Текст книги "Дремлющая Бездна"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 43 страниц)

– Где они? – крикнул Максен. – Я их потерял.

– Они только что добрались до края рынка. Улица Албарик. Я все еще чувствую их.

Он бросился в погоню, расталкивая собравшихся зевак.

– Эдеард, нет! – крикнул вслед ему Чаэ.

Эдеард чуть не остановился, услышав приказ, но прекратить погоню он не мог. «У нас еще есть шанс их поймать». Это будет их первый настоящий арест. До сих пор, за четыре месяца стажировки, им приходилось лишь убирать с улиц пьяниц и разнимать драки. Ничего похожего на реальную работу констеблей не подворачивалось. Он свернул в узкий проход между прилавками. Максен и Кансин бежали следом.

– Вернитесь! – заорал Чаэ.

Эдеард проигнорировал приказ сержанта, и это вызвало в его крови всплеск грешного ликования.

Торговцы за прилавками подбадривали стажеров громкими криками. Эдеард и Максен телепатическими посылами разгоняли прохожих. Пока все получалось. Расстояние между ними и грабителями постепенно уменьшалось.

Ген–орел Эдеарда парил над улицей Албарик, едва не задевая крыльями цветущие деревья. Четверо преступников тяжело бежали под ним по тротуару по направлению к Главному каналу. Чтобы не привлекать внимания, они спрятали ножи, но и теперь мысли проходящих мимо людей излучали любопытство и беспокойство.

– Куда они направляются? – спросила Кансин.

– Похоже, к каналу, – ответил Максен.

Его телепатический посыл переполняло радостное возбуждение.

Эдеард наконец увидел впереди край рынка; за полосатыми шатрами уже виднелась розоватая пелена пропитанных солнцем цветов.

– Ты можешь отыскать поблизости других констеблей? – спросил он.

– Проклятье, я в состоянии только определить, куда бегу, – пожаловался Максен.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросила Кансин, не скрывая мрачных сомнений.

– Остановить их, – сказал Эдеард.

«Разве не ясно? Что это с ней?»

– Их больше, чем нас. И у них ножи.

– Я с ними справлюсь, – уверенно бросил он.

Сомнения Кансин пролетели мимо него, словно упавшие с дерева лепестки.

Теперь они быстро приближались к грабителям. По сравнению с многолюдным рынком улица Албарик была почти пустынной, и констебли быстро двигались вперед, прогоняя с пути случайных зазевавшихся прохожих.

Ген–орел взмыл в небо над последним деревом саф–вишни и показал Эдеарду, что улица упирается в набережную Главного канала. Широкий водный путь, разделяющий город на две части, простирался в обе стороны. На западе, в месте пересечения с Внешней Дугой, он образовывал Бирмингемскую заводь, а на востоке раскинулась Верхняя заводь, объединяющая его с Витым и Рыночным каналами. Между Силварумом и районом Падуя стояло всего два моста – по одному у каждой заводи. Как и большинство мостов в Маккатране, они были узкими и крутыми, и многие люди предпочитали переправляться через канал, достигающий ста пятидесяти футов в ширину, на гондолах. В конце улицы у причала стояло несколько свободных лодок.

– Засек их, – воскликнул Эдеард. – Они только что добежали до конца улицы. – Но его ликование быстро развеялось; четверо преступников протопали по деревянному настилу причала и спрыгнули в поджидавшую их гондолу. Она сильно отличалась от изящных суденышек, скользивших по водным городским протокам, казалась старой и грязной, краска давно облупилась, а навес выгорел под солнцем. Но на корме стояли два гондольера с шестами в руках. – О, Хоньо!

– Что такое? – потребовала объяснений Кансин.

Она покраснела и запыхалась от бега, но не отставала.

– Лодка, – выдохнул Эдеард. – Скорее, мы еще можем их поймать.

Прямо перед ним из роскошного ресторана, каких на улице Албарик было немало, вышла величественная дама в развевающемся черно–белом одеянии, сопровождаемая эскортом молодых горничных. Его посыл освободить дорогу, похоже, не дошел ни до одной из женщин. Он метнулся в сторону, огибая процессию и ругаясь на бегу. Третья рука хлопнула его, словно назойливое насекомое, и Эдеард не удержался от свирепого взгляда.

