Текст книги "Магистрали жизни"

Автор книги: Пётр Кривонос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Магистрали жизни

Время великих свершений

За множеством повседневных дел и забот мы не часто находим время и возможности для того, чтобы пристальней вглядеться в окружающую жизнь и сполна оценить грандиозные перемены, происшедшие на протяжении десятилетий. А ведь сквозь вереницу прожитых лет и событий минувшего, когда охватываешь взором тот долгий путь, по которому прошел вместе со своей Родиной и своим народом, видишь, как из прошлого вырастает будущее, ощущаешь прочную и закономерную связь между тем, что есть сегодня и что будет завтра. Все, что прожито и пережито, не ушло бесследно. Дела и свершения минувшего, словно кирпичики, легли в фундамент и стены величественного здания, которое возводит советский народ и имя которому – коммунизм.

За плечами у нас немало знаменательных событий. История развития Советской страны насчитывает лишь немногим более шести десятков лет, но по масштабности и значимости свершений они не имеют себе равных в историческом опыте человечества. Встав на путь социализма, рабочий класс и трудовое крестьянство Страны Советов с невиданным упорством и энергией, с той же безграничной преданностью ленинским идеям, с какими отстаивали завоевания. Октября в годы гражданской войны, двинулись на фронты социалистического строительства. Бурно развивалось самодеятельное творчество широких масс – от ленинских субботников, первых ростков социалистического соревнования, ударных бригад к взрыву смелой инициативы, починов, невиданных рекордов, – что получило название стахановского движения. Вырастали, поднимались, вступали в строй Днепрогэс, Магнитка, Турксиб, Харьковский тракторный, Кузбасс и другие первенцы молодой социалистической индустрии. Они появлялись на карте Родины как победные маяки революционного трудового творчества, как знаменательные вехи социалистического созидания.

Да, нам довелось жить и трудиться в ту пору, когда закладывались основы социализма в нашей стране, в то героическое время, которое знаменовалось широким взлетом творческой инициативы трудящихся, смело ломавших все старое и отжившее, утверждавших все новое, передовое.

Годы первых пятилеток стали живой легендой. На наших глазах развивалась, расцветала Страна Советов – первое в мире государство рабочих и крестьян, мужала, отбивалась от врагов всех мастей, победно шла через самую жестокую и разрушительную из войн – Великую Отечественную и поднималась к грандиозным историческим свершениям.

Ныне нам, свидетелям и участникам, первые пятилетки вспоминаются с особой гордостью. Они, словно семимильные шаги гиганта-творца, знаменуют величественные этапы истории Родины. Вот какова она – наша эпоха! За короткое время советский народ под знаменем ленинской партии прошел огромный путь – от деревянной сохи до освоения космического пространства.

Далеки теперь тридцатые годы, но они и ныне живут в памяти народа, в его делах, служат воспитанию молодежи на боевых революционных традициях энтузиастов первых пятилеток.

Эстафета поколений – это не просто смены на трудовой вахте, но и неразрывная связь прошлого с настоящим – характерная черта нашей жизни и движения в будущее. Все лучшее, накопленное предшествующими поколениями, передается тем, которые приходят вслед. Вот почему с таким глубоким интересом всматриваемся мы в прошлое, изучаем его, вооружаемся опытом.

Громадный размах в наше время получило наставничество – одно из самых ярких проявлений эстафеты поколений. Мои сверстники охотно и с большой заинтересованностью передают молодежи не только свой производственный опыт, учат мастерству, они воспитывают своих питомцев, вооружают их идейно, прививают им лучшие черты строителя и творца.

Мне навсегда запомнилась знаменательная и волнующая встреча в Москве зачинателей стахановского движения с Генеральным секретарем ЦК КПСС товарищем Л. И. Брежневым. В дни празднования сороковой годовщины стахановского движения в Кремле собрались мои старые товарищи, вместе с которыми я участвовал в Первом Всесоюзном совещании стахановцев, – Константин Александрович Борин, Александр Харитонович Бусыгин, Мария Ивановна Виноградова, Марина Васильевна Гнатенко, Иван Иванович Гудов, Прасковья Ивановна Ковардак, Константин Григорьевич Петров, Николай Степанович Сметанин. Имена их гремели на всю страну, их трудовые рекорды поднимали к новым высотам производительности труда тысячи и тысячи рабочих и колхозников.

