Текст книги "Улыбка Пол Пота"

Автор книги: Петер Фреберг Идлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Что касается пищи и питья, потребляй только то, что произведено революцией.

Никогда не играй в азартные игры.

Никогда не посягай на деньги народа. Не смей даже руку протянуть, чтобы прикоснуться к плошке риса, лекарству или чему-то, что коллективно принадлежит государству или министерствам. К рабочим и крестьянам, ко всему народу относись с огромным смирением. По отношению к врагу, к американским империалистам и их лакеям, ты должен испытывать постоянную неугасающую ненависть.

Всегда помогай народу в его трудах, делай это с любовью. Уверенно и отважно борись с каждым противником и преодолевай каждое препятствие, будь готов, не раздумывая, пожертвовать всем, даже жизнью, ради народа, ради рабочих и крестьян, ради революции и Организации.

79.

Нам кажется, что мы видим свет. Мы предвкушаем свет вдали и радуемся, что идем верным курсом. Нас много, и мы движемся к свету вдали. Мы идем медленно, но нам кажется, что темнота впереди расступается.

Это тяжелый путь. Препятствия велики и труднопреодолимы. Иногда мы возвращаемся и идем в обход. Мы идем медленно, но вдали уже виден свет.

Мы шли долго, боролись неустанно. Наш курс верен. Препятствий много, но мы движемся в правильном направлении.

Те из нас, чьи глаза острее видят в темноте, идут впереди. Большинство передвигается медленно, препятствия труднопреодолимы. Мы, идущие впереди, прокладываем дорогу, облегчая всем путь. Мы полны нетерпения, ибо давно идем в темноте и предвкушаем свет. Наш курс верен. Мы, чьи глаза острее, можем облегчить всем путь.

Мы все одинаковые, но кто-то острее видит в темноте. Мы встанем в первые ряды, ибо наши глаза острее видят в темноте. Наши глаза чуть отчетливее различают свет вдали. За нами, товарищи. Мы найдем кратчайший путь.

80.

Путешествие шведов. Двухнедельный коридор из улыбчивых и сытых людей.

Спокойных, не испытывающих страха.

Как такое возможно, без единой накладки? Пожив год-другой в современной Камбодже, я видел много доброй воли, много энтузиазма, но редко видел, чтобы что-то работало бесперебойно. Слишком бедная страна, слишком мало организационных возможностей.

А тем более тогда. После гражданской войны, в самый разгар крушения старого общества и попыток построить новое. Непроходимые дороги, отсутствие нормальной телефонной связи. Как им удалось возвести такой фасад? Как можно было сделать так, чтобы люди вдоль дорог спокойно и радостно встречали зарубежных гостей?

Тысяча километров сплошной идиллии, прямо посреди «ада на земле».

Шведы не знают, как это получилось.

Они видели то, что видели.

Но знают организаторы. Красные кхмеры, устроившие эту поездку. Где бы они сейчас ни были. И если они, конечно, еще живы.

Когда самолет со шведами и веселыми румынскими танцорами приземлился в Пномпене, гостей встретили несколько надежных партийных функционеров. Я нахожу несколько имен: Суонг Сикын, Ок Сакхун и Сок Рим.

Суонг Сикын был близким соратником министра иностранных дел Иенг Сари. Он отвечал за многие иностранные визиты.

Ок Сакхун и Сок Рим были гидами шведской делегации.

У меня на руках несколько фотографий и имен.

Это, конечно, не много, ведь прошло всего чуть больше двадцати пяти лет.

Но хоть что-то.

81.

Ок Сакхун кажется необычно высоким. Я просматриваю старые фотографии из шведской поездки. Он стоит с ними рядом, худой, немного сутулый. Рабочая кепка, повседневная одежда. Проседь в черных волосах. Из нагрудного кармана выглядывает шариковая ручка, намекая на его статус государственного служащего. И, повторюсь, высокий рост – он заметно возвышается над своими приземистыми соотечественниками.

Ок Сакхун был ключевой фигурой во время визита шведской делегации. Он ездил со шведами по стране и был их переводчиком.

