Текст книги "Тонкая линия (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9. Последнее лето

«Божию милостию Мы, Николай Первый, император и самодержец, всероссийский, царь польский…»

* * *

Бум-м, бум-м-м…

"С нами Бог! Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!"

Бу-бу-бу-бу… монотонно читает текст священник в глубине храма, смысл с трудом удается уловить, и есть ли он вообще?

"Господь наш! Избавитель наш! Кого убоимся! Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!"

Да уж слова подобрали, словно удар в голову пропустил, такое чувство… Александр рывком расстегнул крючки воротника матросской тужурки, стало легче. Рядом судорожно хватал ртом холодный воздух Михаил, и через минуту к компании присоединился красный как рак Петрович, остальных сослуживцев пока не видно, они все еще в церкви.

– Миша, ты чего-нибудь понял? Я совсем ни слова не разобрал… языцы, врази… мрази мать их.

– Говорят бог с нами, и побьем мы супостатов, и еще Царьград как всегда помянули, но это во всех манифестах у царя так.

– По-человечески, по-русски то они сказать не могли? Что случилось?

– Зеленые вы еще, глупые, война это! – начальник, вздохнул, и огляделся по сторонам, – накаркал ты Сашка, а я уж супружницу свою собирался вызвать, домик хороший присмотрел с палисадом на берегу… идите братцы в контору, я подойду позднее.

– Но в 48 году почти тож самое нам зачитывали? – не пожелал смирится с судьбой Мишка, кажется это просто недоразумение и через месяц-другой о "войне" забудут.

– Тогда просто пугали не пойми кого, а теперь по настоящему, что ты там Сашка про осаду говорил? Теперь верю, надо провианта что-ли закупить в запасец…

Это событие он ждал давно, много лет, но каждый раз казалось что пронесет, и вот наконец началось. Казалось, кому нужны эти забытые богом и людьми придунайские княжества? Но оказывается, что только этих молдаван России видимо и не хватает для полного величия и могущества. Он и раньше, в той жизни совершенно не интересовался политикой, а тут тем более, не до нее просто было, все дела, работа, женщины, спорт…

Александр разглядывал выходящих навстречу людей, пытаясь прочесть на лицах признаки воодушевления, тщетные усилия, их не было. Здесь не столица, на создание "патриотических порывов" и "любви к царю" денег не выделяют. Хотя нет, как раз вчера вечером попалась компания, горланившая что-то вроде: "на трех ударим разом – не зря трехгранен штык", но эти гуляют на свои, провинция, ничего не попишешь. В Питере и Москве, наверное, сейчас только на ушах не стоят, патриотизм разливается рекой, вместе с дармовой водкой, а здесь только галки каркают на крестах собора, да издалека доносится пьяное завывание подгулявших ластовых…

Теперь надежда только на себя, на надежных друзей-товарищей, и на то, что он сумел сделать за эти относительно спокойные предвоенные годы.

Но давайте прокрутим ленту жизни нашего героя немного назад, хоть если быть точным, то надо употреблять этот термин во множественном числе, так как теперь он не один, ему нельзя просто бросить все и сорваться в бега, как он планировал тогда с "Трех святителей" или позднее напуганный Меншиковым и компанией. Револьвер давно извлечен из тайника и покоится в кобуре, отложенные на побег деньги потрачены, фальшивые документы сгорели в жарком пламени печи, гражданская одежда досталась квартирной хозяйке на тряпки, теперь другой дороги нет, планы радикально изменились. Последний год, последнее довоенное лето, они вышли богатыми на события и встречи.

Закончили они этот сезон хорошо, можно сказать даже отлично, линия до Симферополя и далее уже давно сдана в эксплуатацию, более того глядя на труды Петровича, большое начальство, недолго думая, вздрючило всех остальных телеграфных начальников его ранга, чтоб не сидели сиднем, а строили каждый в пределах своего участка, хоть как… Поэтому есть надежда, что уже через полгода, ну или через год будет связь со столицей. В городе для электротелеграфа подрядчик заканчивает отделкой помещение, место хорошее, Александру понравилось, вот только теперь не до новоселья. Собственные его "разработки" готовы, как только начнется, появится потребность, так он их и предъявит, но не будем забегать вперед.

