Текст книги "Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый"

Автор книги: Петр Алешкин

Соавторы: Юрий Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

В Тюменской губернии в январе 1922 г. в ходе проведения 14 сессий ревтрибунала только за три дня были приговорены к принудительным работам 760 крестьян. Подобные явления не были особенностью только Тюменской губернии. В Томской области ревтрибунал выносил решения о конфискации имущества неплательщиков[565]565
  См.: Там же. С. 564, 565.


[Закрыть]. Выездные сессии ревтрибунала и нарсуда против неплательщиков продналога осенью 1921 г. и зимой 1922 г. практиковались повсеместно по стране. Принудительные и репрессивные меры при взимании продналога осуществлялись при помощи вооруженных отрядов. Отмечалось, что успешное выполнение продналога происходило в местах расположения воинских частей. Власти закрывали и опечатывали мельницы до выполнения продналога. Неплательщики продналога подвергались арестам. Ходатайства о снижении налога не принимались. В Одоевском уезде Тульской губернии в деревнях Драково, Надеждино, Братьково начальник уездной милиции, он же начальник продотряда Брызгалович и уездный продработник Игнатов избивали председателей исполкомов, крестьян, пьянствовали и собирали для себя продукты. В деревне Братьково крестьяне, собравшиеся на сход, были загнаны в сарай и избиты плетьми[566]566
  См.: Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т.1. С. 560, 565, 677, 703.


[Закрыть].

Величина продналога, как и ранее продразверстка, часто не соответствовала реальным возможностям крестьян: приоритет заключался в потребности получения продовольствия любой ценой. Именно этим обстоятельством можно объяснить заметный разрыв между заданиями и их реальным выполнением. Сбор продналога в 1921 г. не соответствовал плану. Так, в Тамбовской губернии за весь 1921 г. собрали лишь 60% хлеба[567]567
  См.: Там же. С. 556.


[Закрыть]. Административная система продемонстрировала собственную неэффективность и затратность: в Гжельском уезде Тверской губернии работали одновременно работали 4 местных нарсуда, 2 сессии губсовнарсуда и сессия ревтрибунала. Но план по налогу так и не был выполнен – причина заключалась в объективной факторе – неурожае. Крестьяне были вынуждены покупать хлеб на базаре для выполнения налога. В Тверской губернии осенью 1922 г. были отданы под суд 1085 человек за неуплату налога, административные взыскания наложены на 232[568]568
  См.: Там же. С. 705, 706, 712.


[Закрыть]. В 1922 г. только в Вятской губернии были арестованы 8 968 человек, в Нижегородской – 6 642, в Северо—Двинской – 5 415, в Орловской – 2 171, в Рязанской – 1 699 человек. Отданы под суд 1 085 неплательщиков в Тверской губернии, в Воронежской – 1 010[569]569
  См.: Там же. С. 48.


[Закрыть].

Недовольство крестьян находило свое конкретное выражение в специфических крестьянских формах сопротивления. Одной из таких форм пассивного протеста крестьян являлось сокрытие пашни (посевной площади) и скота, поскольку размер налога зависел от количества пашни на едока, обеспеченности скотом и урожайности. Сокрытие пашни и скота было массовым явлением и составляло от 10 до 20% пашни и до 50% – скота[570]570
  См.: Там же. С. 50.


[Закрыть]. В борьбе с этим явлением Советское государство еще более усилило налоговый пресс и ужесточило административно—репрессивные меры воздействия. Власти пытались проводить выявление и учет фактических посевов. За скрытую пашню взыскивался штраф в двукратном размере от причитавшегося за эту площадь продналога, а виновные в сокрытии посева и скота привлекались к судебной ответственности.

