Текст книги "Смерть online"
Автор книги: Пи Джей Трейси
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
6
Митчелл Кросс подъехал к пакгаузу вскоре после полудня, оставил черный «мерседес» в подземном гараже, поднялся на чердак в грузовом лифте. Не утро, а сплошное несчастье.
Полтора часа ждал Диану на виртуальной стоянке в аэропорту у терминала для прибывающих, увиливая от полиции, которая штрафовала каждого водителя, задержавшегося у бровки тротуара дольше двух секунд. На обратном пути его отловил по мобильному Боб Гринберг, грубо и высокомерно расспрашивая насчет новой игры, почти открыто угрожая аннулировать банковский счет «Школьных игр». Спасение пришло только в туннеле Ааури, где связь прервалась, прежде чем Митч окончательно вышел из себя.
Проторчали пятнадцать минут в этой темной крысиной дыре, которую кто-то, бог его знает, перекрыл на другом конце. Обычно это называется пробкой. Митч в таких случаях говорит: развелось слишком много чертовых автомобилей.
Через первые пять минут болтовня Дианы превратилась в жалобное нытье, потом, посреди возмущенного монолога об отравлении выхлопными газами, она высунула в окно голову и завопила, приказывая пикапу, набитому охотниками в ослепительно-желтых костюмах, заглушить мотор. Господи Иисусе. Порой хочется, чтобы эта женщина покончила с собой.
Митч так разозлился, что у дома даже не стал выходить из машины, просто высадил ее и уехал. Взглянул в зеркало заднего обзора, увидел, как она стоит на подъездной дорожке с вещами в руках, маленькая, обиженная.
Тросы лифта звякнули над головой, кабина рывком остановилась. Он взглянул на чердак сквозь решетку, с облегчением выдохнул: «Дома».
– Эй, Митч!
Отошедшая от компьютера к кофеваркам Энни первая его заметила. Остальные столпились у монитора на столе Родраннера, словно злые волшебники, сосредоточенно варящие ядовитое зелье.
– Выходи, милок. А то смахиваешь на Армани в клетке.
– Привет, Энни. – Митч подошел к ней, стоявшей у встроенной в стену полки с четырьмя кофеварками и большой белой банкой с печеньем.
– Чертовски привлекательно выглядишь. – Толстушка Энни подобрала все свои подбородки, медленно расплываясь в той самой соблазнительной улыбке, которая почти всех мужчин заставляет забыть о лишней сотне фунтов ее живого веса. – Мы думали, сегодня останешься дома, отметишь. Диана, наверно, скучает одна.
Митч пожал плечами:
– Скорей, просто устала. Возможно, откупорим вечером бутылку шампанского. Чем это все так заняты? – Он снял крышку с белой банки, заглянул, надеясь увидеть что-нибудь не совсем смертоносное, скажем рогалик.
– Митч, вонючий кусок дерьма, иди сюда сейчас же! – крикнул Харлей. – Мы только что прикончили последнего сукина сына! Теперь сможешь отдать детей в Лигу плюща.[5]5
Лига плюща – группа самых престижных частных колледжей и университетов на северо-востоке США.
[Закрыть]
– У меня нет детей.
– Знаю, но я вечный оптимист. По-прежнему думаю, что когда-нибудь будут. Господи помилуй! Ты на свои бабки купил такой галстук?
Грейс почувствовала на своем плече руку Митча, взглянула на галстук с белыми облачками на голубом фоне.
– Этот галстук от «Гермеса» я ему подарила на прошлое Рождество.
– Значит, ему галстук от «Гермеса», а мне вшивый брелок для ключей?
– Она подарила тебе итальянский стилет, говнюк беспамятный, – возмутилась Энни.
Харлей на минуту задумался.
– Ах да. Тогда какой хрен дешевый подарил мне брелок?
Родраннер в отчаянии откинулся на спинку кресла.
– Ребята, позабавьтесь в другом месте, дайте дело доделать!
– В самом деле последнее? – спросил Митч.
– На все сто, – кивнула Грейс. – Полная победа. На пробный сайт триста с лишним заходов. Больше половины оформляют предварительную подписку.
