Текст книги "Легенда о Плоской Земле (СИ)"

Автор книги: Петров Алексей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Быстрее бы уже пришли друзья! Мечтателю не терпелось вдоволь нахвастаться, а главное узнать, подойдёт ли порошок для их целей. Сгорнув порошок в аккуратную кучку, Мечтатель пересыпал его обратно в мешок, не потеряв ни единой порошинки, после чего достал из своей студенческой сумки книжку Креслава из Свияжи, с которой он никогда не расставался, и принялся перечитывать любимые мифы.

Он заметил, как внутрь каморки проникла юная девушка и застыла на месте, разглядывая Мечтателя. Он никак не реагировал, погрузившись в мир своих фантазий, поэтому девушка слегка кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание. Спохватившись, студент подскочил с лавки, закрыл книгу, приветливо улыбнулся.

– Ты что-то хотела… прости, мы вообще знакомы? – спросил он, разглядывая незваную гостью.

Судя по внешнему виду – пыльной грязное лицо, спутанные волосы, потёртая, но тёплая одежда, старые измазанные какой-то коричневой краской сапоги, которые, казалось, вот-вот порвутся – девушка была сиротой из приюта. Надо сказать, что у Мечтателя сложились хорошие отношения с детьми оттуда. Дело всё в том, что Геометр добрая душа вызвался обучать сирот грамоте по поручению церкви Первопламени. Но из-за чрезмерной загруженности он не успевал на занятиях, плохо спал, сильно нервничал. Мечтателю стало жаль друга и он, видя, что тот считает своим долгом помогать сиротам, вызвался подменить его. С тех пор он периодически наведывался в приют и занимался с детьми грамотой. С самыми бойкими и весёлыми он даже подружился. Было пару мальчишек, которых он научил изготавливать игрушки из камешков, был заумный высокий паренёк, чем-то напоминавший ему Геометра, который всё время доставал своими вопросами, была очень скромная и трогательно-ранимая девочка, которая оставаясь с ним наедине, начинала плакать и называла его папой. Были ещё с десятка два ребят, которые ему доверяли, но не стремились стать близкими друзьями. Но вот вспомнить незваную гостью среди них он не мог. И что заставило её прийти в столь ранний час в общежитие?

– Нет, не знакомы, – потупив взгляд, ответила девушка. – Простите, что я так пришла…

Она растерялась, сделала шаг назад. Мечтатель почесал ладонью за головой, обратил внимание, что сидит за столом в одном нижнем белье, быстренько накинул на себя рубаху, чтобы не смущать девушку, потянулся за штанами и поясом.

– Ты рассказывай, что случилось, – предложил он ей, продолжая одеваться.

Она кивнула, всё ещё не отрывая своего взгляда от пола.

– Я видела вас с детьми, – начала она. – Я сама была сиротой, осталась там помогать, потому что знала, как тяжело им приходится.

Теперь Мечтатель начал припоминать её, всё время кружащуюся где-то в стороне с грязным бельём, половой тряпкой или сковородой.

– Я видела, как вы относитесь к моим братьям и сёстрам, мне показалось, что вам, – её голос задрожал, – что вы беспокоитесь о нас. Не как все, кто просто говорит, а на самом деле никак не помогает, а по-настоящему. Поэтому я пришла к вам сегодня, – она подняла, наконец, глаза и посмотрела прямо в лицо Мечтателю. От её пронзительного взгляда у студента всё внутри сжалось.

– Что-то случилось?

Она кивнула.

– Эти сектанты, алые. Они ходили и раньше, ходили всё время. Я помню их с самого детства. Они приходили и забирали детей. Не знаю, почему им позволяли. Видимо, не хотели кормить лишние рты. Вы просто не знаете, как к нам все относятся. Служительницы церкви только делают вид, что заботятся о нас. А сами постоянно воруют еду, а нас кормят какими-то объедками. И вот этот вот обычай…

Мечтатель никогда не слышал о том, что алые забирают сирот. Нет, он знал, что эта секта легальна, что чаще всего они привлекают к себе новых членов со стороны, а детей предпочитают не заводить. Но про сирот не слышал, хотя теперь допускал и такую возможность. Только не мог понять, что от него требуется.