Сбор продналога за скрытую от учета землю порождал в первую очередь недовольство бедняков. Сокрытие от учета пашни осуществлялось беднейшим крестьянством, семьями красноармейцев, вынужденных идти на этот шаг из-за разорения хозяйств в период Гражданской войны: нечем и неначем было засеять поля. Однако план продналога устанавливался по наличию фактической земли, вне зависимости от того, сколько крестьянин мог засеять (не учитывалось наличие семенного материала, рабочего скота, инвентаря). Крестьяне—бедняки, не имея возможности заплатить продналог, продавали семенной материал и сельхозинвентарь, скот, чтобы оплатить налог. Для оплаты масляного налога покупали на базаре масло. В результате после уплаты налога беднота оставалась без хлеба и необходимых продуктов. В посевную кампанию крестьяне, за отсутствием лошадей, запрягали коров, сами запрягались вместе с женами, детьми в плуги, бороны. Чтобы сдать налог, нередко приходилось выстаивать очереди в заготконторах. Политика власти заставляла бедноту наниматься к кулакам или бросать хозяйство и уезжать в город на поиски работы и заработка. Кулак имел возможность добыть фиктивные квитанции об уплате продналога: взяточничество среди продработников получило широкие размеры.

На основе постановления IX Всероссийского съезда Советов 17 марта 1922 г. был принят декрет ВЦИК и СНК РСФСР «Об едином натуральном налоге на продукты сельского хозяйства на 1922/1923 г.» Новый налог отличался от предыдущего следующими особенностями: устанавливался единый натуральный налог, определялась единая весовая мера начисления налога (пуд ржи или пуд пшеницы в зависимости от района распространения той или иной культуры), вводился дополнительный признак для характеристики хозяйства – обеспеченность скотом. Таким образом, налог с каждого отдельного хозяйства начислялся в зависимости от сочетания следующих трех показателей: количества пашни на едока, обеспеченности скотом и урожайности (определялись 11 разрядов урожайности). Уплата налога могла производиться различными видами сельхозпродукции по устанавливавшимся эквивалентам к основной весовой мере исчисления налога – пуду ржи или пшеницы[571]571
  См.: Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1922. №25. С. 184.


[Закрыть]. Декретом СНК РСФСР от 8 июня 1922 г. устанавливался на особых основаниях единый натуральный налог в скотоводческих районах. Этот налог исчислялся в мясных единицах по количеству голов скота всех видов, за исключением молодняка. В качестве единицы обложения принималась голова крупного рогатого скота, отдельные виды скота пересчитывались на основе соответствующих эквивалентов. Ставки налога дифференцировались в зависимости от обеспеченности хозяйства скотом (пять групп). Необлагаемый минимум был установлен в пять голов крупного рогатого скота[572]572
  См.: Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1922. №40. С. 463.


[Закрыть].

Напряженная социальная обстановка заставила Советское государство частично вернуться к обещаниям, зафиксированным в Декрете о земле 1917 г. Постановление IX Всероссийского съезда Советов вернуло возможность свободного выбора форм землепользования: товарищеского, общинного, отрубного, хуторского или смешанного. Регламентировалась система землепользования. Весной—летом 1922 г. появился ряд законов и постановлений советской власти в области землепользования: Закон о трудовом землепользовании (постановление 3—й сессии ВЦИК IX созыва от 22 мая 1922 г.), «О порядке рассмотрения земельных споров» (постановление 3—й сессии ВЦИК IX созыва от 24 мая), «По вопросу о кодексе земельных законов» (постановление 3—й сессии ВЦИК IX созыва от 25 мая), «О порядке введения в действие в автономных дружественных и договорных республиках РСФСР основного закона о трудовом землепользовании и дополнительного к нему закона о порядке рассмотрения земельных споров» (постановление президиума ВЦИК от 20 июля 1922 г.).

