Текст книги "Седьмой авианосец"

Автор книги: Питер Альбано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

6. 4 декабря 1983 года

Несмотря на то, что в Военно-морской академии очень неплохо преподавали математику, Брент Росс все же почувствовал себя как-то неуверенно, когда оказался в комнате полной компьютеров. Он сидел в стеклянном кубике офиса Памелы Уорд, поставив свой портфель рядом со стулом. Отсюда ему было прекрасно видно соседнее, набитое вычислительной техникой помещение. Но думал он не о компьютерах и даже не о Памеле Уорд, сидевшей за своим столом в каких-то двух футах от него. Сейчас он думал о своем отце, вот уже три дня числившемся без вести пропавшим. «Скорее всего, – размышлял Брент, – отца уже нет в живых, и его тело постепенно превращается в мумию в холодных глубинах Берингова моря».

– Но они по-прежнему ведут поиск. Брент, – нарушила молчание Памела.

– Да, да… Конечно. Но им не удастся его спасти. Он погиб… Как и вся его команда.

– Брент, тебе дадут короткий отпуск… – тихо сказала Памела, и глаза ее предательски заблестели.

– Как понесшему утрату, – механическим тоном отозвался Брент. – Только кого мне оплакивать? Когда умерла мама, что-то такое оставалось. Конечно, это уже была не она, но тем не менее существовало нечто осязаемое. На это можно было смотреть, вспоминать, скорбеть…

– Но у тебя есть воспоминания, – напомнила Памела. – Разве этого мало?

– Это все верно… Сегодня утром коммандер Белл предложил мне не ходить на работу до конца недели. Но у меня никого нет. Остается, значит, или сидеть у себя дома, или ходить по знакомым. Вся моя родня – тетка и дядя и двое кузенов – на Востоке. Я уже отправил им телеграмму. И еще есть одна вещь… – Он наклонился к Памеле. – Я нужен коммандеру, ведь в этой конторе я держу руку на пульсе всех событий. – Внезапно в его голосе появилась жестокость. – «Спарта» была уничтожена, и рано или поздно через нашу контору пойдет какая-то дополнительная информация. Лучший способ почтить память отца – помочь найти его убийц. – Он вздохнул и снова откинулся на спинку стула. – И ты мне поможешь. – Она удивленно подняла брови, а Брент продолжал: – Ты поможешь мне поймать его убийц, а потом… Когда все это окончится, – его голос сделался мягче, – потом, может, закатимся куда-нибудь в Снахомиш на лыжах, ты да я… – Потом он вдруг прищурился. – Кстати, Пам, я ведь забыл тебя спросить. Ты катаешься на лыжах?

– Да, Брент, и очень люблю, – отозвалась она, подаваясь вперед. – Спасибо за приглашение. Я там никогда не бывала. Но слышала, что это здорово.

– Я был там в ноябре. Лучше, чем в Аспене. Не так много людей. Кругом снег, горы и все твое… Ты хозяин белого безмолвия…

Памела рассмеялась, явно обрадованная такой переменой его настроения:

– И мы могли бы потанцевать у Берта Дальгрена. Говорят, там играют только польки и шотландки.

– Да, это в Ботеле. Можно попробовать. – Впервые за все это время он улыбнулся и, посмотрев на часы, сказал: – В десять ноль-ноль мне надо быть у Белла. То есть через пятнадцать минут. – Он потянулся за своим чемоданчиком, стал подниматься со стула.

– Погоди, Брент, не уходи, – сказала Памела, и он снова сел на стул. – Ты знаешь, у нас тут возникла новая проблема.

– Русские?

– Да, их самолет-разведчик.

– Это тот, о котором сообщил НОРАД? Тот, который якобы упал в море сегодня утром?

– Да, к югу от Алеутов.

– Так им и надо. Не будут соваться куда не следует. И так уже обнаглели до неприличия. Они вечно «бреют» наши корабли, даже рыбацкие суда.

– Они вещали на двух частотах – через скремблер и с помощью кода.

– Я слышал, Паи. Обычное дело. Ну и как, тебе удалось что-то расшифровать?

Она махнула рукой в сторону отсека, где за приборами работали двое техников.

– Русские пользуются новым шифром «Голубой песец», так что, увы, его не с чем сравнивать. – Она посмотрела в окно и задумчиво сказала: – Самолет спустился, по-видимому, описал круг, что-то передал – голосом и поток без пробелов буквенно-числовых символов. Семьсот двадцать знаков за четыре минуты.