Как отметил в тот день Леонид Ильич Брежнев, стахановские традиции служат развитию массового социалистического соревнования, делу воспитания молодой смены рабочего класса. Ныне в нашей стране миллионы людей участвуют в соревновании, в движении за коммунистическое отношение к труду. Социалистическое соревнование постоянно рождает новые инициативы, новые имена ударников пятилеток.

В ходе трудового соперничества ярче раскрываются способности людей, их дарования, возникают почины, свидетельствующие о большом творческом потенциале современного рабочего, техника, инженера, служащего. Труд человека все в большей мере выступает как его жизненная необходимость.

Наша партия направляет деятельность партийных, профсоюзных, комсомольских организаций на всемерную поддержку инициативы передовиков производства, совершенствование руководства социалистическим соревнованием и движением за коммунистическое отношение к труду. Важный творческий почин всегда получает поддержку Центрального Комитета партии, каждому большому начинанию обеспечивается самое широкое распространение. Так, в частности, ЦК КПСС одобрил опыт коллектива станции Люблино, поддержал почин одесских транспортников и коллектива транспортного хозяйства «Электростали», обеспечил распространение в стране опыта докера Ильичевского порта А. Барановского.

XXV съезд КПСС принял величественную программу созидательных работ. У каждого из нас, делегатов, она вызвала чувство гордости за свою страну. Вот какие дела ныне по плечу нашему народу, вот что мы теперь можем!

Великая цель рождает и огромную творческую энергию. Шаг за шагом, уверенно и планомерно осуществляет советское общество планы десятой пятилетки. Морем разлилась инициатива масс трудящихся. Высокий смысл и новое содержание принимает социалистическое соревнование.

«Соревнование, – отмечал на XXV съезде КПСС Генеральный секретарь ЦК партии товарищ Л. И. Брежнев, – оказывает глубокое воздействие на хозяйственную практику, на общественно-политическую жизнь страны, на нравственную атмосферу. Всемерно развивать и дальше социалистическое соревнование, движение за коммунистическое отношение к труду – таков наш общий боевой лозунг»[1]1
  Материалы XXV съезда КПСС. М., Политиздат, 1976, стр. 76—77.


[Закрыть].

Стремление к творчеству в труде – одна из черт человека нашего общества. Сделать лучше, больше, быстрее, победить – вот что владеет тружеником, когда он работает. Но он еще одухотворен великой целью, ради которой приступил к делу, и потому соревнование приобретает социалистическое содержание и глубокий смысл.

Ежегодно ЦК КПСС, Совет Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ обращаются к народу с письмами о Всесоюзном социалистическом соревновании. В них нацеливается внимание трудящихся на основные ключевые вопросы коммунистического строительства, определяется, что сегодня главное, куда прежде всего направить творческую инициативу.

Труженик нашего времени – человек, вооруженный знаниями, владеющий сложной современной техникой, умеющий соединять рабочее мастерство с инженерной мыслью. Он уверенно и смело осуществляет свои замыслы, увлекает за собой товарищей. Содружество производства с наукой – одно из важных условий технического прогресса. Ученый из научно-исследовательского института электросварки имени Е. О. Патона, например, трудится рядом со сварщиком. Вместе они решают задачу автоматизации сварочных процессов в путейском хозяйстве. Научные работники, инженеры, рабочие в одном творческом коллективе находят пути увеличения межремонтных пробегов электровозов и тепловозов, а исследователи из научных лабораторий и наши производственники вместе добиваются решения проблем повышения эффективности использования технических средств.

Особенность нашего времени еще и в том, что рабочие-новаторы часто выдвигают такие производственные и технические идеи, которые подхватывают тысячи людей труда и которые открывают пути для инженерного творчества, для научных исследований.

Широкий производственный и технический кругозор нашего современника сочетается с высокой идейной убежденностью, политической и социальной активностью.

Мои служебные обязанности требуют контактов с тысячами производственников, заставляют интересоваться жизнью трудовых коллективов. И я вижу, как участие трудящихся в управлении государством, в производственных и общественных делах воспитывает у них чувство хозяина страны, пробуждает глубокий интерес ко всем сторонам жизни советского общества, личную ответственность за все, что совершается вокруг. Такая активность совершенствует сознание человека, способствует непрерывному развитию личности. Из гущи народных масс вырастают и выходят на широкую арену деятельности талантливые организаторы, вожаки, новаторы производства.

