Текст книги "Армии света и тьмы"

Автор книги: Питер Дэвид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Я желаю вступить в союз с Сенной. Я принадлежу к достославному Дому Милифа, и мой отец…

– Я все знаю о твоем Доме, Трок, – нетерпеливо оборвал его я. – Я знаю твою родословную. Ты желаешь стать мужем Сенны? А ты знаешь, что это повлечет за собой? Ты готов взять на себя ответственность?

– Да, Ваше Величество. Я полагаю, из нее выйдет отличная первая жена.

– И в самом деле, – язвительно сказал я, отнюдь не считая свои слова выданным Троку дозволением жениться. – А как сама Сенна к этому относится?

Трок был явно озадачен.

– А разве это имеет значение?

– Не всегда, – признал я. – Но в данном случае это важно для меня.

Я повернулся к одному из гвардейцев и велел ему немедленно привести ко мне Сенну. Не прошло и нескольких минут, как она уже появилась в тронном зале. Передо мной стояла совершенно взрослая женщина. Я испытывал перед ней некоторую неловкость; в последние месяцы ей пришлось проводить большую часть времени в обществе Пионеров Центавра, которые в последнее время заполонили буквально все уголки дворца. За исключением служанок, женщин во дворце практически не осталось. Пожалуй, я бы мог облегчить ей жизнь, подыскав других особ женского пола, имевших шансы стать ее подругами. Но сейчас, видимо, уже несколько поздновато размышлять о подобных материях.

– Сенна, – сказал я, – Трок обратился ко мне с просьбой о женитьбе.

Глаза Сенны удивленно блеснули, и она ответила:

– Я искренне надеюсь, что вы будете счастливы вдвоем, Ваше Величество.

Я повернулся к Троку и сказал:

– Сразу видно, как хорошо она училась грамматике.

Однако Троку явно было не смешно. Впрочем, ему никогда не бывало смешно, так что нельзя назвать его нынешнее поведение неожиданным.

– Сенна, – сказал я, чувствуя, что дальнейшее затягивание вопроса делу не поможет, – хочешь ли ты выйти замуж за Трока?

Ее взгляд перебегал с Трока на меня и обратно, и затем, вежливо, но решительно, она ответила:

– Раз уж вы меня об этом спросили, Ваше Величество… У меня нет иных чувств к Троку, кроме уважения и дружелюбия. Но я не желаю выходить за него замуж, нет. Я ни в коем случае не хочу оскорбить его. Просто сейчас я еще не готова обсуждать вопрос о замужестве с кем бы то ни было.

– Ну вот, Трок, по-моему, все ясно, – сказал я, поворачиваясь к нему.

Трок взглянул на меня так, будто внезапно ослеп.

– И… все? Не будет никакого обсуждения?

– Она сказала «нет». Мне не кажется, что в этом ответе была хоть какая-нибудь неясность. Нет, значит, нет, и я подозреваю – поскольку речь идет именно о Сенне – что любые наши разговоры не смогут превратить это «нет» в «да». Сенна, в то же время, совершенно недвусмысленно выразила надежду, что вы останетесь друзьями. Я, естественно, ожидаю, что ты с уважением отнесешься к ее просьбе.

– Но ведь слово женщины ничего не значит при решении этого вопроса! – настаивал Трок, несколько резковато, на мой взгляд.

– Во многих случаях, да, – согласился я. – Но сейчас случай особый. Сейчас решение принимаю я, а для меня мнение Сенны гораздо важнее твоего. Вот и все.

Но, как оказалось, это было не все. В тот же день, несколько позднее, когда я проходил мимо апартаментов Сенны, до меня донеслись звуки разговора, проходившего на повышенных тонах. Я сразу же узнал оба голоса; Сенна и ее расстроенный кавалер явно не сходились во мнениях по некоему вопросу. Первое, что пришло мне в голову, это дать возможность Сенне самой справиться с ситуацией. В конце концов, она теперь независимая молодая женщина, имеющая свое суждение по всем вопросам, и к тому же до сих пор она более чем успешно управлялась с такими субъектами, как Трок.

