Текст книги "Принимающий удар (ЛП)"

Автор книги: Пайпер Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

20

КЛЭЙ

Я просыпаюсь от того, что солнце проникает в щель между шторами.

Темной волной все возвращается назад.

Авария с тренером.

Многочасовое хождение по больнице.

Он подключен к аппаратам, безмолвный и безжизненный.

Прорезая темноту, Нова везет меня домой.

Она рядом со мной, ее кожа теплая и мягкая.

Она – моя сила.

Когда я тонул, надо мной появилось ее лицо.

Она позволяла мне держать ее на руках долгие часы, спала рядом со мной, пока я ворочался.

Я люблю ее.

Всецело и, блядь, полностью.

Осознание этого – не молния, а устойчивая истина, которая гудела в моих жилах дольше, чем я мог предположить.

На прикроватной тумбочке зазвенел телефон. Я выдыхаю, когда вижу определитель номера. Я встаю с кровати и натягиваю серые треники, унося телефон в другую комнату, чтобы не разбудить Нову.

– Да, – отвечаю я, закрывая за собой дверь.

На линии раздается голос Харлана.

– Уэйд. Я поговорил с Джеймсом, и мы хотим, чтобы ты выступил перед командой.

– Почему не Джейден?

– Мы хотим, чтобы в это время у тренера была приватность. Хлоя опубликовала заявление, в котором говорится, что он отсутствует по личным причинам, – продолжает он, как будто я не спрашивал. – Но сначала тебе нужно поговорить с ними.

– И что сказать? Они же были там.

– Что наш ведущий помощник тренера будет исполнять обязанности главного тренера. На неопределенный срок.

Я напрягся.

– Почему не действующий? – он не отвечает. – Чья это была гребаная идея? Твоя или Джеймса?

– Это наше общее решение.

– Чушь собачья, – я слышу правду в его голосе. Паркеру нравится переставлять фигуры, выглядеть большим мальчиком. Это он и делает. – Тренер вернется. Возможно, уже сегодня.

– Мне нужно, чтобы ты прямо сейчас поставил команду на первое место.

Нова выходит из спальни, моя футболка облегает ее изгибы и заканчивается на коленях.

Она наклоняет голову.

– Харлан, – говорю я.

Ее губы сжимаются.

Да, ситуация не разрешилась, но мне нужно ее разрешить.

Она направляется в туалет, дверь за ней щелкает.

– Это Нова? – спрашивает Харлан. Удачная догадка.

– Да, это она, – я крепче сжимаю телефонную трубку. – Не ошибись, я хочу, чтобы она была в моей жизни, и я сделаю все ради этого. Если у тебя есть проблемы с ней, со мной или с нами, можешь сказать мне об этом прямо сейчас. Потому что этот бой ты проиграешь.

Харлан выдохнул.

– Не сегодня.

Я пересекаю гостиную и закрываю жалюзи. Утреннее солнце проникает в комнату по дюйму.

– Нам нужно поговорить о Лос-Анджелесе, – говорит он.

Свет в конце туннеля.

Причина каждого моего решения в прошлом году.

– Не сегодня, – я повторяю его слова, а затем отключаюсь.

Появляется Нова, ее лицо сияет, как будто она только что умылась, а волосы собраны в розовый узел на голове. Голубые глаза ищут мои, когда она пересекает ковер и идет ко мне.

– Есть новости? – она спрашивает.

Я подхожу к ней и обхватываю ее рукой за талию, чтобы притянуть к себе.

– Просто ассистент тренера берет все на себя.

– В этом есть смысл, – она запрокидывает лицо, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Только если тренер не вернется после этого. – в груди снова стало тесно.

Но Нова качает головой.

– Харлан считает, что эта команда – нечто большее, чем один человек. Тренер тоже это знает. Все стараются сделать все, что в их силах.

Я хмурюсь, прислоняясь лбом к ее лбу.

– Ты всегда думаешь о других людях.