Осенью 1922 г. положения указанных законов были включены в принятый 30 октября 1922 г. 4—й сессией ВЦИК IX созыва Земельный кодекс, который вводился в действие с 1 декабря. Новое советское земельное законодательство в определенной мере можно рассматривать как уступку, в духе нэпа, крестьянским требованиям. При этом основополагающим принципом советской земельной политики объявлялась национализация земли – крестьянство так и не дождалось обещанной социализации. Суть основных положений земельного законодательства сводилась к следующему: категорически запрещались всякие сделки с землей – купля, продажа, завещание, дарение, залог. Право на землепользование давал только труд. Пока члены хозяйства занимались обработкой земли, соответствующий участок оставался в их постоянном и непрерывном пользовании. В земельном законодательстве закреплялся принцип свободы выбора крестьянским населением форм и порядка землепользования. Управление земельными делами возлагалось на общину, которая получала право юридического лица. Она отвечала перед государством за правильное и целесообразное использование земельных угодий, а Советы и земельные органы проводили все мероприятия в области поземельных отношений только с согласия и через общины. Была упорядочена система переделов. Разрешалась трудовая аренда земли, но при этом запрещалась аренда такого количества земли, которое арендатор не мог обработать силами своего хозяйства. Допускалось применение наемного труда в крестьянских хозяйствах при неуклонном исполнении законов об охране и нормировании труда. Поощрялись коллективные формы хозяйства (товарищества по обработке земли, сельскохозяйственные коммуны, артели), которым государство предоставляло ряд льгот[573]573
  См.: Сборник документов по земельному законодательству СССР и РСФСР. М, 1954. С. 140—145, 148—179.


[Закрыть].

Допущение капитализма в экономической сфере сопровождалось одновременным ужесточением политической системы. Ленин добивался, чтобы Советское государство ограничивало, контролировало, карало попытки капитализма выйти за установленные рамки государственного капитализма. Требовалось усилить репрессии против политических врагов Советской власти в наиболее быстром и революционно—целесообразном порядке, с обязательной постановкой ряда образцовых процессов в Москве и других центрах страны, воздействием на судей и членов ревтрибуналов через партию для усиления репрессий[574]574
  См.: Ленин В. И. О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 396, 397.


[Закрыть]. Примечательно, что ревтрибуналы были ликвидированы лишь 11 ноября 1922 г. в соответствии с новым Положением о судопроизводстве РСФСР. Были произведены массовые аресты членов партии левых эсеров. 8 июня – 7 августа 1922 г. в Москве состоялся первый политический процесс в России после революции – открытый суд над членами партии эсеров. 12 человек из 34 подсудимых были приговорены Верховным трибуналом ВЦИК к высшей мере наказания (А. Р. Гоц, Д. Д. Донской, М. Я. Гендельман, Е. М. Тимофеев и др.). Им вменялась в вину организация заговоров и восстаний против Советской власти, поддержка иностранной интервенции, «убийства рабочих вождей». Часть подсудимых была присуждена к изоляции на сроки от двух до десяти лет. Ряд «раскаявшихся» был освобожден от наказания. Исполнение приговора для смертников было отложено, они оказались политическими заложниками: власти объявили, что приговор будет приведен в действие, если эсеры применят вооруженные методы борьбы против Советской власти[575]575
  См.: Партия социалистов—революционеров. Документы и материалы. Т. 3. Ч. 2. С. 27; Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 1. С. 777. В январе 1924 г. смертные приговоры были заменены 5—летним тюремным заключением и последующей ссылкой.


[Закрыть].

Ленин добивался обоснования и легитимации понятия «террор» в уголовном законодательстве посредством положения, мотивирующего суть, обоснование террора и его необходимость. Требовалось определить понятие террора как можно шире, чтобы применить революционное нормотворчество на практике – карать высшей мерой наказания, лишением свободы или высылкой за границу[576]576
  См.: Ленин В. И. Дополнения к проекту вводного закона к уголовному кодексу РСФСР и письма Д. И. Курскому // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 190.


[Закрыть]. В гражданском законодательстве требовалось решительно расширить возможность вмешательства государства в гражданские отношения[577]577
  См.: Ленин В. И. Письмо Д. И. Курскому с замечаниями на проект гражданского кодекса // Там же. Т. 44. С. 412.


[Закрыть].

