Текст книги "Человек с острова Льюис"

Автор книги: Питер Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава тридцать шестая

Маршели и Фин не сказали Фионлаху, сколько времени их не будет. Мать дала ему свой телефон, чтобы он всегда мог ей дозвониться. Поздним утром Фионлах поехал в магазин Кробоста, чтобы запастись едой на ближайшие дни.

Погода была ужасная. С моря дул порывистый ветер, нес с собой мельчайший дождь, пригибал к земле весеннюю траву. Фионлах не переживал: он вырос на острове и привык к такой погоде. Он любил, когда дождь хлещет в лицо. Любил, когда в просветы между тучами внезапно прорывается солнечный свет. Он отражается от океанской воды и ослепляет, как озеро ртути. Так может продолжаться несколько секунд или минут.

Когда Фионлах возвращался в бунгало, вершина холма терялась в облаках. Тяжелые темные тучи двигались так низко, что, казалось, можно поднять руку и коснуться их. Донна обещала приготовить обед к его возвращению. Ничего особенного, салат с яйцами и ветчиной. На засыпанной гравием площадке чуть выше дома, где Фионлах обычно парковал свой «Мини», стоял белый «Рейндж Ровер». Номеров он не узнал. На Льюисе вначале смотришь на номер машины, и если узнал, машешь водителю. Лицо почти невозможно разглядеть сквозь ветровое стекло: или отраженный свет мешает, или дождь. У «Рейндж Ровера» был не островной номер.

Фионлах припарковался рядом с белой машиной. Выходя, он заметил на ее заднем сиденье номер «Эдинбург Ивнинг Ньюс». Юноша достал сумки с продуктами с заднего сиденья «Мини» и кинулся к двери кухни под дождем. Он умудрился нагнуться и повернуть ручку, не уронив бумажный пакет, который держал в правой руке. Зашел на кухню и у двери, ведущей в холл, увидел Донну. Она прижимала к себе Эйлид так крепко, будто та могла улететь. В воздухе стоял запах дыма. Лицо Донны было белее «Рейндж Ровера» на стоянке у дома, а зрачки расширены так, что глаза казались черными. Фионлах понял: случилось что-то страшное.

– Что такое, Донна?

Ее испуганный взгляд метнулся через кухню. Фионлах повернулся: за столом сидел высокий мужчина с ежиком седых волос. На нем был пиджак «Барбур», белая рубашка расстегнута на толстой шее. На ногах – джинсы и дизайнерские черные ботинки от «Чезаре Пачиотти». Мужчина курил очень длинную сигару; она уже прогорела почти до костяшек его пальцев в пятнах от никотина.

Донну толкнули в спину. Она сделала несколько шагов, чтобы не упасть, и оказалась в кухне. Из-за ее спины появился еще один мужчина, гораздо моложе того, кто сидел за столом. Его густые черные волосы были зачесаны назад и уложены гелем. Одет он был в длинный коричневый непромокаемый плащ, синюю рубашку и брюки угольного цвета. Фионлах совершенно не к месту отметил, что на его дорогих черных итальянских туфлях налипла грязь. А в правой руке он держал что-то, очень похожее на дробовик с отпиленным стволом.

– Что?! – только и смог сказать Фионлах. Он и сам понимал, как глупо это звучало. Первое, что пришло ему в голову в состоянии шока – это какая-то шутка, только совсем не смешная. Но на лице Донны был настоящий страх. Юноша стоял с пакетами в руках, дождь и ветер влетали на кухню через открытую дверь. Он не знал, что делать.

Сидевший за столом мужчина откинулся на стуле, внимательно посмотрел на Фионлаха. Потом затянулся.

– Где твой дед?

Юноша в ужасе повернулся к нему.

– Я не знаю.

– А я думаю, знаешь. Твоя мать и ее друг с утра забрали его из дома престарелых. Куда они поехали?

У Фионлаха мурашки побежали по коже.

– Я не знаю!

Он надеялся, что это прозвучало вызывающе.

– Не нарывайся, сынок, – человек за столом оставался спокоен. Его взгляд скользнул по Донне с ребенком на руках. – Это твой ребенок, да? Правнучка старого Тормода?

Фионлаха пронзил страх.

– Только попробуй их тронуть!..