– Это не так уж и сложно, – пробормотала она, изогнув губы.

– Иногда да. Когда всю жизнь думаешь, что ты против всего мира.

Ее глаза смягчаются, когда она смотрит на меня.

– Я слышала, что ты сказал Харлану о нас, – говорит она.

У меня перехватывает дыхание.

– И?

– Мне понравилось.

Узел в моей груди немного ослабевает.

– Я серьезно. Знаю, что я чертовски хорош в баскетболе, но когда дело доходит до того, чтобы быть хорошим парнем… Думаю, я учусь с нуля.

– Возможно, меньше, чем с нуля, после того, что вы с Харланом сделали, – замечает она, но ее губы дергаются.

– Тот факт, что ты все еще здесь, означает, что ты простила меня? – предлагаю я.

Она недоверчиво отступает на дюйм.

– Я этого не говорила.

Я поднимаю ее с пола и перекидываю через плечо.

Она вскрикивает, хватаясь за мои плечи для равновесия.

– Мне нужно идти на работу!

– Знаешь что, Нова? Сегодня суббота, и это была тяжелая неделя. Моя девушка только что сказала мне, что мне нужно стараться, чтобы заполучить ее прощение. Что я и собираюсь делать.

– Подожди!

– Это не просьбой.

Я обхватываю рукой ее бедра сзади и направляюсь в свою спальню. Она извивается, но сдается в тот момент, когда я задираю футболку и зарываюсь лицом между ее бедер.

На несколько часов я забываю обо всем плохом.

21

КЛЭЙ

Уже неделю тренер находился в коме, и я делал то, что просил Харлан.

Я разговариваю с командой.

Я хорошо себя веду.

Я прихожу в зал даже раньше, чем обычно, и слежу за тренировками, чтобы помощники тренера не напортачили.

Сегодня, когда я пытаюсь поддержать дух на тренировке, я вижу того, кого не ожидал увидеть на краю туннеля.

Джеймс Паркер стоит прямой как стержень, руки в карманах, пока мы выполняем упражнения.

Как только меня сменяют, я хватаю «Гаторейд» и направляюсь к нему. (Гаторейд – американский бренд спортивных напитков и питания).

– Клэй. Очень приятно.

По его голосу понятно, что мое присутствие не может не радовать.

– Ты мог бы подождать больше дня, прежде чем заменить тренера, – говорю я, останавливаясь перед ним.

– Команде нужен главный тренер. Причем сознательный. Лига так требовательна, – говорит он. – У меня связаны руки.

– Твои руки постоянно что-то проворачивают.

– В тебе шесть футов пять дюймов, но ты думаешь, что у тебя там, наверху, перспектива лучше, чем у меня? – он кивает на свой офис на стропилах здания.

Я открываю крышку своего напитка.

– Я думаю, ты так далек от спорта, что не можешь отличить баскетбольный мяч от корзинки для хлеба, – выпиваю залпом половину бутылки, наслаждаясь тем, как искажается его лицо. – Если хочешь выиграть чемпионат в этом городе, держись подальше от дерьма, в котором не разбираешься. Это включает в себя Нову.

– Нова? – он поднимает голову, искренне удивленный.

Она рассказала мне о его угрозах.

– Она не публиковала никаких фотографий стены, так что перестань пытаться воспользоваться ею.

Он улыбается, на его лице появляется неподдельный восторг.

– Когда мы перевели тебя сюда, ты был готов на все. Ты теряешь самообладание.

– Сыграй со мной и мы это выясним.

Выкрик со стороны поля заставляет меня поднять глаза.

– Черт!

– Да, блядь!

Парни собрались вокруг телефона.

Я подбегаю к ним.

– Тренировка окончена? – говорю я.

– Клэй! Ты попал в команду всех звезд, – говорит Джей.

Я выпрямляюсь, сжимая мяч в одной руке. За последнюю неделю я почти забыл о сроках, когда нужно называют участников игры.

