Текст книги "Советник (ЛП)"

Автор книги: Пайпер Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

«Я надеюсь, что однажды ты сможешь думать о нем как о своем доме. Ты можешь вносить изменения, добавлять свои штрихи. Ты будете проводить здесь много времени».

«О, да, любящая жена и мать». Мой ответ был быстрым и легким. Тем не менее, освещение было невероятным, красота комнаты со встроенными полками и огромной рабочей зоной была захватывающей. Нет, я не собиралась ему этого говорить.

Он вывел меня обратно, выключил свет и закрыл дверь. Я поплеласт за ним, пока он вел меня по коридору, двигаясь в гостиную на открытом воздухе, которая была совсем не формальной. Там были книги и фильмы, невероятная стереосистема и развлекательный центр. С одной стороны даже был бар. Что-то привлекло мое внимание, и как только я подошла к ряду задних дверей, я не могла не улыбнуться.

Там был каменный дворик, ведущий к тому, что, как я знала, должно было быть великолепным берегом травы, и отдельная тропа, ведущая к бассейну на возвышенной платформе. Вода блестела от верхнего лунного света и невероятных цветных огней из глубины бассейна.

«Мое любимое место», – сказал он, подходя ко мне сбоку.

«Ты плаваешь?»

«Да. Вода теплая. Притягательная. Идеальное завершение долгого дня».

Я скрестила руки на груди. Мужчина оказался совсем не таким, каким я его себе представляла, ни внутри, ни снаружи офиса. Мы направились на кухню, и было невозможно не присвистнуть. Гранитные столешницы были кобальтово-синего цвета, а не типичного скучного серого или коричневого. Шкафы были белыми, но бытовая техника была скорее графитового цвета. С удобной на вид мебелью, включая барные стулья и все, от вазы со свежими фруктами до симпатичных кухонных полотенец, комната была какой угодно, но не стерильной.

Он мог видеть, что я смотрю на него. Это было невозможно. Однако я устала и определенно не была готова играть в дом.

Если бы я когда-нибудь могла.

«Просто укажи мне дорогу в мою комнату, и я уберусь от тебя подальше».

«Не так быстро. Мне нужно установить некоторые правила». Его тон полностью изменился, став еще более авторитетным, чем в офисе.

Я отступила. «Мне не нужны правила. Ладно? Помнишь, я выросла принцессой мафии».

«Да, но ты изменила свою жизнь, чтобы попытаться стать тем, кем ты не была. Это дает мне повод для беспокойства. К тому же, мы начали не с той ноги».

«Ты думаешь?» Я видела, что он начал на меня раздражаться. Жаль.

Он измученно вздохнул. «Итак, вот правила, как я их вижу, хотя их будет больше. Ты не должна выходить из дома без меня или сопровождающего. Ты можешь поговорить со своими друзьями, но сейчас им сюда не разрешено. У тебя будет своя комната, но помни, после свадьбы мы будем традиционными супругами. Муж и жена спят в одной постели. Я попрошу кого-нибудь сходить к тебе в квартиру и забрать твои вещи. Мы купим тебе дополнительную одежду, если она тебе понадобится. Самое главное, побег не в твоих интересах».

"Почему?"

«Потому что я могу быть хорошим парнем, но если я разозлюсь, тебе не понравится наказание. Ты уже должна это знать».

«Ооох», – прошипела я, отступая. «Я до смерти напугана. То, что произошло раньше, было твоей ошибкой. Твоей. Ты же знаешь, что я имела полное право находиться в офисе». Может быть, я немного перегибаю палку. Если я собираюсь чувствовать себя как дома, я бы начала прямо сейчас. Я полностью отвернулась от него, открыла холодильник и изучила его содержимое. Прежде чем я успела схватить бутылку воды, меня дернуло назад, прямо в объятия мужчины. От того, что я была так близко, покалывание достигло взрывного уровня.

«Не дави на меня, моя милая невеста. Как я уже говорил тебе, я опасный человек».

«Иди на хер. Может, я тоже опасна».

