Текст книги "От «Наутилуса» до батискафа"
Автор книги: Пьер Латиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Подводный дирижабль
Но вот наконец на следующий день, в 14 часов 45 минут, последние приготовления – последние из самых последних! – закончены. Профессор Пикар спускается – нет, пока еще не на дно океана, события не развиваются столь стремительно! – спускается на дно трюма, чтобы занять свое место в кабине батискафа. После этого грузовая стрела «Скалдиса» должна поднять батискаф вместе с его пассажирами, извлечь из трюма и спустить на воду.
А где же профессор Моно?.. Никто не видел его, все его ищут. Неужели еще одна катастрофа в последний-последний-последний час?
Но что за глухие удары доносятся из глубины трюма?
Почему один из ящиков вдруг сдвинулся с места? Смотрите, смотрите, он движется вперед маленькими скачками! Наконец ящик открывается, и неисправимый шутник Моно вылезает оттуда. Боже, на кого он похож! Он обрил голову наголо, и череп его напоминает большое яйцо. Если профессор Пикар – образец абсолютной серьезности, то профессор Моно – полная его противоположность. Вместе они великолепно дополняют друг друга.
Стальная дверь, закрывающая входной люк кабины, очень массивна и тяжела. Ее захлопывают с помощью «тарана», приводимого в действие системой талей. Затем люк завинчивают огромными болтами. Теперь оба профессора – узники стальной сферы.
Еще одна небольшая, но досадная авария: телефон, соединяющий кабину с внешним миром, внезапно перестает работать…
Сообщение с добровольными узниками поддерживается теперь посредством записок, которые пишут на листках бумаги, а затем прикладывают к иллюминатору с той и с другой стороны.
В 15 часов 34 минуты грузовая стрела «Скалдиса» осторожно извлекает новое морское чудище из глубины трюма.
Воспользуемся теми минутами, пока оно висит в воздухе перед нашими глазами, и рассмотрим его хорошенько.
Огромная, продолговатой формы оболочка из листового железа окрашена сверху в ярко-оранжевый цвет (чтобы ее легко можно было заметить на синей поверхности океана, когда батискаф всплывет). Боковые стенки ее белого цвета (чтобы их быстрее могли обнаружить под водой ныряльщики). А под оболочкой – белый стальной шар диаметром 2 метра 18 сантиметров: 2 метра – ширина кабины изнутри, а 18 сантиметров – толщина обеих стальных стенок, по 9 сантиметров на каждую. Такие стенки могут выдержать давление гораздо более сильное, чем то, которое существует в самых глубоких местах Мирового океана.
Таинственные буквы «ФНРС-2» на белой стенке оболочки – это название батискафа. Так же, как и стратостат Пикара, он получил свое имя в честь Бельгийского национального фонда научных изысканий. Оно как нельзя лучше доказывает, что для Огюста Пикара спуск в океанские бездны – лишь продолжение пути к заоблачным высотам.
ФНРС-2.
Сходство со стратостатом заметно явственно. Герметическая стальная кабина – это гондола стратостата; огромный металлический резервуар, заполняемый бензином, – его оболочка. Бензин легче воды, подобно тому как водород, наполняющий оболочку стратостата, легче воздуха. Таким образом, батискаф в целом обладает абсолютной плавучестью и никак не мог бы «утонуть», если бы его не загружали балластом.
Достаточно выпустить немного бензина из резервуаров – и тяга батискафа к поверхности уменьшится, а спуск ускорится. А если выпустить немного железной дроби, вес батискафа уменьшится и спуск замедлится; еще немного – и батискаф начнет подниматься. Если же сбросить сразу большое количество балласта, батискаф стремительно поднимется на поверхность. Значит, пассажиры батискафа («батискафщики», как называет их все тот же неистощимый на выдумки Теодор Моно) могут свободно перемещаться и маневрировать в толще морских вод.
А способен ли «корабль глубин» двигаться под водой по горизонтали, над самым морским дном? Это совершенно необходимо, поскольку батискаф в конечном итоге предназначен для научных исследований и изысканий. Большая скорость ему для этого не нужна; напротив, у самого дна гораздо безопаснее двигаться как можно медленнее. Поэтому подводный дирижабль (а батискаф – это в полном смысле слова дирижабль, то есть управляемый аппарат: от французского слова «diriger» – «управлять») снабжен лишь маленькими гребными винтами и еще более миниатюрными моторчиками. Они помещаются под резервуаром с бензином (назовем его наконец настоящим именем: «поплавок») – спереди и сзади.