Ребята обступают меня, обнимают и бьют полотенцами.

– Я сделал это, – гордость поднимается в моей груди.

Когда я оглядываюсь, Джеймс исчезает из туннеля. Я вытесняю его из головы, когда рядом со мной появляется Джей.

– Джентльмены, мистер Клэйтон Уэйд был выбран в команду всех звезд! Давайте поаплодируем ему!

Под свист и одобрительные возгласы других игроков я просто стою, наслаждаясь моментом. Это то, ради чего я так старался – быть признанным одним из лучших баскетболистов в лиге.

На мгновение все мои заботы о будущем улетучились.



– Это большое дело! – восклицает Нова по телефону. Ее энтузиазм зажигает меня.

– Я был в команде много раз, – говорю я в динамик громкой связи в машине.

– Неважно, Клэй. Ты один на миллион.

– Двадцать четвертый из трехсот, – говорю я, потому что, какого черта? Я никогда не был скромным, так что вполне могу похвастаться своими достижениями.

– Едь домой и мы отпразднуем.

Домой. Это слово сильно задевает меня.

Я никогда не думал о своей квартире как о доме с тех пор, как купил ее год назад, но услышав, как она произносит это слово, оно становится привлекательным.

Мой дом. Ее. Наш.

Мы находимся в странном промежуточном положении. Пока тренер в больнице, мы полагаемся друг на друга, но все еще восстанавливаем доверие между нами.

Вчера, когда она пришла, мы посмотрели фильм, и она провела ночь, свернувшись калачиком в моих объятиях.

Я хочу сказать ей о своих чувствах к ней, но сейчас для этого неподходящее время. Госпитализация тренера нависла над всеми нами, и настроение у нас напряженное.

– Слушай, мне нужно заехать к тренеру по дороге, – говорю я, сворачивая с дороги и заезжая в магазин. – Тебе не обязательно ждать.

– Я подожду.

Черт побери, если я не благодарен за это.

Когда я отключаю звонок, я подъезжаю к окну заказа.

– Салат-латук, без помидоров. Двойная порция соленого огурца. Тройная порция острого соуса.

– Тройная? – переспрашивает женщина, кажется, удивленная.

– Да.

Я несу бумажные пакеты в больницу, пробираясь по коридорам с полными руками.

Я захожу в палату тренера, устраиваюсь в кресле, которое едва выдерживает меня, и достаю обеды.

– Большой палец Джея мешает ему на тройках, но он не признает этого. Я пытаюсь убрать часть его повторов, чтобы он не заметил, а это чертовски сложно. Количество штрафных бросков Атласа выросло на десять процентов. Он выбивает больше фолов, и в этом году у нас может что-то получиться.

Я вгрызаюсь в свой бургер, жую и глотаю, а потом перебираю в уме заметки о каждом игроке «Кодиакс».

Кто знает, слышит ли меня тренер, но я бы не стал упускать это из виду. И когда он проснется, то разозлится, если окажется не в курсе.

Звонит телефон, пронзительный звук слишком громкий для этого места. Я хватаю его. Харлан.

– Я знаю, что ты едешь на игру всех звезд.

– Я знаю, что ты можешь развестись уже на следующей неделе.

Нова рассказала мне о том, что ее сестра узнала, что мы были вместе, и что Харлан скрыл это от нее.

Он вздыхает.

– Мари расстроена, но она это переживет.

– Вот что происходит, когда вы ссоритесь?

– Я не знаю. Обычно мы не ссоримся.

Дыхание тренера ровное. Его веки тонкие, как бумага. Он всегда был строгим, но сейчас он выглядит хрупким.

Хрупкие вещи недолговечны в этом мире.

– Лос-Анджелес сделал солидное предложение. Они позвонили мне сегодня утром, – слова Харлана врезались в мои мысли.

– Я не был уверен, что ты все еще заинтересован этим, учитывая все происходящее.

