Текст книги "От «Наутилуса» до батискафа"
Автор книги: Пьер Латиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
2000 метров
Тем временем Уо и Вильм готовятся к третьему глубоководному погружению. Но поначалу дело оборачивается плохо: ФНРС-3 ни за что не желает уйти под воду! Между тем вес его точно такой же, каким был позавчера, в день триумфального погружения на 1500 метров. Быстро принимается решение: выпустить 1800 литров бензина. И что же? Сбросив почти две тысячи литров, батискаф погружается всего лишь на шестьдесят… сантиметров!
«Ситуация становилась гротескной, – вспоминает Уо. – На глазах у многочисленных представителей прессы подводный аппарат, претендующий на покорение двухкилометровой глубины, отказывается попросту скрыться под водой!»
К поплавку спешно подвешивают две чугунные чушки весом по 50 килограммов каждая. Никакого результата!
Наконец кто-то догадывается, в чем дело: в колодце остался воздух. Трубопровод, выводящий его наружу, засорен. Действительно, сразу же после прочистки труб батискаф уходит под воду. Он стремительно скользит вниз, так как вес его значительно – увеличился.
Вскоре Вильм замечает удивительных рыб, которые держатся в воде вертикально, словно стоя на своих хвостах. Ему кажется, что он узнает в них «радужных» рыб, описанных когда-то Бибом. Странные рыбы довольно долго сопровождают ФНРС-3, видимо загипнотизированные ярким светом его прожекторов. Однако на глубине 1300 метров они выходят из игры.
Результат, достигнутый два дня назад, превзойден.
Так как глубина моря в этом месте равна примерно 2300 метрам, Уо и Вильм, достигнув 1950 метров, решают пустить в ход ультразвуковой эхолот, который должен предупредить их за двести метров о близости дна. Но эхолот не работает! Уо лихорадочно пытается исправить его, в то время как Вильм, сбрасывая балласт, замедляет спуск. Внезапно на конце отвертки, которой орудует Уо, проскакивает искра. Короткое замыкание! Увы, оно не способствует исправлению прибора. Ну что ж, придется обойтись без эхолота.
Однако «посадка» на невидимое и неведомое дно Средиземного моря – весьма рискованное предприятие. Между тем оба офицера обязаны повиноваться приказу о величайшей осторожности, полученному от морского министерства. Скрепя сердце они вынуждены отказаться от мысли о «приземлении» и останавливаются на глубине 2100 метров в толще воды, на достаточно безопасном расстоянии от морского дна. 2100 метров – это ведь тоже блестящее достижение!
Случай с эхолотом, равно как и все другие неполадки и аварии, лишний раз доказывает, что батискаф с его многочисленными и разнообразными приборами очень капризный и чувствительный аппарат.
В Дакаре, во время испытаний первого батискафа, аварий и неполадок было больше, вот и вся разница! Но пройдет еще не один год, пока бесперебойная и слаженная работа всех без исключения приборов и механизмов станет нормой поведения на «корабле глубин».
Вспомним, какой долгий и тяжелый путь пришлось пройти нашей авиации, прежде чем самолеты полностью утвердили свою победу в воздухе!
От Триеста до Капри
Писатель или киносценарист непременно предоставил бы теперь возможность профессору Пикару с его «Триестом» сделать очередной ход в игре. К тому же в Неаполе начиная с 18 августа все готово для продолжения испытаний. Но злая судьба словно нарочно испортила погоду в этой части Средиземного моря. Поэтому весь мир, не имея никаких новостей о Пикаре, вполне мог поверить, что Уо и Вильм являются единственными «королями глубин», если воспользоваться нелепым выражением, которое мы вычитали в одном спортивном журнале.
