Текст книги "Улыбка Пол Пота"

Автор книги: Петер Фреберг Идлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Ведь я просто живой человек, со своими сильными и слабыми сторонами. Пример для подражания из меня – не лучше и не хуже, чем из любого моего ближнего. Я создан, как сказано в Первой книге Моисеевой, по образу Божиему, образу, отягощенному первородным грехом.

Подозрительность, свойственная всем единоличным правителям, в случае Сианука имела конкретные основания. Ему удалось предотвратить несколько государственных переворотов, срежиссированных Южным Вьетнамом и Таиландом. Сам он был полностью уверен, что все нити сходятся в руках ЦРУ.

В 1959 году во дворец доставили два ящика с подарками. Отправитель был некий бизнесмен, поддерживающий контакты с Южным Вьетнамом и США. Подарок, адресованный матери Сианука, открыл королевский гофмейстер. В ящике оказался мощный заряд взрывчатого вещества. В результате взрыва, разнесшего всю комнату, погибло три человека.

После этого случая Сианук окончательно перестал доверять США, Южному Вьетнаму и Таиланду.

Несколько лет спустя был убит Джон Ф. Кеннеди. Незадолго до того был застрелен еще один противник Сианука, президент Южного Вьетнама Нго Динь Зьем. А когда всего через месяц умер премьер-министр Таиланда фельдмаршал Сарит, Сианук в одном радиовыступлении удовлетворенно констатировал: «Эта троица еще встретится в аду».

36.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

1955 год был годом возможностей. Камбоджа наконец обрела независимость, война кончилась. Впервые должны были состояться свободные демократические выборы. Это витало в воздухе – начало новой эры.

Наставник Салот Сара Кенг Вансак, тот самый, который нашел квартиру своему бездомному другу в Париже, вернулся в Пномпень. Несмотря на радикализм, Кенг Вансак примкнул к демократам, самой крупной политической партии. Борьба должна разворачиваться в рамках парламентарной системы.

Кенг Вансака относят к числу «молодых рассерженных». Да, он чересчур радикален, но руководство партии полагает, что его левизна привлечет избирателей.

Рядом с ним часто можно увидеть Салот Сара. Обыкновенно они вместе завтракают в уютном доме Кенг Вансака на бульваре Монивонг.

Розовая и белая бугенвиллеи, пиалки с лапшой и потрошками. Свежие пряные травы для супа. Дольки лайма. Ледяной жасминовый чай в высоких стаканах.

А может, они предпочитали кофе с круассанами на французский манер?

Если верить Кенг Вансаку, то во время этих встреч он говорил, а Салот Сар слушал. Конечно, Салот Сар был приятной компанией, но ведь он – всего лишь неудавшийся радиоэлектрик. Бездарность. Посредственный интеллектуал. Но приятный.

Чего Кенг Вансак не знал, так это того, что Салот Сар выполнял задание. Маленькая тайная партия камбоджийских коммунистов поручила ему втереться в ряды демократов. Ничего не подозревающий Кенг Вансак оказался лишь инструментом. Он открыл ему дверь.

Может, Кенг Вансак был прав насчет интеллекта Салот Сара. А может, и нет. Салот Сар умом никогда не блистал. Но как насчет силы убеждения? Той самой, о которой многие потом вспоминали? Как насчет обаятельной улыбки и харизмы в небольших компаниях? Кто кого водил за нос за завтраком?

С некоторых пор Салот Сар жил двойной жизнью. С одной стороны, конспиратор-коммунист, проживающий в крохотной невзрачной лачуге в одном из самых бедных кварталов города. С другой – стильно одетый, светский молодой человек на элегантном черном «ситроене», с хорошими связями как в королевском доме, так и в политических кругах.

Салот Сар и Сыэнг Сон Мали еще были парой. Вот уже шесть лет как они собирались пожениться. Исход дела зависел от предстоящих парламентских выборов. Если всеобщие прогнозы оправдаются и демократы выиграют, Салот Сару будет уготована респектабельная должность рядом с властной верхушкой. Только тогда семья Сыэнг Сон Мали даст свое разрешение на свадьбу.

