Текст книги "Синяя трава"

Автор книги: Пётр Кантропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 28 (Дни со сто девяносто девятого по двести двадцать восьмой)

Первый малыш-инопланетянин, рожденный в поселке, уже перевалил отметку в полгода и чувствовал себя нормально. Многие люди осознавали, что первый год жизни человека в диких условиях, без квалифицированной и технологически снабженной медицины, едва ли не самый опасный. Огромный опыт поколений и поколений людей на Земле говорило том, как высока вероятность того, что ребенок погибнет. Тем не менее, люди старались об этом не думать, а когда все же думали, то надеялись на лучшее.

Уже и второй малыш, Глафирин, четвертый месяц постигал радости жизни за пределами утробы матери. А еще тридцать две женщины собирались произвести человека на свет в срок от двух до восьми месяцев.

Линг немного завидовала, глядя на то, как Глафира нянчится с ребенком или как у москвички Люды начал расти живот. Ведь сама-то она так и не определилась со спутником жизни, а ведь могла бы уже быть на последних месяцах беременности, если бы проявила должную настойчивость в начале их жизни на этой планете.

* * *

Ицхак пережёвывал жареную рыбу в общественной столовой, что расположилась под одной крышей с баней. В целом харчи его устраивали и, откровенно говоря, превосходили качеством осенние ожидания. А вот само здание вместить всех разом, конечно, не могло, так что кушать приходилось в три смены. Неподалёку разглагольствовал Николай Хоменко, которого, как человека практически семейного, подружка могла бы кормить отдельно прямо в бараке. Но так уж сложилось, что лидеры колонии старались обедать в общественном месте, чтобы облегчить решение общих задач в неофициальном общении. Располагались боссы в середине зала вместе с семьями, так что остальные поселенцы могли легко подслушать беседы начальства и наоборот.

– Нужно бы слив как-то утеплить, а то боюсь, перемёрзнет наша канава. Ветками что ли её завалить по всей длине, а ветер всё это снегом завалит, – озаботился бизнесмен.

– Не страшно, – откликнулся Путтер. – Сумеем отогреть землю кострами, если промёрзнет. А пару дней можно пользовать горшки на улице. Рита, уже научившаяся понимать русскую речь, чуть не подавилась, представив перспективу:

– Конечно, нужно утеплить, раз есть опасность перемерзания. Это моя вина. Ну, нет опыта жизни в таком климате. Нужно ещё и за снегом на крышах следить. Теперь учту. Ицхак, пропустив тираду архитектора мимо ушей, между тем благодушно продолжил:

– Вот не понимаешь ты, Коля, привалившего счастья. Прикинь, сейчас тётки на тебя косо смотрят за то, что измордовал народ верёвками для загонов. Ловить скотину-то ещё не скоро, а ты хочешь всё заранее подготовить. Так и с канавой. Вот посуетишься заранее, так никто и не оценит усилий. А когда авария случится, то сможешь подвиг по восстановлению слива совершить. Тогда-то, уж, будь уверен, все заметят ударный труд. А побегав на горшок по морозу, дамы, после восстановления комфорта, простят тебе и верёвки.

– Да ты что, Ицхак! Ведь на прядок проще слегка подстраховаться, чем копать мёрзлый грунт. Ты же инженер!

– Вот это нас и губит, – вздохнул оружейник. – Дашь честный, но неприятный прогноз – враг народа. А если неприятность всё-таки произойдёт, так и вообще – накаркал.

– Вы что, женщин за идиоток держите? – процедила Линг. – Тоже мне, умники нашлись! Якобы, все женщины такие дуры, что дальше, чем на три дня вперед планировать не могут! А кто же, по-вашему, планировал заготовки на зиму и запасал зерно с прицелом на два-три года вперед?

– Нет, не все женщины дуры, – задумчиво отреагировал Ицхак, перебирая в памяти тех нечастых умных, с его точки зрения, женщин, которые ему встретились в жизни. А потом вздохнул и добавил:

– Но многие.

Линг хотела было что-то ответить, но вместо этого поджала губы и ушла в свой барак.

