Текст книги "Седьмой авианосец"

Автор книги: Питер Альбано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Вы слышали о том, что такое «Ямато», капитан? – осведомился Фудзита.

– Да, адмирал. Это были самые большие суда времен второй мировой войны.

– Отлично, – сказал Фудзита тоном учителя, довольного ответом ученика. – Два линкора водоизмещением шестьдесят две тысячи тонн, с девятнадцатью орудиями калибра восемнадцать и две десятых дюйма. «Синана» – это авианосец водоизмещением семьдесят две тысячи тонн.

– Я знаю, адмирал. Всего три судна…

– Нет, неправильно. Всего их было четыре. «Йонага» – четвертый корабль этого класса.

Теперь уже настала очередь Пороха Росса удивляться.

– Вот, значит, как?! – воскликнул он и задумчиво почесал подбородок. – Но как насчет Чукотки?

– Всему свое время, капитан.

– Ваш корабль побольше, чем авианосец «Ямато», – решил проявить учтивость Росс.

– Верно. Корпус удлинили с восьмисот семидесяти двух до тысячи пятидесяти футов. Была расширена и полетная палуба – до ста восьмидесяти футов. «Йонага», имеет не двенадцать котлов «Канпон», а шестнадцать и шесть турбин. Ее мощность – двести тысяч лошадиных сил, на пятьдесят тысяч больше, чем у трех других.

– Она явно способна развивать скорость до тридцати узлов, – предположил Росс.

– До тридцати двух, – уточнил адмирал, постучав пальцами по столу. – «Йонага» несет на себе сто двадцать самолетов. – В его голосе была нескрываемая гордость.

– И все же как вы оказались на Чукотке?

Старик кивнул головой.

– Вы были правы насчет штурмовой группы, атаковавшей Перл-Харбор. Но дело в том, что задание нанести удар получили не шесть, а семь авианосцев – «Кага», «Акага», «Сорю», «Хирю», «Цуйкаку», «Сокаку» и «Йонага». Но «Йонага» был самым крупным, что создавало проблемы.

– Я вас не понимаю.

Адмирал поднял руку, призывая не перебивать.

– Остальные шесть авианосцев могли находиться в заливе Хитокапу на Курильских островах, не подвергаясь риску быть замеченными. Но «Йонага»… – рука его описала в воздухе круг, – так велик. Существовало опасение, что иностранные шпионы, которыми кишели все посольства, заметят его перемещения. После того как он был спущен на воду 11 ноября 1940 года, мы держали его под маскировочной сетью на далеком рейде в районе Кицуко.

– На острове Кюсю?

– Да. Строительство «Йонаги» держалось в глубочайшей тайне, и сам факт его существования тоже оставался тайной.

– Вы неплохо умеете хранить тайны, – усмехнулся Росс. – Существование всего этого класса «Ямото» было тайной. Не ходило даже отдаленных слухов, как, например, про самолеты «Зеро» и торпеды «Длинное копье». Да уж, вам прекрасно удалось сохранить тайну, – сказал он с горечью.

– Значит, все-таки вы готовы признать, – удовлетворенно хмыкнул адмирал, – что мы вовсе не кучки кривоногих близоруких обезьян, неспособных придумать что-то оригинальное. – Старик подался вперед и продолжил: – Чукотский полуостров – одно из самых безлюдных и отдаленных мест на Земле.

– Я знаю.

– В августе сорок первого «Йонагу» отправили туда дожидаться условного сигнала «Покорим вершину Нитака». Это был приказ атаковать Перл-Харбор.

– Но «Йонага» не мог стоять на рейде, укрывшись в каком-то гроте, даже на Чукотке?

– Капитан, вы когда-нибудь слышали о группе Семьсот тридцать один?

– Еще одна прекрасно хранившаяся тайна? Только в последние годы правда всплыла наружу. – Росс побагровел от ярости и повысил голос: – Убийцы! Это специальная команда, проводившая смертельные эксперименты на военнопленных в лагерях Маньчжурии. Все офицеры ушли из жизни, надо полагать, совершив харакири, кроме одного, который решил принять какой-то яд. Теперь он, говорят, навсегда поселился в сумасшедшем доме.