– Нам понадобится гораздо больше в возмещение закрытого школьного счета. Гринберг звонил нынче утром.
– Что еще за проблема? – поинтересовался Харлей.
– Как ни странно, он думает, что компания, разрабатывающая детские образовательные компьютерные программы, не должна выпускать диски с игрой об убийцах-маньяках.
– Игра вовсе не об убийцах-маньяках, – возразила Грейс. – А о том, как вычислять убийц-маньяков.
– Грейс, проклятая игра называется «Маньяк-убийца».
– «Найди маньяка-убийцу», – поправили все хором.
– Гринберг явно не видит разницы. Честно сказать, я тоже.
Харлей схватил Митча за руку:
– Вы с Гринбергом чересчур закопались в бумагах. Хватит, дружище. Вот я тебе сейчас покажу. Потрясающе. – Он подкатил к столу еще одно кресло, как будто растерзанное вандалами. – Сядь, приятель. – Харлей раздвинул стопки папок, распечаток, журналов для мотоциклистов, расчистив четыре гудящих системных блока и монитор размерами в двадцать один дюйм.
Митч помедлил, но, в конце концов, когда Харлей предлагает, надо сесть.
– Это я уже видел.
– Ты видел текстовые файлы, а не саму игру, – заметила Энни. – Прости господи, получаешь с нее двадцать процентов и ни разу даже не сыграл!
– Не хочу я играть. Голосовал против, помните? По-моему, сама идея порочная.
– Потому что ты ее не понял, – резко бросила Грейс. – Никогда не понимал.
В ответ на язвительное замечание Митч не вымолвил ни слова.
– Ничего, сейчас поймет. – Огромные пальцы Харлея с поразительной живостью заплясали по клавишам.
Монитор на секунду погас, почернел, снова ожил. На нем начали вырисовываться крупные затемненные буквы, потом вдруг выскочила надпись:
– Отлично, отлично! – Харлей почти трясся от возбуждения. Экран вновь потемнел. – Смотри!
Тысячи красных пикселей замерцали на мониторе, складываясь в большие красные расползшиеся буквы:
ХОЧЕШЬ СЫГРАТЬ В ИГРУ?
– Нравится шрифт? Я сам его придумал и окрестил «серийным убийцей».
– О боже, – передернулся Митч.
– Ладно, сейчас будет самое лучшее. Входим в игру. Сначала появляется цифровое изображение места преступления.
Митч в ужасе смотрел на всплывавшего на экране убитого парня.
– Боже святый! Он что, настоящий? Я думал, мы используем анимацию…
– Нет, так лучше. Натуральней. Похоже на полицейские снимки, правда? Только это искусство! – Харлей ткнул толстым пальцем в экран. – Гляди, как я подчеркиваю тень от дерева, углубляя контраст с темным пространством. Взгляд невольно тянется к объекту, правда?
– Ох… – Митч скривился, прищурился на Родраннера. – Это ты?..
Тот откинулся в кресле, с ухмылкой глядя на монитор.
– Неплохо, клянусь Богом. Совсем как мертвый. Эй, Харлей, давай вторую картинку. – Он подмигнул Митчу. – Моя лучшая роль.
– Дерьмовая твоя роль, – хмыкнул Харлей. – Всем известно, главный гений – оператор. – И принялся колдовать мышкой, с энтузиазмом кивая Митчу. – Хотя и Родраннер хорош. Второй уровень потрясающий. Может быть, самый лучший, хотя мне не совсем удалось осуществить свои творческие идеи. Это Грейс придумала. – Он стукнул по нескольким клавишам, и на экране возникла другая картинка.
Митч склонился, присмотрелся. Родраннер… ну, Родраннер, замаскированный под проститутку… висит на крыле гигантского каменного ангела, с виду настоящий покойник.
– Что за чертовщина…
– Здорово, правда? Тут я удачно воспользовался фантастической задней подсветкой.
– Невероятно. Где это снято?
– На кладбище Лейквуд.