Но затем раздался резкий звук, который мог означать лишь одно – один из споривших ударил другого. Сенна вскрикнула, и то, что я услышал вслед за этим, не могло быть ничем иным, как свидетельством того, что один из спорщиков упал на пол. Я подошел к двери, но она не открылась. Разозлившись, я сделал недвусмысленный жест гвардейцам, и в ту же секунду они выступили вперед и силой взломали дверь. Я вскочил внутрь, опередив гвардейцев, что, конечно, было нарушением протокола, но я сомневаюсь, что они посмели бы остановить меня.

Как я и подозревал, на полу лежала Сенна. Над ней, со сжатыми кулаками, возвышался Трок, и кричал:

– Ты опозорила меня перед лицом императора! Ты мне… – и тут он заметил меня. Он немедленно встал по стойке «смирно» и начал: – Ваше Величество, это…

Я не был склонен выслушивать его объяснения, да и вообще слушать его. Мне не было сейчас дела, кто стоял за Троком, насколько они могущественны и опасны. Всего два быстрых шага, и я уже был перед ним. Возможно, я позволил себе проявить несправедливость, но в этот момент Трок являл собой для меня олицетворение крушения моих надежд, в нем воплотились все высокомерие, недоброжелательство и стремление к власти, которые проявляли все те, кто окружал меня. Все это сконцентрировалось и персонифицировалось в этом человеке.

Я отвел за спину кулак и с размаху обрушил его на Трока. Приятно признаться, что это оказался впечатляющий удар, особенно с учетом того, как мало я практиковался в кулачных боях. Голова Трока резко откинулась назад, и он без единого звука повалился на пол. Признаюсь, поначалу это молчание привело меня в некоторое замешательство. Трок полными злобы глазами смотрел на меня, и даже не поднес руку к подбородку, чтобы потереть ушибленное место. Очевидно, он не желал доставить мне удовольствие видеть, как ему больно.

– Мне кажется, – резюмировал я, – что время твоей службы в качестве моего камердинера подошло к концу, Трок.

– Но Министр Дурла…

– Министр Дурла работает на меня, – прогремел я. – Я буду решать! А не он! И не ты! Я! А Министр Дурла подыщет для тебя другую должность, и я могу лишь посоветовать, ради сохранения твоего здоровья, чтобы новое место службы избавило тебя от необходимости общаться с Сенной. А теперь – прочь с глаз моих!

Трок поднялся на ноги. Нельзя сказать, что слишком медленно, но и не слишком быстро. Несколько секунд он смотрел мне прямо в глаза, но я не позволил себе хоть на чуточку смягчить свой взгляд. А затем он потупил взор, что я отметил про себя не без некоторого самодовольства, и после этого, без лишних слов, удалился.

– С вами все в порядке, юная леди? – спросил я.

– Со мной… Ваше Величество, вам ни к чему было спасать меня, – ответила Сенна. – Я и сама смогла бы справиться с ним. – Она печально улыбнулась и приложила ладонь к лицу, в том месте, которое ярко раскраснелось от удара Трока. – Но я рада, что мне не пришлось этого делать.

– Не будем об этом. Он навсегда исчез из твоей жизни, и это к лучшему. Я прослежу, чтобы мой приказ был исполнен в точности.

Завтра я поговорю с Лордом Дурлой, и прослежу, чтобы Трок получил назначение, благодаря которому будут исключены его контакты с Сенной. Впрочем, я надеюсь, что это не отразится на ее отношениях с другими Пионерами Центавра. Хотелось бы мне, конечно, чтобы круг ее друзей состоял из более достойных людей, но по крайней мере, Пионеры – это мужчины примерно одного с нею социального положения и одного возраста. А это что-нибудь да значит.

Ах, если бы только мне удалось уладить проблему с Альянсом столь же легко, как мне удалось избавиться от Трока. Резкий удар по лицу, и больше уже ничего не требуется. Но политика, это, увы, нечто несколько более сложное.

По крайней мере, так мне казалось.

А может, мне и в самом деле при случае врезать Шеридану по носу, и тогда все и в правду будет улажено.

Глава 2

– Мистер Гарибальди примет вас немедленно.

Секретарша была настолько великолепна, что Лу Велч с трудом заставил себя отвести взгляд от нее.

– Просто дух захватывает, – пробормотал он.

– Прошу прощения?

