Текст книги "Смерть за кулисами (в сокращении)"

Автор книги: Питер Ловси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Может быть, наконец впустим их? – спросила Джорджина.

– Мэм, я знаю, на что они способны, – ответил Даймонд. – В тесноте конференц-зала они совсем разойдутся.

Была половина двенадцатого. Вскрытие назначили на десять. Даймонд позвонил в морг и попросил позвать Холлиуэлла. И услышал, что тот все еще на вскрытии.

– Оно может затянуться еще на час или даже больше, – предупредил сотрудник морга.

– С ума сойти! Можно подумать, они проводят нейрохирургическую операцию!

Наконец явилась Ингеборг и дала ему прослушать запись. Признание Тильды меняло все разом, Даймонд не успел сразу осознать, что именно оно подразумевает. Если ожог лица – дело рук самой Клэрион, зачем же тогда Дениз покончила с собой и оставила странную предсмертную записку?

– Вы не заняты, шеф? – заглянул в кабинет Пол Гилберт. – Вы просили проверить, что числится за Фрэнсисом Мелмотом.

– Ну и как? Есть у нас что-нибудь на него?

– Официально – ничего. Но была жалоба на нападение, которой не дали хода в связи со смертью его отца в 1999 году.

– Старик застрелился, предположительно во время чистки оружия.

– А вскоре после этого некий журналист явился в Мелмот-холл и сделал несколько замечаний, касавшихся частной жизни отца Мелмота. Старик спал с какой-то барменшей, миссис Мелмот пришлось выслушать подробности. Журналист добивался от пожилой дамы заявления, что ее муж, застрелившись, поступил как порядочный человек, и хотел услышать что-нибудь подобное от Фрэнсиса. Но тот сломал ему нос.

– Связываться с таким верзилой – себе дороже. Значит, он склонен к насилию, но в этом случае я ему даже сочувствую – так и надо этому дрянному писаке.

В первом часу дня вернулась Ингеборг.

– У вас телефон разрядился, шеф? Кит так и не смог дозвониться вам из морга.

Даймонд резко выпрямился:

– Значит, закончили?

– Смотря что вы имеете в виду. По-моему, все только начинается. Оказывается, Клэрион задушили.

– Докажите, – потребовал Даймонд.

На лице Холлиуэлла, вернувшегося из морга, играла характерная усмешка «ошарашим босса».

– У доктора Сили нет никаких сомнений.

– Я, конечно, не патологоанатом, – откликнулся Даймонд, – но даже мне известно, какими синюшными выглядят жертвы удушения. Труп Клэрион я видел: она была бледна, как полотно. Более того, у удавленников в глазах и на коже заметны следы мелких кровоизлияний. А у Клэрион их не было.

– Доктор Сили сказал, что так называемые классические признаки удушения отсутствуют.

– Как же тогда он определил, что ее задушили?

– Нашел отметины у основания шеи. – Холлиуэлл похлопал себя по шее, где к ней прилегал воротник футболки. – Вот здесь, с обеих сторон, где убийца надавил большими пальцами.

– Чтобы пережать артерии?

Холлиуэлл покачал головой.

– Доктор Сили утверждает, что Клэрион задушили, надев на голову пластиковый пакет и удерживая его, пока она не перестала отбиваться, что произошло довольно быстро. Убийца, должно быть, подкрался к Клэрион сзади и набросил пакет на голову.

– Вот так просто?

– Не совсем. Вы, наверное, решили, как и я, что она умерла от недостатка кислорода. Но иногда возникает нейрохимическая реакция, а потом – смерть от остановки сердца. Сили говорит, в таких случаях кожа бледнеет, а признаки, по которым обычно распознают асфиксию, не проявляются.

– Что я и заметил, – кивнул Даймонд с торжествующим видом.

– По-видимому, смерть наступила быстро, вдобавок ее приближение ускорила паника жертвы.

Даймонд тяжело вздохнул.

– Ужас. Она, конечно, отбивалась, пыталась стащить пакет…

– Вполне вероятно, но тому, кто удерживал его, направляя силу вниз, было легче, чем Клэрион, которая старалась схватиться за пакет и стащить его, направляя силу вверх.

– Но пакета на месте преступления мы не нашли.

