Текст книги "Армии света и тьмы"

Автор книги: Питер Дэвид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Источники силы могут быть разными, – ответил Трок, и Сенна, не ожидавшая от него каких-либо откровений, вновь оказалась застигнута врасплох. – Можно пересилить количеством, а можно пересилить неожиданностью. Скрыть свою численность, значит, обеспечить себе дополнительное преимущество перед теми, кто тебе противостоит.

Сенна почувствовала неприятный холодок у себя внутри.

– Но, Трок, – сказала она, придав своему голосу несколько обиженное выражение, – неужели ты считаешь меня своим врагом?

Трок ответил не сразу, и Сенна почувствовала, что холодок, пробежавший по ее коже, превращается в настоящий мороз. На мгновение Трок показался ей хищником, раздумывающим, стоит ли наброситься на беспечную жертву.

– Я считаю тебя просто Сенной, – сказал он, наконец.

– Леди Сенной, – поправила она.

На долю секунды Трок показался удивленным.

– Меня не проинформировали, что император пожаловал вам формальный титул.

– Ни я, ни император не считаем возможным докладывать обо всем первому встречному.

– Императору не следует засекречивать подобные решения.

– А по-моему, это тебе, Трок, не по рангу судить, что императору следует засекречивать, а что нет. Более того, – Сенна прищурила глаза, – ты ведь так и не дал мне прямого ответа на вопрос о численности вашего клуба любителей секретов, так что не тебе жаловаться на некую секретность.

Трок слегка склонил голову, а на лице у него появилась безрадостная улыбка.

– Леди Сенна права во всем.

И в этот момент сзади раздался хорошо знакомый голос:

– Так, так, так… уже познакомились, не так ли?

Сенна насторожилась, когда услышала, каким тоном говорит Лондо. В его словах был намек на веселость, но девушка мгновенно распознала в голосе императора фальшь. Сенна уже слишком хорошо изучила дворцовые нравы и поднаторела в искусств слышать то, что не было произнесено вслух. Она обернулась, и увидела, что приближается император, и его шаги были необычно медленными и размеренными. Совсем не такой бывала его походка, когда он пребывал в хорошем настроении.

– Да, Ваше Величество. Вы, как всегда, точно все подметили, – сказала Сенна. – Это Трок, и он только что сказал мне, что стал вашим новым камердинером.

В коридоре повисла тишина. В конце концов ее нарушил голос Лондо, глухой, словно императору приходилось силой выдавливать из себя слова:

– Насколько я понимаю, дела обстоят именно так…

– А Дунсени?

И снова тишина. Лондо выждал долгую паузу, и наконец, ответил коротко:

– Его здесь нет.

Сенне показалось, что она уловила краем глаза, как на лице Трока промелькнула удовлетворенная улыбка.

– Я тут погулял по дворцу, Трок, – начал Лондо. Он подошел к юноше, сложив руки на груди, и продолжил. – Знаешь ли, я давно уже не ходил вот так вот просто по своему дворцу. Захаживал только в несколько залов, которые кажутся мне… самыми уютными. Но сегодня я обошел весь дворец, и знаешь, что я заметил? Внушительное количество черных мундиров, какие обычно носят Пионеры Центавра. И самое страшное – внутри этих мундиров я заметил живых Пионеров! Причем некоторые из них стояли на весьма ответственных постах, вот как. – Лондо кивнул Сенне. – Ты тоже заметила это, Сенна?

По правде говоря, до сих пор Сенна внимания на это не обращала. Она вообще в последнее время мало обращала внимания на то, что вокруг происходит. Она уже вышла из того возраста, когда ей положено было заниматься с учителями. А участие женщин в жизни центаврианского общества было весьма ограниченным, и потому вдруг выяснилось, что ей просто некуда девать внезапно образовавшееся свободное время. Девушка в ее возрасте обычно занималась исключительно поисками своего будущего мужа, который был бы в состоянии обеспечить ей нужный социальный статус, однако такие вопросы Сенну совершенно не интересовали.