– Этот офис, – поспешно сказал Лу, жестом обводя пространство вокруг себя, – от него просто дух захватывает. – Он поднялся с кресла и продолжил: – Я и Майкл, мы виделись последний раз уже так давно… Боже, даже каюта, где он жил, была меньше, чем эта приемная. Он далеко пошел.

– Да. Это так. – Лицо секретарши оставалось приветливым, но улыбка постепенно превратилась в неприятную усмешку. – И если вы и в самом деле зайдете, я уверена, мистер Гарибальди будет счастлив лично рассказать вам, насколько далеко.

– Хммм? Ох! Да, верно, – сказал Лу, и вошел в кабинет.

Гарибальди, раскрыв объятия, поднялся из-за стола, лицо его расплывалось в улыбке. Велч не мог не восхититься тем, в какой прекрасной форме поддерживал себя Гарибальди. Он полагал, что годы, проведенные на посту управляющего конгломератом «Эдгарс/Гарибадьди Энтерпрайзес» могли расслабить Майкла, но одного взгляда хватило, чтобы рассеять его опасения. Гарибальди, выйдя навстречу Лу, выглядел подтянутым и резким, как плеть.

– Лу! Лу, как здорово… – начал говорить он, и тут его глаза прищурились.

– Что-то не так? – спросил озадаченный Лу.

– У тебя волосы, – ответил Гарибальди (20).

– Ох. Это, – самодовольно улыбнувшись, Велч, прихорашиваясь, провел пальцами по густой копне черных волос. – Я сделал кое-что.

– Кое-что. Ага, – сказал Гарибальди.

– Кое в чем поменялся с вами ролями, Шеф (21). Сумел хоть в чем-то посрамить самого Гарибальди, а?

– Ничего подобного. Я просто вооружился новым секретным оружием, – с невозмутимым видом парировал Гарибальди, имея в виду собственную лысую макушку. – Своей головой я могу теперь отразить свет прямо в глаза своего противника и, таким образом, ослепить его. Ну, и, кроме того, если я окажусь на необитаемом острове, я смогу привлечь внимание пролетающих судов, посылая в них своим затылком солнечных зайчиков. А ты, Лу, на необитаемом острове застрянешь, и будешь собирать себе на обед крабов в песке своими буклями. Садись, садись. Могу я предложить тебе выпить что-нибудь? Содовую воду, или что-нибудь в этом роде?

– Нет, нет. Я в порядке, спасибо, – сказал Велч.

Гарибальди вернулся за свой стол и плюхнулся в кресло.

– Итак, – сказал он, сложив ладони и сплетя пальцы. – Почему бы тебе не рассказать мне, как поживаешь, чем занимаешься.

– Ну, Шеф, знаешь ли… Ведь это ты разыскал меня и пригласил на Марс, чтобы поговорить, – медленно произнес Велч. – Почему бы тебе самому не сказать для начала, зачем я тебе понадобился?

– Ну, для начала, тебе незачем звать меня «шеф», – ответил Гарибальди. – Мы больше не на Вавилоне 5. Зови меня «Майкл». Или даже просто «Майк».

– Хорошо, Шеф.

Гарибальди закатил глаза, но затем снова приобрел серьезный вид.

– Ну ладно, – смирился он. – Начнем с того, что сам Президент Кларк предложил тебе стать своим персональным телохранителем… Но затем ты подал в отставку, во время разразившихся… неприятностей. (22) И с тех пор работал как консультант по вопросам безопасности во многих небольших фирмах. И помимо прочего, заработал себе репутацию непревзойденного следопыта. Тебя кличут «Призраком». Ты прославился умением оставаться незамеченным до тех пор, пока сам того желаешь.

– Я неразличим в толпе, – пояснил Велч. – Все дело в волосах.

– Да, конечно. Я в этом уверен, – подтвердил Гарибальди. – Возможно, ты об этом и не догадываешься, но на самом деле ты уже несколько раз работал на «Эдгарс/Гарибадьди». На некоторые из наших небольших дочерних предприятий.

– Я об этом не знал.

– Я все же думаю, что на самом деле знал.

– Ну, вообще то, знал, – признался Велч. Он склонился вперед, изображая крайнее любопытство. – Ну, так в чем дело, Шеф? Ты ведь не пригласил бы меня сюда только для того, чтобы узнать, чем я сейчас занимаюсь.