Напрашивается вопрос: что бы произошло, если бы принц Сианук не фальсифицировал результаты выборов? Если бы он не прибег к насилию и не использовал всю свою политическую сноровку ради уничтожения демократов?

Кто знает, может, тогда в Камбодже укоренился бы парламентаризм и коммунисты отказались от вооруженной борьбы в пользу политической? Может, Сыэнг Сон Мали вышла бы замуж за Салот Сара? Однако вместо этого она стала любовницей заместителя премьер-министра Сам Сари, правоконсервативного бузотера, жестоко преследовавшего левую оппозицию.

Крах демократии и любви. Подруга, бросившаяся в объятья врага. Можно только рассуждать на тему того, какое значение это имело лично для Салот Сара.

Время возможностей прошло. Теперь оставалось только два пути: забыть о политике или добиваться своего другими средствами.

37.

ОСТАВЬ ВСЕ СВОЕ ИМУЩЕСТВО, РАССТАНЬСЯ С ОТЦОМ, МАТЕРЬЮ, СО ВСЕЙ СВОЕЙ СЕМЬЕЙ!

38.

[ИСТОРИЯ, ЕСЛИ УГОДНО]

Сианук причислял себя к левым. В международной политике он отдавал предпочтение государствам социалистической ориентации. Но у себя дома он не особенно симпатизировал оппозиционерам левого толка.

Многие ведущие левые интеллектуалы были осуждены на долгие сроки исправительных работ. Некоторые убиты. В начале 1960-х все больше людей уходило в подполье. Предводители красных кхмеров один за другим исчезали из виду.

В одном интервью Сианук сказал, что за время своего правления уничтожил 1500 коммунистов.

Однако во второй половине 1960-х политическое чутье стало изменять ему. Балансировать на проволоке было все труднее из-за мучительной войны во Вьетнаме. Вместо этого Сианук решил заняться постановкой кино, где в главных ролях были задействованы он сам и его ближайшее окружение.

В 1965 году Камбоджа полностью разорвала отношения с США, лишившись тем самым их масштабной военной помощи. В госбюджете возникла зияющая дыра.

Через год Сианук заключил сделку с Северным Вьетнамом, дав молчаливое согласие на транзит вооружения через территорию Камбоджи, из порта в Сиануквиле на «тропу Хо Ши Мина».

Если первое решение было связано с презрением, которое Сианук давно испытывал к США, то второе – с реальной политикой. Сианук просто-напросто верил, что вьетнамцы выиграют войну, и не хотел портить с ними отношения.

Вооруженный конфликт по ту сторону границы подрывал экономику Камбоджи, которая слабела с каждым днем. Военные компенсировали отозванную американскую помощь контрабандой оружия и риса во Вьетнам. Утечка риса оказалась особенно ощутима для Камбоджи. Значительная часть налоговой прибыли поступала в казну благодаря экспорту риса, доля которого сильно уменьшилась из-за контрабанды.

Последней реформаторской попыткой Сианука было введение монополии на торговлю рисом. Весь рис теперь должен был продаваться по фиксированной цене через государственных закупщиков. Это вызвало недовольство населения, ибо фиксированная цена считалась слишком низкой. В 1968 году в западной Камбодже начались волнения. Сианук поручил генералу Лон Нолу подавить беспорядки, и тот жестоко расправился с повстанцами. Для острастки грузовики с отрубленными головами отправили в Пномпень.

При всей своей политической изворотливости Сианук никак не мог повлиять на сложившуюся ситуацию. Внутриполитический баланс стал невозможен из-за того, что левая оппозиция оказалась загнана в подполье. Сианук апатично наблюдал за тем, как крепнет правоконсервативное правительство. В 1968 году генерал Лон Нол был провозглашен премьер-министром. А Сианук потерял контроль над властью как гражданской, так и военной.

39.

[ИСТОРИЯ, ЕСЛИ УГОДНО]

Сианук прозвал Лон Нола «черным». Лон Нол был родом из деревни, и его лицо почернело от солнца. Городские жители заботились о белизне своей кожи.