* * *

Текстильная промышленность постепенно освоила производство мешков и рюкзаков. Несколько хороших кусков ткани даже отложили на будущее, надеясь использовать в качестве паруса на судах речного флота.

Очень кстати женщины вспомнили про классику советской форменной одежды – костюм ватный. Ваты, понятно, не было, но сшить в несколько слоёв дерюгу ни кто не мешал, и сейчас всё племя срочно обзаводилось штанами местного производства. К весне же требовалось снабдить население и куртками. Кто-то вспомнил о том, что мех летом может сожрать моль, поэтому образовалась нужда ещё и в плотных мешках для хранения зимней одежды.

Дам в таком текстиле больше всего раздражала единообразная расцветка, но с устойчивой симпатичной краской пока ничего приемлемого не получалось.

– Чем вы там вообще занимаетесь в своей лаборатории? – ворчала Виктория. – Когда получите краску?

– Когда получим – тогда получим, – отрезала Линг. – Весной будут экспедиции, может, кто-нибудь найдет красители.

– Ой, ты бы еще понимала что-нибудь в красителях!

– А кто из нас двоих художник? Вот и разберись с красками!

– А кто из нас двоих корчит из себя химика?

– Знаешь что? Если хочешь – попробуй заняться химией вместо меня. Дышу тут гадостью целыми днями…

И на целую неделю Виктория даже заменила Линг в лаборатории. Китаянка не могла выполнять тонкую работу с тем же качеством, что и Виктория, поэтому пока просто занималась кухней, уборкой, мелким ремонтом помещений и немного сельским хозяйством. Но Виктория быстро взвыла от необходимости записывать каждый раз чего и сколько она смешала, да сколько держала, да что получилась и Линг спокойно вернулась к прежнему занятию.

Справедливости ради, нужно отметить, что часто с идеями о покраске подходили и мужчины. Это были оба якута, нивхи, да Осипов Николай. Устойчивость краски их интересовала не сильно, но на яркости все настаивали упорно. Выяснилось, что зима идёт к концу, волчьи шкуры портятся, а без флажков, на которые набралось уже много отходов от шитья, бегать за серыми трудно.

* * *

Верёвки для загонной охоты постепенно скапливались, даже не смотря на то, что женщины предпочитали делать хоть и грубую, но ткань. Под чутким присмотром Хоменко и Алтуфьева потихоньку разработали сначала концепцию, а потом и сам забор для загонной охоты на крупных копытных. В качестве экспертов привлекались оба якута и Николай Осипов.

Деревянные стойки соединялись верёвочной сетью. Здесь всё было просто за исключением мелкого нюанса – в примитивном виде такой забор стадо легко снесёт. Вкапывать мощные брёвна – очевидное решение – очень трудно и долго. Да и сами брёвна таскать тяжело. То есть, в простоте такой забор сделать можно, как стационарное сооружение, но нужно точно знать пути миграции животных. Поэтому стойки требовалось сделать лёгкими и подвижными так, чтобы всё сооружение легко смещалось, но при этом, не разрушалось и не падало. Предполагалось, что толкать забор скотина быстро устанет, а уж тогда-то охотники и повяжут нужных животных.

Забор хотели испытать на мелких оленях, но отказались от этой затеи, так как животные не обладали нужной массой и не ходили большими стадами. Тем не менее, выход нашелся. Сначала забор был атакован хорошо бронированной толпой воинов, а позже внутрь такой ограды загнали верблюда и бычков. Довольный Хоменко и сам принял активное участие в испытаниях, отрабатывая методику застёгивания забора, после того, как стадо попадает в мешок. Наконец, набрав деталей на два километра загона, бизнесмен объявил, что пока можно заняться чем-то другим. Под другим подразумевалось строительство капитальных загонов вблизи посёлка.

– Ты что, собираешься долбить промёрзшую землю? – поинтересовался Айаал.

– Нет, конечно. Но комплектующие к весне должны быть готовы.

