Текст книги "Грязные связи (ЛП)"
Автор книги: Пэм Годвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Одной рукой он опирался на кровать возле меня, вторая доминирующе обнимала мою грудь. Логан мял мою плоть и щипал сосок с умением и властностью. Его прикосновение провело прямую линию к центрам моего удовольствия, к нервным окончаниям, которые тянулись к местам движения его руки, пока она скользила с моей груди вниз по ребрам, чтобы приласкать холмик внизу живота.
Трение его большого пальца о мой пирсинг выдернуло меня на край эйфории. Я выгнула спину, пока он продолжал мучительно кружить по клитору. Толчки Логана, его большой палец, его рот на моей шее – все это поднимало меня выше, быстрее к освобождению, пока я не осталась перед ним всего лишь на расстоянии вздоха.
Он врезался в меня бедрами и жестко потянул за кольцо. Я взорвалась. Мои мышцы сжались вокруг его члена. Блаженство, от которого перед глазами появились белые пятна, прокатилось по моему телу, а челюсть заболела от того, как широко я открыла рот, чтобы ухватить воздух.
Он наклонился над моим плечом, взял в руки мое лицо и захватил губы ртом. Его поцелуй был напористым, пока он вколачивался в меня бедрами, и последовал за мной. Его мужской стон завибрировал напротив моего рта, горячая пульсация его семени пропитывала внутренности. Его тело сотряслось, когда он в последний раз врезался в меня тазовой костью.
Когда мы упали на кровать горой потных конечностей, воздух покинул мои легкие в удовлетворенном блаженстве. Логан перекатился на спину возле меня, и его рука опустилась на мою попку. Грудь вздымалась, сражаясь за воздух и поблескивая капельками пота от напряжения.
Я прижалась грудью к его боку и провела рукой по теплу его кубиков и бицепсов. Я хотела поцеловать каждый кусочек его великолепного тела, попробовать его, вдохнуть его. Это я и сделала.
Пока я насыщалась покусыванием и поцелуями по всему его телу от головы до сгибов пальцев на ногах, он наблюдал за мной без устали с задумчивым выражением на лице.
– Иди ко мне.
Я взобралась на его тело, его член, уже твердый и готовый, потерся о мой живот, и я опустилась на его талию. Логан разместил мои бедра напротив своих, его нежные руки −̶ на моих ногах, а власть в его глазах всепоглощающая. Я задрожала над ним мелкой дрожью. Мне никогда не будет достаточно этого мужчины.
Медленно, он опустил меня на свою длину, растягивая меня, удерживая мой взгляд, делая финальный толчок, вошел последним своим дюймом в тугую плоть моего тела. Затем он крепко сжал свои бедра моими. Не двигаясь и не говоря.
Просто наблюдая. Сплетаясь самым интимным образом.
Он потянулся и обвил мой затылок ладонью, притянув меня к себе так, что наши лбы соприкоснулись.
– Не имеет значения, что случится или как изменится наше путешествие, места для пустоты не будет. Я обещаю.
Я втянула воздух и перестала дышать. Самая сильная любовь. Может, он обещал мне, что всегда будет со мной.
Может, он говорил мне, что любит меня. Так или иначе, его слова пропитаны нежностью и честностью. Простым звучанием его голоса он вырвал меня из пустоты, в которой я жила всю свою жизнь.
Горячий ком разрастался у меня в горле, а глаза жгло от эмоций, которые я не выпускала неделями. Я хотела его так сильно, что от этого остановилось больно.
Он отпустил мою шею, чтобы взять в ладони мое лицо и обрушить поцелуи, лаская и нежно сплетаясь языком со мной.