– Насколько я знаю, алые принимают в свои ряды добровольцев. Возможно, дети сами соглашаются на это.

– Нет, – девушка энергично замотала головой. – Вы просто никогда этого не видели. Они берут нас как поросят на убой. Откармливают, учат этому своему жуткому колдовству, а потом начинают заставлять лечить богачей! Дети это знают, но боятся рассказывать. Никто никогда не согласится идти с ними, всех заставляют, потому что хотят сэкономить на еде.

Мечтатель на мгновение задумался. Возможно, девушка говорила правду, вот только что он мог поделать?

– Если ты думаешь, что я как-то могу этому помешать, боюсь, ты переоцениваешь мои возможности, – неуверенно произнёс он.

Лицо девушки исказила гримаса боли и отчаяния, глаза наполнились слезами.

– Пожалуйста, хотя бы сходите со мной, посмотрите, что они там делают. Может быть вы тогда поймёте, что моих братьев и сестёр нужно спасти!

Аристократ и Геометр скоро должны были прийти, но эта отчаявшаяся особа вот-вот разревётся. Приют был недалеко от студенческих бараков, поэтому Мечтатель счёл за долг удовлетворить просьбу девушки.

– Конечно, давай сходим. Но я сразу хочу предупредить, что вряд ли смогу хоть как-то помочь.

Девушка благодарно кивнула, вытирая рукавом обильно выступающие слёзы. Быстро одевшись и как следует подпоясавшись кушаком, Мечтатель кивнул.

– Пошли. Тебя, кстати, как зовут?

– Владислава, – тихо прошептала девушка.

– Ну пойдём, Владислава. Но повторюсь, будь готова к тому, что я ничем не смогу помочь.

Она снова кивнула, чем-то напоминая своей ощущавшейся в каждом движении робостью Геометра. Они вышли в коридор, который, по сути, представлял собой одну большую комнату, разделённую натянутыми тканями или кожей, реже каменными стенами на множество мелких комнаток. Было очень хорошо слышно, чем занимались студенты, поэтому Мечтатель старался идти чуть ли не крадучись. Его спутница подражала этой манере продвижения. Миновав общежития, они выбрались к ступенькам, ведущим в нижнюю часть города, поднялись по ним и оказались городской низине, которая была защищена от ветра естественными преградами в виде пригорков и холмов. По этой причине в нижней части города у прохожих было куда больше свободы, поскольку из соображений экономии материалов здесь не стали укладывать кирпичные дорожки. Однако, были в этом и минусы: в периоды оттепелей почва размягчалась, появлялись лужи и передвигаться становилось практически невозможно.

К счастью, сегодня на улице было достаточно холодно, поэтому Мечтатель со своей спутницей благополучно выбрались из общежития, миновали невысокие, но раскинувшиеся на большой площади корпуса Высшей Школы, добрались до входа в подземелье, где, под каменистым навесом как всегда стояли караваны торговцев и толпилось множество народу. Повсюду горели факелы, отчего площадка была очень хорошо освещена. Вокруг было светлее, чем в корчме Жирослава. Это была самая тёплая часть города, а торопившийся Мечтатель даже ощутил, как у него на лбу выделяется испарина. Он на мгновение замер, заметив, что один из караванов тащили не рабы, а диковинный подземный зверь, название которого он не помнил, но вид которого внушал трепет: тягловое животное возвышалось над человеком почти на метр, казалось способным утащить на себе несколько тонн груза. Редко когда торговцы отправлялись на поверхность с этими зверьми, уж больно высок был риск их гибели в непригодных для обитания условиях. Только человек мог выжить на поверхности без посторонней помощи.

Немного полюбовавшись зверем Мечтатель увидел, что его спутница вырвалась вперёд, застыла на месте и с мольбой в глазах смотрит в его сторону. Устыдившись своего любопытства, он засеменил следом за Владиславой, быстро её догнал, и минут через пятнадцать они уже добрались до приюта: небольшого прилегающего к горе здания, уходящего, впрочем, на несколько этажей под землю.