– Мы даже не уверены, что он потерпел катастрофу. НОРАД потерял его, когда он снизился до двух тысяч метров. Просто он мог закончить связь и преспокойно удалиться на низкой высоте.

– Так-то оно так, только вот выглядит это крайне нестандартно.

Брент почесал подбородок, потом сказал:

– Русские, конечно, большие хитрецы. Но думаю, самолет все же грохнулся. Возможно, снизился, «побрил» китобойца, а может, и свою же родимую подлодку. Русские пилоты порой бывают такими неумелыми…

– И не обратил внимание на систему опознавания «свой – чужой»?

– А! Эти опознаватели постоянно выходят из строя. Ты сама это отлично знаешь.

Она кивнула и сказала:

– Так или иначе, все это нам спущено от Тринадцатого. Обычно нам не предоставляют такого неограниченного доступа к компьютеру «Четырнадцать два нуля».

Тут зазвонил телефон. Она сняла трубку, приложила к правому уху.

– Лейтенант Уорд. Да, коммандер Белл… Есть, сэр. – Положив трубку на место, она посмотрела на Росса. – Белл вызывает меня на совещание. Там будет и кэптен Мейсон Эвери.

– А! – воскликнул Брент, и щеки его залил румянец. – Не дает им, значит, покоя этот русский самолет.

– А сейчас у нас будет гость – энсин Деннис Бэнкс.

– Он тоже будет на совещании? Я встретил его на том самом брифинге. Он летчик. Его пригласили туда, похоже, потому, что он летал над Аляской и в зоне Берингова моря.

– Не знаю, – пожала плечами Памела. – Коммандер Белл велел мне показать ему нашу компьютерную, а затем явиться к нему в десять ноль-ноль.

В этот момент дверь в компьютерную открылась, и вошел высокий, худой, светловолосый энсин с живыми серыми глазами. Улыбаясь, молодой человек пробрался через заставленную приборами комнату и открыл стеклянную дверь.

– Я – Деннис Бэнкс, – сказал он, закрывая дверь за собой.

Брент встал, пожал руку вошедшему, представился:

– Я – Брент Росс. Мы виделись на брифинге.

– Верно… Вы еще говорили о… самолетах.

– Да… о «Зеро», – сказал Брент, пытаясь понять, не принял ли его Бэнкс за психа.

Увидев Памелу, Бэнкс напрягся.

– Извините, лейтенант. Меня направили к вам.

– Вольно, энсин, – улыбаясь, отозвалась Памела. – Мы здесь общаемся неформально. Присаживайтесь. – Она показала на стул рядом с Брентом.

– Чем же может быть полезно РУ ВМС летчикам, энсин? – осведомилась Памела, когда Бэнкс уселся.

– Я вертолетчик, лейтенант. Но я попросил, чтобы меня перевели в разведку. – Он ткнул пальцем в аппаратуру. – Вообще-то, я по образованию математик и в школьные годы очень даже увлекался компьютерами. Я так и не смог избавиться от этого хобби. Я даже сам собрал терминал.

– Но все-таки вы профессиональный летчик, – напомнил ему Брент Росс.

– Да, но я попросил о переводе. У меня еще один, так сказать, тур, и затем я поступаю в распоряжение НМО!

– Понятно, – кивнула Памела. – Служба в Вашингтоне – это уже кое-что. Как-никак там сердце РУ ВМС, и тот, кто хочет стать асом, должен поработать там.

– А что вы делаете в Сиэтле? – осведомился Брент.

– Это мой родной город. Сейчас у меня увольнительная.

Памела и Брент переглянулись.

– Вы хотите сказать, что проводите отпуск здесь, в военно-морской разведке? – недоверчиво осведомился Брент.

– Отчасти, – рассмеялся Бэнкс. – Здесь есть чему поучиться. Он махнул рукой. – На брифинге пару раз я попадал в глупое положение. Ваши термины и оборудование иногда ставят меня в тупик, мистер Росс.

– Брент, – поправил тот.

– Тогда я Деннис. Мои родители живут на Девятнадцатой улице в районе Краун-Хилл. Это буквально в нескольких минутах отсюда, – весело сказал он, на что Брент и Памела только кивнули.

– Вы говорили о том, что вам предстоит еще один тур, – напомнила Памела.