* * *

Рукотворная птица красиво плывет над землей, еще немного и первая в этом мире модель самолета скроется за верхушкой песчаной дюны. Но тут до ушей зачарованной зрелищем полета компании доносится хлопок и «самолет» штопором резко уходит вниз. Мария тут же не раздумывая бросается выручать «птичку», ее сестра кидается следом, чтоб выручать уже Машу, а наш герой ругаясь про себя и проклиная песок вынужден бежать вслед за девочками. Им хорошо босиком, а ему тяжело в сапогах взбираться на холм, кроссовки здесь не в ходу. Черт, а точнее Машенька подвинула его на создание этой игрушки, пристала, сделай ей арбалет, или по местному самострел. Вот только по-секрету Сашенька сообщила ему, что оружие предназначено вовсе не для развлечения, а для расстрела соседского цепного барбоса, имевшего несчастье тяпнуть Марию, она таких вещей не прощает. Стало жалко несчастную животину, честно исполнившую свой долг, зачем самострел, может самолет сделать? Опыт имелся, кусок резины удалось найти правда с трудом, но чего не сделаешь ради таких друзей, тем более что последнюю неделю они вместе, далее расстанутся, возможно навсегда…

Тяжело дыша, Александр добрался наконец до верхушки пригорка, теперь появилась возможность оценить обстановку. Кроме девочек внизу еще двое, мальчик и солдат с ружьем, охотники, откуда они тут только взялись на его голову, разглядывают добычу, невиданного ранее "зверя". Но нет, кажется обошлось, тезка успела, удерживает сестру полуобняв, значит Мария не успела надавать парнишке тумаков, это у нее быстро получается, руки постоянно опережают голову. Сашка усмехнулся, есть оказывается у них с Машей общая черта характера…

* * *

– Извините ради бога, подстрелили мы с Костей вашу игрушку, это что воздушный змей такой? – примирительным тоном встретил Александра солдат, вздрагивая на ветру в старом заношенном мундире, – Мы чаек стреляли, а тут летит, я даже понять не успел, как курок спустил. Не иначе солдатик из разжалованных офицеров сразу мелькнула у Сашки мысль, обычно «нижние чины» выражаются по-проще, ну что же познакомимся, раз уж не подрались? Надо представиться…

– Дебу, Ипполит Матвеевич, а это Константин, сын коменданта порта и военного губернатора, меня к нему ментором приставили. Костя, подай нам пожалуйста добычу мне кажется она не сильно пострадала?

– Нет Ипполит Матвеич, часть крыла дробью срезало как ножом, остальное цело смотрите у нее винт спереди как у парохода, только больше размером! Это что летающий пароход?

– Не знаю даже, никогда раньше такого не видел…

– Прекрасно, главное резина уцелела, мне ее из Англии в подарок привезли, а крыло оно съемное, для удобства переноски, есть другое в запасе, поменьше, – утешил новых знакомцев Сашка, – мы в город возвращаемся, а вы как?

– Пожалуй тоже, последний заряд выпустил я по вашей птичке, это же надо подстрелить воздушный змей! Не поверят ведь, если расскажешь, сочтут охотничьей байкой…

И они не спеша пошли в сторону уже подернутых желтизной садов пригорода, осень неуловимо вступала в свои права. Дети увлеченные разговором вырвались вперед, впрочем там у них скорее монолог, театр одного актера, выступает исключительно Мария. Изо всех сил старается произвести впечатление на нового знакомого, покорить, раз уж плюху отвесить ему не получилось. Спутник Александра то и дело морщит лоб от удивления, брови прямо "домиком" складываются…

– Вы в самом деле собираетесь построить летательный аппарат тяжелее воздуха? Аэроплан, или самолет, как его девочка называет, хотя у нас саперов так именуют нечто другое…

– Наша Маша как всегда преувеличивает, от модели до реального аэроплана дистанция огромного размера. Мне одному ее не пройти, не хватит сил и средств, – был ответ, да и знаний, если честно, отметил уже для себя доморощенный авиатор.