Формирование нового человека – человека с принципиально новыми социальными, духовными, нравственными качествами – одно из самых больших достижений нашего времени, один из важнейших результатов многосторонней, мудрой воспитательной работы партии.

Ленинская партия вооружила советских людей самым передовым, научным, революционным мировоззрением, проникнутым глубокой верой во всемогущество человеческого разума. Оно в условиях практического осуществления формирует правильные взгляды на мир, раскрывает смысл и цель жизни, воспитывает такие ценные качества, как чувство товарищества, коллективизма, советского патриотизма, социальные черты – оптимизм, жизнерадостность, трудовой энтузиазм.

В Отчетном докладе Центрального Комитета КПСС XXV съезду партии товарищ Л. И. Брежнев с рубежей почти 60-летия нашего государства так определил главные черты гражданина нашей Родины. Это «человек, который, пройдя все испытания, сам неузнаваемо изменился, соединил в себе идейную убежденность и огромную жизненную энергию, культуру, знания и умение их применять. Это – человек, который, будучи горячим патриотом, был и всегда будет последовательным интернационалистом»[2]2
  Материалы XXV съезда КПСС, стр. 87.


[Закрыть].

В этой книге я хочу рассказать о себе и о моих сверстниках, над чем трудился, к чему стремился. Магистрали моей жизни пролегли через сложные и трудные, но славные времена истории нашего государства. Первые пятилетки, индустриализация промышленности, реконструкция транспорта, коллективизация сельского хозяйства, суровые и тяжкие годы Великой Отечественной войны, послевоенное строительство…

Сейчас, оглядываясь на пройденный путь, на достигнутые нашей страной грандиозные успехи и свершения, с чувством законной гордости сознаешь: наши почины, наша инициатива, наш труд – это частица общего вклада в дело расцвета и укрепления могущества социалистической Родины.

Моя жизнь в основных чертах типична для советских людей моего поколения. Хочется думать, что повествование о ней послужит делу воспитания молодого поколения.

В те бурные годы

По донецким степям гремели и перекатывались грозные волны гражданской войны. Мы, совсем тогда зеленая детвора, жили в ощущении того, что вокруг вершится что-то огромное, великое. Жадно вслушивались в разговоры взрослых, стараясь уразуметь, почему орут и стреляют разъяренные офицеры и пьяные солдаты из белогвардейских полчищ, откуда и зачем у нас появились говорящие на чужом языке военные в серо-зеленых мундирах и рогатых касках, кто такие эти странные, пестро одетые, щеголяющие в меховых шапках с длинными шлыками люди?

А таинственные большевики! О них в нашей и в соседских семьях сначала говорили шепотом, с оглядкой. Знали мы монтера депо М. Авраменко. Рабочий – как и все вокруг. А оказалось, что он руководит железнодорожным большевистским подпольем в Славянске. С жадным мальчишеским любопытством глядели мы на машиниста Ф. Алябьева – комиссара депо. «Комиссар»! Это слово слышалось повсюду. Комиссарами были самые стойкие, самые авторитетные рабочие из нашей железнодорожной среды. А удивительные рассказы о Софье Мокиевской, легендарном комиссаре бронепоезда «Власть – Советам», героически погибшей в бою при защите станции Дебальцево…

Цепкая детская память запечатлевает так глубоко события, что они потом сохраняются на всю жизнь. Происходившее в те далекие годы часто помнится более ярко и отчетливо, нежели то, чем заполнялась жизнь в уже зрелую пору. Наверное, поэтому так живо стоит перед глазами тот удивительный день – 11 марта 1920 года. К нам в Славянск прибыл агитпоезд «Октябрьская революция». На перроне вокзала собрался многолюдный шумный митинг. Выступал приехавший с агитпоездом Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин. Говорил просто, так, будто беседовал по душам со старыми друзьями. И выглядел по-рабочему – в косоворотке, неказистом пиджачке и кепочке.

Своими впечатлениями я поделился дома с отцом.

– Понятно, – улыбнулся он. – Сказано – власть рабочих и крестьян. Сам Калинин-то – бывший токарь.

Так и слились в детском сознании два понятия – большевик и рабочая власть – в одно: большевики – это рабочие, ставшие теперь хозяевами новой жизни.

Жизнь той поры со всеми ее бурными событиями – с грохотом боев, жаркими речами на собраниях и митингах, яркими плакатами на заборах и стенах, красными лозунгами в цехах депо – закладывала в детские души зачатки того, что позже сформировалось, окрепло и прочно определило сознание юной рабочей поросли. Это большевистская идейность и высокий революционный дух.