– Нам внутрь? – спросил Мечтатель у своей спутницы.

Та отрицательно покачала головой.

– Если вас заметят, то они сразу всё поймут. Идёмте за мной.

Владислава свернула в сторону от приюта, Мечтатель последовал за ней. Они пробрались незаметно (насколько это вообще позволяла местность) к внешней стене приюта, пошли вдоль неё, пока не добрались до дымохода.

–Ждите здесь, – сказала Владислава, убежала куда-то и вернулась с лестницей, которую приставила к стене недалеко от трубы дымохода.

Они взобрались на крышу, Владислава затянула лестницу наверх, посмотрела, не заметил ли их кто-нибудь, после чего повела Мечтателя по крыше к небольшому люку, который вёл на чердак. Они спустились туда, девушка приложила палец к губам, давая понять, что шуметь здесь нельзя, на цыпочках пробралась к нужному месту, жестами попросила Мечтателя отодвинуть груду каких-то старых, покрытых несколькими слоями пыли коробок. С трудом их сместив, Мечтатель увидел, что в потолке есть отверстие, через которое можно было подглядывать за тем, что происходит в комнате. Владислава наклонилась первая, заглянула туда, потом приставила ухо к отверстию, засунула палец, вычистила пыль, встала и прошептала:

– Они уже там, но ещё не начинали. Смотрите и слушайте, но не шумите.

Мечтатель кивнул, наклонился и припал к отверстию. Было видно не слишком хорошо, поскольку с той стороны отверстие маскировала какая-то сетка. Однако Мечтатель довольно быстро приноровился и уже разглядел две фигуры, молчаливо сидевших в просторной комнате с высокими потолками. Комната была обставлена богато, если не сказать роскошно: всюду деревянная мебель, шкафы, стулья и даже диваны. Стены не только утеплили глиной, но и покрасили в бордовый цвет. Мечтатель видел, как выглядели комнаты, в которых жили дети и поразился контрасту. Для чего же была нужна эта комната? Скоро он получит ответ.

Первое время ничего не происходило, пришлось подождать несколько минут, прежде чем дверь комнаты открылась и внутрь вошёл ещё один человек. Мечтатель узнал его – это был смотритель приюта. Он вёл себя явно заискивающе и, похоже, был немного напуган. Мечтатель попытался подслушать, о чём они говорили, но разговор вёлся полушёпотом, были слышны лишь обрывки фраз, разобрать смысл которых не представлялось возможным. Поэтому Мечтатель предпочёл просто наблюдать.

После того, как смотритель закончил, один из сидевших встал и вышел на середину комнаты, он был в алом плаще, но без капюшона.

– Тогда давайте начинать, – громко сказал он. – Ведите детей. Нажир, поставь клетку на стол и готовь инструменты, – обратился он ко второй фигуре, сидевшей в другом углу.

Всё пришло в движение: смотритель исчез из комнаты и через несколько секунда появился с ребёнком, сидевший еретик достал откуда-то клетку, в которой, похоже, находилось какое-то животное, поскольку оттуда доносилось шуршание, поставил её на стол и взял в руки металлические стержни, а на полу установил жаровню, в которой находились раскалённые докрасна угли. Первый еретик взял флягу с какой-то жидкость и подал её Нажиру, тот вылил жидкость на угли, раздалось громкое шипение, угли покраснели ещё сильнее.

Ребёнка подвели к столу, усадили на кресло, привязали руки ремнями, алый, который отдавал распоряжения, наклонился над мальчиком и что-то стал ему объяснять. Потом отошёл, пододвинул клетку на самый край стола, установив её напротив мальчика и кивнул Нажиру. Тот надел меховую перчатку, прижал металлический стержень к углям, дождался, пока стержень не покраснеет, а после быстро подошёл к ребёнку и прижал раскалённый металл к его руке. Мальчик закричал, попытался вырваться, но алый не позволил ему это сделать, заставил смотреть на клетку.

– Ещё раз! – приказал алый своему напарнику. Нажир повторил процедуру. Мальчик закричал пуще прежнего, но ничего не произошло.

Мечтателю больно было смотреть на пытку, он отвёл взгляд от отверстия и заметил, что Владислава заламывает руки и плачет.