Но информации о нем у меня мало. В 50-е изучал математик) в Париже и руководил там одной из первых коммунистических ячеек. На вечеринках коммунистической газеты «l’Humanite» отвечал за стенд камбоджийской литературы. Потом стал железнодорожным чиновником в Пномпене. В начале 1970-х руководил парижской канцелярией правительства Сианука в изгнании Потом был назначен ответственным за визит шведов.

Другими словами, исключительно надежный товарищ.

Но где он сегодня?

Хедда Экервальд рассказывает, что многие годы они поддерживали отношения и поздравляли друг друга с Рождеством У них была особая дружба. Он чудесный человек, – говорит она. Но в последние годы она перестала получать ответы на свои открытки, и это ее тревожит. Открытки, которые она получала от него раньше, были проштампованы во Франции.

Я пишу моим знакомым камбоджийцам в Париж. Но результаты не очень утешительные. Один из них в жизни о таком не слышал. Другой не знает, где он. Третий почти уверен, что тот вернулся в Камбоджу. Во всяком случае, в Париже он его давно не видел.

Две страны. Один человек. Кроме нескольких старых фотографий, уцепиться не за что. С чего начать?

82.

ЕДИНСТВО! РАВЕНСТВО! БРАТСТВО! КОЛЛЕКТИВИЗМ! СОЛИДАРНОСТЬ!

83.

Бесконечный лес высоких каучуковых деревьев. Лопнула даже запаска. Я вылезаю в теплую ночь.

Серебряный свет круглой луны сочится сквозь листву, бликует на светлых стволах. Между ними – одни тени. Шофер и пассажиры тихо обсуждают, что делать. Закуривают. Я возвращаюсь на несколько метров назад, туда, откуда мы приехали. Оступаюсь в глубокой колее, оставленной лесными бульдозерами и грузовиками.

В нескольких сотнях метров горит небольшой костер. Что-то мелькнуло за деревьями, слышны обрывки разговора.

Медленно летают огненосные щелкуны, словно парящие бенгальские огни, в остальном – все тихо и неподвижно. Джунгли молчат.

Чье-то лицо в лунном свете, секунда – и пропало.

84.

О новом руководстве Камбоджи никто почти ничего не знал. На переднем плане значилось несколько лиц, известных международной общественности. Принц Сианук официально возглавлял КПНЕК, победившее правительство в изгнании, но становилось все очевиднее, что реальная власть находится в руках красных кхмеров. Говорили, что ими руководит бывший депутат парламента от левой оппозиции Кхиеу Самфан.

Но за спинами Сианука и Самфана тьма сгущалась.

Красные кхмеры заявили, что страной руководит Ангка Падевуат, Революционная организация. Или, как ее часто называли, просто Организация.

Но что это за таинственная Организация? Массовое движение? Какое-то ведомство? Правительство? Свободное объединение левых интеллектуалов?

Весной 1976 года принц Сианук написал прошение об отставке с поста главы НЕФК. На деле он никак не влиял на руководство страной. С него было довольно.

Его место занял Кхиеу Самфан. Было созвано новое правительство, в рядах которого не оказалось ни одного сторонника Сианука. Оно состояло только из красных кхмеров, и руководил им ранее никому не известный человек – Пол Пот.

Сообщалось, что новый премьер-министр в прошлом работал на каучуковых плантациях, а еще раньше участвовал в движении сопротивления французской колониальной власти. Никаких его фотографий не было.

Только спустя год он снимет маску. И заодно признает, что Организация – это синоним камбоджийской коммунистической партии.

Сам Пол Пот избегал света рампы. И ему лично, и партии удалось добиться успеха благодаря секретности. В одном интервью он сказал: «Если хоть что-то можно сохранить в тайне, полпобеды за вами».

Выход Пол Пота из тени имел под собой политическую подоплеку. На этом давно настаивал Китай, главный единомышленник, поддерживавший вооруженную борьбу красных кхмеров. Китаю нужен был открытый союзник в Юго-Восточной Азии, и он хотел официального признания своей поддержки. В то же время все более напряженными становились отношения Демократической Кампучии с Вьетнамом. Пол Поту пора было завоевывать международные симпатии. А этого не достичь, оставаясь загадочным и неприступным.

85.

Черно-белая фотография в старой коробке. Мужчина и женщина на фоне какого-то дома. Им лет по пятьдесят. На окне у них за спиной цветочный горшок.