– Какая огромная статуя… Кто может туда забросить мертвое тело?
Харлей кивнул с одобрением:
– Хороший вопрос, шериф. Догадайся, увидишь подсказку.
Митч склонил голову, на этот раз не столько с отвращением, сколько с любопытством, и слегка расслабился.
– Фактически не так плохо. Я ожидал больше крови.
– Видишь? – просиял Харлей. – Сделано со вкусом, скажешь, нет?
– Только маленькое пятнышко… вон там… будто ее застрелили…
– Точно. Если еще разок щелкнуть, получатся разбрызганные мозги крупным планом…
Митч крепко зажмурился. Харлей слегка толкнул его в плечо, едва не свалив с кресла.
– Шучу. В медицинском заключении указана причина смерти: одна пуля двадцать второго калибра в голову. А если тут щелкнешь, то получишь сведения о порезах, следах от веревок, анализ крови, биохимия, время смерти…
– А это что? – Митч ткнул пальцем в темные пятна на бетонном пьедестале статуи.
– Следы. Нажми сюда, увидишь результаты криминалистической экспертизы. Каучуковые подошвы беговых кроссовок «Рибок», мужских, одиннадцатого размера…
Митч склонил голову набок.
– Значит, надо подозревать мужчину…
– Или очень крупную женщину, или не очень крупную женщину в мужских кроссовках.
– Женщина не может быть убийцей. У нее не хватило б физической силы закинуть наверх тело.
– Может быть, а может быть, и нет. Надо думать.
– Дальше что? Как решать?
– В игровой базе данных пятьсот подозреваемых. Там указаны статистические данные, род занятий, увлечения, даты рождения, адреса, сведения о судимостях, прочая белиберда. На каждом месте преступления имеется сотня подсказок, но некоторые очень трудно найти, лишь немногие помогают исключить того или иного подозреваемого.
– Каким образом?
– Миллионами способов. Скажем, находишь подсказку, доказывающую, что убийца правша, хотя такой фактически нет – слишком просто. Тогда исключаешь из числа подозреваемых всех левшей.
– А-а-а… – Митч вздернул брови. – Отлично.
Грейс с Энни, переглянувшись, молча подкатились в креслах к рабочему столу Харлея. Митч даже не заметил.
– В любом случае, – продолжал Харлей, – поскольку все убийства совершает один и тот же киллер, то чем дальше играешь, тем больше подозреваемых исключаешь, тем больше о них узнаешь. У нашего пятьдесят семь характеристик. Найди две из них, отыщи правильные подсказки, выброси из списка подозреваемых явно невиновных, и тогда – только тогда – перейдешь с первого уровня на второй.
– На втором убийстве отыскиваешь следующие подсказки, – кивнул Митч, – исключаешь из списка еще нескольких…
– Точно. Вот ты и врубился.
Митч наклонился к экрану:
– А это что?
– Щелкни, увидишь, старик.
Положив указательный палец на мышку, Митч услышал, как Грейс у него за спиной тихо фыркнула и шепнула:
– Попался.
Он резко отдернул руку, повернулся в кресле. Все как-то незаметно столпились вокруг, очень близко – Грейс, Энни, Родраннер… И все усмехаются.
– В чем дело?
– Ты играешь в игру, Митч, – подколол его Родраннер.
– Нет, не играю. Просто хотел разобраться. И у меня больше нет времени.
Он поспешно вскочил на глазах у присутствующих, направился к стеклянной перегородке, за которой находился его кабинет. В последний момент оглянулся:
– Грейс, у тебя найдется минутка?
– Конечно.
– Харлей!
– А?
– Эта самая штука стоит у меня в компьютере?
– Давным-давно, – ухмыльнулся Харлей.
Грейс прошла в кабинет следом за Митчем, села в кресло для клиентов, наблюдая за исполнявшимся ритуалом прибытия.
Пальто надето на деревянную вешалку, застегнуто на верхнюю пуговицу.
– Диана долетела благополучно?
– Очень долго.
Вешалка прицеплена на крючок, закрыта дверца шкафа.
– Она звонила мне вчера вечером из Лос-Анджелеса.