– Взгляни сюда, – сказал Гарибальди. Он нажал кнопку, и на компьютерном экране позади него появилось изображение, аэрофотосъемка некоего строительства. – Что ты об этом думаешь?

Велч нахмурился, изучая изображение. Пока он стоял, уткнувшись в экран, раздался сигнал Интеркома Гарибальди. Он хлопнул по переговорнику и ответил:

– Да?

Раздался бодрый голос его секретарши.

– Позвонил клиент, которому назначено на одиннадцать часов. Он немного опаздывает, но пообещал прибыть, как только сумеет. Он приносит огромнейшие извинения за любые возможные неудобства.

– Нет проблем. Сообщите моей жене, что обед, возможно, придется отложить на полчаса, ей годится?

– Да, сэр.

– Твоя жена, – Велч удивленно покачал головой. – Никак не могу поверить, что ты произнес именно эти слова. Странно… В свое время мне казалось, что у тебя пошли дела с этой дамочкой из Корпуса Пси… Как ее звали?

– Талия, – ответил Гарибальди бесцветным голосом.

– Да. Ты о ней что-нибудь слышал? Что там с ней сталось?

Гарибальди долго думал, прежде чем ответить.

– Она… Изменилась (23). Так что ты думаешь об этом? – и Гарибальди указал жестом на изображение на компьютерном экране.

Велч мгновенно сообразил, что он нечаянно сунул нос в слишком деликатные вопросы, и твердо решил, что с его стороны будет не слишком мудро настаивать на более подробных ответах. И потому решил вернуться к фотоснимку на экране компьютера.

– Что ж… похоже на некую военную фабрику. А где это находится?

– На Ксоносе. Пустынном материке на Приме Центавра. Снимки были сделаны разведывательным спутником Альянса, примерно неделю назад. Центавриане настаивают, что здесь будут производиться сельскохозяйственные орудия. Средства для очистки земли.

– Пожалуй, этой продукцией действительно можно очистить землю, – медленно сказал Велч. – Но конечно, земля будет заодно очищена и от всех тех, кто на ней раньше жил.

Велч побарабанил пальцами по столу.

– О чем задумался, Лу? – Спросил Гарибальди.

– О том, что это уж слишком явно похоже на военную фабрику. О том, что если бы они и в самом деле хотели замаскировать это строительство под производство сельскохозяйственных орудий, они запросто могли бы этого добиться. Я думаю, что на самом деле эта фабрика выглядит в точности так, как они и рассчитывали. Они знали, что вы осуществляете наблюдение?

– Думаю, да.

– Тогда это определенно фальшивка.

Гарибальди кивнул.

– Точно. Они начали такое строительство, которое не могли не засечь наши спутники, с тем, чтобы мы с ними погрязли в спорах относительно этой фабрики, в то время как их подлинные замыслы так и останутся для нас тайной.

– И то, что на самом деле они замышляют, это -…?

– Мы не знаем, что это, – признался Гарибальди. – И именно это Президент Шеридан хочет поручить нам выяснить.

– Нам?

– Для начала, Лу, он действительно хочет поручит нам лишь эту небольшую задачу. Межзвездный Альянс занят препирательствами с Примой Центавра по поводу этого строительства. Ну и пусть. Ежели затея со строительством ничего за собой не таит, то и беспокоиться незачем. Если же, все-таки, что-то там есть, то Президент желает первым узнать об этом, и – если повезет – принять превентивные меры прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля.

– Похоже, он намерен проявлять прямо-таки отеческую заботу о несчастных центаврианах. Что, есть какие-нибудь особые причины для этого?

– Не знаю, стоит ли в данном случае говорить, что он заботится о центаврианах. Но то, что ему хотелось бы избежать опустошительной войны, это точно. И еще мне кажется, что, памятуя о том, какими были его личные отношения с Лондо Моллари в старые добрые времена, он очень хочет, чтобы император сумел справиться с проблемами Примы Центавра.

– Ты имеешь в виду, повернуть все так, чтобы центавриане чувствовали себя не разбитыми и раздавленными, а готовыми к новой войне?