На обратной стороне от руки написано: «Ок Сакхун и Иенг Тхирит».

И рядом: «Хёгдален, 1979».

Хёгдален? Ок Сакхун в Стокгольме?

Я, можно сказать, опоздал.

86.

Для большей части населения Демократической Кампучии Пол Пот оставался анонимной фигурой. Для них существовала только Ангка, Организация. Вездесущая, всевидящая. Говорили, что у нее «столько же глазков, как у ананаса».

Организация не только упразднила религию, семью и тысячелетнюю монархию. Она заняла их место. Все было собственностью Организации. Рис и орудия земледелия, скот, дома и люди.

Городское население впервые столкнулось с Организацией во время эвакуации. Их призывали оставить весь свой скарб и вещи дома. Они вам больше не понадобятся, сказали солдаты. Организация даст вам новые.

Но куда мы идем, товарищ солдат?

Просто идите, товарищ. Организация укажет вам путь.

Важной составляющей больших собраний, регулярно проводимых во всех коммунах, была самокритика. Ничего уникального для Демократической Кампучии в этом не было. Публичное признание своих недостатков и обещание исправиться были частью марксистско-ленинского метода. Революция предполагала изменение не только общества, но и сознания. Задача самокритики – извлечь урок из своих ошибок и с помощью коллектива преодолеть оставшиеся препятствия. Самокритика практиковалась даже в шведских организациях.

В Демократической Кампучии самокритика имела иной подтекст. Организация, как утверждалось, и так уже знает все о каждом индивиде. А потому замалчивать что бы то ни было бессмысленно, – подчеркивали присутствующие на собраниях партийные функционеры.

Организация знает о твоих ошибках и промахах. Ей просто надо убедиться в том, что ты честен и готов сознаться.

87.

ПРЕДАННОСТЬ – ЭТО НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ СОБЛЮДЕНИЯ СТРОГОЙ ДИСЦИПЛИНЫ ОРГАНИЗАЦИИ: НИКАКОЙ СВОБОДЫ! НИКАКОГО ЭГОИЗМА! НИКАКОГО ИНДИВИДУАЛИЗМА!

88.

Однако для партийных функционеров Организация не была совсем безрельефной. Существовал высший слой. Ангка Лы, Высшая организация. Ядро власти, вмещавшее горстку безымянных теней. Их называли просто Бонг ти муй, Бонг ти пи – Брат номер один, Брат номер два и так далее.

Братом номер один был Пол Пот. Номер два – заместитель премьер-министра Нуон Чеа. Но не всегда. Порядок в Высшей организации иногда менялся. Не для того, чтобы отразить реальное распределение позиций, а чтобы запутать возможного противника.

Это был культ безличности. Как бы Пол Пота ни вдохновляли Иосиф Сталин, Мао Цзэдун и Ким Ир Сен, сам он не хотел символизировать революцию. Он хотел оставаться в тени. О нем не писали песен, в народе не ходило историй о его долгом революционном пути. Фотографий с его изображением почти не печатали. Не существует также подписанных им важных политических манифестов.

Заместитель премьер-министра Нуон Чеа был, если это только возможно, еще более темной лошадкой. Около двадцати лет, до самого начала 1970-х, его считали уважаемым бизнесменом. Под этой маской скрывался один из главных революционных деятелей, использовавший свои контакты для поставок оружия и снаряжения.

Личина за личиной. Путаные следы и партийные клички. Следствие многолетней беготни от тайной полиции. Сперва они прячутся в разных «проверенных домах» в Пномпене. Потом годами скрываются на базе-100, далеко в джунглях к северу от Вуасата, у дальней границы каучуковой плантации. Но, даже став лидерами Демократической Кампучии, Пол Пот и Нуон Чеа продолжали жить жизнью секретных агентов.

89.

УЧИСЬ ЗАКАЛЯТЬ СВОЙ ДУХ!

90.