Лон Нол был глубоко религиозный реакционер, увлекавшийся народными поверьями и колдовством. А кроме того – убежденный националист.

Военный стратег и политик из него был никудышный.

Такого человека никто из светского окружения Сианука не мог принимать всерьез. Однако он был беспрекословно предан принцу, и большего от него никто не ждал. Его звезда восходила медленно, но верно.

Политические определения не всегда подлежат заимствованию и чаще сбивают с толку, нежели что-то объясняют. Но, зная о любимой мантре Лон Нола о «чистой расе, культуре и религии», его запросто можно было бы назвать классическим фашистом.

В марте 1970 года Сианук сообщил, что отправляется в санаторий во Францию, сбросить лишний вес. Пройдет пять лет, прежде чем он снова увидит свою столицу.

В отсутствие Сианука Национальное собрание и сенат тайно вынесли вотум недоверия правителю. Главной причиной стала косвенная поддержка принцем Северного Вьетнама. По результатам голосования Сианука лишили власти.

Государственный переворот был свершившимся фактом. Несколько месяцев спустя принца приговорили к смерти in absentia[10]10
  Заочно (лат.).


[Закрыть], и была провозглашена республика.

Во главе страны встали дотоле не известный миру Лон Нол и кузен Сианука, принц Сирик Матак. США незамедлительно признали новое правительство. Сианук воспринял это как лишнее подтверждение тому, что переворот спонсировало ЦРУ.

Каких-либо доказательств прямого американского вмешательства нет. Но ЦРУ знало о планах свержения Сианука и не сочло нужным предупредить принца. Они полагали, что строптивому монарху самое время отправиться на пенсию.

Поначалу Лон Нол и Сирик Матак пользовались поддержкой городского населения, уставшего от культа личности, от самодовольства и взбалмошности Сианука. Сирик Матак к тому же был известным другом США, обещавшим Камбодже демократию под стать американской.

Реакция деревенских жителей была иной. Они считали Сианука наместником бога. Без короля даже дождь не пойдет, – говорили они.

Во многих районах возникали спонтанные протесты. В ответ на это Лон Нол посылал армию, которая пулеметными очередями разгоняла демонстрантов.

40.

[АМЕРИКАНСКАЯ КАРИКАТУРА, ОПУБЛИКОВАННАЯ В МАРТЕ 1970 ГОДА]

Киссинджер (Никсону):

«О Лон Ноле мы знаем только то, что его имя задом-наперед читается Лон Нол».

41.

– Чхоп!

Хедда Экервальд поворачивается ко мне в белесом луче диапроектора. На фоне резких теней на ее лице – полная ожиданий улыбка.

– Правда же это так называлось?

Я киваю. Да, на кхмерском это означает «стоп». «Стоп» или «стой».

– Мы говорили это шоферу, когда хотели остановиться и побеседовать с кем-то из людей вдоль дороги.

У нее потрясающая память. Она до сих пор помнит имена людей и названия мест из той поездки тридцать лет назад. А еще слова.

На белом экране перед нами – люди в черных одеждах. Любопытные взгляды. Рисовые поля, неоново-зеленый цвет которых немного поблек с годами.

42.

[ИСТОРИЯ, ЕСЛИ УГОДНО]

Сразу после переворота Лон Нол потребовал, чтобы военные выгнали из Камбоджи вьетнамских коммунистов. Руководство он взял на себя. Что, как оказалось позже, имело фатальные последствия.

В течение всего нескольких месяцев нападение превратилось в оборону. За короткое время вьетнамские коммунисты оккупировали пол-Камбоджи. Вместе с ними пришли красные кхмеры.

Правительственная армия испытывала недостаток во всем, кроме рядового состава. День за днем конфискованные гражданские грузовики отвозили молодых людей на фронт. Те радостно махали из кузова, на стенках которого никто даже не потрудился закрасить рекламу «Пепси» или «Кока-колы». Правительственные солдаты были одеты в резиновые шлепанцы и странную форму, наспех подобранную на тряпичных развалах городских базаров. Вооруженные винтовками образца начала XX века, они должны были противостоять самым бывалым войскам Юго-Во-сточной Азии.