– Убийца ни за что не оставил бы его там.

Даймонду пришлось согласиться:

– Вы правы. Он действовал осторожно и продуманно.

– Вы сообщите об этом прессе?

Трудный вопрос. Объявить, как была убита Клэрион, значило привести в лихорадочное движение весь механизм СМИ и осложнить расследование. Но если не сообщить журналистам ничего определенного, они будут готовы часами рыть носом землю в поисках истины.

– Я ограничусь основными фактами.

Он уложился в двадцать минут. Его заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы, как и было задумано, и обеспечило журналистов лакомыми цитатами. Из зала Даймонд вышел, чувствуя себя не настолько выжатым, как бывало раньше.

Приближаясь к отделу, он внутренне настроился на более каверзные вопросы и непростой разговор. Все уже были в сборе. Даже Джорджина спустилась, чтобы послушать подчиненных.

– Более громкого убийства и связанного с ним расследования в нашем городе еще не случалось, – объявил Даймонд собравшимся. – На время забудьте о личной жизни. Итак, где Лимен?

В глубине комнаты поднялась рука.

– Организуйте и проведите обыск театра. Прочешите его снизу доверху, ищите орудие убийства – пластиковый пакет. Убийца мог сунуть его в какую-нибудь урну или ведро, надеясь, что его не заметят. Привлеките к обыску как можно больше полицейских. Инге, изучите записи всех показаний, которые мы взяли вчера в театре. Отследите перемещения всех и каждого, особенно во время антракта. У нас три явных подозреваемых: Шерман, Мелмот и Биннс. Все они заранее знали, что Клэрион приедет посмотреть спектакль. Выясните, подтверждаются ли их показания.

– Ясно, шеф.

– Теперь – к актерам: разузнайте, где и как они провели антракт. Сидели у себя в гримерных? Одни или с кем-то?

– Фрейлейн Шнайдер провела антракт в компании, – сообщил Холлиуэлл. – Рабочие сцены пытались успокоить ее.

– Обратить внимание следует на всех, кто работает в театре, – высказалась Ингеборг. – Любой мог услышать, что фрейлейн Шнайдер увидела Серую даму и перепугалась.

– В том числе и та женщина из костюмерной, – подсказал Холлиуэлл.

– И драматург, – добавил Докинз.

Даймонд объявил:

– Поручаю Киту, Инге и Фреду собрать как можно больше информации о трех наших главных подозреваемых – все о них, их прошлом, настоящем, а главное – обо всех связях с Клэрион.

Докинз расцвел улыбкой.

– Кто из них мой?

– Пусть решает Кит.

– Берите себе Биннса, – предложил Холлиуэлл.

– Возьму и разоблачу. Теперь я полноправный член команды.

– Я бы так не сказал, – заметил Даймонд. – Сначала посмотрим, как вы справитесь с заданием.

Вмешалась Джорджина:

– Имейте в виду, Питер: сегодня у Докинза репетиция.

Даймонд не веря своим ушам вскинул голову.

– Репетиция?

– Да, «Суини Тодда». Нам предстоит прогон мизансцен. Без хореографа никак не обойтись.

У Даймонда подскочило давление. Он не просил переводить Докинза к нему в отдел! И до сих пор не видел от него ничего, кроме проблем. Пусть катится на свой прогон, а еще лучше – вон.

Ему с огромным трудом удалось взять себя в руки.

– Не будем забывать и еще один необъяснимый случай смерти в том же театре. У нас есть веские основания полагать, что последние минуты перед прыжком с рабочего мостика Дениз провела не одна. Прямой связи между двумя инцидентами я не вижу, но расследование смерти Дениз по-прежнему занимает одно из первых мест в списке приоритетов. Ее предсмертную записку уже отправили на экспертизу – мы выясним, подлинная ли она. Насколько нам теперь известно, Дениз не имела никакого отношения к ожогам на лице Клэрион, значит, у нее не было причин винить себя.

– Больше похоже на двойное убийство, – заметил Холлиуэлл.

– Еще одно, – продолжал Даймонд. – Пресса проявляет к этому делу живой интерес и будет следить за каждым нашим шагом и лезть в ход расследования. Ведите себя сдержанно.