Хотя эксперимент с военным коммунизмом как формой непосредственного перехода к новому обществу закончился неудачей, но стратегические партийные установки остались прежними. Всех большевистских руководителей (несмотря на тактические разногласия) объединяло восприятие понятия «социализм» как альтернативного «капитализму» способа организации общества. При всех различиях во взглядах все они были членами правящей партии, поставившей задачу построения социалистического общества. Социализм для них означал справедливое и гуманное общество, а суть его становилась скорее воплощением моралистской идеи, чем реальной институционной или экономической программы. Социализм обозначал также конкретную социальную формацию в антитезе «социалистическое общество» – «капиталистическое общество». Вера в идеи социализма являлась основой мировоззрения партийцев. Идеалы социализма они могли понимать по—разному, но всех их объединяла убежденность в том, что история движется по пути замены капитализма социализмом. Требовалась разработка теоретических основ перехода к социализму, в первую очередь, – в области экономики, хозяйственного механизма.

Подтверждением приведенных оценок может служить дискуссия между двумя видными партийными теоретиками – Е. А. Преображенским и Н. И. Бухариным, которая имела место в первые годы после отказа от военного коммунизма.

Первоначальное социалистическое накопление: проект Преображенского. Основой теоретических построений Преображенского являлась антитеза «капитализм – социализм». В этом понимании социализм как самая справедливая и гуманная система не просто альтернативен капитализму, но «выше» него. Таким образом, социализм приобретал смысл кульминационной точки истории, конечного итога развития человеческого общества. Социализм ассоциировался лишь с государственной формой, все другие подлежали устранению (идея Преображенского о несовместимости социализма с любой формой частной собственности получила впоследствии широкое распространение). Преображенский выдвинул идею о замене понятия нэпа термином «политика социалистического накопления», аргументируя свой тезис отсутствием необходимости противопоставлять нэп «старой» экономической политике военного коммунизма, принадлежащей прошлому.

В модели социализма, созданной Преображенским, по существу не нашлось места индивидуальному крестьянскому хозяйству. Все «досоциалистические формы» должны были, по схеме Преображенского, внести вклад в индустриализацию страны, а затем, когда государственный уклад станет по своей экономической мощи недосягаемым, уйти с исторической сцены. Тогда уже социализм сумеет обеспечить свое поступательное развитие собственными государственными накоплениями – на все это отводилось несколько десятилетий.

Для осмысления динамики советского хозяйства Преображенский предпринял сравнение начальных ее шагов с началом капиталистического способа производства. Однако Преображенский был подвергнут резкой критике за «чудовищную аналогию» (термин Бухарина) с другой стороны: сопоставление «эпохи грабежа и кровавого насилия», с которой начинался капитализм, с эпохой становления гуманного социалистического общества, объявлявшего такие методы неприемлемыми, не укладывалось в сознании правоверных партийцев[578]578
  На заре капитализма процесс первоначального накопления протекал чрезвычайно болезненно, сопровождался величайшими бедствиями для трудящихся масс, порождая острейшие социальные кризисы. Однако методы «великого перелома», сплошной коллективизации начала 1930—х гг. превзошли многие самые кровавые аналоги прошлых эпох.


[Закрыть]. В приведенном сравнении Преображенского отмечены элементы сходства, но несравненно больше различий. Капитализм имел возможность «пробежать» свой период первоначального накопления еще в период господства абсолютизма в политике, простого товарного производства и феодально—крепостнических отношений в области хозяйства[579]579
  См.: Преображенский Е. А. Основной закон социалистического накопления // Преображенский Е. А., Бухарин Н. И. Пути развития: дискуссии 20—х годов. Л., 1990. С. 55.


