Текст книги "Седьмой авианосец"

Автор книги: Питер Альбано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Капитан, на мостике положено молчать. Отвечайте лишь на мои вопросы!

Порох почувствовал, как в животе у него образовалась какая-то пустота, а к горлу подступил ком.

– Его скорость в боевом режиме, капитан? – осведомился Фудзита.

– В лучшем случае около ста узлов. Не больше.

– Он с базы на Алеутах?

– Вряд ли. Думаю, что его запустили с корабля. У Береговой охраны нет базы на Алеутах. – Теперь гул вертолета доносился через туман сзади от корабля. У Пороха мороз пробежал по коже, когда, глянув на полетную палубу, он увидел, как лес стволов двигался туда-сюда, пытаясь нащупать невидимую цель. – Он же вам не опасен! – снова воззвал Росс.

Адмирал молча кивнул одному из матросов. Тот коротко ударил американца в живот, отчего тот, задохнувшись от боли, перегнулся почти пополам.

– Только отвечать на вопросы! – крикнул адмирал. – Ясно?

Порох прикусил губу и с трудом кивнул.

– Каков его обычный порядок действий?

– Совершить облет корабля. Кроме того, как я могу предположить, он пытается вступить с вами в контакт по радио. Либо на частоте FM-шестнадцать, либо «рубка-рубка».

Адмирал пожал плечами.

– Эти частоты нам неизвестны. К тому же мы сохраняем радиомолчание, – затем он бросил взгляд на полетную палубу, на истребители с работавшими двигателями, на густой туман. Он отрывисто скомандовал что-то телефонисту. Все шесть двигателей боевых машин затихли. Затем старик-адмирал обернулся к Россу. – У «Йонаги» тридцать две пятидюймовых пушки и сто восемьдесят шесть двадцатипятимиллиметровых скорострельных орудий. Вы никогда не видели, как стреляют наши двадцатипятимиллиметровые пушки? – поинтересовался он у американца и, усмехнувшись, сам же ответил: – Разумеется, не видели.

– Нет! – воскликнул Порох. – Вы не имеете права!.. – Но не успел он сделать и шага к адмиралу, как сильные руки охранников снова вцепились в него, заставили остаться на месте.

– Капитан! – воскликнул адмирал. – Вы, кажется, дали мне честное слово.

– Ладно, – с тяжким вздохом отозвался Порох. – Но я отказываюсь работать в вашей службе управления огнем.

Адмирал кивнул, и Порох снова оказался на свободе. Теперь гул вертолета доносился с правого борта, заглушаемый массивными сооружениями надстройки авианосца.

– Он ведь приблизится к нам вплотную, так, капитан? – спросил адмирал.

Порох только насупился и не ответил. Адмирал хмыкнул, облизал пересохшие старческие губы кончиком языка. Внезапно Росс увидел, как прямо по курсу авианосца вынырнул вертолет. До него было не больше тысячи ярдов.

Росс понимал, что адмирал постарается не пускать в ход мощные пушки, потому что расстояние между ними и вертолетом было слишком мало. Это все равно, что кидаться булыжниками в муху. Тем не менее, тысяча ярдов – достаточно далеко для двадцатипятимиллиметровых орудий. «Адмирал явно решит подождать, – подумал Росс. – Пока „Сикорский“ не приблизится». Ждать, впрочем, пришлось очень недолго.

Когда вертолет внезапно изменил курс и оказался возле левого борта «Йонаги», ближе к носу, Росс неистово зашептал:

– Нет, нет, ни в коем случае.

Зрачки его расширились. Адмирал прокричал что-то телефонисту, который кивнул головой и забубнил в телефон. Тотчас же все зенитки левого борта пришли в действие, нацелились на приближающийся вертолет.

Туман здесь уже не был таким густым, и Порох завороженно всматривался в приближавшийся вертолет, разглядывая его в деталях. Белый фюзеляж, черный обтекатель антенны под плексигласовым носом, поплавки, колеса и, словно раскрытый в зевке, круглый рот единственного турбореактивного двигателя, расположенного над фюзеляжем.