Но профессор Пикар после блестящих успехов ФНРС-3 (который ведь, в конце концов, ему тоже не совсем чужой!) еще сильнее уверился в своем «Триесте». Стальная кабина, которую по его заказу выковали в Италии для «Триеста», способна выдержать гораздо большее давление, чем та, прежняя, отлитая когда-то в Бельгии и использованная ныне для ФНРС-3. К тому же инженер Гемп проектировал свой подводный аппарат с расчетом на глубины до 4000 метров, между тем как работы в Триесте, Умбрии и Неаполе велись с мыслью о покорении глубочайших впадин Мирового океана.
В настоящий момент, однако, речь идет лишь о пробном погружении на 1000 метров. К югу от прославленного острова Капри, жемчужины Неаполитанского залива, под синими волнами Средиземного моря простирается широкая подводная долина с глубинами до 1100 метров. Погружение «Триеста» произойдет здесь.
28 августа погода наконец улучшается.
Великолепной лунной ночью «Триест», буксируемый вспомогательным судном «Тенас» («Стойкий»), в сопровождении корвета итальянского военно-морского флота «Фенис», на борту которого разместились пятьдесят репортеров и журналистов, пускается в путь к месту, намеченному для погружения.
На рассвете начинаются приготовления.
И сразу же – крупная неприятность. Один неверный маневр – и гайдроп навсегда расстается с батискафом, чтобы досрочно и вполне самостоятельно отправиться на дно Средиземного моря.
Каждый знает, что на свободных аэростатах перед самой посадкой из корзины спускают вниз длинный толстый канат. Когда до поверхности еще остается двадцать или тридцать метров, конец каната уже волочится по земле. Он постепенно облегчает вес снижающегося аэростата, тормозит спуск и делает приземление более плавным, а главное – безопасным для пассажиров. Этот благодетельный канат называется гайдропом.
Еще в самом начале, при проектировании, батискаф, подобно аэростату, был тоже снабжен гайдропом в виде тяжелого стального каната с расщепленным концом. Благодаря такому гайдропу посадка батискафа на дно моря должна происходить плавно, без толчков, и «корабль глубин» не рискует удариться о подводную скалу или увязнуть в придонном иле.
Неужели же «Триест» совершит свое первое глубоководное погружение без гайдропа? Да! Профессор Пикар решился на такой риск, хотя, конечно, с его стороны это не слишком благоразумно.
Наконец «Триест» начинает погружаться. Однако в тот момент, когда радиотелефон, связывающий кабину батискафа с палубой «Стойкого», возвещает: «Вы погружаетесь… Башенка антенны наполовину ушла под воду. Мы отключаем телефон…» – в этот самый момент пассажиры вдруг замечают, что из переднего резервуара балласта неудержимо сыплется дробь. Что случилось? Почему ток, питающий электромагниты, которые удерживают дробь, внезапно прервался?
Подводный фильм, снятый во время погружения «Триеста», открыл нам впоследствии причину этой аварии: один из ныряльщиков, производивших последние подготовительные работы под водой, нечаянно зацепился за кабель, посылающий электроток к переднему резервуару с балластом, и порвал его.
«Триесту» не остается ничего другого, как подняться на поверхность.
По-видимому, «недержание» дроби – хроническая болезнь всех батискафов.
Огюст и Жак Пикары поспешно поднимаются на борт вспомогательного судна и держат военный совет с инженерами судостроительной верфи. Что делать? Попытаться исправить кабель под водой? Об этом нечего и думать! Вернуться в Кастелламаре, выкачать бензин, вынуть «Триест» из воды, исправить повреждение и затем проделать еще раз всю подготовительную к погружению процедуру? Это займет по меньшей мере неделю. Между тем лето на исходе…
Выход из создавшегося положения находит Жак Пикар. Высокий двадцатитрехлетний юноша, еще более высокий, чем отец, Жак по окончании школы изучал политэкономию. Но, еще будучи мальчиком, он так страстно интересовался всеми перипетиями работы отца над первым батискафом, а позже принимал такое горячее участие в проектировании и постройке «Триеста», что отец теперь полагается на него при решении самых разнообразных вопросов и мечтает в будущем передать управление батискафом в его руки.