Закончив совещание, он вышел из комнаты вслед за Джорджиной:

– Насчет сержанта Докинза: либо он работает, как полагается, либо не значится у нас.

– Вы правы, – согласилась Джорджина. – Я зарапортовалась. Но если вы согласитесь отпустить его сегодня на пару часов, я возмещу вам нехватку кадров. У нас немало смышленых молодых полицейских.

– Тогда я забираю Дон Рид и Джорджа Пиджина, – выпалил Даймонд.

Лицо Джорджины стало удивленным: она не ожидала, что Даймонд помнит фамилии коллег за пределами своей маленькой империи.

– Хорошо. – И она торопливо зашагала к лестнице, ведущей к ее кабинету. Джорджина терпеть не могла проигрывать.

7

Постановку «Я – фотоаппарат» пришлось прикрыть раньше, чем планировалось. Даже Хедли Шерман признал, что после всего случившегося продолжение спектаклей выглядело бы кощунством. Актеров и прочих работников театра попросили не покидать Бат и оставаться на связи.

Сидя в своем кабинете, Даймонд изучал распечатки показаний, взятых у Шермана и Дениз утром после злополучной премьеры и появления ожогов на лице Клэрион. Благодаря навыкам констебля Рид и безупречной технике машинописи, которой владел Докинз, показания читались легко, но не содержали ничего нового. Во время сбора показаний говорил преимущественно Докинз. Собранные сведения настоятельно требовалось подтвердить, лучше всего силами Холлиуэлла и его команды.

Мысли Даймонда, сохранявшего спокойствие посреди бури, вновь обратились к его детству. Никто из полицейских, с которыми он связывался в поисках Чудика Уайта, не перезвонил ему.

Пользоваться Интернетом он так и не привык, но все-таки набрал в Гугле имя и фамилию учителя. И получил несколько сотен ссылок, не имевших никакого отношения к Чудику, – это было видно сразу. Разочарованный, Даймонд откинулся на спинку кресла и задумался: есть ли еще какой-нибудь способ найти бывшего учителя, имеющего судимость? Внезапно ему вспомнились слова Майка Глейзбрука, сказанные во время встречи, и он схватился за телефон.

– Майк?.. Это Питер, твой бывший одноклассник. Помнишь, когда мы говорили о Чудике Уайте, ты упоминал, что он вроде бы работал иллюстратором?

Последовала пауза.

– А-а-а, пару лет назад я ждал очереди в парикмахерской, листал какой-то журнал и наткнулся на статью об иллюстраторах. Там были их фотографии, в том числе Уайта. Это определенно был Чудик. Он поседел, носит очки, но в остальном его лицо почти не изменилось.

– Не помнишь, что именно он иллюстрировал?

– Кажется, комиксы.

– Детские?

– А разве другие бывают?

– Комиксы для взрослых называют «графическими новеллами», – объяснил Даймонд. – Помнишь, что это был за журнал?

– Нет, и вряд ли вспомню. И потом, я сказал «пару лет», а их, возможно, было пять или шесть. Да, и еще, Питер: будешь колошматить его – прибавь пинок от меня.

Эта просьба потрясла даже видавшего виды Даймонда.

– Слушай, ему же лет семьдесят пять, не меньше!

– Ну и что? Он-то не задумывался о возрасте детишек, к которым приставал.

Оказалось, что и от Интернета есть польза: Даймонд нашел сайт, посвященный графическим новеллам. Некий художник Мо Уайт иллюстрировал романы Диккенса, превращая их в комиксы для взрослых. Их публиковало лондонское издательство «Стайлас» с Нью-Оксфорд-стрит.

В редакции «Стайласа» какая-то женщина подтвердила, что Уайт действительно подготовил к печати две книги еще в 2003 году. Но когда Даймонд поинтересовался адресом Уайта, его собеседница явно насторожилась.

Даймонд мысленно проклял закон о защите данных.

– Какая жалость! – воскликнул он. – А я так долго искал его. Сорок лет назад он был моим учителем рисования. В школе готовится вечер встречи выпускников. Я надеялся, что мне представится случай посмотреть мистеру Уайту в глаза…

Его собеседница растаяла. Уайт жил в Форест-Клоуз, в Уилтоне.

