Текст книги "Советник (ЛП)"

Автор книги: Пайпер Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Еще одна серия звезд проплыла перед моими глазами, когда сладкое предательство наших тел воплотилось в жизнь. Я прижалась к нему, переплетая ноги, когда он снова поднял бедра, погружаясь еще сильнее.

Мое дыхание превратилось в медленные, мягкие вздохи, когда он выработал ритм, погружаясь и выходя, раздвигая каждую прекрасную границу. Я была ввергнута в затишье, неспособная сосредоточиться, когда он прокладывал грубые, голодные поцелуи по линии моего подбородка, проводя губами по моему уху. Его шепот был резким, говорящим и обещанием грядущих событий.

«Я буду трахать тебя часами».

Если бы это было правдой.

Содрогаясь в его объятиях, каждое падение становилось все более жестоким, поскольку его потребности усиливались, и он терял способность сохранять контроль. Поскольку мои мышцы продолжали растягиваться, я знала, что без тени сомнения я никогда не смогу освободить свой разум от желания его. Речь шла не только о том, чтобы быть любовниками. Речь шла о другом, нечто гораздо более темное, нечто, что в конечном итоге может загнать нас обоих в ад.

Но мне, как и прежде, было все равно. Я была счастлива. Я была безумно счастлива, и хотя это не имело никакого смысла, я не была уверена, что что-то вообще будет иметь смысл рядом с ним.

Он был таким сильным, его хватка была крепче и надежнее, чем прежде.

Я закрыла глаза, сжимая их, чтобы не поддаться эмоциям, концентрируясь на продолжающемся взрыве удовольствия. Когда он входил в меня жестко и быстро, покалывание переросло в еще одну кульминацию, настолько шокирующе сильную, что она скрутила мой живот, воспламенив каждый синапс.

«Да. Да…» Я откинула голову набок, хватая ртом воздух, пока оргазм продолжал реветь во мне, каждый нерв охвачен пламенем. Когда он наконец прижался всем весом своего тела к моему, я медленно и рассеянно вздохнула. Затем он заломил мне руки над головой, удерживая их в плену, целуя меня так, словно от этого зависела его жизнь, жадно и без остатка. Я была ошеломлена его агрессивностью, его потребностью поглотить каждый дюйм меня, но я никогда не чувствовала такого полного блаженства в своей жизни.

Я могла сказать, что он был таким же ненасытным. Вместе мы были взрывоопасны.

Когда он овладел мной своим языком, я поняла, что никогда не чувствовала себя такой желанной или такой живой. Я боролась в его хватке только потому, что не привыкла к такому собственническому обращению, но его поцелуй продолжал разжигать огонь, который пылал глубоко внутри.

Он поднял голову, удерживая мой взгляд, как он делал это раньше, прижимаясь бедрами ко мне, пока его челюсти сжимались. Все его тело дрожало, и я знала, что это всего лишь вопрос секунд, прежде чем он кончит глубоко внутри, наполняя меня своим семенем, исполняя еще одну прекрасную фантазию. Я отказывалась моргать, впитывая каждый драгоценный момент, и когда его бедра начали дергаться, он толкнулся еще сильнее, украв остатки моего дыхания.

Он хватал ртом воздух, хрюкая, когда он запрокидывал голову. Когда он извергался глубоко внутри, я никогда не чувствовала себя такой удовлетворенной или наполненной в своей жизни.

Через несколько секунд он прижался своим лбом к моему, хватая ртом воздух, и я закрыла глаза, проваливаясь в темную бездну, в сладкую золотистую дымку, которая, как я молилась, никогда не кончится.

Мой защитник.

Мой возлюбленный.

Мой будущий муж.

ГЛАВА 21

Александр

Я держал ее в своих объятиях, пока буря катилась мимо. Я не был тем мужчиной, который обычно ценит любой уровень близости после того, как интимность была завершена, но было что-то в этой ночи, что, казалось, изменило все. Я не мог указать на это пальцем, кроме того, что для меня почти потеря ее была грубым пробуждением того, кем я был и что может случиться с любым, кто мне дорог.