[Закрыть]. Торговый капитал развивался в недрах феодального общества, первые капиталистические предприятия могли функционировать, не вступая в непримиримое противоречие с существующим политическим строем и формами собственности. Комплекс же государственного советского производства появился в результате прорыва старой системы по всем направлениям – в результате социальной революции. Этот факт имел для Преображенского определяющее значение в понимании не только генезиса нового общества, но и всего последующего его строительства. Национализацией того, что было накоплено капитализмом, не только не заканчивался период первоначального социалистического накопления, а наоборот. Период такого накопления, по Преображенскому, мог развернуться только после завоевания власти и акта социализации важнейших отраслей хозяйства[580]580
  См.: Преображенский Е. А. Основной закон социалистического накопления. С. 59.


[Закрыть].

Можно ли вообще говорить о первоначальном социалистическом накоплении по аналогии с первоначальным капиталистическим накоплением? Последнее начиналось до капиталистического производства, тогда как первое должно происходить одновременно с началом перехода к социалистическому производству и одновременно с накоплением в самом социалистическом комплексе. Преображенский полагал, что метод аналогии можно использовать в условном смысле: экономическая сущность первоначального социалистического накопления по отношению к социалистическому производству такова же, как и первоначального капиталистического накопления по отношению к капиталистическому производству. Первоначальное капиталистическое накопление на основе торгового капитализма предшествует капиталистическому производству, однако весь период первоначального накопления охватывает также первоначальный период развития капиталистической промышленности.

Отличие первоначального социалистического накопления от социалистического накопления имело для Преображенского принципиальное значение. Социалистическим накоплением он называл присоединение к основному капиталу производства прибавочного продукта, который не идет на добавочное распределение среди субъектов социалистического производства и социалистического государства, а служит для расширенного воспроизводства[581]581
  См.: Там же. С. 60.


[Закрыть]. Под первоначальным социалистическим накоплением подразумевалось накопление в руках государства материальных ресурсов главным образом из источников, лежащих вне комплекса государственного хозяйства. Однако это накопление также носило характер предварительного накопления средств для социалистического хозяйства и этой цели было подчинено. Преобладало накопление за счет негосударственных источников. Поэтому весь этап становления переходного советского хозяйства Преображенский относил к периоду первоначального, или предварительного, социалистического накопления. Этот период в понимании Преображенского имел свои особенные черты и особенные законы.

Накопление капитала из колониальных источников для советской системы было невозможно. Но обложение несоциалистических форм, считал Преображенский, не только имеет место в период первоначального социалистического накопления, – оно должно играть решающую роль в таких крестьянских странах, как Россия, так как источники необходимых средств сосредоточены прежде всего в «досоциалистических формах». В период социалистического накопления, утверждал Преображенский, государственное хозяйство не может обойтись без эксплуатации мелкого производства, без экспроприации части прибавочного продукта деревни[582]582
  См.: Преображенский Е. А. Основной закон социалистического накопления. С. 65.


[Закрыть]. Преображенский настаивал на том, что в период первоначального накопления необходимо максимально использовать источники досоциалистических форм хозяйства. Пробежать быстрей этот период, поскорей достигнуть момента, когда социалистическая система развернет свои преимущества в сравнении с капитализмом, – это был вопрос, в оценке Преображенского, жизни и смерти для советского государства, иначе пришлось бы долго ожидать восстановления промышленности даже в дореволюционных размерах, если опираться только на прибавочный продукт самой промышленности.

Мысль о том, что социалистическое хозяйство может развиваться самостоятельно, не затрагивая ресурсов мелкобуржуазного, в том числе крестьянского хозяйства, воспринималась Преображенским как реакционная мелкобуржуазная утопия. Задачу социалистического государства он видел не в том, чтобы получать с мелкобуржуазных производителей меньше, чем получал капитализм, а в том, чтобы иметь больше из еще большего дохода, который будет обеспечен мелкому производству рационализацией всего, в том числе мелкого, хозяйства страны. Процесс расширения и укрепления государственного хозяйства немыслим без участия частного, в том числе крестьянского хозяйства (включая среднекрестьянское). В этой связи перестройка всей технической базы, по Преображенскому, должна ложиться не только на плечи нескольких миллионов рабочих, но проходить при участии двух десятков миллионов крестьянских хозяйств[583]583
  См.: Преображенский Е. А. Еще раз о социалистическом накоплении (ответ тов. Бухарину) // Вестник Коммунистической академии. 1925. Кн. 11. С. 224.