– И что тогда? Что ты сделаешь, парень? Скажи мне.

Юноша взглянул на человека с обрезом. Его лицо было бесстрастным, но что-то во взгляде удерживало от неразумных действий.

– Просто скажи, куда они повезли твоего деда. Мне больше ничего не надо.

– А если не скажу?

Человек с сигарой едва заметно качнул головой, потом улыбнулся и выдохнул дым.

– Ты не хочешь знать, что я сделаю с твоей девушкой и ребенком.

Фионлах не мог вздохнуть. Он очень испугался, а потом понял, что это сон. Конечно, это сон! Он на дне океана. Вокруг темно и холодно, и он понимает: стоит ему вдохнуть – и вода наполнит легкие. Поэтому он оттолкнулся и поплыл к поверхности. Где-то далеко вверху виднелось пятно света. Оно медленно становилось ярче, но поверхность все равно была еще далеко. Казалось, его легкие разорвутся. Юноша толкался ногами, стремясь к свету. Внезапно он выплыл на поверхность в ослепительной вспышке, и все его мысли заполнила боль.

Голова раскалывалась, и Фионлах словно со стороны услышал свой вскрик. Он перекатился на бок, не понимая, почему не двигаются руки и ноги. Прищурив глаза от яркого света, он подождал, пока взгляд не начнет фокусироваться на знакомых предметах кухонной обстановки. Но мысли все еще путались, воспоминания возвращались медленно. Юноша лежал неподвижно, стараясь дышать ровнее, и вспоминал, как возвращался из магазина. Белый «Рейндж Ровер», человек с обрезом, мужчина с сигарой, который угрожал что-то сделать с Донной и Эйлид, если он не скажет, куда его мать и Фин повезли Тормода… Фионлах очень старался, но не мог вспомнить, что было дальше. И тут он понял, почему не может двигаться.

Он лежал на полу со связанными ногами. Руки тоже были связаны за спиной. На полу он увидел кровь, очень испугался и закричал изо всех сил:

– Донна!..

Его голос эхом разнесся по пустому дому. В ответ – глубокая тишина. Паника почти парализовала Фионлаха, только выброс адреналина заставил его раз за разом пытаться сесть.

Когда он наконец принял сидячее положение, то увидел, что ноги его связаны скрученным кухонным полотенцем. С огромным трудом он встал на колени, потом сел на пятки – так, чтобы пальцы касались узла на полотенце. Развязать его и встать было делом нескольких минут. Фионлах бежал по дому и звал Донну, но ни ее, ни малышки нигде не было – все комнаты пусты. В спальне он краем глаза увидел свое отражение в зеркале. Из раны на голове текла кровь. Хоть что-то хорошее: значит, кровь на кухонном полу его, а не Донны или Эйлид. Но где же они сами? Куда их увезли эти люди?

Фионлах вбежал на кухню, осмотрелся. На подставке возле раковины стояли ножи, но юноша понимал, что не сможет сам разрезать веревки на запястьях. Ему нужна была помощь. Он смог открыть кухонную дверь, повернувшись к ней спиной и нашарив пальцами задвижку. Выбежал под дождь и кинулся по мокрой траве вверх, к дороге. Споткнулся на гудроне и упал, тяжело приземлившись и расцарапав щеку. Дождь хлестал юношу по лицу, пока он поднимался на ноги. Фионлах помчался сквозь непогоду к зданию церкви и дому священника. Вокруг не было ни души. В такую погоду, как говорится, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.

Поднимаясь на холм, юноша чувствовал, что его силы на исходе. Он прошел через парковку, осторожно миновал решетчатое ограждение – ворота он просто не смог бы открыть. Бросился через двор к лестнице, преодолел ее, перескакивая сразу через две ступеньки. Остановился перед дверью и понял, что ни позвонить, ни постучать не может. Тогда он принялся пинать ее ногами и кричать. Слезы и кровь слепили его.

Дверь распахнулась, и на пороге появился очень недовольный Дональд Мюррэй. Его недовольство сразу уступило место страху, он побледнел буквально на глазах.

Глава тридцать седьмая

Непогода осталась далеко позади. Дождь и ветер следовали за ними с северо-запада, но отстали в горах Северного Уиста. Чем дальше к югу, тем приятнее становилась погода: дождь кончился, ветер ушел куда-то в океан. Вокруг разливался теплый желтый свет раннего вечера, через дорогу пролегли тени.

