Текст книги "Легенда о Плоской Земле (СИ)"

Автор книги: Петров Алексей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

18

Вот он, самый яркий момент! Мечтатель прижался к Некрасе, навалился на неё, сжимал рукой её полную девичью грудь, пальцами легонько сдавливал сосок, она вцепилась пятерней ему в шею, откинула голову назад, зажмурилась от удовольствия, они слились в единое целое, один чувствовал другого, каждый из них жил своим партнёром. Оба задержали дыхание, Некраса слабо застонала, Мечтатель тихонько выдохнул. Они застыли. Мечтатель с нежностью посмотрел взиравшую на него снизу вверх девушку. У неё не было глаза, но это его уже не пугало. Шрамы на её теле больше не вызывали отвращения, как это было при первом прикосновении. Мечтатель просто любил её, был готов сделать для неё всё что угодно, не понимал, как раньше жил без неё. И был уверен, что она чувствует то же.

Сначала их совместное путешествие в Раскольню, потом бегство оттуда через тоннели мертвецов – они повторили подвиг Афанасия Путешественника! – спасение Велемиры, снятие чар Войтеха с Геометра, строительство воздушного шара, во время которого они проводили долгие вечера наедине, поскольку помогавшие им Геометр и Велемира сторонились общества и предпочитали оставаться наедине со своими мыслями. Всё это невероятно сблизило их, и в один прекрасный день Мечтатель понял, что любит несчастную девушку-калеку. И как-то так вышло, что они поняли друг друга без слов. Просто поцеловались, Мечтатель начал её ласкать, она поддалась на ласки, открылась ему полностью…

Поначалу он сжимался от горести и сочувствия всякий раз, когда прикасался к её испещрённой шрамами коже. Хотелось плакать от осознания того, через что пришлось пройти Некрасе. Но её это отчего-то веселило.

– Неважно, что было раньше, теперь я нашла тебя и нам так хорошо! – говорила она ему всякий раз, когда они лежали на укрытом ворсистыми шкурами полу пещеры после очередного акта любви. И Мечтатель понимал, что эта совсем молодая девушка была гораздо мудрее его, соглашался с ней, целовал её, и любовался её изуродованным лицом, которое было ему милее лица любой из его прежних очаровательных любовниц.

Сегодня Мечтатель с Некрасой любили друг друга особенно страстно. Воздушный шар был готов, войска Радигоста пробрались через тоннели мертвецов и развернули свой лагерь у выхода из пещеры. Велемира и Геометр ушли к ним, в ближайшие дни должна была начаться битва между верховным князем и красными. Их маленькая идиллия, длившаяся последние пару недель (точнее сложно было оценить, поскольку из-за заваленного прохода Мракгород оказался отрезан от подземных сигналов, провозглашавших начало нового дня, исчисление времени больше не велось) заканчивалась. Дальше ждала неопределённость, поэтому они хотели насытиться друг другом как в последний раз. Поскольку этот раз и правда мог стать последним.

Вчера Геометр закончил изготовление трёх мешков с горючей смесью, передал их и рассказал Мечтателю, как приготовить ещё.

– Воплоти нашу мечту за нас всех, – попросил он, перед тем как уйти.

Мечтателю было невероятно трудно с ним прощаться. Но он всё-таки пожал руку своему другу и проводил того полным печали взглядом.

От Аристократа не было никаких вестей. Только слухи, которые Мечтатель собирал по крупицам во время своих коротких визитов в Мракгород. Новый молодой командующий ополченцами Мракгорода – это легендарный Храбр Драгомирович, незаконно лишенный своих прав князь Кривени. Он поведёт дружины и сокрушит орды верховного князя, восстановит свои права и установит земское правление, когда государственные решения будут принимать всем миром, представителями каждого из сословий. Деспотия князей закончится, священники восстановят свои права, а простой люд и купцы получат право голоса. Так говорили люди, повторяя за глашатаями, объявлявшими эту новость на каждом углу города. Интересно, слухи каким-то образом просочились в подземелье? Ведь несмотря на победу Радигоста там наверняка остались агенты Войтеха, которые могли распространять смуту и подрывать тылы верховного князя.