[Закрыть].

Преображенский подвергался критике за использование терминов «эксплуатация», «колонии», «неэквивалентность обмена», несовместимых, по мнению многих «праведных марксистов», с новым строем социализма. Социалистический сектор и «досоциалистические формы» рассматривались Преображенским в состоянии борьбы, в ходе которой происходит «пожирание» последних. Отношения между государственным сектором (передовым, прогрессивным) и «пожираемыми» (архаичными) формами, прежде всего крестьянством, уподоблялись отношениям, которые традиционно складывались между капиталистическими метрополиями и их колониями. Оппонируя своим критикам (Бухарину в особенности), Преображенский разъяснял свой подход в вопросе о колониях ссылкой на бывшие колонии капиталистических стран. Не крестьянское хозяйство оказывается в положении колоний, утверждал Преображенский, а все колонии оказываются в положении крестьянского хозяйства, так как структура того и другого одинакова, то есть экономически отсталая. Употребление другого термина – «эксплуатация», за который критиковался Преображенский, объяснялось отражением неэквивалентности обмена, основанного на активном балансе при обмене продукции на стороне государственного хозяйства, то есть «эксплуатацией» социалистической системой хозяйства досоциалистических форм («перекачка» средств через механизм неэквивалентного обмена). Оно трактовалось как реальное взаимодействие систем хозяйства, представленных классами рабочих и крестьян[584]584
  См.: Преображенский Е. А. Еще раз о социалистическом накоплении (ответ тов. Бухарину) // Вестник Коммунистической академии. 1925. Кн. 11. С. 228. Напрашивается своеобразная аналогия: главный критик Преображенского – Бухарин – позднее сам будет подвергнут недобросовестной трактовке и остракизму в отношении логунга «обогащайтесь».


[Закрыть]. В аргументации критиков смешивалась политическая (классовая) и экономическая интерпретация.

В ответ на критику Преображенский заявлял: дело не в терминах – придумайте другие. Главное не путать отношения между классами и отношения между системами хозяйства. В этом смысле «эксплуатация» социалистической формой досоциалистических форм Преображенским не отождествлялась с «эксплуатацией» пролетариатом крестьянства. Советское общество, подчеркивал Преображенский – это система равновесия, которая зависит от взаимоотношений пролетариата с крестьянством. «Эксплуатация» мелкого производства не предполагала обязательной эксплуатации пролетариатом мелких производителей. Но увеличение государственных расходов на фонд накопления и государственный аппарат должно было, подчеркивал Преображенский, восполняться в том числе за счет мелких производителей, крестьян. Он отмечал: крестьянское хозяйство – не колония государственной промышленности, а участник расширенного социалистического воспроизводства; рабочий не эксплуататор крестьянства, а участник в накоплении на развитие воспроизводства всего общества в целом[585]585
  См.: Преображенский Е. А. Еще раз о социалистическом накоплении (ответ тов. Бухарину). С. 226, 227; Преображенский Е. А. Маркс и Ленин: Доклад в Коммунистической академии 24 января 1925 г. // Вестник Коммунистической академии. 1925. Кн. 11. С. 11.


[Закрыть]. Несомненно, Преображенский неоднократно и неудачно употреблял некоторые термины, порой неправомерно отождествлял понятия «первоначальное социалистическое накопление» и «социалистическое накопление» – это можно объяснить тем, что он так и не избавился от влияния прежних собственных военно—коммунистических идей, которые ранее активно пропагандировал (в «Азбуке коммунизма», например). Военно—коммунистическая идея насилия как прогресса заложена в самой природе модели первоначального социалистического накопления.

