Текст книги "Нок-Сити (ЛП)"

Автор книги: Пенн Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Отвернувшись, я была удивлена, когда Фауст так легко отпустил меня. Место, где прикасались его пальцы, снова обжигало ледяным холодом, застав меня врасплох. Если бы я уже не видела его и Меррика гуляющими на открытом солнце, я бы предположила, что они вампиры. Меррик наблюдал за мной с приподнятой бровью и озадаченным выражением лица, которое я не могла определить, но я просто пронеслась мимо него. Однако я заметила, как его глаза сузились на моей нижней губе. Он ничего не успустил.

Я прошла через дом, не потрудившись ничего сказать родителям перед уходом. Моя мать уже знала, что у меня были планы с Карсоном на сегодняшний вечер, и я знала, что она ничего не сделает, чтобы помешать этому. Я хотела бы, чтобы Грегори был тем, кто высадит меня в поместье Бэджли, но, конечно, Карсону пришлось прислать свою машину. Просто еще одна демонстрация силы, и ему не пришлось напрягаться, чтобы я поняла это. Он прислал не лимузин, а обычный городской автомобиль, и я внутренне заворчала, понимая, что вот-вот снова окажусь зажатой между двумя своими головорезами.

Поездка в поместье Бэджли не заняла много времени. Он жил на окраине города, между дикими землями и территорией стаи. Его семья владела акрами земли, которые они превратили в огромное поле для гольфа, и, даже щурясь на заходящее солнце, мне не удавалось разглядеть его конца.

Меррик и Фауст за всю дорогу не проронили ни слова, но между нами троими повисло напряженное молчание, что-то невысказанное, и я знала, что они молча кипят от злости. Я не думала, что они злились из-за меня. У меня не было какого-то неуместного представления, что они злились из-за того, что из меня вышибли все дерьмо, скорее из-за того, что они не знали об этом. В этом смысле эти двое казались помешанными на контроле, и, возможно, тот факт, что все происходило за кулисами, выводил их из себя. Это, а также тот факт, что я отказалась говорить об этом.

Меррик помог мне выйти из машины, и я позволила ему. У меня болело все тело с того момента, как я проснулась, и я была не слишком горда, чтобы принять помощь, даже от того, кого я уже начинала ненавидеть. Его пальцы обхватили мои, слегка сжимая, и это пожатие было на удивление успокаивающим. Он так же быстро отпустил меня, и я могла бы поклясться, что прямо перед тем, как повернуться, я увидела, как он вытер ладонь о брюки. Мои щеки пылали, пока я пыталась незаметно вытереть руки о платье на случай, если я действительно вспотела.

Карсон жил в массивном доме из красного кирпича с остроконечной крышей. Это был старый дом, окруженный садами роз и безвкусно выглядящими фонтанами. За домом находился гостевой дом, который был больше, чем некоторые дома на одну семью со средним достатком. Открылась входная двойная дверь, и вышел Карсон. На нем был еще один из его плохо сидящих коричневых костюмов. Я действительно ненавидела его странное желание выпендриваться. Это цвет старил его, что было жалко, потому что парень действительно был красивым ублюдком.

Водянистые глаза Карсона прошлись по моему лицу и, подобно Меррику и Фаусту, остановились на моей распухшей губе. Но вместо того, чтобы спросить, все ли со мной в порядке, не пострадала ли я и не нуждаюсь ли в медицинской помощи, он казался невозмутимым.

Возможно, мой отец позвонил заранее и предупредил его, что этого следует ожидать. Возможно, он обвинил мое ухудшение в чем-то, что я сделала в «Ру».

О, черт. Карсон знает об этом? Я не проверяла социальные сети этим утром, но это был единственный способ, которым кто-либо мог узнать об этом так быстро. Мой отец внимательно следил за социальными сетями. Он был в Твиттере каждый день, искал свои собственные хэштеги и постоянно гуглил сам. Сенатор был тщеславен, и я должна была догадаться, что он первым узнает о моей не такой уж секретной поездке на «вражескую территорию».