– Капитан, только не надо читать мораль, – резко перебил Росса адмирал. – Вы хотите услышать продолжение истории авианосца «Йонага»?

– Да, адмирал. Я постараюсь не выражать своих чувств.

Адмирал продолжил уже мягче.

– Если отбросить ваши комментарии, в целом вы правильно охарактеризовали роль группы семьсот тридцать один. Они также проводили опыты с бактериологическим оружием и воздушными шарами. Предполагалось, что шары будут запускаться в Японии и ветры перенесут их через северную часть Тихого океана.

– Нечто вроде этого японцы делали в сорок пятом, только шары несли бомбы. Одна из них убила детей…

– Может быть. Но главное тут – переменчивость ветров. Были опасения, что при неожиданной перемене ветра шары может отнести на японские острова, что приведет к гибели наших людей. – Старик откинулся на спинку кресла. Ему нужно было немного перевести дух. На его лице появились признаки большой усталости, но он заговорил опять:

– Потребовалось найти безопасную в этом отношении базу. Полковник Акира Сано, руководивший группой Семьсот тридцать один, направил подлодки на разведку к востоку от Алеутских островов. Его люди побывали в Беринговом море. Там, на южной оконечности Чукотского полуострова в шестистах пятидесяти километрах от Японии, Сано обнаружил идеальную базу – укромный залив и гигантскую пещеру, созданную ледниковыми образованиями. Направления ветров как нельзя лучше отвечали поставленной задаче. Воздушные потоки должны были подхватить шары и доставить их на юго-запад, южнее Алеутских островов. А там западные ветры – а сейчас мы как раз идем по западному ветру на восток – должны были направить шары через северную часть Тихого океана к западному побережью Соединенных Штатов. – Старик, задыхаясь, подался вперед. Росс привстал со стула, но внезапно адмирал выставил вперед ладонь, приглашая его сесть на место. – Мне пришла в голову одна мысль, – сказал Фудзита.

– Какая, адмирал?

– Я старый человек. Вы можете со мной легко справиться.

– Я дал честное слово.

– Вы не всегда о нем помните. Но я все же не сомневаюсь, что вы помните о том, что такое честь офицера. – Он прокашлялся и с новым воодушевлением заговорил:

– Но вернемся к Сано-ван.

– Сано-ван? – удивленно переспросил Росс.

– Да, мы назвали эту стоянку в честь полковника Сано. – Старик несколько раз провел тонким скрюченным указательным пальцем по отполированной крышке стола. – Теперь вы, наверное, пытаетесь понять, почему вы провели там сорок два года, а также, откуда у нас горючее.

– Меня удивляет не только это, адмирал. Но для начала я буду рад узнать ответы на эти две загадки.

– Сорок два года… Это результат рокового стечения обстоятельств.

– Рокового стечения обстоятельств?

– Да. В сентябре сорок первого «Йонага» и подводная лодка «L-24» находились в этом ледяном укрытии. Восьмого сентября полковник Сано собирался выйти в море на своей подлодке, но тут случилось землетрясение. Ледник не выдержал, и вход в пещеру оказался заблокирован почти километровой глыбой льда. Подлодка «L-24» была раздавлена в лепешку. Экипаж был уничтожен, и «Йонага» оказался в плену.

Вновь наступила пауза, во время которой старый моряк молча сидел и тяжело дышал. К собственному удивлению, Росс почувствовал сострадание.

– С вами все в порядке, адмирал?

– Да, да, благодарю вас. Теперь горючее. Вы знаете о том, что такое Огненное кольцо?

– Да, в тех местах существует цепь вулканов…

– Да, если быть точным, то от Новой Зеландии через Японию, Курилы, Командорские и Алеутские острова, Камчатку, Сибирь и так до самой Аляски. В районе Сано-ван имелся источник геотермальной энергии. Его соответствующим образом оборудовали, после чего у нас уже не было проблем с теплом.

– Теоретически это возможно.

– Теоретически? Ха-ха. Вот они мы…

– Но как же бензин, горючее? Как оно сохранялось все эти годы?

– Мы герметически закупорили все емкости. Нефть, как известно, не портится.

– Но бензин, адмирал. Он же испаряется.

– Мы герметизировали и цистерны с бензином.

– Но как насчет конденсата – воды.