Больше ничего об Аристократе слышно не было. Мечтатель сильно переживал за него, потому что понимал – друга почти наверняка ждёт смерть в битве с Радигостом. Возможно, тогда в корчме они виделись в последний раз…

Опечаленный такими мыслями Мечтатель особенно ценил Некрасу, которая теперь разделяла его радости и печали, сделалась для него самым близким человеком на свете из-за того, что друзья побрели каждый своей дорогой, предав самое дорогое – свою мечту.

– О чём ты задумался? – нарушила ход его мыслей Некраса, положив голову ему на грудь и приобняв.

– О них, – признался Мечтатель. – Я стараюсь забыть, но мысли постоянно возвращаются.

– Может быть, попробовать убедить их ещё раз?

– Тогда в корчме я всё понял. Их не убедить.

Некраса ничего не ответила. Выдержав паузу, Мечтатель продолжил.

– Знаешь, я ведь правда не пережил того, что пережили они. Может быть, я не имею права их судить? Так злюсь на них, просто не представляешь!

– Это их не оправдывает, Богдан. Я осталась с тобой, хотя была во власти Войтеха куда дольше, чем Тихон, а потеряла гораздо больше, чем потерял Храбр. Ты самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала, Богдан. Ты искренен во всём, ты веришь в то, что делаешь. Этим ты отличаешь от твоих друзей. Они сами не знают, чего хотят. А ты знаешь. И это ещё одна причина, по которой я восхищаюсь тобой, не смогу жить без тебя. Ты как те пророки из легенд красных, которых посылало нам Первопламя, но мудрости которых мы не ценили. Ты говоришь – забудьте о прошлом, особенно если оно было чернее тучи. Прошлое – ничто. Будущее – вот ради чего стоит жить. Месть – она ведь питает свои силы из прошлого, в будущем нет для неё места. Войтехом движет месть, им движет прошлое. И твои друзья попали в ту же самую ловушку. А я сумела из неё вырваться, благодаря тому, что полюбила тебя, разделила твою мечту, разделила твою веру в будущее. Ты для меня важнее всех пророков из священных легенд, передаваемых из уст в уста. И твоя мечта увидеть другие миры – она прекрасна и чиста. Я влюблена в неё и в тебя.

Мечтатель повернулся к ней, посмотрел в её единственный серый глаз, нежно поцеловал, положил ладонь ей на макушку, прижал её голову к своей груди.

– Нет, Некраса, прошлое не ничто. Будущее происходит из прошлого, определяется им. И Геометр, и Аристократ поступили так, потому что не могли повести себя иначе. У них ведь тоже есть принципы и идеалы. А я требовал от них невозможного. Но что уж теперь об этом говорить. Остаётся только грустить и сокрушаться.

Опять повисла тишина. Лишь размеренное дыхание Некрасы, да почти бесшумное Мечтателя.

– Мы правда полетим? – спросила Некраса.

– Ты же видела, когда мы проверяли. Шар летает. Геометр лично поднимался на нём вверх, мы с трудом затащили обратно и только благодаря лебёдке.

– Ну то на месте, а то вперёд, к соседнему пику. Ведь неизвестно, сколько до него лететь.

– Геометр говорил, что если ветер будет попутным, то потребуется несколько часов.

– А что потом, когда доберёмся. Если доберёмся.

– Мы узнаем, чем были те огни, которые я видел в детстве.

– А если там будет хуже, чем здесь?

Мечтатель задумался, потом пожал плечами.

– Посмотрим.

Опять пауза. На душе было тяжело. Нет, Мечтатель не мог так всё оставить.

– Но прежде чем мы полетим, Некраса, я всё-таки должен убедиться, что с друзьями всё будет хорошо.

– Наконец-то, – Некраса улыбнулась и оторвала голову от его груди, чтобы посмотреть на выражение лица. – Я уже устала ждать, когда ты это скажешь.

Мечтатель улыбнулся в ответ, чмокнул её в носик.

– Но я пойду один.

– Конечно, – протянула Некраса, улыбнувшись.

– Вредина, – заметил Мечтатель.

– Сам такой! – изобразила обиду Некраса.

Они улыбнулись друг другу и обнялись. Мечтатель не знал, как он может помочь друзьям, но бросать их на верную погибель не собирался. Пусть они с Некрасой будут рисковать своими жизнями, но иначе он поступить не мог.