– Знаю. Сообщила, что вы полчаса проболтали.
Митч прошел к письменному столу, расстегнул запонки, бросил их в средний ящик.
Грейс следила за ним, улыбаясь про себя.
– Она очень забавная. Хохотушка. До сих пор звезда шоу.
– Да. Зарабатывает кучу денег. Каждая только законченная картина по-прежнему сразу же продается.
– Наша звезда. Ей известно, что мы на этой неделе запускаем игру в интерактивном режиме?
Митч втрое закатал каждый рукав и уселся.
– Известно. А что?
– Не знаю. Она об этом не упоминала. Как-то странновато.
– В данный момент никто из нас ничего не может сказать, – тихо пробурчал Митч. – И сделать. Останавливаться уже слишком поздно.
Он вытащил из пачки салфетку с пропиткой, вытер стол.
– Я повторюсь, если напомню, что в убийства не играют?
Грейс коротко и безнадежно выдохнула.
– Это сказал автор «Воина времени».
– Совсем другое дело. Воин времени – хороший парень, борется со злом…
– Вот именно. Хороший детектив, который маниакально преследует зло.
– …и использует атомный преобразователь. Никакой крови, выпущенных кишок…
– А, понятно. Убийство вполне допустимо, если не оставляет грязи.
– Нет, черт возьми, не только. Во-первых, Воин времени ведет войну. Он солдат.
– Ох… Убийство приемлемо, если не оставляет грязи, если ты носишь форму, когда убиваешь, и преподносишь его в тонкой бумажной обертке патриотизма…
– Черт возьми, Грейс, не начинай все сначала!
– Ты сам начал.
– К делу это совсем не относится, чего ты и добиваешься. Мутишь воду эзотерическими аргументами, тогда как Боб Гринберг приводит свои аргументы. А вокруг, слава богу, не так уж мало Бобов Гринбергов, которые за такие дела сочтут нас немножко свихнувшимися. На самом деле суть в том, что, когда он сегодня объявил идею извращенной, я думал одно: приятель, ты и половины не знаешь.
Грейс притворилась, будто ничего не слышала.
Митч сдвинул вазончик с ручками на дюйм вправо.
– И что это дает? Я ломаю голову с той самой минуты, как ты выступила с этой идеей. Катарсис? Вдохновение?
Грейс вновь пропустила тираду мимо ушей. Положила ногу на ногу, глядя мимо него в стену. Там висел один из первых рисунков Дианы – спокойная абстракция с большими пятнами пустого белого пространства.
– Можно задать вопрос?
Он взглянул на нее, и она все прочла в его глазах.
– Что будет, если ты сначала вытрешь стол?
Он впервые за день искренне улыбнулся.
– Армагеддон.
Грейс улыбнулась в ответ коварной, как ему показалось, улыбкой, но он понял это не сразу, поэтому не успел спастись. Не следовало говорить про катарсис. Вообще не стоило намекать, и теперь она его намерена наказать.
– Никто не догадается, Митч.
Он вздохнул и решил разыграть простачка.
– О чем?
– О «Снежке».
– Ох, господи помилуй, Грейс, дело вовсе не в этом.
– Брось, Митч. Ты чуть в обморок не упал, когда прочел об этом в текстовом файле.
– Просто удивился, и все. Много лет не вспоминал. – Он слегка встряхнул головой, закрыв глаза. – Господи, даже не верится, что ты его туда вставила.
Грейс удовлетворенно пожала плечами.
– Мне требовалась подсказка.
– Угу. И больше ничего не пришло в голову, кроме цепочки с медальоном и гравировкой «Снежок».
– Она тебе очень нравилась. Напоминала собачий ошейник с жетоном. И надо добавить, очень шла к твоему армейскому обмундированию. Ты смеялся до слез, когда открыл коробочку, и постоянно носил ее на себе.
– Если помнишь, под одеждой, чтоб никто никогда не увидел. Приходилось носить. Ведь это был подарок. Не хотелось тебя обижать. Знаешь, у меня грудь позеленела от этой проклятой штуки.