У него хватило наглости прижать меня к краю стойки, держа меня за обе руки. Он был высокой, но когда он смотрел на меня сверху вниз, я чувствовала себя крошечной.

«Не заблуждайся, моя милая девочка. Ты же не думаешь, что некоторые из мужчин, которых выбрал Вадим, будут менее снисходительны, чем я?»

У меня не было ответа на этот вопрос.

«Ну, ни Вадим, ни я не допустили бы жестокого выбора. И все же, я думаю, ты будешь счастливее всего со мной. Пока будешь вести себя хорошо».

Его аромат был восхитительно опьяняющим. Я позволила себе несколько секунд понежиться в его красоте, прежде чем окончательно оттолкнуть его. «Просто держись от меня подальше. Как насчет этого?»

Мне удалось уклониться от него, но не надолго. Он снова дернул меня назад, только на этот раз обхватив мою челюсть другой рукой.

«Не так быстро», – прорычал он. «И последнее. Я предоставлю тебе свободу действий сегодня вечером, так как все это для тебя в новинку, но помни. Еще до дня нашей свадьбы ты научишься подчиняться мне во всех отношениях, в том числе и в спальне».

Когда он быстро опустил голову, у меня не было времени подумать. То, как он захватил мой рот, было невероятным, настолько, что я сначала не могла дышать.

Влечение было реальным.

И это было ужасно.

Я дала себе еще одно обещание, что не влюблюсь в этого мужчину ни в коем случае. Что бы он ни делал и как бы он меня ни наказывал.

Да пошел он.

Даже если поцелуй был…

Удивительный.

ГЛАВА 11

Александр

Страсть.

Я уже испытывал это раньше. Мне нравилось не делать ничего, кроме как пробовать на вкус прекрасную женщину, но поцелуй с Рафаэллой был другим. Было ли это из-за нашей предстоящей свадьбы? Я сомневался. Я принял решение заключить соглашение, деловой контракт. Это было совсем другое.

Желание к ней было настоящим, неподдельным.

И запретным.

Речь шла не только о том, что произошло утром, когда она стала новым сотрудником. Я мог поклясться, что чувствовал покалывание в руках от вынесения наказания, которое, казалось, произошло целую жизнь назад.

Смотреть на нее было достаточно трудно, обольстительная улыбка женщины была предназначена для соблазнения. Я был зол на себя за то, что стал жертвой всей этой ситуации, в основном потому, что был уверен, что смогу сохранять дистанцию.

По крайней мере, на некоторое время.

Неудача была не в моем стиле, но прежняя боль вернулась. Целовать ее в этот момент было рискованно, в основном из-за того, какой будет ее реакция.

Одного ее вкуса было достаточно, чтобы склонить чашу весов, голод недвусмысленно говорил мне, что я не смогу отложить пиршество до свадьбы. Она была моей, и я планировал в полной мере воспользоваться общим между нами напряжением.

Рафаэлла извивалась в моих объятиях, ее покачивание заставляло мой член пульсировать, полностью сосредоточившись на ней. Сначала она колебалась, толкая меня ладонями, но очень медленно она начала раскрываться, как цветок, скользя руками по моим плечам.

Мы как будто были созданы для того, чтобы быть вместе, то, как слились наши тела, было непохоже ни на что, что я когда-либо считал возможным. Я знал, что с этой девушкой будет непросто. Я знал, что она будет нажимать на мои кнопки при каждом удобном случае.

Часть меня жаждала узнать, на что она способна. Однако ей нужно было усвоить, что, если не следовать правилам, которые я установил, ее жизнь может оказаться под угрозой. Может быть, я недостаточно убедительно объяснял, что вскоре ее назовут слабостью, что-то, что заставит каждого таракана врага попытаться собрать крошки.

Или ещё хуже.

Из того, что произошло с Вадимом после того, как он принял Кэролайн в свою жизнь, я узнал, что наши враги прячутся в тени, выжидая любого шанса.

Но сейчас мне было все равно. Она была моей. Собственнические мысли были присущи мужчине, которым я стал. Я контролировал, требовал определенного уровня подчинения, но с ней нужно было обращаться по-другому, иначе наш союз продолжал бы оставаться напряженным.