Преображенский отвергал обвинения в свой адрес по поводу того, что он призывал выкачивать с деревни как можно больше, выдвигая лозунг «бери больше с крестьянина». Его позиция выражалась в следующих формулировках: проблема «бери или дай» принудительно поставлена сложившимися на практике пропорциями развития, а именно тем обстоятельством, что система, существующая в капиталистическом окружении, может бороться за существование лишь путем быстрого развития социалистических форм производства. В таких условиях для расширенного воспроизводства с каждым годом потребуется все возрастающее количество прибавочного продукта в виде материальных средств производства. Эти ценности могли быть получены из источников только внутри страны, особенно из прибавочного продукта крестьянского хозяйства.

Казуистика проявилась в положении Преображенского: обложение класса сельских кулаков, пользующихся наемным трудом, по его обоснованию, означало накопление за счет батрацкого труда деревни. Поскольку социалистическое государство, отмечал Преображенский, облагает торговцев, скупщиков, капиталистов и кулаков, получающих отчасти свои доходы от крестьянства, ведущего самостоятельное хозяйство, государство получало здесь накопление за счет крестьянского хозяйства, причем указанные субъекты представляли из себя, с одной стороны, аккумуляторов капиталистического накопления, с другой стороны – передаточную инстанцию на одном из направлений социалистического накопления.

Особый интерес представляют размышления Преображенского по поводу эквивалентности обмена между государственным хозяйством и несоциалистической средой. Постепенное преодоление неэквивалентного обмена предполагало приближение уровня производительных сил к уровню передовых капиталистических стран. Рассматривая неэквивалентный обмен как налог на все хозяйство в пользу реконструкции, Преображенский не отрицал, что от неэквивалентного обмена страдает крестьянство, но при этом подчеркивал: более всего – зажиточное крестьянство. При наличии разрыва мировых промышленных цен и внутренних (внутренние гораздо выше мировых) хозяйственное развитие, обеспечивающее расширенное воспроизводство в государственном секторе, не представлялось Преображенскому без неэквивалентного обмена с секторами частного производства[586]586
  См.: Преображенский Е. А. Основной закон социалистического накопления. С. 80; Преображенский Е. А. Хозяйственное равновесие в системе СССР // Вестник Коммунистической академии. 1927. Кн. 22. С. 26, 27, 70.


[Закрыть].

Социалистическое накопление, утверждал Преображенский, не может угрожать разрывом с крестьянством: успешное накопление не приведет к разрыву с крестьянством, так как от перепроизводства выигрывает как раз покупатель, а не производитель. Разрыв с крестьянством на практике возникает вследствие товарного голода[587]587
  Товарный голод – своеобразное проявление структурного кризиса в экономике.


[Закрыть], а товарный голод является следствием недостаточного накопления. Вопрос об эквивалентном обмене с крестьянским хозяйством воспринимался Преображенским практической утопией и теоретической ошибкой: не могло быть эквивалентного обмена в условиях, когда одна система развивалась за счет вытеснения другой. Возможность эквивалентного обмена Преображенский рассматривал как некий налог в пользу мелкого производства[588]588
  См.: Преображенский Е. А. Закон ценности в советском хозяйстве: Доклад в Коммунистической академии 21 января 1926 г. // Вестник Коммунистической академии. 1926. №15. С. 251, 253—254.


[Закрыть].

Развитие товарности крестьянского хозяйства увеличивало размеры экспорта. Продукция промышленности страны в общем объеме экспорта играла традиционно меньшую роль, чем экспорт продуктов сельского хозяйства. Увеличение возможностей социалистического накопления основывалось на доходе крестьянского хозяйства. Чем больше экспорт продуктов деревни, тем больше экономическая зависимость последней от государства, связывающего крестьянское хозяйство с внешним рынком. Монополия внешней торговли не только ставит в зависимость мелкое производство от государства в реализации излишков, подставляя его, по терминологии Преображенского, под насос социалистического накопления, но является важным инструментом для получения добавочной прибыли на внешнем рынке[589]589
  См.: Преображенский Е. А. Основной закон социалистического накопления. С. 82, 84.


[Закрыть].