Внезапно строенная зенитная установка на носу «Йонаги» выпустила очередь трассеров по вертолету, взяв, однако, слишком высоко. Адмирал в ярости постучал кулачками по перилам, что-то прокричав телефонисту. «Кто-то поторопился», – решил Росс и выругался. Он знал, что сейчас произойдет. Он также прекрасно понимал, что не может ничем помочь вертолету. Охваченный ужасом, он смотрел, как вся левая сторона авианосца начала изрыгать языки пламени и испускать клубы белого и коричневого дыма. Заработали все зенитки левого борта. Сотни трассеров устремились навстречу вертолету, который вдруг на какое-то мгновение словно остановился, а затем подпрыгнул вверх, повернувшись вокруг своей оси. Стиснув зубы и затаив дыхание, Росс наблюдал мрачный праздник искусства пиротехники двадцатого столетия. Зенитки авианосца эпохи второй мировой войны работали на полную мощь. Доли секунды вертолет пребывал в состоянии полной неподвижности, словно зацепившись за верхушки пирамиды трассеров, потом началась последняя сцена трагедии.

Росс стал колотить себя по голове кулаками, вопя что есть мочи: «Нет! Нет! Нет!», но его крики утонули в грохоте зенитной канонады.

Вертолет был так близко, что можно было разглядеть каждое попадание. Сначала ему разнесло нос, потом полетели обломки алюминиевой обшивки фюзеляжа и поплавков, потом раздался взрыв, и хвостовой винт взлетел вверх, словно перепуганный тетерев. Цель была поражена, но остервеневшие зенитки продолжали неистовствовать. Вскоре загорелся двигатель вертолета, и машина перевернулась и устремилась вниз, дергаясь из-за все еще вращающегося винта, словно удавленник в петле. Прежде чем вертолет вонзился в Берингово море, вздымая фонтаны брызг и осколков, Росс успел разглядеть на его белом борту надпись: «БЕРЕГОВАЯ ОХРАНА США 1465».

Росса и Эдмундсона увели, но не в их прежнюю каюту. Вместо этого их поместили в капитанскую «морскую каюту», небольшое помещение возле флагманского отсека. По сравнению с первой каютой-пристанищем эта каюта показалась роскошной: помимо обычных динамика, вентилятора и часов, в ней также имелись ковер, две койки с матрасами, стол с блокнотом и карандашами, а также два стула. Одну переборку украшала карта Тихого океана, а с другой на пленников снисходительно взирал император Хирохито на уже знакомом белом коне.

Американцы медленно подошли к своим койкам и без сил опустились на них. Эдмундсон закрыл лицо руками. Какое-то время в каюте стояла тишина, которую нарушал лишь шум двигателей корабля и гудение вентиляторов. Затем Эдмундсон пробормотал сквозь пальцы:

– Ужас… Ужас… Ужас… У этого вертолета не было шансов. Никаких…

– Это был вертолет Береговой охраны, – отозвался Росс. – Да, он был обречен с самого начала. Японцы открыли огонь с трехсот ярдов. Хорошо, что ты не видел всего этого, Тодд.

Молодой человек поднял голову.

– Этот авианосец, самолеты, экипаж… Все из второй мировой войны. Психи-фанатики. Где, черт возьми, они все это время скрывались, где прятались?

– Судя по всему, в Арктике, у берегов Сибири. Но главное состоит не в этом, а в том, что они существуют, они горят желанием убивать, и у них есть какое-то задание, которое они постараются во что бы то ни стало выполнить.

– Неужели им это так сойдет с рук?

– Пока эти психи действуют безнаказанно, но ничего, Тодд, авианосцы достаточно уязвимы.

– Правда? – откликнулся молодой матрос с надеждой в голосе.

– Правда. Большинство авианосцев, уничтоженных в годы второй мировой войны, пострадало вовсе не от бомб и торпед, которые были по ним выпущены.

– Это что-то непонятное…

– «Хорнет», «Уосп», «Лексингтон», «Кага», «Акаги», «Сорю», «Хирю», а также многие другие, разумеется, получили повреждения при попадании снарядов противника. Но разнесли их в клочья их собственные запасы бомб и горючего. Ты обратил внимание на снаряды и торпеды на стеллажах по переборкам ангарной палубы? К тому же там хранится высокооктановое горючее.

– Вы хотите сказать, капитан, это все большая пороховая бочка, и нужно лишь вовремя зажечь спичку?