Грудь действительно позеленела, но он все равно не снимал медальон на цепочке, просто потому, что это был ее подарок.
– Я думала, ты с ума сойдешь от радости, увидев его в игре.
– Неужели? Думала, что я сойду с ума от радости при напоминании о самом поганом событии в моей жизни?
Грейс положительно развеселилась.
– Эй, ты был такой милашка. Фотографии сохранились?
– Нет, не сохранились, и потише, пожалуйста. Представляешь, что со мной будет, если откроется…
– Что ты «снежок»[7]7
«Снег» – жаргонное название некоторых наркотиков.
[Закрыть] толкал?
– Всего один раз. Деньги были нужны.
– Маленькие пакетики. Совсем крошечные. – Она усмехнулась, ожидая увидеть на лице смущенный румянец, потому что Митч уже быстро моргал, как обычно, когда она его поддразнивала, но он ее удивил.
– Ты снова вытаскиваешь это на свет, Грейс, – проговорил Митч с полной серьезностью. – Никогда не ожидал от тебя ничего подобного.
Тогда она сама заморгала.
7
Вечером Грейс, стоя у плиты, наблюдала, как Чарли медленно влезает на кухонный стул, старательно ставя массивные лапы, чтобы его не свалить. На освоение этого трюка ушло много времени, пес не раз падал, царапая когтями линолеум, и она признала Чарли гением по собачьим меркам.
Установив на скользком деревянном сиденье все четыре лапы, он принялся по дюймам поворачиваться, пока обрубок хвоста не уткнулся в спинку стула, после чего уселся с явственным вздохом.
– Блистательное животное, – улыбнулась ему Грейс, и Чарли улыбнулся в ответ, свесив язык.
Непонятно, почему он так упорно лезет на сиденья, но, впервые увидев его, Грейс почуяла и поняла панику. В первый же вечер, когда привела пса домой с улицы, где они встретились. Чарли впадал в страх и отчаяние, когда она пыталась согнать его на пол. Он не ложился, кладя на лапы голову, не скулил, а приплясывал на задних лапах, воя от ужаса, как будто на полу кишели чудовища, от которых можно спастись, лишь забравшись повыше.
Пес был уже взрослым, хотя совсем ослабевшим от голода, поэтому пришлось подсаживать его в кресло. Только потом ей пришло в голову, что незнакомое животное вполне может наброситься и укусить.
Но Чарли этого не сделал. Как только она его избавила от каких-то кошмаров, живущих у нее на полу, он начал тихо поскуливать и без конца лизать в лицо, отчего Грейс рассмеялась, а потом, как ни странно, расплакалась.
– Ты сделал гораздо больше, чем все эти глупые психиатры, – сообщила она ему, словно он был посвящен в ее мысли и воспоминания.
Пес выслушал, наклонив набок голову, потом толкнул носом стоявшую перед ним на столе тяжелую керамическую миску, вежливо напоминая, что ужин запаздывает.
Сегодня похлебка из баранины. Грейс ела прямо из кастрюли.
Поужинав, Чарли направился к дивану, а она к длинной, узкой комнате, расположенной между кухней и столовой. По словам риелтора, некогда, в начале века, когда дом был еще новым, она служила кладовой для продуктов.
Это была первая комната, которую Грейс перестроила. Полы были сняты, дерево отделано заново, в единственное окно вставлены витражные стекла ярких непроницаемых красок. Теперь и решетку за окном не видно, и внутрь никто не заглянет.
В стену вделана полка на высоте письменного стола, где двадцать четыре часа в сутки гудят компьютеры, и едва помещается кресло на колесиках, в котором она катается вдоль мониторов.
– Ты не сможешь здесь работать, – заявил Митч, ужаснувшийся при виде комнаты. – Это не кабинет, а гроб.
Но это единственное в мире место, где Грейс чувствует себя почти в безопасности.
Она подошла к большому «Ай-Би-Эм», подключенному ко всем офисным компьютерам.
– Ну, давай. – Покрутила колесико мышки, выводя машину из режима ожидания, нетерпеливо ждала, поставив пальцы на клавиатуру.