…

Геометр и Велемира взобрались на последний холм и оказались на границе, разделявшей Великие Равнины и Славославье. Чуть в стороне тянулся ввысь Вселенский Пик, а в паре километров от холма, у самого подножия горы, расположился лагерь Радигоста.

Всю дорогу сюда Геометр был мрачен и сосредоточен, а Велемира весела и разговорчива. Ветра не было, поэтому они могли спокойно болтать. Но говорила в основном Велемира. Она рассказывала о том, как проходило её детство, каким замечательным отцом был Радигост, как сестёр выдавали замуж. О братьях и матери старалась не вспоминать, видимо потому, что воспоминания об умерших родственниках причиняли ей боль.

В другой ситуации Геометр не только с интересом слушал бы её, но ещё и записывал, и задавал бы вопросы. Сейчас же он полностью был погружен в свои невесёлые мысли. В одном Аристократ был совершенно прав – когда в бой пойдут ратники и будут скрещены копья и ножи, пути назад не будет. Они с Аристократом станут врагами и должны будут убить друг друга. Но ради чего? Он – ради того, чтобы остановить чудовище по имени Войтех. Это долг Геометра за всю ту боль, все те страдания, которые этот человек причинил другим. Аристократом же двигали исключительно эгоистические мотивы. Он был просто помешан на себе и своём «я». Но несмотря на всё это Геометр не мог с чистой совестью выбросить из своей памяти все тёплые моменты, связанные с другом. Вот они празднуют у Войтеха начало выходных, вот Аристократ прогоняет зазнавшихся князьков, решивших поиздеваться над заикающимся от волнения Геометром, вот они втроём сидят в комнате Мечтателя и делятся своими грёзами. Что они увидят, когда окажутся по ту сторону Великих Равнин?

Поэтому единственный раз, когда Геометр перебил Велемиру, оказался связан с просьбой. Но просил он не для себя, а для Аристократа.

– Княжна, не могла бы ты рассказать своему отцу, что именно Храбр спас тебя от тех убийц, что прикинулись телохранителями? И попросить о его помиловании.

– Тихон, – Велемира всплеснула руками. – Ну что ты такое говоришь?! Ты правда думаешь, что мой отец религиозный фанатик, который запросто разделяется с Храбром? Он ведь спас меня не только от наемных убийц, он сам мне стал как брат. Я буду на коленях умолять отца сохранить ему жизнь. Храбр заблуждается, потому что не знает причин, побудивших отца сделать то, что он сделал, но когда всё прояснится, я уверена, что Храбр поймёт моего отца и смирится со своей потерей.

Геометр лишь покачал головой, заключив, что окрылённая княжна слишком наивна и плохо разбирается в людях и политике. Придётся действовать самому. Но как убедить верховного князя помиловать сына мятежника, провозгласившего свои права на земли, которые Радигост раздал лояльным князьям? Ведь прощение в данном случае и в такой сложный момент могут расценить как слабость.

Может быть попытаться представить всё это как жест великодушия к несправедливо обвинённому княжичу? Нет, Радигосту придётся признать свою неправоту, он на это не пойдёт. Остаётся только один вариант – убедить верховного князя в том, что Аристократ был околдован Войтехом. В этом случае помилование будет выглядеть естественным и справедливым решением и в то же время не будет походить на слабость.

Он почти обдумал детали предстоящего разговора к тому моменту, когда они взобрались на холм и рассматривали лагерь Радигоста. Главное, чтобы верховный князь не прознал о родстве Аристократа и Войтеха, иначе всё развалится. Поэтому перед тем как начать спускаться, он решил попросить Велемиру ещё об одной услуге.

– Княжна, ещё одна вещь прежде чем мы пойдём дальше. Не говори своему отцу, что Храбр племянник Войтеха.

Велемира задорно улыбнулась.

– Какой же ты недоверчивый, Тихон. Это всё потому, что ты не знаешь отца. Когда узнаешь его, то поймёшь, как плохо ты о нём думал и тебе станет стыдно.

– Велемира, пожалуйста. Я прошу тебя как подругу, – Геометр взял её за руку и посмотрел в глаза, пытаясь дать понять, что вопрос серьёзный.

