Текст книги "Синяя трава"

Автор книги: Пётр Кантропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава 17 (День двадцать второй)

Ицхак вяло пережевывал рыбку в свете заката и костра. Три дня бедолага шарился по горам вокруг соляного озера в поисках золота. В первый день совершенно умотал невесту, которая более ходить с женихом не решилась. В дальнейшем мужчина ходил один, совершенно наплевав на отсутствие напарника. Впрочем, пистолет и дротик таскал с собой всегда.

Сегодняшний день одарил, наконец, несколькими крупицами искомого металла. Ручеек, тащивший золото, вытекал из щели в известняковой горе. Добраться до жилы не представлялось возможным.

К западу от озера, в четырех часах ходьбы от берега, бесплодная каменистая почва плавно перетекала в подножье известняковой горы. Путтер вышел в пять часов утра, до начала светового дня и к девяти уже топал по известняку. Вчерашний день он посвятил обследованию северного склона с планом обойти гору вокруг. Сначала он ходил вверх и вниз, надеясь наткнуться на что-то путнее и сканировал склон через объектив фотоаппарата, постепенно обходя гору. Но через сто восемьдесят градусов такого обхода, обнаружилось, что восточный склон сросся с горной цепью, уходящей в необозримую даль. Удобный перевал с ходу не просматривался, да и времени через него идти уже не было – все-таки хотелось вернуться в лагерь до наступления ночи.

Сегодня исследователь решил зайти с южной стороны и продолжил поиски по аналогичной схеме, пока не уперся в тот же самый стык с горной цепью, но уже с другой стороны. И вот тут-то удача наградила его за упорство несколькими крупицами искомого металла. Ручеек, тащивший золото, струился по щели, будто отделяющей известняковую гору от остального хребта. Он поднимался вверх вдоль щели, а склон становился все круче и круче. Приходилось помогать себе руками и практически ползти на четвереньках. Через какое-то время путь преградил небольшой вертикальный обрыв с нависающим над ним карнизом. После него склон снова выполаживался, и был сплошь усыпан валунами и камешками поменьше. Ицхак вытянул руку вверх и ухватился за камень, который лежал выше карниза и казался более ли менее надежным. Механик начал переносить вес на камень, и почувствовал, как тот начал соскальзывать, однако, уже не мог положить камень обратно.

Единственное, что он успел, это отдернуть руку и прижаться к обрыву. В принципе, этого оказалось достаточно. Козырек защитил золотоискателя от сорвавшихся камней, которые еще долго отстукивали вниз по склону. Повторить попытку желания не возникло. Пришлось признать, что добраться до жилы не представляется возможным.

– Да плюнь ты на это золото! Забираем соль и идём домой! На будующий год поищем обстоятельнее, – увещевала будущего мужа ЛингВу, которой не нравилась местность. Путтер соглашался, что на следующий год нужно поискать обстоятельнее, но не видел причин прекращать поиск сейчас, уж коль он прошел так много. Француженка тоже не спешила возвращаться, полагая, что пока в посёлке обойдутся и без неё, но аргументируя тем, что здесь тоже нужно строить избушку. Рокотов, считал, что домик можно достроить и без архитектора. И он очень не хотел оставлять оружейника. Однако, ясно было, что еврея оторвать от геологических изысканий пока не удастся. Наконец, большой босс решился:

– Хорошо, завтра четверо, включая меня, уходят домой с той солёной грязью, что мы набрали со дна этой лужи. Очищать будем в посёлке. Сразу отправлю сюда Хэнка со всей его бригадой – им есть смысл соль с собой в путешествие захватить. Риту одну гулять не отпускайте! Надеюсь, что за неделю вы все дела здесь завершите.

* * *

Лев очень быстро сообразил, что сбор облепихи необходимо форсировать. И впрямь, женщина идёт с пустыми корзинами к месту сбора почти весь день, в этот же день загружается двумя вёдрами и ещё день тратит на то, чтобы притащить продукцию в основной лагерь. Сорок женщин в среднем притаскивают сорок вёдер ягоды за день.

– Семёныч! Дык, при такой скорости мы даже на один ящик ягод не наберём. Чё делать-то? – решил проконсультироваться у специалиста столяр.