– Надо попробовать. Все авианосцы – большие пороховые бочки…

– Так когда же и как зажечь эту самую спичку?

– Надо дождаться благоприятного момента. А пока незачем понапрасну раздражать их. Изобразим готовность к сотрудничеству. Эти психи так долго находились наедине друг с другом, что до смерти рады возможности пообщаться с кем-то со стороны. Кто бы ни были эти люди. Даже если это американцы вроде нас.

– Что вы, капитан, – вздохнул Тодд, понурившись. – Они же с нас не спускают глаз. – Но затем он снова поднял голову и с воодушевлением воскликнул: – Радар! Ну, конечно, радар, капитан. Ведь эта железяка дает хорошее отражение!

– Верно, – отозвался Росс, довольный такой переменой настроения у своего младшего товарища по несчастью. – АВАКС[10]10
  Система дальнего радиолокационного обнаружения и оповещения.


[Закрыть] обязательно вычислит их, да и НОРАД[11]11
  Система аэрокосмической обороны США.


[Закрыть] тоже вряд ли пропустит такой улов. Русские тоже в этих краях не дремлют.

– Точно, капитан.

– «Медведи» и «Барсуки» русских постоянно летают над Беринговым морем. Они действуют с баз у Владивостока, и спутники контролируют этот район.

– Верно, капитан. А ведь есть еще подводные лодки, траулеры, китобойцы… Кто-то непременно заметит японскую посудину.

– Вне всякого сомнения.

– Но с другой стороны, – продолжал молодой моряк, теряя недавнее воодушевление, – кому взбредет в голову искать старый корабль времен второй мировой войны? А эти ребята – эти старые психи – намерены сражаться. До последней капли крови, верно? Они ведь уверены, что война еще не окончена.

Росс посмотрел на Эдмундсона, который старался изо всех сил не поддаться унынию и надеяться на лучшее. Он знал, что Тодд жил в Лос-Анджелесе с матерью, разведшейся с его отцом. Этот девятнадцатилетний стройный юноша со светлыми волосами и карими глазами уже несколько лет зимой нанимался на торговые корабли, чтобы оплатить свою учебу в УКЛА.[12]12
  Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, одно из крупнейших высших учебных заведений США.


[Закрыть] Теперь Порох получил возможность убедиться, что молодой человек очень даже неглуп.

– Ты прав, Тодд, – сказал Росс после небольшой паузы. – Ты рассуждаешь верно. Но если мы будем держаться заодно, если мы сохраним присутствие духа, мы сможем помешать им, может быть, даже нам удастся остановить их раз и навсегда.

– Верно, капитан, – сказал Эдмундсон, поднимая голову. – Нельзя сдаваться так рано.

– Молодец, – с улыбкой отозвался Росс.

– Если надо вступить с врагом в сражение, полезно иметь о нем какое-то представление. Ну а я почти ничего не знаю об этих… об этих людях, – Тодд махнул рукой. – О поколении времен второй мировой войны…

– Зато я их отлично знаю, Тодд, – грустно улыбнулся Росс. – Тебе известно, что я был в японском плену?

– Слышал.

Росс начал свое мрачное повествование о том, как в 1942 году легкий транспортный самолет, в котором он находился, был сбит японцами в районе Соломоновых островов. Оказавшись в печально знаменитом лагере военнопленных Тоза на острове Минданао, он испытал голод и жестокое обращение охраны. Примерно половина всех заключенных, не выдержав нечеловеческих условий содержания, умирала, но в феврале 1943 года Россу и двум его товарищам удалось бежать. Они украли шлюпку и взяли курс на Австралию. Переплывая с острова на остров, они медленно, но верно двигались на юг. Наконец после трех месяцев пути на берег возле Дарвина, шатаясь, вышел Росс. Единственный уцелевший из троих, он являл собой ходячий скелет. После лечения он был снова призван на флот и отправлен на авианосец «Эссекс». После войны он работал при штабе генерала Макартура, занимался Японией, пытаясь найти рациональное объяснение внезапной атаке японцев на Перл-Харбор седьмого декабря 1941 года, отчаянному сопротивлению солдат в самых безнадежных ситуациях и какой-то радостной готовности умереть.

– Мы сражались с этими негодяями четыре года и так и не сумели понять их, – закончил свой грустный рассказ капитан Росс. – Возможно, нам никогда это не удастся.