– Нет, не совсем так, – сказал Гарибальди. – Короче, как бы то ни было, но Президент хочет отправить на Приму Центавра команду, которая была бы, с одной стороны, дипломатической миссией, а с другой стороны…

– Шпионской.

– Именно. По желанию Президента в эту команду войдут лишь несколько надежных людей, которые с давних пор знают Лондо, и потому, можно надеяться, сумеют в нужный момент воззвать к его ностальгическим чувствам, чтобы переговоры не зациклились в бесплодных дебатах. И в то же время эти люди должны быть достаточно циничны и подозрительны, чтобы суметь трезво оценить происходящее, выяснить, что же на самом деле там творится, и сделать все, что может потребоваться с учетом реальной ситуации. Президент настаивает, чтобы в этом принял участие я. А мне показалось неплохой идеей, чтобы такой человек, как ты, прикрывал мою спину и посматривал по сторонам. Итак… Могу ли я рассчитывать на тебя, Призрак?

– За эту работу мне хорошо заплатят, или я приму в ней участие просто по доброте душевной?

– Конечно, просто по доброте душевной.

– Тогда я в деле.

Гарибальди рассмеялся.

– Лу, я пошутил. Не сомневайся, тебе хорошо заплатят. Считай, что контракт с тобой уже заключен.

– Ужасно. Мне становится все интересней. Это даже возбуждает, Шеф. Мы вдвоем против всей Примы Центавра. Похоже, у них нет шансов.

– Ну, вообще-то, я решил, что лучше, если нас будет нечетное число. Мы полетим втроем.

Вновь прозвучал сигнал Интеркома.

– Прибыл посетитель, которому было назначено на одиннадцать.

– Мне подождать в приемной? – спросил Велч.

– Нет, нет, все нормально. На самом деле, прибыл третий участник нашей группы. Пусть войдет, – добавил Гарибальди, обращаясь в Интерком.

– Третий из тех парней, что отправятся на Приму Центавра?

– О, да, – сказал Гарибальди. – Он умеет великолепно маскироваться. Вряд ли кто-нибудь его засечет. Он в состоянии обойти Приму Центавра по экватору, и никто ни разу не обратит на него внимания.

Дверь открылась, Велч обернулся и поднялся с места. От удивления он даже моргнул. Вошедший сделал несколько быстрых шагов, остановился, поклонился, прижав при этом кулаки к груди.

– Приветствую вас, Мистер Гарибальди. И Мистер Велч, если не ошибаюсь?

Велч был настолько удивлен, что даже не попытался скрыть свой скептицизм. Он повернулся к Гарибальди и спросил:

– И это он годится для тайной миссии на Приме Центавра? Это его-то там не заметят?

– Поверьте мне, Мистер Велч, – сказал Гражданин Г’Кар, чистокровный Нарн по происхождению. – На Приме Центавра даже вы не сумеете заметить меня.

Глава 3

Редко случалось так, чтобы Лондо позволил себе выказать перед Дурлой свои чувства, но сейчас был как раз один из этих редких случаев. Император поднялся с трона, раскрыв рот от удивления.

– Вы уверены? Действительно он?

Дурла кивнул, выражая полную убежденность в истинности своих слов.

– Без вопросов, Ваше Величество. Положительная идентификация при прохождении таможенного контроля.

– Меня не удивляет, что он послал Мистера Гарибальди, – медленно сказал Лондо, сойдя с трона и вышагивая по тронному залу. – И Лу Велч, я смутно припоминаю его. Он явно прибыл сюда как дублер Мистера Гарибальди. Но Г’Кар? Здесь?

– Его невозможно не узнать. Я был там, когда он разорвал свои цепи в стремлении бросить вызов Картаже. Ничего более поразительного я в жизни не видел. (24)

– Вполне возможно, что за все время существования Вселенной не было ничего более поразительного, – ответил Лондо. – Я не могу решить, то ли Шеридан чересчур умен, то ли, наоборот, удивительно глуп, то ли и то, и другое сразу.

– Так что же нам делать, Ваше Величество?

Услышав этот вопрос, Лондо, казалось, был поражен до глубины души.

– И ты у меня спрашиваешь, что делать? Министр, я ошеломлен. Шокирован и повергнут в ужас. Я привык, что это ты рассказываешь мне о том, что будет дальше, и что есть что. Чему же я обязан нынешней честью?