Всего в часе езды от Бата.

Следующим позвонил тот, от кого Даймонд не ждал вестей, – эксперт-криминалист Даккетт.

– В гримерной номер одиннадцать мы обнаружили нечто примечательное. В пробах пыли присутствует флунитразепам, более известный как «наркотик для изнасилования» рогипнол.

Даймонд встрепенулся:

– Продолжайте.

– Это седативный и снотворный препарат, который принимают по назначению врача. В исходном виде он не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха, но с 1998 года производители добавляют в него голубой краситель, который исчезает при растворении препарата. Однако в продаже до сих пор встречается и чистый, неподкрашенный рогипнол – именно такой мы и обнаружили, значит, он выпущен до 1998 года. Вы уже получили результаты анализа крови Дениз Пирсолл?

– Пока нет.

– Думаю, они подтвердят, что ее опоили снотворным.

– С целью изнасилования? – уточнил Даймонд. – Но патологоанатом не упоминал, что незадолго до смерти у нее был секс.

– Я не стал бы делать акцент на связи флунитразепама и изнасилования. Возможно, в данном случае его применили для того, чтобы избежать сопротивления. В первые же десять минут после приема возникает ощущение эйфории и расслабленности. Возможно, тогда погибшую и удалось вывести на мостик, с которого ее столкнули. Иначе говоря, мистер Даймонд, я только что предоставил вам потенциальное доказательство злого умысла.

– За что я вам глубоко признателен.

Вскоре после разговора Даймонд вышел в общую комнату и сообщил подчиненным о том, что узнал.

– Где его берут, этот препарат? – спросил Пол Гилберт.

– Наверное, находят в Интернете, – предположил Холлиуэлл.

– Этот был из старых запасов.

– Таких препаратов в обращении еще навалом. – И Холлиуэлл продолжал: – Нам случалось изымать рогипнол в ночных клубах. Он хранится внизу, с вещдоками.

– Для нас важнее другое, – вмешался Даймонд, – у кого в театре «Ройял» может быть запас этого препарата?

– У Хедли Шермана, – предположил Докинз. – Маленького человечка с большим либидо.

– Фред прав, – поддержал Холлиуэлл. – Шерман из тех ловеласов, которые не постесняются подсыпать женщине «наркотик для изнасилования». Он прямо-таки типаж соблазнителя: до переезда в Бат он был управляющим в театре Уортинга, где от него забеременела одна из билетерш. Узнав об этом, вторая жена Шермана развелась с ним.

Даймонд выслушал его с сомнением.

– Но нет никаких доказательств тому, что Дениз занималась сексом с Шерманом или с кем-либо еще.

– А может, она отшила его и пригрозила пожаловаться совету попечителей. С перепугу он и подстроил ей эту ловушку.

– Неужели причина показалась ему достаточной, чтобы совершить убийство?

– Он все еще платит алименты за развод. Сейчас потеря работы стала бы для него катастрофой. Вот вам мотив.

– Но ведь он все равно рисковал: театр могли закрыть.

– Ничего подобного, шеф. После смерти Дениз жизнь в театре вернулась в привычную колею. Шерман приложил все старания, чтобы шоу продолжалось.

– Похоже, из всех наших подозреваемых главный – Шерман, – заметил Пол Гилберт.

– Хотите сказать, что он убил и Клэрион?

– Он побывал в ложе, верно? – напомнил Холлиуэлл. – Мало того, распорядился, чтобы Клэрион проводили туда. Шерман признался, что уже в антракте она была мертва, а он не спешил вызвать полицию. Как еще мог повести себя преступник?

– Но зачем ему было убивать Клэрион?

Холлиуэлл пожал плечами.

– Он пытался подкатить к ней, она его отшила.

– И у него случайно оказался с собой пакет? Верится с трудом, Кит.

Холлиуэлл не сдавался:

– Ну, значит, попытку он предпринял раньше, а она посмеялась ему в лицо. Он не вынес унижения, сходил за пакетом и задушил ее.

– Буду иметь в виду, – пообещал Даймонд тоном, говорившим об обратном. – Есть еще версии?

Все притихли.

В наступившей тишине один из гражданских служащих позвал Даймонда к телефону:

– Звонит инспектор Лимен из театра.