* * *

Кузница позволила резко поднять качество инструмента, что немедленно сказалось на скорости строительства и заготовки леса. Даже в работе гончарной мастерской новый пресс и формы для него произвели революцию. Кирпич и черепица отныне приобрели практически заводское качество. Дизайнеры стали работать над формой глиняной посуды.

Бригада максима, наконец, завершила эвакуацию самолёта с берега реки.

Освободившиеся специалисты приступили к изготовлению оборудования. Ветряки нужно было сделать к весне и летом их установить. Непременно следовало сделать деревообрабатывающие станки. Отдельно шли мельницы, которые нужны были как для продуктов, так и для исследования руды.

Близость весны заставила сосредоточится на земледельческих орудиях и флоте. Перспективные исследования по стеклу пришлось отложить. Так же ушли в долгий ящик текстильные машины. Зато изготовили шаровую мельницу для истирания глины, извести и геологических образцов. Вот её-то летом следовало прицепить к ветряку. Появились удобные железные топоры, пилы, ломы и кувалды.

В проекте шел кормоизмельчитель, так как к следующей зиме животных хотелось обеспечить силосом. Кроме того, пришла пора подумать о бумаге, для которой нужна проволочная сетка. А это требовало изготовления валков. И всё вместе упиралось в желание сделать подшипник. Раздавались невнятные голоса и за сенокосилку, но подумав, решили, что пока можно справиться с кормами и вручную.

Хорошо дело шло с ульями. Неплохо – с бочками, для стягивания которых появились металлические шины. Эти же шины сильно продвинули вперёд производство колёс для тележек.

* * *

– Весной, как снег сойдет, нужно будет начать исследовательские экспедиции, – поделился мыслью Алтуфьев с Рокотовым.

– Что, прям вот так сразу и срочно?

– Да. Чтоб если что-то интересное найдем, можно было уже летом и осенью начать разрабатывать месторождения. Люди уже ходили на два дня в разные стороны, теперь я предлагаю на запад и восток отправить по три экспедиции на неделю.

– А на север и юг?

– А на север и юг – по две, вдоль двух берегов реки. Плавучие или пешие? Плавать-то пока умеем только вниз по течению. Пусть плывут вниз, бросают там плот и возвращаются пешком. Скажем, четыре дня, если плыть вниз от самой южной заимки. А вверх по реке – пешком выше северной заимки десять дней, обратно – на плоту.

– То есть всего три плюс плюс две, плюс две… Десять экспедиций. Если в каждой по шесть человек, это шестьдесят. Плюс по шесть человек на четырех заимках, порядка двадцати на разных добычах известняка, соли и прочего. Итого сто человек. Я думаю, лагерь останется слишком незащищенным. К тому же, если наблюдатель просигналит тревогу, с окрестных локаций люди успеют вернуться в лагерь. А экспедиции – нет.

– Ну… Можно тогда не все экспедиции отправить одновременно. Это еще одна причина начать пораньше.

* * *

Медики тихо радовались, боясь сглазить удачу, что трупов в течение зимы не появилось. Их барак пустовал без пациентов, и компания тихо употребляла недельную порцию самогона в узком профессиональном кругу.

– Вот, казалось бы, ерунда – каких-то несколько вырванных зубов, – размахивал руками Олег. – А обезболивающего нет – и народ нервничает. Хотя больше всех волноваться следовало бы мне. Я то уже руку набил, но себе зуб удалить не смогу. Стало быть, меня станет мордовать дилетант. А посуды для экспериментов нет.

– Всё так, – согласилась с нейрохирургом Ирина Ахмадулина. – Но летом кого-нибудь непременно будем хоронить.

– Что так мрачно-то?

– Беременных много, – сообщила врачу медсестра, поглаживая живот. – И статистика здесь играет против нас. Олег поморщился. Действительно, кого-то наверняка придётся резать. А кому достанется это неприятное дело? Понятно кому. Можно пальцем даже и не тыкать. Вздохнув, мужчина признал правоту Ирины:

– Ладно бы только роженицы, но ведь летом опять кто-нибудь сумеет попасть под копыта или бревно. За зиму мы обогатились в оснащении лишь спиртом и тряпками. Пожалуй, стоит заказать пилку и долото на всякий случай. Не приведи бог, чтобы мне понадобился этот наборчик.