Потому все свое время она посвятила самообразованию. Поскольку у нее не было больше наставников, наполнявших ее ум новыми знаниями, Сенне пришлось самой заняться поисками информации, и теперь она с жадностью проглатывала любое печатное слово, которое попадало к ней в руки. Своими сердцами Сенна чувствовала, что ей выпало жить в такие времена, которые навсегда будут вписаны в летописи, а потому чувствовала, что ей необходимо ознакомиться, насколько это возможно, со всей предшествующей историей Примы Центавра. Она разбиралась со всеми философскими школами, концепциями познания, всеми мировоззрениями, выработанными мыслителями прошлого.

А теперь вдруг поняла, что увлекшись прошлым, все свое время посвятила вопросам, которые не имели никакой непосредственной связи с тем миром, который окружал ее в настоящем. И, пожалуй, подобное поведение с ее стороны можно считать очень глупым. Какой толк знать все о событиях далекого прошлого, если она нерадива в попытках применить свои знания для оценки событий, происходящих здесь и сейчас.

Впрочем, одним из основных правил выживания в этом настоящем было никогда не выдавать, что ты знаешь и чего ты не знаешь. Если знание – это сила, то утаивание знания – или отсутствия этого знания – это еще большая сила.

– Да, Ваше Величество, – не моргнув глазом солгала Сенна. – Я обратила внимание на… быстрое распространение Пионеров Центавра.

– И что ты думаешь по этому поводу, а?

– Что если понадобится какая-нибудь помощь, то никто во дворце по-прежнему ее не окажет.

Сенна и сама не понимала, что заставило ее высказать такое ехидное замечание, но по всей видимости, оно привело в восторг императора, потому что тот позволил себе громко рассмеяться, и объявил:

– Отлично сказано, Сенна! Просто отлично!

В то же время, и это не удивительно, слова Сенны нисколько не порадовали Трока. Впрочем, ему не было равных в умении держать все свои чувства при себе и не позволять им проявиться внешне. Он лишь слегка поджал губы – и это единственная реакция, по которой можно было судить о том, что он все-таки расслышал слова Сенны.

– Как она остроумна, наша юная леди, ты согласен, Трок?

– Безусловно, если таково мнение Вашего Величества, – осторожно ответил Трок.

– Прелестно, – и голос императора вдруг стал резким и желчным столь же внезапно, как до этого стал радостным. – Как приятно сознавать, что мое мнение все еще имеет вес при решении некоторых вопросов. Трок, можешь подождать меня в моих покоях. Мне нужно обсудить с Леди Сенной несколько вопросов, которые касаются только нас двоих.

– Но, Ваше Величество, я… – машинально начал протестовать Трок.

Лондо даже и микросекунду не стал терпеть этого.

– Мне показалось, Трок, – чеканя слова, сказал он, – что ты не слишком хорошо усвоил, в чем заключаются обязанности камердинера, раз позволил себе хоть на долю секунды замешкаться в исполнении такого простейшего приказа, как удалиться в мои апартаменты и дожидаться там моего появления. Это что, слишком сложное задание для твоего пионерского ума?

Трок опять открыл было рот, но быстро понял, что император не только не ждет от него какого-либо ответа, но напротив, разумнее всего сейчас будет просто исполнить полученный ранее приказ. Он развернулся и молча закрыл за собой дверь.

В то же мгновение, когда дверь захлопнулась, Сенна повернулась к императору и воскликнула:

– Ваше Величество, и вы в самом деле так это и оставите!

– Оставлю что? – поинтересовался Лондо с удивительно спокойным лицом. – Люди приходят и уходят. Дунсени предпочел уйти.

– Я в это не верю. И вы не верите.

Лондо усмехнулся.

– А тебе известно, что в не таком уж далеком по меркам мироздания прошлом, народ Примы Центавра не верил, что наш мир может быть круглым?

– Да, я знаю об этом.

– И разве наше неверие сделало мир плоским?

– Нет, – согласилась Сенна. – Но какое это имеет отношение…

– На самом деле, Сенна… прямое, – Лондо положил руку ей на плечо. – Есть битвы, в которых можно и нужно побеждать, а есть такие, в которые лучше не ввязываться. В первом случае, ничто не должно тебя остановить. А в последнем, ничто не должно тебя спровоцировать.