– А что тут сделаешь? Можно вернуться к изначально планируемому варианту – вести переработку на месте сбора. Но потом всё равно тащить продукт сюда. Правда, если бормотуху там же и перегнать, то имеет смысл попробовать. Авторитет Хоменко в глазах Сикорского рос как на дрожжах.

– Так пять ящиков уже есть. На тележку поставим и перекатим. Или можно ручки приделать. Тогда четыре хлопца легко их унесут, пока пустые-то.

– Ты волну-то не гони! Остынь слегка! Одной цистерны тебе вполне пока хватит. Там же шалаш для людей оборудован, а ты на той же площади хочешь производство запустить.

– Ага, понял. Значит пока один ящик туда отправляем и сразу делаем шалаш под цех.

– Уже лучше, – одобрил бизнесмен. – Но, хорошо бы согласовать твою деятельность с Мирославой. Боюсь, что она захочет сначала утащить пресс. Масло всё ещё нужно. Поправка Льву не очень понравилась, но приходилось считаться с чужим мнением. Хоменко, однако, нашел и пряник:

– Да не переживай ты так сильно! Поставишь ещё шалашик, так уже все сорок, а не двадцать тёток смогут работать не таскаясь за зря.

Конечно, прекрасный план был слегка скорректирован. Три цистерны у Льва отобрали сразу, полагая, что пока на масло и вино хватит двух. Под засолку рыбы и мяса тоже нужны ёмкости. Тем не менее, к настоящему моменту возле олепихи уже стоял производственный шалаш, пресс вовсю работал и вскоре должено было появиться ещё одно жилое помещение.

Лев на этом слегка успокоился и счёл возможным вернуться в основной лагерь, прихватив телегу со свежими ягодами.

– Сложная эта штука – логистика, – делился впечатлениями столяр. – Теперь вот нужно смекать, как масло доставить в хранилище. И спиртное. А ведь ещё даже самогонного аппарата нет.

* * *

Пока Рокотов обустраивал путь к залежам соли, народ вспомнил об отсутствии серьёзной одежды и не на шутку разволновался.

– Что-то уже три недели прошло, а с мехом так и не сдвинулись с места, – решила Мирослава обсудить проблему с подругами.

– Да, – согласилась Галина. – Одежды теплой не будет, никакие запасы нас не спасут. Без еды вон чуть ли месяц можно протянуть, а от холода околеешь в два счета.

– Ну, положим, если бараки хорошо натопить, и передвигаться только в пределах лагеря, от одного барака к другому, да к хранилищам, то можно перезимовать.

– Это не дело. Да и одеяла меховые нужны и подстилки, даже если вообще из барака не выходить. Лес валить зимой надо будет, на всю зиму дров не запасем.

– Уже же напланировали на зиму много разных работ вести, – подтвердила Софья. – Добыча сырья, доразведка местности.

– И наблюдение за дикарями, – подтвердила Мирослава.

– Ну, если здесь сильные морозы есть, а, животных, с которых можно мех поснимать, нет, то и дикарей нет, – засомневалась Галия.

– Да шут их разберет, – отмахнулась Мирослава. – Другая планета – вдруг они морозоустойчивые. Вдруг это вовсе и не люди, а разумные существа, покртые густым волчьим мехом.

– Ну, уж расфантазировалась, – не согласилась Галина.

Промысловые животные, судя по всему, гуляли где-то на востоке и юге. На восток пока плюнули в связи с отсутствием приемлемой инфраструктуры, а вот к предстоящему массовому забою скота на юге решили подготовиться с тем, чтобы соль можно было сразу пустить в дело.

Исходя из того, что полноценных раций имелось три штуки, постановили сделать ниже по реке две охотничьих базы. Теоретически, кроме полноценных раций, можно как-то использовать и радиомаяки, которых только к каждому плоту шло по одному, но люди решили пока не суетиться.

Сегодня сразу после завтрака двадцать человек под водительством второго пилота пошли на плоту вниз по реке. Кристионас на всякий случай взял байдарку. Все палатки прихватили с собой, а потому и почти все москвичи отправились в этот путь. Первоначально планировалось держать на каждой базе по пять человек, среди которых должна быть одна женщина. Дамам план не понравился – неуютно им по одной, поэтому группы увеличились до шести человек за счёт дополнительной женщины.