Предложение Жака Пикара сводится к следующему: заткнуть наглухо выпускное отверстие переднего резервуара, заполнить его дробью взамен потерянной и провести погружение. Как! С одним резервуаром балласта вместо двух? Да, конечно, риск порядочный! Но теоретически, для того чтобы батискаф мог всплыть, достаточно сбросить балласт из одного резервуара. Кроме того, практически содержимое переднего резервуара в случае необходимости может быть сброшено вместе с самим резервуаром благодаря специальному механизму, рассчитанному на непредвиденную аварию. Ну что ж! Если такая необходимость представится, придется пожертвовать резервуаром, сбросив его вместе с четырьмя тоннами дроби, которыми он загружен.
Подъем, конечно, произойдет на почти космической скорости, но самое главное – он произойдет!
Сразу же после полудня начинается первое глубоководное погружение итальянского батискафа.
Взволнован ли профессор Пикар? Вспоминает ли он о словах, сказанных ему в Дакаре одним скептически настроенным моряком: «За годы двух мировых войн я видел много кораблей, опускавшихся на морское дно, но не встречал еще ни одного, который вернулся бы обратно».
Нет, Пикар, как всегда, спокоен. Он сам говорит об этом в своей книге: «Надеюсь, я недаром изучал всю жизнь физику. Мы верим в незыблемость законов природы. Ведь нам достаточно повернуть переключатель тока, питающего электромагниты, чтобы прервать его и сбросить балласт. И тогда батискаф, более легкий, чем окружающая его вода, непременно поднимется на поверхность. Еще Архимед знал об этом!»
Совсем другого рода опасение тревожит ученого: «Я боюсь только одного – вернуться на поверхность раньше, чем успею достигнуть намеченной глубины».
Погребенные в иле
Скорость спуска – больше одного метра в секунду. Она значительно превосходит скорость, на которую способен ФНРС-3. Поэтому наблюдение за морскими животными, к тому же весьма немногочисленными, практически невозможно. Но сегодня важно только одно: испытать технические возможности «Триеста».
Небольшие количества сбрасываемой время от времени дроби почти не замедляют спуска. Начиная с 1000 метров, Жак Пикар напряженно всматривается в иллюминатор, чтобы вовремя обнаружить близость морского дна. Глубинного эхолота на «Триесте» нет, а гайдроп, как мы уже знаем, сегодня также отсутствует. Внезапно в световом конусе прожектора появляется темная поверхность…
«Держись, отец!» – кричит Жак.
Но «приземление» происходит почти незаметно, без ощутимого толчка или удара.
Впервые в истории человек коснулся морского дна на глубине километра! Вспомним, что Уо и Вильм во время своих глубоководных погружений все три раза вынуждены были остановиться в толще воды, высоко над морским дном: на глубине 750 метров – потому, что один из резервуаров с дробью внезапно оказался пуст; на глубине 1500 метров – потому, что повиновались приказу; на глубине 2100 метров – потому, что ультразвуковой эхолот вышел из строя.
Однако и на этот раз человеку не суждено увидеть сколько-нибудь ясно таинственную картину морского дна. Кабина глубоко погрузилась в толщу придонного ила, гораздо глубже обоих иллюминаторов.
1080 метров – говорят стрелки манометров.
Но сумеет ли батискаф освободиться от своего вязкого савана? Сможет ли дробь высыпаться из резервуара? Что, если отверстие его забито грязью? А что, если, даже сбросив балласт, батискаф не обретет подъемную силу, достаточную для того, чтобы вырвать кабину из илистого грунта и победить «действие присоса», которого так боятся даже бывалые подводники?
Жак Пикар поворачивает выключатель заднего резервуара с балластом. Однако пассажиры не слышат и не видят, сыплется ли дробь из выходного отверстия. Батискаф неподвижен. Проклятие! Неужели ситуация становится трагической?