Даймонд взял трубку.

– Что, Джон?

– Шеф, я в костюмерной. Вы говорили, что надо искать пакеты. Так вот, у Кейт из костюмерной их целая стопка.

Даймонд по опыту знал: экспертов-криминалистов лучше не торопить. Результаты анализа крови Дениз Пирсолл он все равно не получит раньше, чем они будут готовы. Специалисты в белых халатах привыкли иметь дело с нетерпеливыми полицейскими и не боялись их. А с графологами, проверяющими на подлинность документы, можно было не церемониться: по мнению Даймонда, обращался он к ним так редко, что мог позволить себе недовольство и придирки. Предсмертную записку, якобы подписанную Дениз, отправили эксперту по фамилии Линкрофт.

– Вряд ли я смогу вам сильно помочь, – заявил Линкрофт, ответив на звонок Даймонда. – Не с чем работать.

– А подпись?

– В сущности, это лишь половина подписи – только имя. Если это и подделка, то продуманная. Иногда под микроскопом видно, как дрожала рука от стараний как можно точнее подделать подпись. Вот и в этом случае дрожь очевидна, но ее можно приписать душевному состоянию автора записки.

– На чем вы основываете свое заключение? – вставил Даймонд.

– В некоторых случаях обман очевиден: например, когда контуры подписи сначала намечают карандашом, а потом обводят чернилами. Но к записке, о которой идет речь, это не относится.

– Значит, однозначного ответа от вас можно не ждать?

– На изучение этого документа я и без того потратил немало времени. Даже если я просижу над ним еще неделю, вряд ли я смогу твердо сказать вам то, что вы хотите услышать.

– Блеск.

– На вашем месте я подошел бы к проблеме с другой стороны. Записку набрали на компьютере и распечатали. У этой женщины был свой принтер?

– Да, но что можно определить по печатному шрифту? Времена пишущих машинок с дефектами клавиш давно в прошлом.

– Некоторые современные принтеры помогают кое-что прояснить. Я заметил несколько точек вдоль правого края листа – очень мелких, почти незаметных, оставленных тонером.

Даймонд поднес к глазам копию предсмертной записки. Эти точки он тоже видел, но до сих пор не задумывался о них.

– Избавиться от этого дефекта очень просто, достаточно почистить барабан, – продолжал Линкрофт, – но, как правило, пользователи спохватываются лишь после того, как точки становятся заметными. В данном случае их достаточно, чтобы определить, на каком принтере был распечатан документ. Советую вам распечатать что-нибудь на принтере автора записи, а потом сравнить точки.

Даймонд поразился простоте совета.

– Звучит разумно.

Внизу, где хранили вещдоки, он выяснил, привезли ли принтер из дома Дениз. Оказалось, что у нее изъяли материнскую плату и этим ограничились. Даймонду пообещали отправить за принтером кого-нибудь.

– На самом деле мне нужно, чтобы кто-нибудь прогнал через принтер с десяток листов белой бумаги и через час положил их мне на стол.

Даймонд засек время и направился в столовую, где договорился встретиться с новичками – Джорджем Пиджином и Дон Рид.

За чаем Даймонд приступил к инструктажу:

– Вы наверняка ломаете голову, почему из всех полицейских выбрали именно вас. Просто я видел в деле вас обоих и остался доволен. Мне нужны два надежных офицера для работы, которую я не могу выполнить сам. Для секретной работы. Знаете, в чем разница между секретом и знанием?

– Секрет никто не должен знать, – ответила констебль Рид.

– Правильно. Ни ваши близкие, ни коллеги, ни старший констебль, ни даже театральное привидение. Кстати, кто-нибудь из вас боится привидений?

Оба покачали головами.

– Это хорошо, потому что следующие две ночи вы проведете на посту в театре «Ройял» – здании, где чаще, чем где-либо в Бате, видят привидения. Войти туда вы должны в темноте и в дальнейшем не зажигать света. В жутковатом старинном здании компанию вам составит разве что Серая дама. Это вас не пугает?

– Меня – ничуть, шеф, – ответил Пиджин.

– Меня тоже, – кивнула Рид.