Фин понял, что его мобильный телефон выключен, только когда они остановились в кафе в Бенбекуле. Он провел несколько ночей подряд в палатке, а потом в гостинице, и все это время не заряжал телефон. Вернувшись в машину, он поставил его заряжаться от прикуривателя. Сам телефон он опустил в держатель стаканов между сиденьями.

Через час они обогнули мыс у Восточного Киллбрайда и увидели маленький причал в Лудаге. По ту сторону залива виднелся залитый солнцем остров Эрискей. Чистую синюю воду залива колыхал легчайший ветерок. Они миновали прямой участок дамбы, потом поворот и небольшой подъем. В конце него Фин снова двинулся вниз, к маленькой гавани Хаунна. Пока они ехали, он наблюдал за Тормодом в зеркале заднего вида. Старик смотрел из окна, в его пустом взгляде не было ни намека на узнавание. Поездка вдоль оси «длинного острова» вышла долгой: почти пять часов, включая паромные переправы, остановки на обед и кофе. Тормод устал и выглядел сонным.

Однополосная дорога огибала гавань. Фин свернул с нее на гравийную подъездную дорогу, которая вела к большому белому дому на холме. Машина прогрохотала по защитной решетке и остановилась рядом с розовым «мерседесом». Фин с Маршели помогли Тормоду вылезти с заднего сиденья. Все его тело затекло за время долгого пути, и поначалу ему было трудно двигаться. Но вот он вышел на дорожку, распрямился, вдыхая прохладный соленый воздух. Глаза Тормода, уже не такие тусклые, осмотрелись вокруг. Впрочем, ни холма, ни гавани он не узнавал.

– Где мы? – спросил он.

– Там, где все началось, мистер Макдональд, – Фин взглянул на Маршели, но ее глаза были прикованы к отцу. – Пойдемте. Хочу вас кое с кем познакомить.

Они взобрались на веранду. Фин нажал кнопку звонка у двери, и все слушали, как в глубине дома играет гимн Шотландии, Scotland the Brave. Вскоре дверь широко открылась. На пороге стояла Мораг – в одной руке стакан джин-тоника и сигарета, вокруг ног с лаем вьется Дино. Она осмотрела троих гостей, и на лице ее проступило выражение обреченности.

– У меня было чувство, что ты вернешься, – сообщила она Фину.

– Привет, Кейт, – ответил он.

Ее глаза на мгновение зажглись странным огнем.

– Давно меня так не называли, а гра.

– Джон Макбрайд знал это имя, – Фин повернулся к Тормоду. Кейт посмотрела на него, и рот ее широко раскрылся от изумления.

– О Господи, – она задохнулась. – Джонни?

Тот посмотрел на нее пустыми глазами.

– У него маразм, Кейт, – пояснил Фин. – Он почти не понимает, что происходит вокруг.

Кейт протянула руку на пятьдесят лет в прошлое, чтобы коснуться возлюбленного, которого навсегда потеряла дождливой весенней ночью, в другой жизни. Ее пальцы провели по щеке Тормода. Он посмотрел на нее с любопытством, как будто спрашивал, почему она его трогает. Конечно, он ее не узнал.

Кейт убрала руку, посмотрела на Маршели.

– Я его дочь, – сказала та.

Кейт пристроила стакан и сигарету на столик в холле и взяла руку Маршели в свои.

– Если бы все повернулось по-другому, а гра, ты была бы нашей дочерью, – она повернулась к Тормоду. – Я всю жизнь гадала, что же случилось с беднягой Джонни.

– В последний раз вы его видели, когда он уже был Тормодом Макдональдом, – заметил Фин. – Вы украли свидетельство о рождении?

Кейт бросила на него быстрый взгляд.

– Заходите.

Она отпустила руку Маршели, взяла свой стакан и сигарету, и вслед за ней и Дино все направились в гостиную. Из ее панорамных окон открывался вид на холм и бухту.

– Как вы узнали, что я Кейт?

Фин достал из сумки альбом Тормода, выложил на стол и открыл. Кейт-Мораг тихо ахнула, когда поняла, что этот альбом – о ней. Его заполняли вырезки из газет и журналов за двадцать лет. Тормод начал собирать их, когда она стала звездой сериала «Улица». Десятки фотографий, тысячи слов.