Но вот густая грязь, залепившая стекла обоих иллюминаторов, как будто приходит в движение. Струйки ее медленно сползают вниз. «Триест» понемногу выбирается из илистой западни. Но, выбираясь, он поднимает вокруг себя густое облако непроницаемой мути, окончательно скрывающее от глаз обоих людей зрелище морского дна на тысячеметровой глубине…
Скорость подъема непрерывно возрастает. Ни одного живого огонька не видно…
Как это ни странно, но самая серьезная опасность подстережет батискаф не на дне моря, а на его поверхности. Стремительно вынырнув из глубины, он может удариться своей верхушкой о днище проходящего мимо судна. Такой удар, без сомнения, пробьет поплавок, бензин хлынет в море, и батискаф камнем пойдет ко дну. Поэтому зона погружения «Триеста» строго охраняется, и судам всех видов не разрешается плавание в районе, где батискаф может появиться из пучины.
Роль полицейского исполняет военный корвет «Фенис», на борту которого находится итальянский адмирал. Все суда повинуются его приказу и обходят зону погружения. Только капитан большого грузового парохода хочет во что бы то ни стало следовать обычным путем. Адмирал вынужден пригрозить упрямцу интернированием: лишь после этого грузовой пароход изменяет наконец свой курс.
Одна лишь надувная резиновая шлюпка дежурит в районе погружения. Столкновение с ней не сулит никаких неприятностей «кораблю глубин».
Он показывается на зеркальной глади моря в 500 метрах от утлого суденышка. Инженер и матрос, сидящие в шлюпке, гребут что есть силы к батискафу, состязаясь в скорости со «Стойким», находившимся на расстоянии трех километров. Гонку выигрывает шлюпка. Инженер немедленно включает радиотелефон.
Внутри стальной кабины Пикары – отец и сын – вздрагивают от неожиданно раздавшегося звонка. Неужели они уже вернулись снова в надводный мир?
«Стойкий» приближается на всех парах. За ним спешит «Фенис» с его когортой газетчиков и журналистов. Море так спокойно, что оба судна подходят почти вплотную к «Триесту» в тот самый момент, когда профессор Пикар с сыном показываются на выходе из вертикального колодца.
Журналисты засыпают вопросами покорителей глубин:
– Сколько?.. Свыше тысячи метров?.. Браво! Брависсимо!
– А доказательства? – спрашивает какой-то недоверчивый репортер, несомненный потомок апостола Фомы Неверующего.
– Доказательства? – переспрашивает профессор Пикар, к которому уже вернулся его обычный юмор. – Нет ничего легче. «Триест» оставил на месте своего приземления глубокую яму в грунте. Можете отправиться туда и убедиться в этом лично!
Глава десятая
ВСЕ ГЛУБЖЕ И ГЛУБЖЕ
4000 метров
История, которую мы хотели рассказать вам в этой книге, подходит к концу. Погружение «Триеста» на 3000 метров, погружение ФНРС-3 на 4000 метров с лишним – это только эпизоды, только этапы на пути к покорению глубочайших бездн Мирового океана. Они кажутся нам значительными лишь потому, что в дни, когда дописывалась эта книга, они были очередными «рекордами». Но рекорды эти, без сомнения, будут превзойдены очень скоро, быть может даже раньше, чем наша книга увидит свет[26]26
В январе 1960 года Жак Пикар на «Триесте» опустился на глубину 10 919 метров в Марианской впадине Тихого океана.
[Закрыть].
Долгая и упорная борьба людей, которые на протяжении многих веков стремились проникнуть в глубины морей и океанов, увенчалась наконец блестящей победой. Сначала – погружения Уо и Вильма на ФНРС-3, затем – погружение Огюста и Жака Пикаров на «Триесте», о которых мы только что рассказали. В августе 1953 года оба «корабля глубин» почти одновременно доказали, что теперь у человечества есть надежный способ осуществления своей вековой мечты.
Несмотря на то что первые погружения батискафов неизменно сопровождались авариями отдельных приборов и механизмов, они подтвердили полную пригодность нового «подводного лифта» для исследования и освоения морских глубин. Как сказал профессор Пикар в ответ на наш вопрос, не опасается ли он какой-нибудь роковой случайности, когда целиком доверяет свою жизнь морю: «Почему бы телу более тяжелому, чем вода, не опуститься на дно, а более легкому – не подняться на поверхность?»