USAID, государственное агентство США, отвечающее за невоенную помощь другим странам, проанализировало ситуацию в Камбодже в связи с приходом к власти красных кхмеров в апреле 1975 года:

Даже при наиболее благоприятных обстоятельствах Камбоджа в этом году едва ли сможет собрать такой урожай риса, чтобы обеспечить себя продовольствием. Если кому и надо перековать мечи на орала, чтобы не умереть с голоду, так это Камбодже. Без значительных международных поставок продовольствия и орудий производства Камбоджу ждет массовый голод, который продлится до февраля, но, возможно, и весь следующий год. Рабский труд и голод в этом году будут жестокой и неминуемой действительностью для половины населения страны. Тяжелые испытания и лишения продолжатся ближайшие два или три года, пока Камбоджа снова не сможет производить достаточно риса.

91.

Я еду на скутере в Лумпхат, бывшую столицу провинции Ратанакири на северо-восточной оконечности Камбоджи. Грунтовая латеритная дорога. Сезон дождей оставил глубокие борозды на каждом подъеме и спуске. Правильнее было бы взять кроссовый мотоцикл.

Невыносимо припекает солнце. Время от времени мне навстречу попадаются залатанные китайские грузовики, которые везут незаконно срубленный тропический лес и нещадно пылят. Я продолжаю путь в удушающем красном тумане и покрываюсь слоем ржавой пыли.

Города, который когда-то был столицей провинции, давно не существует. Большая круговая развязка заросла травой и кустарником. Водонапорная башня изрешечена снарядами. По обе стороны дороги огромные заполненные водой воронки от сброшенных бомб.

Странно, что может исчезнуть целый город. Но на самом деле ничего удивительного тут нет. Для этого достаточно атаки одного бомбардировщика В-52. Снаряды падают с большой высоты, оставляя после себя гладкий коридор. Бомбовый ковер. Все сровнено с землей.

Одной воздушной атаки хватает на участок почти в один километр в ширину и более трех километров в длину.

Это не цифры. Уничтоженный Лумпхат – это действительность. То, против чего мы выходили на улицы.

Бомбы Киссинджера. Секретные бомбы.

92.

ТОВАРИЩИ, У ВАС У ВСЕХ РАВНЫЕ ПРАВА! ТОВАРИЩИ, ВЫ НОСИТЕ ЧЕРНУЮ ОДЕЖДУ И ЧЕРНУЮ ОБУВЬ! ОРГАНИЗАЦИЯ ТОЖЕ ОДЕТА В ЧЕРНОЕ!

93.

Они приходили с разных сторон. В конце концов Пномпень был окружен, и, пока последних американцев эвакуировали на вертолетах, красные кхмеры готовились к решающему броску.

Городские жители как могли праздновали камбоджийский Новый год, который отмечают между 15 и 17 апреля. Вечером 16 апреля в темнеющем небе грохотали фейерверки и хлопушки, гремели выстрелы. Некоторые боялись прихода завоевателей, но большинство с нетерпением ждали конца войны.

Красные кхмеры по радио призывали жителей города: «Дорогие братья, сестры, рабочие, молодежь, студенты, учителя и чиновники! Пора! Освободительная армия камбоджийского народа здесь, братья! Поднимайтесь! Пора взбунтоваться и освободить Пномпень!»

Но никто не последовал их призыву. Люди праздновали Новый год и ждали.

94.

ТЕПЕРЬ, КОГДА ВЛАСТЬ В ТВОИХ РУКАХ, ТРУДИСЬ ОТВЕТСТВЕННО И В ПОЛНУЮ СИЛУ!

95.

Американская журналистка Элизабет Беккер была участницей предпоследней делегации, которую пустили в Демократическую Кампучию. Позднее она писала:

Мы шли вверх по Меконгу с Прасытом[13]13
  Тхуэн Прасыт – посол Демократической Кампучии в ООН.


[Закрыть] и вечным штабом стюартов, помощников и телохранителей, но с нами был и новый спутник – Ок Сакхун, известный в Европе интеллектуал, которого его французские друзья считали погибшим. Прасыт с гордостью представил его нам и сказал, что Ок Сакхун, скорее всего, привидение, потому что французская пресса объявила его погибшим. По мнению Прасыта, это было доказательством очевидной пропаганды, с которой режим вынужден сосуществовать.