* * *

Пока кто-то убивал зимнее время на лесоповале или в кузнице, кто-то другой развлекался иначе. К примеру, имея одного хирурга на всё племя, люди, как могли, старались уберечь специалиста от тяжелого физического труда, чтобы руки его не огрубели и не утратили точность хода. В результате Олег, от нечего делать, изготовил себе симпатичный костяной доспех. Компанию ему составил израненный Пётр Алтуфьев, а консультантами выступали Лев и Ицхак. Путтер и сам сделал костяной бронежилет, но поменял его на дерюжный костюмчик. Такое развлечение сильно радовало военных, но первую башню для молитв уже сделали, и Илья вновь озаботился духовностью.

– Ицхак, а ведь ты у нас еврей, – задумчиво произнёс Буданов.

– Ну? – не стал отпираться Ицхак.

– Вот! – обрадовался офицер. – А это значит, что нужен ещё один храм. Должны же иудеи где-то молиться?

– Наверное, где-то должны, – опять не стал спорить Путтер. – А сейчас они где молятся?

– То есть как где? – опешил Илья. – Тебе лучше знать, ведь кроме тебя нет никого. Ну, в смысле, ты пока единственный еврей на планете.

– Угу, – подтвердил Ицхак.

– Чего угу? Нужен тебе храм? – стал терять терпение офицер.

– Не нужен.

– Да я и сам знаю, что не нужен, – поморщился пожарный. – Но ты мог бы сделать вид, что нужен?

– Нет.

– Почему?

– Да хлопотно. Там хотя бы подметать нужно будет. И молиться я не умею. Вот принимай сам иудаизм и требуй храм!

– Нельзя. Марьяна говорит, что для не еврея нужен специальный обряд. В общем, не прокатит.

– Ну, так ислам прими или буддизм какой-нибудь!

– Не поверят, – вздохнул Буданов. – Национальность у меня неправильная. И не знаю я ничего о верованиях.

– Ну, как не знаешь? Ты же всех уже обошел? Нарыл что-то подходящее? Здесь же полно народа из разных мест. Наверняка верующие найдутся.

– Это кажется только, что много разных, а на самом деле китайцы ни во что не верят. Французы – тоже христиане, а для них храм есть. Нивхи с якутами во что-то веруют, но без храма обходятся. Мусульман и буддистов нет совсем.

– Дятел ты, Илья. Этих сект христианских – вагон и маленькая тележка. Если хорошо побегаешь, то наберёшь к марьяниной секте каких нибудь православных и католиков. Это минимум ещё два разных храма.

– Точно! – обрадовался военный. – Нужно уважать самобытность самых разных культур.

* * *

Запах приближающейся весны заставил крестьянские души шевелиться. Несмотря на то, что длительность года, а стало быть, и тёплого периода, обещала быть больше земной, перцы и помидоры высадили в коробки и заняли почти все имеющиеся окна. Высадили, понятно, не одновременно, так как оптимальных сроков никто назвать не мог, да и сбор урожая следовало максимально растянуть по времени.

– Печально, что теплиц-то нет, – сокрушалась Марьяна, благодаря которой, собственно, семена и оказались в самолёте.

– И не говори! Хорошего, конечно, мало, – соглашалась с ней Мирослава. – Если стекло делать не научимся, нужно будет хотя бы из пузырей что-то придумать. Но в этом году придётся обойтись имеющимися окнами.

Глава 29 (Дни с двести двадцать девятого по двести семидесятый)