Пока я доминировал над ее языком, я услышал серию сладких стонов, которые только больше возбуждали меня. Желание к ней только нарастало. Забудь о терпении. Забудь о ожидании, чтобы позволить ей привыкнуть к своей новой жизни.

Собственничество внутри меня продолжало расти, настолько сильно, что я весь дрожал. Этого тоже никогда не случалось. Никогда. Женщины должны были быть объектами для удовольствия и ничем больше. С другой стороны, Вадим напомнил мне, что женщины были той самой причиной, по которой сильные мужчины добивались успеха.

Возможно, мне когда-нибудь придется его поблагодарить.

То, как она пыталась провести рукой между нами, было захватывающим, и я отодвинул бедра, давая ей доступ. Но черт возьми. Когда ее гибкие пальцы коснулись моего ноющего члена, я снова стал подростком, не в силах долго сдерживаться.

Она выгнула спину, прижавшись животом к моему. Каждое ее движение только подталкивало к чему-то взрывному. Когда я наконец разорвал поцелуй, я обхватил обе стороны ее лица, держа свое близко, но на достаточном расстоянии, чтобы иметь возможность изучить ее прекрасные глаза. Она не была неуверенной, испуганной, но, как и во всем, что с ней происходило, был намек на возбуждение.

Даже то, как она провела пальцами по моим рукам, легко, как перышко, держало мои яйца напряженными. Я провел языком по ее губам, даже прикусив нижнюю.

Ее стоны усилились, и она закрыла глаза, ее дыхание стало восхитительно прерывистым.

После всего, что мы уже пережили, удивительно, что было что-то, кроме ненависти. Она сменила сексуальное платье, в котором я ее видел, на джинсы и топ. Второй наряд был гораздо более в ее стиле, подчеркивая ее юный вид и отказ соответствовать суровым стандартам отца.

Больше не было сил сдерживаться, не было возможности контролировать себя. Я повозился с пуговицей и молнией на ее джинсах, но лишь недолго, моя настойчивость вызвала легкий смешок на ее губах. Я чувствовал, что она хочет спросить, что я делаю, но понимала, что я полностью контролирую ситуацию.

Наконец, расстегнув пуговицы и молнию, я просунул руку под ее ногу, приподняв ее на несколько дюймов, чтобы развязать шнурок ее теннисной туфли.

«Красный – твой цвет», – сказал я тоном, который даже не узнал. Он был пронизан абсолютной похотью, потребностью, которая только нарастала.

«Нет ничего лучше, чем Converse», – ее смех был нервным.

Я отбросил одну в сторону, повторив действие с другой ее ногой, этот обходной маневр отнял у меня время, чтобы погладить ее ногу. Прикосновение к ней было формой искусства, и я планировал практиковать это снова и снова.

«Что ты делаешь?» – наконец спросила она.

«Предоставление двух вещей. Во-первых, почувствовать, что происходит, если не следовать правилам. Что более важно, лучше понять, чего я жажду и как ты собираешься удовлетворить все мои потребности».

«Человек-собственник».

«Ты понятия не имеешь», – сказал я ей, стягивая плотный материал с ее бедер. – Но уверяю тебя, моя принцесса, что я очень хорош в том, что делаю».

Я мог сказать, что она пыталась придумать какой-то ответ, ее глаза остекленели. Возможно, ей нечего было сказать.

В любом случае, ничего важного.

Я сдернул с нее джинсы, обнажив самые симпатичные стринги цвета страсти и пурпура, которые я когда-либо видел. Я еще не был готов сорвать их с ее тела. Это произойдет достаточно скоро. Я развернул ее, как делал это раньше, на этот раз подняв ее на стойку, отталкивая в сторону несколько вещей, которые были на пути. Как только я опустил ее на спину, она ахнула и попыталась немедленно сесть.

«Я не принадлежу тебе», – сказала она нервным шепотом, что было совсем не похоже на ее обычное неповиновение.

«Вот тут ты ошибаешься. Я уже говорил тебе, что ты моя по контракту, но это больше, чем просто контракт». Я провел пальцами под ее рубашкой. Мгновенно по ее обнаженной коже побежали мурашки.

