Текст книги "Дремлющая Бездна"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)

В конце спуска, на двух этажах здания из дерева и композитных панелей, бывшего частью первого построенного на планете комплекса, располагался ресторан «Глейфилд». По сумрачному пустынному помещению бара Араминта прошла к лестнице, ведущей в верхний зал, и поднялась в ресторан. Там тоже почти не было посетителей. «Глейфилд» гордился широким крытым балконом, идущим вдоль всей передней стены, но, по мнению Араминты, столики здесь стояли слишком тесно, и официанткам во время наплыва клиентов, вероятно, было трудно между ними протискиваться. Она села у балюстрады, откуда открывался великолепный вид на бульвар Дарьяд. Араминта нередко приходила сюда днем, чтобы отдохнуть после смены, сидя с чашкой горячего апельсинового шоколада и наблюдая за людьми и кораблями. Справа от нее бульвар плавно изгибался, открывая ряд высоких зданий, в которых можно было проследить все стили, сменившие друг друга за сто семьдесят лет истории Колвин–сити. Слева река Кэрнс пересекала город, унося свои воды к Великому облачному океану, который находился в двадцати милях отсюда. Дельта реки шириной в полмили образовывала отличную естественную гавань прямо в городе. Доки на обоих берегах обеспечивали надежную стоянку для тысяч яхт – от небольших парусных шлюпок до прогулочных кораблей, оснащенных антиграв–двигателями. Реку пересекали два огромных моста: один в виде пологой арки из наноуглерода, опирающейся только на берега, а второй – подвесной, более традиционного вида, с ослепительно–белыми столбами высотой в триста метров. Над ними проворно мелькали антиграв–капсулы, но наземного транспорта почти не было, в последнее время мостами пользовались преимущественно пешеходы. На противоположном, южном берегу, раскинулись богатые кварталы роскошных особняков, утопающих в зелени бульваров и обширных парков.

На северном берегу, всего в полумиле от «Глейфилда», на заболоченных низинах раскинулись доки: две квадратные мили погрузочно–разгрузочных машин, складских ангаров, причалов, посадочных площадок и автопарков. Этот комплекс положил начало развитию континента Изиум, где находился второй космопорт планеты. На Виотии почти не было тяжелой промышленности, так что основную массу оборудования и продуктов передовых технологий приходилось импортировать. При том что Эллезелин находился всего в семидесяти пяти световых годах, Виотия оказалась на краю зоны Свободного Рынка – то есть свободного для компаний Эллезелина, но, к неудовольствию местных жителей, почти недостижимого для любого другого представителя коммерческой сети. Между Виотией и Эллезелином не было червоточины. Пока не было. Но шли газговоры, что в следующем столетии, когда внутренний рынок Виотии достаточно вырастет, проход будет открыт и дешевые товары наводнят гланету, превратив ее в экономическую колонию. А пока здесь приземлились и стартовали корабли из Внешних миров. Попивая апельсиновый шоколад, Араминта рассеянно наблюдала за их движением. Множество грузовиков, свинцово–серых, массивных и неповоротливых, вертикально спускалось с неба. Позади них стартовали уходящие суда, они быстро пронзали слой знаменитых розовых облаков Виотии и, поднявшись в стратосферу, мгновенно исчезали из вида. Араминта улыбнулась, вспомнив противницу инграв–капсул. Если она права, что же происходит с геологическими слоями при движении космических кораблей? Может, проще было бы открыть червоточину? Араминта предпочла бы возвратиться к Первой эре Содружества и элегантным поездам, курсирующим между звездными системами. Жаль, что Внешние миры наотрез отказались от этого транспорта, оберегая свою политическую свободу и не желая становиться частью монокультуры, особенно цивилизации Высших, способных лишить их с трудом обретенной независимости.