– Вы говорите, что…

– Я говорю, что наш мир можно считать огромной школой, и в этой школе ты выучишься гораздо большему, чем все то, что тебе преподавали в течение последних нескольких лет. Впрочем, в этой школе ты сама выбираешь и предметы, и учителей, и то, какие уроки ты у этих учителей выучишь. Тебе понятно?

– Думаю… что я все поняла. Вы говорите о…

Лондо поднял палец и прижал его к губам Сенны.

– Нет, нет, нет, – призвал он. – В великой школе жизни этот экзамен вовсе не является устным. Его принято сдавать молча. Какие бы мысли ни родились у тебя сейчас, лучше оставить их при себе. Учись действовать, а не говорить.

Очевидно, высказав все, что ему хотелось высказать, Лондо удовлетворенно кивнул, в большей степени самому себе, и собрался уйти в свои личные апартаменты.

А Сенна внезапно почувствовала, что сейчас она задаст императору еще один вопрос. Слова словно сами собой вырвались у нее, хотя она даже и не попыталась остановить их…

– Чего вы боитесь?

Сенна могла поклясться, что буквально глазами видела, как эти слова слетают у нее с губ. Она пыталась схватить их, пыталась вернуть их, затолкать обратно к себе в рот, но естественно, ничего не получилось. Лондо обернулся и устремил на нее тот твердый, подчас немигающий взгляд, который он нередко демонстрировал.

И к ее изумлению, ответил:

– Темноты.

Простота этого ответа вновь застала Сенну врасплох, уже в третий раз за последние несколько минут.

– Ваше Величество… По-моему, это не удивительно. В определенной степени все мы боимся темноты.

– Это верно. Это очень даже верно, – сказал Лондо, а затем погрозил ей пальцем и продолжил: – Но я – один из тех немногих, кто знает, почему мы все боимся темноты. Другие не знают. А если говорят, что знают, значит, они просто исключительные глупцы… или, наоборот, слишком много знают. И я возлагаю на тебя обязанность выяснить, кто из них относится к первым, а кто ко вторым.

– На меня? – Сенна была теперь уже совершенно сбита с толку, и потому не нашла ничего лучше, чем спросить: – А как же вы?

– Я? – фыркнул Лондо. – Да я и в своих многочисленных имперских одеяниях даже разобраться не могу. Как же мне повезло… что теперь у меня есть Трок, который просто из кожи вон вылезет, чтобы не позволить мне сделать хоть один ложный шаг.

– Да. Теперь у вас есть Трок, – повторила Сенна, не в силах сдержать горечь в своем голосе.

– Между прочим, этот молодой человек еще не женат, Сенна, и у него интересные перспективы. Далеко не самая плохая партия.

Сенна не могла поверить своим ушам.

– Трок? Не может быть, чтобы вы это серьезно, Ваше Величество.

– А ты еще не задумывалась об этом, Сенна? В нашем обществе женщины могут добиться власти и влияния только через удачное замужество… Уцепившись за своего могучего партнера. Ты уже достигла такого возраста, когда от тебя будут ждать именно этого. Никто не сочтет странным, если ты начнешь бродить по коридорам власти, внимательно присматриваясь к окружающим и интересуясь всем, что происходит вокруг.

– У меня нет интереса к завоеванию влияния и власти, Ваше Величество.

– Вот ведь незадача, – тихо сказал Лондо, улыбнувшись. – Я обращаюсь с подобными словами к тебе, а между тем ты – единственная во всем этом дворце, кто не интересуется влиянием и властью. За исключением разве что кухонного персонала. – Он задумался на мгновение, а затем добавил: – Пожалуй, по размышлении я должен признаться, что погорячился насчет кухонного персонала. Они все смотрят туда же.

– Как бы мне хотелось, чтобы Тимов была здесь, – сказала Сенна.

– Мне тоже.

Сенна вопросительно взглянула на императора.

– Говорят, что она устроила заговор против вас. Это правда?

– Я не знаю, – ответил Лондо, и в глазах у него промелькнула тень сожаления, из чего Сенна заключила, что он ответил не совсем искренне. – Это, должно быть, позорно – не позволять себе доверять никому из окружающих.

– Вы можете доверять мне, Ваше Величество.