– Ой, какой ты смешной! – Велемира только улыбнулась. – Ну не скажу я, не скажу! Пошли скорее!

Не успели они приблизиться к лагерю даже на пятьсот шагов, как им навстречу выдвинулся отряд из десяти человек. Геометр напрягся. Как бы эта встреча не сулила им беды. Радигост наверняка знает о способностях красных, может приказать заколоть незваных гостей без разбирательств, из одного лишь страха стать жертвой покушения жрецов.

Но опасения оказались напрасными. Когда через четверть часа они сошлись с отрядом, ратники лишь спросили, кто они такие и зачем направляются к лагерю верховного князя. Говорить стала Велемира, бывалый офицер по голосу узнал её, когда подошёл поближе и рассмотрел лицо, заплакал от радости.

– Чудо! – воскликнул он. – Вы живы! А мы считали, вас погубили! Как же рад будет ваш батюшка, славный Радигост Пересветович!

Когда стали задавать вопросы Геометру, то Велемира заступилась за него и очень скоро их двоих сопровождало десять вооруженных копьями ратников. Путь до лагеря занял ещё пятнадцать минут по промерзшей земле. Но наконец они на месте.

В низине разбиты палатки из плотной ткани, вокруг них костры, в которые подбрасывают торфяные цилиндры, подвозимые из подземелий в повозках, запряженных диковинными подземными животными. Лагерь окружён заострёнными металлическими штырями, повсюду постовые, бдительно всматривающиеся в темноту поверхности. Непривычные к холоду, ратники верховного князя почти не выходят из палаток, а когда появляются, то кутаются в толстые шерстяные шубы.

По мере продвижения к центру лагеря становилось всё многолюднее. Костров было так много, что очень скоро Геометр начал потеть под своим стареньким, но тёплым армяком. Впереди оцепленный группой солдат высокий ярко раскрашенный шатёр.

– Подождите, княжна, я позову вашего отца, – сообщил сопровождавший Велемиру с Геометром ратник и подошёл к одному из телохранителей князя, что-то шепнул на ухо. Тот с сомнением посмотрел на Велемиру, глаза его округлились – похоже, он узнал её – после чего он побежал в палатку.

– Велемира, это правда ты! – из шатра выскочил мужчина лет тридцати и бросился к княжне. Геометр не сразу понял, что перед ним сам князь Радигост Пересветович, которому должно было быть уже больше шестидесяти. Опешила, похоже, и сама Велемира, не сразу признав отца.

– Да, – как-то неуверенно ответила она, слегка приобняв своего родителя. – Но что с тобой, батюшка?

– А, это… – князь очертил жестом своё лицо и отмахнулся. – Проделки красных. Расскажу потом. Вскрылся настоящий заговор! Пойдём скорее, я хочу выслушать твою историю.

– Подожди, батюшка. Я пришла не одна. Со мной мой друг Тихон из Мракгорода, благодаря которому я не только добралась сюда без единой царапины, но и была спасена от страшной смерти в лапах заговорщиков!

– Тихон из Мракгорода? Не тот самый Тихон, который победил в математическом состязании самого Добромысла из университета Черноречья? Пойдём скорее, Тихон, тебя мне тоже нужно выслушать.

– Здравствуйте, верховный князь Славославья и подземелий, победитель…

– Давай скорее в шатёр, сейчас не время перечислять мои титулы, – потребовал князь своим мягким приятным баритоном.

Когда они вошли внутрь княжеского шатра, Велемира начала рассказывать первой, а Геометр разглядывал верховного князя, которого видел впервые в жизни, и не мог поверить своим глазам. То был крепкий молодой мужчина. На голове густые светлые волосы – первый признак того, что он не являлся потомственным жителем подземелий – зато глаза карие, зрачок небольшой. Следовательно, кровь коренных аристократов в нём всё ж таки текла. Пересвет наверняка взял себе в жёны знатную особу, чтобы закрепить за собой права на княжеский престол.

Вот рост у Радигоста как нельзя лучше подходил верховному князю: даже высокий Аристократ на его фоне показался бы мальчишкой. Эту черту, похоже, он унаследовал от своего разбойника-папаши.