Араминта засиделась за столиком гораздо дольше, чем обычно. Солнце уже клонилось к закату, и умирающие лучи звезды класса К, проходя сквозь туманную мезосферу, заставили облака вспыхнуть золотисто–розовым сиянием. На Кэрнсе загорелись яркие огни океанских барж; антигравитационные двигатели поддерживали их плоские днища над покрытой рябью водой и уносили суда в море, к невидимым с берега островам. Вид города всегда успокаивал Араминту. Огромный центр человеческой деятельности пробуждал уверенность в том, что цивилизация работает и ничто не способно поколебать ее основ. И теперь сама Араминта может взяться за эффективную работу и начать самостоятельно строить свою жизнь. Экзообразы файлов из агентств недвижимости медленно проплывали перед ее мысленным взором, помогая строить детальные планы, на что прежде она никогда не осмеливалась. Без денег это были не более чем хрупкие мечты, но сегодня вечером они постепенно обрели прочность настоящих планов. Несмотря на еще не улегшееся волнение, Араминта храбро смотрела вперед. Этот день положит начало ее настоящей жизни.

Солнце утонуло в теплом багровом сиянии. Закатный блеск вполне соответствовал настроению девушки. Зал уже начали заполнять первые вечерние посетители. Она оставила хорошие чаевые и спустилась вниз. Обычно она возвращалась после ресторана на работу, заходила по пути в магазины, а потом, забрав байк, отправлялась домой. Но сегодняшний день был особенным. В баре уже играла громкая музыка. Люди останавливались у стойки, заказывали себе напитки и аэрозоли. Араминта взглянула на свою одежду. На ней была скромная темно–голубая юбка, прикрывающая колени, и белая блузка с короткими рукавами из легко стирающейся ткани, чтобы быстро удалять пятна. Люди вокруг уже принарядились к вечеру, и по сравнению с ними Араминта чувствовала себя настоящей простушкой.

«Но кто они такие, чтобы меня осуждать?»

Настолько крамольной мысли она не могла себе позволить с тех пор, как кинула Лэнгхэм. В тот момент будущее, хотя бы в ее воображении, сулило ей безграничные возможности.

Араминта протолкалась к стойке и окинула взглядом ряды бутылок.

– «Зеленый туман», пожалуйста, – сказала она бармену.

Он удивленно усмехнулся, но ничего не сказал и подал напиток. Араминта, стараясь не вдохнуть клубящийся туман, осторожно отпила глоток. Если пары попадут в нос, она мгновенно растеряет остатки благоразумия.

– Давненько я не видел, чтобы кто–то заказывал этот напиток, – раздался мужской голос.

Она обернулась. Рядом с ней был мужчина привлекательной наружности, свойственной почти всем в нынешнее время, с безукоризненными чертами лица, подправленными, как она догадывалась, в процессе как минимум двух процедур омоложения. Как и большинство посетителей бара, он был прекрасно одет, и серо–красный плащ–костюм переливался на его фигуре мягкими отблесками.

И это был не Ларил.

– А у меня давненько не случалось повода, чтобы его заказать, – ответила она.

И усмехнулась собственной храбрости.

– Могу я предложить тебе еще бокал? Кстати, меня зовут Джафул.

– Араминта. Но нет, только не «Зеленый туман», это просто дань ностальгии. Что посоветуешь?

– Говорят, что «Водка восемьдесят восемь» с Адлиера годится для любых случаев.

Она прикончила напиток одним глотком, стараясь не слишком морщиться.

– Значит, с нее и начнем.

– Ты проснулась?