Детские годы мои проходили в трудовой, революционной рабочей среде. Рабочие депо и железнодорожники узла Славянск жили тесной и дружной семьей в своем пристанционном поселке.

Железнодорожные поселки… Разные они – большие и малые, расположенные вблизи гулких узловых станций или невдалеке от путей полевых раздельных пунктов. Но имеют и немало общего. Сразу узнаешь: здесь живут железнодорожники. Усадьбы их ограждены заборами из старой вагонной обшивки, сарайчики во дворах из старых шпал, уже отслуживших свое на путях; на улицах шуршит под ногами паровозный шлак, которым засыпают лужи и ухабы; из труб тянется дымок, наполняя воздух острым, крепким запахом каменного угля. Даже здешний ритм жизни имеет свои особенности. Он тесно связан с расписанием движения поездов, регламентом дежурств, началом и концом рейсов локомотивных бригад.

Таким был и наш поселок на околице Славянска. Улица, на которой стоял наш домик, называлась Железнодорожной. Она, как и другие, была узкой, заросшей травой. Под заборами расстилались лопухи. Зато как красиво здесь было весной, когда сады покрывались вишневым цветом. Его повсюду было много. Но больше всего мы, дети, любили осень – время душистых яблок, сладких груш.

Новая, советская, жизнь шла по донецкой земле. Это чувствовалось во всем: и в радостных гудках паровозов, и в беге поездов. Да и во дворах наших стало веселее: стучали молотки, жужжали пилы. Мастеровые люди в свободное от работы время слесарили или занимались плотницким делом.

Так и жили у самых железнодорожных путей. За станцией начинался тихий городок Славянск. Между зелеными кварталами чистеньких домов выделялись темные кирпичные стены карандашной фабрики, содового и керамического заводов, приземистые строения нескольких кустарных солеварен. Наиболее шумным и оживленным местом на околице был железнодорожный узел, где круглосуточно посвистывали паровозы, наигрывали рожки стрелочников, лязгали буфера при сцеплении вагонов.

Вспоминая Славянск, вижу старый домик с соломенной крышей, почерневшей от дождей и солнца. Его купил отец за небольшую сумму, накопленную на протяжении многих лет. Родом отец из бедного села Кукулевки Сумского уезда Харьковской губернии. Как и сотни подростков из обездоленных крестьянских семей, пошел из родного дома на поиск заработков. Почти сорок лет тяжело работал по найму. Ныне только старики, бывшие горняки, могут рассказать о горькой шахтерской судьбе тех времен. Даже не верится, что, работая по четырнадцать часов, крепильщик получал ежедневно шестнадцать копеек. Артельщики цепко держали в своих руках робких сельских юношей, беспощадно эксплуатировали их. Жили шахтеры в темных, влажных землянках, куда даже солнце не заглядывало. Не лучше было и на железной дороге. Прошел отец и солдатчину, о чем рассказывал с особой горечью. В 1906 году устроился работать на железной дороге в Феодосии, а через пять лет – плотником депо Славянск. Сюда переехала и наша семья.

Детство наиболее памятно походами к реке Казенный Торец, где мы, загорелые и счастливые, ловили вьюнов, опуская на дно, в тину, корзины из лозы, а потом кричали возле них, топали ногами, как в пляске. Масса быстрых серебристых рыбок попадала в нашу западню. Путешествовали и на гору Карачун, невдалеке от поселка, и в Славянский сосновый бор, бродили по берегу Северского Донца, где раскинулся густой реликтовый лес. Там сохранилась растительность доледникового и ледникового периодов. Разнообразие деревьев, кустарников, трав, цветов влекло к себе, волновало детское воображение.

Но вокруг бушевала гражданская война. По ночам мимо наших домиков проносились конные ватаги петлюровцев, шумные банды разных атаманов.

Бывало и так: среди ночи в дом врывались пьяные, озверевшие, увешанные оружием головорезы и устраивали штаб или ночлег, а нас выгоняли в сарай. Спустя некоторое время подымалась возня, доносилась стрельба, и «бравых» вояк будто ветром сдувало – это наступали наши.

Потом появились немецкие оккупанты в запыленных серо-зеленых мундирах. Наглая солдатня грабила разоренные хозяйства, забирала последних кур, поросят. Школа на длительное время превратилась в казарму: парты и классные доски оккупанты сломали на дрова, сожгли библиотечные книги.