Но что за колдовство красных? Зачем они сделали Радигоста снова молодым? Ведь Велемира явно его не узнала сразу. Зачем Войтеху делать своего врага снова юным? На этот вопрос ответа у Геометра не было. А обдумать его как следует не оставалось времени. Велемира всё-таки рассказала о том, что Аристократ сын Войтеха, нужно было срочно вмешаться.

– Верховный князь, Радигост Пересветович, разрешите мне походатайствовать за моего друга Храбра из Кривени.

– Из Кривени? А я думал он признал себя сыном Истислава из Белопещерья без права наследования титула. Или я что-то путаю, Тихон из Мракгорода? – радушие Радигоста в миг растворилось, он зло посмотрел на Геометра.

– Батюшка, ты не обижайся на Тихона, он просто не знает тебя так, как знаю я, – сказала Велемира.

– Я не обижаюсь, я знаю, чего твой друг добивается. Он хочет спасти изменника Храбра. Знаешь ли ты, Тихон, как себя нынче называет Храбр Истиславович? Храбром Драгомировичем, князем Кривени. А знаешь ли ты, к чему я приговорил семью Драгомира, князя Кривени? Как думаешь, мог бы жить Храбр Драгомирович в нарушение приговора верховного князя? Не мятеж ли это, Тихон из Мракгорода?

– Послушайте, Радигост Пересветович, я вас уверяю, что дело это легко объяснить, потому что мой друг был околдован Войтехом.

– Своим родным дядей, как утверждает моя дочь. Точнее, двоюродным дедушкой. Ведь Войтех сказал, что мой отец – кровожадный убийца, который раздавал жриц из его ордена на потеху остальным князьям. А соврать Войтех ну никак не мог.

– Этого я не знаю, – уклонился от ответа Геометр, уверенный в том, что Войтех рассказывал правду. – Но я знаю, что сейчас Войтех использовал против моего друга страшные чары, жертвой которых пал и я сам. Ваша дочь тому свидетельница. Поэтому я прошу помиловать моего друга. Под мою ответственность и моё честное слово, за нарушение которого я готов отвечать головой.

Повисла пауза. Велемира попыталась вставить слово, но Радигост остановил её жестом, внимательно разглядывая Геометра.

– Слушай сюда, Тихон из Мракгорода. Я знаю, что твой друг действует по собственной воле. Но ты придумал ловко, за это можно зацепиться, если вдруг я всё-таки решу его помиловать и не потерять своего лица. Ты ведь понимаешь, что у Войтеха нет ни шанса, да? Сейчас сюда из тоннелей мертвецов поднялось уже пять тысяч копей, всего же у меня в распоряжении будет больше пятнадцати тысяч ратников. Но я хочу избежать ненужного кровопролития. Поэтому если ты хочешь спасти друга, тебе придётся сделать то, что я от тебя потребую.

– Я согласен! – поникший было Геометр воспрянул духом. Радигост умный и хитрый, совсем не такой, как про него рассказывали. Но, похоже, он и благоразумный, а значит оставалась надежда на то, что Храбра удастся спасти от верной смерти.

– Тогда слушай внимательно и запоминай… – Радигост изложил свой план.

...

Аристократ с отрядом из полусотни копьеносцев скрытно пробирался вблизи Вселенского Пика. Дружина Радигоста разбила лагерь недалеко от выхода из тоннелей мертвецов, задачей Аристократа была обойти все препятствия и отыскать самого верховного князя. Новость о его прибытии на поверхность стала неожиданностью для Войтеха. Разговор жреца с Аристократом состоялся два дня назад.

– Храбр, у меня есть для тебя важное поручение. Стало известно, что Радигост вышел на поверхность вместе с передовыми отрядами. Ты должен попытаться прокрасться к ним в лагерь и убить князя. Его смерть расколет дружины, и мы с легкостью сокрушим их.

Аристократ посмотрел тогда на Войтеха с глубоким сомнением.

– Дядя, вы ведь понимаете, что единственные наши шансы – это оборона? Чем дольше они будут разворачивать силы и чем больше приведут сюда дружин, тем сложнее будет обеспечить такую прорву народу провизией. Уже сейчас у Радигоста около пяти тысяч человек. Это половина от населения всего Мракгорода!

– Уверен, он знает, как решить эту проблему, – Войтех помрачнел. – Признаюсь тебе, Храбр, я недооценил его.