Это напоминало головокружительное начало Первой мировой войны в Европе. Целое поколение юных камбоджийцев с песнями катилось к своей гибели.

В апреле 1970-го, через месяц после смены власти, американские и южновьетнамские войска неожиданно вошли в юго-восточную Камбоджу. Под предлогом проникновения на северовьетнамские базы.

Никто из представителей США и Южного Вьетнама даже не потрудился сообщить об этом своим союзникам в Пномпене. Лон Нол был удивлен не меньше других.

Планы вторжения держались в секрете не только от Лон Нола. В соответствии с Конституцией США войну может объявить только Конгресс. Президент Никсон понимал, что народные избранники не позволят ему оккупировать Камбоджу. Поэтому он решил обойтись без их участия.

Президент подчеркнул, что речь не идет об оккупации. Это скорее «рейд» или «временное вторжение».

«Мы хотим прекратить войну во Вьетнаме, а не развязать ее в Камбодже», – сказал он потом в своем телевыступлении.

Камбоджийцы вспоминают это вторжение как крайне беспощадное и кровопролитное. Наиболее жестоко по отношению к гражданскому населению вели себя южновьетнамские солдаты.

Американские военные назвали эту операцию очень успешной. Коммунистические базы и инфраструктуры были уничтожены. В действительности захватчики не встретили почти никакого сопротивления. Партизанская война очень скоро откатилась в глубь Камбоджи.

Несмотря на то, что вторжение было осуществлено без его ведома, Лон Нол не разочаровался в США. Он не верил обещаниям американцев, что оккупация долго не продлится. Американцы пришли навсегда. И они будут гарантией того, что он останется у власти.

Однако американцы смотрели на мир иначе. Камбоджа им нужна была лишь для того, чтобы обеспечить пути к отступлению. Целью расширенной войны было оттянуть наступление вьетнамцев.

43.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

О чем он думал, Салот Сар, когда просил ее ползать у ног его отца? Ведь это был брак двух революционеров, символически назначенный на 14 июля 1956 года. День взятия Бастилии и начала Французской революции.

Она, Кхиеу Поннари, была на пять лет старше его. Одна из первых камбоджийских студенток. Она тоже училась в Париже и теперь преподавала в престижном лицее Сисовата, о чем он, со своими посредственными результатами, мог только мечтать. К тому же она была важным связующим звеном между вьетнамскими коммунистами и молодым революционным движением в Камбодже. В наивысшей степени независимая и современная женщина.

И вот сейчас она должна кривляться перед его отцом. Консервативный обычай на традиционной камбоджийской свадьбе.

Они были странной парой. Отчасти из-за разницы в возрасте, отчасти из-за впечатления, которое они производили на окружающих. Салот Сар на элегантном черном автомобиле. Улыбающийся и обаятельный сердцеед и остряк. Она – строгая, застегнутая на все пуговицы, рябая. «Старая дева» – тайком называли ее ученики.

Но умная и готовая к борьбе.

А кроме того, сестра ее, Кхиеу Тхирит, уже была замужем за Иенг Сари, неформальным руководителем радикальных парижских студентов.

Теперь эти четверо стали одним целым, многоголовой силой.

Кхиеу Поннари вскоре войдет в ЦК Компартии, ее сестра станет министром соцразвития Демократической Кампучии.

44.

МОЛОДЕЖЬ, ВЫ – СЫНЫ И ДОЧЕРИ ОРГАНИЗАЦИИ! ОБО ВСЕМ ДОКЛАДЫВАЙТЕ НАМ, СВОИМ РОДИТЕЛЯМ!

45.

Из путевых заметок Хедды Экервальд:

В Кампонгчаме мы ходили по городу одни. Население здесь тоже было эвакуировано, как и в других городах, освобожденных в апреле 1975-го. 5 тысяч человек вернулись.

В старых торговых помещениях на площади сидели женщины и шили одежду. Этим можно заниматься и в городе, и в деревне, и люди выбрали город, чтобы и здесь создавались рабочие места. Люди переезжают в города по мере того, как здесь появляется работа.