Карсон обнял меня за плечи и повел в дом, и мне потребовалась вся сила воли, которая была в моем теле, чтобы не вырваться из его объятий. Меня снова окутало облако одеколона, и я с трудом дышала. Я не знала, что его так привлекало в химических ароматах, но это было отвратительно. Ничего похожего на запах кожи и дыма, который напомнил мне об Атласе…

Нет, я туда не пойду. Образ его лица, его рук и губ преследовал меня в моих снах прошлой ночью. Я вздрогнула при одной мысли об ощущении моего языка, скользящего по его острым зубам. Было почти смешно думать, что я получила какое-то удовольствие от того, что трахнула Карсона на днях после того, что Атлас сделал со мной. Еще смешнее было то, что у нас даже не нашлось времени заняться сексом. Он съел меня, и это было похоже на рай и ад в одном флаконе. Я, наверное, могла бы прожить так всю оставшуюся жизнь и никогда больше не испытывать этого трепета.

Карсон не обратил внимания на Меррика и Фауста. Казалось, он даже не заметил их присутствия. Но именно так обучались и воспитывались люди вроде него. Любой, кто работал на них, был прислугой. Они были ниже его и неважны, ничем не отличались от кофейного столика или кухонной утвари. Но они внимательно следили за мной, и, как ни странно, их присутствие немного успокаивало. Карсон всегда заставлял меня чувствовать себя неловко и на взводе. Просто никогда не знаешь, когда у него вспыхнет гнев и он станет совершенно другим человеком. Но с этими двумя огромными мужчинами, поддерживающими меня, я была уверена, что выйду с этого званого ужина невредимой.

Он провел нас в роскошную старомодную столовую, где в ожидании сидели шесть человек. У меня неприятно сжался желудок. Я никого не узнала в комнате. Все они были мужчинами – некоторые постарше, может быть, за пятьдесят, в то время как трое из них выглядели молодо, как Карсон. Каждый из них был безупречно одет в свои дорогие костюмы и часы, которые стоили дороже, чем дома у большинства людей, и каждый держал в руках виски или бренди.

Глаза обжигали меня со всех сторон, когда Карсон ввел меня внутрь с рукой на пояснице. Тепло его кожи вызывало неприятное жжение, и я не могла удержаться, чтобы не сравнить это прикосновение с Фаустом и его прохладой, которая поначалу потрясла меня. Взглянув на Фауста, он немедленно обошел длинный обеденный стол, разглядывая каждого из мужчин в комнате, но на его лице не отразилось ни намека на эмоции. Он осмотрел их, пока меня усаживали в кресло во главе стола. Я не могла отвлечь от него свое внимание.

Это было странно. В машине мне хотелось оказаться как можно дальше от Меррика и Фауста. Они были врагами, нанятыми моим отцом, скорее всего, против их воли. Там, в машине, враждебность между нами была сильной, но в этой комнате они чувствовались себя моими единственными союзниками. Ситуативные союзники, я полагаю, можно и так сказать.

Мужчины все еще откровенно наблюдали за мной, пока я делала вид, что устраиваюсь поудобнее. Стол был уставлен дорогой посудой из серебра и подобранными в тон фужерами. Там были бокалы для воды, для содовой и шампанского, а также отдельные бокалы для вина и бокалы для более крепких напитков. Вилки и ножи были разложены по обе стороны тарелки – единственный способ поужинать в достатке.

Я чувствовала присутствие Меррика позади себя, и это немного успокоило меня. Карсон обошел стол с другой стороны и сел. В такие моменты я была счастлива, что Карсон так строго следил за соблюдением приличий. Считалось невежливым сидеть рядом со своим супругом или второй половинкой. По крайней мере, приличия были моим спасением сегодня вечером.

– Ты никогда не встречалась с моими коллегами. – Начал Карсон. Он щелкнул пальцами, и молодая женщина в униформе горничной выбежала из дверей кухни с бутылкой вина, затем быстро наполнила его бокал. Он указал на пожилых мужчин слева. – Реджинальд Кейси и его сын Дамеон.