Наши тела раскачивались вместе, пока он занимался любовью с моим ртом, с моим телом и с моей душой. Я была здесь, в постели, которую когда-то презирала за пустоту, где сейчас ласкала, изучала и мурчала до самого утра. Это не было нежно и медленно. Все-таки, Логан был зверем и трахал меня жестче и дольше, чем в прошлый раз. Его лицо было между моих ног, а его член – у меня во рту и везде, где только можно. Но каждый момент был отдан и получен в сопровождении мягкого зрительного контакта, который устремлялся так глубоко, что касался сердца. Противоречие моментов его нежности и его доминирующей настойчивости держало меня в постоянном напряжении. И когда они смешивались, я находила себя, падающей в безрассудное, безумное счастье, которое касалось глубины души.
Около трех часов ночи мы разместились в удобном объятии, пока наши голоса шепотом нарушали немую темноту. Мы говорили о Колине, о наших родителях, о его подруге Бенни, о контрасте нашего детства, о рождении подпольной гоночной сети, о его мечте стать профессиональным байкером. Мы коснулись всего, и все равно это было лишь верхушкой айсберга.
Теперь, в объятьях защищающих рук, я слушала наше ровное дыхание. Даже во сне Логан держал меня так, будто никогда не собирался отпускать. И я держала его в ответ, прижавшись щекой к груди и переплетясь с ним ногами.
Наша неудержимая связь ужасала меня, но сейчас я могла почувствовать, как этот страх сокращается и закрывается на задворках моего рассудка. Что, если Логан ускользнет, пока я сплю? Что, если утром эта связь исчезнет?
Мне нужно было поверить в то, что эта сумасшедшая, безудержная, прекрасная связь между нами была реальной. Мы начали с конфликта, и мы станем сильнее, когда преодолеем его.
Я перевернулась в его руках и посмотрела на часы. 4.13 утра.
Утро субботы. У нас были выходные, чтобы решить, как продолжать действовать в «Тренчент».
Вместе.
Месяц ультиматума Трента закончился. Я подам в отставку, и, странно, но я не чувствовала ни капли сожаления о том, что ухожу из компании, на которую так тяжело работала.
Что это принесет для моего будущего, я не знала. Но что я знала наверняка, это то, что я нашла, что мне было нужно.
Счастье просто было здесь, таким живым и настоящим в данный момент. И как другие вещи, за которые я боролась и победила, я защищу его – его – ценой своей жизни.
Глава 25.
Кэси
Я проснулась в комнате, залитой солнечным светом. Мышцы болели, плоть между ног была сухой, словно побывала в аду, а веки весили по сто фунтов каждая. Но сильная рука вокруг моего живота, грудь, прижатая к моей спине, и рот, скользящий по моему плечу? Самое лучшее ощущение в мире. Его успокаивающее объятье принадлежит исключительно мне. Томная улыбка захватила мои губы, по венам заструилось чистое удовольствие.
Я потянулась, выгибая спину, словно кошка, и перекатилась на руки, чтобы видеть Логана. Его волосы – спутанный беспорядок теплого оттенка, глаза полуприкрыты и полны восторга. Ленивое удовлетворение на его лице, казалось, увеличивает яркость света из окон комнаты, согревает меня изнутри и вздымает волоски на коже.
Он поднял руку и провел большим пальцем по моей скуле. Пальцы скользнули по лицу под подбородок, где он продолжил свою ласку согнутыми костяшками.
– Господи, как же сексуально ты выглядишь с утра.
– Кто бы говорил.
Меня поглотил вид темной щетины на его челюсти, следы на его щеке от подушки, и все предоставленные взору мышцы, которые спускались вниз к собранным простыням на его талии.
Я могла смотреть на это тело часами, но мои глаза продолжали возвращаться к его лицу и невозмутимому взгляду, которым он пожирал меня. Мы лежали на боку лицом к лицу. Я загнула руку под подушку, и он сделал то же самое. Эта немая интимность был чем-то, чего я не испытывала ни с одним человеком, и она казалось такой легкой с ним. В простом взгляде я могла найти все, что когда-либо хотела.