Она закрыла глаза руками, ее хриплые хныканья перешли в стоны.

Почему это так мне понравилось?

Я осмелился провести двумя пальцами с одной стороны тонкой резинки ее стрингов на другую. Мне не нужно было видеть ее лицо целиком, чтобы знать, что, она покраснела. Просто еще одна вещь, которую я обожаю в ней. Она не была пресыщенной, не была типичной женщиной со средствами, которая практиковала, как она будет вести себя с мужчиной. Многие были либо жаждущими власти, либо тосковали по своей версии трофейного мужа. Часто эта договоренность работала.

Но за то короткое время, что я привык к тому, чтобы быть на вершине, мои потребности изменились. Я хотел того, что было у Вадима. Возможно ли, что молния может ударить дважды? В этом я не был уверен.

«День за днём», как говорила мне мама.

Я прижал большой палец к ее клитору, еще не потирая. Я просто позволял давлению нарастать. Она могла бы отрицать, что не хотела этого, но она бы лгала себе.

Сначала она вскрикнула от шока, но вскоре это чувство переросло во что-то совершенно иное.

Она была смущена, очаровательный румянец, плывущий по ее челюсти, удерживал мое внимание. Было что-то в ее жизненной силе, что держало мой член в полной готовности.

Когда ее бедра начали покачиваться, умоляя о большем трении, я понял, что теряю контроль.

Я продолжал дразнить ее, пока ее тело дрожало, ее ноги вздрагивали каждые несколько секунд. Она хотела казаться такой искушенной, но прямо сейчас она подчеркивала свою уязвимость. Мне пришлось задаться вопросом, обращался ли с ней хоть один мужчина правильно.

Когда я провел пальцем вверх и вниз по ее кружевной промежности, она вернулась к животным стонам. Я был очарован ее реакцией, такой невинной.

Так запретно.

Она была мокрой, настолько, что я был ошеломлен. Я не ожидал, что она так легко возбудится. Но я планировал воспользоваться этим в полной мере.

«О, Боже. Я не...»

«Ты не что, принцесса? Надеюсь, ты не девственница».

«Ненадейся», – фыркнула она.

Я вернусь к «почему» позже. Я был слишком голоден.

Часть зверя внутри меня хотела засунуть пальцы под кружево. Я раздумывал над этим несколько секунд.

Я бы купил ей десятки пар в лучших магазинах нижнего белья. Я провел тремя пальцами прямо посередине, прежде чем обхватить ее ноги руками, заставляя обе согнуться в коленях.

Она резко поднялась, тяжело дыша, теперь опираясь локтями на стойку. Когда я поднял глаза, улыбка скользнула по моему лицу от продолжающегося расширения ее зрачков.

Никогда раньше у меня не было такой сильной реакции.

Это только еще больше разожгло огонь.

Она даже умудрилась упереться пятками в стойку, и когда я опустил голову, дуя на ее сочные, пухлые половые губы, я не ожидал ее смеха. Это вызвало волну покалывания, пробежавшую по моим ногам. Я не терял времени, вгоняя язык в её мокрое отверстие.

Вкус был неземной, как сладкий нектар. В этот момент я был зверски голоден, не в силах сдерживаться.

То, как сильно дернулась Рафаэлла, заставило меня раздвинуть ее ноги шире. Прошло немного времени, прежде чем образовалось больше её соков, мои потребности больше, чем жизнь или приличие. Эта мысль вызвала улыбку на моем лице, даже когда я использовал свои зубы, чтобы оторвать часть материала.

«Ты ужасен!» Ее крики были недолгими, стоны только усиливались.

«Я знаю». Признание также вызвало у меня из горла злобный, нуждающийся смешок. Я разорвал еще больше кружева, обнажив большую часть ее киски. Она блестела, что не должно было застать меня врасплох, но застало.

Я никогда не был большим любителем прелюдий, но я мог заниматься этим часами. Я водил языком вверх и вниз, посасывая ее клитор целую минуту или больше, пока не стало очевидно, что она слишком чувствительна. Она даже дергала ногами, все еще дрожа от моих прикосновений.