Стальная кабина кажется очень прочной. Но огромный поплавок, который пока еще не заполнен бензином, совсем не выглядит таким. Оболочка его сделана из листового железа толщиной всего один миллиметр.
Эта видимая непрочность, равно как и отсутствие привычной «гидродинамической» формы, сильно смущает моряков, которые склонны рассматривать поплавок с точки зрения требований, обычно предъявляемых надводному судну.
Но для профессора Пикара поплавок – только часть подводного аппарата, спроектированного и сконструированного для передвижения в толще вод.
В отличие от воздуха, заполняющего балластные цистерны подводной лодки, бензин, находящийся в поплавке, ничем не защищен от наружного давления. В нижней части поплавка имеются даже отверстия, через которые вода может свободно проникать внутрь резервуара.
Следовательно, никакой необходимости в прочной оболочке нет.
Однако моряки не так уж неправы в своих опасениях. Даже если поплавок батискафа пробудет на поверхности моря лишь несколько минут, волнам достаточно ударить его раза два-три о борт «Скалдиса», чтобы причинить серьезные повреждения. Между тем заполнение поплавка бензином и погрузка балласта могут продлиться несколько часов.
Профессор Пикар, конечно, не возражал бы против более прочной оболочки для поплавка, но, как он сам писал впоследствии, ему пришлось отказаться от этого «по соображениям экономии». Более прочная конструкция поплавка потребовала бы большего количества бензина, чтобы выдержать увеличение общего веса батискафа; следовательно, нужно было значительно увеличивать объем поплавка и весь аппарат в целом получился бы еще более громоздким, а главное, стоил бы намного дороже.
«Сорок лет я ждал этой минуты»
Но послушаем рассказ самих узников стальной кабины. Вот записи Теодора Моно:
«15 часов 34 минуты. Мы сдвинулись с места; батискаф начинает подниматься. 15 часов 45 минут: батискаф на уровне нижней палубы. 15 часов 53 минуты: переваливаем через борт „Скалдиса“. 15 часов 58 минут: касаемся воды, синей, сверкающей, пронизанной тысячами серебристых пузырьков. Пикар говорит мне: „Сорок лет я ждал этой минуты. Но она совсем не так прекрасна, как я надеялся…“».
Что же касается самого Огюста Пикара, то он в своей книге не дает воли чувствам, о которых говорил Теодору Моно в кабине батискафа. Рассказ его сугубо деловит и «техничен»:
«Борт „Скалдиса“ поднимается вверх перед нашими глазами. Поверхность моря уже совсем близко, кабина погружается под воду. Как только иллюминатор скрывается под водой, синий свет заливает кабину. Но что же происходит? Иллюминатор то погружается под воду, то вновь оказывается над поверхностью. Это результат бортовой качки, которая равномерно поднимает и опускает „Скалдис“. Мы полны нетерпения: скорее бы погрузиться! Но стоит ли нервничать понапрасну?
Мы ждем. Почему такая длительная задержка? Мы не знаем ничего: телефон упорствует в своем молчании. Наконец до нас доносится шум мотора, приводящего в действие лебедку. Мы входим в воду. Один метр, два метра…»
Но если кабина погрузилась под воду, то поплавок, пока еще пустой, все еще находится на поверхности. Теперь надо заполнять его бензином.
При проектировании батискафа было предложено три способа проведения этой сложной операции: либо заполнять поплавок на борту «Скалдиса», – но тогда вес батискафа увеличится на целых двадцать тонн и грузовая стрела не в силах будет вытащить его из трюма; либо заполнять поплавок в порту, а затем буксировать батискаф по воде в открытое море, – но в таком случае оболочка поплавка должна быть очень прочной, чтобы выдержать плавание по океанским волнам, а весь батискаф – иметь гораздо больший объем и стоить намного дороже; либо в течение нескольких часов заполнять поплавок в открытом море, непосредственно перед погружением.
Последний способ, как наиболее целесообразный и экономичный, был принят.