К несчастью, Ок Сакхун походил если не на привидение, то на скелет. Глаза впали, его худоба наводила на мысли о недоедании. Ему не разрешали беседовать с нами иначе чем в присутствии переводчика, обычно Прасыта. Его, казалось, больше интересовали наши камеры, чем мы. Он улыбался больше, чем говорил. Единственный раз, когда я осталась с ним наедине, уже ближе к концу поездки, он говорил только о цветах, о том, какие они красивые и как их может недоставать. Тогда меня сбил с толку этот разговор. Теперь мне кажется, это был осторожный намек на то, что его выпустили из какого-то трудового лагеря.

Слухи о казни Ок Сакхуна ходили, однако, давно. Но они были опровергнуты еще раньше, когда он принимал шведскую делегацию, за несколько месяцев до встречи с Элизабет Беккер. По свидетельству Гуннара Бергстрёма, который виделся с ним несколько раз еще перед революцией, они разговаривали без переводчика.

Он не очень изменился, разве что похудел. И говорил он не только о цветах – обсуждал с нами политику и в первую очередь «пропаганду» против Кампучии.

Версия пропаганды №i: «Ок Сакхун казнен».

Версия пропаганды № 2: «Ок Сакхун жив».

Версия пропаганды № 3: «Ок Сакхун – скелет, рассуждающий о цветах».

96.

Они приходили с разных сторон. Молодые, решительные солдаты. Те, что с востока, – в зеленой форме, из других мест – в черной. На домах развевались белые флаги.

Как это свойственно камбоджийской политике, не обошлось без сюрреализма. Бывший государственный чиновник Хем Кет Дара в сопровождении сорока солдат постучался в Министерство информации. Он утверждал, что он генерал и завоеватель Пномпеня. С непререкаемым авторитетом он разогнал красных кхмеров, которые уже успели занять министерство. Потом созвал главных монахов города и по министерскому радио объявил об образовании коалиционного правительства.

После этого радиослушатели услышали шум в студии. Потом стало совсем тихо, и зазвучал новый, грозный голос.

Он сказал:

Обращаюсь к достойной презрения, предательской мафии Лон Нола и ее предводителям: мы пришли не для переговоров. Мы будем брать город с оружием в руках. Призываю вас сложить оружие и капитулировать.

Потом связь прервалась.

Фарс кончился, трагедия могла продолжаться.

Книги одной из университетских библиотек были вынесены на бульвар и сожжены. Иностранцев призывали явиться во французское посольство. Среди них было четверо шведских журналистов и один представитель шведского Красного Креста.

Партизаны слыхом не слыхивали ни о Красном Кресте, ни о дипломатической неприкосновенности. Сотрудники французского посольства были вынуждены молча наблюдать за обыском миссии. Персонал Красного Креста, занимавшего старинный отель «Пхном», когда-то «Le Royal», выставили под угрозой расправы.

Однако сотрудники советского посольства отказались подчиниться приказу солдат. Они приготовились принять высокопоставленных партийцев, чтобы поздравить их с революцией. Однако это была иная, незнакомая им революция. Партизаны расстреляли ворота посольства из ручных гранатометов и силой затолкали дипломатов к французам.

Пномпень быстро погружался в хаос. Смятение было велико как среди городского населения, так и среди завоевателей. Аптеки и рынки опустошались. Правительственные силы оказывали точечное сопротивление, со всех сторон раздавались пулеметные очереди. Иногда красные кхмеры из разных зон вступали в бои друг с другом.

В тех частях города, которые оказались под контролем войск из Юго-Западной и Северной зон, населению было приказано оставить город и «вернуться в свои деревни». В той части, которую заняли войска из Восточной зоны, жителям приказали остаться дома.

Решение очистить город исходило из центра. Но были и попытки сопротивления. Министр внутренних дел Ху Юн выступал категорически против эвакуации. Чем вызвал раздражение Пол Пота, заявившего, что один из ведущих интеллектуалов партии, видно, ничего не смыслит в партийной линии.

Ху Юна посадили под домашний арест, а потом казнили.

Эвакуация оставалась тайной для всех, кроме тех, кто был вынужден знать о ней по долгу службы. Даже министр информации Ху Ним узнал об этом решении лишь через три дня после начала операции.

Этому радикальному решению было дано несколько объяснений. Официально сообщалось о возможной мести со стороны американцев. Что США, якобы, будут бомбить город, который они потеряли. Сейчас это представляется крайне маловероятным, однако для миллиона человек, переживших американские налеты, такой сценарий казался вполне правдоподобным.