– Да, на «Тараве».

– Это УДК[24]24
  Универсальный десантный корабль.


[Закрыть], – сказал Брент. – Морской десант.

– Верно. Я летаю на «Белл АН-1-Т» – «Морской кобре». Сегодня вечером я отправляюсь на Оаху. Моя эскадрилья находится на базе в Уилере. В среду мы должны оказаться на борту «Таравы».

– Разве «Тарава» сейчас не в плавании? – спросил Брент.

– Да, она возвращается из Индийского океана. Должна прибыть в Перл шестого декабря. Мы как раз перебазируемся на нее, пока она будет в доках.

– «Тарава» – это, кажется, новый тип кораблей, – сказал Брент, прикидываясь несведущим. Он понимал, что гордость помешает Памеле задавать лишние вопросы.

– Верно, Брент. Это, вообще-то, вертолетоносец. Но особого назначения. Для переброски десанта. Это не обычный вертолетоносец. Он может перебросить две тысячи человек. На нем девять СН-53, «Морские коньки». И двенадцать СН-42 – «Морские рыцари». Наши четыре «Кобры» обеспечивают огневую поддержку.

– Это не так уж и мало, – заметила Памела.

– Хотите послушать еще? – с улыбкой осведомился Бэнкс.

Его собеседники кивнули, и он продолжил:

– Длина «Таравы» – восемьсот футов, водоизмещение – примерно сорок тысяч тонн. – Молодой летчик составил кончики пальцев двух рук вместе и сказал: – Еще у нее есть большой затопляемый док на четыре десантных судна.

– Вы явно уже успели послужить на «Тараве», – предположила Памела.

– Да, я проходил там стажировку в прошлом году.

– Но ведь по своей огневой мощи эти корабли уступают авианосцам времен второй мировой войны, – сказала Памела, провоцируя Бэнкса на продолжение.

– Что вы, лейтенант! – воскликнул Бэнкс, изумленно подняв брови. – Учтите, наши авианосцы опираются на вспомогательные корабли и самолеты для перехвата самолетов или ракет противника. – Памела кивнула, а Бэнкс продолжил: – Но «Тарава» отнюдь не так беспомощна. У нее есть три полностью автоматизированных пятидюймовых зенитных установки, два корабельных зенитных ракетных комплекса, которые поражают цели ракетами типа «Морской воробей». – В его интонациях появилась ничем не прикрытая гордость. – Кроме того, лейтенант, у нас имеются и компьютеры. – Памела улыбнулась, и энсин, ободренный этим, сообщил: – Так, например, наша Тактическая Система Обеспечения Высадки Десанта связана с радиолокационными станциями SPS-10 надводного поиска и SPS-40 – поиска воздушных целей.

– Сдаюсь, – воскликнула Памела, вскидывая руки вверх. – Брент обратил внимание, как грациозно получился у нее этот, казалось бы, простой жест. – Достаточно! Вы меня убедили.

Она улыбнулась Бренту, который с трудом сдерживал желание наклониться и коснуться ее рукой.

– Ну, а теперь, энсин, – обратилась она к Бэнксу, – мы совершим маленькую экскурсию и затем отправимся к коммандеру Беллу. Идет?

– Разумеется, лейтенант, – сказал Бэнкс, поднимаясь со стула.

Вскоре возглавляемая Памелой маленькая процессия отправилась в комнату, где находились компьютеры. Теперь настал черед Памелы гордиться.

– Поглядите на пол, видите вентиляционные отверстия? – сказала она. Бэнкс кивнул. – У нас поддерживается постоянная температура между шестьюдесятью шестью и семьюдесятью четырьмя градусами.[25]25
  По Фаренгейту (соответствует 18–22 градусам Цельсия).


[Закрыть] Влажность сорок четыре процента. – Они остановились посреди комнаты, а вокруг гудели и шумели на все лады хитрые машины.

– Боже, ничего себе принтер, – сказал Бэнкс, показывая на большую белую машину размерами с хороший домашний холодильник.

– Это наш лазерный принтер «микро-пятьсот-двадцать-пять». Он печатает триста строк в секунду. А вон там, – сказала Памела, показывая в угол, где перед компьютером сидел оператор, устремив взгляд на экран и держа пальцы на клавиатуре, – это наш СВС-16.

– Он умный мальчик? – спросил Бэнкс.