– Я несу ответственность перед этой командой, и мои акции растут. Чем больше ты стоишь, тем больше мы можем за тебя получить.

Я ожидаю, что буду чувствовать предвкушение. Но вместо этого я испытываю сложные эмоции.

Лос-Анджелес по-прежнему остается лучшей командой на Западе. Но Нова здесь. Тренер здесь. Ребята, с которыми я сблизился за этот год, хотел я того или нет… Я покину их.

– Это то, чего ты хотел, – напомнил он мне. – Через пару дней их генеральный директор передаст мне все в письменном виде.

Я прочищаю горло.

– Давай поговорим об этом после выходных.

Он молчит минуту.

– Поговорим позже.

Я откидываюсь в кресле и вешаю трубку.

Слух тренера всегда был до жути точным. Он мог расшифровать пробормотанный комментарий с другого конца зала.

– Это то, чего ты хочешь? – спрашиваю я. – Звонят из команды моей мечты, а я занят тем, что приношу тебе еду на вынос.

Тренер молчит, только мониторы тихонько пищат.

– Я серьезно. Тебя здесь нет, чтобы остановить меня, а то я могу сделать что-нибудь, о чем потом пожалею, – я подталкиваю его икру носком ноги и киваю на его ужин, все еще завернутый. – Обычно я не любитель двух бургеров, но сегодня все может измениться.

В колледже во время «Финала четырех» тренер тренировал другую команду и увидел, что я в полном расстройстве. Он сказал мне сесть в его машину, и я сел. Мы остановились, чтобы перекусить, и я рассказал ему о своем разбитом сердце.

Мы поддерживали связь. Он навещал меня все эти годы. Не раз помогал мне.

Я был груб с ним, потому что был эгоцентричен и нетерпелив.

Ты можешь положится на меня, – хочу сказать я. Только проснись, мать твою.

Я думаю о том, как во время предсезонки мы должны были петь командную песню, а я отказался.

Я оглядываюсь по сторонам и вижу, как на этаже гаснет свет – персонал готовится к ночной смене. На посту в другом конце коридора одна из медсестер напевает себе под нос.

– Ты хочешь, чтобы я это сделал? Отлично. Я сделаю это. Но если ты расскажешь об этом Джею, я тебя прикончу.

Я понижаю голос и пою.

22

НОВА

– Это либо лучшая идея на свете, либо худшая, – шепчу я, пока мы с Брук крадемся по коридору отеля. Картонная фигурка зажата между нами, голова у нее подмышкой, а я держу ноги.

– Это традиция, – отвечает Брук.

– Как это может быть традицией? Я думала, ты первый раз это делаешь для Майлза?

Я узнала, что есть несколько способов получить приглашение на уик-энд всех звезд: в качестве игрока на основную игру, в рамках вечера мастерства – например, соревнования по данку – или в рамках игры новичков.

Сегодня вечером прошли соревнования по мастерству. Данки были довольно зрелищными, но мы пришли поболеть за участников конкурса трехочковых бросков.

Особенно за Майлза, который зажег табло и победил с почти идеальным результатом.

Мы почти добрались до номера 1475, который Брук сказала мне на лестничной клетке, когда мы готовились.

– Что вы, дамы, делаете с Майклом?

Я поднимаю взгляд, полный чувства вины, и вижу Джейдена, сурово стоящего над нами.

– А ты как думаешь? – отвечает Брук.

Джей достает свой телефон.

– Нам нужно поторопиться. Он уже возвращается, – Джей оглядывает холл. – Пошли.

Они обмениваются ухмылками, которые выглядят устрашающе похожими. Брук достает карточку-ключ, которой проводит по двери.

– Я не буду спрашивать, откуда это у тебя, – размышляет Джей.

– Лучше не надо.

– Я думала, уик-энд всех звезд посвящен, не знаю, баскетболу, – говорю я.

Они оба смеются.

– Это повод потусоваться с моими парнями по всей лиге.