Преображенский не считал нормальным явлением формирование цен на продукты государственной промышленности таким образом, что при обмене продукции этой промышленности на продукты частного хозяйства происходит обмен эквивалентов. Нельзя допустить, заявлял он, чтобы социалистическая система и система частнотоварного производства, включенные в одну систему национального хозяйства, могли бы существовать рядом одна с другой на основе полного экономического равновесия между ними: такое равновесие длительно существовать не может, потому что одна система должна вытеснять другую. Этот сложный вопрос решался Преображенским прямолинейно: злополучный термин «пожирание» выступал синонимом победы одной системы над другой. Динамика в данном вопросе означала одно из двух: либо капиталистическая форма вытесняет государственное хозяйство, либо социалистическая форма развивается и за счет собственного накопления, и за счет внесоциалистической среды.

Потеря темпа в развитии технико—экономической базы в период первоначального накопления определялась отсутствием средств. Их возмещение решалось усилением накопления за счет несоциалистической среды. Одним из важнейших средств такого накопления в этой схеме становился неэквивалентный обмен ценностей с внесоциалистической средой. Такой обмен с активным балансом на стороне социалистической формы устанавливался при помощи соответствующей политики цен на продукты государственной промышленности. Преображенский считал объективно необходимой политику цен, направленную на «эксплуатацию» частного хозяйства во всех его видах[590]590
  См.: Там же. С. 88, 89.


[Закрыть]. Препятствия, которые возникали на этом пути для государственного хозяйства, заключались не в недостатке экономической силы для проведения этой политики, а прежде всего в слабой покупательной способности частного хозяйства и в сравнительно медленном увеличении этой способности. Предвидя осложнения политического свойства, вытекающие из взаимоотношений рабочего класса и крестьянства в области эквивалентности обмена, Преображенский решительно отстаивал точку зрения, что эквивалентный обмен при социализации крупной промышленности является еще большей утопией, чем при господстве монополистического капитализма.

Возможность обложения крестьянства на основе соответствующей политики цен обосновывалась аргументом: главным покупателем продуктов государственной промышленности является не деревенская беднота. Преображенский сознательно избегал термина «на основе повышения цен», поскольку утверждал, что обложение не только возможно при падающих ценах, но оно должно происходить именно при падающих или неизменных ценах: при удешевлении себестоимости продуктов снижение цен происходит не на всю сумму снижения, а на меньшую, остаток же идет в фонд социалистического накопления.

Резюмируя изложенное, Преображенский отмечал: социалистическое накопление может начаться только после пролетарской революции, тогда как процесс первоначального капиталистического начинается и протекает до буржуазных революций. Россия к тому же заплатила дань в виде разрушения производительных сил в период революции и войны. Первоначальное социалистическое накопление началось не с увеличения фонда прибавочного продукта в государственном хозяйстве, а с сокращения ежегодного дефицита в этом хозяйстве. В этом виделось характерное отличие социалистического накопления по сравнению с капиталистическим. Социалистическое накопление начиналось с уровня ниже ноля. Ноль прибавочного продукта во всем государственном хозяйстве и в то же время ноль убытка – этот нулевой уровень мог показаться идеалом при переходе от периода военного коммунизма к периоду предварительного социалистического накопления[591]591
  См.: Преображенский Е. А. Основной закон социалистического накопления. С. 90, 95, 98.


[Закрыть].

Социалистическое производство вынуждено «пробежать» (термин Преображенского) длительный период накопления материальных ресурсов, в течение которого отдельное предприятие государственного хозяйства было технически не выше, а ниже, экономически не сильнее, а слабее современного капиталистического предприятия передовой буржуазной страны. Вся экономика государственного хозяйства в этот период должна быть подчинена, с одной стороны, задаче возможно быстрого накопления ресурсов, достаточных для перестройки технической базы промышленности на основе электрификации, и экономически целесообразного распределения ее по территории, с другой стороны – задаче охраны этой новой экономики от конкуренции со стороны сильной капиталистической экономики.