Ген–орел поднялся по спирали и показал, что облупленная гондола отошла от причала и присоединилась к потоку судов, курсирующих по широкому каналу. Гондольеры, хоть и не утруждали себя ремонтом лодки, но дело свое знали отлично. Работая одновременно двумя шестами, они погнали свою гондолу быстрее всех остальных лодок. Четверо грабителей уселись на скамьях и засмеялись.

Эдеард, Максен и Кансин выбежали на берег канала и проскочили до самых ступеней причала, рискуя свалиться в воду.

– Мерзавцы! – крикнул вслед преступникам Максен.

Один из гондольеров издевательским жестом махнул им шляпой, украшенной зелеными и синими лентами. Гондола уже отошла вниз по течению ярдов на двадцать. Эдеард с мрачной уверенностью понял, что грабители беспрепятственно продолжат свой путь до самого Сампалока. а пострадавший торговец будет разорен.

– Помогите нам, – крикнул он оставшемуся у причала гондольеру. – Помогите их догнать.

Эта гондола сияла на солнце черными лакированными бортами, а навес над ней был вышит алыми птичьими лапками. Эдеард почему–то вдруг понял, что она принадлежит той женщине, которую они обогнали.

– Не могу, парень, – ответил лодочник. – Это личная гондола госпожи Флорелл.

Эдеард прикинул, не столкнуть ли его в канал и не реквизировать ли гондолу, чтобы пуститься в погоню. Но он не имел ни малейшего представления, как работать шестом.

Над водой раздался громкий хохот. Грабители, уже уплывшие на три десятка ярдов, перегибались через борта, сыпали насмешками и размахивали руками. У Эдеарда от такого издевательства заледенела кровь. Он свирепо усмехнулся. Какая–то часть его ярости видимо просочилась наружу. Максен и Кансин отшатнулись. Хохот прекратился.

Эдеард протянул третью руку и вырвал из рук грабителя похищенный ларец. Бандит судорожно схватил воздух, но ящичек уже поднялся над гондолой футов на десять. Грабители попытались вернуть добычу при помощи своих третьих рук.

– И это все, на что вы способны? – поддразнил их Эдеард.

Их старания даже не ослабили его хватки.

Люди в гондолах в молчании смотрели, как ящичек плавно летит по воздуху и приземляется у ног злорадно улыбающегося Эдеарда. Он скрестил руки на груди и обратился к грабителям:

– Больше не появляйтесь в нашем районе, – отправил он телепатический посыл вслед удаляющейся гондоле. – Никогда.

– Считай, что ты уже сдох, паршивец, – пришел ответ.

Эдеард третьей рукой нажал на корму гондолы, заставив ее опасно качнуться. Но, чтобы ее опрокинуть, было уже слишком далеко, а потом все шестеро поспешно закрылись общим щитом.

Максен, рассмеявшись, сильно хлопнул Эдеарда по плечу.

– Клянусь Заступницей, ты лучший из нас, Эдеард. Самый лучший. Ты видел их рожи?

– Видел, – протянул Эдеард, ехидно улыбаясь.

– Этот день они никогда не забудут, – сказала Кансин. – Великие небеса, Эдеард, ты, верно, испугал их до смерти.

– Будем надеяться. – Он улыбнулся своим друзьям, уверенный, что это происшествие немного укрепило связь между ними. Кружевной зонтик ударил его по руке. – Ой.

Зонтик принадлежал пожилой женщине, которую они обогнали на тротуаре.

– В будущем, молодой человек, вы должны проявлять большее уважение к тем, кто старше вас и занимает более высокое положение, – заявила она Эдеарду. – Вы оттолкнули меня с дороги, когда гнались за кем–то, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. Я такого не потерплю.

– Э-э, да, мадам. Простите.

– Госпожа Флорелл! – Ее голос задрожал от возмущения. – И не притворяйтесь, что вы не знаете, кто я такая.

Эдеард услышал за спиной сдавленный смешок Максена.

– Да, госпожа Флорелл.

Она окинула его подозрительным взглядом. Эдеард решил, что на вид она не моложе, чем мастер Соларин.