– А как насчет тебя? – спрашиваю я Брук.

– Я прихожу на вечеринку и решаю, кто из нескольких сотен привлекательных представителей мужского пола получит приз – переспать со мной.

– Ты ни с кем не переспишь, – возражает ее брат. – Ни сейчас, ни когда-либо.

– Я уже переспала.

Джей выпрямляется.

– Скажи мне его имя, и я покончу с ним.

– Тебе назвать какой-то конкретный год? – Брук врывается в комнату, оставляя за собой бормочущего брата.

Я пришла на игру всех звезд, чтобы поддержать Клэя. Даже если он учувствовал в ней раньше, это большое событие. Он попросил меня остаться с ним, но я отказалась, желая побыть наедине, а также для того, чтобы он мог побыть со своими ребятами.

Мы с Брук живем в одной комнате, за которую я настояла на том, чтобы заплатить из своей последней зарплаты в «Кодиакс».

Но на мне майка, которую Клэй доставил мне на дом, – специальное издание для всех звезд с его именем и номером. К ней прилагалась записка, написанная от руки.

Эта огнеупорная.

КУ

– Ванная? – спрашиваю я, когда Брук и Джей заходят внутрь.

– Да. Он должен быть в душе, чтобы, когда он откинет занавеску, там был Майкл, – объясняет Брук.

Они по очереди расставляют картонный муляж.

– Нет, подожди, вот так, – Джей заходит в душ обеими ногами, заставляя вырезку принять неловкую и провокационную позу.

– Почему Майкл Бубле? – спрашиваю я.

– Однажды Джей постоянно слушал музыку, которую называл своей, но никого не посвящал в нее. Оказалось, что это был рождественский альбом Майкла Бубле. Ребята так и не дали ему это пережить, – говорит Брук, затаив дыхание.

Мы смотрим, как Джей выходит из ванны и вытирает руки.

Звук смеха в коридоре заставляет нас замереть.

– Черт! – ругаюсь я.

Времени на то, чтобы выйти, нет. Брук хватает нас с Джеем и выбегает из ванной, когда голоса затихают за дверью.

Спрятаться негде.

Джей ныряет в шкаф и захлопывает его за собой.

– Предатель! – шипит Брук.

Потянув ее за собой, я бросаюсь к занавескам, как это делают в кино.

Дверь щелкает. Я слушаю, как он заходит в ванную и включает раковину.

– Что за…?

Мы с Брук затаили дыхание в предвкушении.

– Это мыло чертовски ужасно.

Мы смотрим друг на друга и беззвучно смеемся.

Я выглядываю, когда Джей выскальзывает из шкафа и проходит через входную дверь. Как раз когда мы начинаем красться к двери, кран перекрывается.

Мы бежим обратно к занавескам.

Мы в безопасности до тех пор, пока не слышим легкое тявканье.

Вафля. Я совсем забыла о Вафле.

Он с волнением обнюхивает высокие каблуки Брук.

– В чем дело, парень?

Занавеска отдергивается, и Майлз стоит в полотенце.

– Ну, что у нас тут?

Он определенно хорош, но Брук оценила его за нас обеих.

– Если вы хотели потрогать мой трофей, вам нужно было только попросить, – говорит он.

Я сглатываю смех и направляюсь к двери, оставляя их наедине.

Снаружи мой взгляд падает на дверь Клэя в другом конце коридора.

Она открывается, и он выглядывает наружу, два раза моргнув.

Его выгнутая бровь при виде меня заставляет меня прикусить губу.

На нем спортивные штаны, низко сидящие на бедрах, рубашка в одной руке, как будто он как раз натягивал ее. Или снимал.

Боже, он великолепен. Я должна была бы смириться с этим после всего этого времени, остыв от постоянного присутствия такого количества сексуальности, но я не смирилась.

– Должен ли я ревновать? – пробормотал он, понимая, откуда я взялась.

– Может быть, – поддразниваю я.