Охотничьи лагеря по плану полагалось поставить с расчетом на полдня пути на плоту и на целый день. На каждую базу везли по пластиково-деревянной цистерне, косу, рубанок, пилы, топоры, лопаты и немного жести. На первом этапе следовало сделать небольшой шалаш на шесть персон. Следующим этапом эти шестеро построят шалаши примерно на семьдесят охотников. Если останется время, то дальше следует на всякий случай подготовить коптильню и ждать появления стада, попутно осуществляя более детальную разведку местности. Хорошо бы ещё соорудить наблюдательную вышку. Если станет совсем скучно, то можно заняться капитальными заимками. Если будет возможность, то можно заняться производством чего-то полезного на перспективу, например саманными кирпичами.

* * *

Потихоньку поставили шалашик возле конопли и там уже начались шевеления не без пользы. Из двух мужчин один гулял за продуктами, а другой, наплевав от скуки на охрану, лепил не торопясь кирпичи из найденной неподалёку глины. Женщин, впрочем, из виду старался не терять. Да и было-то их пока всего четверо.

На облепихе, зато жизнь пошла веселее. Пресс исправно делил ягоду на сок и жмых.

Мальчики с остервенением изучали козлиную жизнь, готовясь к отлову молодняка, но при этом помнили о том, что где-то неподалёку географическая экспедиция видела медведя. Попутно осуществляли доразведку местности, но пока без особых успехов. Впрочем, несколько ключей с хорошей водой обнаружили. Попалась на глаза и симпатичная сухая пещера, в которой можно было бы организовать добычу известняка даже зимой. К несчастью транспортировать тот известняк пришлось бы на собственном горбу. Женщины избавились от необходимости таскать тяжелые корзины. Продовольствие, в основном рыбу, по-прежнему приходилось доставлять издалека.

* * *

Запустили, наконец, гончарную печь промышленных масштабов. Ну, как промышленных…. Наверное, в древнем Египте сельского умельца такая устроила бы. За печью требовалось следить круглосуточно, а Константин с Василием вдвоём обеспечить должный уровень присмотра уже не могли. В усиление бригады поступило две женщины, которым понравилось лепить. Племя надеялось со временем заняться ещё и стеклом. Уж во всяком случае, известь планировали обжигать поначалу здесь же.

Стремясь до морозов покончить с земляными работами, начали строительство пятого барака.

* * *

За ужином Василий поднял кружку с компотом и провозгласил тост:

– Давайте, что ли, за тех, кто в пути выпьем, – и, укоризненно посмотрев на.

Сикорского, выдавил: – Да и первый промышленный запуск гончарной печки обмыть не повредило бы.

– Окстись, Вася! Делаем что можем. Кстати, перегонный аппарат уже можно делать потихоньку, – отмёл претензии столяр.

– Тут хоть пей, хоть не пей, а на равнине мало что увидишь. Вышка нужна внушительная, а вчетвером они такую до самой зимы не построят. Хотя, пропустить стаканчик, конечно, было бы не вредно, – отметил Буданов. Володарский же отбыл с Гариком.

– Воздушный шар на верёвочке нам бы пригодился, – размечталась Алла.

– Шар нам не сделать, а вот дельтаплан или планер соорудить сможем в перспективе.

– отозвался Максим.

– А что мешает дельтаплан-то по быстрому соорудить? – враз засуетился офицер. – Военно-воздушные силы лишними не будут. Стратегическое преимущество в воздухе необходимо обеспечивать всеми силами. Ну, пусть для начала хотя бы только разведка с дельтаплана, а планер уже и серьёзный десант выбросить позволяет. Бедняга чуть слюной не захлебнулся от открывшихся перспектив.

– Смысла пока нет. Для запуска нужен склон, свободный от деревьев. Нужно не просто вырубить деревья, но и пни выкорчевать. И камни большие убрать не помешает. Впрочем, зимой камни занесёт снегом. Планер же запустить ещё сложнее. Разогнать мы его сможем только на лыжах, колёс подходящих нет и пока не предвидится. То есть планер летом работать не сможет.