Араминта пошевелилась, услышав вопрос. Нет, она еще не совсем проснулась, скорее, дремала, погрузившись в приятные воспоминания о прошедшей ночи, заполненной любовью. В голове еще не растаяло странное видение, словно ее в темном небе преследовал темный ангел. Джафулу было достаточно и малейшего движения. Его руки скользнули по ее животу и обхватили грудь. Она застонала, все еще видя во сне тающего вдали ангела. Джафул перевернул ее на живот, и это вызвало легкое замешательство. А потом его член, твердый и настойчивый, снова ворвался в нее. Такая позиция ей не нравилась. С каждым толчком ее лицо все плотнее прижималось к мягкому матрасу. Она начала извиваться, пытаясь изменить позу, но Джафул, похоже, принял это за выражение полного удовольствия. Напряженное дыхание прервалось радостным криком. Араминта приспосабливалась, как могла, но наслаждения не получала. «Практики маловато», – подумала она и с трудом сдержала смех. Он бы этого не понял. По крайней мере она постаралась наверстать упущенное. С момента прихода в квартиру они упражнялись почти без перерыва.

Джафул отметил оргазм восторженным воплем. Араминта ему подыграла. Да, она отлично помнила, как это делается. За восемнадцать месяцев проведенных с Ларилом, она почти автоматически имитировала оргазм.

Джафул перекатился на спину и отдышался. Потом усмехнулся, глядя на нее.

– Фантастика. У меня давным–давно уже не было такой ночи. Или вообще не было.

Она понизила голос.

– Ты был великолепен.

Смешно, они как будто отвечают заранее выученный урок.

Встреча в баре. Уединение в квартире на одну ночь. Взаимные комплименты. Они оба безукоризненно выполняют ритуал.

Но это было приятно.

– Я пошел в душ, – сказал он. – Закажи в кулинарном модуле что– нибудь на свой выбор. Там неплохая программа синтеза.

– Я так и сделаю.

Он скатился с кровати и исчез в ванной. Только тогда она с любопытством осмотрелась. Шикарная городская квартира холостяка, о чем свидетельствовала простая, но явно дорогая обстановка и картины современных художников. Всю противоположную стену занимало окно, прикрытое белоснежными шторами.

Араминта принялась собирать одежду. Белье (скорее практичное, чем сексуальное, отметила она со вздохом) – рядом с кроватью. Юбка – на полпути от двери. Белая блузка – в кресле. Она оделась и снова окинула взглядом спальню. В душе все еще шумела вода. Он всегда так долго моется или тянет время, вежливо предоставляя ей возможность потихоньку уйти? Она пожала плечами и решила покинуть квартиру.

С Джафулом ей было хорошо. И она действительно получила массу удовольствия в постели. Просто никак не могла представить, что они скажут друг другу за завтраком. Скорее всего, оба будут чувствовать себя неловко. А так она просто сохранит приятные воспоминания.

– Надо больше практиковаться, – сказала она себе и лукаво улыбнулась.

А почему бы и нет? У нее снова начинается реальная жизнь.

Араминта спустилась в огромный вестибюль, вышла на улицу и зажмурилась от яркого розового света. До начала ее смены «У Ника» осталось всего двенадцать минут. Юз–дубль подсказал, что она находится на проспекте Спалдинга, почти на другом конце города. И Араминта вызвала такси. Примерно через тридцать секунд в трех метрах от нее над бетонным тротуаром повисла красно–желтая капсула. Араминта изумленно смотрела, как открывается дверца. Она никогда в жизни не вызывала такси, этим всегда занимался Ларил. А после развода она просто не могла себе позволить подобной роскоши. «Еще одно ущемление свободы».

В кафе «У Ника» она сразу же бросилась в туалетную комнату для персонала. Едва она вышла, завязывая тесемки фартучка, Тандра окинула ее подозрительным взглядом.

– Мне кажется, на тебе та же самая одежда, что и вчера. – Она осторожно принюхалась. – Ага. И снова «Мытье на ходу». У тебя что–то случилось с водопроводом?

– Знаешь, когда я отсюда уйду, я буду по тебе скучать, – ответила Араминта, стараясь не рассмеяться.

– Как его зовут? Вы давно встречаетесь?

– Ты же знаешь, я ни с кем не встречаюсь.

– Ой, да брось!

– Я хочу кофе.

– Не выспалась?