– К Майлзу или Майклу? – спрашивает он.

Я вскидываю руки.

– Все об этом знают?

– Они сделали это со мной в мой первый год. Мы даже не были в одной команде.

Его медленная улыбка заразительна, и я не могу сдержать поднимающийся смех. Мои плечи раскачиваются, пока слезы не застилают уголки глаз.

По коридору идет незнакомый мне игрок, и они с Клэем обмениваются кивками. Я подхожу ближе к Клэю, чтобы не мешать, и вдыхаю его чистый мужской запах.

– Что ты делаешь в отеле для игроков, красотка? – пробормотал Клэй возле моего уха.

Мой взгляд пробегает по его мускулам и татуировкам, и в горле пересыхает.

Я смотрю на него сквозь ресницы и снимаю куртку, чтобы показать ему майку.

Его майка.

– Я надеялась получить автограф.

Его глаза темнеют.

– Осторожно. Я напишу на тебе свое имя несмываемыми чернилами.

Я прикусываю губу.

– Ты уже это сделал.

– Это была моя фраза. И я сказал, что должен тебе татуировку.

– Ты все еще должен.

Он уходит в свою комнату и возвращается с ручкой.

– Где ты хочешь, чтобы расписался?

Я секунду раздумываю, прежде чем оттянуть горловину майки, обнажая ребра над сердцем.

Клэй аккуратно пишет по моей коже. Я не слежу за ручкой – я слежу за ним.

– Прежде чем ты посмотришь на это, я должен тебе кое-что сказать, – он прочищает горло. – Все, чем я являюсь, все, что я делал, было связано с баскетболом. Один раз, когда я оступился, один раз, когда я моргнул, еще в колледже, это обожгло меня. Настолько сильно, что я поклялся больше никогда не колебаться. Несчастный случай с тренером заставил меня задуматься о том, что все в этом отеле, на этой арене знают меня благодаря баскетболу. Если я умру сегодня, они будут помнить меня именно за это. Но я хочу большего, Нова.

У меня перехватило дыхание.

– Я хочу, чтобы твоя яркость передалась мне… и, возможно, немного твоей доброты тоже. Нечестно требовать этого от тебя, но что я могу пообещать тебе взамен, так это то, что я буду заботиться о тебе. Я буду ставить тебя на первое место. Я не привык к этому, поэтому буду все портить, но я хочу это сделать.

Я опускаю взгляд на свою грудь, на слова, которые он аккуратно написал на моей коже.

Я люблю тебя

КУ

Это не похоже на фейерверк. Это больше похоже на воздушные шары, которые отрываются от земли и невесомо тянут меня за собой.

Не было минуты, чтобы меня не тянуло к Клэю, с самого первого момента, когда мы поспорили из-за места в самолете, на котором я не хотела лететь.

Он верил в меня, когда никто другой не верил. Его спокойная уверенность научила меня верить в себя.

Благодаря ему мое сердце раскрылось, проросло новыми бутонами и цветами.

– Хорошо, – говорю я.

– Хорошо? Что, черт возьми, это значит? – рычит он.

– Это значит, что я тоже тебя люблю.

Его глаза бегают туда-сюда по моим, его челюсть сжимается.

Клэй сжимает руки в кулаки.

– Ты серьезно?

Тишина между нами гудит. А может, это кровь стучит у меня в ушах, пока мы смотрим друг на друга.

Я улыбаюсь так широко, что становится больно.

– Очень серьезно. А теперь можно мне войти?

Он хватает меня сзади за шею и притягивает к себе.

23

КЛЭЙ

– Разве все не узнают? – говорит Нова, когда я затаскиваю ее внутрь.

– Ты провела Майкла в комнату Майлза. Я могу провести тебя в свою.

Она смеется, осматривая мою комнату и поднимая крышку серебряного ведерка на холодильнике.

– Ха. В ведре даже есть лед.

В нем мог бы жить сурок, а я бы и глазом не моргнул.