– Верно, капитан, конденсации не избежать. Но бензин легче, чем вода, которая оказывается на дне. Бензин, как и нефть, может храниться очень долго.

– Вы запускали двигатели?

– Да, и авианосца, и самолетов. Раз в год.

Внезапно огромный корабль начал дрожать, а вокруг началась самая настоящая какофония воя и грохота. Грохот нарастал, заставляя барабанные перепонки Росса и Фудзиты выдерживать нагрузки, близкие к предельным. И американец и японец, как по команде, зажали пальцами уши, раскрыли рты. Казалось, в каюте выстрелила пушка, в голове Росса заломило, обдало нестерпимым жаром. Фудзита раскачивался в кресле и стонал. От переборки отлетела заклепка и со звоном упала на пол. Телефоны выскочили из своих гнезд, ручки, чернила, бумаги полетели со стола. Затем грохот стал стихать так же стремительно, как и возник.

– Великий Будда! – взвизгнул адмирал. – Мы подорвались на торпеде!

– Нет, адмирал. Это форсаж.

– Как вас прикажете понимать?

– Самолет – русский или американский – прошел над вами на бреющем полете со скоростью, близкой к сверхзвуковой. Ну, теперь-то вы поверили, что вас засекла по меньшей мере дюжина радаров? Пора кончать с этим безумием.

– Прошу! – крикнул Фудзита, показывая на дверь, ведущую на мостик. Вся его учтивость исчезла. Затем он поднял трубку телефона и выстрелил очередью японских слов. Он явно отдал какой-то приказ.

Завыли клаксоны.

– Это «Туполев-шестнадцать», – сказал Росс, вглядываясь в бинокль и с трудом различая в тумане очертания самолета. Фудзита, Хирата и Кавамото тоже напряженно смотрели в бинокли.

– Теперь он совершит медленный облет судна. Сейчас их радист передает детальное описание вашего корабля. После этого русские подлодки и обычные корабли будут следить за каждым вашим шагом. Их компьютеры задают программу ракетам, которые должны будут вас уничтожить. Вы отдаете себе отчет, адмирал, в том, что «Йонагу» обнаружили, а стало быть, у вас нет шансов?

Адмирал опустил бинокль, внимательно посмотрел на Росса.

– Но они ведь не поставят в известность американцев, правильно, капитан?

– Неужели вы собираетесь рассчитывать на эту малую вероятность?

– Разумеется, – усмехнулся старый моряк. – Русские, как известно, отличаются поразительной подозрительностью. Они подозревают всех и вся. Я воевал с ними в девятьсот пятом. Они упрямо хранят тайны, даже когда в их собственных интересах лучше не делать этого. – Затем адмирал обернулся к телефонисту и пролаял какое-то распоряжение.

– Вы не сумеете перехватить его, адмирал, – поспешил заметить Росс. – Вполне можете не тратить зря горючее и оставить ваши «Зеро» в ангарах.

Старик махнул рукой сначала в сторону носа, затем кормы. Тотчас же восемь пятидюймовых орудий взметнулись к небу. Росс выругался, поняв, что дал маху и что у японцев есть универсальные зенитки.

– Адмирал, – сказал он, – вы не собьете самолет этими вашими игрушками. Он летит слишком низко. Это все равно что бросать камнями в колибри.

Ответ последовал моментально.

– Вы хороший советчик, капитан, но я сам разберусь с нашими зенитными проблемами, – иронически заметил Фудзита. Затем, удивленно вскинув брови, он осведомился: – А почему вы, собственно, помогаете нам?

Росс с удивлением понял, что адмирал прав. Он и впрямь был готов им помогать.

– Я не любитель русских, адмирал, – отозвался американец.

– Русский самолет вооружен?

– Несколько спаренных пушек.

– Бомбы есть?

– Скорее всего нет. Похоже, это обычный разведывательный полет.

– Он будет еще сближаться?

– Трудно сказать. Иногда эти русские ведут себя, как азиаты!

– Как азиаты? – переспросил Фудзита, и японцы недоуменно переглянулись.

– То есть способны совершать безумные поступки, – мрачно пояснил Росс, покосившись на Хирату.