Снежок начал таять, обнажив первые пятна земли, а вскоре полезла и черемша, что сделало вонь в бараках просто невыносимой, поскольку жильцы поголовно и в больших количествах поглощали эту зелень. Всё чаще люди стали устраивать сквозняки в помещениях и попадать в госпиталь с простудой. Активизировались работы на улице. Землю, отведённую под огород, очистили от снега в надежде на то, что солнце быстрее её прогреет до нужной кондиции. Туда же ребятишки выгоняли свиней, которые за зиму превратились во вполне взрослых животных, счастливо избежав мясницкого ножа. Верблюд и бизоны тоже паслись, поглощая отчасти ту же черемшу, а отчасти выкапывая прошлогоднюю травку из под снега. Вид этой скотинки внушал жалость, так как женщины заботливо вычесали у линяющих животных шерсть едва ли не вместе со шкурой. Килограмм ценного сырья пошел на призы спортсменкам, а остальное пошло в оплату трудодней. Коммунизм советского типа расцвёл в племени вместе с чёрным рынком, несмотря на отсутствие полноценной валюты. Так, к примеру, Лев, как хороший столяр, едва не спился. Спасло ценного специалиста лишь то, что тот перебрался жить в медицинский барак к Муратовой Галие, которая и наложила лапу на зарабатываемый мужем самогон. Не бедствовал в этом смысле и Путтер. Ну, не в смысле жены, а в смысле приработка. Оружейник удивительно хорошо умел работать руками, особенно с металлом. Хорошо провели зиму и оба якута, которые, быстро освоив лук, промышляли охотой, удаляясь от посёлка на несколько дней. В основном добычу составляли лисы и зайцы, часть которых не сдавались в общий котёл, а шли на свободный рынок, впрочем, вполне законно. Лисий мех пользовался неизменным успехом у женщин, что обеспечило в изобилии обоих охотников не только текстильной продукцией, но и тем же самогоном.

В рамках подготовки к посевной компании и в связи с тёплой погодой небольшая компания взялась оборудовать полевой лагерь для вящего удобства тружеников растениеводства. Предполагалось сделать столы, лавки, полевую кухню, навесы от дождя и солнца, туалеты. Сегодня притащили из посёлка лавки и столы, которые вкапывать в грунт не требовалось. Навесы же нуждались в земляных работах, которые вести пока было рановато. Теперь Марьяна, Галия и группа мужчин, расставив садовую мебель, отмечали трудовой подвиг скопившимся самогоном прямо возле будущего огорода, который изрядно попахивал веселящимися здесь же свиньями. Первую рюмку опростали за удачный старт небольшой, но нужной стройки. А вот вторую Марьяна предложила выпить за Осипова:

– Спасибо тебе, Коля, за идею со свиньями!

– Что за идея такая? – немедленно поинтересовался Лев.

– Да вот, чтобы целину проще осваивать было, на огород выпустили свиней, – с готовностью пояснила торговка. – Чуть где земля оттаивает, как свиньи немедленно вспахивают такой кусочек, уничтожая дёрн. Перекопать делянку после них уже не составит большого труда.

– Здорово! – восхитился Путтер, которому кроме чисто технических решений никогда ни чего путнего в голову не приходило. – Прямо свой Одиссей завёлся.

* * *

Задуманные исследовательские экспедиции отменять никто не собирался, а ослаблять племя перед большой охотой, отправляя всех одновременно, тоже не очень хотелось. Поэтому сейчас, пока снег еще полностью не сошел, уже решили отправить две экспедиции на запад в разных направлениях. Одну из них возглавил Антон, глава одного из семейств нивхов. Соответственно, в эту экспедицию вошла вся семья из четырех человек. Антону все-таки удалось пристроить дочку за Эриха, поэтому зять тоже принял участие в походе. Шестым взяли Маттиаса. Группа должна была неделю двигаться строго на запад в разведывательных целях.

Вторую экспедицию поручили возглавить Павлу. Он недавно создал семью с китаянкой, которая ему понравилась и решила ответить на знаки внимания. Парень был в поведении всегда адекватен обстановке, да еще и с руками. За таким, как за каменной стеной, понимала китаянка. Предстоящее путешествие будет для них практически медовым месяцем. В команду, помимо невесты, бывший москвич включил своих друзей – туристов, и заданием этой экспедиции было двигаться неделю на юго-запад.

Какое-то количество заготовленных овощей и рыбы люди взяли с собой, но мясом они должны были обеспечить себя самостоятельно. С одной стороны, меньше тащить с собой, с другой – охота, конечно, будет отнимать время.