Это не должно было иметь значения, учитывая, что была заключена деловая сделка, но это имело значение. Может быть, шторм играл в боевые игры в моем сознании, как это было с Рафаэллой. Она была в полном ужасе, когда неожиданно вошла в мою комнату. Часть ее должна была остаться травмированной, но наша близость была гораздо больше.

Может быть, мне не стоит пытаться это выяснить.

Она подползла еще ближе, перекинув одну ногу через мою. Отключение электричества заставило меня нервничать, хотя поместье кишело людьми, промокшими в ужасной буре.

«Ты действительно не знаешь, кто стоял за стрельбой?»

Ее излишний вопрос был понятен. «Я бы хотел. Не волнуйся, мой ягненок. Я узнаю. Вся Братва ищет его».

Она подняла голову, и мне не нужно было включать свет в комнате, чтобы почувствовать ее продолжающуюся тревогу. «Может ли мой отец стоять за нападением?»

Я не хотел высказывать свои мысли о возможностях, бесконечном списке, который, казалось, мог продолжаться вечно, включая ее отца, но я не собирался лгать ей. «Все возможно, потому что он был зол, что Вадим заставил его заключить соглашение».

«Я уверена, что он сразу же предложил меня как ягненка на заклание».

Мне было неприятно слышать эти слова, но это была правда. «Он сразу понял, что хочет сделать».

«Не приукрашивай ничего. Я слишком хорошо его знаю. Что будем делать?»

Мне нравилось слово «мы», каким бы нелепым оно ни звучало даже в моем собственном сознании. «Не в наших интересах оставаться в этом доме. Я никогда скрывал свой адрес, даже с учетом количества моих клиентов-преступников. Мы первым делом с утра отправимся на Брайтон-Бич. Там я смогу лучше тебя защитить. У меня будет дюжина или больше солдат, которые будут защищать нас, больше у меня под рукой. Кроме того, очень немногие люди осмелятся что-то предпринять в этом месте».

«Брайтон-Бич. Все русские». Ее заявление было странно провокационным.

«Да. Большинство из старой страны. Сейчас здесь живут поколения, многие из которых решили не уезжать».

«Но ты уехал».

Я погладил ее по лицу, думая о ее комментарии. «Да, но я никогда не обесценивал этот район. Люди там сплоченные, семьи очень важны. Они будут нашими глазами и ушами».

Я имел в виду то, что сказал. Однако я упустил ту часть, что я не придаю достаточного значения людям, культуре или сплоченной группе. Повсюду были солдаты, те, кто был с отцом Вадима задолго до этого. Они пристально следили за местностью. Ничто никогда не ускользало от них. Ничего.

«Тебе следует вернуться в свою комнату. Мне нужно сделать несколько звонков», – сказал я ей.

«Это значит, что ты не можешь спать».

«Мне никогда не удавалось легко засыпать, но сегодня это было очень трудно».

Она вздохнула в моих объятиях, вероятно, снова испытывая ужас. Потребовалось бы некоторое время, прежде чем страх стало бы возможным.

«Я оставлю тебя в покое. Я просто…» Она слезла с кровати с другой стороны, спиной ко мне. «Я хочу, чтобы ты кое-что знал».

«Все, что ты хочешь мне рассказать».

«Мне все равно, что будет с моим отцом. Он не заботится ни о ком, кроме себя. Его собственные дети нуждались в нем, а он подвел нас. Я никогда не позволю такому случиться снова. Убейте его, если вам нужно, но я прошу тебя об одном и только об одном. Если ты узнаешь, что мой брат и сестра в опасности, я отдам за них все, что у меня есть, и каждую частичку своей души. Пожалуйста, сохрани их в безопасности».

Ее слова огорчили меня больше, чем я мог высказать. «Я обещаю тебе, что буду защищать их так же, как и тебя. Даю слово».

Она медленно встала и вздохнула. «Я надеюсь на это. Если ты подведешь меня, как почти все остальные в моей жизни, я найду способ убить тебя».

Когда она схватила свои вещи и вышла из комнаты, я понял, что она говорит серьезно.

Женщина была очень особенной, и зверь во мне продолжал чувствовать себя собственником. Да, она была моей. Вся моя.