Впечатление, что вы находитесь в кабине скоростного лифта, плавно скользящей вниз, без толчков и качки, испытывали все без исключения пассажиры батискафов. У всех было ощущение, что «это» могло бы продолжаться и дольше. Успех погружений на 3000 и 4000 метров был поэтому предопределен заранее, с момента самых первых испытаний «корабля глубин». История двух последних «рекордов» гораздо меньше волнует нас, чем повесть о первом вторжении человека в пределы «второй Вселенной». Мы не рассказываем о них подробно, поскольку такие «рекорды» ставятся обычно лишь для того, чтобы в самом ближайшем будущем остаться далеко позади.
24 сентября 1953 года в присутствии министров обеих стран ФНРС-3 торжественно передан представителями Бельгии французскому морскому министерству.
Но 28 сентября новый поворот вращающейся сцены переносит нас в Италию: «Триест» снова покидает воды Неаполитанского залива для погружения на 3000 метров – о нет, не затем, чтобы побить рекорд французов, а просто потому, что это предусмотрено его собственной программой испытаний. Близ Понцийского архипелага, в Тирренском море, простирается обширная впадина с глубинами, кое-где даже превышающими 3000 метров.
В течение трех дней итальянскому батискафу вместе с сопровождающими его судами приходится искать убежища от сильного волнения у обрывистых берегов Понцы – маленького каменистого островка, куда воду привозят из Неаполя на специальном пароходе-цистерне, где единственной культурой является агава, а единственным источником дохода – промысел лангуста.
Ветер стихал, но море продолжало оставаться бурным, когда на рассвете 30 сентября «Триест», «Тенас» и «Фенис» очутились наконец над трехкилометровой толщей воды. Профессору Пикару с Жаком пришлось принять изрядный душ, пока они добирались на шлюпке до «Триеста».
Батискаф стремительно уходит под воду. Балласт при спуске решено не сбрасывать совсем: чем скорее «Триест» достигнет цели и вернется на поверхность, тем лучше. Там, наверху, моряки опасаются, что волнение может усилиться и это затруднит и без того нелегкую работу экипажа «Тенаса» после погружения.
Только на глубине 3000 метров открываются резервуары с железной дробью. Слишком поздно! Не успев даже замедлить спуск, «Триест» с ходу ударяется о морское дно на глубине 3150 метров. К счастью, донный грунт, как и в прошлый раз, илистый, и кабина лишь погружается в него снова выше переднего иллюминатора. Да, искусство пилотирования «корабля глубин» еще предстоит осваивать! Через несколько лет «руководство по управлению батискафом» можно будет, вероятно, купить в любом газетном киоске. Но сегодня…
Предыдущий «рекорд» ФНРС-3 остался далеко позади. «Не по моей вине, – утверждает профессор Пикар в своих публичных высказываниях. – Виноваты те, кто не достиг этой глубины раньше меня!»
Резервуары с балластом открыты. Но железная дробь, высыпавшаяся из переднего резервуара, грудой лежит на дне, закрывая выходное отверстие. Долгие минуты мучительного ожидания. Наконец, опорожнив до конца задний резервуар, «Триесту» удается преодолеть засасывающую силу илистого грунта.
Подъем на поверхность совершается быстро и без всяких происшествий. Но при выходе из кабины покорителей глубин ждет неожиданный сюрприз. Когда Жак Пикар с отцом открывают крышку люка, через который пассажиры батискафа выбираются из колодца, на них обрушивается Дождь железной дроби. Вся палуба завалена ею. Как объяснить это странное явление? Очень просто: когда на глубине 3000 метров «Триест» сбросил балласт, скорость спуска «корабля глубин» превосходила скорость падения железных дробинок, высыпавшихся из выходных отверстий его резервуаров. «Триест» обогнал «облако» железной дроби, падавшей на дно, и оно пролилось обильным дождем на палубу батискафа.