Хирата что-то пробормотал себе под нос, дотронувшись до рукоятки меча. Адмирал приложил бинокль к глазам и сказал:

– Надо подождать. Может, наши самолеты на обратном пути его перехватят. Если, конечно, он не наберет высоту. Они имеют инструкции уничтожать все самолеты, которые ведут за нами наблюдение.

– Боюсь, у них это может не получиться, – фыркнул Росс. – Тут им придется иметь дело с военными профессионалами, а не с беззащитными торговыми моряками и службой Береговой охраны.

Самолет продолжал описывать круги над авианосцем, время от времени прорываясь сквозь туман. Росс заметил, что круги делаются все меньше и меньше, да и самолет с каждым заходом оказывался все ниже и ниже.

– Хотят рассмотреть вас получше, адмирал, – заметил он. – Снижаются.

– Он слишком далеко для наших двадцатипятимиллиметровых орудий, – отвечал Фудзита.

– Я не большой охотник до русских, адмирал, – сказал Росс, – но было бы глупо ввязываться с ним в бой. Вы все равно его не собьете, только создадите себе лишние проблемы.

Старый моряк опустил бинокль, резко обернулся к Россу.

– Практически уже целое столетие с небольшими перерывами мы с ними сражаемся, капитан, – сказал он резким тоном. – Я требую, чтобы вы или соблюдали положенное на мостике молчание, или вернулись в свою каюту. Я не потерплю повторения того спектакля, который вы нам устроили, когда мы встретили автожир.

– Есть, адмирал, – мрачно отчеканил Росс. – Но я категорически отказываюсь оказывать вам дальнейшую помощь.

– Отлично. Что ж, все зависит от Ивана, – сказал Фудзита, махнув рукой туда, где за пеленой слышался рокот самолета. – Может, он приблизится к нам еще. Ну Иван, давай спускайся, разгляди все хорошенько.

Словно услышав приглашение адмирала, «Туполев», сделав вираж, снизился еще больше и медленно стал приближаться к авианосцу спереди. Фудзита что-то крикнул телефонисту, который снова забубнил в телефон. Более двух сотен орудийных стволов повернулись к носу, словно лес под напором ветра. Затем раздался крик впередсмотрящего, который показывал за корму. Там, сверкая пропеллерами, показались два «Зеро» так низко, что их, казалось, обдавали брызги волн. Дальше у горизонта показалась и третья машина.

Внезапно Росс почувствовал, как былая, годами питаемая неприязнь к русским уступает место тревоге. Теперь русские были союзниками, сражавшимися с общим и сильным противником.

– Нет, нет, – пробормотал он сквозь зубы. – Русские, не лезьте на рожон! Возвращайтесь! Уходите от греха!

«Туполев», изящно снизившись, оказался совсем рядом, так что можно было разглядеть его в подробностях: четыре антенны – одна под самым носом, три в обтекателях снизу фюзеляжа, под каждым крылом контейнеры с электронным разведоборудованием, кабина штурмана, пилотская кабина, две задних кабины с хвостовой пушкой, две пушки сверху, красные звезды на фюзеляже, объемистые воздухозаборники двух мощных двигателей, крупный черный номер «68» на вертикальном стабилизаторе. Лениво, словно гигантская стрекоза в погожий летний день, «Туполев» подлетал к «Йонаге». Казалось, он задумал совершить посадку. Тут вдруг проглянуло солнце и залило своим светом авианосец. Самолет же, находясь уже метрах в пятистах от носа «Йонаги», стал сворачивать, обходя судно с левого борта. Двигатели его грозно ревели.

– Они увидели ваши зенитки, – крикнул Росс адмиралу, затем добавил уже в сторону: – Задайте-ка им жару, русские!

Фудзита что-то крикнул телефонисту. Тотчас же батарея левого борта открыла огонь. Мостик сотрясали взрывные волны, едкий коричневый и белый дым окутал корабль, не пощадив и мостика. В нос Россу шибануло запахом пороха. Ураган трассеров обрушился на самолет. Он был так низко, что верхние зенитки надстройки стреляли по сути дела вниз. Очереди пробивали дыры в верхней части фюзеляжа, вздымали гейзеры морской воды в отдалении. Самолет сделал резкий вираж, вздрогнул, словно раненый орел, и попытался набрать высоту. Очередное попадание подняло фейерверк алюминиевых осколков левого крыла. Из левого двигателя повалил дым.