* * *

Толпа зевак торчала на берегу и хмуро взирала на запад, где с севера на юг двигалось огромное стадо бизонов. Видно животных, двигавшихся по течению реки, было плохо, но зрелище всё равно оставалось внушительным. Тысячи коричневых туш сплошным ковром неспешно смещались по течению реки примерно в двух километрах от лагеря. Николай Хоменко сжимал и разжимал кулаки, бормоча что-то себе под нос. Николай Осипов перемещался от одной группы поселенцев к другой, не в силах находиться на месте. Айаал и Тускул спокойно курили марихуану, сидя на бревне, которое сами же и притащили к обрыву. Ицхак, ранее просто стоявший с открытым ртом, наконец, хлопнул Хоменко по плечу и выдал рекомендацию:

– Да, плюнь, Коля! Поймаем кого-нибудь осенью. Кто же знал, что скотина пойдёт в самый ледоход?

– А? Что? – отозвался бизнесмен. – Ну, нет! Представление продолжается. Осенью большое стадо ушло на запад. Надеюсь, что в обратном направлении животные пойдут тем же путём. Вот только как забор доставить на нижние заимки?

– Плотами, конечно, – тут же откликнулся оружейник. – Схема хорошо отработана.

– Так ледоход же! Придётся ждать.

– И что с того? Подождём.

– Так пока ждать будем, и второе стадо можем упустить.

– Коля, ты совсем спятил? Неужели бизоны станут форсировать реку в таких условиях? Это верная смерть.

– Точно! Нужно просто приготовиться. Думаю, пара дней у нас есть.

Через часок автомеханик пришел во вменяемое состояние и попытался найти хоть какой-то выход из создавшейся ситуации. Что-то поймать было очень желательно, дабы оправдаться в глахах дамской общественности, которой изготовление верёвки для загонов успело слегка надоесть. Ссылка на форс-мажор прозвучала бы убедительно далеко не для всех. Вскоре небольшое стихийное собрание нашло таки перспективный вариант дальнейших действий.

– Нужно немедленно отправить два отряда с рациями на запад, – предложил кореец ХёнЛи. – Возможно, что стадо, которое осенью ушло куда-то к горам, станет возвращаться по своим следам.

– Нет свободных раций.

– На нижних заимках есть. И там без них пока обойдутся, – кореец плохо проговаривал звуки и знал пока не слишком много слов, но понять его уже было можно.

– Лучшего варианта я не вижу, – согласился Хоменко. – Тускул, как считаешь, могут животные пойти старой дорогой?

– Олени бы не пошли. Думаю, и эти быки не дурнее. Но здесь горы ограничиваю манёвр, так что шанс есть на то, что коровы появятся либо двигаясь по какому-то проходу в горах, либо могут подойти с севера вдоль подножия. Но могут пройти сразу на юг, если зимовали с той стороны хребта.

– Так нам принять план Хёна?

– Думаю, да. Чем мы рискуем-то, кроме потери нескольких дней?

Тянуть с выходом разведчики не стали, и прихватив палатки, выдвинулись к заимкам сразу после обеда. Костяк первой группы составили якуты, прихватившие с собой Семёна, как наилучшего геолога в посёлке, а вторая группа пока состояла лишь из двух нивхов, Владимира и его старшего сына Андрея, которые собирались взять третьим Франка, сейчас ожидающего их как раз на дальней стоянке.

Ещё десять человек вышло с утра следующего дня, чтобы обеспечить приём основной массы охотников, как только река позволит сплав. Оставшиеся же деятельно готовились к путешествию, проверяя готовность флота и стаскивая груз к берегу.

* * *

Николай Хоменко и Геннадий Водопьянов торчали в темноте на берегу реки и морщились, вслушиваясь в пьяные крики Буданова, Володарского, Алтуфьева и Путтера, которые носились по берегу с огнемётами, поджигая коряги, которые сами же и бросали в воду. Травма Алтуфьева все еще давала о себе знать, но алкоголь настолько притупил чувство боли, что ученый бегал почти как здоровый. Повод для праздника был – физик с оружейником сделали зажигалку, представляющую из себя поршень, который поджигал тряпочку за счёт повышения температуры воздуха при сжатии. Тряпочку предварительно требовалось смочить керосином, что для огнемёта представлялось вполне приемлемым требованием.