– А беспроволочный телеграф, и это как теле-видение, господи откуда ребенок слова то такие знает? Не от Вас ли девочка этих прожектов нахваталась?

– Не берите в голову Ипполит, это фантазии, лучше скажите за что Вас сюда закатали?

– Ни за что… чай пил в одной компании, полиция подошла и всех нас скрутили…

– За безобидный китайский напиток в России так карают?

– Это смотря с кем пить, чаепитие в обществе Михаила Васильевича Петрашевского расценили как государственное преступление, даже расстрелять хотели, да вот вышла милость, тяну теперь лямку. Еще пять лет осталось… – изложив далее историю своих злоключений, бывший "мидовец" только пожал плечами, – Могло бы быть и хуже, я даже рад отчасти, здесь хоть воздух свежий, не то что в Петербурге. И Коcтя мой прекрасный мальчик, хороший ученик, жаль скоро мы расстанемся, определяют его в кадетский корпус.

– Может пойдете к нам на телеграф? Все одно лучше чем бумаги в канцелярии перебирать? Вы же знаток французского языка!

– Извините Александр, но насколько мне известно, депеши отдаются только на русском или нет?

– Верно, у нас и аппараты только под русскую раскладку. Но высокое начальство этот факт упорно игнорирует, вставляет в текст куски на французском. Вчера втроем сидели со словарем гадали, переводили, не вернешь же телеграмму обратно, светлейшему князю Меншикову, не поймет. Так и не перевели до конца, пришлось русскими буквами вместо латиницы, авось получатель разберет сам.

– Начальнику вашему за "сборище неблагонадежных" взысканий по службе не последует? Не любят ведь у нас такого…

– Какое сборище? Вы первый будете, я политикой не интересуюсь, остальные тоже, – но Сашка задумался, новый знакомый подсказал хорошую идею, надо будет поискать других осужденных и разжалованных, требуются грамотные и толковые люди, среди солдат матросов их, к сожалению, мало и начальники отнюдь не горят расставаться с такими подчиненными, умелый и опытный писарь тут в цене.

– Боюсь я подвести хорошего человека. Один раз уже такое вышло, до сих пор себе простить не могу.

– Через полгода, если не раньше, прямо на этом месте будет стоять англо-французско-турецкая армия, флот заблокируют в Севастополе, город будут осаждать по всем правилам. Жандармам и прочим полицаям станет просто не до "сицилистов" с ворами и интердантами бы справится, или Вы порядки наши не знаете?

– Что же считайте, убедили, сдаюсь… Состояние наших войск и крепости мне хорошо известно, подбирал я в архиве материалы для доклада светлейшему на имя его императорского величества.

* * *

Маленький причал в глубине севастопольской бухты, полдень. Самое время заняться ловлей на удочку мелкой рыбешки, но собравшиеся здесь люди об этом и не думают, их внимание приковано к глади воды, где с шумом лопаются поднимающиеся из глубины пузырьки воздуха.

– Выбирайте шлангу, подымается! – нарушает тишину команда, – Поживее черти, вашу…

Боцман вынужден проглотить следующее слово, сегодня нельзя, гости пришли. Проходит минута, другая, кажется время тянется бесконечно, но вот наконец появляется на поверхности начищенный медный шлем, ослепляя глаза солнечными зайчиками и вскоре неуклюжий водолаз уже сидит на причальной тумбе. Тяжело ему, сколько пудов меди свинца и железа навешано на бедняге.

Тонкие изящные пальчики безуспешно пытаются справится с гайкой-барашком, ничего не получается…

– Мало каши ела, пусти я попробую, – белокурую девочку-подростка отталкивает другая брюнетка, ростом пониже.

– Барышни, позвольте мне, не мешайте. – боцман вынужден отстранить девочек и снять последнюю гайку, с двумя другими он справился быстро.