***

Брайтон-Бич.

Я не мог вспомнить, когда я был здесь в последний раз. Мне очень нравился дом в стиле таунхауса прямо на пляже, но, по моему мнению, дома стояли слишком близко друг к другу. Хотя я ценил наличие баров и ресторанов в русском стиле в пешей доступности, я ценил и другие культуры. Тем не менее, это не означало, что мы были заперты. Я отказывался позволить этому случиться.

В маленьких магазинах, похоже, было мало прибыли, так что многие здания нуждались в ремонте. Тем не менее, как всегда, люди сидели на крыльце или перед магазинами, наблюдая.

И поверьте, у каждого из них было по крайней мере одно оружие. Моя спутница с большим интересом наблюдала за местностью, даже сидела на краю своего места большую часть времени, когда мы прибыли. Я был уверен, что новости о моем прибытии уже распространились по сообществу. Для меня это было и хорошо, и плохо.

Когда я въехал на подъездную дорожку, Рафаэлла присвистнула. «Это нечто иное. Вся местность совершенно завораживает».

Я усмехнулся и заглушил двигатель. «Да, больше, чем ты думаешь».

«Ты вырос здесь?»

«В разных местах. Но я жил в этом районе некоторое время после переезда сюда из Детройта». Мой отец приехал сюда с корабля, этот район был для него и моей матери воплощением мечты. Когда я рос в столь юном возрасте, было здорово иметь рядом и в моей школе других русскоговорящих детей. Но я быстро понял, что быть русским в Нью-Йорке означает, что семьи попадают в категорию бандитов. Мне потребовались годы, чтобы с этим смириться, я изучал английский и делал все возможное, чтобы избавиться от акцента.

Мне это удалось, когда мой отец почувствовал себя слишком хорошо для этого района, и мы переехали в Хэмптонс. Большой переезд. Трудный. Люди не прощали в этом странном, но богатом городе. По крайней мере, так казалось, взгляды почти от всех, куда бы мы ни пошли, наконец-то сдались.

Но только после того, как мой отец убедился, что они знают, насколько он важен.

Возможно, это отчасти то, что было нужно.

«Детройт. Ты полон сюрпризов», – сказала она.

Мне пришлось рассмеяться. «Уверяю тебя, никому там не понравилось. У него был кузен, который спонсировал наш приезд из России, поэтому мы чувствовали себя обязанными остаться на некоторое время». Забавно, о чем ты начинаешь думать в более позднем возрасте.

«Ну, Нью-Йорк тебе подходит. Мне не терпится увидеть дом изнутри».

Комментарий Рафаэллы вырвал меня из моих воспоминаний. «Оставайся в машине, пока я не поговорю с Иваном».

«Они останутся в доме?»

Мне пришлось рассмеяться. «Нет, мой ягненок. Несколько отрядов солдат будут опрашивать периметр. У меня здесь строгая охрана, строже, чем в Форт-Ноксе».

"Хорошо."

Она, похоже, не была убеждена. Но, с другой стороны, я тоже не был убежден. По какой-то причине у меня продолжало быть плохое предчувствие, что мы с Вадимом слишком близко подходим к тому, чтобы найти ответственного. Почему меня терзало то, что это мог быть кто-то из моего прошлого? Я не преследовал людей. Я защищал их. Тем не менее, я не мог избавиться от ощущений, как будто по мне ползали насекомые.

Я вылез, засунув брелок в карман. Иван тут же вылез из внедорожника, кивнув и направившись в мою сторону.

«Дом в безопасности?» – спросил я и непрерывно осматривал окрестности. Расположение прямо на пляже предотвращало большую часть движения, чему способствовал совет, управляющий районом. Они владели частью настоящего городского совета, который чаще всего соглашался на просьбы. Тем не менее, там было достаточно машин и людей, и это меня беспокоило.

Иван кивнул. «Не волнуйтесь. Все в безопасности, тесты системы безопасности запущены».

«Хорошо. Просто скоординируйте действия людей, чтобы они следили за домом. Вы также должны поддерживать разговоры с капо Вадима. Я не уверен, было ли нападение направлено конкретно на меня».