С тяжелым сердцем откладывал я в сторону железную коробку из-под пулеметных лент, которая служила ранцем. Вот уже несколько лет учиться приходилось урывками.

– Терпите, малыши, – говорили взрослые, – вот придут наши…

Видел наш Славянск и осатаневшую белогвардейщину из деникинских армий, рвавшуюся к центру страны, оккупировавшую Донбасс. Позже, бросая оружие, обозы, раненых солдат, эти «вояки» бежали на Юг.

И наступил день, когда на станцию прибыл закопченный бронепоезд. Открылись тяжелые двери его стальных вагонов, на перрон вышли бойцы в кожаных куртках с красными звездами на шапках. А по улицам, подымая облака пыли, мчались тачанки, запряженные четверками лошадей. Это вступали в город части Красной Армии. Вскоре весь Донецкий край был очищен от контрреволюционных банд. Последние бои гражданской войны гремели теперь далеко на юге, на подступах к Перекопу.

Страна залечивала раны, нанесенные интервентами. В школу спешили наши матери, чтобы вымести мусор, вымыть полы. А отцы чинили парты, забивали фанерой оконные рамы. Вскоре школьный двор заполнила веселая детвора. Раздался звонок, зовущий снова на уроки.

В рабочей среде ценилось прежде всего умение хорошо трудиться, и мы, мальчишки, горя желанием работать, с раннего детства тянулись к молотку, пиле, напильнику. Много раз, бывало, я бегал к отцу в депо, и не только затем, чтобы собрать обрезки древесины и стружки на топливо, – часами, не отрываясь, смотрел, как работают ремонтники. Визжала дисковая пила, гремели листы железа под молотком кровельщика, шуршали напильники в руках слесарей, подгонявших подшипники. С каким наслаждением дышал я смоляными запахами сосновых досок, крепким ароматом смазки! Следил за точными движениями рабочих, любовался их мастерством и сноровкой. А на ремонтных канавах стояли локомотивы, выпускали густой пар, сверкали медью начищенной арматуры. Избегая встречи со строгим мастером, я наблюдал, как работает ремонтная бригада. Вот котельщики открыли тяжелую дверь дымовой коробки, вынимают оттуда дымогарные трубы. Слесари разбирают дышловой механизм, арматуру.

Дети из рабочего поселка были хорошо осведомлены о жизни коллектива депо. Знали, что люди иногда круглосуточно не покидают цехов, ремонтируя разбитые паровозы. Это была тяжелая, сложная, но очень необходимая работа. Мы прислушивались к разговорам рабочих. В клубе или возле своих жилищ они беседовали о преодолении разрухи на транспорте, о том, что встают из руин донецкие шахты, выдавая уголь на-гора́. Машинисты, возвращаясь из рейсов, рассказывали о том, что стали в строй заводы Краматорска, Дружковки, Юзовки, Горловки. По ночам край неба освещали зарницы – это давали знать о себе донецкие домны и мартены, уже поднявшиеся из руин. Везде кипел напряженный труд.

С тревогой и волнением толковали железнодорожники о своих делах: ведь разрушено немало участков пути, на отрезке Славянск – Лозовая взорваны все мосты, не везде восстановлены гидроколонки, ненадежная связь, а главное – мало паровозов и вагонов. Потому коммунисты и комсомольцы, профсоюзные активисты депо в свободное время обходили дома железнодорожников, агитировали рабочих помочь срочно отремонтировать паровоз или выгрузить уголь из эшелона. В выходные дни люди с песнями шли на воскресники.

Так и росли мы, дети железнодорожного поселка, совмещая учебу в школе с работой на узле. Но стремились мы к одному: быстрее вырасти и стать такими же, как взрослые, – умелыми мастеровыми – слесарями, котельщиками, кузнецами и, конечно, машинистами. Я мечтал поступить в школу фабрично-заводского ученичества, созданную на нашем узле в 1921 году. Она находилась в большом доме, конфискованном у купца Голосняка. Вначале здесь вместо парт стояли длинные скамейки, а стол преподавателя помещался на пороге, точнее, посредине двух смежных комнат – классов. Учащиеся держали книги и тетради на коленях, к слесарным тискам выстраивались очереди.