– Да, вполне. Но сейчас он подключен к еще более умному.

– А, это тот, что в Пентагоне?

– Да, – кивнула Памела. – Связь между «Четырнадцать два нуля» и СВС-16 осуществляется по последовательному порту в синхронном режиме и достигает скорости девяти тысяч шестисот битов в секунду.

– Неплохо. Побыстрее, чем «Пони экспресс»[26]26
  Американская почтовая служба в шестидесятых годах прошлого столетия, которая доставляла почту из Миссури в Калифорнию с помощью почтальонов на верховых лошадях; «Пони экспресс» отличалась большей быстротой доставки, чем аналогичные службы того времени.


[Закрыть], – присвистнул энсин Бэнкс.

Брент и Памела рассмеялись. Памела продолжала:

– Оператор может использовать набор языковых программ: английскую, японскую, китайскую, русскую, французскую, испанскую, датскую, норвежскую и итальянскую.

– Сколько у вас СВС-16?

– Восемь.

– Значит, они имеют доступ к центральному терминалу, – сказал Бэнкс. Брент с удивлением смотрел то на Бэнкса, то на Памелу и молчал.

– Да, мы работаем в режиме «каскадного доступа», мистер Бэнкс, – сказала Памела. Тот кивнул. Показав на маленький черный ящичек на полке, Памела сказал:

– Это наш процессор. «Терминал мультиплексор» для подключения восемнадцати терминалов. – Затем, обвела комнату рукой, сказала: – Там есть еще два принтера, четыре модема и четыре дисковых подсистемы с двойной плотностью записи. – Молодой летчик поджал губы и тяжело вздохнул. Памела же, взглянув на часы над дверью, сказала: – Пора.

Все трое отправились на совещание, которое устраивал коммандер Крейг Белл.

Вскоре они уже были в кабинете Крейга Белла. Увидев кэптена Мейсона Эвери, Брент почувствовал, как у него загорелись щеки. Мейсон Эвери сидел неподалеку от стола непосредственного начальника Брента, коммандера Белла.

– А, вот и вы, – сказал Белл. – Прошу садиться. – Он показал рукой на три стула, стоявшие перед столом. – Кэптен, вы помните энсина Бэнкса? – осведомился он у Эвери.

– Да, виделись на брифинге, – сказал кэптен Эвери. – Пираты с Камчатки. Как же, как же…

– Нет, кэптен, – возразил молодой летчик. – Это был младший лейтенант Макхью. – Я предложил быстроходное судно или русский самолет дальнего действия.

Эвери коротко кивнул на эти слова, потом обернулся к Бренту.

– Жаль, что с вашим отцом случилось такое несчастье. Он был достойный человек. – Странным образом в его голосе не было не только никакой теплоты, но даже сочувствия или искренности.

Брент, стиснув зубы, посмотрел на кэптена. Он никак не мог раскусить этого человека.

– Благодарю вас, кэптен, – отозвался он. – Вы правы, он был достойным человеком.

– Кэптен, – поспешно вставил Крейг Белл. – Энсина Бэнкса переводят в распоряжение РУ ВМС.

Эвери измерил Бэнкса холодным взглядом от головы до ног.

– Самолеты дальнего действия или быстроходное судно, – фыркнул он.

Бэнкс напрягся. Памела и Брент Росс недоуменно переглянулись.

Белл громко прокашлялся.

– Мы собрались, чтобы обсудить проблему русского самолета, который исчез в северной части Тихого океана.

– Похоже, он потерпел аварию, – спокойно отозвался Брент Росс, не дожидаясь, пока выскажется Эвери. Как это было принято во всех разведывательных службах земного шара, РУ ВМС США поощряло свободный обмен мнениями по поводу тех или иных возникавших проблем. Идеи и гипотезы предлагались, обсуждались и либо принимались, либо отвергались независимо от звания тех, кто их выдвигал.

– Похоже, Брент, – согласился Белл. – Судя по всему, это был «Туполев-шестнадцать» или «двадцать два». Многие из них такие же старички, как и наши В-52.

– Им уже четверть века, коммандер, – доложил Росс.

– Правильно, Брент. Короче, машина не из самых надежных. Однако русские пока не сделали никакого заявления. Но они обычно в таких делах не проявляют спешки.

– Они не доверяют даже своим собственным людям, – мрачно сказал Брент.