Позже партийное руководство представило другое объяснение: оно боялось потерять контроль над городским населением. По его сведениям, ЦРУ направило в город множество агентов, готовивших демонстрации и беспорядки. Эвакуация, таким образом, должна была разорвать шпионскую и контрреволюционную паутину. ЦРУ позднее подтвердило, что их разведывательная сеть в Камбодже потерпела крах в связи с зачисткой Пномпеня.

Еще одно объяснение – ситуация со снабжением. Городские жители до последнего дня зависели от воздушного сообщения с США, которые щедро обеспечивали Пномпень рисом. Теперь поставки прекратились. По расчетам, запасов должно было хватить самое большее на неделю. Если продовольствие нельзя доставить народу, значит, народ надо переселить в деревню, где есть продовольствие.

Этой версии придерживались многие западные сторонники красных кхмеров.

Однако она не объясняет, зачем было эвакуировать население из других городов, где ситуация со снабжением выглядела иначе?

А может быть, решение скорее имело идеологическую подоплеку? Жизнь в городах шла вразрез с идеалом: сельская порядочность противопоставлялась городской распущенности, честность – коррупции, солидарность – коммерции. Из городов велась гражданская война, из городов были вытеснены лидеры красных кхмеров.

Но каковы бы ни были истинные причины, эвакуация жителей Пномпеня была плохо организована и нескоординированна. Дороги, ведущие из города, оказались полностью блокированы. За трое суток пути некоторым удавалось продвинуться лишь на несколько сотен метров.

Многие больницы освобождались под угрозой расправы. Пациентов заставляли следовать за остальными – кто как мог. Тех же, кто отказывался или был не в состоянии идти, расстреливали.

Больницы Пномпеня были перегружены. Это было гротескное зрелище: в душных, кишащих мухами палатах больных ютилось в десять раз больше, чем они могли вместить. Многие лежали с тяжелыми ранениями. Не хватало всего, многие врачи покинули страну.

Сообщалось, что, в отличие от городских, деревенские больницы чуть ли не пустуют. Вот куда следовало перевести городских пациентов.

Один шведский врач незадолго до эвакуации посетил больницу Красного Креста в Пномпене. В разговоре со мной он подтвердил, что ситуация в городе была невыносимая. Но, по его мнению, это миф, что где-то еще могло быть лучше.

Вдоль дорог ничего не было – ни еды, ни воды, ни ночлега. А «родные деревни», куда людям приказали возвращаться, оказались не готовы принять такое количество беженцев. Сотни тысяч горожан поколениями жили в Пномпене, никакой «родной деревни», куда они могли бы вернуться, у них не было.

Городских называли «новыми людьми» или «людьми 17 апреля». Хотя многие из них совсем недавно переехали из деревни в город, их противопоставляли сельским жителям, неиспорченным, истинным кхмерам. К городскому населению вообще поначалу относились хуже, и пайки у них были меньше.

На полную зачистку столицы ушло несколько недель. Одними из последних Пномпень покинули иностранцы, интернированные во французском посольстве. Их посадили в грузовики и двумя колоннами отправили к таиландской границе.

Последний конвой с иностранцами прибыл на границу 7 мая. На этом страна закрылась для независимых наблюдателей. Оставались только свидетельства и домыслы случайных беженцев.

97.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

Меньше всего это напоминало победное шествие. Прошло двенадцать лет с тех пор, как Салот Сар под покровом темноты бежал из Пномпеня. Так же тайно он теперь возвращается.

Столица уже три дня в руках красных кхмеров. Идет эвакуация, дороги забиты людьми.

Почему маленький караван из джипов и броневиков подбирается к городу окольными путями? Боится привлечь к себе внимание? Или просто потому, что по главным дорогам не проехать из-за наплыва беженцев?

В этом людском потоке – четверо из братьев и сестер Пол Пота. Они идут на север, в сторону деревни, откуда родом их семья, за сто пятьдесят километров отсюда. Один из них – старший брат Пол Пота, Салот Чхай.

Чхай. На три года старше его. Любимый брат, пример во всем.

Но Пол Пот движется в противоположном направлении.