– Итак, решено. За два дня в этом театре произошло два убийства. Нам известно, что убийца знает театр как свои пять пальцев. Кодовые замки для него не помеха. Я убежден, что убийца вернется на место преступления за некой уликой, забытой в спешке и способной выдать его. Если это произойдет, вы подстережете его и арестуете. – Он выложил перед полицейскими карточки, какие выдавали персоналу театра. Даймонд потребовал их в театре тем утром. – Это коды замков. В театр приезжайте к десяти. Ваше дежурство закончится рано утром.

Даймонд проводил взглядом удалявшихся полицейских, надеясь, что не зря верит в них.

На бумаге, которую прогнали через принтер Дениз, обнаружились метки, ничем не напоминающие точки на предсмертной записке. Даймонд продемонстрировал последние Полу Гилберту.

– Так это хорошие новости или нет? – уточнил Гилберт.

– И хорошие, и плохие. С одной стороны, они доказывают, что мы движемся по верному пути, считая, что Дениз убили, поэтому хорошие. А если бы она распечатала эту записку дома, можно было бы утверждать, что мы имеем дело с самоубийством.

– И что в этом плохого?

– Мы не знаем, на каком принтере распечатали записку.

– Наверное, свой принтер есть и у того, кто убил Дениз, – предположил Гилберт.

– Наш хитроумный убийца вполне мог воспользоваться чужим компьютером и принтером, – заметил Даймонд. – Поэтому для начала вы проверьте все принтеры, какие найдутся в театре. Когда исключите их, займитесь принтерами в домах актеров и так далее. Только делайте все сами, никому не доверяйте.

– Шеф, будь я убийцей, я давным-давно почистил бы принтер, чтобы он вообще не оставлял следов.

– Будем надеяться, что убийца об этом не подумал. Проверяйте принтеры тихо, не поднимая шума.

Судя по выражению лица, Гилберт предпочел бы выкладывать товары на полки в супермаркете «Сейнсбериз».

В расследовании убийства Клэрион Калхаун ключевую роль играл мотив.

Оставшись один в кабинете, Даймонд задумался о классической триаде всех преступлений – возможности, орудии и мотиве. В театре, где бурлила деятельность, возможностей было хоть отбавляй. Орудие убийства, пластиковый пакет, выглядело настолько заурядно, что вряд ли стоило его искать.

Задуматься стоило только о мотивах. Зачем кому-то понадобилось убивать Клэрион, если она уже отказалась от намерения подать на театр в суд? Кому была выгодна с финансовой точки зрения ее смерть? У Клэрион имелись и деньги, и имущество. Она собиралась пожертвовать театру внушительную сумму. Может, поэтому ее и убили? Неужели кто-то испугался, что его наследство будет растрачено на парики и грим?

Даймонд мысленно взял себе на заметку, что нужно выяснить условия завещания Клэрион, а также имена ее основных наследников. Одно время она жила с каким-то парнем, потом они расстались. Был еще менеджер, некий Деклан Дин, но и его Клэрион выставила за дверь. Кто еще? Наверное, Тильда Бокс знает. В сущности, сама Тильда тоже может быть упомянута в завещании. Для Клэрион она была не просто агентом. С другой стороны, в момент убийства Тильда предположительно находилась в Лондоне.

Чем дольше размышлял Даймонд, тем сильнее крепла его уверенность в том, что он ничего не добьется, рассматривая два убийства так, словно между ними нет связи. Театр свел вместе актрису и костюмершу, и взбалмошный поступок Клэрион, проявление ее склонности к членовредительству, тяжким грузом вины лег на Дениз. Смерть незадачливой костюмерши наверняка подстроил ловкий убийца, досконально знавший театр: примету, связанную с бабочками, пустую гримерную наверху, дверь к мостику на колосниках и дыру в бутафорской печке, где нашли записку.

Убийца Клэрион должен был знать, что пострадавшая звезда решила тайно посетить театр. Заранее об этом были осведомлены только три человека. Остальные могли сообразить, что к чему, когда увидели «привидение», но убийство отнюдь не выглядело спонтанным, принятым в последнюю минуту решением. Убийца явился в театр подготовленным и выбрал тот момент антракта, когда почти все зрители покинули зал. Его – или ее – никто не заметил. Даймонду не верилось, что кто-то из актеров сгоряча совершил убийство, а потом как ни в чем не бывало вернулся на сцену доигрывать спектакль.