– Это точно, – опять согласился Белл. – Иногда у них уходит два дня только на то, чтобы подтвердить факт потери их гражданского судна.

– Они должны были получить сигнал от этого самолета, – сказал Брент.

– Это не имеет значения, – отозвался коммандер. – Вы же знаете: они подозрительны, методичны и очень, очень осторожны, особенно, когда дело касается военных проблем. Много ли мы с вами знаем о том, что делают их войска в Афганистане? Много ли знают об этом в России?

– Они знают одно: война порождает трупы, – сказала Памела.

– Не более того, – кивнул ей Белл. Пока мы лишь подозреваем, что один из русских самолетов исчез с экранов и их собственных радаров. Они выслали два самолета из Владивостока, и радиообмен усилился. Мы имеем основания полагать, что «Туполев» по каким-то причинам потерпел аварию.

– Новая и ценная информация, – заметил Эвери.

В этот момент на столе у Белла зазвонил телефон. Коммандер снял трубку. После короткого обмена репликами, он закончил разговор кратким: «Отлично». Затем он бросил трубку на рычаги, обвел взглядом присутствующих и сказал:

– Окончательное подтверждение от НМО. Наши станции слежения в Японии не зафиксировали возвращавшегося во Владивосток самолета.

Мейсон Эвери поморщился и обернулся к Памеле:

– Есть какие-нибудь успехи в расшифровке их последнего сообщения?

– Они пользуются новым кодом, – ответила Памела.

– Они передавали и с помощью скремблера, и кодом, – пояснил Белл, поворачиваясь к капитану Эвери. – По сведениям ЦРУ, это новая система «Голубой песец». Мы пытаемся расколоть шифр…

– Они передали семьсот двадцать буквенно-числовых знаков за четыре минуты, – сказала Памела. – И больше ничего не повторяли.

– Значит, групп не выявлено?

– Нет, – ответила Памела. – Совершенно очевидно, что у нас нет пока текстовых моделей. Мы еще в первой стадии. Обрабатываем все это через известные нам шифры и коды на «Четырнадцать два нуля», что, конечно, позволяет нам действовать с большой скоростью…

– Ничего не понимаю, – буркнул Эвери. – Если сообщение зашифровал один компьютер, то другой компьютер может его расшифровать… – Затем он с презрительной усмешкой произнес. – Вам, видать, лейтенант, нужно нечто вроде Розеттского камня[27]27
  Базальтовая плита 196 г. до н. э. с параллельным текстом на древнеегипетском и древнегреческом языках; расшифровка Ф. Шампольоном иероглифического текста на этой плите помогла разгадать тайну древнеегипетских иероглифов.


[Закрыть], не иначе.

Памела Уорд в упор посмотрела на кэптена Эвери и ледяным тоном ответила:

– Нас интересует вовсе не последовательное сложение, кэптен, мы ищем ключи к шифру. Но, как вам, наверное, известно, сложности при этом растут по экспоненте со всеми вытекающими последствиями.

– Тем не менее эта задача не из разряда неразрешимых?

– Кэптен, – продолжала Памела. – «Голубой песец» – многоалфавитный шифр с неизвестными нам незаполненными «окнами». Они добились экспоненциальной многовариантности, компьютеризовав систему генерации ключевых чисел. Собственно, компьютер величиной с транзисторный приемник, подключенный к телетайпу или скремблеру, может создать экспоненциальную систему порождения ключевых чисел.

Брент увидел остолбеневшее лицо у Бэнкса и улыбнулся. Он перевел взгляд на Памелу. Она, напротив, сохраняла непроницаемое выражение. «Что за женщина, – подумал он. – Что за женщина!»

– Вы хотите сказать, что мы проиграли? – раздался голос Мейсона Эвери.

– Ни в коем случае, кэптен, – с нажимом ответила Памела. – Я лишь хотела сказать, что для этого потребуется время. Вот и все.

– У нас нет времени, лейтенант, – буркнул Эвери.

У Памелы расширились зрачки. Она сказала:

– С вашего разрешения, коммандер, – она посмотрела на Белла, не обращая внимания ни на кэптена Эвери, ни на протокол, – я вернусь к исполнению моих обязанностей. – Памела встала.

Белл нервно кашлянул и, посмотрев на каменное лицо кэптена, пробормотал:

– Да, да, конечно.