Но неудачи продолжают преследовать экспедицию; насос, перекачивающий бензин в поплавок, недостаточно мощен; кроме того, он несколько раз выходит из строя. Это отнимает массу времени. А оба узника по-прежнему томятся в неизвестности внутри кабины! Ныряльщики отправляются взглянуть на них сквозь стекло иллюминатора и, возвратившись, сообщают: «Все в порядке! Они играют в шахматы».
Наконец поплавок заполнен бензином. Солнце садится. Погружение будет происходить ночью. Его придется сделать более коротким. Сообщение с пассажирами кабины снова налаживается. Записки «с воли» пишутся теперь на фанерных дощечках, которые ныряльщики прикладывают затем под водой к иллюминатору.
Погружение на 25 000… миллиметров
Теперь надо отбуксировать диковинный аппарат метров на пятьдесят в сторону от «Скалдиса». Команде, которой поручена эта операция, приходится выдержать жестокую борьбу с ветром, течением и волнами, а главное – с самим поплавком, который все время норовит повернуться и стать боком.
Затем наступает момент, когда нужно загружать ФНРС-2 балластом, чтобы он мог наконец опуститься в таинственные глубины океана, которые ему предстоит покорить. Увы! Вид у покорителя не слишком веселый. Ныряльщики взбираются на его оранжевый купол. Со «Скалдиса» им с большим трудом передают тяжелые мешки железной дроби, которую они должны пересыпать в широкие воронки резервуаров. Очень неудобная операция! Железная дробь то и дело забивает горло воронки. А узники стальной сферы в тоске записывают: «Неужели о нас совсем забыли?»
«Лучше, пока не поздно, отказаться от этой затеи. Нам никогда не удастся загрузить батискаф полутора тысячами килограммов балласта!» – пишет на фанерной дощечке командир ГЕРС Филипп Тайе и прикладывает дощечку к иллюминатору кабины. «Продолжайте, пока Козен будет размышлять!» – отвечает на клочке бумаги Огюст Пикар.
Засыпка балласта длится целых два часа. Наконец оранжево-белое чудище, отяжелев, решает погрузиться в морскую пучину. Последний ныряльщик поспешно покидает его «спину». И тотчас же, словно освободившись от непомерной тяжести, оно весело выскакивает обратно на поверхность. Все хохочут. В ненасытную железную глотку немедленно всыпают дополнительный мешок дроби, и чудище снова скрывается под волнами, на этот раз окончательно.
«Окончательно» – сказано, конечно, лишь для красного словца. Двадцатипятиметровая глубина достигнута уже через две минуты.
Вот запись профессора Пикара:
«Судовые прожекторы „Скалдиса“ освещают обширное пространство. Дно моря плоское. Если бы мы предполагали увидеть анемоны, кораллы или раковины жемчужниц, мы были бы жестоко разочарованы. Океан вокруг нас пуст. Всюду, куда хватает глаз, только серый придонный ил, слегка колеблемый подводным течением».
В 22 часа 15 минут начинается подъем. В 22 часа 20 минут батискаф всплывает. Но узникам стальной сферы надо набраться терпения и ждать еще долгие часы в своей тесной темнице, пока ныряльщики вместе со всей командой «Скалдиса» выкачают из поплавка двадцать тонн бензина, поднимут батискаф на борт, опустят его в «колыбельку» внутри трюма, отвинтят тяжелую крышку люка… Только в 3 часа ночи два изрядно уставших человека выходят наконец из стальной темницы, где они пробыли двенадцать с лишним часов.
Когда профессора Моно спрашивают, на какую глубину они спускались в первый раз с Пикаром, ученый с самым серьезным видом отвечает: «На двадцать пять тысяч…», никогда не договаривая – чего? – потому что подразумевает… миллиметров!
Веселый зоолог подвел такой «итог» этому полному драматических событий дню, державшему в неослабном нервном напряжении всех участников экспедиции:
Погружений – 1 (одно).
На глубину (в м/м) – 25 000 (двадцать пять тысяч).
Увидено глубоководных рыб – 0 (ноль).
Поймано глубоководных рыб – 0.
Рассказ о первом погружении батискафа занял в нашей книге так много места лишь потому, что нам хотелось показать, с какими трудностями пришлось столкнуться бельгийской экспедиции при проведении этой операции в первый раз. Мы хотели, чтобы читателю стала ясна грандиозная работа, проделанная с тех пор конструкторами и строителями для того, чтобы в 1953 году погружения двух новых батискафов прошли с полным успехом и без больших затруднений.