Погода заметно посвежела. Переход с палубы «Триеста» на шлюпку и особенно подъем на борт «Фениса» подобны головокружительному акробатическому номеру: «Лично я, – говорит профессор Пикар, – считаю такие гимнастические упражнения гораздо более трудными и опасными, чем само погружение на глубину 3000 метров».
Тем временем в Тулоне Уо и Вильм, учтя опыт прошедших погружений, в спешном порядке совершенствуют различные детали оборудования ФНРС-3. И морское министерство принимает решение: провести погружение на 4000 метров в Атлантическом океане, на широте Дакара.
В конце ноября ФНРС-3 проводит на небольших глубинах ряд учебных погружений, испытывая различные приборы и механизмы, которые на нем установлены: применение гайдропа, использование маленьких моторчиков, с помощью которых батискаф может перемещаться по горизонтали в толще вод, испытание аппаратуры для подводного фотографирования. Все мелкие помехи и дефекты при этом тщательно изучаются и немедленно устраняются.
До отплытия в Африку намечено также провести еще одно погружение, на 2000 метров, с обязательной посадкой на морское дно. Но погружение неожиданно заканчивается на глубине 1500 метров при почти драматических обстоятельствах.
Когда батискаф погружается, бензин, как мы уже знаем, под действием глубинного давления постепенно сжимается в объеме, и морская вода проникает внутрь поплавка по специальным трубам, которые при нормальном положении открыты с обоих концов. Таким образом, давление внутри поплавка и снаружи его, между бензином по одну сторону оболочки и морской водой по другую сторону ее, все время уравновешивается. Практически поплавок разделен на два изолированных отсека с бензином: передний и задний. Специальные приборы указывают пассажирам уровень морской воды в каждом отсеке.
И вот у одного из них – заднего – стрелка неподвижно стоит на нуле. А это означает, что вода по каким-то причинам не может проникнуть внутрь заднего отсека и бензин в нем продолжает находиться под тем же давлением, что и на поверхности. Если это так, огромное давление снаружи угрожает с минуты на минуту раздавить поплавок…
Вильм и Уо колеблются. Следует ли остановить батискаф? Неужели задний отсек с бензином будет раздавлен? Если бензин из него вытечет, ФНРС-3, отяжелев, не сможет подняться на поверхность и погибнет. Но, если указатель уровня воды просто-напросто не действует, это было бы очень глупо… В конце концов они все же решают сбросить балласт и подняться. Однако, очутившись на поверхности, тут же убеждаются, что их догадка оказалась правильной: указатель уровня поврежден.
Какая досада! Но делать нечего: приходится отправляться в Дакар, так и не совершив ни одной глубоководной посадки. Грузовой пароход, который доставит ФНРС-3 к берегам Африки, должен прибыть со дня на день.
Жорж Уо находит все же время совершить небольшое погружение вместе со своим другом Кусто, который так много сделал, чтобы раскрыть людям чудеса подводного мира, и принимал такое горячее участие в испытаниях первого «корабля глубин» у островов Зеленого Мыса, что заслужил, конечно, право на эту маленькую экскурсию. Спуск на глубину 1230 метров продолжается долго: два часа тридцать три минуты. Поэтому Кусто, который, не будучи натуралистом, тем не менее хорошо знаком с подводной фауной Средиземного моря, имеет возможность рассмотреть и опознать множество морских животных. Первый раз батискаф плавно «садится» на дно моря, и люди наконец видят его. Оно покрыто блестящим песком и усеяно небольшими бугорками земли, словно изрытой кротами; там находятся, вероятно, жилища морских червей или моллюсков. Акулы-призраки, иные длиной до двух метров, появляются из мрака и рыскают вокруг нового морского чудовища…
Все идет до сих пор необычайно гладко. Однако в момент, когда Уо сбрасывает немного балласта, чтобы оторвать батискаф от «земли» и тихонько повести его над морским дном при помощи маленьких моторчиков, внезапно раздается страшный грохот и за стеклом иллюминатора наступает тьма. Батискаф стремительно взмывает вверх. Что случилось? Аккумуляторные батареи, питающие внешнее освещение, которые, как вы помните, могут быть сброшены в качестве аварийного балласта, по неизвестной причине отделились от батискафа и упали на дно. Нет, решительно…
В последний день 1953 года Уо и Вильм прибывают в Дакар. ФНРС-3 следует за ними на борту грузового парохода, бензин для него – на специальном танкере, а сопровождает оба судна сам «Эли Монье» собственной персоной. Разумеется, после перехода нужно что-то исправить, заменить, переделать. Затем приступают к пробным испытаниям.