Я посмотрела на мужчину, о котором шла речь. Реджинальд был полным мужчиной с бледной кожей с редеющими рыжеватыми волосами и голубыми глазами, которые, возможно, блестели в молодости. Его лицо, однако, было каменным и сальным. Уродливым. Его сын сидел напротив, справа от меня, и мне было трудно выдержать его взгляд. Отчасти потому, что он был слишком занят, разглядывая мою грудь. Я не сказала ни слова. Я не сказала им, что было приятно познакомиться с ними, и не потрудилась представиться. Карсон бы этого не захотел. Он бы хотел, чтобы я держала рот на замке, пока устраивает шоу. Я старательно сохраняла непроницаемое выражение лица.

– Это Роджер и Майкл Блю и их сыновья Тимоти и Лайл. – Я посмотрела на двух других мужчин постарше. Они были удивительно похожи друг на друга. У обоих были грязно-каштановые волосы, карие глаза и смуглая кожа с морщинками. У того, что слева, были очки в толстой оправе, которые слишком увеличивали его глаза. Он действительно выглядел немного знакомым, хотя я не могла вспомнить его. Их сыновья выглядели похожими, только моложе, поэтому я предположила, что эти четверо были своего рода семьей. Отцы, сыновья и двоюродные братья.

– Полагаю, моя Сиренети не нуждается в представлении, – сказал он сквозь смешок, как будто был исключительно умен. «Моя Сиренити», сказал он. Моя. Вот кем я была для него – объектом.

Серия вежливых смешков мужчин заставила меня неловко поежиться. Не раздумывая, я подняла глаза и встретилась взглядом с Фаустом. Его взгляд прожег дыру в моей плоти. Я могла сказать, что он был на взводе, но не отводил взгляда. Было так много вещей, которые я хотела бы передать только глазами. Я хотела бы сказать ему, чтобы он создал какую-нибудь чрезвычайную ситуацию, чтобы мы могли покинуть это место. Мне не понравилось, как друзья Карсона заставили меня чувствовать себя как выставленную свиньей.

– Ах, как раз вовремя, – сказал Карсон, когда стук модельных туфель заполнил комнату.

Мой взгляд метнулся к пустому месту за столом. Как я это пропустила? Сегодня вечером я была исключительно ненаблюдательна. Я винила в этом непоколебимое внимание моих сбивающих с толку телохранителей. Стук раздался ближе, и когда в комнату вошел Райан Харкер, я чуть не подавилась маленьким глотком воды, который как раз собиралась проглотить. Наши взгляды встретились через всю комнату, и его тонкие губы изогнулись в улыбке. В этих голубых глазах светилось зло, которого я никогда раньше не видела. Внезапно я словно снова оказалась в его кабинете, с его телом, прижатым к моей спине, когда он шептал мне на ухо нечестивые вещи, заставляя чувствовать себя маленькой, беспомощной и никчемной. Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Дрожь страха.

Я не могла понять, что он здесь делает. С какой стати ему интересоваться небольшим званым ужином в доме Карсона Бэджли? Карсон и Райан никогда по-настоящему не общались за пределами семейных ужинов. Обычно отец Карсона присутствовал во время них, но сегодня вечером он подозрительно отсутствовал. Райан сел и, не теряя времени, налил себе виски. У меня перехватило дыхание от его присутствия в комнате.

Я снова поискала взглядом Фауста, но на этот раз он смотрел не на меня. Его глаза пристально смотрели на Райана. Хорошо, что сенатору было наплевать на моих головорезов, потому что взгляд, которым Фауст наградил его прямо сейчас, привел бы к тому, что его почти немедленно уволили бы и, вероятно, вывели обратно и избили до крови, прежде чем отправить на очередь по безработице. Его квадратная челюсть была так сжата, что казалась болезненной. Он все еще держался почти неестественно и, казалось, едва дышал.

– Теперь, когда мы все в сборе, – сказал Карсон, хлопнув в ладоши, и звук, словно удар хлыста, прокатился по комнате, – Давайте есть.