Специалист по шифрам тотчас же удалился. Тут заговорил кэптен Эвери:

– У нас нет кораблей или самолетов в районе, где в последний раз был замечен русский самолет?

– Нет, сэр, – покачал головой Белл. – Он встал, подошел к огромной карте Тихого океана, ткнул пальцем в какую-то точку. – НОРАД отмечает, что последний контакт имел место вот здесь. Примерно сто семьдесят два градуса восточной долготы, пятьдесят градусов северной широты.

– В этом районе есть самолет АВАКС? – спросил Эвери.

– Нет, кэптен, – сказал Белл, возвращаясь от карты к своему столу.

– Когда исчезла «Спарта», в Беринговом море находилось два японских китобойца. Береговая охрана проверила и тот, и другой, но так ничего и не нашла. – Белл подался чуть вперед. – Этим бы и дальше занималась Береговая охрана, если бы не проблема снарядов японского образца, короче, начальство хочет, чтобы ВМР возглавляла это расследование.

– Ну, да. У Вашингтона и так забот полон рот, – иронически сказал Эвери. – Каддафи мутит воду в Средиземном море, аятолла Хомейни норовит покакать в Персидский залив, а русские накаляют страсти во всех остальных горячих точках… Значит, тут нам предоставлена полная инициатива, так, коммандер?

– Так, сэр, – сказал Белл. – Это наш ребеночек, и они очень хотят получить от нас отчет к седьмому декабря.

– Мы усилили патрулирование в Беринговом море, сэр? – осведомился Бэнкс.

– Береговая охрана и так уже работает с полной выкладкой, – но военно-морские силы отправили к месту катастрофы ARS-46 и еще два дополнительных патрульных «Ориона».

– Поисково-спасательная операция, – сказал Бэнкс.

– Так точно, энсин, – кивнул Белл. – НМО… нет, бери выше, госдепартамент вступил в контакт с Москвой и пытается добиться разрешения на проведение разведывательных полетов над Камчаткой и Чукоткой.

– Так они и разрешат, держи карман шире! – презрительно фыркнул Эвери.

– А как насчет спутникового наблюдения? – поинтересовался энсин Бэнкс.

Белл покачал головой.

– Секретная, хорошо замаскированная база вряд ли может быть обнаружена со спутников. Вашингтон исключает такой вариант.

– А как же теплоизлучение? – не унимался молодой летчик. – Спутники в состоянии это зафиксировать. Такая база должна выделять значительное количество тепла.

– Исключено, – отозвался Белл. – В тех краях слишком активны вулканы. Сенсоры не улавливают различия между такими источниками тепла. Кроме того, Вашингтону нужно заниматься и другими кризисными ситуациями. – Он развел руками.

– Весь мир бурлит как паровой котел, – пробормотал Эвери. – Вашингтону не усидеть на крышке. Вот мы и отсасываем пар из заднего клапана.

– Под названием «пираты», – внезапно проговорил Брент, до этого сохранявший полное молчание.

Эвери сверкнул глазами и злобно спросил:

– У вас есть нечто более впечатляющее, энсин? Например, самолеты «Зеро»?

Брент был готов принять вызов.

– Чем «Зеро» хуже пиратов или безумцев, кэптен? – невинным голосом осведомился он.

Мейсон Эвери хмыкнул. Пожал плечами. Затем выставил вперед ладони в знак смирения.

– Продолжайте, Брент, – вяло сказал Белл. Он как-то обмяк в своем кресле, руки его безжизненно лежали на столе. У него был вид человека, которого заставляют слушать сказку для самых маленьких. Зато Деннис Бэнкс подался вперед, глядя на Брента с большим интересом. Тот сказал:

– Как известно, самолеты «Зеро» обладают большой дальностью действия – свыше тысячи миль. – Он подошел к карте и установил расстояние на измерительном циркуле. – Пятьсот миль, – объявил он, затем приставил один конец инструмента к южному побережью Чукотского полуострова и повел его дальше, проводя дуги. – Как нетрудно убедиться, место гибели «Спарты» в пределах досягаемости таких самолетов, если у них есть база на Чукотке.

– Но как, черт побери, японцы могли устроить там базу?! – воскликнул Эвери. – Как быть с проблемами снабжения?