– Тогда почему вы не можете применить свои чары? Его ведь можно убить или хотя бы покалечить!

Войтех покачал головой в знак отрицания.

– Нет. Боюсь, что нет. Он… впрочем, это неважно. Если ты не согласен, то не стану тебя неволить.

Аристократ тогда всё-таки согласился, хоть и не верил в успех его вылазки. Ну а какие шансы на успех у него были, когда он строил планы мести, будучи студентов Высшей Школы Мракгорода? Никаких. А теперь с ним пятьдесят отборных бойцов Мракгорода и какой-никакой план.

Диверсанты пробирались по замерзшей грязи к лагерю Радигоста и готовились убить его или умереть. Разве не этого хотел Аристократ? Или дядя всё-таки соврал ему и стал использовать своё колдовство, чтобы затуманить рассудок?

«Нет, – возражал сам себе Аристократ. – Я поступаю по совести».

Ну а теперь, когда он шёл впереди, когда до расположения войск Радигоста оставалось рукой подать, нужно было отбросить все сомнения и сделать то, что должно. В кромешной тьме поверхности подобраться незамеченным было несложно. Сложнее было отыскать самого князя. И для этого нужен был язык.

Аристократ направил трёх человек на разведку, сам затаился с остальными бойцами в одной из неглубоких пещер, которыми было усеяно подножье Вселенского Пика.

Сидя на полу рядом с бойцами своего отряда, Аристократ не мог не думать о том, что будет, если он действительно столкнётся с Геометром в лагере Радигоста. Если друг станет у него на пути, убьёт ли он его ради мести? У будет ли это предательством?

Несмотря на их не самое лучшее расставание, Аристократ никогда не забудет о той дружбе, которая связала его с Мечтателем и Геометром. Первый научил его видеть в мире не только ненависть, злобу и расчёт, но и нечто волшебное, неподвластное времени и обстоятельствам, сокрытое внутри каждого человека. А второй помимо того, что регулярно выручал в университете с заданиями, рассказывал подноготную историю о каждом княжеском роде, заполняя пробелы в домашнем образовании Аристократа, ещё и привил любовь к точным наукам, размышлениям, тягу к справедливости. Геометр позволил Аристократу взглянуть на жизнь простолюдинов под совсем другим углом, что произвело в душе бывшего княжича Кривени своего рода переворот. Да и не касаясь всего этого те несколько лет, что они были знакомы, Аристократ запомнил, как лучшее время в своей жизни, которое не променял бы ни на какие деньги. Но, похоже, был готов променять на месть верховному князю…

Последняя мысль больно резанула Аристократа, он постарался отбросить её, благо что разведчики вернулись, да ни одни, а с языком. Они шли по направлению к пещере и вели под руки тепло одетого мужчину с мешком на голове.

– Откуда вы его взяли? – спросил изумлённый Аристократ.

– Его вели как важного пленника, собирались казнить, но потом мы его узнали, – рассказал один из разведчиков. – Это твой друг – Тихон из Мракгорода.

– Что?! – изумлённый Аристократ выбрался из пещеры, подошёл к застывшему пленнику и стащил с его головы мешок. Геометр с печалью в глазах посмотрел на Аристократа. – Тихон?! Почему они хотели тебя казнить?

– Он не поверил Велемире, назвал меня твоим сообщником, – сказал Геометр. – Сказал, что подозревает подготовку покушения на него и покинул лагерь с двумя телохранителями. Они ушли к секретной пещере, которую подготовили специально для бегства верховного князя.

– Ты знаешь, где она? – спросил Аристократ, схватив друга за плечи.

– Знаю, но тебе не скажу! Радигост единственный, кто может остановить Войтеха, и я не позволю тебе его убить.

Аристократ выругался, а члены его отряда направили вопросительные взгляды в его сторону. Очевидно, они ждали решительных мер.

– Взяли его, ведите за мной! – распорядился Аристократ. Когда они ушли на почтительное расстояние от пещеры, а Геометра поставили на колени, разведчики встали по сторонам в ожидании новых распоряжений. Видимо, готовились его пытать.