– Я доложу о вас своему племяннику, – сказала женщина. – В былые времена в констеблях служили достойные люди. Но эти дни прошли. А теперь прочь с моей дороги.

Говоря по правде, он и не стоял у нее на пути, но все же сделал шаг назад. Женщина, шурша необъятной юбкой, прошла мимо и стала спускаться по ступеням на деревянный настил причала. Ее свита поспешила следом. Две горничные одарили его озорными усмешками. А потом вся компания погрузилась в гондолу.

– Видел? – заговорил Максен, обнимая Эдеарда за плечи. – Такова наша награда – почет и уважение от благодарного населения.

– Кто это? – простонал Эдеард.

Его вопрос вызвал у Максена очередной приступ смеха.

– Ты действительно не знаешь? – недоверчиво спросила Кансин.

– Нет.

– Помимо всего прочего, это госпожа Флорелл, тетка нашего мэра.

– Ого. Полагаю, такая встреча не сулит нам ничего хорошего, да?

– Верно. В последние сто лет каждый мэр приходится ей каким–то родственником. По существу, она и решает, кого изберет Высший Совет.

Эдеард покачал головой и посмотрел на гондолу. Госпожа Флорелл скрылась под навесом. Гондольер подмигнул ему и отчалил.

– Надо возвращаться, – сказал Эдеард.

Неунывающий Максен нагнулся, чтобы поднять ящик. Ощутив его тяжесть, он оглянулся на Эдеарда.

– Я чувствую, что здесь полным–полно цепочек на шею. Должно быть, золотые.

– Я надеюсь, что с ним все в порядке, – сказал Эдеард.

– С Чаэ? – с некоторым беспокойством спросила Кансин.

– Нет, с пострадавшим торговцем.

– А, да. Наверное.

Высоко над Главным каналом ген–орел парил в потоках нагретого воздуха, не теряя из виду потрепанную гондолу, спешившую к Сампалоку.

Эдеард и его товарищи вернулись на место преступления, когда большая часть людей уже разошлись. Несколько торговцев в отличительных темнозеленых фартуках суетились вокруг поставленных на место прилавков и заново раскладывали товар. Бойд и Динлей помогали закрепить сорванный при нападении навес.

Раненый торговец все еще лежал на земле. Возле него на коленях стояла женщина, а у ее ног виднелся открытый докторский саквояж. Ей помогали двое подмастерьев. Они уже забинтовали грудь мужчины, и женщина, неподвижно замерев и прикрыв глаза, положила руку на повязку. Ее третья рука манипулировала рассеченной плотью, соединяя разорванные сосуды и связки. Утонченное лицо застыло от напряжения. Время от времени женщина негромко отдавала команды своим помощникам, и по ее указанию они задействовали свой телекинез.

Эдеард внимательно смотрел, одновременно пытаясь проследить за ходом процесса и своим про–взглядом. Доктор Сенео никогда не пользовалась для операций третьей рукой, хотя Фахин рассказывал, что во врачебных книгах такая тактика рассматривается.

– Вы трое в порядке? – пришел телепатический посыл от Бойда.

– Конечно, – ответил Максен.

Бойд взглядом указал на сержанта Чаэ, беседующего с группой торговцев.

– Будьте осторожны, – едва слышно прошептал он.

Чаэ направился к ним с искаженным яростью лицом. Его ботинки так тяжело ступали по серо–коричневому тротуару, что Эдеарду показалось, будто они оставляют в твердом покрытии отпечатки. Он и сам не понял, как вышло, что он встал впереди Максена и Кансин.

– Мне кажется, вы получили недвусмысленный приказ, – угрожающе спокойным тоном заговорил Чаэ.

Вся радость Эдеарда от возвращения похищенного ящика мгновенно испарилась. Он и не думал, что Чаэ может так разозлиться. На этот раз сержант даже не пытался скрыть свои чувства.

– Но, сержант…

– Я приказывал вам остановиться или нет?

– Ну, да… Но…

– Значит, вы меня слышали?

Эдеард опустил голову.

– Да, сержант.

– И вы не повиновались. Мало того, вы навлекли угрозу на себя и своих коллег. Вы напали на членов банды, к тому же при оружии. А если бы у них были пистолеты?

– Мы вернули его, – вызывающе заявил Максен.

– Что?