– Вы преуменьшаете свой вклад в наше общее дело, Ваше Величество, – сказал Дурла.

– Я точно знаю, каков мой вклад, Дурла. Не делай из меня дурака. Это может дорого обойтись тебе. Или Мэриэл уже успела посвятить тебя в тонкости искусства обмана?

Эти слова Лондо явно задели Дурлу за живое.

– Я не вижу необходимости оскорблять Леди Мэриэл, Ваше Величество.

– Поверь мне, Дурла, – убежденно ответил Лондо. – Никто не в силах оскорбить Леди Мэриэл. – Он махнул рукой, показывая, что тема закрыта. – Ну, да ладно. Попросту говоря, они соблюли все мыслимые и немыслимые правила приличия. Они прибыли сюда, чтобы провести переговоры. Так давайте проведем с ними переговоры. Я уверен, что Шеридан выбрал именно этих персон потому, что надеялся сыграть на моих чувствах, заставив вспомнить былую дружбу.

– И… Ему это удалось?

Лондо саркастически хмыкнул.

– Что бы я ни делал и с кем бы я ни дружил, Дурла, я всегда, во всех своих поступках, мыслях и действиях прежде всего помню и думаю об интересах Примы Центавра. И ты это прекрасно знаешь.

Дурла вежливо поклонился.

– Как скажете, Ваше Величество.

– Да, – тихо ответил Лондо, далеко не так уверенно, как ему бы хотелось, – как я скажу…

* * *

Когда они подошли к лестнице при парадном входе во дворец, Г’Кар несколько замешкался. Гарибальди заметил это и повернул назад, заставив гвардейцев, составлявших их эскорт, остановиться. Взяв Г’Кара за руку, Гарибальди спросил:

– Все в порядке?

– Просто… Некоторые неприятные воспоминания, – нехотя ответил Г’Кар. – Странно. Я думал, у меня никогда больше не будет проблем с ними. Но почему-то каждый раз, как только решаешь, что прошлое можно забыть, возникают новые обстоятельства и заставляют нас переосмыслить все, что мы знали раньше. Интересно, не правда ли?

– Да, очень интересно, – согласился Гарибальди. Казалось бы, они говорили об абстрактных вещах, но, судя по встревоженному выражению лица Гарибальди, он так не считал. – Может, нам лучше задержаться здесь?…

Г’Кар решительно тряхнул головой.

– Нет, со мной все в порядке. Не волнуйтесь. Учитывая, какие испытания мне довелось пережить, мне кажется, я смогу преодолеть некоторую неприятную ностальгию и пройти эту лестницу.

Г’Кар глубоко вздохнул, и несколько мгновений спустя они вошли во дворец.

В соответствии с протоколом, несколько министров стояли при входе в ожидании встречи с ними. Г’Кар безуспешно пытался заметить в их строю хоть одно знакомое лицо. Никого… за единственным исключением. Он задержался на мгновение, всматриваясь в это лицо…

– Мы знакомы, сэр?

– Пожалуй, скорее, нет, сэр. Я Министр Дурла, – ответил центаврианин. Видимо, именно он возглавлял делегацию, поскольку взял на себя труд представить прибывшим всех остальных министров и канцлеров. – Император считает своим долгом как можно скорее встретиться с вами, – сказал Дурла, завершив церемонию приветствия. – Прошу вас, сюда, пожалуйста.

Они проследовали вслед за эскортом по длинным дворцовым переходам, и Г’Кар не мог не отметить, как настороженно смотрят на них гвардейцы, стоя на своих постах. Хотя нет, не на них… на него. Они смотрели только на него. Г’Кар даже начал подозревать, уж не рассчитывал ли Шеридан, включив его в состав делегации, что своим присутствием он просто создаст прикрытие для всех остальных, отвлекая именно на себя все внимание центавриан. Все будут так увлечены слежкой за ним, что вряд ли смогут столь же пристально наблюдать еще и за Гарибальди с Велчем.

Они шли, и в тишине раздавался лишь стук шагов, пока, наконец, Валлко, которого Дурла представил как Министра Духовности, не обратился вдруг к Г’Кару:

– Я так понимаю, что на вашей родной планете вас почитают едва ли не пророком.