Из дверей кухни снова вышли две горничные с серебряными подносами в руках, которые они поставили перед каждым из нас. Я уже чувствовала доносящийся из-под крышек запах красного мяса, от которого у меня потекли слюнки, но когда передо мной поставили поднос, я просто моргнула. Медленно моргала, пока горничная снимала крышку. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что мой стейк почти полностью прожарился. Он был едва теплым. На тарелке вокруг него собралась лужа крови, достаточная для того, чтобы, если я налью ее в бокал для вина, он наполнился бы до краев.

Я посмотрела на Карсона, а он просто наблюдал за мной, потягивая красное вино из своего бокала. Он приподнял бровь, как бы призывая меня открыть рот. Он издевался надо мной, пытаясь вызвать у меня реакцию на глазах у всех своих друзей. Ну, я бы ему этого не позволила. Я была здесь не для того, чтобы играть в игры сегодня вечером. Я просто хотела пережить этот ужин в тишине, как прелестный маленький трофей, которым он хотел, чтобы я была.

Кто-то в комнате откашлялся.

– Ваша речь в музее была вдохновляющей. – Произнес грубый голос. Пожилой мужчина напротив меня смотрел на моего отца – на Райана. – Собрала целую толпу.

Сенатор улыбнулся без особых эмоций, покачивая янтарную жидкость в своем бокале,

– Меньшего я и не ожидал. – Всегда такой самодовольный.

– Я заметил в толпе несколько дворняг, – вмешался молодой человек, представленный как Дамеон. – Сомневаюсь, что это шпионы. Но с ними быстро разобрались.

Те дворняги, которых, как мне показалось, я видела в толпе в тот день. Они называли их полукровками, отвратительное название. Я закатила глаза.

– Они следили за прямой трансляцией пресс-конференции? – Недоверчиво спросила я, прежде чем смогла заткнуться. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо!

В комнате воцарилась тишина, и все взгляды обратились ко мне. Лицо Райана ничего не выражало, но Карсон, он выглядел убийцей. Я должна была сидеть здесь с закрытым ртом и выглядеть хорошенькой. Никаких разговоров, не говоря уже о допросе одного из его друзей в присутствии остальных. Черт возьми, позже я расплачусь за эту маленькую оплошность. Мужчины игнорировали меня. Делали вид, что я ничего не говорила. Это было отвратительно, то, как они отвергали женщин. Довольно старомодно до сих пор ожидать, что жены и подружки всегда будут держать рот на замке, а ноги раздвинутыми. Я знала, что не позволю для себя такой конец. Я бы не закончила так, как моя мать, которая практически продала себя Райану Харкеру в обмен на деньги, славу и свое лицо на телевидении.

С тех пор как я узнала о ее романе, результатом которого стала я, в голосе постоянно звучал вопрос – кем на самом деле был мой отец и что в нем было такого, что убедило Элоди Харкер рискнуть всем ради него. Должно быть, он был особенным мужчиной, раз так сломал ее. Но что за мужчина может взять и уйти в ту секунду, когда узнает, что у них скоро будет ребенок? Но я постоянно напоминала себе, что это вообще не мужчина. Не в традиционном смысле. На самом деле он был не человеком, а вампиром. Кто знает, сколько лет было моему отцу, или сколько наложниц он завел за годы или десятилетия. Может быть, даже столетия. Была ли моя мать всего лишь одной в длинной очереди желающих сдать кровь?

От этой мысли у меня скрутило живот. Я попыталась подавить его содержимое, полностью отключившись от разговора. Мужчины обсуждали стратегию кампании и возможности подавления избирателей. Большинство их них были мошенниками и лгунами. Они строили козни, зная, что если вмешаются в избирательные участки рядом с округом Ноктюрн и землями стаи, то смогут обмануть выборы.

В этом году у Райана появился соперник. Несколько месяцев назад было объявлено, что он больше не будет баллотироваться без сопротивления на должность, которую занимал более десяти лет. И в довершение всего, этот кандидат был ведьмой, что вывело Райана из себя и развязало очередную расовую войну на улицах Ноктюрна и Найтингейла – дома ведьм и чернокнижников.