– Да, – согласился Лондо, но в голосе совсем не было слышно согласия. – А еще есть, к примеру, Трок, Дурла, прочие министры. И у всех у них свои собственные планы, все они перешептываются друг с другом, что-то обсуждают, затевают. Ведут между собой разговоры, в которые не собираются посвящать меня. А было бы здорово знать… о чем они там болтают. И очень жаль, что это невозможно. Что ж, спокойной ночи тебе, юная леди.

– Спокойной ночи, Ваше Величество.

Сенна смотрела, как император удаляется в свои личные покои, как дверь бесшумно закрывается за ним… и как ни старалась, не могла отделаться от впечатления, что он каким-то образом… уменьшился, поник…

И только много позже, когда Сенна уже легла в постель, ей снова вспомнились слова Лондо, и их истинный смысл, наконец, дошел до нее. Она резко села и с трудом поборола искушение броситься немедленно к императору, не взирая на поздний час, и спросить его, правильно ли она расшифровала его послание. Но затем поняла, что поступить так значило подрезать на корню возможность оказать ему ту помощь, о которой он просил, если только она правильно поняла его намеки. Поэтому она, наоборот, приказала себе снова лечь, хотя и знала, что не сможет больше заснуть. Сердца бились тревожно в ее груди…

* * *

Лондо лежал на кровати, глядя на потолок, скрывшийся во тьме. И, как всегда, чувствовал, что темнота в ответ глядит на него.

– Ты снова здесь, – сказал он резко.

Что-то шевельнулось возле стены, и одна из теней отделилась от остальных. Дракх, которого звали Шив’кала, медленно приблизился к императорскому ложу и остановился в нескольких футах от него.

– Мы всегда здесь, – сказал Шив’кала.

– Так я и думал. Что ж… В какой мере вы приложили руку ко всему этому?

– Приложили руку?

Лондо приподнялся на локте.

– Вы уже спланировали, какой несчастный случай произошел бы с Дунсени, если бы он не ушел по-хорошему? Какой?

Шив’кала рассмеялся. Это звучало скорее как зловещий вой, самый жуткий звук, какой только мог издать Дракх. Услышав его, Лондо почувствовал, как какая-то часть его разума требует срочно вернуться назад во младенчество и спрятаться в утробе матери; впрочем, даже и там, пожалуй, не нашлось бы убежища от этого ужасного звука.

– Дракхам, – сказал, наконец, Шив’кала, когда его веселье немного утихло, – нет дела до твоей наемной прислуги, Лондо.

– Так значит это не вы приставили ко мне Трока в качестве своего шпиона.

– Не строй из себя дурака, Моллари. На тебе сидит Страж. Какая нам может быть нужда еще и в шпионах?

– Я не знаю, – признался Лондо. – Я не знаю, зачем вы делаете многое из того, что вы делаете. А если в поисках ответов я пытаюсь пролить свет на вас, сама ваша черная сущность поглощает его.

– Твоя паранойя лестна, но совершенно излишня…

– В данном случае, – уточнил Лондо.

Шив’кала помолчал некоторое время, а затем сказал:

– Да. В данном случае. Чтобы приставить к тебе соглядатая, Министр Дурла не нуждался в подсказках с нашей стороны.

– Дурла. Ваш фаворит. Ваш охотничий пес. Если бы он знал…

– Если бы он знал… Ничего бы не изменилось.

– Тогда почему бы не рассказать ему обо всем? – спросил Лондо с ноткой вызова в голосе.

– Как пожелаешь.

Лондо вздрогнул.

– И вы расскажете? Расскажете ему о тьме, окутавшей нашу планету? Расскажете, что лишь благодаря вам он стал министром? Что он на самом деле служит не Приме Центавра, а прихотям Дракхов – слугам самых злых и страшных созданий, когда-либо живших в нашей галактике? Что вы вторгаетесь в его сны, внушая ему свои распоряжения, которые он потом начинает считать своими собственными?

– Конечно, – подтвердил Шив’кала. А затем вдруг понизил голос до свистящего шепота и продолжил. – А затем… я расскажу ему о тебе. О всем том, что ты сделал… и что еще сделаешь. О том, что он, Дурла, еще пользуется неким подобием личной свободы… а на тебе сидит Страж. О том, что ты одновременно самый могущественный и самый бессильный человек на Приме Центавра. Все это я расскажу ему, и после этого, каждый раз, когда ты будешь встречаться с ним взглядом, ты будешь вспоминать… что он все знает. И он будет видеть в тебе именно ту жалкую тварь, в которую ты и превратился теперь. Ты этого… хочешь?