Тодд задумчиво постучал себя по виску и сказал:

– Старик адмирал утверждает, что они самураи. Но это же возврат в средневековье…

– Вот именно, Тодд. Фудзита говорил об этом с гордостью. Конечно, японцы развили у себя промышленность, усвоили очень многие современные принципы поведения, но по сути дела они так и не избавились от феодальных оков – в отличие от европейцев. Поколение Фудзиты жило по книге «Хага-куре», своду правил поведения самурая. Эти люди выполнят свой приказ во что бы то ни стало – или погибнут. – А затем, увлекшись этой темой и воодушевленный вниманием, с которым слушал его Тодд, Росс стал излагать ему основы уходящего корнями в глубокую древность учения самураев. Сверкая глазами, оживленно жестикулируя, Росс рассказывал, как самураи чтили буддийское учение о карме – смысл которого заключался в том, что поступки человека в этой жизни определяют его судьбу в последующем существовании. Снова и снова возрождаясь к новой жизни, человек пытался добиться совершенства, высшего состояния, являвшего собой цель всех человеческих устремлений. Нирвана представляла собой освобождение от наносного, преходящего, внешнего. Там не было прошлого и будущего, лишь бесконечное сейчас. Росс также рассказал своему юному слушателю о синтоизме, бывшем долгое время государственной религией Японии, согласно которой император Хирохито являлся прямым потомком высшего божества Аматэрасу. Смерть за императора на поле боя гарантировала воину место в усыпальнице Ясукуни, месте обитания душ героев. – Ну, а само по себе слово «самурай», – заключил Росс, – означает «доблестно служить». Служить своему сюзерену.

– Но бусидо…

– А ты, значит, кое-что читал, – улыбнулся Росс. – Бусидо – это кодекс самурая. В переводе это означает «путь воина». Бусидо во многом напоминает рыцарский кодекс эпохи средневековья, только гораздо суровее.

– Суровее?

– Да, в нем излагаются традиционные представления о чести и верности, но бесчестье ведет к харакири. К самоубийству путем вспарывания живота. Ритуальное самоубийство. И японцы совершают его…

Тодд молча смотрел на своего капитана, затем словно сам себе сказал:

– Мы должны найти способ им помешать. Нельзя дать им выполнить приказ… Хватит им убивать.

– Согласен, Тодд, – отозвался капитан Росс, а затем, показав на карту, добавил: – Не знаю, в чем заключается их боевое задание, но я могу предположить, куда они направляются.

– Как вам это удалось?

– Я понимаю по-японски. Только не надо, чтобы они догадались об этом, – Тодд кивнул, а Росс продолжил: – Помнишь, адмирал что-то крикнул одному из своих людей?

– Да. А потом они словно с цепи сорвались.

– Да. Он велел ему передать штурману, что «Йонага» должен пройти между Командорами и Атту.

– Значит, они направляются в северную часть Тихого океана?

– Вот именно, Тодд. Теперь попытаемся понять, какое задание они могли получить, – и с этими словами Росс обернулся к карте на переборке.

– Но как это можно сделать? – удивленно осведомился Эдмундсон.

– Корабль – сам по себе уже подсказка. От него пахнет самым началом второй мировой…

– Почему вы так считаете?

– На это указывает очень многое, Тодд. Во-первых, самолеты. «Айти D3A1». «Накадзима B5N2», «Мицубиси А6М2» – это все ранние модели. К сорок третьему году все B5N2 были заменены на B6N, а А6М2 – на А6М5. Только D3A1 летали до самого конца войны.

– Это которые с неубирающимися шасси?

– Да, эту модель у нас называли «Вэл». Пикирующий бомбардировщик. И еще одна деталь: форма офицеров. У этих стоячие воротнички старого образца, а знаки различия на рукавах, а не на обшлагах.

– Господи, вы и это заметили!

– Говорю тебе, я же был военнопленным, – фыркнул в ответ Росс. – Меня допрашивали такие вот джентльмены. Это запоминается надолго. Ну и, конечно, еще их зенитки. Корабль оснащен старыми пятидюймовыми бортовыми орудиями, – они не годятся, если самолеты противника находятся высоко. К концу сорок третьего на авианосцах появились универсальные зенитные пушки, калибра пять и двадцать пять сотых дюйма. Нет, эта старая пташка и должна была выполнить задание, связанное с началом войны.