Я бы познакомил ее с моментами чистого удовольствия, которые она никогда не испытывала прежде. Может быть, я потерял рассудок, позволив своим запретам рухнуть, но мы оба зашли слишком далеко в этот момент.

Пир был своего рода искусством, позволяющим женщине узнать, что ты чувствуешь.

Или чтобы любой другой наблюдатель понял, что она принадлежит тебе.

В этом случае произошло бы так много событий, которых я с нетерпением ждал.

Я закрыл глаза, перейдя в более медленный режим. Секунды спустя я, похоже, не мог контролировать свои действия, полностью срывая с нее трусики. Наконец, когда вся ее влага оказалась передо мной, я послал еще один разряд электричества от одного из нас к другому. Это было легко понять по ее постоянным вздохам.

В течение следующих нескольких минут я был просто каким-то прожорливым дикарем, еле сдерживая себя, когда я попеременно вкушал ее сладость языком и пальцами. В тот момент, когда я разогнул свои длинные пальцы, я почувствовал, как ее тело напряглось по совершенно другой причине.

Хотя я мог делать это часами, я сомневался, что она могла ждать так долго. Теперь она крутилась вперед и назад, откидывая руки назад, пока не смогла сбить несколько вещей с острова. Она рассмеялась, и еще одна волна смущения пронеслась вверх по ее телу.

С каждой каплей ее сладких сливок мне хотелось лакомиться ею еще больше. Сильнее. Быстрее.

Ее киска была такой узкой, сжимая мой язык и пальцы в как тиски. Было очевидно, что она близка к кульминации. Для мужчины, который все еще был голоден, я сделал все возможное, чтобы подвести ее прямо к краю и отступить, сохраняя момент.

«О, Боже. Я не могу... Это...» Она взмахнула ногами, ударив меня в грудь.

Я опустил оба колена вниз, взяв полный контроль. Когда я щелкнул пальцами по ее половым губам, она дернулась в третий раз. Только на этот раз ее естественным инстинктом было протянуть руку, умудрившись поцарапать мое лицо.

Рычание, которое я издал, лишь вытолкнуло гортанные звуки из глубины ее груди. «Ты не владеешь мной».

Ее повторяющиеся комментарии были бессмысленны, вскоре она узнает правду.

Не было причин говорить что-то еще, чтобы опровергнуть ее заявление. Действия говорили громче слов.

Я трахал ее языком неустанно, концентрируясь на том, чтобы доставить удовольствие. Так сладко. Так горячо.

Она извивалась и стонала, комбинация была совершенно идеальной. Когда она перешла на уровень тишины, к которому я не привык, я взглянул на ее лицо.

Мерцание на ее лице освещало ее дух. То, как ее рот искривился, дало мне понять, что она не привыкла получать удовольствие ни в малейшей степени.

Когда все ее тело снова напряглось, я зарылся лицом в ее киску. Я был быстро вознагражден интенсивным оргазмом, всхлипы, которые она издавала, были непохожи ни на что, что я слышал раньше. Еще один бросок бензина в огонь.

Ее крик, поднимающийся до крыш, включал в себя один сдавленный крик, и она снова закрыла лицо рукой. Одного оргазма мне было недостаточно, и я хотел больше, получив вознаграждение всего через несколько секунд.

В тот момент, когда она начала отходить от экстаза, я прижался губами к внутренней стороне одного бедра, затем другого, прежде чем отстраниться.

Рафаэлла была совершенно потрясена и все еще дрожала всем телом.

Я ожидал, что она онемеет и не будет знать, что сказать, но когда она внезапно спрыгнула со стойки и тут же ударила меня рукой по лицу, я испытал настоящий шок.

«Как ты смеешь. Ты воспользовался мной. Договор о рабстве мог быть подписан между двумя ужасными сторонами, но меня не спросили. Мне не разрешили высказать свое мнение, и никого из вас, похоже, не волнует, что весь мой мир был вырван с корнем. Я ненавижу тебя, Александр. Ты можешь заявить права на мое тело, но больше ты ничего не получишь.