Затем Росс услышал новый вой. Это надрывались моторы «Зеро». Они приближались к «Туполеву», неистово обстреливая его. Росс увидел, как замигали огоньки пушек «Туполева». Один «Зеро» закачался, вильнул, отвалил в сторону. Затем японский самолет разлетелся на тысячи осколков. Причудливо кувыркаясь и дергаясь, словно манекен, летчик рухнул в море.

«Туполев» сделал вираж и, набирая высоту, начал удаляться, преследуемый потоками трассеров и пятидюймовых снарядов. Невзирая на канонаду, второй «Зеро» помчался прямо на неприятеля, прошив нос и кабину огромной машины длинной очередью.

Не дрогнув, не уклонившись в самый последний момент от столкновения, японский летчик протаранил своим истребителем огромный самолет, угодив в переднюю часть, чуть дальше пилотской кабины. Брызнули осколки алюминия, японский самолет потерял крыло, резко отлетел вправо и, дико завывая, устремился вниз, оставляя за собой дымный хвост. Еще мгновение, и он врезался в воду. «Туполев», однако, выдержал удар. Он продолжал набирать высоту, хотя дым, валивший из левого двигателя, делался все гуще и гуще.

Росс увидел третий «Зеро», лишь когда тот оказался у самого «Туполева» и, прошив его левый борт длинной очередью, промчался мимо, буквально в каких-то дюймах от хвоста. Самолет-гигант отчаянно уходил от жаждавших его металлической плоти трассеров «Йонаги». Между тем «Зеро», метнувшись в сторону, словно ошалевший ястреб, атаковал противника с другой позиции – сзади и снизу. Хвостовые пулеметы «Туполева» изрыгали огонь и свинец, но длинная очередь «Зеро» заставила их смолкнуть. Из левого двигателя «Туполева» уже вырывались языки пламени. Самолет качался, словно раненый, но еще не побежденный гладиатор.

Фудзита что-то прокричал телефонисту, и зенитки «Йонаги» разом умолкли. «Зеро» догнал «Туполева» и прошил ему брюхо от хвоста до носа, отчего полетели осколки и бешено закружились в стремительном вихре.

Из левого бензобака «Туполева» показалось пламя. Завалившись на левое крыло, оставляя за собой тучи черного дыма, «Туполев» стал, описывая длинную кривую, падать вниз, приближаясь к «Йонаге».

Адмирал Фудзита истошно вопил, стучал сухоньким кулачком по поручню. Снова вовсю заработали зенитки «Йонаги». Они исступленно дырявили приближавшееся к их кораблю огнедышащее чудовище. Разлетелся вдребезги остекленный нос самолета, распался на части фонарь, отскочил хвост. «Зеро» настойчиво преследовал гибнущего гиганта. Казалось, он был крепко-накрепко привязан к нему своими же трассерами.

Свирепо оскалившись, вцепившись в перила мертвой хваткой, Порох Росс смотрел на объятую пожаром почти стотонную махину, лихорадочно шепча:

– Врежься, врежься в нас! Ну давай, ударь! Ударь!

Казалось, столкновение неизбежно. Но в самый последний момент «Туполев» вдруг резко вильнул в сторону и вонзился в воду буквально в считанных ярдах от авианосца, подняв колоссальный столб брызг и обломков. Тонны соленой воды обрушились на батарею левого борта. Росс исступленно дубасил кулаками по перилам, пока не заболели руки, тупо уставясь на шлейф дыма над морской могилой самолета. По всему авианосцу лавиной катилось «банзай!». «Зеро», торжествуя победу, сделал круг над местом гибели русского самолета.

Но тут послышались возбужденные крики впередсмотрящих на фор-марсе, и все, кто был на мостике, судорожно схватились за бинокли. Росс посмотрел туда, где скрылся под водой самолет, и понял, в чем дело. Теперь на волнах покачивалась маленькая надувная лодочка, в которой сидели двое летчиков.