Несколько девочек-подростков, занятых упаковкой кукурузы в старом здании рынка, вышли к нам поговорить. Мы рассказали, сколько нам лет, как нас зовут и что мы приехали из Швеции, с другого конца света. Поговорили о Компартии (Пак комуних кампутиа) и американском империализме. При помощи отдельных слов и жестов можно многое выразить.

Снимки того дня. Молодые женщины в черной одежде, крестьянские платки в мелкую клетку повязаны на головах или переброшены через плечо. Они сидят возле старой автобусной станции среди кукурузы, рассыпанной на просушку. Под навесом, построенным для защиты пассажиров от солнца. Девушки на снимках меняют положение, поворачиваются друг к другу. Возможно, беседуют. Вот одна из них, очевидно, шутит. Те, что рядом с ней, смеются, остальные улыбаются. На заднем фоне – китайские магазины и французские колониальные здания. Окна закрыты, металлические жалюзи на дверях опущены. Почти безлюдно.

Я приезжаю в Кампонгчам в начале сухого сезона, в отличие от шведов, которые прибыли в самый сезон дождей. Этот город – один из самых красивых в Камбодже. Когда-то он был крупным провинциальным центром, но теперь сбавил свой прежний темп жизни, а фасады первой половины XX века осыпались. Медленно и величественно течет река Меконг. В тот день был странный свет. Вода переливалась от бурого до интенсивно-лилового, а потом вдруг несколько мгновений блестела золотом. Я остановился, зачарованный. Но скоро солнце начало слишком припекать, и я пошел дальше, к старой автобусной станции.

Станцию почти не узнать. Там, где в 1978 году женщины сушили кукурузу, теперь все забито ларьками, кое-как сколоченными из кривых досок и обтянутых брезентом. Я протискиваюсь между продавцом часов и прилавком с плоскими вялеными каракатицами. В глубине вижу то, что когда-то было билетным окошком. Рядом на стуле спит полицейский. Большой рынок ломится от привычных товаров: живые утки, москитные сетки, запчасти для скутеров, фрукты, хозтовары, одежда, горы обсиженного мухами мяса, китайские конфеты, похоронное конфетти, разевающие рты сомы в помятых бадьях.

Запах, очень смешанный. Всегда один и тот же. Сухой и в то же время удушливый – от гниющих овощей, сырого мяса и умирающих рыб.

Я выхожу на улицу и сажусь на голубой пластмассовый стул возле кофейного киоска. Заказываю ледяной кофе со сладким молоком. Там, где кончается тень, палит солнце. Люди отдыхают после обеда. Растрескавшийся островок безопасности напоминает о том, что когда-то здесь ходили автобусы. Во времена принца Сианука. Когда инфраструктура была приоритетом, а дороги – асфальтированными и пронумерованными государственными трассами.

Кофе через трубочку – сладкий, ледяной. По ту сторону маленькой площади стоит тот же дом, что на фотографии шведов. С такими же пятнами сырости и такой же запущенный. Но окна открыты, жалюзи подняты.

46.

[ИСТОРИЯ, ЕСЛИ УГОДНО]

Лон Нол был необычным премьер-министром. Целые дни напролет он проводил на своей вилле. К телефону он прикасался редко, радио, телевидение, газеты – все это было не для него. Неограниченный доступ к нему имели только монахи, которые, как утверждалось, умели предвещать будущее. Его мировоззрение строилось во многом на их предсказаниях.

Править страной ему помогали «сверхъестественные откровения». Колдовство и камбоджийский буддизм были победным оружием в войне с вьетнамскими атеистами.

С годами противостояние превратилось в настоящую гражданскую войну. Поначалу красные кхмеры были полностью подчинены северным вьетнамцам. Но постепенно их число росло и они пользовались все большим влиянием.

Правительственные войска терпели одно поражение за другим. Медленно, но верно их оттесняли по всем фронтам.

Лон Нол оказался таким же никудышным военачальником, как и государственным реформатором. Инфляция побила все рекорды, а коррупции таких масштабов не видали даже во времена Сианука. Генералы даже не гнушались продавать свое оружие красным кхмерам.