Зрительный контакт был прерван, когда его рот накрыл мой. Поцелуй стал настойчивей, когда его пальцы нашли мой вход. Когда похоть взяла верх, это больше не было поцелуем, а превратилось в слияние тел. Его член был глубоко похоронен во мне, языки переплелись, и наши оргазмы настигли друг друга одновременно легко и неописуемо приятно.
Мы приняли душ, по очереди намыливая друг друга. Никто из нас не мог перестать улыбаться или целовать губы другого. Я так тщательно и часто изучала его улыбку своими губами, что внутри меня загоралось пламя. Но когда я обернулась полотенцем и прошла к двери, чтоб выйти из ванной, мое настроение сменилось ужасом. Сегодня суббота, значит Колин проснется где-то в лофте. Возможность конфронтации с ним замедлила мои шаги и утяжелила пульс.
И остановила мое сердце, когда я вошла в спальню.
Колин стоял возле кровати со скрещенными руками на голой груди. Черные шелковые пижамные штаны свисали с его узких бедер, и такого же цвета волосы были аккуратно зачесаны. Его взгляд без толики доверия уставился на немое присутствие позади меня.
– Какого хуя?
Он знал, как выглядел Логан. Черт, все сотрудники в «Тренчент» видели лицо вновь прибывшего генерального директора компании. Его жесткая поза не имела ничего общего с тем, что я привела домой мужчину. Ее причиной было то, что этим мужчиной был Логан, и от этого было больно.
Но как он узнал, что Логан был здесь? Я поправила полотенце, пытаясь успокоить пальцы.
– Ты использовал ключ от моей комнаты?
Его челюсть дернулась от тика.
– Дверь была открыта.
Я взглянула на дверь и развернулась, чтобы посмотреть на Логана. Он завязывал узел полотенца на талии, а глаза были направлены на Колина.
Его губы превратились в белую линию, но выражение лица было… полным раздумий. Он открыл дверь перед тем, как присоединиться ко мне в душе? Наверняка, да, но зачем? Долбаный ублюдок, он что-то замыслил.
Мой пульс подскочил, и руки безжалостно сжали полотенце. Как все это развернется? Столько секретов, и Логан знал их все. Но Колин… О, Боже, если я доверяла своей интуиции, Колин не знал ничего.
Тишина растянулась по комнате, гудя от напряжения. Я развернулась к Колину.
– Где Сэт?
Его лицо ожесточилось, а голубые глаза накрепко уставились на меня в немом вопросе. Я упомянуло Сэта при Логане. Он думал, я выдала его секрет.
– У него фотосьемка, – холодная звонкость его голоса подтвердила его шок и растущую злость. – Зачем, Кэси? Эта гадюка использовала тебя и украла твою работу.
– Колин, он – не гадюка, – это был слабый аргумент, учитывая, что я попросила его помочь мне доставить дюжину скользких тварей в офис Логана. Я могла почувствовать жар Логана за моей спиной, но он не сделал ни единого движения, чтобы вставить замечание. – Я не рассказывала ему он тебе. Он…
– Я не могу поверить, что ты легла с ним в постель после всего, что он сделал, – красные неровные пятна начали появляться на шее Колина, когда его глаза метнулись к моему полотенцу. – И ты привела его сюда? Его из всех людей? – Он запустил руки в волосы и принялся расхаживать по комнате. Его желание защищать сочилось из напряженной позы. – Черт подери, Кэси. Ты знаешь, на что он способен. Он снова причинит тебе боль. Он превратит наш брак в ночной медиа-кошмар.
Я подошла к нему и вытащила его руки из волос.
– Послушай, он не заинтересован в…
Внимание Колина привлекло движение позади меня. Я проследила взглядом за плечо и увидела, как Логан, сбросив полотенце, прошел по комнате во всей своей нагой красоте. Гладкие мышцы его сильных ног, мягкая, тяжелая длина его вялого члена, и изгиб его задницы, когда он проходил мимо нас – каждый дюйм его великолепного и отвлекающего, и…
О, нет.