– Если полезут к бакам за новой порцией горючки – набью морду, – вкратце изложил предполагаемый план действий Геннадий. – И даже, если попытаются близко подойти со своими игрушками. Вот зачем нам эти огнемёты?

– Могут и огнемёты пригодиться. Например, для загона стада, но только ручные.

Зачем нужны большие я тоже пока придумать не могу. А вот зажигалка – вещь нужная. Интересно, скоро эти придурки угомонятся и спать пойдут?

– Часа два ещё, полагаю. Сейчас ещё выпьют и начнут стрелять из двадцатилитровых агрегатов.

– Действительно, долго нам ещё караулить эту компанию. Но бытовых зажигалок нужно будет сделать много. И не на керосине, а на спирте.

– Лучше на каком-нибудь пухе, – поправил бизнесмена Геннадий. – Проще таскать с собой.

– Ты прав. Нужно будет провести дополнительные исследования… И заготовить трут в течение лета.

* * *

Надо заметить, Семён чувствовал себя в компании бывших оленеводов не слишком уютно, так как опасался, что не сможет выдержать их темп движения. И опасения геолога – любителя подтвердилсь в полной мере, пока компания двигалась вниз по реке к заимке, на которой охотники заночевали. Теперь же хлопец немного успокоился, так как ему предстояло двигаться прямо на запад, ориентируясь на макушку одной из видневшихся вдали гор, в то время как Тускул и Айаал разошлись в стороны и должны были двигаться зигзагом, каждые два часа сходясь вновь возле Семёна. Таким образом, якутам приходилось преодалевать гораздо большее расстояние, чем Семёну, но зато расширялась разведываемая территория и вся группа уставала примерно одинаково. Идти было трудно, так как почти везде лежал мокрый снег, а гулять по лужам совсем не хотелось. В то же время на возвышениях снег не только сошел, но и проклюнулась свежая трава, которую, впрочем, было почти не видно под слоем прошлогодней.

Дважды в день охотники связывались с базой по радио, сообщая о важнейших событиях, главными из которых было то, что все живы, здоровы и двигаются в нужном направлении. На привале обувь приходилось менять на сменную, а мокрую тут сушить. Спасало это ненадолго, так как нижняя – верёвочная часть подошвы быстро превращалась в кусок льда из-за налипшего снега. Хорошо, что хотя бы снегоступы были уже не нужны.

Вскоре после обеда второго дня пути от заимки Семён обратил внимание, что вокруг стало слишком много волков, а до того их вообще не встречалось. Особо наглая группа из семи животных неторопливо пересекла путь мужчины буквально в пятидесяти метрах впереди и деловито продолжила путь на юг. Путник стал чаще озираться, взял в руки лук и приготовил стрелы.

– Их тут уже с полсотни, – пробормотал эксперт по геологии. – Если эти твари собьются в одну стаю, то могут порвать. А через полтора часа подошел Айаал, сообщивший что стадо появилось чуть южнее.

– Дальше со мной пойдёшь? – поинтересовался Семён.

– Нет. Вот на этом бугорке Тускула дождёмся.

– Но он же не знает, что мы уже нашли стадо…

– Ничего страшного. Сообразит. Не маленький.

– Я опасаюсь, всё-таки. Уж слишком много волков вокруг.

– Здесь им не до нас. Все надеются поживиться тёлочками и опасаются друг друга – границы охотничьих территорий-то нарушены.

– Да не видно чтобы дрались.

– Это им просто не до того. Все на охоте. До какого-то момента даже сотрудничать будут. А вот когда будет что делить, тогда и начнётся, – выдал политический расклад опытный оленевод. За разговором якут набрал веток по кустам, травы и разжег костёр, который и дал хороший дым.

– Вон оно что… А я-то думал, что Тускул будет искать следы, а не найдя их – вернётся, – обиженным тоном произнёс Семён.