Люди не думали, что дарклинги имеют право на власть, но Доктрина Сосуществования говорила об обратном. Это было постоянное перетягивание каната, но сообщество ведьм держалось стойко. Их кандидатом была женщина по имени Эстель Найтингейл, которая была смотрительницей крупнейшего клана города. Она была стойкой, резкой женщиной с огненно-рыжими волосами и суровым лицом, но при этом привлекательной личностью. Она была шумной и гордой и не боялась бросать вызов Райану по каждому вопросу. Она спорила с лучшими из них, и у меня никогда бы не хватило смелости сказать это вслух, но я молча подбадривала ее большую часть прошлого года. Трикс была большой фанаткой и любила, чтобы все знали об этом. Я не собиралась лгать, что проголосовала бы за нее на предстоящих выборах.

Мужчины несли чушь об Эстель, называя ее всеми известными именами. Шлюха. Самозванка. Монстр или, хуже того, мерзость. Так они называли темноволосых женщин. Уничижительный термин, но они пустили его в ход за столом среди смеха и долгих глотков скотча, бренди и вина. У меня снова скрутило живот. Они были невыносимы. Я никогда не понимала, что заставляло этих пузатых, потных, с рябыми лицами мужчин думать, что они в чем-то превосходят дарклингов.

Фауст выглядел смущенным, когда я взглянула на него, и это заставило меня остановиться. Его глаза были прикованы к Карсону, прожигая дыру в лице моего парня. Хотя на его лице не было заметно никакого выражения, его глаза рассказывали другую историю – убийство, вот что говорили эти темные глаза. Я наблюдала за Фаустом из-под опущенных ресниц так незаметно, как только могла, и на мгновение пожалела, что Меррик не присоединился к нему в том конце комнаты, чтобы я также могла наблюдать за ним.

Я не поняла, почему у Фауста была такая реакция на слова Карсона и подколы Райана. Он выглядел взвинченным и был в доле секунды от того, чтобы свернуть кому-нибудь шею. Насколько я знала, и Фауст, и Меррик были людьми. Они могли гулять на солнце и чувствовать себя прекрасно, а их кожа была загорелой и раскрасневшейся, как у людей. Вокруг них не было магической ауры, как у ведьм. Они также не были волками, я бы смогла учуять их, если бы это было так. Так почему же его это так волновало?

Ужин подошел к концу, и я отодвинула тарелку, к которой едва притронулась. Я с трудом переваривала слишком прожаренный стейк. Кровь была не того сорта, который я хотела или в котором нуждалась. Это была засохшая кровь, и ни в малейшей степени не аппетитная. На самом деле, совсем наоборот. Карсон ничего не прокомментировал, просто перевел взгляд с тарелки на мое лицо с хитрой усмешкой. Он знал, что я к этому не притронусь. Я не знала, как много он рассказал обо мне этим другим мужчинам, поэтому не была уверена, поняли они его маленькую шутку или нет, но мне захотелось врезать ему прямо по зубам.

ГЛАВА 6

– А давайте перейдем в гостиную. – Предложил Карсон. Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза.

Я знала их привычки лучше, чем свои собственные. Теперь мы все входили в душную комнату, где Карсон предлагал модную выпивку и импортные сигары. Потом они все садились и вели долгую дискуссию о том, какие они все классные. Или, возможно, несли всякую чушь о своих женах и подругах, сетуя на то, что вообще вынуждены с ними мириться. Иногда я задавалась вопросом, почему они просто не трахнули друг друга и не избавили себя от головной боли.

Я хотела бы просто уйти. Я хотела вернуться домой, чтобы пожаловаться Трикс. Я решила, что пришло время признаться и просто рассказать ей всю правду. Все эти чувства и неуверенность копились внутри меня, и я не знала, смогу ли долго продержаться одна. Я всегда гордилась своей независимостью и самодостаточностью, но это было слишком. Осознание того, что я не человек, изменило ситуацию. Изменило мою жизнь, то, как я видела мир, и, в частности, себя. Я не только полностью потеряла свою личность, я также потеряла отца и брата, и всякую надежду на нормальное будущее.