– Только вот какое? Вот в чем вопрос.

– Именно Тодд, – с сухим смешком отозвался Росс. – В первые недели войны японцы нанесли удар с Малайского полуострова по Гавайским островам, – Порох встал и подошел к карте. – Иди сюда, Тодд. Давай немного пораскинем мозгами.

Стоя плечом к плечу, оба американца стали внимательно изучать карту. Порох провел пальцем вниз от Берингова моря через проход между Атту и Командорскими островами. Он задумчиво сказал:

– Они где-то на этой долготе. Если, конечно, собираются атаковать Алеуты, Уэйк, Мидуэй или Перл.

– Или западное побережье Соединенных Штатов…

– Не исключено. Правда, у них могут возникнуть проблемы с горючим, но в принципе это возможно.

– Может, их все-таки интересуют Алеуты? Они развернутся и атакуют Датч-Харбор.

– Не думаю.

– Почему?

– Их манит добыча покрупнее. Обрати внимание на их самолеты на ангарной палубе. Разве ты не помнишь, что они проверяли приборы, возились с двигателями. Слишком много самолетов проходило профилактику. И бомбы с торпедами были по-прежнему на стеллажах. Кроме того, слишком слабо пахло бензином. Эти старые авианосцы всегда страшно воняли бензином перед атакой. Нет, их не интересуют Алеутские острова. Если бы они планировали удар по Алеутам, то сейчас загружали бы свои самолеты бомбами и заправляли горючим. Нет, тут что-то совсем другое.

Какое-то время оба американца молча стояли и смотрели на карту, размышляя над происходящим.

– Перл-Харбор, – вдруг сказал Порох, нарушив молчание. – Перл-Харбор.

Эдмундсон ничего не сказал в ответ. Он стоял, окаменев, словно статуя.

Перл-Харбор…

Час от часу не легче.

3. 3 декабря 1983 года

Коммандер Крейг Белл стоял на кафедре перед экраном и картой Тихого океана. Он водил указкой по району Берингова моря и говорил:

– Этот брифинг проводится по распоряжению Тринадцатого для корректировки данных в связи с исчезновением «Спарты», имевшим место первого декабря сего года. – В его голосе было необычное напряжение, и в большой, устроенной амфитеатром аудитории, где присутствовали двадцать три офицера, этот голос казался не таким уж сильным.

Сидевшие в аудитории офицеры при этих словах подались чуть вперед, раскрыв блокноты и приведя в состояние готовности ручки и карандаши. Крейг между тем положил на полочку указку и вернулся на кафедру.

– Этим делом поручено заниматься военно-морской разведке, – сказал он, – поскольку очень похоже, что все это дело русских. Наши поисковые самолеты обнаружили останки корабля примерно в ста милях севернее острова Холл. – Белл кивнул сержанту, сидевшему перед монитором на подставке. – Это технический сотрудник отдела шифросвязи Кристофер Де Санто, – пояснил Белл, – который обслуживает компьютер СВС-16. Я знаю, что многие из вас связисты или летчики, и потому дайте сразу знать, если мы начнем утомлять вас нашей тарабарщиной. – Тут в зале прокатился смешок. – Тогда мы постараемся перейти на нормальный английский язык…

– Это распространяется и на энсинов? – спросил молодой летчик в первом ряду, и снова по залу прокатился смешок.

– Так точно, энсин Бэнкс, – с улыбкой отозвался Белл, – это относится ко всем – от энсинов до адмиралов. – Затем уже совершенно серьезным и деловым тоном он продолжил, обернувшись к монитору. – Де Санто сейчас подключился через спутник к ребятам из Вашингтона. Нам предоставлено тридцатиминутное прямое окно для связи с «Микроваком четырнадцать два нуля». К сведению тех, кто еще не знаком с этой машиной, – тут взор Белла упал на энсина Бэнкса, – «Микровак четырнадцать два нуля» – самый большой из обычных компьютеров. Он находится под Пентагоном в особо защищенной камере и хранит в себе, как нетрудно догадаться, миллионы байтов информации о советских вооруженных силах.

– «Спарта», Де Санто, – сказал Белл, показав рукой на монитор.