Лондо ничего не сказал. Да и в самом деле, что здесь можно было сказать?

– Теперь ты понимаешь, Лондо, – подытожил Шив’кала, – что я защищал и защищаю тебя прежде всего от самого себя? И когда-нибудь… ты мне скажешь спасибо за это.

– Когда-нибудь… я тебя убью за это, – откликнулся Лондо.

– Полезно иметь хоть какие-нибудь желания, – ответил Шив’кала.

Раздался тихий шорох открывающейся двери, и Лондо сел, зажмурившись от неяркого света, хлынувшего из прихожей. Там стоял Трок, темный силуэт на светлом фоне.

– Мне показалось, вы разговаривали, Ваше Величество. Кто-то сумел проникнуть в ваши покои?

Лондо полуобернулся. То место, где только что стоял Шив’кала, было залито светом, проникшим в спальню, и не было никаких признаков того, что Дракх вообще появлялся здесь.

– Я… просто разговариваю сам с собой, – сказал Лондо.

– Ваш голос звучал так, будто вы ведете спор, Ваше Величество.

– Так и есть. Наверно, это оттого, – вздохнул Лондо, – что я не очень то нравлюсь самому себе. – Лондо поколебался немного, а потом все-таки спросил. – Ты все это время стоял у двери, Трок?

– Да, Ваше Величество.

– И для чего ты… так поступил?

– Я мог понадобиться, Ваше Величество.

И затем, когда Лондо отпустил Пионера Трока, освободив от службы на весь остаток ночи, он все лежал и пытался решить, кто же представляется ему более зловещим: Шив’кала… или Трок.

Выдержки из «Хроник Лондо Моллари».

Фрагмент, датированный 17 июня 2268 года (по земному летоисчислению)

Конечно, было бы здорово, если бы вдруг случилось так, что я смог вести этот дневник на регулярной основе. Но увы, я могу позволить себе делать записи, подобные нынешней, только тогда, когда мой «напарник» погружается в алкогольный дурман. А поскольку для этого мне самому нужно истребить изрядный запас алкоголя, то потом бывает очень трудно сосредоточиться на том, что же именно я пишу. Остается только надеяться, что будущие поколения сумеют разобрать мои начертанные от руки каракули. И надеюсь, что будущий читатель поймет, почему иногда мне приходится за один раз наверстывать сразу несколько месяцев, рассказывая лишь то, что отсеяла из происшедших событий моя память.

Сенна.

Я так горжусь ею. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять то, на что я мог указать лишь намеками. И она оказалась достаточно умной, чтобы не прийти ко мне после нашего туманного разговора и спросить напрямую:

– Вы хотите, чтобы я шпионила за ними! Вы хотите, чтобы я собирала информацию повсюду, где только возможно, любыми средствами, какие будут необходимы для этого, и передавала эту информацию вам! В конце концов, я «всего лишь» девушка, предположительно высматривающая мужчину, которого можно было бы взять на крючок. А мужчины склонны откровенничать с женщинами, на которых им хочется произвести впечатление.

Нет, она не задала мне ни единого вопроса, и все же я знаю, что она все поняла. На следующее утро за завтраком она смотрела на меня, и глаза у нее блестели от возбуждения. Возбуждения, вызванного духом конспирации, словно мы оба знали величайший секрет, о котором, однако, ни в коем случае нельзя было говорить вслух. Я, конечно, не мог дать ей никаких наставлений. Она все вычислила сама… Умница.

И что было с ее стороны еще умнее – она не ринулась в бой сломя голову. Она выжидала. Ведь, в самом деле, некоторым могло бы показаться странным, если после того холода, с которым она отнеслась к Троку при первой встрече, Сенна вдруг мгновенно изменила свое поведение. Уж по крайней мере, сам Трок мог быть кем угодно, но только не дураком.