– Мы отняли его у грабителей, – громко объявил Максен.

Он слегка повернулся, чтобы видеть соседних торговцев, и поднял ящик Волна восхищения, выплеснутая людьми на рынке, удивила Эдеарда И заставила замолчать сержанта Чаэ, хотя он и продолжал сверлить их сердитым взглядом. Максен шагнул к людям, стоящим ближе всех к раненому.

– Вот, – сказал он, демонстрируя ларец.

Один из молодых парней в зеленом фартуке вышел вперед.

– Я Монрол, Кавайн приходится мне дядей. Этот ларец они украли у него. – Он повернул диск замка несколькими уверенными движениями, и крышка поднялась. – Все на месте, – улыбаясь, объявил он и продемонстрировал открытый ящик всему рынку. – Абсолютно все. Они вернули его Констебли вернули похищенное.

Кто–то захлопал в ладоши. Вскоре к нему присоединились все зрители Послышался пронзительный одобрительный свист, а потом трех констеблей окружили мужчины и женщины в темно–зеленых фартуках. Им пожимали руки и хлопали по спинам. Сияющий Монрол обнял Максена, потом повернулся к Кансин. Эдеард тоже очутился в чьих–то объятиях.

– Спасибо, спасибо, – слышалось со всех сторон.

– Сержант Чаэ, – раздался глубокий бас.

Торговцы замолчали, пропуская вперед Сетерсиса. Пару раз Эдеард видел его, когда Сетерсис жаловался сержанту Чаэ, что патрули констеблей слишком редко посещают рынки. Сетерсис возглавлял ассоциацию торговцев Силварума и благодаря этому входил в состав совета городской торговли что придавало ему почти такой же политический вес, каким обладали мастера гильдий.

– Я правильно понял? – заговорил Сетерсис. – Неужели констебли наконец пришли нам на помощь?

Чаэ заметно смутился.

– На этот раз мы подоспели вовремя. – Яростный блеск в его глазах несколько угас, и на лице появилось почти благодушное выражение. – Я как раз собирался выслушать доклад своих самых отчаянных сотрудников о преследовании.

– Самых отчаянных? – Сетерсис усмехнулся, глядя на троих стажеров. – Да вы еще совсем юнцы, не так ли? Молодцы. Если бы у нас было больше таких парней среди констеблей, мы бы не оказались в нынешнем плачевном положении. Извини, девочка.

– Принято, – любезно ответила Кансин.

– Ну так расскажите же, как прошла погоня. Вам удалось спихнуть этих мерзавцев в канал?

– Нет, сэр, – сказал Эдеард. – Очень жаль, но они ушли на гондоле. Направились в сторону порта.

Его что–то удержало от упоминания о ген–орле, который показывал, что грабители уже миновали Лесную заводь и приближаются к Сампалоку.

– И никто из гондольеров нам не помог, – сердито буркнул Максен. – Хотя мы просили.

– Ха! Да это крысы в человеческом обличье. Но вы все равно отлично справились с работой. Не могу припомнить другого такого случая, когда констебли возвращали похищенные ценности. – Он многозначительно посмотрел на сержанта, и тот обиженно поджал губы. – Примите мою благодарность. Я уверен, остальные торговцы будут более приветливо встречать ваши патрули.

Эдеард понимал, что его лицо расплылось в дурацкой улыбке. Но ему, как и Максену, и Кансин, было все равно. А потом он вдруг увидел Динлея, стоявшего с таким видом, будто умер его близкий родственник.

Вскоре доктор объявила, что Кавайн поправится, и Чаэ приказал патрулю возвращаться в участок. Не говоря больше ни слова, он увел констеблей с рынка. На этот раз мысли сержанта были надежно скрыты, и Эдеард не мог определить, грозят ли им большие неприятности.

Максен обратился к Бойду с узконаправленным посылом, не скрывая его лишь от Эдеарда и Кансин:

«Что тут наговорил Чаэ?»

«Не так уж и много, – так же скрытно ответил Бойд. – Он кричал, чтобы вы вернулись. А когда понял, что вы уже далеко, ограничился помощью пострадавшему торговцу. Мне пришлось зажимать рану руками, чтобы хоть немного остановить кровь. Ее было так много, что я чуть не упал в обморок. Монрол рассказывал, что грабителям пришлось ударить его ножами два раза, прежде чем они смогли отнять ларец. Жаль, что я не побежал с ва но я замешкался в самом начале. Простите».