Техник застучал по клавишам. Какое-то время слышалось только щелканье разных приспособлений клавиатуры. Затем на мониторе Де Санто показались зеленые мерцающие строчки, которые тотчас же возникли и на большом экране.

«Спарта»: Владельцы – «Америкен петролеум экспортс». Пункт назначения: Теллер, Аляска. Расчетное время прибытия: 10:00, 2 декабря. Груз: оборудование для буровых установок. Водоизмещение – 6750 т. Последние координаты: 172 градуса 19 минут западной долготы, 61 градус 49 минут северной широты.

– Вы упоминали русских, коммандер, – сказал Бэнкс, глядя на экран. – Почему именно они?

– Потому что, энсин Бэнкс, у нас есть заключение баллистиков. Против «Спарты» были использованы снаряды калибра двадцать миллиметров и семь целых семь десятых дюйма. Из остатков спасательной шлюпки извлечены неразорвавшийся снаряд и осколки разорвавшихся.

– Есть уцелевшие, мистер Белл? – осведомился младший лейтенант.

– Пока нет, лейтенант Макхью, – ответил Белл. – В том районе находятся «Локхид Р3С Орион» из Кодиака, а также японское рыболовное судно «Огава мару». Туда направляется и американский танкер «Гилмор». Кроме того, в десять часов утра из Сан-Франциско туда же вышел корабль Береговой охраны «Гамильтон».

– А как насчет патрульного судна Береговой охраны в Беринговом море? – снова задал вопрос младший лейтенант Макхью.

– «Моргантау»? Они потеряли вертолет НН-52, который находился в районе острова Атту. Судно возвращается в Сан-Франциско.

– Мистер Белл, – внезапно заговорил немолодой кэптен. – Давайте вернемся к русским. Можно ли действительно утверждать, что они причастны к инциденту? С какой стати им было топить «Спарту»? Это же грузовое судно, которое перевозило оборудование для нефтяников. Никаких стратегических или тактических грузов на нем не было.

– Верно, кэптен Эвери. Мы предполагаем, что командир русского разведывательного корабля просто спятил и открыл огонь по «Спарте»… Не исключено, что это AGI[13]13
  Принятое у американских военных сокращение для обозначения советских судов радиолокационной разведки.


[Закрыть] из Петропавловска.

В голосе Крейга Белла почувствовались нотки уважения к присутствовавшему на брифинге старшему офицеру. Худощавый, со сверкающей лысиной на макушке, с выразительным морщинистым лицом он выглядел таким же древним и таким же вечным, как калифорнийское мамонтово дерево. Ветеран трех войн Мейсон Эвери считался крупнейшим специалистом и по Японии, и по России. Все присутствовавшие знали о его блестящих познаниях, но им еще предстояло узнать его надменный характер.

– Но позвольте, коммандер, – говорил тем временем Эвери. – Я еще могу представить себе калибр семь и семь, но двадцать миллиметров – это уж чересчур. Это совершенно нетипичный калибр для AGI, да и вообще для любого русского корабля. – Он кивнул головой в сторону компьютера. – Может быть, «Четырнадцать два нуля» нам сможет посодействовать?

Белл отдал необходимые распоряжения технику, и снова взоры собравшихся устремились на большой экран, на котором опять проступили зеленые мерцающие строки.

AGI – разведывательное судно ВМФ СССР. 52 единицы. Зоны постоянного патрулирования: Рота (Испания), Холи Лох (Шотландия), Апра-Харбор (Гуам), Чарлстон (Южная Каролина), Гавайские острова. Контролируют запуск ракет с военных кораблей США «Джордж Вашингтон» и «Джордж Мадисон». Часто встречаются в Средиземном море, а также в Тихом океане. Настроены агрессивно. Нередко вклиниваются в американские оперативные соединения. Обычно оснащены радарами типа «Слим нет», «Поп груп», «Топ стир». Не имеют вооружений, кроме класса «Бальзам».

– Посмотрим класс «Бальзам», – произнес Эвери.

AGI, класс «Бальзам». Водоизмещением – 5000 тонн. Дальность действия – 10.000. Экипаж – 233 человека. Скорость – 16 узлов. Радары: «Слим нет», «Поп груп», «Топ стир», «Хеднет А», «Хеднет С», а также «Топ нот». Вооружение: одна 30-миллиметровая ADMG-630, шестиствольный «Гатлинг».