– Зачем они это делают? – одними губами спросил Мечтатель.

Заплаканная девушка только мотнула головой и зажала ладонями уши, поскольку мальчик снова закричал. Мечтатель продолжил смотреть. Привели нового ребёнка, процедура повторилась, потом снова и снова. Вся рука детей от ладони до плеча покрывалась ожогами, самых слабых буквально выносили из пыточной. Наконец, завели девочку постарше, лет одиннадцати. Она вырывалась, кричала, но на кресло её усадили. Алый опять принялся ей что-то объяснять, а Нажир уже шёл с раскалёнными стержнем. Алый зажал голову ребёнка руками и заставлял смотреть на клетку. Как только стержень прижался к руке, и девушка завопила из клетки тоже донёсся отчаянный, полный боли и страдания визг. Нажир, было, отвёл стержень, потому что какафония криков стала невыносимой.

– Держи! – потребовал главный алый. Нажир снова прижал стержень, девочка захлебнулась в крике, а животное завизжало из последних сил и замолкло.

– Хватит! – распорядился алый, после чего отпустил девочку, открыл клетку и достал оттуда дохлое животное. Кажется, в подземельях таких зверьков называли крысами.

– Великолепно! – алый потряс крысой в воздухе. – Мы закончили, остальные свободны.

Смотритель раскланялся и ушёл, обессилевшей девочке засунули в рот комок тряпок, отцепили ремни на руках, после чего связали запястья верёвкой, которую принёс Нажир, и закутали в алый халат. Когда смотритель вернулся, алые уже собрали все вещи и были готовы уходить. В комнату вошло ещё несколько сектантов, они помогли Нажиру нести вещи и девочку, покинули комнату. Старший алый остался наедине со смотрителем, что-то ему сказал и протянул горсть золотых монет, смотритель ещё раз поклонился, после чего они распрощались. Когда алые ушли, смотритель упал в кресло, бросил деньги на стол и горько заплакал. Похоже, не такой уж он и плохой человек. Хотя, может больше боялся за себя и расплакался из-за того, что перенервничал?

Мечтатель распрямился, поморщившись от боли в затёкшей спине и ногах. Посмотрел на свою спутницу. Та с немой надеждой смотрела на него. Что ей сказать? Мечтатель сам толком не знал, свидетелем чего стал. Конечно ни для кого не было секретом, что алые набирают новых членов в том числе в приютах. Но Мечтатель и предположить не мог, что для подбора подходящего кандидата они устраивают настоящие пытки.

– Давай уйдём отсюда, – предложил Мечтатель. Владислава кивнула, направилась к люку, через который они пробрались на чердак. Парочка вылезла на крышу, девушка убедилась, что внизу никого нет, установила лестницу, Мечтатель пропустил её первой, после спустился сам. Помог ей отнести лестницу, после чего они спрятались за углом приюта, где можно было спокойно поговорить.

– То, что я увидел – чудовищно, – сказал Мечтатель. – Они всегда это практиковали?

Владислава кивнула, закатала рукав на левой руке и показала шрамы от ожогов. Мечтатель, только что созерцавший чудовищную пытку, поёжился.

– Всегда берут только одного?

Владислава отрицательно замотала головой.

– Обычно одного, но часто больше, – сказала она.

– Понимаю, но пока не знаю, чем могу помочь, – честно признался Мечтатель.

На лице девушки отпечаталось разочарование.

– Значит вы такой же как они, – с горечью в голосе и гримасой нескрываемого презрения медленно произнесла девушка.

– «Пока не знаю» не значит не попытаюсь помочь, – сказал Мечтатель. – Хотя ту девочку, которую они забрали, я вряд ли смогу вернуть, но может быть найду способ прекратить это.

– Правда? – в глазах и голосе Владиславы вновь забрезжила надежда.

– Правда. Но имей в виду, я ничего не обещаю. Сейчас мне нужно переговорить с друзьями, а ты возвращайся к себе. На следующей неделе я буду в приюте, найду тебя и расскажу, что мы придумали. Договорились?

Девушка кивнула.