– Печально, – отозвался моментально погрустневший Илья. – А может быть можно что-то запустить на равнине?

– Что-то конечно можно. Воздушного змея, например. Толку вот только мало.

– Дядя, Максим, а к змею можно фотоаппарат привязать? – подала идею девочка Саша.

Идея прошла на ура. Действительно, имело прямой смысл для простоты выставлять фотоаппарат на видеорежим и обозревать окрестности. Правда, круговой обзор представлялось возможным обеспечить лишь за несколько запусков змея, каждый раз иначе ориентируя оптику. Серьёзным ограничением в реализации новой техники являлось отсутствие длинной и прочной бечёвки. Пришлось пока остановиться на пятидесятиметровых фалах от плотов. А хотелось бы что-то подлиннее и полегче. Да и сам фотоаппарат должен быть так упакован, чтобы выдержать любую аварию. Так что пришлось Максиму пока отказаться, насколько возможно, от личного участия в разборке самолёта.

Настроение Буданова вновь резко улучшилось. Перспективы рисовались самые радужные.

* * *

– Хэнк, похоже, я беременна, – призналась Лариса мужу. – Сомнений почти нет. Тошнота, задержка две недели. Ирина сказала следить за температурой. И подтвердила. Скорее всего, это так.

Ввиду этой новости будущая жизнь для обоих показалась в новом, еще более опасном свете. Лариса продолжала считать поездку самоубийством. То есть почти сто процентов, что погибнут все – и Хэнк, и она, и ребенок. А если все-таки им выпадет ничтожный шанс, остаться в живых и добраться до заветного теплого места, как она будет рожать? С ними не едет ни одного сколько-нибудь квалифицированного врача. Она даже не проверила здоровье перед полетом. Прежде у нее беременностей не было. Откуда она знала, что эта пройдет гладко? Даже если и остаться в племени, все равно высока вероятность потерять ребенка или умереть при родах. А если отправиться в путешествие, то еще выше. Стоит ли ей остаться, отказаться от Хэнка ради будущего ребенка? Но, если Хэнк отплывет, а она останется, как ребенок будет расти без отца? Хотя о чем она думает, кто-нибудь обязательно возьмет ее с ребенком. А с потерей Хэнка придется смириться. Если он погибнет, это будет невыносимо, но еще хуже будет, если она с нерожденным ребенком составит ему в этом компанию.

– Я останусь, Хэнк, – сказала Лариса. – Я никуда не поеду. Даже Хэнку уже казалось, что лучше остаться. Сможет ли он защитить нерожденного ребенка от гипотетических дикарей, от непредсказуемой реки, от голода, от морозов, если им все-таки придется встать в еще холодном месте, но слишком далеком от поселка, чтобы вернуться? Может, и правда, лучше остаться со всеми. Но тут же на смену пришла другая картинка – гипотетические дикари все-таки сожгли ненадежные крыши бараков, и его беременная жена замерзла насмерть. И все племя тоже. Хотя, вряд ли дикари живут в столь суровом климате. А если и живут – то предпочитают всю зиму прятаться по пещерам и берлогам. Но возможно ли так жить шесть-восемь месяцев подряд? А, если невозможно, то как же они с Ларисой будут так жить? Вдруг продукты испортятся? Овощи в хранилищах повымерзнут к чорту, зерно здешнее вообще за еду считать нельзя. Мясо пока не добыли, а животные того и гляди откочуют куда-нибудь сами, если они вообще здесь водятся в достаточном количестве. Русские говорят, что рыбу и зимой можно добывать, но где это видано, чтобы человек на морозе столько простоял, продолбил прорубь, да еще подождал, пока рыба клюнет? Или сети поставят? Так всё ведь замёрзнет. Так и людям примерзнуть недолго. Да, они в Сибири как-то это делают, но у них там, наверное, какие-то очень теплые вещи, а здесь никто их с собой не взял. И этого меха, про который все говорят, тоже так и не добыли. И сам-то Хэнк не сомневался, что на зимней рыбалке замерзнет точно, в любой одежде. А вдруг Лариса выйдет зимой ночью в туалет, подвернет по пути ногу, и – все? А вдруг от мороза полопается кирпич на печках, и все останутся без отопления? А вдруг… а вдруг…

а вдруг… В голову лезли самые разные сценарии вплоть до совершенно невероятных, но все они неизменно заканчивались смертью либо Ларисы, либо будущего ребенка, либо всего поселка.