Когда я закончил школу-семилетку, наше ФЗУ стало уже самым оборудованным, хорошо организованным учебным заведением, имевшим производственные мастерские, столовую, общежитие, даже сад и подсобное хозяйство. Вскоре был построен еще один большой корпус, где разместились аудитории, технические кабинеты, спортивный зал, не забыли также и о жилых домах для преподавателей и инструкторов. Возник настоящий учебный городок. Партийные работники, руководители дороги понимали, как необходима эта школа. Транспорту были очень нужны квалифицированные кадры: следовало дать путевку в жизнь сотням юношей и девушек, прежде всего – детям транспортников, с детства мечтавшим о железной дороге.

Каждый поступающий проходил конкурс. А он был немалый. Мне, например, в первый раз не повезло. В канцелярии школы сообщили:

– Заявлений у нас больше, чем мест. Твой отец плотник, вот и учись у него.

А как же с моей мечтой? Я с детства хотел стать машинистом. Но даже для того, чтобы быть квалифицированным слесарем, надо закончить ФЗУ.

Почти год старательно готовился к поступлению, штудировал учебники, техническую литературу. И вот она, победа: осенью 1926 года я впервые в жизни стоял у слесарного верстака.

– Устал? – спросил инструктор Василий Яковлевич Марапулец, когда я прекратил работу, чтобы немного отдохнуть. И умелый наставник дал совет, запомнившийся на всю жизнь.

– Учись правильно действовать инструментом: молоток держи свободно, легко, как птицу, чтобы не выпорхнула и чтобы не раздавить в руке…

Жадные к науке и работе, мы быстро осваивали опыт, отрабатывали точность движений, изучали тонкости слесарного дела.

– Смелее, ребята, – подбадривал инструктор Павел Иосифович Гулько, когда мы в чем-то сомневались или действовали неуверенно. – Умение и смекалка сами не приходят, их надо добыть в труде, в ежедневной, упорной учебе…

Деловыми, разумными советами помогал нам весь преподавательский коллектив. Мы искренне уважали и любили наставников за их доброжелательность, умение привить любовь к рабочей профессии. И эти талантливые педагоги отлично выполняли нелегкую задачу воспитания молодой смены.

На первом курсе мы учились делать инструменты – ключи, кронциркули, микрометрические винты и другое. Однажды я показал Павлу Иосифовичу французский ключ, который изготовил самостоятельно за восемь часов вместо двенадцати, как предусматривалось программой.

– Вот и стал ты слесарем, – положив руку мне на плечо, сказал инструктор. – Пора тебе, друг, на ремонтную канаву.

Наша школа имела в депо свое отделение. Там учащиеся под руководством инструкторов выполняли подъемочный ремонт паровозов. Это была весомая помощь коллективу депо. К тому же будущие ремонтники здесь совершенствовали свое слесарное мастерство. В то время я уже умел хорошо шабрить подшипники паровозов, и потому получил направление в буксовую бригаду.

Вспоминаю, с какой гордостью и волнением ходил я в депо вместе с рабочими, которые жили на нашей улице. Шел как равный среди равных. Мы обсуждали наши деповские дела. Бывало, кто-нибудь, улыбаясь, слегка толкнув меня, интересовался:

– Ну как, не соленый он, слесарный хлебушко?

Окончен теоретический курс. Иногда говорят, что теория – дело не очень интересное, скучное – расчеты, формулы… Но ее преподавал нам начальник школы Антон Алексеевич Демич, материал излагал интересно, с большим знанием и умением. На его уроках мы с любовью изучали конструкцию паровозов, тяговую силу, систему парообразования. Иначе нельзя: тот, кто готовился быть машинистом, должен знать паровоз до винтика. Целыми ночами иногда просиживал над схемами, чертежами, учебниками.

Заметив, что я очень увлекся изучением паровоза, Антон Алексеевич однажды спросил: «Ну как, интересно?» И тут же начал объяснять наиболее непонятные теоретические положения и формулы. Но нас, надо сказать, увлекали не только паровозы. Учащиеся интересовались и всеми переменами, событиями в стране.