Если рассуждать логично, подозревать следовало в первую очередь Шермана, Мелмота и Биннса.

Даймонд выглянул в общую комнату:

– Для меня нет сообщений?

– Кит только что звонил из театра, – откликнулась Ингеборг. – Просил передать вам, что нашел четвертого подозреваемого.

– Кто это?

– Кейт из костюмерной. Оказывается, она знала, что Клэрион была в театре тем вечером, когда ее убили.

– Лучше я сам съезжу в театр.

Он подъехал к театру на своей машине, оставил ее на двойной желтой линии, вышел, сделал глубокий вздох – и ощутил волну тошноты. Все как прежде. Даже хуже. Абсурд.

В фойе было пусто, окошки касс закрыты. Скрипнув зубами, Даймонд извлек из кармана карточку и нажал на замке комбинацию клавиш, заставив открыться дверь, ведущую к первому ярусу. За дверью было темнее, чем обычно. Откуда-то из бара слышались голоса, один определенно принадлежал Холлиуэллу.

Кит сидел за столом напротив Шермана.

Даймонд отодвинул стул.

– Вы оставили мне сообщение насчет Кейт.

– Да, – подтвердил Холлиуэлл. – В разговоре с мистером Шерманом выяснилось, что она тоже знала о визите Клэрион.

– Откуда? – Даймонд повернулся к Шерману.

– Извините. С моей стороны это было глупо.

– Когда? Когда вы сказали ей?

– Еще до антракта.

Холлиуэлл пояснил:

– Кейт и мистер Шерман развлекались в костюмерной.

– Сексом? И это повторяется каждый вечер, а в дни, когда есть дневные спектакли, – дважды?

– Вы не так поняли. – Шерман густо покраснел. – У Кейт сейчас очень трудный период, мне тоже нелегко.

– Что именно вы ей сказали?

– Что задержаться не могу: во время антракта мне надо еще успеть заглянуть в ложу, проверить, как там один почетный гость. Разумеется, Кейт пожелала узнать, кто этот гость, и я в конце концов сказал ей правду. – Он помолчал. – Кейт не имеет никакого отношения к смерти Клэрион.

– Кейт сейчас здесь?

Шерман покачал головой:

– Она ушла раньше, после того как ваши люди закончили обыск в костюмерной. У Кейт не было причин задерживаться.

– А уборка? Когда я заходил в костюмерную, там царил беспорядок.

– У нее теперь к этому душа не лежит.

Даймонд придвинулся ближе к Шерману:

– Так почему вы солгали?

– Не хотел, чтобы ее изводили допросами. Она не убийца.

– Вы знаете, куда она ушла?

– Наверное, домой. Она живет в Уорминстере.

Вспомнив разговор с Кейт вскоре после того, как был найден труп Дениз, Даймонд сказал:

– Я заметил трения между Кейт и Дениз.

– На вашем месте я бы не придавал этому значения. Дениз подчинялась Кейт, хотя и проработала здесь дольше. Естественно, такая ситуация чревата трениями.

– Кейт не очень-то расстроилась, узнав о смерти Дениз.

– По-моему, она старалась сдерживаться.

– Вы только что сказали, что у Кейт «теперь душа не лежит» к уборке в костюмерной. Что вы имели в виду?

Шерман нерешительно помолчал, потом наконец объяснил:

– Да просто после всех ужасов, которые здесь творились, у любого опустятся руки.

Умно, но не убедительно, мысленно откликнулся Даймонд. Если Кейт и растерялась поначалу, то давным-давно уже пришла в себя. Ее неприязнь к Дениз была очевидна с самого начала. Кейт вполне могла под каким-нибудь предлогом заманить Дениз наверх, опоить и столкнуть с высоты, инсценируя ее самоубийство. За время работы с Дениз она наверняка изучила ее подпись и сумела подделать ее. До какого-то момента Кейт казалось, что все идет по плану. Потом она узнала о тайном визите Клэрион в театр. И запаниковала: неужели Клэрион узнала правду и явилась разоблачить убийцу? После этого было проще простого прихватить в костюмерной пакет, прокрасться в ложу и задушить Клэрион.

