервью именно мне!

– Чего не сделаешь для лучшего друга, – тут же нашелся Гиро.

Он направился к двери и поднял было руку, чтобы как истинный джентльмен придержать Джинджер за плечи, однако в последнее мгновение замялся. Эти зловонные ленты…

Выходя из кабинета, Гиро оглянулся через плечо.

От смеха Ли’л согнулся вдвое, упав на колени.

Гиро едва устоял перед искушением тихонько прокрасться обратно и дать пинка по гладкой титановой заднице Помощника.

В этот восхитительный солнечный день Дакбург был переполнен туристами, которые, узнав из средств массовой информации о новом аттракционе, толпами ринулись в город. Местная инфраструктура с трудом справлялась с потоком любопытствующих. Яркие зловонные ленты фонтанами били вокруг туалетов (Гиро боялся даже подумать о том, откуда они вырываются). Спутанные, вкусно пахнущие разноцветные завитки поднимались вверх от прилавков с мороженым; сверху они были украшены манящими пальцами, словно не хватало обонятельных соблазнов.

– Давай пройдемся по главной улице, – предложил Гиро.

По обеим сторонам тянулись витрины магазинчиков, включая «Керамику» Грир-Лиш. Магазин уже не принадлежал матерям Гиро. Они продали бизнес и удалились на покой во Дворец Ариэля – плавучий город империи Диснея. Гиро излагал Джинджер свою идею и способ, с помощью которого ему удалось раскрасить скучную реальность яркими красками. Джинджер с умным видом кивала, записывая его слова на карманный компьютер.

Поперек улицы прошмыгнула бродячая кошка. За ней гналась сорвавшаяся с поводка дворняга. Собачье гав отображалось в виде кубика стального цвета, а кошачье ш-ш-ш – в виде зубчатого венчика.

Впереди на небольшом помосте актриса, облаченная в наряд утиной колдуньи Магики де Спел, играла обычную сценку – запугивала своих связанных пленников Хьюи, Дьюи и Луи. К изумлению зрителей – и, весьма вероятно, самой актрисы, – магические жесты сопровождались настоящими вспышками и шипящими молниями.

Вскоре Гиро и его гостья оказались рядом с главным аттракционом Дакбурга: Бункером дядюшки Скруджа. Площадь заполняли туристы. Теперь Гиро мог наблюдать работу конструктивного тумана во всей красе. Туман располагал шары ровно над головами, но в то же время старался не накладывать изображения одного на другое. Поэтому, если люди собирались группами, как сейчас, шары располагались слоями, как множественные окна на экране старинных компьютеров.

Кроме того, сильные шумы вызывали более крупные изображения, заслонявшие собой мелкие. Быстро смекнув это, дети начали визжать, чтобы закрыть своими шарами шары родителей. Шум стоял такой, что в ушах звенело.