«Я вижу, что у тебя что-то на уме».

«Кое-что меня гложет, как будто это не имеет никакого отношения к Братве. Это то, что я собираюсь проверить».

«Просто дайте мне знать, если вам понадобится помощь».

«Обязательно», – сказал я и похлопал его по руке.

«Я слышал о статье», – добавил он смущенно. «Кристофф и я не увидели ничего необычного».

«Не беспокойся об этом. Репортеры упорны».

Я вернулся к машине, открывая пассажирскую дверь. «Это безопасно». Я помог ей выйти, и она постояла несколько секунд, вдыхая соленый воздух. Думаю, я легкомысленно отнесся к этому району. Я предпочел бы виды и запахи большого города, но должен был признать, что меньший район, пляж и причудливая атмосфера были полезны для души.

Я только надеялся, что это будет полезно для здоровья.

Я двинулся к багажнику, все еще пытаясь придумать, что делать дальше. Вадим упомянул, что вел переговоры с ирландскими и армянскими бандами, больше для того, чтобы помочь им понять, что связываться с нами не в их интересах. Она схватила дорожную сумку, которую приготовила для меня, хотя я пытался отобрать ее у нее.

«Я не беспомощна. И знаешь что? Думаю, мне здесь понравится», – сказала она, бросив на меня очень озорной взгляд. Я был рад, что она не выглядела хуже от ситуации в которой мы оказались.

Нет, девочка совсем не была беспомощной. Я думал о том, чтобы снабдить ее оружием, и я все еще могу это рассмотреть.

Но не сейчас.

Мне все еще нужно было время, чтобы перегруппироваться. Когда я вел ее к входной двери, доставая связку ключей, я был благодарен, что попросил уборщицу забрать несколько вещей для нашего пребывания.

«Можем ли мы позже сходить в один из тех милых ресторанчиков?» Ее вопрос застал меня врасплох.

«Посмотрим».

«Разве я не слышала, что ты сказал, что почти все в этом районе носят оружие?»

Эта девчонка могла меня рассмешить. «Я это говорил?»

«Я думаю, что да».

Когда я вставил ключ, меня охватило еще одно плохое чувство. Мои инстинкты были верны, салон пронесся, но, учитывая то, что мне подсказывала интуиция, я знал, что должен оставаться начеку. Как только дверь открылась, она протиснулась внутрь.

«Ух ты. Это нечто особенное», – сказала она, осторожно ставя сумку прямо у двери и направляясь вперед.

Одной из вещей, которая мне действительно понравилась в трехэтажном здании, было количество окон. Вся задняя часть состояла из окон от пола до потолка и наборов дверей, открывающихся наружу. С двумя массивными террасами и красивым каменным патио с очагом, открывался потрясающий вид на воду. Даже оттуда, где я стоял, я мог видеть мягкое розовое свечение на горизонте.

Шторм прошел ближе к рассвету, уступив место несколько неспокойному небу. По крайней мере, не было грома и молний, с которыми нужно было бы бороться, что могло бы означать потерю электроэнергии. Район был этим печально известен, так что многим жителям особой зоны города еще предстояло заменить старые системы и проводку. Зачем чинить то, что не сломалось?

Я отключил охрану, но закрыл и запер дверь как раз в тот момент, когда она направлялась к запасному выходу. Не то чтобы она не замечала опасности. У меня было чувство, что она по-прежнему полна решимости жить своей жизнью по-своему. Как я мог не аплодировать кому-то за сохранение своих убеждений во время кризиса?

Даже если бы было очевидно, что мне придется снова напоминать ей о правилах. И все же я поймал себя на том, что ухмыляюсь при этой мысли. Моя рука тоже чесалась. Кем это меня сделало?

Голодным.

Она вылетела наружу и тут же направилась к железным перилам.

Пока она стояла, греясь на ветру, я перешел на кухню, откуда мне было хорошо видно ее положение. Мне не нужно было долго смотреть, чтобы понять, что девушка, которая была с семьей много лет, проделала фантастическую работу по заполнению холодильника, шкафов и, что важнее, небольшого бара. Я вытащил два стакана, наполовину наполнив их виски.