– Вы не знали, что стало с Тормодом, Кейт. Зато он знал, что стало с вами.

Тормод подошел к столу и взглянул на них.

– Вы помните альбом, мистер Макдональд? – обратился к нему Фин. – Помните, как делали вырезки и клеили их в альбом? Здесь все про актрису Мораг Мак-Эван.

Старик долго смотрел на свой альбом. Он несколько раз проговорил что-то одними губами, потом сказал вслух:

– Кейт, – и повернулся к Мораг. – Ты Кейт?

Она не смогла ответить и просто кивнула. Тормод улыбнулся.

– Привет, Кейт. Мы так давно не виделись.

По ее лицу полились слезы.

– Да, Джонни, не виделись, – она глотнула джина, чтобы совладать с собой, и ушла за барную стойку. – Вам налить что-нибудь?

Маршели отказалась.

– Вы не рассказали про свидетельство, – напомнил Фин.

Кейт дрожащими руками наполнила свой стакан, закурила еще сигарету. Хорошенько затянулась, отпила из стакана и наконец смогла заговорить.

– Мы с Джонни были влюблены, – она взглянула на старика, стоявшего посреди ее гостиной. – Мы встречались поздно вечером у старого пирса, потом шли через холм на Пляж Чарли. Там стояли развалины дома, из них открывался вид на океан. В них мы занимались любовью, – Кейт покосилась на Маршели. – Мы часто говорили о том, что убежим вместе. Конечно, Джонни не убежал бы без Питера. Он вообще никуда не мог от него деться. Джонни обещал матери, когда та умирала, что позаботится о младшем брате. С ним произошел несчастный случай. Травма головы. Он был не в себе.

Кейт поставила стакан на барную стойку и ухватилась за нее, как будто боялась, что без поддержки упадет. Снова взглянула на Тормода.

– Я бы с тобой на край света пошла, Джонни, – сказала она. Он посмотрел на нее пустыми глазами. Тогда она снова повернулась к Фину.

– Вдова О’Хенли брала меня с собой, когда ездила к своей кузине Пегги на остров Харрис. Мы ездили на Пасху, летом и на Рождество. Она взяла меня на похороны, когда сын Пегги утонул в бухте. Я несколько раз его встречала при жизни. Он был хороший. На похоронах в доме было полно родственников, и мне пришлось спать на полу в его комнате. Я не могла заснуть. Кто-то, может быть, его родители, положил на комод его свидетельство о рождении. Я решила, что во время похорон его не хватятся сразу. А когда поймут, что его нет, про меня никто и не вспомнит.

– Зачем вы его взяли? – спросила Маршели.

– Мы с Джонни собирались убежать. Я подумала, что ему нужны будут новые документы. Без свидетельства о рождении ничего нельзя сделать, – Кейт задумчиво затянулась. – Когда я брала свидетельство, я подумать не могла, в каких обстоятельствах оно пригодится. Совсем не так, как я планировала, – она горько улыбнулась. – Оказалось, что мне очень просто поменять имя. Зарегистрировала новое в Профсоюзе актеров – и все, я больше не Кейт. Я Мораг Мак-Эван, актриса. И могу играть любую роль хоть на сцене, хоть в жизни. Никто никогда не догадается, что я была бедной сироткой, которую отправили на острова, чтобы она прислуживала вдове.

В комнате воцарилась тишина; ее заполняли незаданные вопросы и невысказанные ответы. Первым заговорил Тормод:

– Мы можем поехать домой?

– Уже скоро, папа.

Фин в упор посмотрел на Кейт:

– Питера убили на Пляже Чарли, верно?

Кейт закусила нижнюю губу, но все-таки кивнула.

– Тогда нам пора узнать об этом всю правду.

– Он заставил меня пообещать, что я никому ничего не скажу. И я не говорила.

– Это было давно, Кейт. Если бы Тормод мог рассказать все сам, он бы рассказал. Питера нашли в торфяном болоте на острове Льюис. Его смерть будет расследоваться как убийство. Нам очень нужно знать, что тогда было, – он помолчал. – Его убил не Джонни?