Художник наблюдая со стороны за этой сценкой, задумался, неплохая идея для картины, "технический прогресс" – хрупкая девушка и монстр в водолазных доспехах. И фон подходящий, местность прямо просится на полотно. Жаль отошел он от этого увлечения юности, в последние годы Иван Федорович Александровский занимался больше фотографией и достиг в этом поприще немалых успехов. Девочки по прежнему продолжают ухаживать за покорителем глубин, старшая вытирает ему лицо платочком, а младшая пытается оторвать маленького краба застрявшего в складке толстой прорезиненной рубахи.

– Утомились Сергей Владимирович? Я вижу пот с вас ручьями течет.

– Да нет, просто не рассчитал, слишком тепло оделся. Давно уже следовало определить зависимость между температурой воздуха и воды у поверхности и на глубине. – мичман Лихачев не замедлил с ответом, – Дела знаете ли сударь, мне в этом году проучили обучение одесских и николаевских водолазов, как белка в колесе верчусь.

Между тем матросы помогли офицеру снять тяжелое одеяние, а боцман спешит подать пальто, чтоб не дай бог начальник не простудился, заметно ценят они его, не из под палки стараются, отметил про себя Иван Федорович. В наше время такие отношения большая редкость, озлобился народ…

– Девицы у Вас как в штате или волонтерки? Я гляжу стараются изо всех сил.

– Кузины это мои Саша и Маша. Обычно они у Александра на телеграфе вертятся, но сегодня его нет, и вот пришли ко мне на водолазную станцию. Только ради Вас Иван Федорович и не гоню их. Старшая девочка разумная, а вот Машенька… Сколько раз тебя Мария током било на телеграфе, три или четыре?

– Ну и что? Сашка говорит что не убьет…

– Сашка – это Александр, тот телеграфист, о котором мне Сергей Владимирович писал? – уточнил гость.

– Он конечно, а я Александра, только Маша иногда путает, не поймешь ее кого зовет: "Саша, Сашка…", – опередила Машу старшая сестра.

Мичман распорядился насчет чистки снаряжения и собрался было отправится с приезжим пить чай, но его задержал вопросительный взгляд боцмана.

– Что еще случилось Федорчук?

– Ваще благородие, с Кулевичей с фрегата приходили.

– Что им надо, мы же нашли и подняли утопленный якорь еще на прошлой неделе?

– А говорят не ихний…

– Черт возьми, тогда завтра разделимся, ты будешь искать якорь, я займусь с новичками осмотром "Трех Святителей". Вот так и живем Иван Федорович, даже в церковь сходить не досуг, – Лихачев печально вздохнул, – Но сегодня воскресенье и пусть люди после обеда отдохнут.

– Опасная у Вас работа, я наблюдал за водолазами в Кронштадте, так глубоко там не погружаются.

– Не поверите на днях чуть не погиб, но на суше… Уж очень смешная история приключилась.

Мичман принялся за рассказ о недавнем происшествии, в самом деле "нарочно не придумаешь", а в жизни случается. Работал он в тот день у Михайловской батареи, искал якобы утонувшую там баржу по требованию начальника порта. Ничего не нашел, и захотелось выйти на берег, благо в одном месте он пологий. Солдатики крепостной артиллерии, ловившие рыбу, были шокированы появлением неведомого чудища и побросав снасти немедленно отступили от воды. Как же боязно, голова у него медная, здоровая, глазищи стеклянные блестят, и не говорит ничего по-нашему, только мычит и руками машет. Но вскоре долг и присяга побороли страх: "Вяжи его робяты, это супостат аглицкий! Возьмем Антихриста!" И с громким "Ура" храбрые воины толпой накинулись на бедного Сергея Лихачева…

– Еще немного и задавили бы меня, не поспеши матросы на помощь, что с солдат взять, темный народ.

– Ваше благородие, зазря Вы их поучить не дали, темные, то они темные, а шлангу воздушную передавить догадались, – поддержал начальника боцман, нервно поглаживая усы, с михайловскими у него личные счеты…

* * *

– Не повезло Вам Иван Федорович, не застали ни Александра, ни штабс-капитана, главного нашего умельца. Телеграфисты подались в Симферополь, неделю их в городе не будет, а Романов в Британии принимает заказанные мины.