– Я слышал об этом, – согласился Г’Кар. – По правде говоря, не могу сказать, что мне нравится этот статус. К счастью, мне кажется, я сумел убедить свой народ относиться ко мне более реалистично.

– А именно?

– Как к советнику. Как к поборнику сдержанности и… не побоюсь сказать, как к мудрецу. Но я ни в коем случае не желаю, чтобы меня почитали в качестве бога, или даже просто религиозного лидера. Я более чем доволен тем, что в роли лидеров выступают другие, а я просто стою рядом и либо аплодирую, чтобы поддержать их решимость, либо делаю, что могу, чтобы направить их усилия в нужное русло.

– Сдержанность, – вступил в разговор еще один Министр, который Г’Кару был представлен как Лионэ. Похоже, ухватившись за первую фразу, он не услышал больше ничего из того, что изрек Г’Кар в дальнейшем. – Как странно слышать это из уст Нарна. Вас считают очень воинственной расой, которая слово «сдержанность» почитает чуть ли не как ругательство.

– Представьте себе, Министр, до меня тоже доходили подобные слухи. Впрочем, я слышал и другое, например, что центавриане – это тошнотворное скопище лживых, хищных ублюдков. – Министры в один голос возмущенно охнули, а Гарибальди метнул на Г’Кара испепеляющий взгляд, который Нарн, впрочем, проигнорировал. Он говорил с такой обезоруживающей улыбкой, что трудно было поверить, будто он пытается кого-то оскорбить. – Теперь, конечно, если кто-то пытается повторить подобную клевету, я немедленно вмешиваюсь и говорю: «Нет, нет! Нельзя верить слухам!» О, конечно, центавриане несколько раз сажали меня в тюрьму, и выкололи мой глаз, и оставили своими электрическими плетями столько шрамов на моей спине, что я до сих пор не могу нормально спать. Но разве это может быть причиной, чтобы осуждать целую расу? Конечно нет! Такие несправедливые обобщения ни в коем случае не допустимы в цивилизованном обществе, вы согласны, Министр?

Лионэ, башней возвышавшийся над всей делегацией, похоже, готов был задушить Г’Кара голыми руками, зато Дурла лишь улыбнулся, выказывая вежливое любопытство.

– Всем сердцем, Господин Посол.

– О, прошу вас, пожалуйста… не называйте мня больше «Посол». Достаточно просто «Гражданин Г’Кар».

– Да будет так, Гражданин Г’Кар. Сюда, пожалуйста.

Они миновали еще один коридор, и Г’Кар отметил про себя, что Лу Велч постоянно хмурится на что-то. Он попытался понять, что привлекло такое внимание Велча, и сразу заметил: это были молодые люди в черной униформе, которые, похоже, держали под своим контролем весь дворец. Все в черном, с красным шарфом, перекинутым через плечо, словно лента почетной награды.

– Кто это? – резко спросил Г’Кар, указывая на очередного юношу с горящим взором, мимо которого они только что прошли.

– Пионеры Центавра. Наша молодежная организация, – ответил Министр Лионэ.

– А, понятно. Гитлер Югенд, – тихо заметил Лу Велч.

Лионэ смущенно посмотрел на него.

– Что вы сказали?

– Да так, ничего, – Велч явно не имел ни малейшего желания развивать эту тему. Лионэ покачал головой, выражая свое мнение о землянах как чрезвычайно загадочной расе.

Их пропустили в тронный зал, который оказался пуст. «Лондо всегда имел слабость к эффектным выходам», – подумал Г’Кар, и предчувствие не обмануло его. Спустя несколько секунд в зал ворвался Лондо, исполненный такого энтузиазма, что его появление походило на вторжение белоснежного торнадо.

– Мистер Гарибальди! – громогласно воскликнул Лондо, словно Гарибальди находился где-то на противоположном конце города. – Гражданин Г’Кар! Мистер Вэлш!

– Велч, – поправил его Лу Велч.

– Ах. Да какая разница? Вы ведь здесь, какими бы ни были ваши имена. Садитесь, садитесь. – И вслед за этим Лондо сделал жест в сторону центавриан, сопровождавших делегацию Альянса. – Вы можете быть свободны.