– О Господи, нет! – Кейт шокировала эта мысль. – Он бы умер раньше, чем дал хоть одному волоску упасть с его головы!

– Тогда кто это сделал?

Кейт думала некоторое время, потом затушила сигарету.

– Лучше я отвезу вас на Пляж Чарли и расскажу там. Так вам будет легче понять.

Маршели надела отцу на голову шляпу. В холле Мораг взяла с вешалки жакет, потом подняла с пола Дино.

– Мы все можем поехать в «мерседесе».

Фин заглянул в машину забрать телефон. Он зарядился до конца, и бывший полицейский включил его. Оказалось, ему пришло четыре сообщения голосовой почты. Ничего, послушает позже. Фин захлопнул дверь и побежал к розовому «мерседесу».

Кейт опустила крышу и рванула вверх по холму. Дино, как всегда, висел на ее правой руке. Всех обдувал теплый весенний ветер. Тормод радостно засмеялся, придерживая шляпу на голове. Дино залаял в ответ. Фин подумал: возможно, церковь на холме, начальная школа или старое кладбище заставят старика вспомнить хоть что-то? Но он, кажется, не узнавал окрестности.

Кейт остановилась на участке дороги, с которого открывался вид на Пляж Чарли. Прямо под ними оказались развалины дома.

– Мы на месте, – объявила она. Все вышли из машины и начали осторожно спускаться к развалинам в высокой траве. Ветер крепчал, но был все еще теплым. Солнце клонилось к западному горизонту, разливая жидкую медь по глади океана.

– В тот вечер была такая же погода, – сказала Кейт. – По крайней мере, сначала. Когда я пришла сюда, было уже темно. За островами Лингей и Фудэй собирались грозовые тучи. Я понимала, что скоро со стороны гавани принесет дождь. Но пока все было спокойно – эдакое затишье перед бурей.

Кейт прислонилась к сохранившейся торцевой стене и смотрела, как Дино носится по пляжу, взметая песок задними лапами.

– Я говорила, что мы встречались на пирсе в Хаунне и вместе шли через холм. Но это было опасно, пару раз нас чуть не застукали. Тогда мы решили встречаться уже здесь, а сюда шли разными дорогами.

Дино забегал в полосу прибоя, потом выбегал из пены и лаял на закат.

– В тот вечер я задержалась. Вдова О’Хенли плохо себя чувствовала и не засыпала дольше обычного. Я спешила, бежала всю дорогу. И очень огорчилась, когда не увидела Джонни, – она помолчала, вспоминая. – И вдруг я услышала голоса снизу, с пляжа. Ни шум прибоя, ни ветер их не заглушали. И что-то в этих голосах меня насторожило. Я спряталась здесь, за стеной, и посмотрела вниз.

Фин внимательно смотрел на лицо Кейт. По глазам было видно: она мысленно вернулась в прошлое и действительно сидит сейчас среди камней и травы, глядя на то, что происходит внизу, на пляже.

– Я видела четыре силуэта. Вначале было непонятно, кто это и что они там делают. А потом лунный свет пробился сквозь тучи и осветил пляж. Я не знаю, как смогла не закричать.

Она дрожащими пальцами вытащила сигарету, прикрыла ее от ветра, закурила, неровно вздыхая. Внезапно у Фина зазвонил телефон. Он порылся в кармане, нашел его; оказалось, звонил Фионлах. Фин не хотел прерывать рассказчицу, поэтому сбросил звонок и вернул телефон в карман. Что бы там ни было, оно подождет.

– Они стояли у самой воды, – продолжала Кейт. – Питер был раздет. Его руки связали за спиной и щиколотки тоже связали. С шеи свисала веревка. Двое молодых людей тянули за эту веревку и волокли его по песку. Через пару ярдов они останавливались и пинали его, пока он не встанет. Потом снова волокли, пока не упадет. Джонни тоже там был. Сначала я не могла понять, почему он ничего не делает. Потом увидела, что руки у него связаны, и ноги тоже. Между щиколотками оставили восемнадцать дюймов веревки, чтобы он не мог убежать. Джонни ковылял за этими парнями и умолял их остановиться. Его голос заглушал все остальные.