– Простите великодушно, наши дороги, не угадаешь неделю будешь добираться или два дня, задержался в пути. Собираюсь заехать на "коварный Альбион", может свидимся еще с вашим Кулибиным. Только бы война не помешала…

Следует сделать небольшую паузу и разъяснить куда и зачем собрался наш Иван Фёдорович. Дело в том, что еще в 1849 году он с отличием закончил Академию художеств в Санкт-Петербурге. Давней традицией этого учебного заведения были командировки выпускников за границу за государственный счет, обычно ездили или в Европу или в Стамбул и далее по библейским местам. Однако прокатившаяся в конце 50-х по Европе волна революционных потрясений привела к их резкому сокращению, и отношения с Турцией у Российской Империи опять обострились. В итоге наш молодой художник отправился за свой счет на Кавказ. Надо сказать, что это путешествие было далеко не безопасным. В Дагестане все еще шла война с непокоренными горцами. Вместе с отрядом русских войск в седле и пешком он проделал долгий путь до укрепленного Шамилем аула Чох. Многое он тогда увидел и запечатлел на своих полотнах: бивуаки русских солдат, разрушенные мосты через горные речки и разоренные селения – неприятные пейзажи войны. Спустя несколько лет в Академии вспомнили про, то что "должны" ему командировку и вот наш художник отправился по маршруту Крым – Турция – Египет – Европа, благо теперь он далеко не "бедный студент". В Севастополь Иван Фёдорович заглянул не случайно, уже несколько лет он переписывается с мичманом Лихачевым, велик соблазн сделать небольшой крюк и пообщаться с ним лично.

– Как там у Вас вышло с нашими предложениями? – поинтересовался потягивая чаек мичман, – удалось довести хоть что-то до господ ученых?

– С пневматикой получилось хорошо, правда "господа" внимания не обратили, дрязгами заняты, но нашлись "добровольцы". Барановский Степан Иванович например успешно по этой теме работает, некоторые вещи ему понравились.

– А Якоби как воспринял наш грозоотметчик?

– Плохо, очень плохо, сперва заявил, что такой аппарат работать не будет вообще, это дескать супротив законов физики. Потом правда тон сбавил, говорит смысла не вижу, Рихтер с Ломоносовым баловались такими игрушками и закончилось печально. Не интересуют его метеорологические приборы. А Вам если не секрет эта штука зачем?

– Александр считает, что данное устройство сможет стать часть аппарата беспроволочной телеграфии. И поверьте, я не преувеличивал, отметчик действительно работает.

– А как еще то? У Сашки нашего все работает, я сама видела: сперва молния, затем звонок дзинь-дзинь, а потом гром как грохнет! Ба-бах! – Маша не удержалась, так ей хотелось высказаться, прорвало, – у него и аэропланы летают и…

– Машенька! Не мешай большим! – Саша попыталась одернуть сестру, но та не обратила на нее внимания.

Иван Фёдорович заметил, что мичман едва-едва покачал головой и с укоризной посмотрел на девочек, младшая сразу и замолчала, словно поняла невидимый упрек. Что у них тут за тайны такие? Надо будет все же встретится с тем матросом Сашкой, эх, не угадал он с поездкой.

– Глупость, я верно сделал Сергей Владимирович, рассказав Якоби про вашего телеграфиста, он их теперь на дух не переносит, вот и взъелся…

– За что если не секрет?

– Давняя история, военное ведомство ему не дало возможности получить привилегию на оригинальный телеграфный аппарат, дескать тайна военная, и тут же Сименс патентует точно такое устройство. И так два раза, вот и обиделся человек. Не то продали его изобретения, не то просто подарили. Бардак-с!

– Вы как адмирал Нахимов стали слова растягивать, Павел Степанович от этого вечного российского явления страдает, весь извелся.