– Ну, так примерно и будет, – подтвердил напарник. – До сих пор ведь тебя находили. Однако, дым лишним не будет. Зачем зря-то ноги бить?

Через час третий охотник действительно нашелся и вся группа двигалась на юг, пока не пришло время для радиосвязи. Травоядных уже было хорошо видно.

Телят ещё не было, а взрослые животные на суетящихся вокруг волков обращали мало внимания. Серые, в свою очередь, пользуясь тем, что коровы не шли сплошной массой, а старались обгладать островки свежей травки по холмам, старались посеять панику, в надежде на то, что кто-то отобьётся от стада. Самые наглые хищники подбирались к крайним травоядным сзади и кусали их за ноги, тут же поднимая вой. Несколько коров при этом шарахалось, а обиженные бычки даже переходили в контратаку, но не увлекались. Старые быки на волков не реагировали совсем, но вот высунувшимся из общей кучи молодым доставалось от патриархов очень чувствительно.

Волки постарше тоже вели себя солидно и зря энергию не тратили. В такой ситуации следовало дождаться ночи, а не рисковать шкурой понапрасну.

Как только Тускул отрапортовал по рации о приближении стада, охотники с центральной базы выдвинулись в нужном направлении на плотах, имея при себе заборы и веревки, благо ледовая обстановка позволила. Спасательные жилеты придавали уверенности в удачном исходе сплава. Целый день ушел на то, чтобы скоординироваться при помощи рации с группами, идущими со стадом, и установить загоны в нужном месте. Животных просто гнали к реке, надеясь, что часть из них застрянет в подвижных загонах. От идеи с обнаженными женщинами, обмазанными навозом, пришлось отказаться по причине холода и отсутствия укрытий, впрочем, как и желающих на эту роль.

В принципе, подвижные загоны сработали, и труд по изготовлению километров верёвок не пропал совсем уж зря. В два загона удалось поймать двадцать коров и шесть бычков без каких-либо потерь для населения. Все остальные сооружения были либо проигнорированы скотиной, либо не выдержали напора. Потом, желая не останавливаться на достигнутом, охотники таки выпустили копья и погнались за подранками, что принесло племени еще шесть живых, но помятых животных и четыре мертвых, на мясо и шкуры.

Пленённых животных повязали, и Ирина Ахмадулина с Франком начали осматривать раненных с помощью еще нескольких человек, которые помогали держать нервничающих пациентов. Медсестра со своим кое-как обученным помощником ловко разрезали раны, доставали из них остатки оружия, будь то целая стрела или обломок копья, обрабатывали и зашивали рану, а извлекаемые предметы складывали в стопку, чтобы охотники смогли забрать нужное.

– Интересно, чей это? – Ирина услышала голос Николая Рокотова прямо у себя над ухом. Женщина подняла на него глаза. Вождь вертел в руках маленький наконечник, который медсестра только что извлекла из тела раненного животного.

– Что такое?

– Каменный наконечник, – сказал Рокотов.

– Ну и что?

– Ну и что? Интересно, чей это. Не помню, чтобы кто-то делал наконечник из камня. Вроде бы все делают костяные или металлические. Ирина даже не заметила, что что-то не так, когда вынимала этот наконечник. Ей что каменный, что костяной, что железный. Она была сосредоточена на ранах, а не на оружии. Однако, после слов Рокотова медсестра почувствовала неладное. Мурашки прошлись по телу. Неуверенно сглотнув, женщина спросила:

– Может, Путтер сделал?

– Может, Путтер. Но его не было на этой охоте. Он в лагере.

– Может, отдал кому-то?

– Хм… Чей каменный наконечник? – громко прокричал Рокотов, поднимая находку вверх на вытянутой руке. Буданов подбежал сразу. Он знал, наверное, все оружие в поселке на перечет. Он помнил наизусть, кто что предложил, попытался сделать, сделал и планирует сделать. Также он знал и то, что главный оружейник племени, Ицхак Путтер, никогда не скрывает своих планов и результатов, а все выкладывает начистоту. Равно так же Илья знал, что каменного оружия ни в планах, ни в реализациях Путтера не было.