Г’Кара порадовало, что министры в ответ переглянулись в явном недоумении.

– Ваше Величество, – осторожно начал Дурла, – если вы собираетесь обсуждать вопросы, затрагивающие Приму Центавра, разве мы не должны присутствовать при этом, чтобы отстаивать интересы нашего народа?

– Я и есть наш народ, – ответил Лондо. – Это одна из тех тяжких нош, которые я с успехом несу на своих плечах. Дурла, когда старые друзья встречаются, чтобы поболтать друг с другом, это и есть не более чем дружеская вечеринка. Если вдруг в компании с нами окажутся еще и министры, то все мероприятие сразу превратится в обычные формальные переговоры. Они все равно состоятся, но не сейчас. Впрочем, можете быть уверены, что если я почувствую, что разговор, паче чаяния, коснулся каких-нибудь щекотливых вопросов, и мне необходимо на всякий случай проконсультироваться, я немедленно пошлю за любым из вас. А теперь можете идти.

– Но, Ваше Величество… – снова начал Дурла.

Что-то в поведении Лондо неуловимо изменилось.

– Мой тебе совет, Дурла. Не обманывай себя, будто когда я говорю «можешь», у тебя еще остается некая свобода выбора.

Пытаясь сохранить достоинство, Дурла отвесил легкий поклон и направился к выходу, жестом указав остальным министрам следовать за собой. Один за другим, они покинули тронный зал, и лишь гвардейцы остались внутри.

Гвардейцы остались внутри. Для Г’Кара одного лишь этого факта оказалось достаточно, чтобы убедиться – Лондо все-таки не собирается говорить им ничего сверх того, что можно было бы без проблем повторить в присутствии Дурлы. Он начал подозревать, основываясь не только на случайных комментариях Лондо, но и на своем доскональном знании того, как делается центаврианская политика, что Лондо все время находится под чьим-то пристальным наблюдением.

– Итак, – сказал Лондо, потирая руки, – как долго вы планируете пробыть здесь, а? Если хотите, я могу организовать для вас тур по Приме Центавра. Сможете своими глазами посмотреть на наши достижения.

– Вообще-то… именно об этом мы и хотели поговорить, – сказал Гарибальди, пытаясь устроиться поудобнее в своем кресле. Наконец, он склонился вперед, сложив руки на коленях. – Как вы уже знаете, нас прислал Президент…

– Да, да, Шеридан проинформировал нас о вашем визите. Излишне говорить, как нас радует забота Альянса о нашем благополучии, столь рьяная, что вам постоянно хочется лишний раз проверить, как там у нас дела. Знаете ли, это очень воодушевляет, когда видишь, что о тебе так заботятся.

Гарибальди проигнорировал сарказм.

– Фабрика на Ксоносе…

Г’Кар внимательно следил, какой окажется реакция Лондо. Моллари несомненно обладал исключительным талантом не раскрывать свои карты перед собеседником, но Г’Кар позволял себе надеяться, что к данному моменту он уже изучил Лондо достаточно хорошо, чтобы понять, когда тот начнет говорить откровенную ложь. Впрочем, сейчас Лондо смотрел на Гарибальди большими невинными глазами.

– Вы имеете в виду строительство нашей крупнейшей сельскохозяйственной фабрики. Я уже говорил об этом с Президентом Шериданом. Мы, как выражаетесь вы, земляне, вложили свои мечи в орала, Мистер Гарибальди. Хотели бы вы прямо сейчас обсудить, как мы будем теперь пахать?

– Есть мнение, что на самом деле дела обстоят не совсем так, как вы нам поведали.

– Иначе выражаясь, вы думаете, что мы лжем.

– Вовсе не иначе выражаясь, – вступил в разговор Г’Кар. – Вы выразились предельно точно, назвав вещи своими именами.

К удивлению Г’Кара, Лондо рассмеялся.

– А, теперь мне понятно, зачем вы взяли его с собой, – сказал он, указывая на Г’Кара. – Он не будет церемониться со мной, рискуя вызвать мой гнев, а вам предоставит роль милых и очаровательных собеседников. По крайней мере, настолько милых и очаровательных, насколько это в ваших силах. Как говорят земляне, добрый следователь и злой следователь.