– Нет уж, ты не останешься, – ответил Хэнк. – Теперь я отвечаю за вас обоих.

Глава 18 (День двадцать шестой)

Американским путешественникам воздушный змей понравился, и они посчитали необходимым сделать себе такой же. Хэнк понадеялся, что женщины обладают большей природной аккуратностью, и поручил изготовление Лоле и Жаклин. Женщины в приливе энтузиазма решили сделать сразу двух зверьков. Они начали расчерчивать каждая своего змея, но тут же Лола обнаружила, что не получается у нее так ровно, как у.

Жаклин. Благодаря наличию базового математического образования, Лола точно знала, как правильно делить отрезок на две равные части и тому подобные вещи, но когда руки растут кривенько, такие знания не особенно помогают. В результате, ее змей не желал лететь ровно, всё время слегка вибрируя. От досады у девушки даже выступили слезы, но на лётных качествах агрегата это не сказалось. Жаклин пришлось самой подкорректировать конструкцию коллеги.

– Что ты хочешь делать со змеями? – спросила Лариса мужа.

– Будем использовать их, прежде всего, для разведки, – ответил американец. – Жаль только, что с плота его никак не запустишь.

– Муж мой, ты святым духом аппараты удерживать собираешься? У нас нет шпагата подходящей длины, и я сильно сомневаюсь, что нам дадут забрать с собой линь от плота.

– Действительно, что-то я не сообразил сразу. Но всё равно забираем змеев с собой – будем использовать на месте. Вопреки собственным словам, Хэнк все-таки попытался запустить змея, используя лишь площадку длиной в плот, но, разумеется, разбега не хватало даже близко. С этим пока пришлось смириться.

Новшество вызвало прилив энтузиазма у многих. Китаец Чженьнин таки сделал змея с большей подъёмной силой за счёт двух плоскостей против одной в конструкции Максима. И в принципе такой агрегат можно стало запускать с плота, но такая коробка сильно болталась, что затрудняло разбор фильма. Кроме того, опасность окунуть фотоаппарат в воду всё равно оставалась, так что конструкция не прижилась.

На двадцать пятый день поселенцы радостно приветствовали Рокотова и его небольшую группу, притащившую в лагерь соленую грязь.

– Хэнк, можете отправляться туда и набрать соли в дорогу, – сказал командир. – Только, боюсь, всех вас сразу созданная инфраструктура не обслужит. Хэнк согласился и собрал соратников.

– Ребята, сегодня половина из нас выходит за солью. Остальные – выходите завтра. Соленая пища сделает наше с вами путешествие, чуть более приятным, – улыбнулся археолог.

– А когда мы отплываем? – поинтересовался разом притихший Ролан. Хэнк обвел взглядом всех своих людей:

– Зима ждать не будет, и медлить нам нельзя. Я думаю, мы уже подготовились к выходу достаточно хорошо, и если серьезных возражений нет, я предлагаю выдвинуться сразу после возвращения из экспедиции за солью.

Многие тяжело вздохнули, но никто возражать не стал. Какое-то время все молчали, наверное, находясь мыслями уже в путешествии. Некоторые почувствовали, как съеживается сердце от мысли, что они через несколько дней покинут поселок и, может быть, навсегда. Хэнк вернулся на землю первым и продолжил:

– Жаклин, возьми у Максима воздушного змея со шнуром! Рокотов хочет, чтобы мы доставили его в промежуточный лагерь. Попробуем там поохотиться со строителями.

Сам Хэнк вышел за солью с первой группой, а сегодня, на двадцать шестой день жизни на новой планете, вторая половина соратников Хэнка под предводительством Алджиса, выдвинулась в путь к соленому озеру.