Поскольку военная помощь США зависела от количества солдат, призванных на службу, армия пополнялась за счет приписок. Чем больше солдат, тем больше американское финансирование. В 1973 году «мертвые души» составили от 20 до 40 процентов всего воинского состава. Последствия были абсурдны. Генералы, получавшие приказ отразить удар партизан, были вынуждены признать, что их мощные войска существуют только на бумаге.

Города не выдерживали наплыва людей – сельские жители бежали из своих деревень, разоренных войной. Пномпень, где, в отличие от других столиц Юго-Восточной Азии, никогда не было трущоб, медленно приходил в упадок.

Государству, казалось, грозит коллапс: моральный, идеологический и экономический.

Постепенно до образованной пномпеньской элиты дошло, что США вовсе не собираются любой ценой защищать Камбоджу. Наоборот, горькая правда заключалась в том, что крошечная страна изолирована и вынуждена одна противостоять могущественному наследному врагу – Вьетнаму. Многие образованные граждане эмигрировали. Лон Нол, сидевший на своей вилле, становился все более одинок. Перенеся в 1971 году инсульт, он мог работать только с большими перерывами.

Красных кхмеров следует рассматривать на этом фоне. На фоне коррупции и распада.

Они олицетворяли нечто радикально противоположное. Они казались порядочными людьми, современными и прогрессивными. Бесспорно, догматичными, но ведь и в республике Лон Нола инакомыслие не особенно приветствовалось.

Рука об руку с красными солдатами стоял принц Сианук. Божественный принц, не допустивший в свое время войны в Камбодже. Конечно, порой он был невыносимо самодоволен, зато именно он освободил страну от французов и именно он поднял уровень жизни населения.

В 1970-м Камбоджа стояла на перепутье и выбрала Лон Нола. Спустя несколько лет стало очевидно, что это был неверный выбор.

Приход красных кхмеров для многих сулил возможность начать сначала.

47.

Несколько фотографий кабинета, из которого Лон Нол руководил войной с красными кхмерами. Карта центральной Камбоджи во всю стену. Булавки, обозначающие вражеские формирования, образуют кривую окружность вокруг Пномпеня. Рядом с картой, над выключателями, табличка на французском. Обращение Лон Нола к генералам:

 
ЕСЛИ ВЫ УСТАЛИ, ПОДУМАЙТЕ О ТЕХ,
        КТО УСТАЛ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ
                 (НА ФРОНТЕ)
 

48.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

Учитель французского Салот Сар и его любимая поэзия. Он скромно одет – всегда в отутюженной белой рубашке с коротким рукавом и в темных брюках. Сознательный преподаватель, радеющий о своих студентах. Вот, прикрыв глаза, он подбирает нужные слова.

Позже один студент вспоминал свою первую встречу с Салот Саром: «Казалось, он может стать моим другом навеки».

49.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

Они прибывают по одному или небольшими группами. Часовые следят за окрестностями. Они осторожно приближаются к зданию у вокзала, к зданию, в котором проведут двое суток. Это помещение принадлежит Ок Сакхуну, бывшему парижскому студенту, а теперь чиновнику из железнодорожного ведомства. Здесь пройдет первый независимый съезд камбоджийской коммунистической партии, без вьетнамских представителей.

На дворе 1960 год, и для камбоджийских революционеров это решающий шаг.

Перемены грядут и для партийного руководства. Из рук ветеранов, которые вместе с вьетнамцами сражались против французов, власть перейдет в руки молодых парижских студентов-интеллектуалов.

Двадцать один делегат со всей страны. Они и так уже ведут своего рода двойную жизнь. Многие – обеспеченные и уважаемые люди, но темными вечерами ходят на тайные собрания. Партия немногочисленна, организация слаба, но работа ведется неустанно.

Здесь собралась почти вся будущая правящая верхушка красных кхмеров. Большинству за тридцать. Они уже не так молоды. Но такие же неутомимые, такие же целеустремленные и более опытные. Люди будущего.