Целый день билась в офисе с непослушной командной строкой на последнем убийстве и, наконец, во время обеда увидела решение. Не терпится проверить.
Послышались знакомые приглушенные звуки, с тихим треском начал оживать монитор. На столе стоит цифровой снимок Чарли с длинным болтающимся языком и полузакрытыми глазами, словно он улыбался над какой-то тайной. Фото всегда вызывает у нее улыбку.
Грейс прикоснулась к функциональной клавише, чтобы вызвать программный файл игры «Найди маньяка-убийцу», но так и не успела нажать. Экран вдруг потемнел, она нахмурилась, потом заледенела, видя появившуюся на мониторе расплывчатую красную надпись:
ХОЧЕШЬ СЫГРАТЬ В ИГРУ?
Она медленно выпрямилась, не сводя глаз с монитора, где до открытия файла попросту ничего не должно быть.
Ошибка… Наверняка какая-то ошибка. Но даже понимая, что это ошибка, она на секунду почуяла старый парализующий страх, защекотавший шею, пробежавший по спине.
Последние десять лет в мгновение ока растаяли, осталась по-прежнему живущая в памяти молоденькая Грейс, тихо-тихо сидевшая, скорчившись, в темном чулане, неудержимо дрожа.
8
Алена Верховская семенила на самых высоченных каблуках, какие когда-либо в жизни носила, и в узком облегающем платье. В мертвой тишине явственно слышалось, как шуршат блестки, словно чешуя змеи, ползущей по песку в пустыне.
– Блестки шуршат… – шепнула она, приоткрыв рот от удовольствия.
– Правда. Чудесно.
Алена радостно кивнула, подняла руку, еще раз взглянула на пальцы. Даже в темноте виден красный эмалевый блеск длинных накладных ногтей. Кажется, будто на ее запястье висит чья-то чужая кисть.
Ох как здорово! Она никогда так не одевалась, и по вполне серьезной причине. Родители ее убили бы. Но нынче, в первый вечер вдали от дома, можно нарушить правила, попытать счастья с незнакомцем, который собирается изменить ее жизнь.
Она всегда знала, что судьба ее сама найдет, ей не придется ловить удачу, как обыкновенным людям. Пусть простые некрасивые девушки довольствуются скучной троицей – образование, замужество, дети. Алене суждено нечто лучшее, прекрасное, и скоро все об этом узнают.
Она задрожала под порывом ветра. Будем надеяться, платье снимать не придется – не особенно защищает от холода, но все-таки кое-что. Будем надеяться, что и секса не будет. Говорят, некоторые фотографы стремятся переспать со своими моделями, прежде чем сделать их звездами. Хотя это фактически не имеет значения. Прежде ей приходилось заниматься сексом и не с такой важной целью.
– Ну вот и пришли.
Алена остановилась, взглянула на огромную скульптуру, сразу сообразив, зачем нужен толстый слой яркого, кричащего макияжа, сетчатые чулки, открытое платье. Теперь ясно, каким задуман первый снимок для портфолио: шлюха, которую ангел несет на крыльях. Потрясающий образ, завораживающая фотография, и, в конце концов, не слишком далеко от истины.
Она забиралась с трудом, стараясь не порвать о камень чулки, не ободрать новенькие ногти, но со временем устроилась на холодном массивном крыле.
– Хорошо?
– Почти идеально. Сейчас поднимусь, уложу волосы. Знаешь, они очень красивые.
Алена улыбнулась. Еще бы не знать.
– Только чуть закрывают лицо, которое стоит миллион долларов. Этого нам, конечно, не надо.
Мягкие пальцы коснулись щеки, заправили волосы за ухо, задержались на секунду.
– Ты будешь очень знаменитой, Алена.
И хотя это было основной задачей, мысли о славе мигом испарились от прикосновения холодного металла, совсем не похожего на заколку для волос. Она вспомнила мать, увидела теплое, ласковое лицо, потом почувствовала, как крыло ангела с силой шевельнулось и начало поднимать ее вверх.