– Не стоит извиняться, – сказал Эдеард. – Чем больше я об этом дум тем больше убеждаюсь, как глупо поступил. Чаэ был прав.

– Что? – вслух воскликнул Максен.

Он тотчас посмотрел на Чаэ, но сержант, похоже, ничего не заметил.

– Четверо вооруженных ножами бандитов. Шестеро, если считать гондольеров. Нас могли убить, и только по моей вине.

«Мы вернули ящик».

– Повезло. Только и всего. Просто повезло. Сегодня Заступница нам улыбнулась. Завтра она может отвернуться. Нам надо действовать так, как поступают настоящие констебли. Надо работать сообща, одной командой.

Максен разочарованно покачал головой. Эдеард, обернувшись к Кана смущенно пожал плечами.

– Я побежала с тобой, – негромко сказала она. – Меня тоже занесло, так что не стоит обвинять только одного себя.

Эдеард кивнул. Чаэ шагал впереди, все еще ни на кого не глядя. Идущий рядом с ним Динлей старался даже не смотреть на товарищей. Возвращаясь на рынок с отбитым у грабителей ларцом, все трое чувствовали себя победителями; сейчас это ощущение быстро тускнело. Эдеарду хотелось просто повернуться и сбежать из города. Он знал, что в участке его не ждет ничего хорошего.

«Твое настроение совсем не похоже на радость возвращающегося героя», – пришло к нему послание Салраны, смягченное глубоким сочувствием.

Эдеард, подняв глаза к небу, робко улыбнулся.

– Извини. Мы отняли у воров добычу, но ведь мы гнались за головорезами из банды.

«Я знаю! Я все время следила за тобой про–взглядом. Ты был великолепен, Эдеард. Жаль, что я не пошла в констебли».

– Наш сержант не разделяет твоего восхищения. И, что еще хуже, он прав. Мы поступили неправильно.

«А вы не пробовали так и сказать пострадавшему торговцу?»

– Дело не в этом.

«Нет, в этом, Эдеард. Ты поступил правильно. И не важно, как ты добился успеха. Ты помог человеку. Заступница видела все, и она тобой довольна».

– Иногда надо совершить ошибку… – неслышно прошептал он.

Хорошее настроение частично вернулось, когда он представил, что бы сказал Акиим о нравоучениях и приказах Чаэ. Его суждение было бы кратким, но очень выразительным.

«О чем это ты?» – спросила Салрана.

– Так, ни о чем. Но я тебе благодарен. Сейчас мы вернемся в участок и постараемся разобраться с сержантом.

«Я всегда горжусь тобой, Эдеард. Расскажи мне вечером, чем все закончится».

– Обязательно. Я обещаю.

По возвращении в участок гнев Чаэ немного утих. Эдеард ждал, что сержант начнет кричать на них, как только за патрулем закроются ворота. Но Чаэ с грустным видом остановился, его защита на мгновение соскользнула, и Эдеард успел заметить, как сильно мысли Чаэ пропитаны усталостью.

– В малый зал, – скомандовал Чаэ.

Все послушно зашагали к зданию. Эдеард, пропустив товарищей вперед, немного помедлил у двери.

– Это полностью моя вина, – обратился он к Чаэ. – Я подбил их на погоню. Я не послушался вас и игнорировал тактику.

Несколько мгновений Чаэ внимательно рассматривал его, снова закрыв свои мысли от окружающих.

– Я знаю. А теперь представь, что бы произошло, если бы Сетерсис услышал, как я устраиваю вам разнос?

– Э-э, он, возможно, встал бы на нашу сторону?

– Верно. Парень, тебе пора повзрослеть и понять, как сохраняется равновесие в этом городе. Пойдем, я хочу поговорить со всеми вами.

Чаэ вошел в малый зал, и все констебли встали. Динлей аккуратно отдал честь.

– Отставить, – бросил Чаэ и третьей рукой захлопнул дверь. – Садитесь.

Стажеры недоумевающе переглянулись. Кроме Динлея, который все еще сторонился остальных.