Время было сложное. Тысячи задач решала тогда молодая Советская республика, напрягала все силы, чтобы восстановить народное хозяйство, ликвидировать разруху, залечить раны войны. Под руководством партийных и комсомольских организаций трудились мы, не жалея сил и времени. Вокруг кипела общественная и производственная деятельность народных масс. Наиболее способные, преданные своему делу труженики – слесари, токари, сталевары, ранее честно выполнявшие свои обязанности, теперь возглавили предприятия, партийные и советские органы. Они имели в большинстве случаев опыт комиссаров, ревкомовцев, руководителей революционного подполья, командирской службы в Красной Армии. Но условия мирного строительства социализма требовали совершенствования методов руководства. На помощь пришла рабочая солидарность, сплоченность, которая воспитывалась годами в непримиримой классовой борьбе. Новые руководители получали широкую, энергичную и массовую поддержку со стороны товарищей-производственников, и прежде всего коммунистов.

Вожаком рабочей молодежи был комсомол. В его ряды я поступил еще в 1925 году, будучи учеником школы ФЗУ, где была большая, дружная комсомольская организация. В задымленных цехах, учебных лабораториях комсомол направлял горячих, иногда легкомысленных, ребят к главной цели – учиться, осваивать производственный опыт. А по вечерам мы выпускали нашу задиристую, зубастую стенгазету.

Вскоре пришлось мне стать бригадиром буксовой, потом дышловой ученической бригады, познакомиться с котельным, арматурным делом. А в 1929 году партийная организация депо приняла меня кандидатом в члены партии. Через полгода я стал членом ленинской партии.

Великое и памятное событие! Вспоминаю, с каким волнением держал я красную книжечку. Тогда же и поклялся жить и работать так, чтобы всегда иметь право называться коммунистом.

В том же году окончил учебу в ФЗУ. Меня назначили помощником машиниста на маневровый паровоз. Это был старенький, неказистый локомотив серии «ОВ», ветеран нашего транспорта. Его конструкция отвечала всем требованиям восьмидесятых годов минувшего столетия. В отношении мощности, надежности он был тогда одним из лучших. Да о чем говорить, «овечка», как любя назвали машину железнодорожники, потрудилась славно. Она оказалась очень выносливой, настоящим «механическим долгожителем». В большинстве эти машины составляли паровозный парк русских железных дорог начала XX столетия. «Овечки» вынесли на себе и всю тяжесть первой мировой войны. Они водили военные эшелоны, бронепоезда в годы революции и гражданской войны. Правда, незадолго перед революцией в поездном парке появились паровозы серии «Щ», которые в шутку назывались «щуками». Они были более мощными, однако капризными, с малоэффективным парообразованием, с недостатками в конструкции механизма движения.

Пройдут десятки лет, на железные дороги придут другие машины – мощные электровозы и тепловозы. Но каждый старый паровозник будет посматривать на «овечку» с уважением, встретив ее где-то на подъездных путях сахарного или консервного завода. И у меня становится теплее на душе при встрече с добрым другом…

Я, помощник машиниста, был обязан держать топку в должном режиме, не допуская прогаров, следить за водопробными краниками, водомерным стеклом, инжекторами, манометром. Во время перерыва в работе укреплял дышловые клинья, смазывал подшипники и буксы. Но и в конце дежурства хлопот было немало – и котел хорошо протереть тряпкой, чтобы на его поверхности не осталось следов масла, подтеков, набрать воды в тендер, уложить инструменты. Но все эти трудности – ничто в сравнении с той радостью, которую ощущаешь от колебания под ногами паровозной контрбудки, горячего дыхания топки, когда выполняешь команды машиниста, видишь на его лице молчаливое одобрение своих действий.

Вскоре меня перевели на поездной паровоз.

…Бурный рост народного хозяйства требовал от железнодорожников ускорения перевозок. Особенно отсталым был паровозный парк. Большой вред приносила обезличка. Бригады не закреплялись за паровозами, а ездили на разных машинах. Это вызывало небрежное отношение к технике отдельных паровозников. Поэтому машины часто выходили из строя.

Мы, коммунисты и комсомольцы, стремились работать в бригадах, имеющих стабильный состав, как могли устраняли неисправности машин, упорно совершенствовали свое мастерство, по зову партии шли на учебу.

Закончив подготовительные курсы, я поступил в Днепропетровский институт инженеров транспорта. Но политическая ситуация на Дальнем Востоке была напряженной. В 1931—1932 годах японские империалисты оккупировали Маньчжурию. Возникла угроза войны. Нашей стране надо было укреплять свои дальневосточные границы, повышать обороноспособность Красной Армии. Именно тогда в Днепропетровский обком партии вызвали группу наших студентов-коммунистов и комсомольцев. Принял нас первый секретарь обкома М. Хатаевич.