Я с нетерпением ждала, что Трикс скажет обо всем этом, особенно совет по поводу того, как справиться с этой тягой… и не только к крови. Но больше всего мне хотелось сбросить этот груз со своих плеч впервые за несколько месяцев – самых долгих двенадцати месяцев за все мои двадцать четыре года.

Я следовала за мужчинами, как послушная маленькая сучка скованная женщина без собственной свободы. Без голоса и без мнений. Райан прошел мимо меня, и мы соприкоснулись плечами. Я отпрянула назад, врезавшись плечом в стену, чтобы не коснуться его. Я услышала, как он тихо хихикнул. Когда он посмотрел на меня, мне захотелось выблевать окровавленный стейк, которым я только что поужинала.

Двадцать с лишним лет этот человек был моим отцом. Мой отец. Тот, кто мне не очень нравился, но я неохотно признавалась, что люблю. Я начинала понимать, что любовь, которую, как мне казалось, я испытывала к нему, была ненастоящей. Это было обязательство. Я любила его, потому что считала своим отцом, и поэтому кровные узы значили больше, чем мое неодобрение того, как он вел дела. Может, я и не соглашалась с его убеждениями, но была способна закрыть на все это глаза ради семьи.

Теперь я поняла, что была просто глупой девчонкой, спрятавшей голову в песок. Я должна была понять, что совсем не похожа на мужчину, который едва меня вырастил. Его никогда не было рядом, когда я в нем нуждалась. Он не делал ничего из того, что отцы делают для своих дочерей. Меня растил в основном персонал. Но мне все равно было больно смотреть на него сейчас. Каждый раз, когда мы встречались взглядами, моя кожа болела от фантомных синяков, которые давно зажили. Я помнила воздействие каждого удара, который он обрушивал на меня в течение нескольких месяцев после смерти Шона. Он винил меня за это. Винил меня за то, что его настоящего ребенка больше не было с нами. Иногда я тоже винила себя.

Я села в одинокий шезлонг у двери, в то время как мужчины расположились на вишнево-коричневых кожаных диванах. В комнате было душно и пахло кожей и пеплом. Было слишком тепло, и огонь в камине удушал. Я сидела на плюшевом бархате, скромно сложив руки на коленях, просто пытаясь заткнуться как можно дольше. Я не хотела больше никаких неприятностей сегодня вечером.

Меррик стоял у дальней двери, сцепив руки перед собой. Его плечи были широкими и напряженными. Он смотрел прямо перед собой, его жесткие зеленые глаза казались пустыми, но я знала лучше. Он остро осознавал все, что происходило в этой комнате. Я немного проверила его, когда хотела перекинуть ногу через колено. В тот момент, когда моя кожа коснулась бархатной подушки, Меррик почти незаметно вздрогнул, а затем снова с усилием расправил плечи. Я спрятала ухмылку.

Фауст теперь был на другом конце комнаты, наблюдая за Мерриком. Я могла бы поклясться, что заметила, как он слегка закатил глаза, но не была уверена. Однако он отказывался смотреть на меня. По какой-то причине это беспокоило меня. Я не знала, почему чувствовала себя так рядом со своими телохранителями. Последние два дня они выбивали меня из колеи, и я не могла понять почему. Они были определенно более агрессивными, чем предыдущие. Размышляя об этом, я, честно говоря, даже не могла вспомнить, чтобы говорила больше нескольких предложений своим предыдущим головорезам, а когда и говорила, то в основном это были просто указания или просьбы.