– Мне что, я свободный художник… Скажите водолазные аппараты у Вас какой системы? В Кронштадте я видел только изделия механика Гаузена, ваши по сравнению с ним как пароход супротив парусника. Это же додуматься, шлем удерживается на голове металлической шиной шириной в четыре пальца, пропущенной между ног! Чертов немец посчитал, что у водолазов железные… пардон не при девочках будет сказано, и не согнутся не нагнуться невозможно, ходи раскорякой.

– Сами сделали, что-то подсказал Сашка, что-то Всеволод Юрьевич, от меня немного есть, наши мастера английским не уступят, им бы еще станки нормальные и инструменты. Бедны мы, вот посмотрите это один из двух пневматических манометров на весь Крым, а это дуговой электрический фонарь, но динамомашины с локомобилем нет. Александр нам телефон изготовил, нужнейшая вещь, позволяет водолазу голосом общаться с "верхом", но нашлось только сорок метров гибкого кабеля, может Романов из Британии привезет, очень надеюсь.

– Вы все же попробуйте взять привилегию, а то как у Якоби закончится тем, что морское ведомство будет платить англичанам или немцам за патенты…

Они еще долго говорили, от водолазного снаряжения незаметно перешли к подводным лодкам. Иван Фёдорович предлагал использовать пневматический двигатель, в ближайшие годы что-то подобное на рынке появится. Его собеседник возразил, судя по расчетам дальность плавания такого корабля будет небольшой, а военным нужно подводное судно, способное из Севастополя добраться хотя бы до Варны. Других двигателей пока нет, электричество – дорого и не надежно, паровая машина потребляет слишком много топлива и выделят массу тепла… Постепенно мичман подвел своего гостя к давней идее, надо создать сначала не большую подводную лодку, а маленькую модель способную нести заряд взрывчатого вещества, самоходную мину. Такое оружие можно использовать и с надводного корабля, а далее уж и заниматься субмаринами. Их к слову все равно надо чем-то вооружать, тараны, буравы, шестовые мины – оружие самоубийственное для подводного судна. Вот только если использовать мины заграждения, на секунду мозг Лихачева озарила новая идея… Возможно это даже лучше, чем "торпеды" о которых он впервые услышал на палубе "Трех Святителей" много лет назад. Время за обсуждением шло быстро и скоро уже расставаться.

– Сергей, что вы девочку неволите, дайте ей слово сказать, извелась уже вся?

– Хорошо, Маша расскажи Ивану Федоровичу на прощание стишок какой.

"Скафандра толстое стекло протерто в сотый раз и с корабля пошел на дно тяжелый водолаз…"

– Ой дальше забыла, – подвижное личико Машеньки отражает мучительный процесс, – А вспомнила, счас!

"У кого четыре глаза, тот похож на водолаза!"

– Чего вы все смеетесь? Я это тож от Саши слыхала!

– Ладно красавица, иди сюда я тебя поцелую на прощанье! – давясь от неудержимого смеха гость протер пенсне, – Нет ваш Александр все таки не Пушкин…

* * *

Он уже садился в пролетку, когда услышал сзади топот маленьких ножек, только и успел обернутся. А вот Машенька не успела остановится, так лбом и впечаталась в пуговицы сюртука.

– Письмо! Саша Вам письмо оставил. Мы совсем забыли!

– Спасибо Маша, не ушиблась?

– Нет, что я с дерева упала что ли? Это не считается!

На том и расстались. Спустя несколько дней, на борту австрийского парохода по пути в Стамбул, он вспомнил об этом послании, раньше не получалось, все время поглотил привычный беспорядок дорожных сборов. Первая часть письма не содержала ничего нового, повторение разговора с мичманом. Хотя нет, Александр тоже ратовавший за торпеды, предлагал, что стоит сперва заняться разработкой механизма на базе гироскопа, для удержания самоходной мины на курсе, дескать мину же сделают и без нас. А вот вторая часть заставила художника крепко задуматься, от нее за версту попахивало мистикой, чертовщиной. Автор предлагал ему посетить заброшенный городок Кумран на берегу Мертвого моря, с целью поиска в окрестностях древних библейских манускриптов. Нет это возмутительно, этот матросик прямо так и пишет: "Пошарьте в пещерах Кумрана, местность на берегу Мертвого моря, расспросите пастухов, скорее всего они подскажут расположение." Откуда этот Сашка об этом знает, бывал что ли там? Невероятно… От всего этого веяло какой-то волшебной сказкой, и Александровский внезапно понял, что обязательно там побывает и найдет эти пещеры. Море за иллюминатором шептало, убаюкивало и как бы подтверждало его решение, так будет, так надо…