Я определенно не хотел, чтобы она чувствовала себя пленницей, пока мы здесь, хотя это было близко к истине. Неплохая тюрьма, чтобы быть в ней с системой развлечений по всему дому.

Там даже был современный домашний кинотеатр, хотя я не смотрел ни одного фильма, когда был здесь. Кто знает. Может, я бы позволил себе посмотреть один. Время покажет.

Ухмыляясь, я снял куртку, закатал рукава и вышел на палубу. Когда я протянул ей стакан, она вздохнула. Она казалась расслабленной, хотя я все еще мог видеть царапины и синяки. Это от того, что я с силой сбил ее с ног. Нам повезло, что все не было хуже.

«Я всегда думала, что буду жить на пляже, хотя отец нечасто возил нас в отпуск. Он был слишком занят». Она взяла напиток из моей руки, и наши пальцы соприкоснулись.

«Твой отец – настоящий монстр».

«Он старой закалки. Он рассказал несколько историй о том, как рос на Сицилии. Я не могу себе представить старую культуру, особые способы делать все. Он был чертовски строгим, но отчасти потому, что это было все, что он знал. Приезд в Америку был для него как кондитерская для ребенка. Он не знал, как реагировать. Ты знал, что мой отец даже был малолетним преступником?»

Я рассмеялся, перегнувшись через перила. «Он не смог справиться с новым миром».

«Что-то вроде этого. Эту историю мне рассказала мама, а ей не разрешалось много говорить. Думаю, она хотела, чтобы ее дети знали, что их отец пережил много тяжелых времен, включая то, что отец заставлял своего сына идти по прямому и узкому пути». Она рассмеялась и бросила на меня взгляд. «Я не знаю всех подробностей, но «напуганный» не идет ни в какое сравнение с наказанием моего деда. Я не знаю, как мой отец выжил. Но он выжил, заслужив совершенно новое уважение к своему новому дому и к власти. Представь себе».

«Ну, я думаю, ты не научилась выполнять приказы своего отца».

Она рассмеялась, отпивая свой напиток. «Ну я была такой же, как он, бунтарем, которая ненавидела власть. Трудно поверить, что я оказалась хорошей».

«Лучше, чем хорошей».

Мы постояли немного молча, и она наконец повернулась ко мне. «Как долго мы здесь пробудем?»

«Честно говоря, я пока не знаю. Все будет зависеть от того, продвинемся ли мы в поиске ответственного».

«Я могу помочь с этим. Я неплохо разбираюсь в компьютерах, ты же знаешь». Она бросила на меня лукавый взгляд.

«Я подумаю об этом. Почему бы тебе не сбросить свои вещи в главной спальне? Третий этаж».

«Что на первом?»

«Ты можешь узнать сама. Мне нужно сделать несколько звонков, а затем мы найдем необычный ресторан, где ты сможешь попробовать настоящую русскую еду».

«О, борщ с картошкой?»

Рядом с ней было так легко смеяться. «Есть гораздо больше, чем это».

«Не задерживайся. Я голодна».

«Что, черт возьми, такое голод?»

«Не заставляй меня ждать, и тебе не придется ничего узнавать». Ее смех разнесся по патио и внутри, когда она вошла.

Я наблюдал за ней несколько секунд, прежде чем снова обратить внимание на океан.

У моей матери была старая поговорка, которая внезапно показалась уместной. Мертвые не лгут и не рискуют жизнью.

Мертвые не лгут и не рискуют жизнями.

Возможно, уже давно пора об этом помнить.

ГЛАВА 22

Александр

«Ты справился?» – спросил Вадим.

«Да. Никаких проблем».

«Хорошо. Кстати, мне удалось договориться о встрече с Шейном О'Доннеллом на завтра».

Шейн не был известен своей особой жестокостью, но ирландская мафия практически уничтожила итальянский преступный синдикат десятилетия назад, задолго до того, как Лучано Бернарди и его семья эмигрировали из Италии. Это было их притязанием на славу. Вражда все еще существовала, их нападения друг на друга часто были жестокими.