Я отключилась, и теперь мужчины раскуривали сигары. Карсон взял маленький черный пульт дистанционного управления с кофейного столика в центре комнаты и приглушил с его помощью свет. Комната была окутана романтическим сиянием, но вместо того, чтобы успокоить меня, это заставило меня вспотеть. Вернувшись в настоящее, я заметила, что их разговор прекратился, и молодые люди продолжали поглядывать на меня краем глаза. Я даже удостоилась взгляда пожилого мужчины в очках с толстыми стеклами, от которого почувствовала себя мерзко. Они думали, что хитрые, но я чувствовала каждый их взгляд на своей обнаженной коже.

– Иди сюда, Сиренити. – Подозвал Карсон, и я напряглась. Его голос был обманчиво мягким и напевным, как у человека, разговаривающего с ребенком.

Я колебалась, скрестив ноги, когда мое тело инстинктивно дернулось вперед, чтобы прислушаться к его зову. Это было автоматически. Годы тренировок заставили мое тело двигаться, прежде чем я смогла сказать себе, что это странная просьба. Карсон бросил на меня острый, прищуренный взгляд, который заставил меня медленно встать, стряхивая несуществующие ворсинки со своего бледнорозового платья. Я поймала ухмылку Райана, когда он откинулся на спинку дивана. Его пальто было расстегнуто, а в руке он держал пустой стакан.

По какой-то причине, делая шаг, я посмотрела на Фауста. Теперь его взгляд был прикован ко мне, но это не уменьшило трепетание в моем животе. Я просто подошла к своему парню, мои каблуки стучали в тишине комнаты.

– Остановись, – внезапно сказал Карсон. Я резко остановилась в центре комнаты, прямо между двумя диванами, на которых сидели мужчины. – Все в порядке, куколка.

Стиснув зубы, я подавила желание сказать ему, чтобы он заткнулся нахуй, как я сделала прошлой ночью. Но прямо сейчас было не время рисковать. Я была в змеиной яме, и мне нужно было действовать осторожно.

– Немного покружись для меня. – Попросил он. Я уловила намек на улыбку в его плавном голосе.

– Что? – Я не поняла. Он хотел, чтобы я… покрутилась?

– Не спорь со мной. – Веселье в его глазах исчезло, сменившись осколками льда. – Вращайся, Сиренити. Сейчас же.

– Я… я не понимаю…

– Делай, что тебе говорят, – сказал Райан. Он по-прежнему полулежал на диване, прикрыв глаза и сжав рот в тонкую линию. Теперь он полностью снял пиджак, обнажив только белую рубашку с закатанными рукавами. Как я раньше не заметила, что он снял пиджак?

Прикусив язык от любых аргументов, которые я могла бы им привести, я подавила свою гордость и смущение и развернулась. Это было медленное движение. Ровное, но медленно. Мои щеки, вероятно, пылали румянцем, но я сделала полный оборот, стараясь не встречаться взглядом с Мерриком или Фаустом. Я не могла поверить, что меня заставляли выставлять себя напоказ, как имущество, перед этими мужчинами. Это было варварски и отвратительно.

Я физически ощущала их взгляды на своей обнаженной плоти, и мне хотелось, чтобы Карсон позволил мне самой выбирать наряд для сегодняшнего вечера. Свитер с высоким воротом и брюки-парашюты сейчас звучали довольно неплохо. Я поняла, что сегодня вечером было продумано многое, начиная с моего платья, прически, времени и компании. Карсон спланировал это по крайней мере несколько недель назад.

– Чудесная, не правда ли? – Спросил Карсон. Несколько одобрительных возгласов в ответ наполнили комнату. Он усмехнулся. – Не стесняйтесь взглянуть поближе, джентльмены. – Эти слова на мгновение прокрутились у меня в голове. Я не могда до конца ухватиться за них. Мой желудок опустился на дно, а сердце съежилось, превратившись в чернослив.

Присмотритесь поближе…

Посмотрите на меня поближе – на мое тело.

Я вдруг почувствовала, как по моему позвоночнику пробежала самая настоящая дрожь страха. Что-то было не так. Что-то было не так. Казалось, я была последней, кто знал на этом званом ужине… если это вообще было что-то такое. Я больше ничего не знала. Карсон вел себя странно. В прошлом ему всегда нравилось хвастаться своей подружкой-трофеем… Но никогда так, как сейчас.