* * *

День сегодня определенно не задался, размышлял наш герой, провожая глазами удаляющихся Машеньку и Лихачева. Неприятности начались еще вчера, пришлось устранять повреждения на линии, туземные «диверсанты» срезали проволоку на двух пролетах в трех верстах от города. Приданные связистам казаки конвоя быстро нашли вредителей в ближайшей татарской деревушке. Есаул хотел представить виновных до высокого начальства, не иначе рассчитывал на награду, но Петрович только рукой махнул, разбирайтесь сами. Время военное, если тащить их город, то считай шпицрутены и Сибирь воришкам обеспечены, поэтому провинившихся бабаев казачки вздули нагайками. На восстановление линии ушел остаток дня и вечер, в контору вернулись за полночь. С утра новая беда – короткое замыкание в устройстве грозозащиты, пришлось заняться рационализацией, проклиная Сименса, Морзе и прочих иноземных чертей Александр выломал пару железок, и без них сойдет, тут Россия… Но окончательно добил Сашку мичман, они со Спицыным решили «вывести Сашеньку в свет». На практике это означало, что Лихачев, будучи приглашен в гости, возьмет девочку с собой на правах кузины. Милые тетушки и прелестные девушки завидев «потенциальную конкурентку» мгновенно превратились в злобных фурий и затиранили бедняжку: не так сидит, не так глядит, дурно одета и еще хуже воспитана. Это они с Сергеем Лихачевым были ласковы, как ни как хоть и не особо завидный, но жених, с Сашенькой же церемонится не стали. Стая дворовых собак точно так же реагирует на чужую кошку, порвать не порвали, но облаяли качественно. В итоге тезку оставили Сашке утешать, мичман пошел успокаивать нервы на смотровую площадку библиотеки, Машенька увязалась за ним, посмотреть на море и кораблики. Теперь ему остается только прижимать к груди плачущую девочку, соображая попутно, что делать дальше…

– Саш, они сказали, я некрасивая, дурнушка? – сквозь слезы доносится вопрос, на который трудно ответить.

– Не плачь милая, не плачь, это со зла тебе наговорили.

Нет ничего хуже, чем поручить женщинам оценивать красоту себе подобных. Однажды он наблюдал такую, картину. Тогда в городе N проводили конкурс на "Мисс Город", один из этапов был в студенческом дворце культуры. Сашку в тот вечер уговорили помочь местному диджейю, он и раньше иногда возился с усилителями и прочей аппаратурой при проведении дискотек. Почти три десятка девиц-студенток, не попавших в зал, составили ему компанию к будке киномеханика, подружки, знакомые, весь приборостроительный факультет, да еще и от строителей пришли. Вот тогда он и наслушался комплиментов в адрес местных "мисок", особенно досталось победительнице: "курносая, черная как головешка" – это пожалуй самое мягкое. Так что же ему сказать Сашеньке, а то ведь уже голландку на груди промочила слезами? А вот идея!

– Некрасивая? А давай сравним, посмотри какие красавицы у нас за окном гуляют, вон та рыженькая например, это кто?

– Миссис Джексон, жена механика-англичанина.

– Посмотри на ее зубы, как раз улыбается, любой цыган за такую лошадь полжизни отдаст верно?

Кажется подействовало, плакать перестала, надо продолжать в том же направлении.

– Эту я знаю, генеральша Попова, смертельный враг нашей Машеньки. Чем не корова? Не хватает только рогов над чепцом и пастушонка с хлыстиком.

– Саш, а вон та красивая или нет? – сомнения не отпускают Сашеньку.