– Я долго просидела с файлами недвижимости.

Тандра насмешливо фыркнула.

– Никогда не слышала такого имени, дорогуша.

После того как разошлись первые посетители, Араминта просмотрела полученную сводку. На этот раз все было по–другому. Ее юз–дубль связывался с агентами, и Араминта успела совершить виртуальный тур по пяти самым многообещающим объектам, а после наметила один из них для посещения.

Она поняла, что это то, что ей надо, как только вошла в дверь. Квартира располагалась на втором этаже перестроенного трехэтажного здания на проспекте Филбург – в полутора милях от доков и в трех кварталах от реки, – состояла из двух спален и отлично подходила для служащего со средним заработком. Здесь даже имелся балкон, с которого, перегнувшись через перила, можно было увидеть реку.

Араминта произвела сканирование с помощью современной аналитической программы, рекомендованной десятком профессиональных строительных компаний. Квартира нуждалась в косметическом ремонте, поскольку нынешний владелец, проживший в ней около тридцати лет, за все это время ничего не делал. Еще следовало заменить сантехнику и установить новые домашние системы. Но само здание было крепким.

– Я покупаю, – сказала она агенту.

После часа торговли с продавцом цена остановилась на пятидесяти восьми тысячах. Это было больше, чем хотелось бы, но Араминта отложила достаточно средств для полноценной переделки. Правда, на жизнь оставалось совсем немного, но, если закончить работу за три или четыре месяца, ссуду в банке брать не придется. Глядя на порванное и пыльное напольное покрытие гостиной и древние светотканые стеновые панели, она представила себе объем работы. И на миг засомневалась.

«Решайся, – сказала она себе. – Ты справишься. Ты долго этого ждала и наконец получила».

Она вздохнула и вышла из квартиры. Сейчас ей хотелось вернуться домой и встать под душ. Хватит с нее «Мытья на ходу». А потом можно будет одеться и снова выйти. В Колвин–сити есть много баров, о которых она слышала, но никогда не посещала.

Двойной Троблум проснулся в двух спальнях пентхауза. Реальное существо лежало на матрасе из специальной пены, удобно поддерживающей огромное тело, что обеспечивало полноценный сон. Эта кровать стояла в Катриониной комнате, сплошь затянутой розовой тканью и изобилующей всевозможными украшениями и пуфиками, – типичной девичьей спальне, к которой он давно уже привык. Его параллельный центр ощущений через двусторонний канал был подключен к объемной проекции Говарда Лайанга, агента Звездного Странника, принимавшего участие в подготовке дезинформации. Говард ночевал в главной спальне, где делил огромную круглую постель с тремя девушками. Над этим аспектом объемных проекций Троблум трудился не один год. Зато теперь в любой момент, когда возникало соответствующее настроение, эти четыре персонажа устраивали настоящие оргии. Комбинации, составляемые их гибкими молодыми телами, были бесконечно разнообразны, и процесс продолжался столько, сколько хотелось Троблуму. Он часами мог оставаться с ними, и его тело впитывало наслаждение, генерируемое в тщательно настроенном нейронном центре Говарда. В такие моменты Троблум становился одновременно и куклой, и кукловодом. Строго говоря, связь четверых молодых людей не была исторической реальностью. По крайней мере Троблум не обнаружил тому никаких подтверждений. Но не видел в этом ничего невозможного и некоторые экстраполяции считал вполне оправданными.

После блокировки двустороннего канала, связывавшего реального Троблума с Говардом, видимость и ощущение красивых тел вокруг постепенно рассеялись. Он принял душ, распыливший вокруг него споры, очищающие и освежающие кожу, и вышел в гостиную, залитую теплым бронзовым светом. Юз–дубль доложил, что сообщений от адмирала Казимира еще не было, и Троблум счел это добрым знаком. Задержка означала, что он еще мог на что–то рассчитывать. Он представлял себе уровень бюрократизма на флоте и догадывался, что аналитическая группа еще даже не приступила к рассмотрению проблемы. Все–таки гипотеза Троблума шла вразрез со многими аспектами устоявшегося мнения. Он мог бы связаться с адмиралом лично и поторопить его, но протокольная программа не советовала этого делать.