– Теперь возвращайся назад. А мне пора на встречу с друзьями, обговорить, всё, что я здесь увидел.

Девушка снова кивнула.

Проводив её до входа в приют, Мечтатель быстрым шагом направился обратно в общежитие. Раньше он относился к еретикам безразлично и даже с любопытством, но после увиденного… Алые обладали большим авторитетом, потому что лечили даже находившихся при смерти. Но теперь Мечтатель увидел, какую цену приходилось платить за исцеление. Правы были отцы церкви Первопламени, когда называли методы алых богопротивными. Но неужели о том, что происходило в приюте, никто не знал? Может быть огласка поможет это прекратить?

А если знали? Алых просили о помощи, наверное, все влиятельные княжеские фамилии за исключением верховного князя. Вряд ли страдания детей послужат для них достаточным основанием для вмешательства в дела алых. Не обманул ли Мечтатель Владиславу, когда сказал, что попытается помочь? Он был сыном простых землевладельцев. Да, богатых, но не обладающих никаким политическим влиянием. Отцы церкви просто не могли не слышать о методах отбора алых, но если даже они не сделали, что сможет простой студент?

– Я могу уберечь от пыток хотя бы нескольких детей, – предположил Мечтатель вслух.

А потом он вспомнил слёзы смотрителя. Он был шапочно знаком с этим человеком, звали его, кажется Яробудом. Тихий, спокойный, с детьми старался быть ласковым, но чувствовалось, что это скорее следование предписаниям, чем искренняя забота. Он не производил впечатления подлеца, готового за золото подвергать детей пыткам. Да и слёзы… Сейчас Мечтателю казалось, что плакал смотритель из сострадания к детям. А раз плакал, то прекратил бы это, существуй такая возможность. Выходит, Мечтатель всё-таки соврал Владиславе…

Голова разболелась от этих мыслей. Наверняка друзья его заждались. Но причина опоздания уважительная. Перво-наперво нужно обсудить то, что он увидел. Порошок подождёт.

Мечтатель ускорил шаг.

5

Студенческое общежитие Высшей Школы сильно контрастировало с княжеской башней. На входе Аристократу пришлось пригнуться, а оказавшись внутри любоваться давящим серым потолком, до которого можно было достать макушкой, встав на цыпочки. Низкие потолки в подземельях были обычным делом даже среди потомственной знати, но не настолько низкие. Предусмотрительно проверив соседние комнаты, Аристократ убедился, что студентов внутри нет и только после этого зашёл в комнату к Мечтателю. В общежитие нетрудно попасть, поэтому внутри сложно было найти что-то ценное. Разве что книги, но воровать их себе дороже: продать не получится, каждая помечена специальным символом на всех страницах, а если книгу найдут, то за её кражу положена смертная казнь. К сохранению знаний в Славославье относились очень серьёзно, от них зависело развитие всего государства, поэтому и была введена такая строгая ответственность за кражу книг.

Мечтатель говорил, что черный рынок книг существует и даже показывал экземпляр приобретённой им рукописи с древними мифами, но все они стоили бешеных денег и их покупка была сопряжена с риском, ведь скупка краденых книг так же каралась заключением.

Аристократ устроился на набитом тряпками мешке в углу комнаты у каменной стены, которая благодаря протекавшему прямо под общежитием горячему источнику была очень тёплой. Через пару минут внутрь вошёл Геометр. Как всегда, рассеянный, он не сразу заметил Аристократа, продолжал бормотать что-то себе под нос.

– Храбр! – встрепенулся он после того, как зажёг стоявшую на столе свечу. – Ты уже здесь? А я и не заметил.

Аристократ улыбнулся, встал и пожал руку друга.

– Признаюсь, меня забавляет, что каждый раз ты вздрагиваешь, обнаруживая меня в темноте. Давно бы пора привыкнуть.

– Да разве ж к этому привыкнешь, – мягко отозвался Геометр, усевшись на свою сумку, которую всегда носил с собой.

– На самом деле хорошо, что Богдан опаздывает, потому что мне нужно было с тобой поговорить, – Аристократ сделался серьёзным и решил, раз уж представилась такая возможность, выполнить данное приёмному отцу обещание.