Я повернулась назад к Колину и увидела, как его глаза следили за Логаном. Его лицо потемнело от злости, но в нем было еще что-то. Что-то, что он пытался скрыть.
О, блядь, нет, нет, нет…
Мой желудок сделал сальто, когда я схватила его за плечи и отвернула, но его взгляд тянулся за Логаном.
– Колин, черт возьми, не смотри на него так.
Логан подошел к окнам, разминая гибкие мышцы и потягиваясь руками над головой, а солнечный свет отбивался от его кожи. Жар пронесся по моей кровяной системе и обжег щеки.
Какого хера он делал? Если Колин не знал, что они братья…
О, Боже мой. Понимание ударило мне под дых. Если Колин знал какие-нибудь секреты Трента, кровная связь Логана заняла бы первое место в списке. Я бы поставила деньги на то, что Логан открыл дверь и прошел по комнате, чтобы увидеть реакцию Колина.
Он же на самом деле больной долбаный засранец.
Я схватила ближайшую к себе вещь, которую удалось найти – ею оказалась расческа со столика – и запустила ее через комнату, от чего она ударилась о спину Логана.
– Надень гребаную одежду!
Логан поморщился и потер место удара, но когда оглянулся через плечо, я увидела улыбку на лице этого ублюдка.
Колин прочистил горло и почесал челюсть, но его долбаный взгляд снова направился к телу Логана.
Скрипя зубами, я ступила между двумя мужчинами и крикнула:
– Логан, перестань соблазнять своего брата!
Глава 26
Логан
Мне нужно было хоть немного доверять Колину. Он неосознанно глазел на член своего брата, и его не стошнило, когда Кэси рассказала о наших кровных узах. Но, черт, его лицо стало нереального белого оттенка.
Когда я проснулся сегодня утром, я принял внезапное решение встретиться впервые с ним в своем костюме а-ля «в чем мать родила», просто чтобы увидеть его реакцию и узнать, сколько ему известно. Мой поступок не вписывался в рамки, но доказал лишь одно. Он не знал, что мы были братьями.
Что означало, что вера Кэси в него могла и не быть ошибочной. Может, его родители на самом деле не вовлекли его в свое дерьмо.
Два часа спустя она закончила вводить его в курс всего, что мы знали, включая и все секреты, которые она хранила от него годами, так же как и мою связь с подпольными гонками. Она использовала флешку, которую я принес, чтобы показать ему цифровые копии доказательств на ноутбуке. Преступления его семьи, смерть моей матери, доказательство нашего кровного родства. Он отвечал вспышками эмоций. Шок от того, что Кэси утаивала столько от него. Отрицание того, что его семья могла совершить такие преступления. Отвращение, когда он увидел доказательства. А теперь он, казалось, пытался справиться со злостью. Может, у нас было еще нечто общее, чем просто набор ДНК.
Он оттолкнул полупустую тарелку с французским тостом по кухонному островку и впился в нее затуманенным взглядом.
– Нам нужно их убить.
Я кашлянул, прикрывшись рукой и пытаясь подвить улыбку. Разве он не полон сюрпризов? Но Кэси было не до смеха. Она уставилась на него, потом на меня, и снова на него. Она сидела на столе рядом со мной, каскады ее золотых волос спадали до талии. Кэси поставила ноги на сиденье стула и обняла согнутые ноги руками.
Я не мог остановить блуждание своего взгляда по ее джинсам, которые натянулись на ее заднице. Этим я заслужил пронзающий насквозь взгляд от Кэси. Черт. Она явно все еще в ярости от моей нагой прогулки в спальне.