– Это не то, – сказал Эвери, посмотрел на экран еще раз и лишь потом обернулся к Беллу. – Вы упоминали Петропавловск. Почему?

– Потому что, если бы AGI базировались во Владивостоке или на Сахалине, то их бы заметили наши подлодки или АВАКС. Тот, кто атаковал «Спарту» не был замечен радарами.

– Может, это военный самолет дальнего действия, – предположил энсин Бэнкс. – Например, «Туполев»? Они иногда проверяют наши корабли. Вдруг это…

Энсин не докончил фразы, потому что Эвери издал пренебрежительный смешок:

– Дальнего действия, говорите? – хмыкнул он. – Вы, видать, летаете без кислорода, сынок. Нет, у них есть, конечно, свои психи-пилоты, но вот двадцатимиллиметровок нет. Верно я говорю, коммандер, – обратился он к Беллу.

– Верно, кэптен. НОРАД обычно фиксирует все подобные вылеты из Владивостока. Ни один из таких самолетов не спускался ниже, чем на восемь тысяч футов, – сказал Белл с подчеркнутой почтительностью. – Если желаете, сэр, можем посмотреть все технические данные.

– Только на Ту-16, коммандер. Шестнадцатый и двадцать второй очень похожи.

Белл кивнул Де Санто, и опять на экране загорелись зеленые мерцающие строки.

…ТУПОЛЕВ (ТУ) – ШЕСТНАДЦАТЬ. В терминологии НАТО – «Барсук». Макс. горизонтальная скорость на высоте 19700 футов – 535 узлов. Практический потолок: 40350 футов. Размах крыльев – 108 футов. Длина – 114 футов. Колея – 32 фута. Нормальный взлетный вес – 158.730 фунтов. Два турбореактивных двигателя АМЗ Микулина, тяга – 19285 фунтов. Экипаж – от 6 до 7 человек. Вооружение – 3 сдвоенных 23-миллиметровых пушки NR—23. Дальность полета – 4470 миль.

– Ну что ж, – сказал Мейсон Эвери, медленно переводя взгляд с экрана на энсина Бэнкса. – Стало быть, «Туполевы» тут ни при чем, энсин.

На это Бэнкс лишь слегка прищурился и невозмутимо сказал:

– А как насчет ядерной подводной лодки или быстроходного надводного судна? При скорости тридцать узлов агрессор может быть уже на тысячу миль южнее места атаки, вне параметров поиска.

– Ну, чтобы выяснить это, нет необходимости лишний раз беспокоить «Четырнадцать два нуля», – сказал Белл, делая знак технику и заглядывая в блокнот. – Как вам известно, все более или менее важные советские военные единицы постоянно отслеживаются и НОРАДом, и спутниками, и авиацией, и флотом НАТО, и хорошо защищенные компьютеры «Четырнадцать два нуля» в Денвере и Вашингтоне постоянно корректируют поступающие данные и передают соответствующую информацию нашим ракетам – как на подлодках, так и в шахтах. До начала нашего брифинга Де Санто сделал вывод данных. – Он посмотрел свои записи, потом продолжил: – Что касается подлодок, то субмарины класса «Альфа» в состоянии развивать скорость до сорока узлов, что верно, то верно. Но нам удалось обнаружить лишь две такие подлодки в Тихом океане, одна находится у берегов Сан-Диего, а другая – в четырехстах милях восточнее Токио. Есть еще одна «Дельта-1», атомная подлодка с баллистическими ракетами, в двухстах милях севернее Уэйка. Это их новая модель водоизмещением девять тысяч тонн, на которой находится двенадцать баллистических ракет подводного базирования МИРВ[14]14
  Ракета с разделяющимися боеголовками индивидуального наведения.


[Закрыть], с радиусом действия в четыре тысячи миль. Но она явно не имеет к нам отношения. От Тихоокеанского побережья до Индийского океана в разных точках находятся восемь «Виски», но они тихоходны и опять же не имеют никакого отношения к нашим проблемам. – Белл оторвал взгляд от блокнота. – Теперь о надводных судах. – Он постучал по кафедре пальцем. – Что и говорить, мы не в состоянии держать под контролем все плавсредства на земном шаре. Но вооруженное судно, способное развивать высокую скорость, безусловно, представляет собой особый интерес и попадает в ЗУПВ нашего «Микровака».