Когда вы прочитаете в следующих главах: «„Триест“ стремительно ушел под воду», или: «ФНРС-3 достиг глубины 1000 метров», вам будет понятно, какой триумф технической мысли скрыт за этими двумя коротенькими фразами.
«Сюрпризы» автопилотажа
Следующим по порядку в плане работы экспедиции намечено погружение на 1000 метров. Но, для того чтобы не рисковать жизнью людей при испытаниях новых машин и аппаратов, существует правило: сначала испробовать их действие «порожняком», увеличив нагрузку на 50 процентов. Поэтому батискафу предстоит сейчас погружение без пассажиров на глубину 1500 метров. Однако прежде всего надо по радио добиться от бельгийских властей дополнительных ассигнований, чтобы продлить срок аренды «Скалдиса», истекающий через три дня. Если ФНРС-2 ограничится одним погружением на 25 метров, все великолепные проекты исследования глубин морей и океанов так и останутся на бумаге.
Тем временем выясняется, что крепления, соединяющие стальную кабину с поплавком, основательно разболтались за то время, пока батискаф находился на поверхности. Приходится стягивать и укреплять их. Что же будет в открытом океане, когда аппарат неминуемо подвергнется ударам гораздо более мощных волн? Надо во что бы то ни стало найти спокойное, защищенное от ветра место, с глубинами в 1500 метров. Офицеры «Эли Монье» знают одно такое подходящее местечко – у берегов вулканического острова Фого.
31 октября – большой день первого глубоководного погружения батискафа.
Манометр – прибор, показывающий силу глубинного давления, – должен автоматически сбросить балласт, когда батискаф достигнет глубины 1500 метров.
А что, если эхолот ошибается и глубина океана в этом, месте равна всего 1450 метрам? Неужели батискаф навсегда останется тогда на дне океана? Ведь неумолимый манометр ни за что не сбросит балласт, пока глубина 1500 метров не будет достигнута. Во избежание такой случайности профессор Пикар снабдил свой аппарат «антенной», которая должна сигнализировать, когда батискаф вплотную приблизится к океанскому дну: мешок с железной дробью, привязанный к сорокаметровому тросу, висит под стальной кабиной. Как только мешок коснется дна, натяжение троса ослабнет, и это ослабление приведет в действие механизм, сбрасывающий балласт с батискафа.
«А если оба описанных выше устройства почему-либо не сработают? – спрашивает голос благоразумия. – Что тогда?»
Тут на сцену выступает уже известный нам будильник, который по истечении определенного времени приведет в действие все тот же механизм, сбрасывающий балласт, и тем самым обеспечит возвращение батискафа на поверхность.
Но это еще не все. Принята еще одна, четвертая по счету, мера предосторожности. Если сквозь крышку люка или стекло иллюминатора в кабину просочится вода, неужели она зальет всю кабину и выведет из строя приборы и механизмы, обеспечивающие подъем батискафа со дна океана? Нет, этого не произойдет! Пол кабины застлан дорожкой из хлопчатобумажной ткани, которая соединяет две электрические обмотки. Достаточно дорожке хоть немного отсыреть, как она сразу становится проводником электрического тока, который опять-таки приводит в действие механизм, сбрасывающий балласт.
Все случайности, казалось бы, предусмотрены. Все приборы проверены. Увы! Они действуют настолько безукоризненно, что это – вы просто не поверите! – приводит к новой катастрофе.
Море довольно бурное, хотя «Скалдис» находится под защитой высокого скалистого берега острова Фого. Такое бурное, что командир судна капитан Ла Форс, ответственный за спуск батискафа на воду, долго не решается начать этот сложнейший маневр. Тринадцатитонная масса батискафа, подвешенная к грузовой стреле «Скалдиса», раскачивается над палубой подобно гигантскому маятнику. И внезапно мешок с дробью, свисающий на тросе из-под кабины, задевает за один из канатов такелажа. Все громко вскрикивают. Слишком поздно! Механизм приходит в действие, как будто батискаф уже достиг дна. Он сбрасывает балласт, который с адским грохотом, словно железный дождь, сыплется частью в воду, частью на палубу, частью в трюм. К счастью, никто не ранен.
Еще один потерянный день… Нет, не один, а несколько, потому что волнение на море усиливается и «Эли Монье» вынужден снова отправиться на поиски более спокойного, защищенного от волн места.