Троблум накинул один из плащ–костюмов и, воспользовавшись лифтом, спустился в вестибюль. Его любимое кафе, стоявшее на берегу спокойной реки, располагалось совсем недалеко. Здание было построено из белого дерева таким образом, что по форме напоминало фолгайла, птицу еще более величавую, чем земной лебедь. Троблум уселся за свой обычный столик под аркой крыла. Свой заказ он отправил в обслуживающую систему, и вскоре робот уже подал ему свежевыжатый сок из яблок и брусники. Шеф–повар Роури несколько дней в неделю проводил в кафе и лично готовил для постоянных клиентов–гурманов. Для цивилизации, гордившейся своей приверженностью к равноправию, в некоторых вопросах Высшие могли быть настоящими снобами. Это относилось к отдельным традициям, ремеслам и в первую очередь к «настоящей» еде. В Дароке было всего несколько ресторанов и кафе, признанных образцами гастрономического искусства.

Первым поданным ему блюдом оказалась овсяная каша с фруктами и йогуртом. Все компоненты были выращены естественным образом – этим занимались энтузиасты натурального сельского хозяйства – и привезены с разных планет. Троблум приступил к завтраку. Роури, составляя пропорции, превзошел самого себя, добившись мягкого, но отчетливого вкуса. Троблум пожалел, что не может заказать еще тарелку, ведь за исключением тостов из обычного хлеба, количество подаваемой еды здесь было строго ограничено. Если кто–то рассчитывал на добавку или гигантскую порцию, ему следовало воспользоваться автоматической закусочной.

Троблум доел кашу и принялся было за чай, как вдруг за его столик сел посторонний человек. Троблум недовольно поднял голову. Кафе уже заполнилось посетителями – как и всегда в это время, что, впрочем, не оправдывало столь бестактное поведение. Но упрек не успел сорваться с губ.

– Надеюсь, ты не возражаешь, – сказал Марий, устраиваясь в кресле. За его черным плащ–костюмом тянулись темные полосы, словно в режиме замедленной съемки. – Я слышал об этом месте много хороших отзывов.

– Не церемонься, – ворчливо ответил Троблум.

Он понимал, что не должен так явно проявлять свое неудовольствие в присутствии Мария, поскольку его фракция жертвовала на частные проекты Троблума такие объемы РМЭ, какие могла себе позволить только крупная компания. Но его раздражали обязательства, которые приходилось принимать в обмен на средства. Не то чтобы эти задачи были слишком сложными, но они всегда требовали массы времени.

– Да ты и так не церемонишься.

Робот–официант принес еще одну фарфоровую чашку для Мария.

– Как дела, Троблум?

– Прекрасно. Как тебе наверняка известно.

Его датчики зарегистрировали легкий экран вокруг стола, замкнувшийся на Марии. Ничего экстраординарного, но вполне достаточно, чтобы никто не смог подслушать их разговор. Троблум всегда недолюбливал представителя фракции АНС и никак не ожидал личной встречи. Его неожиданное заявление встревожило Троблума. Случилось нечто важное для них.

Марий отпил глоток чая.

– Превосходно. Ассам?

– Вроде того.

– Те, кто остался на Земле, очень гордятся своими древними традициями. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы они сами поднимались в горы и с ли листочки. Как ты считаешь?

– Мне на это наплевать.

– Ты ведь не обращаешь внимания на многие вещи, не так ли, дружище?

– Чего ты хочешь?

В зеленых глазах Мария, в упор смотревших ему в лицо, мелькнул а тень неприязни.

– Ну да, в прямоте тебе не откажешь. Ладно. Доклад, касающийся Пары Дайсона, который ты представил флоту.