Геометр кивнул и внимательно посмотрел Аристократу в глаза.

– Дело вот в чём. Сегодня я встречался с Истиславом, поговорил о вчерашнем происшествии. Он сказал, что в подземельях начали созывать дружины. Похоже, слухи о том, что Радигост собирается сделать свою дочку верховной княжной не на пустом месте выросли. Истислав считает, что мы на пороге войны, и после вчерашней встречи мне угрожает опасность. Никогда не догадаешься, что он посоветовал мне сделать.

– Догадаюсь, – уверенно отозвался Геометр, сделавшийся серьёзным. – Он посоветовал тебе стать членом церкви и попросить меня о помощи в этом деле.

– Не перестаю поражаться твоему острому уму, – мимолётная улыбка появилась и исчезла на лице Аристократа.

– Дело не только в уме. Со мной сегодня разговаривал отец Градимир. Он дал мне такой же совет. Сказал, что в прошлую войну послушников и отцов церкви не тронули, хотя казням тогда подвергли даже студентов. Приглашал меня стать членом церкви. Я его хорошо знаю, Храбр, он бы не стал попусту болтать языком.

– Истислав говорил мне примерно то же самое, – согласился Аристократ.

– Значит впереди всё-таки война?

Аристократ пожал плечами.

– Иногда даже лучшие из нас ошибаются.

– А ты всерьёз говорил о том, чтобы стать послушником? – спросил Геометр с лёгкой улыбкой.

– Я пообещал Истиславу спросить тебя об этом.

– Понимаю. Но если решишься, то это несложно устроить. Уверен, отец Градимир мне поможет.

Аристократ кивнул.

– Буду иметь в виду.

После непродолжительной паузы, он скривился, поджал губы и продолжил:

– Хотя если начнётся война, я не стану прятаться и пойду против князя. Кто бы не выступил против него.

Геометр с испугом посмотрел на друга.

– Храбр, я понимаю твои чувства, но…

– Не понимаешь, – резко оборвал его Аристократ. – Прости, Тихон, но не понимаешь. Тебе жилось хуже, чем мне, ты рос в нищете, а у меня было всё. Это так. Но та обстановка, в которой я рос, те принципы, которые закладывали мне в голову с детства. Я даже не буду делать вид, что ты в состоянии понять. Хочешь, обижайся, но это так. Ни прошло и дня, чтобы я не пожалел о своём решении стать Истиславовичем. Я предпочёл бы быть мертвым, чем жить так, как живу сейчас. И именно поэтому если начнётся война, я первым делом убью эту девчонку, которую совершенно случайно встретил в корчме, и которая не сделала мне ничего плохого, а потом попытаюсь убить её отца.

Геометр неодобрительно посмотрел на друга, но тут же опустил голову, оробел. Хорошо видевший в полутьме Аристократ это заметил, помрачнел – он не хотел обижать друга, не хотел, чтобы тот думал о нём плохо.

– Можешь осуждать меня, но именно так всё и произойдёт, – добавил он после некоторой паузы.

– Ну как же я могу тебя осуждать, если не в состоянии даже понять, каково тебе, – пробубнил себе под нос Геометр. Во фразе ощущалась плохо прикрытая издёвка. Это задело Аристократа, но он сдержал свой гнев, напомнив, что сидит с другом, который действительно не поймёт причин, толкавших Аристократа на такой поступок. Поэтому смолчал.

В комнате повисла гнетущая тишина. Неприятный осадок от беседы хотелось как-то сгладить, но Аристократ не знал, как. Поэтому просто встал и стал ходить из стороны в сторону.

– Куда же он мог деться? – произнёс он вслух.

– Ну, его видели с нами, он сидел рядом с княжной. Может быть, первым донесли на Богдана.

Аристократ пристально посмотрел на Геометра. Он не задумывался о такой возможности.

– Если это правда, нужно срочно думать, как его выручать! – невольно рука Аристократа потянулась к рукояти кинжала на поясе.