– Ладно, хорошо, – она откинулась назад, обнимая колени и пялясь на куполообразный потолок. – Мы убьем их, а потом что? Что случится с твоим шоу? Твоей карьерой? – Кэси оценила его сердитым взглядом, в котором промелькнуло бессилие. – Ты станешь беглецом. А что насчет денег? У нас есть достаточно, чтобы выжить некоторое время, но когда они закончатся, ты собираешься обслуживать столики в Богом забытом городке где-то в Мексике?
С этого момента они метались между «за» и «против» убийства. Я оставил это им, наслаждаясь наблюдением их взаимодействия, пока убирал со стола и загружал посудомоечную машину. В моих руках было решение их финансовых проблем, но это не успокоит того, что на самом деле грызло ее. Кэси скользнула на мое освободившееся место, чтобы сесть ближе к Колину, протянула руку и сплелась с ним пальцами. Прикосновение было знакомым – такое, которое находит отзыв в дружбе на протяжении всей жизни. Видеть их вместе успокаивало и все объясняло. Безмятежность, которая давала мне причины верить ему после двух часов знакомства. Преданность и верность светилась в его глазах. Глазах, которые следовали за каждым моим движением, когда я оказывался рядом с ней. Если что-то случится с ней из-за меня, он скормит мне мой же член.
Блядь, я уважал это. Я был один всю свою жизнь, за исключением Бенни. Находиться здесь, и есть французские тосты – которые приготовил мой брат – и обсуждать будущее «Тренчент», было чертовски сюрреалистичным. Я хотел, чтобы Колин был в ее жизни. Наших жизнях.
Не расплетая пальцев одной руки, Кэси обвела второй рукой твердые черты его челюсти и надавила на ямочку на подбородке.
– Ты не убийца. Ты – не они. И, Господи, Колин, мы говорим о наших родителях. Нашей семье. Нельзя просто отдать приказ об их казни и уйти, прокручивая это потом снова и снова в своей жизни.
Его взгляд обратился ко мне. Я рассказал ему об убийствах, которые совершал, но на тот момент он уже был переполнен багажом преступлений его семьи. Колин теперь не выказывал мне осуждения.
Может, любопытство?
Сказались ли жизни, которые я отнял, у меня на лице?
Стали ли они тенями в моих глазах? Задумывался ли он о том, что то же самое случится с ним? Если он прольет кровь своей семьи, заберется ли это ему в душу и будет ли преследовать в самых темных уголках, до которых он даже не сможет достать?
Я оправдал каждую смерть, которую принес, но сможет ли Колин сделать то же самое?
Я знал о существовании у меня брата с тех пор, как мне исполнилось тринадцать – с ночи убийства моей матери после того, как я нашел ее дневник. Но я не знал его. Так что за два часа я наблюдал за ним так же, как и он наблюдал за мной, оценивая его и ища сходство.
Он унаследовал внешность матери, итальянская кровь нагло кричала в черном цвете его волос и оливковой коже. Его острые скулы и узкое лицо были более аристократическими. Его прямоугольная челюсть может и напоминала мою, но общие черты его лица – то, как он утонченно держался, его харизма, его замысловатая рубашка и штаны – все это было предназначено для камеры. Не для убийства.
– Она права, Колин, – я взял кофейник и принес его к столу. – У тебя нет мозолей. Нет загрубелых тканей, которые уже никогда не исцелятся. Ты не видел, как в тринадцать лет убивают твою мать. – И не ты спрятался под кроватью, и не сделал ничего, чтобы остановить это. Я наполнил их чашки, подавляя дрожь в моем теле, и поставил кофейник на стол. – Убийство не является частью тебя. Я сам с радостью сделаю работу, но твое согласие на это будет равно тому, будто бы ты сделал это своими руками.
Что-то смягчилось в его глазах. Может, понимание, но я не знал его так хорошо, чтобы быть уверенным наверняка.
Я сел возле Кэси, и моя рука машинально направилась к ее волосам в поисках комфорта между ее прядей. Колин следил взглядом за моими движениями, выражение его лица прочитать было невозможно.