У Братвы редко возникали с ними проблемы, но проблема в здании суда имела другой оттенок. А ирландцы? Я серьезно сомневался, что они сделают что-то столь безрассудное, но было бы интересно узнать, что они знали о Лучано и сделке, заключенной для его дочери.

«Где?» – спросил я.

«Сразу за Адской Кухней. Шейн настаивал».

Как и в случае с Братвой, у ирландцев было определенное место в городе, которое они считали принадлежащим им.

«Держу пари, что так и было. Ты что-нибудь подозреваешь?» По крайней мере, связь Романа с одним из людей Шейна добавила немного достоверности.

«Нет», – вздохнул Вадим. Он, очевидно, был так же измотан, как и я. В старые времена лидеры и солдаты питались кровопролитием, наслаждаясь уничтожением семей и недвижимости. По большей части времена изменились, и хотя ни Вадим, ни я не были стары по сравнению с нашими предками, мы также не находили особой нужды в постоянном, чрезмерном насилии. Это было обременительно и для жизней, и для богатства.

К тому же война была просто изнурительной.

«Во сколько?» – спросил я.

«Одиннадцать тридцать».

«Напишите мне адрес».

«Будет сделано. Ты не смотрел новости сегодня утром. Не так ли?»

Усмехнувшись, я наконец вернулся внутрь. Сегодня я был по горло сыт океаном. «Я был немного занят».

«Ну, тебе стоит посмотреть, если ты сможешь поймать приличную станцию в Рашенвилле». Ему нравилось поддразнивать меня по поводу района, который он обожал. Я мог представить, как он устраивает прием перед каким-нибудь рестораном или кофейней, когда ему будет за семьдесят.

«Ближе к делу», – рявкнул я сильнее, чем намеревался, направляясь на кухню. В углу кухонных шкафов стоял небольшой телевизор.

«Конгрессмен Тиллман был застрелен сегодня утром, когда вышел на лужайку за своей газетой».

Все еще были ярые фанаты, которые предпочитали бумажный вариант. Какого черта я об этом думал? «Что?» Я лихорадочно пытался найти пульт, пытаясь включить его и найти приличный новостной канал. Когда мне это наконец удалось, я отступил назад и оглядел сцену бойни. «Есть идеи, кто?»

«Нет, но пойми. Бумага была испачкана кровью, настоящей кровью. Угроза. И из того немногого, что мне удалось узнать от моего приятеля в полицейском участке, выстрел был произведен с одной из крыш более высоких зданий через дорогу».

«Снайпер. Дерьмо».

"Точно."

«Почему, черт возьми, они не попробовали сделать это в суде?»

Он фыркнул. «Может быть, потому что его окружали люди, которые провожали его до ожидавшего внедорожника. Пуленепробиваемого, я бы добавил».

Это совпало с моим инстинктом. «Это интересно».

«Да, это добавляет еще один уровень сложности».

Я продолжил изучать отснятый материал, который был не очень приятным. Чертовы репортеры зашли слишком далеко, что пробрались на огороженную территорию, прошли мимо полицейской ленты места преступления и откинули покрывало, надетое на мертвеца, чтобы сделать несколько фотографий. Все это время его жена продолжала реветь на заднем плане, что, вероятно, и отвлекло полицию.

Некоторые люди не проявляли никакого уважения. Конечно, убийство стало огромной новостью, вероятно, общенациональной. Еще хуже были плакаты пикета, которые держали по меньшей мере два десятка прохожих. Я мог поклясться, что они знали, что этого человека собираются застрелить. Их плакаты были слишком похожи. Они даже скандировали «смерть жестоким преступникам и тем, кто их защищает».

«Интересное освещение событий», – сказал я, все еще находясь в состоянии благоговения из-за того, что этому дерьму позволили произойти.

Теперь он усмехнулся. «Я узнал, что было написано кровью».

"И?"

«Избавления города от тараканов».

«Ой».

«Может быть, тебе пора проверить список врагов с другой работы».

Я закатил глаза. «Я уже занимаюсь этим». У адвокатов защиты всегда, казалось, было несколько врагов: либо люди, которых они не отпустили и которые были освобождены из тюрьмы, либо, как в этом случае, недовольный член семьи кого-то, кого успешно защитили. Список мог быть очень длинным. И это было то, с чем мне нужна была помощь.