Дискуссии не иссякают. Солнце восходит и снова заходит за низкие облака. Дождь усиливается настолько, что из-за шума невозможно продолжать разговор. В маленькой комнате, где набилось два десятка давно не мывшихся мужчин, воздух жаркий и спертый.

Съезд принимает две важные резолюции.

Отныне партия сама избирает свою стратегию.

Кроме того, партия сама выбирает своего лидера.

Это отмежевание от вьетнамских коммунистов. До сих пор вьетнамская поддержка стоила камбоджийцам независимости. Отныне Камбоджа будет принадлежать сама себе.

Генеральным секретарем избирается сорокапятилетний Ту Самут, бывший монах, один из основателей движения. Ему доверяют как ветераны, так и студенты.

Заместителем генерального секретаря назначается Нуон Чеа, который через пятнадцать лет станет заместителем премьер-министра Демократической Кампучии.

Через два года после съезда у железнодорожного вокзала Ту Самут будет арестован тайной полицией. Его будут пытать и тайно казнят. Тело похоронят на пномпеньской свалке.

Его смерть нанесла тяжелый удар по коммунистической партии. Перечеркнуты несколько лет мучительной работы – организация тайных сетей и структур. На восстановление уйдет много времени.

Его место занял не Нуон Чеа, как предполагалось изначально. Нуон Чеа подозревается в экономических махинациях. Из-за предъявленных обвинений он подавлен и неспособен работать. Должность переходит к третьему лицу в списке – Салот Сару.

Несколько недель спустя тайная полиция публикует имена тридцати четырех человек, симпатизирующих левому движению. Многие из них известны общественности, как, например, Кхиеу Самфан. О других, в частности, о Салот Саре, Иенг Сари и Ок Сакхуне, никто никогда не слышал. Список можно считать расстрельным.

Принц Сианук приказывает этим тридцати четырем деятелям явиться в кабинет премьер-министра. Что им грозит? Побои? Тюрьма? Казнь? Уклониться от приказа все равно что объявить себя вне закона.

Из тридцати четырех приходят тридцать два. Их отчитывают и заставляют дать подписку о лояльности. Согласно этому документу страну может возглавлять только принц Сианук, и никто другой.

Потом их отпускают.

Салот Сар – один из тех двоих, кто не явился на ковер к премьер-министру. С этого момента начинается его жизнь за рамками общества.

Три недели он прячется. А когда все стихает, отправляется на восток. Там его принимают вьетнамские коммунисты и размещают на одной из своих приграничных баз.

50.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

Март 1963-го.

Жара. Больше тридцати в тени.

Где-то. Комната? Ресторан? Угол улицы? Нет, скорее комната в так называемом надежном доме. Предположительно, частный дом на окраине Пномпеня. Впрочем, не важно.

Два человека. Может, больше. Сколько? Тоже не важно. Два человека.

Итак: Иенг Сари (кличка Ван), 39 лет, предводитель фаланги парижских студентов в Коммунистической партии. Один из так называемых интеллектуалов. Обладает харизмой, хороший оратор.

А также Нуон Чеа (он же Лонг Рит), 40 лет, заместитель генерального секретаря партии, юрист, получивший образование в Бангкоке. Один из ветеранов. Догматичный и необаятельный.

Иенг Сари. Рано уходить из Пномпеня. Еще есть возможности вести политическую борьбу легально.

Нуон Чеа. Все, кто был в списке тайной полиции, должны уйти в подполье. Тут не о чем толковать. Ты рискуешь раскрыть остальных.

Иенг Сари. Я считаю, что время еще не пришло.

Нуон Чеа. Жизнь в лесу пойдет тебе на пользу, брат. По крайней мере, избавишься от своих буржуазных парижских привычек. Это поднимет в тебе пролетарский дух.

51.

Общество шведско-кампучийской дружбы было образовано 17 апреля 1977 года, в день двухлетия революции красных кхмеров. Рабочая группа по делам Кампучии, основанная полгода назад, достигла своей цели. До этого дня поддержку Камбодже оказывали Объединенные группы НФОЮВ.