* * *

Второй барак, из запланированных десяти, ввели в строй без особой помпы. Оно и понятно, без самогона нужной торжественности получиться не может. В новый барак поместились не только оставшиеся женщины, но и часть мужчин. Вот тут и выяснилось, что уют понимается разными представителями рода человеческого по-разному. Мужчины относительно легко терпели казарменные запахи, но с трудом переносили вонь от сотен веников, подвешенных на просушку к потолку, с разнообразным, но потенциально полезным сеном.

– Задохнуться можно, – пожаловался Максим, когда они с Рокотовым вышли на улицу после нескольких минут нахождения в бараке. – Так и астму заработать можно. Или аллергия какая-нибудь вылезет.

– Да, с зернохранилищем тянуть больше нельзя, – согласился командир. – Но наша архитектор все еще гуляет по кочкам вокруг соли. Максим усмехнулся.

– Ну, формально она там осматривает окрестности на предмет сырья для стройматериалов и руководит строительством избушки, – пояснил Рокотов. – Но на самом деле, ей просто хочется немного проветриться. В общем, думаю, несколько дней мы еще можем потянуть. Не хватало еще только, чтобы у нее случился какой-нибудь нервный срыв. Это нам ни к чему.

– А без нее зернохранилище начать?

– Н-нет, не думаю, – ответил Рокотов. – Лучше начать фундамент шестого барака. Место определили уже давно, а проект – типовой.

Сам по себе факт новоселья вызвал некоторые перемещения и лёгкие, без напряга, скандалы. Но крупных конфликтов не случилось, так как всем было понятно, что перетусоваться жильцам предстоит ещё не раз. В общем, окончательные разборки отложили на зиму.

* * *

Надувной трап, на котором откочевали охотники на вновь создаваемые заимки, Гарик в лагерь не вернул. Плавсредство утащили вверх по ручью до конопли. Правда, для того, чтобы миновать бобровую плотину, пришлось вызывать дополнительную бригаду грузчиков из основного посёлка. Теперь мужские растения на тележках доставлялись к плоту, а уже по воде травку перемещали к запруде. Там, у восточного берега, конопля сгружалась и замачивалась. Сверху сырьё, чтобы не всплывало, придавливали лиственничными брёвнами.

Свежую облепиху в базовый лагерь стали поставлять тем же путём. А вот с транспортировкой масла, сока и самогона пока ничего путного придумать не могли. Хорошо бы жидкость перевозить в канистрах, но как сделать такие сосуды?

Вверх по течению плот тянули бурлаки, что с пустым плавсредством было нетрудно, но вот работа с рулевым веслом требовала немалых сил. Фактически пара самых сильных мужчин ехала на плоту, а не тянула линь. Стоило бы, конечно, изготовить нормальный руль, но закрепить его, без риска порвать трап, не получалось.

* * *

Аркадий, как настоящий бухгалтер, потихоньку начал выводить нормативы ГТО с учётом пола, возраста и фактических достижений на текущий момент. С бегом на короткие дистанции, подтягиванием, отжиманием, метанием лёгкого копья и дротика из копьеметалки что-то стало уже вырисовываться, а вот бег на длинные дистанции сильно зависел от качества обуви, что не позволяло определить сколько нибудь вменяемые нормы. Стрельба из лука оставалась элитарным развлечением. А такой перспективный вид оружия как праща вообще пока не встречался. Правда, наличествовали два вида огнемётов.

Володарский наблюдал за тем, как Василий повышает свою квалификацию в стрельбе из большого лука, но и сам не бездельничал, а пытался вывести некий стандарт вооружения современного гоплита. Процесс шел мучительно, так как практический полностью отсутствовали сведения о вероятном противнике. Ясно лишь было, что радио враги не используют. Однако о численности войск и вооружении оставалось только догадываться. Пока офицер рассчитывал потребности собственной армии исходя из того, что враги – это всё же люди, а не зелёные человечки. Кроме того, пришлось признать, что гипотетический противник легко может обеспечить значительный перевес в численности.

В состав безусловно необходимого стратег включил щит, копьё и меч.

– Красивый солдатик у тебя на картинке получился, – похвалил воеводу пришедший потренироваться Пётр Алтуфьев. – Вот и получили новый вид искусства – рисунок на бересте. Если ты его выжжешь и вставишь в рамочку, то скоро сможешь повесить над койкой как украшение. Ну, когда койкой обзаведёшься.