Даймонд повернулся к Холлиуэллу:

– Бред. Мне надо поговорить с ней.

Шерман покачал головой:

– Она подумает, что ее взяли под подозрение.

– И будет права, а вам я не дам ее предупредить. – И он велел Холлиуэллу не спускать с Шермана глаз в течение часа.

– Ну как вы не понимаете? У меня же дела! – возмутился Шерман. – Мне еще руководить демонтажем!

– Чем?

Холлиуэлл подсказал:

– Декорации будут разбирать и уносить, шеф.

Даймонд наставил на Шермана вытянутый палец.

– Оставьте декорации на месте, не трогайте на сцене ничего. Это приказ.

Направляясь по шоссе А36 на юго-восток от Бата в плотном, пятничном потоке транспорта, Даймонд держал свои обычные сорок миль в час. Рядом с ним сидел сержант, пару месяцев назад переведенный в отдел из Чиппинг-Содбери. Появление Лью Роджерса в отделе прошло почти незамеченным, потому Даймонд воспользовался поездкой, чтобы поближе познакомиться с новым подчиненным. Однако сумел узнать лишь то, что до работы Лью Роджерс добирается на велосипеде.

– Кейт живет одна? – спросил Роджерс у Даймонда.

– Насколько мне известно, да.

– Вы намерены арестовать ее?

– Если понадобится.

Через пару минут у ехавшей впереди машины вспыхнули тормозные огни. Транспорт встал впереди повсюду, насколько Даймонду хватало взгляда.

– Наверное, дорожные работы, – предположил Роджерс.

– Вряд ли. – Даймонд прислушался к сирене, завывавшей на двух нотах, и вскоре вдалеке показалась «скорая», прокладывавшая путь между остановившимся транспортом. Даймонд взялся за телефон, поговорил со службой управления дорожным движением, а потом объяснил Роджерсу, что проблема возникла впереди, на расстоянии полумили.

– Какой-то болван умудрился перевернуться на машине.

На звонок Даймонда в отдел ответила Ингеборг, только что вернувшаяся из Мелмот-холла.

– Новости есть? – спросил Даймонд.

– Да. Мелмот сказал, что уволил Кейт еще неделю назад. По его словам, она и раньше не отличалась усердием и держалась на работе только благодаря связи с Шерманом. Но недавно Мелмоту сообщили, что костюмерная в полном беспорядке, он зашел убедиться в этом и так возмутился, что сразу уволил Кейт.

– Вот и Шерман обмолвился, что у Кейт теперь «душа не лежит» наводить порядок. Мне надо было насторожиться и расспросить его как следует. А так он отделался невнятным объяснением.

– Хотите знать, кто наябедничал Мелмоту? Дениз Пирсолл. Она показала ему фотографии, которые сделала мобильником в костюмерной.

Даймонд присвистнул:

– Она нарывалась на неприятности, подставляя свою начальницу. Кейт наверняка поняла, кто нажаловался Мелмоту. – Факты мало-помалу восполняли пробелы в головоломке. – А ведь это сенсация, Инге. Это значит, что у Кейт был самый что ни на есть веский мотив отомстить Дениз. А если она считала, что Дениз могла проболтаться Клэрион, то имела основания убить и ее.

Голос Ингеборг зазвучал осторожно:

– Не будем забывать про Шермана, шеф. Они с Кейт любовники. Дениз мог убить и он.

– Уточнение принято. Мало того, у Шермана было больше возможностей убить Клэрион, чем у кого-либо другого. После разговора с Кейт все прояснится. Одна беда: я застрял в пробке.

Прошло еще десять минут.

– Когда подъедем к дому, – принялся инструктировать Роджерса Даймонд, – я остановлюсь где-нибудь поодаль, а звонить в дверь пойдете вы. Меня она знает, а вас – вряд ли.

Пробка медленно, но верно рассасывалась. Полицейский в форме, стоявший возле патрульной машины с включенной мигалкой, направлял поток транспорта в объезд места аварии.

– Кошмар, – выговорил Даймонд, проводив взглядом смятые в гармошку останки синего автомобиля, которые провезли мимо на грузовике аварийной службы. – Наверное, врезался в дерево.