Я мог бы получить доступ к сети в офисе со своего компьютера и поручить Роману еще раз проверить тех, кто недавно освободился из тюрьмы.

«Увидимся завтра, если тебе сегодня ничего не понадобится», – поддразнил его Вадим.

«Нет, я думаю, что справлюсь с одной маленькой девочкой».

«Я уверен, что ты сможешь».

Я улыбался, когда звонок закончился. Однако, напряжение внутри меня росло. Мне не нравилось то, что происходило, ни на каком уровне. Однако мы могли бы использовать ирландскую мафию, чтобы попытаться найти кого-то с личной вендеттой. У них была толстая шкура в игре.

Я немедленно позвонил Роману, надеясь, что его нет в суде.

«Ты слышал», – сказал он вместо ответа.

«Да. Есть еще какие-нибудь подробности, кроме того, что это был снайпер и в газете была кровавая угроза?»

«Я собирался спросить, откуда у тебя эта информация, но хрен с ним», – сказал Роман, полусмеясь. «Ничего. Теперь полиция молчит. Тебе стоит беспокоиться, учитывая нападение у здания суда».

«Я не в восторге, но не уверен, что все дело в конгрессмене».

«Новый серийный убийца?»

«Возможно. Можешь ли ты сравнить записи о самых жестоких мужчинах, недавно освобожденных из тюрьмы, в том числе из наших дел?»

Роман присвистнул. «Да, но это займет некоторое время».

«Я знаю. Я сам проверю старые файлы».

"Где ты?"

«Лучше тебе не знать».

«Сцена была просто сумасшедшей», – рассказал он.

"Я знаю."

«Ты уже женат?»

По крайней мере, я сегодня смеялся не один раз. «Пока нет. Думаю, я подожду, пока все это дерьмо не уляжется».

«Давай надеяться, что так и будет, Алекс. Нам есть что терять, в том числе и репутацию».

«Кстати, на админском этаже есть девушка по имени Жасмин. Ты ее знаешь?»

Он фыркнул. «Да, она была хороша, но она прислала мне письмо, в котором сообщила об увольнении. Почему?»

Будь я проклят. «Потому что она выдвинула странную угрозу Рафаэлле. Она что, какая-то конкретная?»

«Насколько мне известно, нет».

Может быть, на тот момент это не имело значения. «Посмотри, сможешь ли ты что-нибудь найти».

"Сделаю."

Я услышал шум и обернулся. Честно говоря, мое сердце на мгновение остановилось. Я так часто видел свою невесту в джинсах и кроссовках, что тот факт, что она была в красном платье и на каблуках, просто шокировал меня.

Сколько красивых женщин я видел и испытал за годы своей жизни на этой земле? Десятки, большинство из которых были одеты с иголочки, готовились к коктейльной вечеринке или какому-то другому знаменательному событию. У них были деньги, и их наряды стоили несколько тысяч долларов. Я знал, что у моей невесты был трастовый фонд, ожидающий ее, который увеличился в десять раз с помощью команды по управлению активами. Она стоила несколько миллионов долларов.

Получение раннего доступа было навязано ей, чтобы попытаться вернуть ее в общество. Она отказалась, включая типичное пособие, которое давал ее отец. Ей все еще оставалось ждать два года, прежде чем она могла решить для себя, что делать с деньгами. Это означало, что красивое, но простое платье, скорее всего, было готово из Bergman's Basement или какого-то другого известного комиссионного магазина.

Но это только сделало ее еще более красивой. И естественной. Она смотрела на меня робко, как будто мне могло не понравится то, что я увидел. Она что, сошла с ума? В моих глазах она была самой красивой женщиной на земле.

Я прорычал. «Мне нужно идти».

«Горячее свидание?»

«По правде говоря, да».

Он что-то бормотал себе под нос, тоже смеясь. «Я перешлю то, что найду, завтра».

«Хорошо». Я сунул телефон в карман и направился к ней. «Ты выглядишь невероятно».