– Ты только этого и ждёшь, да? – опять с плохо скрываемой издёвкой произнёс Геометр. – Он куда-то ушёл по своей воле. Вон, на лежаке его пижама, аккуратно сложена. Если бы его похищали, сомневаюсь, что соблюдали бы приличия. К тому же на полу следы обуви небольшого размера. К нему приходил либо подросток, либо молодая девушка. Скорее всего из приюта.

Быстро оценив обстановку, Аристократ понял, что друг прав. Не забыв поразиться наблюдательности Геометра, который всегда казался ему рассеянным и витающим в облаках своих геометрических теорем, Аристократ, тем не менее, не мог пропустить мимо ушей прозвучавший первым вопрос.

– Что ты имел в виду?

– По поводу? – опять издёвка в голосе.

– Ты прекрасно знаешь, – Аристократ скривился. – Впрочем, не хочешь – не говори. Ты обиделся на меня за прямоту и мне грустно от этого, потому что ты и Богдан единственные люди, с которыми я говорю открыто. Даже Истиславу, человеку, за которого я готов отдать жизнь, я не скажу всю правду. А тебе скажу. И встречу осуждение, непонимание и вот этот вот издевательский тон.

Геометр опять опустил голову, уткнувшись носом в пол. Аристократ продолжил ходить из стороны в сторону. Время текло мучительно медленно. Наконец, в коридоре послышались шумные торопливые шаги, тряпичная занавеска на входе отодвинулась и внутрь вошёл запыхавшийся Мечтатель. Увидев две фигуры внутри, он сначала отпрянул, но узнав друзей выдохнул.

– Право слово, достопочтенные господа, вы своими внезапными появлениями когда-нибудь доведёте меня до сердечного приступа, – эта шутливая манера общения очень часто оказывалась неуместна, но поделать с собой Мечтатель ничего не мог. Всякий раз, когда он нервничал, чувствовал неуверенность, страх или волнение, начинал из-за этого паясничать, в надежде скрыть свои настоящие эмоции.

– Если бы вы знали, в какую историю я вляпался, наверное, разделили бы мои опасения, – переведя дыхание, продолжил Мечтатель. – Здравствуйте, любезный Геометр, и вам доброго здравия, достопочтенный Аристократ.

– Наше появление можно назвать каким угодно, но точно не внезапным, – заявил Аристократ, – и ты прекрасно знал, что мы сегодня к тебе придём. Поэтому надеюсь, у тебя есть убедительная отговорка своему опозданию.

– Убедительнее не придумаешь, – заявил Мечтатель, распоясывая кушак. – Ко мне пришла одна из работниц приюта, Владислава. Она сама была воспитанницей и рассказала о том, что у них творят алые.

– Ни для кого не секрет, что алые берут в свои ряды сирот, – механическим голосом протараторил Геометр.

– Ты не видел, что они с ними делают, – ответил Мечтатель. – Это ужасно. Она просила помочь прекратить это. Я постарался не давать неисполнимых обещаний, но…

– Симпатичная? – спросил Аристократ, с лёгкой ухмылкой разглядывая раскрасневшуюся круглую физиономию своего друга.

– Как сказать, – и без того широкие зрачки Мечтателя стали ещё шире.

– Понятно, – коротко хохотнул Аристократ. – Знаем мы твою помощь, наш ты непробиваемый женолюб.

– Вы совершенно напрасно оскорбляете меня такими низменными намёками, достопочтенный Аристократ, – с показной обидой в голосе отозвался Мечтатель, – я ни о чём таком и думать не думал. Не скажу, что девочка уродлива, нет. Она по-своему привлекательна, но совершенно не в моём вкусе. Обсуждать далее этот вопрос я не вижу смысла, потому что те чудовищные преступления, которые творят алые, должны быть прекращены.

– Они прижигают руки детям и смотрят, что получится? – опять подал голос Геометр.

Мечтатель на мгновение опешил, дав понять своим замешательством, что Геометр попал в точку.