Я услышала скрип кожи и постукивание туфель по мраморному полу, когда совершала очередной оборот. Я остановилась, повернувшись лицом к мужчинам, когда подошли двое из тех, что помоложе. Они оба все еще держали в руках бокалы со скотчем, а сигары лениво свисали у них изо рта, пока глядывали меня. Похоть заполнила их взгляды – неприкрытая, ничем не сдерживаемая похоть. Я чувствовала, как она ползает по мне, как пауки, от которых я не могла избавиться. Я просто должна была стоять там и позволять им смотреть. И, боже, я надеялась, что они будут только смотреть. Все мои инстинкты говорили мне бежать отсюда, покинуть комнату и поместье и никогда не оглядываться. Каждый инстинкт подсказывал мне, что я в опасности, невероятной опасности. Я не знала, что делать.

На этот раз я посмотрела на Фауста через всю комнату. Он был немного ближе к нам, чем раньше, больше не стоял у стены. Он приблизился к спинке дивана и сильно нахмурился, казалось, прикусив внутреннюю сторону щеки. Я могла сказать, что его беспокоило то, что мой парень заставлял меня делать. Не говоря уже о том факте, что для него и Меррика Райан, стоящий вон там, наблюдающий за всем этим, все еще был моим отцом. Я видела нерешительность в карих глазах Фауста, но слегка покачала головой, умоляя его не действовать. Если бы он это сделал, все стало бы очень некрасиво, очень быстро.

– Сколько, говоришь, ей лет? – спросил один из мужчин постарше.

Ей. Ей? О чем, черт возьми, он говорил?

– В феврале этого года исполнилось двадцать четыре, – сказал Карсон.

Кто-то прищелкнул языком.

– Я бы предположил, что она моложе. Жаль.

Мой желудок сжался, и я умоляюще посмотрела на Карсона.

– Карсон, что происходит? – Это, должно быть, шутка. Это просто, черт возьми, должно было быть.

– Закрой рот, Сиренити. Говорят взрослые, – сказал он скучающим голосом.

Он встал и направился ко мне. Молодые люди уступили ему место, отступив, но недостаточно далеко, на мой взгляд. Карсон протянул руку, зажимая между пальцами прядь светлых волос, прежде чем взглянуть на других мужчин.

– Она еще не совсем в расцвете сил, мальчики. Напротив, она пока довольно податлива. Не стесняйтесь…

– Карсон? – Спросила я в панике.

Моя голова мотнулась в сторону от неожиданного удара. Щеку жгло, глаза слезились, я держалась за горящую кожу и в шоке смотрела на своего парня. Он никогда раньше не бил меня ни перед кем. Никогда. На самом деле, он всегда старался изо всех сил изображать любящего парня на публике. Очевидно, до этого момента. Я была права – что-то было действительно не так.

Я услышала движение и щелчок оружия. Фауст был почти за спинкой дивана, с пистолетом в руке, готовый нацелиться на Карсона, когда Райан встал.

– Отойди, – сказал он моему телохранителю. Затем посмотрел через мое плечо на Меррика, который, как я предположила, тоже держал пистолет наготове.

Я увидела, что Фауст заколебался. Остановившись как вкопанный, он нахмурился, пристально глядя на Райана.

– Сэр? – спросил он.

– Я сказал, отойдите. Отойдите к стене и не двигайтесь, пока я не прикажу вам иначе. – В его тоне явно слышался вызов. Как будто он мог сказать, что Фауст был на пределе. Райан ни разу не усомнился в собственных силах и знал, что люди прислушаются к его предупреждениям, несмотря ни на что.

Поколебавшись, Фауст попятился, убирая оружие в кобуру под пиджаком. Его глаза метнулись к моим, и я была унижена, когда поняла, что слезы накапливаются в моих глазах, готовясь скатиться по моим щекам горячими, солеными дорожками. Я сморгнула их, прежде чем он успел заметить, что они красные.