Кэси наклонилась ко мне и опустила руку на бедро, поглаживая кожу моих штанов.
– Мы не станем их убивать.
Колин уставился на окна позади меня. На горизонт? На облака? Кто, блядь, знал? Он держался пальцами за чашку, словно за свою жизнь.
– Если я сдам их копам, мой отец убедится, что я пойду вместе с ними.
Он потер бровь, будто предупреждая головную боль.
– Мы можем бороться против него.
Брови Колина сошлись на переносице, пока он метался взглядом между мной и Кэси.
– Доказательство, которое отец хранит против меня… Оно не куплено.
Тошнота скрутила все внутри меня, и Кэси рядом со мной напряглась.
Он сглотнул, а на лице отразилась боль.
– Ты помнишь Брэда? Артиста из «СоХо»?
Она сжала руку на моем бедре и поморщила нос.
– Старого бойфренда? Около… восьми лет назад?
Прошлой ночью она рассказала мне многое о своей жизни, включая детали отношения к сексу ее и Колина. Как бы тяжело мне не было слушать о любовниках, которых она делила со своим мужем, я был благодарен ей за честность.
Это дало мне новое понимание ее одиночества. Первой мысль было то, что этот Брэд делил постель с Кэси и Колином. Но они женаты только семь лет, и она, казалось, не помнила его.
Колин кивнул в ответ.
– Одной ночью мы подрались, – он перестал качать коленом. – Он ударил меня. Я ударил в ответ. Он ударился головой… – Колин запустил руку в волосы, и колено снова начало покачиваться, пока он пытался посмотреть ей в глаза. – Он ударился головой о стену под странным углом. Я думал, я убил его.
Блядь. Я бы мог посвятить ее в остальное, но Кэси сделала это за меня.
– Ты попросил помощи у Трента, не так ли? Только он тебе не помог, – ее голос стал на тон ниже, а рука без устали скользила по моему бедру. – Он закончил начатое, и использовал это как угрозу против тебя с того дня. Я права?
Он встал и принялся расхаживать по кухне, сплетя пальцы на макушке. Его глаза были похожи на глаза призрака.
– Он появился в моей квартире с мужчиной, которого я никогда прежде не видел. И тогда я понял, что Брэд все еще был жив, – хватаясь руками за гранитную столешницу, Колин уставился за окно расфокусированным взглядом. – Мужчина пристрелил Брэда, как только они вошли. Они избавились от тела. Остальное ты знаешь.
В желудок словно свинца налили. Это было убийство, с которым Колин был безоговорочно связан. Это была его квартира. Его любовник. Но на курок нажал наемный убийца Трента. И, вероятно, есть какое-то купленное доказательство, которое указывало на Колина.
Какого хера Тренту нарываться на проблемы? Я встал и прошел через открытую дверь кухни в гостиную. За окнами солнце освещало красоту города, накрывая своими лучами реку и синеву глубокой воды.
День наполовину закончился, а мое напряжение не спадало. Я хотел, чтобы было принято решение, разработан план, чтобы будущее с моей девочкой могло начаться. Но сначала мне нужно отрезать все обходные пути.
– Как бы сильно твои родители не были обеспокоены тем, чтобы сохранить твою сексуальную жизнь в секрете, новости о том, что любимый комментатор «Тренчент» – гей, будет гораздо хуже.
Сладкий аромат Кэси достиг моего носа прежде, чем ее руки скользнули по моей талии поверх футболки.
– Моей матери не плевать на имидж, но мама Колина презирает то, что ее сын – гей. У каждого из наших родителей свои планы, но Трент жонглирует их требованиями, чтобы оставить их счастливыми и верными. В итоге ему насрать на имя «Тренчент» или тех, кого трахает Колин. Он рискнет скандалом, лишь бы удержать в своих руках власть и тех, кто в ней находится.