Слова меня не смутили, но ее неспособность осознать не только то, что сделка уже совершена, но и то, как действуют мафиозные семьи, приводила меня в ярость.

Когда она ударила меня в живот, прежде чем попытаться убежать, я был по горло сыт ее детскими выходками. Я схватил ее за обе руки, сбросив ее вниз через край стойки.

«Я стараюсь быть с тобой милым, Рафаэлла. Я пытаюсь понять, что ты чувствуешь, но такое поведение невыносимо. Ты умная девочка. Ты прекрасно понимаешь, что у твоего отца не было выбора. А всё потому, что он начал войну у нас на заднем дворе, несмотря на многочисленные предупреждения. Я бы хотел, чтобы все было по-другому, но если ты не хочешь видеть, как всю твою семью вырезают из-за работы твоего отца, я предлагаю тебе научиться принимать, что ты единственный человек, который может предотвратить войну. Объединение семей – единственный способ сделать это».

Я слышал, как она втянула воздух. Возможно, представить все в более суровой перспективе было именно тем, что ей было нужно.

Однако я собирался напомнить ей, что в данном случае я пытаюсь спасти сотни жизней.

Включая ее собственную.

ГЛАВА 12

“Оорганизованная преступность представляет собой не что иное, как партизанскую войну против общества”.

–Линдон Б. Джонсон

Рафаэлла

Не было никакой реальной причины, по которой эта цитата пришла мне в голову, но она пришла сразу после того, как Александр сделал заявление о доминировании. Эту цитату я слышала на уроках истории много лет назад. Это была таже фраза, которой мой отец шутил наедине со своими самыми доверенными людьми. Я помню, как что-то ему ответила, даже осмелившись рассмеяться.

Единственное, чего ты не сделал, так это не посмеялся над моим отцом.

Александр меня лизнул. Боже мой я на небесах. Он лишил меня еще одного мгновения невинности.

И я наслаждалась каждой секундой, ведя себя как какая-то распутная шлюха, пихая свою киску ему в лицо. Я не была легкой и никогда не была, но мне удалось найти способ отпустить себя.

Я продолжала отталкиваться от стойки одной рукой, пока другой касалась лица. Я совсем забыла о том, что из-за моей неосмотрительности отец ударил меня тыльной стороной ладони по щеке.

На глазах у своих людей. Я пыталась забыть об этом унизительном моменте, но я должна была понять, что мой отец был злым человеком.

Удовольствие продолжало переполнять меня, даже когда Александр подробно описывал тот факт, что он собирается меня отшлепать. Чтобы держать меня в узде? Чтобы утвердить свою власть надо мной? Было ли это все для того, чтобы превратить меня в свою покорную жену?

Я не могла реагировать больше, чем раньше, борясь с гневом и ненавистью ко всему миру. Я знала, что искушала судьбу, дразнила его до такой степени, что мало кто из мужчин мог вынести мои действия. Я была дурой, думая, что он не ответит таким образом.

Пока моя киска все еще пульсировала так же, как и мое ядро, я продолжала пытаться напомнить себе, что сделка, заключенная с моим отцом, была подписана кровью. Звуки вывели меня из гипнотического состояния, одновременно возвращая страх и гнев.

Когда он выломал один из кухонных ящиков, я наконец-то застонала. Он искал чертов инструмент, чтобы отшлепать меня. Он что, шутит?

«Нет. Не надо», – сказала я так кротко, что вообще не была уверена, кто эта женщина.

«Ты не можешь иметь и то, и другое, Рафаэлла. Ты не можешь ожидать, что я изменю свои методы ведения бизнеса, потому что ты не счастлива. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать тебе счастливую жизнь, но ты будешь наказана, если будешь вести себя таким образом». Когда он нашел деревянный инструмент, который я не узнала, я была готова умолять его не делать этого.

Неужели я действительно собиралась сказать ему, что буду хорошей девочкой?

Я не могла поверить или понять свою реакцию на него. Да, я знала счет в мире, в котором родилась. Я была глупой, думая, что смогу избежать своей судьбы. Мой отец не сделал ничего, кроме как потакал мне.