Трагическая гонка с будильником
Когда «Эли Монье» возвращается, отыскав подходящее место перед одной из бухт острова Сант-Яго, французские моряки находят на борту «Скалдиса» весьма натянутую обстановку. Коварный аппарат без всякого предупреждения обрушил несколько сот килограммов железной дроби на сына профессора Пикара – Жака, когда тот находился на дне трюма. Капитан «Скалдиса» и слышать больше не хочет о каких-либо новых операциях с этим проклятым аппаратом, который только и делает, что доставляет всем неприятности и в конце концов продырявит насквозь его посудину и пустит ее ко дну! Французским морякам и всем ученым экспедиции с трудом удается уговорить Ла Форса сделать последнюю попытку спустить батискаф на воду – последнюю из самых последних…
3 ноября – снова утро «большого дня».
На рассвете Макс Козен, войдя в кабину батискафа, ставит стрелки знаменитого будильника на 16 часов 40 минут. Затем он выбирается из кабины, и крышку люка наглухо завинчивают.
Но, как нарочно, подготовка к погружению идет на этот раз необычайно медленно. Лишь к 12 часам дня ФНРС-2 спущен на воду. Пока у него достаточно времени, чтобы достигнуть глубины 1500 метров и вернуться на поверхность. Но тут происходит непредвиденная задержка: в момент, когда батискаф уже готов погрузиться в пучину, «Эли Монье» еще раз проверяет эхолотом глубину океана, и – о ужас! – под килем корабля всего 900 метров. Куда же девалась полуторакилометровая глубина, обнаруженная здесь накануне? Это загадка, которую можно объяснить лишь какой-нибудь ошибкой в расчетах.
Однако еще не все потеряно! «Скалдис» поспешно буксирует ФНРС-2 в открытое море, к более глубоким местам. Еще одна авария: лопнул буксирный трос. А время бежит, бежит… Но вот трос снова закреплен, и «Скалдис» на всех парах пускается в путь. Волнение овладело всеми. Люди то и дело смотрят на часы. Погрузка балласта производится в рекордно короткий срок.
Когда ФНРС-2 уходит наконец под воду, часовые стрелки показывают ровно 16 часов. А в 16 часов 40 минут исполнительный будильник сделает свое дело. Успеет ли батискаф достигнуть заданной глубины?
Никто не может ответить на этот вопрос по той причине, что ни один человек в мире не знает, с какой скоростью способен спускаться в морские пучины батискаф…
На «Скалдисе», на «Эли Монье» и на двух фрегатах, командированных французскими властями из Дакара для наблюдения за морем во всей зоне, где может всплыть ФНРС-2, царит невероятное волнение. Нервы у людей натянуты до предела. Если какая-нибудь новая помеха задержит спуск, балласт будет сброшен прежде, чем ФНРС-2 достигнет глубины 1500 метров. Между тем весь запас дроби на «Скалдисе» исчерпан. Экспедиция вынуждена будет вернуться в Дакар. Иными словами, все потеряно! Сколько времени, сил и трудов придется потратить, чтобы начать дело сначала!
Ныряльщики ГЕРС сопровождают морское чудище, которое плавно уходит в синюю глубину под прямым углом к поверхности. Они фотографируют его, снимают на кинопленку… Но на глубине 50 или 60 метров ныряльщики покидают батискаф, предоставив ему одному спускаться дальше в океанские бездны, куда люди уже не могут следовать за ним.
Вернется ли он обратно, этот чудесный аппарат, несущий в себе надежды и чаяния людей, с незапамятных времен стремившихся проникнуть в глубины морей, туда, где синие подводные сумерки сменяет вечная ночь?
Время тянется нестерпимо медленно. Роковая минута приближается… Матросы взобрались на мачты и напряженно всматриваются в морскую даль. Бинокли и подзорные трубы нацелены во всех направлениях. На борту «Эли Монье» Кусто обещает бутылку коньяку тому, кто первым увидит «его». Сердца всех участников экспедиции бьются учащенно. Наименее взволнованным выглядит профессор Пикар.
Это он сам в 16 часов 29 минут первым обнаруживает батискаф, вынырнувший из океанских вод: сначала – ажурная башенка антенны, а вслед за ней – оранжевый купол.