– Итак, что вы можете сказать о своем поступке? – спросил Чаэ.

– Мы нарушили порядок, – осмелилась признаться Кансин.

– Да, нарушили порядок. Но мы спасли жизнь торговца. Отъявленные мерзавцы получили неприятный сюрприз. И похищенное добро возвратилось к его владельцу. Это положительные моменты. Следующие пару недель констебли будут пользоваться на рынках Силварума всеобщим уважением. В этом тоже нет ничего плохого. Я бы сказал, что вы поддержали власть закона. Эдеард?

– Сэр?

– Твой орел проследил за ними до конца?

– Э-э, да, сэр. Я видел, как они добрались до Сампалока и вошли в дом неподалеку от Главного канала. И пока еще не выходили оттуда.

– Итак, нам известен дом, в котором они предположительно живут. И что мы с этим будем делать? Собрать большой отряд и идти их арестовывать?

– Вероятно, нет.

– Почему? Они нарушили закон. Разве преступники не должны предстать перед судом?

– Слишком много усилий из–за мелкого правонарушения, – сказал Максен.

– Верно. Так что, пожалуйста, отзови своего орла.

– Сэр.

Эдеард послал в небо команду и почувствовал, как орел сделал круг, сложил крылья и стремительно понесся к земле. Вскоре замелькали изображения большого канала.

Чаэ неожиданно улыбнулся ему.

– А ты действительно можешь так далеко отправлять телепатический посыл?

– Сэр?

– Все в порядке. Я не сержусь на тебя и ни на кого из вас. Так что расслабьтесь и, ради Защитницы, постарайтесь услышать то, что я вам сейчас скажу. Сегодня вы сделали то, ради чего сюда пришли: вы остановили преступление и защитили жителей города. Это хорошо, это означает, что у вас есть чувство долга и верности друг другу. Официально я руковожу вами еще два месяца, потом вы будете действовать самостоятельно, а я начну учить очередную группу безнадежных юнцов. И моя ответственность за вас на этом закончится. Но до тех пор я попытаюсь вбить в ваши головы понятие о пропорциональности и, возможно, познакомить с основами политики. Давайте–ка об этом подумаем. Бандиты слегка шокированы силой Эдеарда и разъярены до предела, поскольку вернулись с пустыми руками. В следующий раз они постараются сделать так, чтобы вылазка была более удачной. Они предпримут дополнительные меры. Бойд, что бы ты сделал на их месте? Как бы ты застраховался от неудачи?

– Взял бы пистолет?

– Весьма вероятно. Значит, при попытке их задержать патруль констеблей попадет под обстрел.

– Постойте, – воскликнул Эдеард. – Мы не можем допустить, чтобы это нас останавливало. Если мы будем бояться ответных выпадов бандитов, мы ничего не добьемся, и они одержат победу.

– Правильно. И что же из этого следует?

– В следующий раз мы погонимся за ними, но и только, – сказал Максен.

– Хороший вывод. Хотя, говоря откровенно, ваша реакция была почти правильной. Это я повел себя не слишком верно – в основном из–за того, что беспокоился о тех, кто убежал. Есть древний закон природы, который гласит: каждому действию соответствует эквивалентное противодействие. Если эти бандиты среди белого дня явились на рынок и с ножом напали на торговца, значит, они не ожидали реакции констеблей. Они переступили черту. Но это еще не значит, что вы втроем можете гоняться за четырьмя грабителями. С ножами и пистолетом или даже без оружия, они превосходят вас численностью. В этом–то все и дело. Это неправильно. Кроме того, неправильно оставлять без помощи пострадавшего гражданина. Вы не остановились, чтобы ему помочь, хотя должны были. И еще: вы позволили своему инстинкту перевесить мой приказ, а это еще большее преступление, независимо от того, насколько вы были правы. Моя обязанность – научить вас профессионально реагировать на сложные ситуации, и, похоже, я в этом не преуспел. Сегодня я склонен списать ваши проступки на волнение новичков и общее замешательство. Опыт вам нужен не меньше, чем теория, так что я никого не стану наказывать. Но поймите, такое не должно повториться снова. В следующий раз при нарушении закона вы будете действовать согласно уставу. Я понятно объяснил?