– Что такое ЗУПВ? – осведомился Бэнкс.

– Прошу прощения. Это запоминающее устройство с произвольной выборкой. – Энсин понимающе кивнул, а Белл показал на компьютер. – Спасибо за вашу гипотезу, но я думаю, что ни субмарины, ни обычные надводные суда в данном случае не представляют для нас никакого интереса.

– Совершенно верно, – заметил Мейсон Эвери. – Когда мы можем получить заключение от баллистиков?

– С минуты на минуту, кэптен, – отозвался Белл. – Надеюсь, еще до конца нашего совещания.

Словно только и дожидаясь этой фразы, энсин Брент Росс вошел в аудиторию через единственную дверь, прошел по центральному проходу к кафедре, вручил Беллу листок бумаги и, сев в первом ряду, стал ждать, когда его шеф ознакомится с документом.

Белл долго вглядывался в текст. Зрачки его расширились, щеки побагровели, и он стиснул зубы.

– Я… я… – забормотал он и умолк, словно прочитанное начисто лишило его дара речи.

– Крейг! Крейг! – тревожно окликнул его Эвери, вставая с места.

– Нет, нет, все в порядке, кэптен… – наконец заговорил Белл. – Просто здесь приводятся удивительные… да, да, удивительные данные.

– Крейг, прошу вас… – не удержался Эвери.

– Все в порядке, кэптен. – Крейг наконец полностью взял себя в руки. – Баллистическая экспертиза определила, что выстрелы производились снарядами японского производства… – Он замолчал, ибо это сообщение вызвало в зале гул двадцати с лишним голосов. Его взгляд упал на сидевшего с непроницаемым лицом Росса. Потом Белл, вскинув вверх руки, призвал аудиторию к порядку и продолжил:

– Установлено, что как фрагменты снарядов калибра семь целых семь десятых, так и неразорвавшийся снаряд из двадцатимиллиметрового орудия изготовлены в тысяча девятьсот сорок первом году. Джентльмены, получается, что «Спарту» уничтожили с помощью боеприпасов времен второй мировой войны. – Это сообщение снова вызвало гул в зале. – Джентльмены, прошу тишины, – повысил голос Белл и, когда его слушатели немного успокоились, обратился к технику: – Де Санто, выключите экран. – Тот кивнул, и тотчас же экран погас. Крейг повернулся к аудитории и сказал: – Джентльмены, прошу высказывать ваши соображения.

Тотчас же из зала полетели реплики. Все догадки и гипотезы затем воспроизводились на большом экране. Вскоре на экране мерцали строки: «Пираты», «Русские под камуфляжем», «Конкуренты „Спарты“», «Экологи» и «Психи». Все собравшиеся говорили одновременно, толком не слушая друг друга.

Брент Росс смотрел на экран, не обращая внимания на гвалт в зале. Затем он пробормотал себе под нос: «Они все сошли с ума. Снова японские самолеты.» – Потом встал и, глядя на коммандера Белла, крикнул, заглушая голоса коллег:

– Мои «Зеро» не большая глупость, чем все это. – Он махнул рукой в сторону экрана. – Почему бы нам не добавить туда и мою абсурдную гипотезу, коммандер?

Коммандер кивнул и призвал собравшихся к порядку.

– Джентльмены, – сказал он в тишине, – мой помощник Брент Росс – сын Пороха Росса, который был капитаном «Спарты». – И, когда в зале наступило гробовое молчание, добавил: – У Брента Росса есть… своя теория… Прошу вас, энсин.

Теперь все взоры устремились на Брента. Он сказал:

– Благодарю вас, коммандер, – а затем обратился к технику: – Крис, пожалуйста, выведите на экран «Японские самолеты „Зеро“».

Когда на экране загорелась новая надпись, по залу прошел гул, но смеха не последовало.

– Энсин Росс, – подал голос кэптен Эвери. – Я хорошо знал вашего отца. Мы вместе служили на «большом Э» почти весь сорок второй год… Но вы… вы…

– Прошу прощения, сэр, – неумолимо продолжал Брент. – Вы же понимаете, что речь идет о сигнале «Мейдей».