Рафаэлла обернулась на полный круг. «Поскольку мне удалось убедить тебя выйти на улицу, я подумала, что для разнообразия я буду выглядеть хорошо».

"Экстренные новости. Ты всегда хорошо выглядишь".

«Я нашла место, куда мы можем пойти».

«Уже шпионишь?» – поддразнил я.

Она бросила на меня дерзкий взгляд. «Я хотела знать, что я получу. Я привередлива в еде».

«Русская еда – это дыхание жизни», – сказал я ей. «Русская еда – это дыхание жизни. Так говорила моя бабушка».

«Ну, тогда, я думаю, мне судить об этом».

«Какой ресторан?»

«Скорвородка».

«Неплохое произношение». Выбор был удачным, не слишком далеко, но при этом меньше и проще в обращении. Плюс, когда-то я знал владельца.

«Ты в игре?»

«Ммм… Больше, чем ты думаешь».

«Хорошо, потому что пришло время немного повеселиться. И поверьте мне. Я могу показать тебе, как».

В этом я не сомневался.

***

Рафаэлла

Я была итальянкой. О чем я думала, идя в русский ресторан? И если бы кто-то услышал мое имя, я бы наверняка повесила на спину еще одну или десять мишеней.

В этом месте мой отец был ненавистным человеком. По крайней мере, так он мне говорил, когда предупреждал, чтобы я никогда не ходила на Брайтон-Бич.

Ну что ж, дорогой старый папочка больше не мог управлять моей жизнью.

Плюс, учитывая расположение ресторана, который находился в полосе различных предприятий, нам пришлось пройти несколько кварталов от того места, где Иван припарковал внедорожник. Было так странно, когда тебя везде возил шофер, но я должна была признать, что могла бы к этому привыкнуть. Наступила ночь. В отличие от предыдущего вечера, на небе мерцали звезды. В окнах и вокруг дверей нескольких предприятий висели разнообразные белые рождественские огни.

Две вещи поразили меня, когда мы шли рука об руку по улице. Во-первых, везде были альковы, где люди сидели за маленькими столиками, потягивая кофе или алкогольные напитки. Но что еще важнее, каждый раз, когда мы проходили мимо группы, они вставали, приветствуя Александра, как будто он был давно потерянным другом.

Конечно, я не могла понять ни слова, поскольку они говорили по-русски, но мне и не нужно было понимать язык, чтобы понять посыл: все, что они говорили, было сказано из уважения.

Он остановился перед несколькими, русский летал между всеми сторонами, и я никогда не видела его таким оживленным. Он был таким хладнокровным огурцом в суде, но это было так, как будто он держал суд.

Когда последняя группа обратила на меня внимание, один из пожилых мужчин взял мою руку в свою и поцеловал костяшки пальцев.

«Ему повезло, что у него такая красивая невеста». Голос мужчины был скрипучим, отражая русскую водку, которую он пил, и сигару, которую он курил.

«Что он сказал?» – пришлось прошептать мне Александру.

Он наклонился ко мне. «Он сказал, что мне повезло, что у меня такая красивая невеста».

«Ты ему рассказал».

«Как и во всем в мире Братвы, лучше проложить путь».

«Потому что я итальянка».

«Нет, мой ягненок. Потому что я второй по старшинству, который возьмет на себя руководство Братвой, если с Вадимом что-то случится, или он наконец уйдет на пенсию».

Не знаю, почему я этого не знала. Я должна была догадаться, учитывая его положение, но, увидев это вблизи и лично, я увидела полное уважение в глазах большинства мужчин, а не страх, проявленный к моему отцу, и это открыло мне глаза.

«Как ты можешь сказать, что именно мне оказана такая честь?»

Он прошептал мне на ухо несколько раз, пока я беззвучно произносила слова. У меня было ужасное чувство, что я его испорчу, но какого черта? Ты живешь только один раз.

«Я удостоен чести».

Наступившая тишина подсказала мне, что так и есть.

Когда старший мужчина подвел меня к себе, чтобы обнять, а его товарищи похлопали Александра по спине, у меня было чувство, что я прошла какой-то тест. Я испытала большее облегчение, чем я могла себе представить.