В наступившем молчании Брент положил на место циркуль, вернулся к своему стулу, сел, открыл свой чемоданчик. Вынул и проглядел какие-то бумаги. Затем сказал:

– Я связался с архивом Военно-исторического центра в Вашингтоне. – Он взглянул на компьютерную распечатку и продолжил: – В годы второй мировой войны японцы потеряли сто девять подводных лодок, причем девять из них пропали бесследно. До сих пор их судьба остается неизвестной. Из этих девяти лодка типа «I-12» могла брать на борт один летательный аппарат, а лодка типа «ST-зеро» – целых три.

– Три? – удивленно воскликнул Бэнкс.

– Да, Деннис, – подтвердил Брент. – У них было семь разных модификаций, способных брать на борт летательные средства. – Брент стал листать бумаги, выбрал еще какой-то документ, прищурился. – Итак, было тридцать восемь лодок типа I, которые могли брать одно летательное средство, но гораздо интереснее лодки типа «ST-зеро».

– А, – подал голос кэптен Эвери. – Это те, что были разработаны для Панамского канала.

– Совершенно верно, кэптен, – сказал Брент уже без той обычной стали в голосе, которая возникала, когда он общался с Мейсоном Эвери.

– Для Панамского канала? – снова удивленно переспросил Деннис Бэнкс.

– Да, дело в том, что японцы планировали уничтожить Панамский канал. С этой целью они построили три самые большие подводные лодки в мире. По тем временам.

– Итак, тип «ST-зеро», – напомнил Бэнкс.

Брент кивнул и начал:

– Это была удивительная подводная лодка. Гигантская, по тогдашним меркам. – Он поднял листок, стал читать. – Водоизмещение: шесть тысяч пятьсот шестьдесят тонн. Длина – четыреста футов. Два дизеля и четыре электромотора мощностью соответственно семь тысяч семьсот и две тысячи четыреста лошадиных сил. Скорость – восемнадцать узлов на поверхности, шесть с половиной под водой. Дальность – тридцать семь тысяч пятьсот миль, одна пушка калибра пять с половиной дюймов и десять двадцатипятимиллиметровых, восемь торпедных аппаратов в двадцать один дюйм, двадцать торпед, и… – он опустил листок, посмотрев на собравшихся, – три гидросамолета.

– Но японцы так и не атаковали Панаму, – сказал Бэнкс. – Почему?

– Неизвестно, – ответил Брент. – Но для нас самое важное – это то, что такие лодки существовали.

– Брент, – медленно заговорил Крейг Белл. – Не хотите ли вы сказать, что такая вот лодка пряталась там, – он показал рукой на карту, – в течение этих десятилетий. В районе Берингова моря! Признаться, мне очень трудно поверить в такую теорию. Она, так сказать, плохо выдерживает проверку… логикой.

– Понимаю, сэр, – сказал Брент. – Но все же, чем она хуже теории пиратов или психов?

– Где же они, по-вашему, находились все эти годы? – осведомился Эвери.

– В ледовом плену, – ответил Брент. – На секретной базе. – Он встал, снова подошел к карте и провел пальцем по Камчатке. – В этих местах может быть до сотни секретных баз, о которых никто еще не знает. Мы же вполне допускаем такую вероятность, когда заводим речь о пиратах.

– Но как насчет горючего, Брент? – напомнил Крейг Белл. – Как насчет пищи?

– Что касается нефти, – ответил Брент, снова садясь на место, – то, как я слышал, порой она проступает сквозь грунт в подобных прибрежных пещерах не только в более теплых широтах, но и в Сибири. Почему бы нет, коммандер? Они вполне могли оказаться запертыми там в годы второй мировой войны. Ну, а что касается продуктов питания, там имеются рыба, моржи, тюлени, морские водоросли. Японцы в основном живут дарами моря. Они совсем не едят мяса. И они отличаются поразительной дисциплиной. – Окинув взглядом присутствовавших, Брент подвел итог своим наблюдениям: – Японские моряки вполне в состоянии выдержать такую многолетнюю зимовку.

– И теперь, в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, они решили организовать боевые действия? – недоверчиво спросил Эвери.

– Да. Я полагаю, им удалось каким-то образом освободиться из заточения. В этом нет ничего удивительного. В атмосфере собирается много двуокиси углерода. Климат на Земле теплеет. Льды стали таять, и японцы оказались на свободе.

Мейсон Эвери поднес к своему лбу кулак, потом медленно поднял голову.

– Вы и впрямь верите в эту фантазию? – спросил он, с искренним удивлением глядя на молодого человека.