В его караване едут начальники зон и военные командиры. А еще Кхиеу Самфан, Нуон Чеа и Сон Сен. Они сворачивают у аэропорта на улицу, которая теперь называется Русский бульвар. Это кратчайший путь к железнодорожному вокзалу. Здесь решено разместить штаб, в двух шагах от здания, где пятнадцать лет назад состоялся их первый партийный съезд.

Здание вокзала – высокое, строгое, цвета охры, построено в эпоху французского господства. Перед ним – продолговатый парк и небольшой буддийский реликварий.

Никаких церемоний по прибытии. Никаких флагов или победных речей. Борьба, растянувшаяся более чем на двадцать лет, завершена.

Всего в нескольких десятках километров оттуда его старший брат Чхай. Обессиленный, он идет дальше на север, но его часы сочтены. В конце концов он падает на землю и умирает под палящими лучами солнца.

98.

ТОВАРИЩ, ТЫ ПРИВЫК К ПРИЯТНОЙ И ПРОСТОЙ ЖИЗНИ!

99.

Шведы увидели страну, которая постепенно вставала на ноги. Люди занимались тяжелым физическим трудом, как и во всех других странах «третьего мира». Шведы увидели новые дома и приготовленный на экспорт рис.

Разумеется, им показывали то, что хотел показать режим. Старательно продуманные экскурсии по тоталитарным странам – не редкость. Относительно беспристрастные путевые заметки – хорошая пропаганда. Ничего странного тут нет.

Удивительно то, что красные кхмеры за целые две недели ни разу не прокололись.

До 1970 года инфраструктура страны была неплохо развита. Потом посыпались американские бомбы, танки, участвовавшие в гражданской войне, километр за километром разбивали асфальтированные дороги. Взрывали мосты. Даже сегодня, чтобы добраться до когда-то легкодоступных районов, приходится много часов трястись по ухабам.

А потом пришла революция с ее гигантскими неуклюжими перемещениями масс. С разорванными коммуникациями, голодом и массовыми казнями. В 1978-м, за несколько месяцев до визита шведов, чистки усилились. Центральная власть бросила все силы на Восточную зону. Сотни тысяч людей были депортированы в другие части страны, тысячи – убиты.

Демократическая Кампучия не была Советским Союзом. Не была Китаем. И даже Албанией. Как им во всем этом хаосе удалось создать иллюзию процветания и благополучия? Когда даже высокопоставленные члены партии каждый день дрожали за свои жизни.

Общественное мнение в Швеции было настроено очень критически. Рассказы камбоджийских беженцев получили широкое освещение в СМИ. Демократическая Кампучия описывалась как коммунистический рабовладельческий лагерь. Путешествие Общества дружбы, еще не начавшись, было развенчано как пропагандистское шоу для уже обращенных.

В своем дневнике перед отъездом Хедда Экервальд пишет:

Пресса изображает Кампучию как страну, где правительство уничтожает собственный народ, страну, где попирают права человека. Жестокую, чуждую страну. Стоит ли нам ехать туда? А вдруг мы будем как Фредрик Бёк, разъезжавший на «мерседесе» по нацистской Германии? Или как Свен Стольпе и Свен Гедин[14]14
  Фредрик Бёк (1883–1961) – шведский профессор, историк литературы, критик и писатель. Свен Стольпе (1905–1996) – писатель, переводчик, журналист, литературовед, критик. Свен Гедин (1965–1952) – знаменитый шведский путешественник, географ, писатель. Все они в большей или меньшей степени поддержали нацистский режим. Бёк в 1940 г. произнес известную речь перед лундскими студентами, в которой восхищался гением Гитлера и призвал поддержать его. При этом он критически относился к антисемитизму. Гедин до конца жизни был приверженцем национал-социализма, хотя во время Второй мировой войны благодаря своим связям спас многих от смерти в концлагерях.


[Закрыть], воспевавшие немецкий порядок, чистоту и прогресс? […] Я боюсь, что это будет то же самое, и, осознав это, я возненавижу себя за соучастие.