Фин взглянул на Маршели: на ее сосредоточенном лице застыл ужас. Кейт сейчас рассказывала про ее отца. Это он шел по пляжу внизу, связанный, беспомощный, и умолял сохранить брату жизнь. И бывший полицейский понял: даже если думаешь, что знаешь кого-то, все равно со стороны не скажешь, через что он прошел.

Кейт говорила тихо и хрипло. Ее голос было едва слышен за шумом моря и ветра.

– Они прошли ярдов тридцать-сорок, смеясь и крича. Потом вдруг остановились, заставили бедного Питера встать на колени на мокрый песок. Вокруг его ног пенились волны прилива. В лунном свете заблестели ножи, – Кейт повернулась к слушателям, заново переживая весь ужас того, что видела давным-давно на этом пляже. – Я не могла поверить в то, что вижу. Даже подумала: может, мы с Джонни встретились и занялись любовью, а потом я уснула в траве, и теперь мне снится кошмар? Я видела, как Джонни пытается их остановить. Один из них ударил его, он упал в воду. Этот же человек начал бить Питера ножом, а второй держал его сзади. Я видела, как нож падает, потом поднимается, и с него капает кровь. Мне пришлось укусить себя за руку, чтобы не закричать.

Кейт отвернулась, посмотрела на песок, на линию прибоя. Ночная сцена вспоминалась во всех ужасных подробностях.

– Потом тот, что был сзади, провел ножом по горлу Питера. Одно короткое движение – и из его шеи брызнула кровь. Джонни стоял на коленях в воде и кричал. Питер тоже стоял на коленях, с запрокинутой головой, пока жизнь не покинула его. Это случилось быстро. Его отпустили, и он упал в воду, лицом вниз. Даже отсюда я видела, что пена на волнах стала малиновой. Убийцы Питера повернулись и ушли, как будто ничего не было.

– Вы узнали их? – спросил Фин.

Кейт кивнула.

– Два брата Келли. Их старший брат погиб в ту ужасную ночь на Мосту Дина в Эдинбурге, – она взглянула на Фина:

– Вы про это знаете?

Тот наклонил голову:

– В общих чертах.

– Старший брат, Патрик, упал. Утонул. Дэнни и Тэм считали, что это Питер его толкнул, – женщина горестно покачала головой. – Одному Богу известно, как они нашли нас. Но они нашли. И приехали мстить за своего брата.

Кейт смотрела вдаль. Солнце садилось, и море стало красным, как будто на пляже снова пролилась кровь.

– Когда братья Келли ушли, я побежала на пляж. Джонни стоял на коленях над телом Питера. Начинался прилив, вокруг них бурлила вода. На песке была кровь, и прибой стал розовым. Теперь я знаю, как воют животные, когда оплакивают своих мертвых. Джонни был безутешен. Не давал себя коснуться. Я никогда не видела, чтобы взрослый человек так плакал. Я сказала, что приведу помощь, и он сразу вскочил на ноги. Я испугалась, – она взглянула на Тормода. – Его было не узнать. Это был не мой Джонни, а какой-то одержимый горем незнакомец. Требовал от меня клятвы, что я никому ни о чем не расскажу. Я не могла его понять. Эти парни только что убили его брата! Я устроила истерику. Джонни тряс меня, потом дал пощечину. Сказал, что братья Келли обещали прийти за мной, если хоть кто-то что-нибудь узнает.

Кейт повернулась к Фину с Маршели и продолжала:

– Поэтому он собирался сделать то, что они велели. А велели они, чтобы он сам избавился от тела и никому никогда ни о чем не говорил. Иначе они убьют меня, – она в раздражении подняла руки. – Мне в тот момент было все равно. Я хотела, чтобы Джонни пошел в полицию. А он взял и отказался. Сказал, что сам похоронит Питера там, где его никто не найдет. А потом сделает еще что-то. Он не сказал, что. Но он считал, что подвел мать и должен как-то оправдаться перед ней.

Старый Тормод отошел к развалинам дома, сел на остатки стены и сидел, глядя прямо перед собой, на Пляж Чарли. Солнце наконец зашло, на вечернем небе появились первые звезды. Фин смотрел на старика и пытался понять, смогла ли Кейт своим рассказом достучаться до его гаснущего сознания. А может, сам этот пляж разбудит какие-то воспоминания? Бывший полицейский понимал: вряд ли они когда-нибудь это узнают.