Ошеломление тоже было не похоже на меня, но когда он опустил деревянную часть, я не могла пошевелиться или закричать. Конечно, я не была уверена, что это что-то даст, кроме как освобождения от разочарования. Тем не менее, мысль о том, что меня заставят испытать это с мужчиной, которого я даже не знала, была…

Нервирующей.

Захватывающей.

Яростной.

Но даже когда он ударил инструментом с одной стороны моего зада, боль была более успокаивающей, чем что-либо еще. Как это было возможно?

Наконец, дискомфорт перешел во что-то совсем иное, заставив меня вдавить ладони в столешницу. Если раньше это был фон чего-то вызывающего воспоминания, то теперь невозможно вернуться на эту кухню без того, чтобы в голове не возникли образы этого ужасного момента.

Он был в восторге. Я чувствовала это, воздух был полон его тестостерона. Твердый хруст его запястья был таким же ошеломляющим, как и каждый раз, когда он опускал деревянную часть. Несколько безумных секунд я пыталась понять, какой инструмент он использовал.

«У меня здесь две главные цели, принцесса. Одна – сохранить твою безопасность. Другая – сохранить этот город в безопасности».

«Ты правда думаешь, что эта битва уничтожит город, если мы не поженимся?» Я запрокинула голову через плечо, не веря своим глазам, что он так высоко о себе думает. Ну, Вадим тоже высокого о себе мнения, что ничем не отличалось от того, как вел себя мой отец, сколько я себя помню. В то время как озорная сторона меня хотела выплеснуть все разочарование и сказать, что у большинства могущественных мужчин были крошечные члены, я знала лучше.

«Без сомнения».

Я осмелилась погладить его дважды, удивляясь тому, какой он огромный.

Но уродство того, кем я была с того дня, как родилась, взяло верх над удовольствием и болью.

Я была всего лишь пешкой.

Просто дорогой актив, за который моему отцу пришлось заплатить деньги.

Милая маленькая куколка, которую можно будет наряжать, пока я взрослею.

Уроки танцев.

Уроки игры на фортепиано.

Даже некоторые аспекты женского этикета.

Я была такой дурой.

Я закрыла глаза, пока шлепки продолжались, изо всех сил стараясь не рыдать как ребенок. Это не принесло бы мне никакой пользы. Хотя разрядка была тем, в чем я отчаянно нуждалась. Мой зад уже нагревался, медленное восприятие того, что он делал, начало выходить на более высокие обороты.

Все в слове «принцесса» вызывало у меня отвращение, включая то, как мой будущий муж произносил эти два слога. Но пришло время столкнуться с этой проблемой.

Именно так я и поступлю.

Пока Александр проводил кончиками пальцев по щели моей задницы, медленно лаская мою уже ноющую кожу, конфликт продолжался глубоко внутри меня. Мужчина излучал силу и сексуальное мастерство, но мне приходилось бороться со связью, которую я чувствовала с первого дня. Смогу ли я уйти от него? Даже если бы я это сделала, куда бы я пошла и с какими деньгами?

Я сомневаюсь, что мой банковский счет сохранился, мой отец не раз говорил мне, что он несет ответственность за все, что касается меня. Я неправильно поняла, что это значило.

Правда была в том, что он просто учил меня осознать, что я принадлежу ему, и вскоре эта роль досталась бы самому высокооплачиваемому золотому парню для обретения большей власти.

Это было не похоже на меня – не драться как черт, но я был истощена. Мне было грустно. Он терзал мой зад, действуя так, словно играл на музыкальном инструменте. Аналогия была глупой, но барабанный бой легкого глухого звука напомнил мне метроном. Не было никакого способа узнать, как долго продолжался раунд дисциплины. Я была потеряна в дымке, звон в ушах набирал силу.

Меня продолжало смущать то, что моя киска все еще пульсировала. Я хотела убедить себя, что это из-за его отвратительного, но блаженного акта пиршества мной, но я знала что это не так. Мой гнев созрел, мои нервы были на пределе, но влечение оставалось.