Нет, действовать она начала потихоньку, исподволь. Это было нетрудно; обычно каждую неделю несколько раз случались оказии, когда мне удавалось пообедать вместе с Сенной, и естественно, при этом присутствовал Трок. Однажды вечером, когда Трок, едва заметив, что у меня опустел бокал, поспешил снова наполнить его вином, Сенна сказала – так, словно Трока и не было поблизости:

– Он очень внимателен, не так ли?

Это замечание нарушило тишину, царившую за столом. Я как раз поднес было ко рту полную ложку еды, но так и не успел съесть ее.

– «Он»? – недоуменно переспросил я.

А затем увидел, как Сенна многозначительно подмигнула, указывая глазами на Трока, и, естественно, сразу все понял.

– Ах. Ты имеешь в виду, Трок.

Трок мгновенно насторожился и навострил уши. Но надо отдать ему должное, столь же быстро вновь вернул себе невозмутимое выражение. Едва ли найдется кто-нибудь, кто сумеет превзойти его в умении скрывать от наблюдателя свои истинные мысли и чувства.

– Впрочем, – продолжила Сенна как ни в чем ни бывало, – будь он и в самом деле таким внимательным, то наверняка бы заметил, что в моем бокале вина нет вовсе.

– Обычно вы не просите налить вам вина, Леди Сенна, – сказал Трок.

– Леди никогда никого ни о чем не просит, – чопорно ответствовала Сенна. – Наоборот. Все спрашивают у леди, могут ли они чем-нибудь ей услужить.

Трок кивком подтвердил, что он взял это себе на заметку, и подошел к Сенне с бутылкой в руке.

– Леди, не желаете ли вы…

– А я уж думала, что ты никогда не спросишь меня о чем-нибудь, – сказала Сенна и весело рассмеялась.

А я подумал про себя, Великий Создатель, да она просто рождена для этого. И тут же вспомнил, кто был ее отец – покойный Лорд Рефа – и понял, что да, в самом деле, именно для этого она и была рождена. Учитывая, каково ее фамильное древо, оставалось только поражаться, почему я до сих пор ни разу не получил кинжал под ребро.

Впрочем, она ведь еще так молода, и у нее еще все впереди.

Получив свой бокал вина, эта мудрая девочка, блестящая девочка… она больше никакого внимания на Трока в этот вечер не обращала. Это, несомненно, убедило юношу, что замечание Сенны было не более чем мимолетным наблюдением, легкой шуткой, отпущенной в его адрес.

Но в следующий раз, когда мы обедали вместе, она уже по-настоящему вовлекла Трока в разговор. Я был удивлен – хотя, честно говоря, так ли уж удивлен? – что молчаливый Трок оказался чуть более разговорчив с Сенной, нежели со мной. На любой вопрос, который мог бы касаться его подноготной, я всегда получал вежливый, но крайне немногословный ответ. А вот Сенне он, слово за слово, поведал постепенно, кажется, всю свою родословную целиком. Он похвастался своими родителями, и услышав их имена, я моментально вспомнил, о ком идет речь.

Трок был из Дома Милифа. Милифа входил в ближний круг знакомых Министра Дурлы, в группу, члены которой именовали себя Новая Гвардия. Я был знаком с ними, и хорошо знал людей подобного типа. В свое время они состояли в оппозиции Императору Картаже… но действовали всегда тайком. Если кто-нибудь начинал говорить о свержении Картажи, или попытках как-нибудь повлиять на его безумное правление, которое разрушало Приму Центавра, Дом Милифа – вместе со многими другими такими же – оказывался в первых рядах, но только первых с дальнего конца. Да, они жаждали перемен, но только предпочитали, чтобы всю черную работу, необходимую для этих перемен, выполнили другие.

Да, я слишком хорошо изучил этот тип людей. Они начинали действовать лишь тогда, когда были уверены, что не подвергнутся при этом никакому риску. И раз уж Трок из Дома Милифа был поставлен ни больше, ни меньше, как на пост моего камердинера, и другие ему подобные продолжали прибывать на службу во дворец, значит, они решили, что здесь путь наверх, безусловно, лишен не только преград, но даже ухабов.

Поскольку одной из преград на этом пути в принципе должен был быть я, значит, меня они, очевидно, большой помехой уже не считали.

Помоги мне, Великий Создатель, потому что, вполне возможно, они и правы.