– Оставьте нас! – приказал Аристократ. Те с некоторым сомнением посмотрели на него, но подчинились. Убедившись, что они ушли, Аристократ наклонился к Геометру. – Тихон, игры кончились. Расскажи мне, куда ушёл князь. Иначе…

– Иначе прикажешь своим головорезам убить меня?

– Нет, отпущу тебя и дам уйти, а мои головорезы убьют меня за предательство.

Геометр поднял голову и с мученическим выражением лица посмотрел на Аристократа.

– Храбр… – он запнулся.

Аристократ всплеснул руками, стал на колени перед своим другом лицом к лицу.

– Прошу тебя, Тихон. Что там будет с Войтехом разберёмся потом. Но сейчас уже ничего нельзя вернуть вспять. Идёт война. И либо умру я, либо умрёт Радигост. Решать тебе.

Губы Геометра задрожали, казалось, ещё немного и он заплачет.

– Хорошо, – выдавил он из себя. Я покажу. Но нужно идти небольшим отрядом. Пять человек максимум, иначе нас заметят.

– Конечно! – обрадовался Аристократ, я всё организую, подожди немного.

Он развязал Геометра, повёл за собой, надел шлем, собирался взять копьё, но Геометр его остановил.

– Слишком заметно, только ножи. Солдаты Радигоста вооружены копьями только в боевом порядке и на посту. Мы не пройдём мимо них незамеченными.

– А чем вооружены телохранители Радигоста?

– Копьями. Но их всего двое.

Аристократ кивнул, назвал имена четырёх своих лучших воинов и приказал им следовать за ними. Геометр повёл диверсантов к лагерю верховного князя.

– А что мы скажем, если они спросят кто мы такие? – неожиданно задался вопросом один из воинов Аристократа.

– Они видели меня с княжной, скажете, что казнь отменили по её приказу, – посоветовал Геометр.

– Говорить буду я! – предупредил Аристократ.

Они подошли к первому посту. Солдаты с сомнением посмотрели на небольшой отряд, но когда Аристократ повторил слова Геометра, их пропустили. Обходя лагерь полукругом, Геометр неожиданно ускорил шаг и поднял руку.

– Он здесь! – закричал Геометр.

Аристократ не сразу поверил в то, что произошло. Ратники Радигоста схватили покоившиеся на оружейных станках копья и бросились на его маленький отряд, вооруженный лишь ножами. Трое бойцов были убиты сразу, Аристократ и ещё один отскочили, выхватили ножи, стали в боевую стойку.

– Стойте! – заорал Геометр. – Мне обещали, что его не тронут!

Оставшийся в живых боец Аристократа решил воспользоваться заминкой, которая возникла в рядах ратников верховного князя и бросился бежать, но ему в спину тут же метнули копьё, он рухнул навзничь и больше не подавал признаков жизни.

«Он предал меня!» – пронеслось в голове Аристократа. Теперь было неясно, во что вообще можно верить, ради чего стоит жить. На продолжавшего кричать Геометра набросили какие-то люди, пока Аристократа окружали. Крутясь волчком, Аристократ направлял нож то в одну, то в другую сторону, но что значил нож против копей?

Один противник совершил выпад, острие зацепило бедро, заставив Аристократа поморщиться. Он попытался ответить, но тут ощутил резкую боль в спине, рухнул на землю, что-то приземлилось ему на голову, в глазах потемнело. Сознание покинуло Аристократа.

…

Ратники Радигоста вцепились в избитого Геометра, отволокли его в небольшой шатёр, где привязали его к сбитым крест-накрест металлическим стержням, после чего оставили его одного. Спустя какое-то время внутрь вошёл сам Радигост.

– Вы обещали, что не тронете Храбра! – сходу заорал в его лживое мерзкое лицо Геометр.

– Мало ли что я обещал, – усмехнулся Радигост. – Своим дочерям, например, я обещал долгую и счастливую жизнь. Но потом я отнял её у них, потому что мне нужна была их молодость. К тому же, я пока не нарушил данное слово, не переживай. Твой друг жив. Пока.