– А вот напрасно ты смеёшься. Такой комплектик уже есть практически у каждого взрослого мужчины. А многие и получше бронированы.

– Да я не про броню, а про твою веру в существование здесь кого-то кроме нас. Ведь нет никаких следов разумной жизни.

– Знаешь, Петя, я атеист, и веры у меня нет. Я лишь готовлюсь к вероятным неприятностям. Кстати, научно обоснованным неприятностям! Хэнк вот тоже в дикарей не больно-то верит, но считает, наше место для них и не подходит. Стада здесь не гуляют, так что примитивный народ прокормиться может лишь с большим трудом и очень скудно. А вот если пути миграции идут через нас, например, весной или осенью, то вместе с животными появятся и люди.

– Да ладно, не обижайся! Вероятность того, что ты прав – существует.

– А я насмешек и не боюсь. Всегда предпочитаю быть готовым к неприятностям, даже если они не всегда происходят. Ты мне вот лучше про соль что нибудь умное скажи!

– А что соль? Самое умное, что я помню, так это формулу NaCl.

– Это и я помню. А вот как приспособить продукт для войны?

– В смысле выделить хлор как отравляющий газ?

– Нет, Петя, не считай меня совсем-то за идиота! Это – первое, что пришло в мою голову. Но вот Олег вспомнил про хлороформ, что гораздо интереснее. А Галия и про хлорку вспомнила. Она же – хлорная известь. Тоже полезный продукт, но меня интересует ещё и взрывчатка, топливо для ракет, зажигательная смесь, наконец. Немного погодя, офицер окончательно добил, всё ещё молча переваривающего информацию физика:

– Они ведь не только про хлороформ вспомнили, но и про то, как его сделать можно. Так что, плотнее общайся с народом!

* * *

Рокотова, нужно отметить, сильно подивила активность поселенцев в его отсутствие. Поэтому вопросов у него было много.

– Максим, мы Хэнка встретили, пока сюда шли. Он с ребятами тащил воздушного змея. Нам даже продемонстрировали технологию использования. Всё здорово, но они же линь от плота тоже утащили. Да ещё два змея, как я понял, должны отдать на новые заимки. Тоже с линями. Да один плот возит коноплю. Остаётся всего два линя. Нам что, двух трапов достаточно на случай охоты?

– Ну, во-первых, пока ушел лишь один линь. Во-вторых, у нас есть ещё одна верёвка, но она тяжеловата для змея, а вот плот таскать можно и ей. И, наконец, спуститься на плотах можно будет и без линя, а забрать его на заимке. Точнее, один плот сможет до заимки идти без линя.

– Угу, понятно. А что с самолётом?

– Да хорошо пока. Через неделю уже хвост уберём. В смысле оставшиеся потроха вынем и уроним.

– Нужно бы сараи под запчасти всё-таки сделать, – посетовал командир. – Хотя бы просто от ветра и дождя защитить. И, кстати, зачем пластмассой и жестью кусок поляны закрыли?

– Так это бабы под огород место готовят. Теоретически, трава без света должна погибнуть, и станет меньше сорняков. Оставшееся стекло с той же целью валяется. А сено там уже скосили.

– Мирослава, а что сажать-то собираешься?

– Там, где жесть лежит? В зиму только морковь и овёс понемногу. Весной оставшийся овёс и картошку полностью, а остальное – по потребности.

– С этим ясно. Но я не понял загадочной фразы про жесть. Где-то что ещё собираемся сажать?

– Попозже собираемся, если осилим. Окультуривать нужно местные растения. А Хэнк с Колей Хоменко считают, что и лес технический нужно посадить.

– В принципе-то правильно считают. А что за лес?

– Берёзу, сосну, лиственницу и кедр, который сибирская сосна. Можно ещё где-то в сторонке черёмуху и яблоню. Вернее, яблоню нужно обязательно. И поближе к ручью, чтобы поливать можно было.

– И место уже выбрали? – заинтересовался Рокотов.