Я бы мог, конечно, приложить старания, чтобы заставить их изменить свое мнение, заставить их попотеть ради достижения своих целей. Но в данный момент я более склонен позволить событиям просто разворачиваться своим чередом, а самому довольствоваться лишь ролью их пассивного созерцателя. Пусть пошумят, все они, все те, кто рассуждает о необходимости вернуть Приму Центавра на путь величия и славы. В глубине своих сердец они просто хвастуны, которые никогда не перейдут от слов к делу, если только не будут уверены, что смогут нанести врагам такой удар, который одним разом покончит с ними, сокрушит до основания, не оставив ни единого шанса на возможность отмщения.

Сейчас, изложив все это, я подумал, что в результате у меня получилось довольно точное описание себя самого. Возможно, различия между Новой Гвардией и старой гвардией на самом деле гораздо меньше, чем готов признать кто-либо из нас…

Короче говоря, Сенна начала уделять Троку все больше внимания, и Троку это явно пришлось весьма по душе. Причем для него, возможно, оказалось более важно не то, что Сенна привлекательная и живая девушка, но то, что авторитет самого Трока среди приятелей-Пионеров несколько вырос, когда он появился перед ними под руку с «юной леди». Сенна проявила удивительное мастерство, не подпуская Трока слишком близко к себе, но в то же время постоянно поддерживая в нем уверенность, что их отношения становятся со временем все теплее.

А затем Сенна нашла способ периодически передавать мне все то, что ей удавалось узнать. Она каждый раз умела обставить дело так, что все выглядело естественно и случайно. Ну, к примеру…

– Ох, ни за что не угадаете, какие сплетни последнее время ходят по дворцу, – и расскажет мне в своей блестящей легкомысленной манере всю информацию, независимо от степени ее важности для меня. Конечно, в основном информацию бесполезную. Сенна, юная и неопытная, и в самом деле не может пока что с точностью отличить важное от неважного. Ей пока еще не под силу самой выбрать наиболее нужные сведения; она просто выбалтывает мне все подряд, возлагая на меня обязанность рассортировать все услышанное.

Так продолжается уже несколько месяцев, и теперь я начал гораздо лучше разбираться в текущей ситуации. Я начинаю чувствовать себя как паук в центре паутины, который наблюдает за насекомыми, порхающими вокруг, и пытается определить, кто же из них представляет собой самый лакомый кусочек.

Недавно, к примеру, Сенна рассказала нечто такое, что может оказаться необычайно полезным для меня. Нечто такое, что может позволить мне исподтишка манипулировать Дурлой и поможет мне безнаказанно вернуть Вира.

Я начинаю понимать, какую важную роль может сыграть сейчас Вир. Я обложен со всех сторон, за мной следят днем и ночью. Трок сопровождает меня постоянно, Шив’кала прячется в тени где-то рядом, а Страж устроился на моем плече навсегда, я самый поднадзорный из всех жителей Примы Центавра… возможно, вообще из всех обитателей всей Вселенной. Даже милая Сенна, она делает лишь столько, сколько она в состоянии сделать. Мне нужен кто-то извне, кто-то, обладающий свободой передвижения, кто сможет протянуть от меня спасательный трос во внешний мир.

Спасательный трос.

Какой интересный выбор слов, видимо, не случайный, поскольку часто в последнее время я чувствую себя так, будто молча иду ко дну.

Но теперь это не важно. Теперь Вир вернется, теперь он будет спокойно прилетать и улетать, когда будет нужно… И что самое смешное, с благословения самого Дурлы. Если только мне удастся все сделать правильно…

Кстати… Мне немного жаль, что я втянул Сенну в эту трясину хитрого шпионажа. Несмотря на свое происхождение, несмотря на свое обучение, она все еще юная и наивная. Но времена, в которые нам выпало жить, ужасны, и возможно, мои коварные происки в конечном счете пойдут лишь на благо ей. Чем скорее она научится врать, хитрить и манипулировать людьми, тем больше будет у нее шансов выжить. Кто знает, быть может, если она станет опытной в такого рода делах, я просто женюсь на ней. Женюсь на ней, а потом, конечно же, разведусь. Таким путем я смогу уравнять ее по статусу с остальными моими экс-женами.