– Да, сержант, – хором ответили они.

– Значит, мы понимаем друг друга. Так что можете сегодня вечером отправляться в «Орел Олована», можете напиваться, но завтра утром вы должны явиться в этот зал и усвоить очередную порцию теории. И в нарушение своих привычек хочу вам сказать: пока вы не сдадите выпускные экзамены, вы остаетесь стажерами.

– Я оказался ни на что не годен, – пожаловался Динлей. – Я как будто заледенел. Я ни на что не годен.

Он снова отхлебнул пива.

Эдеард покосился на Максена, но тот только пожал плечами. Они уже час просидели в «Орле Олована», и Динлей продолжал твердить одно и то же. Удивительно, что им вообще удалось вытащить его в это заведение. После того как Чаэ отпустил их из малого зала в участке. Динлей не сказал и десяти слов.

– Ты затормозил на пару секунд, не больше, – сказала Кансин. – Ты ведь был рядом с Чаэ, когда он приказал нам остановиться и помочь раненому. Ты не мог поступить иначе.

– Я должен был ослушаться его, как и вы. Я провалился.

– Ох, милосердная Заступница, – пробормотала Кансин и уселась на: вое место. Она пришла сюда в бело–синем платье с оранжевыми цветами. Оно не было ни самым модным из всего, что Эдеард видел в Маккатране, ни даже новым, но на ней выглядело отлично. Короткая стрижка выделяла не среди остальных девушек, носивших длинные волосы по последней моде. Но такая прическа оттеняла ее немного плоский носик и узкие темно–зеленые глаза и была ей к лицу. Даже после нескольких месяцев знакомства Кансин оставалась такой же загадочной, как и в первый день. Хотя Эдеард никогда не думал о ней иначе, чем как о коллеге и хорошем товарище.

– Никто не провалился, – сказал Эдеард. – Сегодня была такая неразбериха… Но ты ведь помог Чаэ с пострадавшим.

– Я впал в ступор, – обреченно повторил Динлей. – Я вас всех подвел. Подвел своих родных. Знаете, они ждут, что через десять лет я стану капитаном участка.

– Давайте еще выпьем, – предложил Максен.

– О да, это решит все проблемы, – едко заметила Кансин.

Максен подмигнул ей, а потом направил заказ телепатическим посылом официантке.

Одним заказом он не ограничился. Эдеард заметил, как девушка покраснела и с показным возмущением усмехнулась в ответ.

«Как он это делает? Дело даже не в словах, а во всех его манерах. И почему я так не могу?»

Эдеард откинулся назад и уставился на приятеля критическим взглядом. Максен сидел на небольшом диванчике в середине между Эвалой и Николар. Обе девушки немного наклонились в его сторону. Они смеялись его шуткам, ахали и хихикали, слушая рассказ о происшествии на рынке, превратившийся в полную волнующих подвигов легенду, которой Эдеард уже не узнавал. Он считал, что Максен, со своими светло–каштановыми волосами и квадратной челюстью, довольно красив. Его карие глаза постоянно сверкали весельем, граничащим с насмешкой, и это придавало ему особую привлекательность. Сегодня он надел светло–коричневые брюки из мягкой замши, подпоясанные сплетенным из кожаных полосок поясом, и небесно–голубую атласную рубашку, едва видневшуюся из–под темно–зеленого сюртука.

«Я бы никогда не отважился надеть такой яркий костюм, а на нем он смотрится великолепно. Настоящий младший сынок из благородного семейства».

В сравнении с Максеном они все выглядели довольно уныло. Эдеард был вполне доволен своим черным пиджаком, сшитыми на заказ брюками и высокими, до колен, ботинками. Но рядом с Максеном он выглядел нищим приятелем, которого девушки из жалости пытались свести со своей не менее убогой подружкой. По этой причине… Эдеард старался не смотреть на сидящего напротив Бойда, на лице которого застыло выражение полного восторга. Рядом с ним, оживленно болтая о прошедшем дне, сидела Клеменса. Она была примерно такого же роста, как Бойд, да и по весу ему почти не уступала. Эдеард не мог удержаться, чтобы время от времени не смотреть украдкой на чрезвычайно глубокий вырез ее платья, особенно когда она наклонялась вперед, что случалось подозрительно часто.