– С местом пока неясно. Военные считают, что никаких деревьев ближе двух километров от посёлка расти не должно. И никаких кустарников ближе километра.

– И вы согласились?

– Так, ведь, – вздохнула женщина. – Грозятся собственноручно вырубить неправильные посадки. Софья сильно толкнула мужа кулаком в бок и что-то прошипела ему на ухо. Илья покраснел, поёрзал, но подтвердил категоричность своей позиции:

– На самом деле и два километра мало. Ведь посёлок, скорее всего, станет разрастаться. А лес и кусты – это же укрытие для диверсантов и место скрытного сосредоточения войск вероятного противника.

– Да, уж, – крякнул, Рокотов. Но комментировать заявление не стал. Через некоторое время, слегка оправившись от переваривания передовой военной мысли, Николой нашел в себе силы продолжить допрос коллег по несчастью.

– Ладно, с посадками я всё понял. Что с заготовками?

– Двигаемся понемногу. Тут дождь небольшой прошел, так опять немного грибов набрали посушить. В следующий раз солить станем. И рыбы насолим. А вообще больше всего женщин занято облепихой. Она главным образом на масло и вино идёт. Начали заготовку конопли, – отчиталась Мирослава. – Пока тебя не было, так ещё пару бортей ограбили.

– А козлов поймать собирались, помнится. Получилось?

– Пока оставили их в покое. Появятся верёвки – поймаем.

– А когда эти верёвки появиться должны уже известно?

– Примерно известно, – поддержал разговор Николай Хоменко. – Конопля уже мокнет. Через две недели первую порцию можно пускать в дело. Валки для разминания будыльев проектируются. Прялку, пока с ножным приводом, Лев делает. Вентиляторов у нас много, так что с электропрялками проблем быть не должно. Первые обрезки шпагата видимо пойдут на змеев, а то использование линей от плотов действительно напрягает. Немного подумав, бизнесмен добавил:

– А вот сарай для зимних работ нужно строить обязательно. В жилых бараках далеко не всё можно делать.

– Многое нужно ещё строить, – задумчиво протянул Алтуфьев. – Например, стоит забить фундамент под ветряк. Зимой мы его потихоньку смогли бы поставить. Кузница тоже нужна. Для скотины загон нужен пообстоятельнее.

– Чем загон-то не устроил? – удивился Максим, который искренне считал что главное – это разборка самолёта.

– Да тем, что нам нужно взрослых животных наловить. Особенно это актуально с лошадьми и верблюдами. Табуны с этой одомашненной скотиной всё равно ничем не отличаются от таких же, но с дикими животными. А, кроме того, я подозреваю, что без взрослых животных наши мальки даже размножаться не смогут. Их просто никто не научит заниматься сексом.

– А инстинкт как же? – заинтересовалась Софья Буданова.

– У меня нет уверенности на счёт конкретно лошадей, но, помнится, где-то читал, что инстинкт в данном случае поможет далеко не всем. Чем выше интеллект – тем меньше надежды на инстинкты.

* * *

Если никакой сигнал, ни в какой системе отсчета не может распространяться быстрее скорости света в вакууме, то как их самолет мог преодолеть такое огромное расстояние за столь короткое время? Если двигаться со скоростью света, то путешествие до ближайшей к Солнцу звезды – Альфа-Центавры – займет четыре года, а они двигались всего каких-то четыре часа, и оказались явно гораздо дальше, потому что, находись они на Альфа-Центавре, астрономы-любители вроде Вужоу наверняка бы распознали карту звездного неба, а китаец не узнал ни одного созвездия. Разумеется, четыре года – это в системе отсчета Солнца. Для самолета, если он движется со скоростью, близкой к скорости света, время течет иначе. Как мюоны, рожденные в верхних слоях атмосферы, зачастую успевают достичь поверхности земли, несмотря на то, что в системе отсчета Земли, они летят дольше времени своей жизни, так же и пассажиры самолета могут за кажущиеся им четыре часа пройти огромное расстояние, и за время их полета на Земле пройдут годы. Но если предположить, что самолет достиг хотя бы половины скорости света за четыре часа, его ускорение должно было быть гораздо выше, чем способен вынести человеческий организм.