– А в чем дело?

– Это очень интересная гипотеза.

– Это не гипотеза, – раздраженно бросил Троблум. – Это должно стать разгадкой происхождения Темной Крепости.

– Чего–чего?

– Темной Крепости. Так изначально называли генератор поля вокруг Альфы Дайсона. Я полагаю, его так назвал Жан Дювуа, участник первой исследовательской миссии «Второго шанса». Поначалу название имело иронический смысл, но после того как началась война, о нем забыли, а уж после операции «Огненный вал» люди и вовсе…

– Троблум!

– Да?

– Мне это не интересно.

– Если хочешь, я могу предоставить тебе оригинальные копии бортовых журналов «Второго шанса», они хранятся в моем персональном терминале.

– Не надо. Но я тебе верю.

– О, ради Озз…

– Послушай, – прервал его Марий. – Я действительно верю тебе. Ты привел неопровержимые доводы. Адмирал внимательно выслушал твой доклад, а он не из тех, кого легко убедить. Они отнеслись к этой идее со всей серьезностью.

– И это отлично, не так ли?

– Это великолепно, я уверен в успехе. Но тебе надо подумать о том, откуда у тебя такие подробности о Темной Крепости.

– Ох. – Троблум встревожился не на шутку. – Я никогда не упоминал о том, что был там.

– Это я знаю. Дело в том, что нам бы очень не хотелось, чтобы правление АНС узнало о детальном исследовании Темной Крепости, проведенном тобой и твоей командой. Сейчас это было бы совсем некстати. Понимаешь?

– Да. – Троблум даже опустил голову. Как ни странно, но в данный момент он ощутил раскаяние. Вероятно, он должен был бы заранее догадаться, что доклад привлечет излишнее внимание к его особе. – Ты думаешь, флот начнет меня проверять?

– Нет. Сейчас у них для этого нет никакого повода. Ты обычный ученый, добивающийся дополнительного финансирования. Случай нередкий. И так должно оставаться и впредь.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. Если аналитическая группа посоветует адмиралу не предпринимать никаких дальнейших действий, тебе не стоит лезть из кожи.

– А если они решат провести тщательное исследование?

– Мы уверены, что этого не случится.

Троблум откинулся назад, стараясь разобраться в ситуации. Ему было трудно понять мотивацию и психологию других людей.

– Но если вы имеете влияние на флот, о чем беспокоиться?

– Мы не можем повлиять непосредственно на флот, пока им командует адмирал Казимир. Но аналитическая группа, занимающаяся твоими рекомендациями, – это уже другая организация. Кое–кто из ее членов нам сочувствует, как и ты.

– Да, конечно. – Отчаяние начало затуманивать его сознание. – А могу я вернуться к этой идее после паломничества?

– Посмотрим. Возможно.

Не слишком определенное обещание, но все же лучше, чем категорический отказ.

– А мой проект двигателя?

– Ты можешь продолжать его разработку при условии, что не станешь разглашать результаты. – Марий ободряюще улыбнулся, но улыбка получилась неестественной. – Троблум, мы высоко ценим твою помощь и хотим, чтобы наши отношения были взаимовыгодными. Просто сейчас ситуация приближается к критической стадии.

– Я знаю.

– Благодарю. А теперь я ухожу, чтобы ты смог без помех наслаждаться едой.

Марий ушел, и только после этого появился подозрительно задержавшийся робот–официант. Троблум уставился в стоящую перед ним тарелку: горка облитых маслом оладий, между которыми проглядывали полоски бекона, сыр из молока йока, омлет из яиц гарфоула и черный пудинг, украшенный клубникой. Кленовый сироп и афтонский соус стекали, словно лавовые потоки. По краям тарелки были артистично разложены миниатюрные драники, запеченные в вине салфады и поджаренные золотистые ломтики томатов.

Троблум впервые за много лет лишился аппетита.