21 января 1954 года Уо и Вильм проводят три часа тридцать пять минут на океанском дне, на глубине 700 метров, наблюдая, фотографируя, делая записи. Вдруг они замечают, что к батискафу приближается какое-то огромное животное; однако, подойдя вплотную к иллюминатору, «чудовище» оказывается обыкновенным крабом, отнюдь не чудовищной величины. Так плотные слои морской воды искажают перспективу и действительные размеры предметов.
Уо и Вильм обнаруживают, что, вопреки установившемуся мнению, на дне моря существуют глубинные течения: мельчайшие животные, находящиеся в толще воды, дефилируют мимо неподвижно стоящего на дне батискафа со скоростью одного-двух узлов в час.
Но и это погружение не обходится без происшествия: короткое замыкание едва не приводит к пожару внутри кабины.
Погружение батискафа без людей на глубину, превышающую 4000 метров, сопряжено с большими трудностями. 160 миль буксировки в открытом океане, при неустойчивой погоде – дело нелегкое. В пути Уо и Вильму приходится дважды добираться в резиновой шлюпке до батискафа, чтобы срочно проверить, все ли в порядке, между тем как ныряльщики отгоняют рыскающих вокруг акул. Дважды буксирное судно вынуждено останавливаться в открытом море: в первый раз из-за поломки форштевня на «корабле глубин», а второй раз, к вечеру, из-за обрыва буксировочного троса, который удается заменить лишь утром следующего дня.
Наконец, после пятидесяти часов плавания, необходимая для погружения глубина найдена.
Начинается обычная работа по подготовке. Но ФНРС-3 почему-то упорно не желает погружаться. Почему же? Для того чтобы выяснить причину, приходится вернуть батискаф на поверхность. Так и есть: одна из подготовительных операций пропущена! Наконец батискаф уходит под воду. Он должен погружаться до тех пор, пока на глубине 4100 метров манометр не скомандует ему подъем, точнее – сбросит 7 тонн железной дроби из резервуаров. Все идет хорошо. Через три часа ФНРС-3 снова появляется на поверхности. Успел ли он побывать на заданной глубине? Это можно узнать, лишь взглянув на прибор, регистрирующий глубинное давление.
Однако, словно нарочно, проходит целых два часа, прежде чем Уо и Вильму удается войти в кабину. Сжатый воздух, который должен был выгнать воду из вертикального колодца, плохо сделал свое дело: на дне колодца осталась вода, и открыть входной люк невозможно. Спустившись в узкий колодец, Уо и Вильм долго и терпеливо вычерпывают воду старым матросским вещевым мешком. Но труд их не остается без награды, и скоро лица обоих сияют от радости: глубина 4100 метров достигнута!
Снова три дня плавания по неспокойному морю, чтобы отбуксировать ФНРС-3 в Дакар. Различные исправления, доделки и проверки перед «большим» погружением. Административные препятствия: морское министерство вдруг проявляет нерешительность, встревоженное письмом профессора Пикара, в котором ученый предупреждает, что кабина ФНРС-3, построенная им еще для первого батискафа, может не выдержать давления на глубине 4000 метров. А время идет…
Но вот разрешение министерства получено. 15 февраля, на рассвете, в тридцати шести часах пути от Дакара, состоится наконец погружение ФНРС-3 на глубину 4000 метров.