Адмирал выкрикнул команду. Авианосец стал поворачивать и двинулся прямо на уцелевших русских. Росс отчетливо видел их – молодые, в коричневых комбинезонах, они сидели молча и смотрели, как надвигается на них серая громадина корабля. Они были так близко, что Росс мог разглядеть «крылышки» на груди одного из них. Внезапно русские задрали головы и уставились вверх. Прямо на лодочку пикировал ненасытный «Зеро». Еще немного, и на лодочку обрушился смертоносный град. Один из пилотов высоко взлетел в воздух, потом стал падать вниз, таща за собой выпущенные из распоротого живота кишки. Его товарищ задергался, словно эпилептик, а потом его голова треснула, как переспелый арбуз. В какие-то доли секунды он разлетелся на мельчайшие частицы, как и сама лодка. Еще немного, и на поверхности воды осталось лишь колыхавшееся алое пятно.

Снова японцы завопили «банзай!», снова стали возбужденно хлопать друг друга по спинам. Росс лишился дара речи.

Он остолбенело смотрел на воду не в силах выговорить ни слова. Зрачки его расширились, лицо побагровело, жилы на шее превратились в стальные тросы. Он обернулся к своему мучителю, но так ничего и не смог сказать.

Он мог только издавать какое-то рычание. Хирата усмехнулся. Наконец Росс прорычал, дрожа от ненависти:

– Убийцы! Убийцы!

– Вот так сражаются самураи, янки, – наставительно заметил Хирата и засмеялся.

Росс сидел возле стола адмирала. Он был слишком ошарашен случившимся, чтобы удивляться, почему его пригласили присутствовать при докладе подполковника Масао Симицу. Адмирал Фудзита сидел, выпрямив спину, и слушал летчика. Симицу говорил на том безупречном английском, который словно берег исключительно для Росса:

– К югу от Алеутских островов пропал подполковник Аосима. Исчез в тумане, и больше мы его не видели.

– Где именно?

– Сто семьдесят девять градусов десять минут восточной долготы, сорок девять градусов тридцать две минуты северной широты. Примерно в двухстах километрах южнее острова Тагату.

– Возможно, вышел из строя двигатель. Боги оказались к нам неблагосклонны. Он заслужил право на то, чтобы умереть в бою с врагом. Аосима обладал истинным духом ямато[22]22
  Древнее название Японии.


[Закрыть].

– Верно, адмирал, – сказал Симицу, глядя на безмолвного американца, – истинно японским духом.

Порох Росс прекрасно понимал значение словосочетания «ямато дамаси», но и не подумал кивнуть головой в знак согласия. Перед глазами у него по-прежнему стояли сцены уничтожения русского самолета. У него было скверно во рту, бурлило в животе, к горлу подступала тошнота, как у не привыкшего к алкоголю человека, вдруг сильно перебравшего спиртного. Он сидел в каком-то отупении, слушал, но не мог заставить себя произнести хотя бы слово.

– «Зеро» проявили себя неплохо, – сказал Фудзита.

– Просто отлично, адмирал. Двигатели не подвели, даже когда работали на полную мощность. И пулеметы ни разу не заклинило. Наши оружейники постарались на славу.

Адмирал посмотрел на Росса, который сидел, качая головой, словно отгоняя призраки.

– Снаряды были распакованы и запакованы заново, – пояснил он американцу, а затем обратился к Симицу: – Отличная стрельба, подполковник.

Губы мертвеца расплылись в подобие улыбки.

– Всего лишь четырнадцать двадцатимиллиметровых снарядов и сорок калибра семь и семь против лодки.

– Это точно, – вдруг вышел из своего ступора Росс. – Что верно, то верно. Отличная стрельба, старина. Дух ямато в чистом виде! Эти бедняги представляли собой смертельную опасность! Мои глубочайшие и самые искренние поздравления.

– Капитан, – в голосе адмирала была сталь. – Вы находитесь здесь исключительно по причине вашего знания этих районов. – Затем, смягчившись, он добавил: – Никто не требует, чтобы вы повели себя бесчестно, и, если вам угодно, я велю проводить вас в каюту.

Росс уже поборол в себе приступ ярости и лихорадочно искал разумное решение конфликтной ситуации. Если он выберет каюту, то утратит связь с руководством «Йонаги». Но нет, адмирал проявлял интерес к своему пленнику. Даже что-то похожее на привязанность. Надо воспользоваться этим и узнать побольше. Может, удастся понять, как остановить этих безумцев! Он сделал усилие и ответил спокойным тоном:

– Я бы предпочел остаться, адмирал.