– Да, – отчеканил Брент. – Особенно, если учитывать тот тип боеприпасов, которыми они пользовались при атаке на «Спарту». – Он продолжал, тщательно подбирая слова. – Вполне вероятно, что именно так и обстоит дело. Это все отголоски второй мировой.

Удивление сменилось у кэптена Эвери явным раздражением.

– Просто уму непостижимо, как взрослый человек способен сочинять такие невообразимые сказки! – Брент выпрямился на стуле, стиснул зубы, а Эвери продолжал: – Разумеется, нам приходилось сталкиваться с очагами сопротивления остатков японских отрядов в южной и центральной части Тихого океана. Тихий океан имеет одиннадцать с половиной тысяч миль в длину и более девяти с половиной тысяч миль в ширину, в нем десять тысяч островов. Но вы-то говорите о Беринговом море. Об Арктике! Чтобы подлодка могла столько продержаться в таком климате! – Кулаком правой руки Эвери ударил по ладони левой. – Кончайте, энсин. Это не «Остров фантазий». Пора бы вам и повзрослеть.

– Сэр, я готов выслушивать от вас критику, но не издевательства, – сказал Брент, и его голос зазвенел от клокотавшей в груди ярости.

– Если каждый щенок… – начал было кэптен Эвери.

– Джентльмены, прошу вас, – сказал Белл, вставая с кресла. – Его перебил звонок телефона. Пока он отвечал, Брент смотрел волком на Эвери. Тот кусал губы, а Деннис Бэнкс уставился на карту. Крейг Белл положил трубку и сказал: – Ну вот, в виде разнообразия неплохие новости.

– Какие? – буркнул Мейсон Эвери, бросив свирепый взгляд на своего оппонента Брента.

– Нашли одного из вертолетчиков Береговой охраны.

– Вертолетчика Береговой охраны? – переспросил кэптен Эвери.

– Да, – с улыбкой отозвался Белл. Он был явно рад, что получил возможность сменить тему и тем самым разрядить обстановку. – Это Тайрон Джонс, второй пилот вертолета НН-52, который исчез второго декабря в районе острова Атту.

– И мы узнали об этом только сейчас? – спросил Брент с любопытством, заглушившим гнев.

– Да, его нашли те самые алеутские рыбаки, которых и разыскивал вертолет. Им понадобилось целых два дня, чтобы сообщить об этом на радиостанцию на острове Атту. Но он в тяжелом состоянии. Несмотря на свой спецкомбинезон, он слишком долго пробыл в ледяной воде. И к тому же получил множество ранений. Короче, сейчас он в коме.

– Где он? – спросил Брент, охваченный надеждой.

– Здесь, в Сиэтле, в военно-морском госпитале. Его доставили сюда по воздуху.

– Разрешите мне посетить госпиталь и навестить Тайрона Джонса, – сказал Брент. – Мне хотелось бы оказаться рядом, если он придет в сознание.

– Вам хочется знать, не увидел ли он ваши «Зеро»? – с противной улыбкой осведомился Эвери.

Брент холодно посмотрел на своего пожилого противника и сказал:

– Он может сообщить кое-что полезное. Он действительно мог увидеть то, что поможет нам понять, что происходит. Что еще у нас с вами есть, кэптен? – осведомился он. – Ничего. Вот и приходится хвататься за все соломинки подряд.

Эвери поднял вверх руки, помотал головой. Белл кивнул Бренту, довольный, что страсти явно поостыли.

– После пятнадцати часов, Брент, – сказал он. – Северней Гавайских островов у русских есть AGI и китобоец. По сведениям ЦРУ разведкой там занимается судно «Петров» класса «Бальзам». Мне нужна справка о его оснащенности спецаппаратурой, план ее оперативных действий. «Петров» явно пытается учуять след «Нью-Джерси». – Белл пристукнул кулаком по столу. – И еще мне нужно все, что у нас есть – про их китобойцы и про обычные суда, и про плавбазы. В северной части Тихого океана у них там целая флотилия.

– Есть, сэр, – сказал Брент, вставая со стула. Затем, обернувшись к Деннису Бэнксу, он сказал: – Если есть охота, пойдемте, я покажу мой кабинет. Если тебе больше нечего делать.

Бэнкс встал и с улыбкой сказал, как того требовал протокол:

– Если кэптен не возражает.