Все, казалось бы, проверено и предусмотрено. Но вдруг перед самым погружением выясняется, что электромагнит, удерживающий дробь в одном из резервуаров, вышел из строя. Если снять заслонку, закрывающую выходное отверстие (как вы помните, их снимают перед самым началом погружения), дробь высыплется из него. Как быть? Приходится пожертвовать дробью, опорожнить резервуар, исправить повреждение и снова загрузить резервуар балластом. К счастью, Вильм, вместо того чтобы взять с собой, как обычно, пять или шесть запасных мешков с дробью, захватил на этот раз из Дакара целых двадцать. Без этой спасительной предосторожности погружение на 4000 метров могло не состояться.
Но погрузить при такой большой волне пятидесятикилограммовые мешки с дробью в резиновую шлюпку, а затем перегрузить их на ФНРС-3 и высыпать в воронки резервуаров не так-то просто. Из первых четырех мешков, доставленных к батискафу, два попадают по назначению, а два – в воду. Если хоть один мешок будет еще потерян, балласта не хватит. Но все остальные мешки доставлены на ФНРС-3 в целости.
Закрывшись в кабине, Уо и Вильм начинают действовать: нажимают одну за другой кнопки многочисленных устройств на щитах управления. Они внимательно следят за тем, чтобы все операции выполнялись по порядку, в точном соответствии с инструкцией, которую сами же составили на свежую голову еще в Тулоне. Иначе в спешке и возбуждении легко пропустить что-нибудь и эта оплошность может оказаться роковой. В 10 часов 04 минуты батискаф уходит наконец под воду.
Вспоминая об этой минуте, Уо пишет: «Радостное сознание, что мы отправляемся, спокойствие, которое рождается от внезапно наступившей тишины, и, главное, чувство полной оторванности, изолированности от всего остального мира заглушают в нас всякое чувство неуверенности и страха. Ни один человек не может сделать для нас ничего: ни приказания, ни советы не дойдут до наших ушей. Ощущение, что отныне мы – безраздельные хозяева своей судьбы, слегка опьяняет нас».
Каждые тридцать секунд «глубина» посылает известия о себе на «поверхность». Достигнув 3000 метров, Уо и Вильм сбрасывают балласт, чтобы приостановить спуск. Море вокруг батискафа кишит красными креветками с длинными усиками; светящиеся точки планктона мелькают мимо иллюминатора. На этой глубине, еще никем не превзойденной, осторожность требует тщательной проверки водонепроницаемости кабины. Но все обстоит благополучно.
Температура воды понизилась до 5 градусов; она охладила бензин, вес батискафа увеличился, и ФНРС-3 снова скользит вниз.
На глубине 3500 метров Вильм включает ультразвуковой эхолот и сбрасывает, предосторожности ради, еще немного железной дроби. На глубине 3800 метров эхолот регистрирует слабое ультразвуковое эхо: дно океана находится метрах в двухстах от батискафа. Еще немного балласта сброшено. Дно океана медленно приближается… Еще медленнее… еще…
В 13 часов 30 минут, подобно дозорному Колумба, крикнувшему: «Земля!», когда корабли великого мореплавателя впервые пересекли Атлантический океан, Вильм кричит: «Дно!», отмечая событие не менее значительное: человек впервые пересек тот же океан по вертикали!
Гайдроп – тяжелая стальная цепь – касается «земли», и батискаф, быстро обретя равновесие, неподвижно повисает в нескольких метрах от океанского дна.
4050 метров!
Вот что рассказывает Уо об этой минуте:
«Большой круг света семи-восьми метров в диаметре падает на песок, который кажется мне очень мелким и очень белым. Все дно усеяно маленькими конусообразными бугорками с пологими склонами; их разделяют ложбинки и углубления неправильных очертаний; я различаю отверстия в песке. Как любопытно выглядит эта часть поверхности нашей планеты!