– Отлично. Но мы вполне можем обойтись без ваших иронических шпилек. Они решительно здесь неуместны.

– Есть, адмирал.

Фудзита обратился к Симицу:

– Младший лейтенант Майеда и лейтенант Киносита погибли смертью героев, не так ли?

– Да, адмирал, – отозвался тот. – Они отдали жизнь за императора, как и подобает самураям.

– Не сомневаюсь, что их душам обеспечено место в храме Ясукуни.

– Совершенно справедливо, адмирал.

Росс посмотрел сначала на одного, потом на другого, но промолчал. Адмирал тем временем говорил:

– Мы берем курс на Перл-Харбор и будем проводить учебные занятия, как только позволит погода. Я приказал двигаться не так быстро. Похоже, радары противника гораздо эффективнее, чем мы предполагали. Если наш корабль будет двигаться медленно, операторы радаров сочтут, что это торговое судно. И пусть ваши летчики летают на малой высоте. Тогда их не смогут запеленговать.

– Все летчики соблюдали потолок в сто метров, адмирал. Мы сумеем прибыть вовремя, седьмого декабря, в установленное место, адмирал? – спросил Симицу.

– Надо. Мы начнем решающий бросок вечером шестого декабря, делая тридцать узлов. – Симицу понимающе кивнул.

Росс с ужасом понял, до чего хитер и проницателен этот старик. Он был отменный тактик и стратег.

– Я понимаю, – сказал адмирал Симицу, – что вам не терпится провести разбор полета с вашими летчиками. Поэтому вы свободны.

Симицу отдал честь, поклонился и исчез, оставив адмирала и Росса наедине друг с другом. Росс понимал, что сейчас должен каким-то образом заставить старика изменить свое решение. Другой возможности ему уже никогда не представится. Несмотря на ясное осознание трудности своей задачи, он все-таки начал:

– Вы абсолютно непоколебимы в своей решимости атаковать Перл-Харбор, адмирал?

– Таков приказ, капитан. Я получил его от главнокомандующего Объединенным флотом адмирала Исоруку Ямамото лично.

– Адмирала Ямамото вот уже сорок лет нет на этом свете, адмирал, – заметил Росс. – Он погиб, совершая инспектирование. Его самолет «Мицубиси G4M» был сбит над Соломоновыми островами. Хочу еще раз напомнить, что ваш поход состоится на сорок два года позже, чем следовало бы.

– Это не существенно. Приказ есть приказ. Это самое главное, капитан.

– Самое главное? – переспросил Росс, чувствуя, что его решимость тает. – Вы уничтожили мой корабль, вертолет Береговой охраны, русский самолет. Когда прекратятся эти убийства?

– Никогда, – твердо отчеканил адмирал, затем с легким упреком в голосе добавил: – Прошу вас, капитан, держите себя в руках. Вы ведь профессиональный военный. Разве разумно оставлять свидетелей?

– Но вас уже обнаружили. Русские, несомненно, успели передать все необходимые сведения.

Старый моряк пожал плечами и ответил:

– Я не желаю иметь ничего общего с кораблями, которые ползут как черепахи. Я мчусь навстречу беде.

– Господи, вы же цитируете Джона Пола Джонса?[23]23
  Джон Пол Джонс (1747–1792) – американский моряк-авантюрист; занимался работорговлей в Вест-Индии, в 1775 г. поступил на службу в американский флот, воевал с англичанами.


[Закрыть]

– Почему бы нет, капитан? Он знал толк в морском деле и был неплохим командиром. Разве вы забыли его девиз?

– Нет, не забыл, – отозвался Росс. – Только я никогда не убивал беззащитных людей. Вы же просто наслаждаетесь этим.

– Ха! Вы знаете, сколько по вашему радио говорили об атомных бомбах? Согласно вашей версии истории, две из них были сброшены на японские города. Сколько же человек погибло в Хиросиме и Нагасаки? Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? Разве тамошние женщины и дети были вооружены до зубов? Угрожали вашим войскам? Не говорите мне про убийство беззащитных граждан, янки!