Он отбросил ложку несколько секунд спустя, выдохнув с рваным звуком. Тем временем я не могла пошевелиться, даже прижавшись лицом к прохладному граниту.

Отступая, он похлопал меня по попе, как будто я была хорошей девочкой. Это было сюрреалистично, слишком. Так не должны были строиться отношения.

Когда он положил руки по обе стороны от меня, я ощетинилась скорее от злости, чем от чего-либо еще. «Я не хочу, чтобы наше время, проведенное вместе, было таким».

«Чего ты хочешь?» Перестань шептать. Перестань. Он человек. Не бог.

Его вздох продолжился. «Равное партнерство».

Теперь можно было легко расхохотаться. «Ты ждешь, что я в это поверю?»

«Я ожидаю, что ты будешь работать со мной, улучшая то, что у нас есть, и при этом не будешь бороться со мной на каждом шагу. Теперь надень джинсы. Позволь мне показать тебе твою комнату. Однако помни, что я сказал ранее. Это временное пространство».

Когда я глубоко вздохнула, аромат цитрусовых и кожи застал меня врасплох. Дыхание застряло в моих легких. Я только что потеряла свою свободу, полностью. Пуф. И исчезла.

Я онемела, отталкиваясь от острова, все еще удивляясь, насколько он прекрасен. Это правда, что все перевернулось с ног на голову.

Мои действия были формальными, когда я рывком натянула джинсы на ноги. Теперь я была более смущена, чем раньше, борясь с горячим румянцем так же сильно, как и с яростью. Честно говоря, я понятия не имею, как мне удалось в них втиснуться, кроме как под действием чистого адреналина. Но было трудно застегивать молнию. По крайней мере, он дал мне немного пространства. Я не была уверена, как долго это продлится.

«Почему я не могу остаться в своей квартире?» – спросила я, обернувшись.

«Я думал, что объяснил это достаточно хорошо. Потому что опасность будет только увеличиваться с каждым днем. Тебе нужно помнить, что это включает в себя риск для твоих соседок по комнате».

«А мой брат и сестра?»

Он выглядел так, будто его это волновало. Вот это чушь. «Это обязанность твоего отца, но если ты сомневаешься, то я позабочусь о том, чтобы твоего брата не отправили на передовую. Это обещание, которое я могу тебе дать».

«Мой брат – мальчик. Он не такой, как мы».

Он убрал мои волосы с лица. «Я не уверен, что это значит, кроме того, что он настоящая детская душа».

"Ты понимаешь."

«Да. Теперь давай тебя устроим. Поужинаем и поговорим».

Разговор. Неужели он думал, что я поверю ему, что мы будем говорить? Или, может быть, он не понимал, что когда я закрылась, я отбросила почти все.

«У меня нет одежды. Пожалуйста, позволь мне вернуться в мою квартиру. Клянусь Богом, я ничего не попытаюсь сделать. Я не сделаю ничего, кроме как заберу несколько своих вещей. Ты можешь быть там или прислать любых головорезов, которых захочешь».

Он подумал о моей просьбе, но отвернулся. «Хорошо, Рафаэлла. Я отведу тебя туда, но если ты будешь вести себя плохо, я буду вынужден поставить замок на дверь спальни снаружи. Это ясно?

«Да. Я не пытаюсь доставить тебе неприятности. Я понимаю, что происходит».

Строгий взгляд на его лице почти парализовал. «Тогда я буду доверять тебе. Не предавай это доверие, Рафаэлла. Оно не дается легко и тем более не во второй раз. Я бы не хотел, чтобы все наши отношения были основаны на лжи и недопонимании, принцесса».

«Я поняла». Мужчина был как волк, хищный в каждом действии. «Пожалуйста, не называй меня принцессой. Я не та, за кого ты меня принимаешь».

«Тогда докажи это».

Его три слова добавили еще один уровень раздражения. Мне нужно было показать ему, на что я действительно способна.

***

Александр

Мысленный образ того, как она сопротивляется, пока ей не удается глубже впустить мой язык в ее тугую киску, все еще оставался в моей памяти.