Людей, таких как Кэси и Колин, которых он контролировал всю жизнь. Мое тело воспламенилось, а пальцы напряглись. Я хотел выбить из него дерьмо настолько сильно, чтобы он встал на колени, хныча и умоляя прежде, чем я покажу ему власть пятнадцатисантиметрового лезвия. Этого не случится, но у меня осталось еще одна мысль, которой я не поделился.
– «Timex», которые тебе передали в клубе, были от меня.
Кэси обошла вокруг меня. В следующий миг она стояла возле окна, и синева ее глаз метала тысячи вопросов. Блядь, удерживая нижнюю губу зубами и с золотом в ее волосах, которые блестели против яркого неба, и изгибом ее груди в этой узкой футболке, она была прекрасна настолько, что от этого останавливалось сердце. Огонь полыхнул в ее глазах, когда она ткнул пальцем мне в грудь.
– Ты сказал «никакого дерьма между нами», помнишь?
Я не мог сказать, злилась она или дерзила, но по мне прокатилось сладкая волна возбуждения.
– Никакого дерьма между нами, малышка, – я согнул колено и украл быстрый поцелуй. – Мы обменивались часами месяцами. В каждых было сообщение на чипе, внедренном внутрь, – Колин прислонился плечом к стеклу возле нас, с осторожным интересом обратившись ко мне.
– Предполагаю, он не знает, что часы передаешь ты?
Я ухмыльнулся.
– Я связывался с Трентом анонимно, представившись влиятельным членом Чикагского департамента полиции. Он отказывался от моих сообщений некоторое время, пока я не сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. Все, что ему нужно было делать, это снабжать меня информацией о подпольной гоночной сети.
Трент владел самой крупной мультимедийной компанией в мире, и если кто-то и мог раскопать подпольную сеть, то это был один из его журналистов. Хэл Пинкертон оказался этим журналистом. И где-то по пути Кэси вышла на эту же информацию.
Ее зубы всерьез занялись ее нижней губой, а взгляд направился куда-то вдаль.
– Что Трент получает взамен?
Я провел большим пальцем по ее губам.
– Он предоставляет мне карту гонок, которые, естественно, мне не нужны. Но он думает, что полиция организует рейд и поймает гонщиков. Рейд, который поймает Неуловимого у финишной линии и придержит его достаточно долго, чтобы дать победить засланному человеку.
Ее брови взлетели до небес.
– Святое дерьмо.
Пораженная улыбка тронула ее губы. Кэси припала к моей груди и обернула руки вокруг меня.
– Ты пообещал ему, что полиция накроет гонку в обмен на информацию? – она прикрыла рот рукой. – Чтобы заманить его сделать ставку против тебя?
Колин выровнялся возле окна.
– Мой отец… наш отец находит сеть всей подпольной гонки. Что означает, его ставка должна быть чертовски большим риском с оплатой настолько астрономических размеров, что он не смог отказаться.
Я кивнул.
– Если бы я проиграл гонку, это бы стало самый большим разочарованием в нелегальных играх, – я вытащил кошелек из заднего кармана, вынул долларовую купюру из него, и передал ей. – Он сделал многомиллионную ставку. Деньги уже переведены на личный счет. Он закрыт. Тренту не удастся вернуть их.
Я ответил на их вопросы, но мой взгляд не отрывался от Кэси. Наша немая связь оплетала нас. Я объяснил ей лабиринты криминальных игр в гоночной сети, как в ней могли принять участие лишь приглашенные, и как Трент получил свое приглашение сыграть через Хэла Пинкертона. Сообщение на долларовой купюре прошло через местного букмекера сети – той, которой я пользовался снова и снова.
В итоге, она опустилась на диван и уставилась на количество нолей на купюре.
– Поскольку Департамент полиции Чикаго не станет вмешиваться, не будет никакого рейда. Неуловимый победит, и Трент будет повержен. Или, по крайней мере, немного обеднеет.