– Это были военные операции, цель которых – скорее положить конец войне. Те же, кого вы убили, не были вашими врагами, они никак вам не угрожали. Да, да! Вы же хладнокровно убивали мирных граждан.

– Какие формулировки, капитан. Значит, если убивают американцы, это военная необходимость во имя гуманных целей, а вот когда убивают японцы – это чудовищное проявление бесчеловечности. Каков же ваш общий знаменатель? Чем вы руководствуетесь?

– Соображениями гуманизма.

– Гуманизм! – горько усмехнулся адмирал. – Значит, по-вашему, вы проявили гуманизм, когда запретили иммиграцию из Японии в двадцатые годы, а потом велели нам убираться из Китая и наложили эмбарго на поставки нефти в Японию в тридцатые? Одной рукой вы даете нам пощечины, а другой мешаете защищаться? – Глаза старика воинственно засверкали. – Когда же мы начинаем отстаивать наше право бороться за Азию для азиатов, вы начинаете убивать всех подряд.

– Значит, вы верите в то, что атомные бомбы были и впрямь сброшены?

Старик выставил руки ладонями вперед:

– Это все не имеет никакого значения. Когда же вы, капитан, поймете главное!

– Главное? В чем оно состоит?

– «Йонага» получил боевой приказ, капитан. Мы сделаем все, чтобы выполнить поставленную перед нами задачу.

– Вы хотите уничтожить Перл-Харбор?

– Ну да. Поймите, раз нам дан приказ, мы обязаны его выполнить. Любой ценой.

– Приказ – мчаться навстречу беде? Неужели, адмирал, это ваш единственный разумный довод? Неужели у вас не существует иного оправдания?

– Вы сами командовали, капитан. Меня удивляет, что вы задаете мне подобные вопросы.

– Есть пределы, за которыми командир уже не имеет права ссылаться на полученный им приказ. Командир обязан взвесить шансы на успех, подсчитать возможные потери. Приемлемы ли ваши предполагаемые потери? В состоянии ли вы нанести противнику достаточный урон? Да и вообще можете ли вы добраться до цели? Или вы готовы поступиться «Йонагой», бросить корабль в костер, как обломок доски, выброшенный на берег волнами? В костер во славу проигранного дела?

Лицо старика сморщилось еще больше. На нем появилось подобие улыбки.

– Капитан, вы сделались очень красноречивым, и в вашей риторике есть своя убедительность. – У Росса снова затеплилась надежда. – Вы бы предпочли, чтобы «Йонага» развернулся, отправился назад, в Японию, и спокойно бросил якорь в Токийском заливе?

– Ну да…

Фудзита долго и пристально смотрел на Росса.

– Не для того строили этот авианосец, не для того его оснащали, не для того готовились члены его экипажа, чтобы вдруг взять и повернуть обратно, не выполнив боевого задания.

– Это уже не имеет никакого значения, адмирал. Война давно окончена.

– Предположим, вы правы, – Росс снова воспрял духом. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? – Но скажите, капитан, когда в истории человечества люди создавали военную машину и не пользовались ею?

Порох вздрогнул, словно его ударило током.

– Вы хотите сказать: «Йонага» должен атаковать Перл-Харбор, потому что «Йонага» существует?

– Разве человечество не руководствуется в своих действиях именно такой логикой?

– Нет!

– Да!

– Нет!!! – чуть не крикнул Росс.

– Ошибаетесь, капитан. Если уж человек брал в руки оружие и взводил курок, он всегда стрелял.

– Даже если целился себе в голову?

– Даже тогда. Должен ли я еще раз напомнить вам о ваших собственных атомных бомбах?

Росс в отчаянии воздел вверх руки.

– Значит, задание надо выполнить только потому, что «Йонага» оказался в этой точке и у него есть приказ. Ну где тут логика, адмирал?

– Прецедент, капитан. Прецедент.

– Какой прецедент?

– Вы верите в то, что нюрнбергские процессы действительно имели место?

– Это факт истории.

– Мы собрали огромное количество информации относительно этих процессов. Предположим даже, что они и впрямь состоялись? – Росс кивнул. – Скольких невинных людей уничтожили немцы в газовых камерах?