Организационное собрание состоялось в Стокгольме, в гимназии Осё. Собрание вела Хедда Экервальд, из пятидесяти присутствующих двадцать два человека вошли в правление. Председателем общества стал Гуннар Бергстрём.

Во второй половине дня было проведено большое собрание, на котором выступил Ян Мюрдаль. Около двухсот человек слушали гимн Демократической Кампучии в исполнении Свободного Протеатра и духового оркестра упсальского подразделения журнала «Folket i Bild»:

 
О, Родина, твои равнины были залиты кровью
                                                          нашего устремленного,
борющегося народа, но кровь обратилась в пылающую
                                                         ненависть и борьбу,
бескомпромиссную борьбу с врагом;
под знаменем восстания мы шагнули навстречу
                              нашей свободе семнадцатого апреля.
Да здравствует семнадцатое апреля!
 

Первый номер газеты «Kampuchea», которую выпускало Общество дружбы, вышел незадолго до его официального основания. Во вступительном слове говорилось:

За несколько лет преобразились целые провинции. От Ратаникири на севере до Свайриенга на юге были прорыты рвы и каналы. Уровень воды контролируется, чтобы обеспечить высокие урожаи риса, и, где раньше рос кустарник, теперь выращивают кукурузу или бананы. Кампучия должна и впредь сама обеспечивать себя продовольствием. Ее благополучие не должно зависеть от осадков, непогоды или иностранного вмешательства.

Однако на Западе сложилось иное представление о развитии Кампучии. В массмедиа было множество случаев дезинформации, распускания слухов, спекуляции и публикации фальшивых фотодокументов. Поэтому мы издаем нашу газету – дабы положить этому конец и восполнить очевидную нехватку информации.

У шведского и кампучийского народов общие интересы. Кампучия нуждается в нашей поддержке, ну а нас борьба Кампучии за независимость может многому научить. Тот факт, что маленькая страна своими силами строит свое будущее, является угрозой империализму и служит источником вдохновения для народов мира.

На следующем развороте – фотография трудящихся крестьян. Подпись к снимку гласит: «На каучуковых плантациях в Кампучии».

Правда, на самом деле это плантация папайи.

52.

Город, которого не было, есть. Он стоит на своем старом месте, на перекрестке, где можно повернуть влево, на Кампонгтхом, или поехать направо, на Кампонгчам.

Хедда Экервальд пишет в своем путевом дневнике 14 августа 1978 года:

На машине в Кампонгчам. По дороге остановились на стройке, у переправы через реку Тонлесап и в Скуоне, городе, разбомбленном в щебень.

В этом номере газеты «Kampuchea», посвященном поездке шведов, я нахожу фотографию Скуона. Горы разбитого бетона, на заднем фоне несколько деревьев. Из щебня торчит покореженная арматура.

Но когда я подъезжаю к перекрестку, оказывается, что город стоит на месте. Сперва я вижу прочные деревянные жилища на сваях и их отражения в водоемах с распустившимися лотосами. На коньках крыш декоративно вырезан год постройки. Первые дома появились в 90-е. Затем передо мной открываются бетонные двух– и трехэтажные здания.

В Скуоне я делаю привал, прежде чем продолжить путь. Мое такси останавливается, и продавцы предлагают мне через окно свои товары. Пакетики с мелкими пятнистыми птичьими яйцами, бамбуковые трубки со сладким рисом, речные мидии, ветки с плодами рамбутана. Плетеные тарелки с огромными жареными пауками – фирменное скуонское блюдо. Одна продавщица, молодая девушка, предлагает живого паука, который восседает у нее на плече. Насекомое в два раза больше ее ладони, время от времени оно заползает ей в рукав, и девушка возвращает его на место.

Я вылезаю из машины. Мучаясь от жары, прохожу по улицам. Но не вижу никаких следов разрушений тридцатилетней давности. Скуон выглядит как любой другой небольшой камбоджийский городок, за исключением центра, который представляет собой дорогу, разделенную надвое. Старый просевший островок безопасности свидетельствует о более продуманной инфраструктуре, нежели та, что была заложена впоследствии.