А вот уже отчет о поездке:

Разве были на лицах этих людей ужас, страх или враждебность, когда мы проезжали мимо них на правительственном автомобиле? Нет, нас повсюду хорошо принимали, а дети бесстрашно обзывали нас «длинноносыми». Наши высокопоставленные друзья не позволяли себе никаких командирских замашек по отношению к простым людям, они общались с ними вежливо и на равных. Никакого милитаризма, вытянутых спин или козыряния. Вместо этого – расслабленность и спокойствие. Мы могли в любой момент остановить машину, на которой ехали, могли фотографировать, снимать на камеру и сами выбирать себе собеседников для интервью.

100.

[ВО СНЕ]

Я наверху, в старом доме моих родителей. Узкая лестница ведет вниз, на первый этаж. В небольшое окно я вижу мощеную тропинку, ведущую от парковочной площадки к дому. Там стоит моя красная машина. По дорожке, усыпанной гравием, под зеленеющими березами проходят красные кхмеры. Низкорослые, все в черном, с автоматами, которые кажутся слишком большими в их руках. Они останавливаются у машины, прикрываясь от света ладонью, наклоняются и смотрят внутрь, на пустые сиденья. Их губы шевелятся, но я ничего не слышу. Жесты, приказ. Через какую-нибудь минуту они начнут обыскивать дом. Мне остается только одно. Спуститься по лестнице, открыть дверь на улицу и выйти к юношам в черном.

101.

В конце 1977 года Демократическую Кампучию посетил Чен Юнгуй, заместитель премьер-министра Китая. Идеологически он был очень близок Пол Поту. После ознакомительной поездки по Демократической Кампучии он заверил сопровождавшего его Пол Пота, что стратегия красных кхмеров «совершенно верна».

Поездка была хорошо продумана, так называемые импровизированные посещения были устроены в подходящих местах. Партийный секретарь Западной зоны Чуй Чет отвечал за осмотр рисовых полей в Кампонгчхнанге.

Чуй Чет был настоящий ветеран, еще в 1950-е присоединившийся к Коммунистической партии Индокитая. Он сидел за свои взгляды, потом ушел в подполье и участвовал в вооруженной борьбе. Когда принц Сианук опубликовал черный список левых радикалов, Чуй Чет и Салот Сар ушли в джунгли, вместо того чтобы явиться к властям с повинной.

В 1976 году многие из его ближайших коллег и старых товарищей были арестованы и казнены. Чуй Чет с нарастающей тревогой ждал своей очереди. Но все было тихо.

Чуй Чета подвели его слабые нервы. Визит высокого лица оказался непосильным для него испытанием.

Когда прибыл кортеж Чен Юнгуя и Пол Пота, их ждала шеренга сытых крестьян, готовых «броситься в атаку» на рисовое поле. Но вместо того, чтобы просто начать представление, Чуй Чет протиснулся к Чен Юнгую, не обращая внимания на Пол Пота и других партийных функционеров. На глазах у изумленных участников делегации он обратился лично к именитому гостю и стал взволнованно и заискивающе расспрашивать его о сельскохозяйственных методах.

Это был недопустимый промах. Говорят, Пол Пот рассмеялся, чтобы замять неловкость.

Через несколько месяцев после злосчастного визита Чуй Чета арестовали и отправили в тюрьму S-21, где его пытали, а потом казнили.

Спланированный до мелочей международный визит. И пример того, как трудно строить общество, когда приходится иметь дело с этим непредсказуемым человеческим фактором со слабыми нервами.

102.

ДА! ДА! ВОЗДЕЛЫВАЙТЕ ВСЮ ЗЕМЛЮ ДО ПОСЛЕДНЕГО КЛОЧКА, ДАЖЕ ВЕЛИЧИНОЙ С ЛАДОНЬ!

103.

Через два месяца после шведов, в октябре 1978 года, Демократическую Кампучию посетила делегация от Коммунистической партии Норвегии. Почти двадцать пять лет спустя Поль Стейган пишет:

Некоторые считают, будто нам показали растянувшиеся на тысячу километров потемкинские деревни. Пусть думают что хотят. Но невозможно подделать непринужденные дружеские отношения между простыми людьми и представителями государства и партии. Люди запуганные не вели бы себя таким образом. Никакая власть в мире не могла бы их к этому принудить.

104.

«Убито тридцать правительственных солдат». Читаю текст под заголовком: «В субботу на окраине столицы партизаны-коммунисты атаковали грузовик с солдатами. Тридцать убитых, много раненых. Число погибших партизан неизвестно».