– Твоим дочерям? Что ты такое говоришь? Зачем всё это? Я знаю, что Войтех говорил правду, но отец Градимир…

– О, отец Градимир не соврал. Он был гораздо осведомленнее большинства. Правда, находил мне грешному оправдания, – усмехнулся Радигост. – К счастью, ты его убил и теперь головной боли у меня меньше – правды никто не узнает. Хотя всей правды не знал и он. А иногда так хочется поговорить по душам, рассказать всё как есть. Например, о том, что на момент начала моего правления мне было не одиннадцать, а почти сорок. Помню, как мальчишку, игравшего мою роль, учили разговаривать по-княжески. Он ведь совсем неграмотным был. В семнадцать его убили, потом год говорили, что князь более, а после уже на престол взошёл я, предварительно убив тех, кто знал об этом перевоплощении.

Геометр не верил своим ушам. Совсем недавно ему казалось, что он разгадал заговор, установил, что за власть одновременно боролись Войтех и Милован с Творимиром. Но то, что рассказывал Радигост, казалось невозможным.

– Ты мне не веришь? – он хохотнул, перестав расхаживать и поставив стул напротив закованного в цепи пленника. – А знаешь, как мне удалось сохранить молодость. Почему никто не спросил, как же семнадцатилетний князь сделался сорокалетним мужчиной? А я выглядел тогда не семнадцать. И совсем скоро снова сделаюсь таким же. А смерть моего отца, Пересвета? Знал бы ты, каким он был садистом. Ещё в детстве я понял, что дозволять случаю выбор правителя непозволительно. Способный и справедливый человек должен править вечно. Знаешь, кто его убил? Отец Войтеха, после того, как выдал мне все свои секреты. Я ведь его пытал, но удовольствия от этого не испытывал. То была лишь вынужденная мера.

– Отец Войтеха тоже был красным священником. Он бы замучил тебя, если бы ты причинил ему боль.

– О, не все подвластны магии красных. Твой друг Богдан, например. Совершенно случайно выяснилось, что Войтех не может подчинить его себе. Он ведь планировал заставить его самостоятельно донести Градимиру о том, что Богдан видел в приюте. Но не вышло. Сколько не колдовал, ничего не добился. А первый человек, который не поддался его чарам, это я. Только тогда он был движим любопытством, а не одной лишь ненавистью да жаждой власти. Поэтому мы с ним даже подружились. Он помогал мне сохранять молодость, пуская кровь детям из приюта. Взамен я позволял ему исследовать себя. Но уязвимого места в моей броне отыскать не удалось. На меня, как и на твоего друга, чары красных не действуют. Поэтому я пытал отца Войтеха без малейших последствий для себя, пока он не выдал все секреты красных. Надо признать, его сын оказался способным чародеем. Он не просто научил меня омолаживаться, он выяснил, как можно перерождаться. Для этого, правда, придётся совершить ужасный поступок.

– Убийство детей? – догадался Геометр.

– Именно. Велемира оставалась последней. Милован был такой забавный. Думал, что станет верховным князем. Творимир осторожнее, но глупее. Помогал ему. Но перед лицом смерти оказался мужественнее. Не умолял о пощаде, а терпел, пока вконец не обезумел от боли. Оба думали, что я им доверяю, что они меня обманули. Меня, у которого шпионы есть в каждом углу Славославья? Представляешь. Сыграли мне на руку. Все стали шептаться, что дочка моя сделается верховной княжной в обход традиции, – Радигост хохотнул. – Какой традиции? Я второй верховный князь! И почти все старшие князья об этом знают. Но всё равно говорят о традиции. Тут и Войтех, наконец, решился выступить. Идеальный момент развязать войну, принести в жертву свою дочь и переродиться. Творимир со своей дружиной уже уничтожил княжескую библиотеку, отец Градимир мёртвы, архивы Церкви Первопламени разграблены, младшие князья разгромлены и покорены, страршие после казни Милована и Творимира боятся. В этот раз переписать историю будет даже проще. Но ты не подумай. Я не такое чудовище, как мой отец. Велемиру мне будет очень жалко. Но моя жизнь дороже. Ведь я живу не только ради себя, но и ради всего Славославья. Я хороший правитель, Тихон. Ты не представляешь, каков был мир до того, как я взял власть в свои руки. Поэтому и моя дочь, и ты – вы умрёте не напрасно, а ради всеобщего блага. Велемиру я принесу в жертву после того, как разобью Войтеха с его племянником. А вот ты пригодишься мне прямо сейчас.