Официантка принесла поднос с заказанным Максеном пивом. Динлей немедленно потянулся за кружкой, а Эдеард полез в карман за кошельком.

– Э, нет, сейчас моя очередь, – сказал Максен. Его третья рука бросила на поднос несколько монет. – Спасибо, – искренне поблагодарил он официантку.

Девушка улыбнулась ему, а Эвала и Николар прижались еще теснее.

Эдеард вздохнул. «Он к тому же всегда вежлив. Может быть, в этом все дело?»

– Бойд, – громко окликнул товарища Максен. – Прикрой рот, у тебя уже слюни текут.

Бойд щелкнул челюстью, бросил на Максена сердитый взгляд и густо покраснел.

– Не обращай на него внимания, – посоветовала Клеменса. Она положила ладонь ему на щеку, повернула к себе лицом и поцеловала. – Девушкам нравится, когда на них обращают внимание.

Эдеарду показалось, что Бойд от радости вот–вот лишится чувств.

– Надо выйти, – пробормотал Динлей. – Сейчас вернусь.

Он поднялся, покачнулся, но потом зашагал к арочному проходу в задней части бара, где находились туалетные комнатки.

К наличию туалетов на верхних этажах городских зданий Эдеард не сразу смог привыкнуть. Но и ресторан, занимающий сразу несколько этажей, тоже был для него в новинку. Как и бледно–оранжевый свет, распространяющийся с потолка, почти такой же яркий, как свет дневного солнца. В первый вечер, когда Эдеард пришел в «Орел Олована», его удивило, что на полу нет соломы. Жизнь в городе была цивилизованной. Теплое помещение, огни, простирающиеся за окном до самого моря Лиот, хорошее пиво и приятная компания друзей; все это как–то не вязалось с преступлениями и бандами, омрачающими жизнь горожан.

– Что ты делаешь? – прошипела Кансин, повернувшись к Максену. – Он и так уже много выпил.

– Так лучше для него. Он не буйствует, когда напьется. Еще пару пинт, и он заснет. И проснется только завтра утром, когда ему будет не до грустных раздумий. Нам надо помочь ему пережить сегодняшний вечер.

Кансин явно была с ним не согласна, но не могла подыскать возражений. Она оглянулась на Эдеарда.

– Логично, – признал он.

Максен послал официантке еще один заказ.

– Придется пожертвовать моей печенкой, чтобы помочь Динлею дожить до выпуска, – пожаловалась Кансин.

– Мы, констебли, все заодно, – сказал Эдеард, поднимая кружку. – За упокой наших печенок. Кому они нужны?

Они выпили.

– Не беспокойтесь, – сказал Максен. – Наше пиво разбавлено. А у Дин– лея в каждой пинте по две стопки водки.

Засмеялась даже Кансин. Она ткнула кружкой в сторону Максена.

– Какой ты…

– Красивый злодей? – продолжил за нее Эдеард, печально глядя на свою кружку.

«И это разбавлено? Ни за что бы не сказал. На вкус то же самое».

– В точку, – воскликнула Кансин.

– Благодарю. – Максен обнял за плечи обеих девушек, притянул к себе и поцеловал – сначала Эвалу, потом Николар.

– Нам придется побеспокоиться не только о сегодняшнем вечере, – сказал Бойд.

– Неужели Бойду стоит переживать за сегодняшний вечер? – спросил Максен у Клеменсы.

Она с вожделением посмотрела на Бойда.

– Нет, определенно не стоит. После ваших подвигов вы все в моих глазах настоящие герои. И заслуживаете награды.

– Он стремится реабилитироваться. И никакие слова сержанта Чаэ его не удержат. В следующий раз, как только мы столкнемся с ограблением или дракой, Динлей первым бросится в бой, чтобы задержать плохих парней.

– Я тоже так думаю, – согласился Эдеард.

– Придется нам это учитывать, – сказала Кансин. – Нельзя все время его прикрывать, мы сделаем только хуже. Но мы можем держаться рядом.

– Все за одного, – провозгласил Максен, поднимая кружку. – Всегда и во всем.

– Всегда и во всем, – хором крикнули они.

Эдеард так и не почувствовал воду в пиве.