– Лицо ничего, только нос слишком маленький… Но посмотри чего она голове накрутила! Кудряшки, пуговка-носик, словно болонка тяв-тяв?

Он на верном пути, тезка уже и глаза вытерла и вот-вот начнется улыбаться. Добавим еще немного, главное не переборщить.

– Знаешь, как поступала в таких случаях одна моя знакомая девушка? Так же вот и сравнивала всех окружающих девиц с лошадьми и коровами и получалось, что она если не самая красивая, то самая привлекательная. Хочешь забавную историю, анекдот расскажу про поручика Ржевского и болонку?

– Я уже слышала, "погода летная" так?

– Нет, не то, вот послушай…

Надо сказать Александр за эти годы немало выложил друзьям и знакомым анекдотов, переделав их под текущие реалии, а Ржевский и вовсе стал в городе "национальным героем", поручик-отморозок пришелся по душе местным острякам. Появились даже "политические", как например "Царь и Поручик", впрочем это не для девиц, из-за своеобразного юмора. Для своих подружек ему пришлось отобрать только те истории, где не было секса и ненормативной лексики.

"Гуляет значит наш поручик по парку дымя папироской. Навстречу ему попадается молодая барышня с собачкой на поводке…"

– Саша, а что он курит? Это трубка такая?

– Да нет, в нашем времени трубки как у твоего папы не используют, и нюхать табак перестали давно. Вместо них бумажные гильзы набитые мелким табаком, иногда добавляют еще фильтр из ваты или специальной бумаги. Такую штуку и называют сигаретой или папироской, у вас они появятся лет через двадцать, если я не ошибаюсь.

– Поняла, давай дальше.

"Ржевский раскланивается с девицей, та в ответ делает реверанс. А собачонка начинает тявкать, облаивать галантного кавалера…

Барышня: – Не бойтесь поручик она не кусается, только лает! Мой Тузик очень смирная собачка.

Ржевский: – Сейчас мы это поправим.

И тычет сигареткой прямо в пятачок носика шавки скрытый среди кудряшек. Шум, визг, и несчастная животина пытается тяпнуть обидчика."

Успех, тезка смеется, обиды и сомнения остались в прошлом, как она похожа в эту минуту, на его Светлану, просто двойники, может родственники, нет подальше надо убрать такие мысли. Тонкое стекло воспоминаний неожиданно разбивает громко бухающая дверь, к помещение телеграфа пулей влетает Маша, косичка на долю секунды зависает в воздухе, но потом догоняет хозяйку мягким шлепком по спине.

– Вы сидите, а там, там пароход аглицкий прямо в бухту лезет! Щас его топить будут!

Словно вихрь, промчался, подхватил девчонок и унес, Сашка спешно отыскал в ящике стола моток размеченной бечевки, служивший ему вместо рулетки и отправился следом. Нижнему чину "просто так", без дела в присутственных местах появляться нельзя, таков порядок. Чтобы попасть на крышу, где находилась специальная площадка для наблюдения, надо пройти по центральной лестнице. Сегодня здесь на удивление многолюдно, не иначе вся "чистая" публика с бульвара кинулась на бесплатное зрелище. Хорошо еще, что часть новоприбывших открыла для себя, что это красивое здание – библиотека, не все попали наверх. Франты в дорогих мундирах с дамами по ручку рассматривают гигантский хронометр и модели кораблей, наиболее шустрые добрались и до книг. Но не найдут они там французских порнографических романов, Сашка об этом знает, от так же безуспешно искал литературу по электротехнике, слишком специфический здесь фонд – "морские" науки и история. Так уж устроен человек, в Морское Собрание эти "свитские генералы" ломятся, а туда и не всех моряков пускают, так кроме нижних чинов в "нечистые" попали еще штурманы, врачи, священники, механики и чиновники. Но это элитарный клуб, в отличие от Морской Библиотеки, куда открыт доступ. Кое-как, с большим трудом, удалось ему наконец добраться до крыши, девчонки не то проскочили раньше пока толпы не было, не то Мария просто пробилась и протащила за собой сестру.