Колин присел рядом с ней, а его внимание сосредоточилось на сумме на купюре.
– У моего отца нет такой суммы.
– Значит, будут вовлечены и мои родители тоже, – она сложила доллар, выпуская рваный выдох. – В ход пойдет наше наследство, и мы не увидим ни пенни по тому, как они его тратят.
Колин строго посмотрел на меня, а его глаза метались между мной и Кэси.
– Исходя из этого, как я понимаю твой начальный план – прежде, чем ты встретил Кэси – было получить его ставку, сделать свою, убить их, и после исчезнуть с деньгами, будучи победителем в роли Неуловимого?
– Да. Но мы больше никого не убиваем. Глубоко внутри никто из вас не хочет отдать такой приказ.
Воздух поднимался у меня в груди.
– У меня есть другая идея. Мы все делаем ставку на Неуловимого, проводим гонку, делим выигрыш и сдаем копам твоих родителей. После мы с Кэси исчезаем.
Тревоги скользнула по его лицу.
Кэси наклонила голову набок, наблюдая за ним с похожим выражением лица.
– А что со связью Колина с убийством восьмилетней давности?
– Без денег у Трента не будет и власти, – я скрестил руки на груди и прислонился к окну. – Твои родители будут повержены, и, Колин, ты все равно будешь богат. Если Трент попытается отправить тебя в тюрьму по сфальсифицированным доказательствам, у тебя будут деньги и законное юридическое представление, чтобы бороться против него и его вовлечения. Он не станет ворошить дерьмо. Честно говоря, я не думаю, что он даже попытается прийти за тобой.
Губы Колина дернулись, но лицо Кэси осталось задумчивым.
Я не чувствовал ни возмущения, ни сожаления от того, что оставлял свою месть, потому что смотреть в ее глаза и видеть в них свое будущее, означало для меня больше, чем хвататься за прошлое. Это заставляло мое сердце выпрыгивать из груди тянуться к ней с каждым перекачивающим кровь ударом.
Я сократил расстояние между нами, присел перед ней на колени и приподнял костяшками пальцев ее подбородок.
– Я не шутил, когда сказал о своем выборе. Я отойду от ставки и всего другого, если это будет означать, что ты останешься со мной.
Она взяла мое лицо в ладони и прижалась своей бровью к моей.
Я закрыл глаза, и тишина воцарилась в комнате, наполняя пространство между нами неминуемым решением.
Вещи всегда чувствовались более напряженно в тишине, а все остальные чувства работали сильнее, чтобы воспринять то, что нельзя было услышать.
Когда я поднял голову, то поймал взгляд этих синих глаз, кожа в уголках которых была расслабленной и гладкой.
Вместо сжатой линии ее губы были раскрыты. Чувствуя пульс у себя в горле, я ждал, что она скажет. Она приласкала ладонью мою покрытую щетиной челюсть.
– Гонка двадцать седьмого октября, не так ли? Дата на часах. Завтра.
Я усмехнулся.
– Ему понадобились месяцы, чтобы сделать ставку. Я начинал думать, что он не купится, так что поднажал и выдвинул срок окончания сделки.
– «Время вышло», – промурлыкала Кэси. Она пожевала щеку изнутри и обменялась взглядом с Колином. Они оба повернулись ко мне, улыбаясь. Укол возбуждения прокатился по мне, когда я встал на ноги.
На протяжении следующего часа мы составляли план. Я буду участвовать в гонке и выиграю. А тогда мы с Кэси исчезнем, пока Колин будет сдавать копам улики против Трента и других.
– Что, если ты не выиграешь? – ее поразительные широко распахнутые глаза уставились на меня, будто она представляла ужас от того, что Трент на самом деле может выиграть все деньги, и ущерб, который он может нанести. – Кто будет твоим соперником по гонке?
– Моим соперником по гонке будешь ты.