– В таком случае ты совершенно напрасно дал обещание своей новой подружке, – спокойно продолжил он. – Об этих обрядах все знают, и они разрешены. Ты думал, у сирот никогда не видели шрамов от ожогов? Обычно алые проверяют склонность ребёнка к магии крови прежде чем принять в свои ряды. Не все предрасположены к такого рода испытаниям как для тела, так и для души. Кстати, я читал о стандартной процедуре в одном из фолиантов об алых. Послушник алых делает себе разрез на ладони, ребёнка усаживают напротив и начинают прижигать ему руку. Если во время приступа боли рана послушника затянется, то ребёнка так же делают послушником.

– Я об этом не знал, – пролепетал Аристократ.

– Не удивительно. Куда уж нам, непонятливым до благородных людей с принципами, – Геометр закатал рукав своего кафтана и продемонстрировал несколько ожогов на своём локте. – Однажды мама совсем отчаялась и пыталась отдать меня алым. Но они не взяли.

Аристократ как-то странно посмотрел на Геометра. Во взгляде чувствовалась какая-то диковинная смесь жалости, сопереживания и раздражения.

– Между вами будто молния ударила, господа, – заметил проницательный Мечтатель. – Но об этом поговорим несколько позднее. А сейчас к главному! В ваших фолиантах много чего интересного, любезный Геометр, но то, что видел я кардинально отличалось от описанного вами. Детям действительно прижигали руки, но никто себе ладонь не резал. Вместо этого на столе поставили клетку с каким-то зверьком и проводили свои пытки над детьми до тех пор, пока одна девочка не убила несчастную тварь.

– Что?! – услышав это, Геометр подскочил с места. – Ты уверен, что девочка убила животное?

– Я видел это своими глазами. Высокочтимая Владислава проводила меня на чердак здания – надо признаться, я об этом тайнике ничего не знал – и позволила созерцать всю картину пыток от начала и до конца.

– Но это тесты красных, а не алых! – ужаснулся Геометр. – Хотя может быть случайность. Ты не видел, был ли у животного какой-то порез, рана, что-то ещё?

– Нет, не видел. Видел только, что они достали дохлого зверька и стали трясти им в воздухе, а девочку, которая его убила, забрали.

– Не верю, – пробормотал Геометр. – Это случайность. Наверное, они ранили животное и ждали, что ребёнок исцелит его, а смерть оказалась случайностью.

– А если смерть не случайность, а цель теста? Алые были очень рады, когда это произошло. Они явно ожидали чего-то похожего.

– Тогда они не алые… – почти что шёпотом произнёс Геометр. – И они пришли в город лечить сына градоначальника. И дочка служанки, которую я сегодня видел…

– Тихон, что ты понял? – насторожился Аристократ, всё ещё обдумывая сведения, сообщённые Мечтателем. – Сейчас не время делать многозначительные паузы.

– Магия крови может не только лечит, но и причинять вред. Тех, кто использует её со второй целью, называют красными. Считается, что все красные были убиты, а их магия уничтожена. Но если рассказанное Богданом правда, значит алые по-прежнему сохранили традиции и секреты красных. Это строго-настрого запрещено. Если сообщить об этом верховному князю, то на алых начнутся гонения. Но всё это выглядит крайне подозрительно, будто бы мы участники какой-то хитроумной постановки. Сначала княжна, потом и мне, и тебе, Храбр, рекомендуют стать членами церкви Первопламени…

Услышав это, Мечтатель прыснул со смеху.

– О, глубокоуважаемые друзья, вам определённо пойдут накидки отцов церкви. А величать вас будут не иначе, как…

– Подожди! – грубо и раздражённо оборвал его Аристократ. – Тихон, прошу тебя, закончи мысль.

– Я хочу сказать, что нас троих как будто бы подталкивают к какому-то необдуманному шагу. Ну подумайте сами, каковая вероятность, того, что за два дня мы столкнёмся с дочкой верховного князя, которую, к слову, совершенно не подготовили к жизни здесь, на поверхности? Ты сразу распознал в ней княжну, а ведь ты уже давным-давно выпал из жизни высшей аристократии. Любой человек с намётанным глазом сделал бы это ещё скорее. Какова вероятность того, что нас предупредят о грядущей войне, объявится какая-то девица из сиротского дома, о которой никто никогда не слышал – я ведь там тоже бываю, Богдан, прихожу лечить детей, и не знал никакой Владиславы…