Нова любит меня.

Женщина, в которую я влюбился с того момента, как она ворвалась в мою жизнь, только что сказала, что чувствует то же самое.

После того как я всю жизнь держал всех на расстоянии, теперь моя грудь может взорваться.

Нова открывает шторы и выглядывает наружу.

– Помнишь, как мы делали это в прошлый раз?

– Я сказал Новичку, что если он придет ко мне на балкон сегодня вечером, я его столкну, – я подхожу к ней сзади, и ее тело согревает меня. Я кладу руки по обе стороны от нее, мой пах прижимается к ее спине.

Она поворачивает голову, ее профиль – сплошное искушение.

– Я думала, ты забыл об этом.

– Ни на секунду, – пробормотал я, прежде чем приникнуть к ее губам сзади.

Она нужна мне одна. Эти слова словно прорвали плотину. Я не могу довольствоваться тем, что говорю ей, что люблю ее. Я хочу показать ей это. Доказывать это каждым прикосновением.

Я прижимаю ее к окну, пока она снова не тает.

– В ту первую ночь я понял, что ты другая, – бормочу я, прокладывая дорожку поцелуев вниз по ее шее, не торопясь.

– Только потому, что я назвала тебя дерьмом. Ты не знал, что со мной делать.

Я поворачиваюсь и поднимаю ее, ее юбка задирается, когда ее ноги обхватывают мои бедра. Я привык поднимать сотни фунтов, и она ничто по сравнению с этим.

Нова сжимает мои плечи. Ее тело сладкое и мягкое, а я твердый и голодный.

Я опускаю ее на землю ровно настолько, чтобы стянуть с нее юбку.

– Я хочу, чтобы ты была в моей майке и ни в чем другом.

Ее бледная кожа сияет в лунном свете, изгиб груди и выпуклость бедер заставляют мое горло пересохнуть от желания. Я не вижу веснушек, которыми усыпаны ее плечи, но я прослеживаю их по памяти.

Я подхожу к ней, мои руки скользят по ее бокам. Она вздыхает напротив моих губ.

Сегодня я не буду торопиться.

– Принеси ведерко со льдом.

Я жду, пока она принесет его и откроет крышку.

В ее глазах вспыхивает удивление, сменяющееся любопытством.

– Что ты собираешься делать?

– Последние несколько месяцев ты была фанаткой баскетбола. Давай посмотрим, насколько ты внимательна. Теперь подними майку так высоко, как только можешь.

Она обеими руками придерживает майку под мышками.

Я беру круглый кубик льда, большой, как для скотча, и провожу им по затвердевшим кончикам ее грудей.

– Все дело в том, чтобы правильно организовать нападение, чтобы преодолеть защиту.

Когда она вздрагивает, ее бедра сжимаются, я делаю это снова.

Я в восторге от того, как напрягается ее тело. Она не прячется от меня, а просто наблюдает за мной сквозь опущенные ресницы.

– Ты не набрал достаточно очков в этом году? – протестует она, когда я перехожу к другому соску.

– Даже близко нет.

Низкий стон Новы заглушается ее губами, зажатыми между зубами. Тающий лед стекает по изгибу ее груди крошечной речкой.

– Раздвинь ноги.

Она делает это, не дожидаясь, пока ее попросят дважды.

– Твоя задняя площадка управляет мячом. Выносит его на поле. Заботится о нем, – я прижимаюсь губами к коже, облизывая нижнюю часть ее груди.

Она икает.

Я провожу тающим льдом по косточке ее бедра.

– Нужно защищать его, чтобы он попадал туда, куда нужно.

По ее животу.

– Другая команда пытается остановить тебя, но знаешь, в чем секрет отличного броска?

По внутренней стороне ее бедра.

– Клэй… – ее бедра выгибаются в мою сторону.

– Понимание того, что мяч хочет попасть в сетку, – я хочу взять ее, сделать своей всеми возможными способами. – Раздвинь для меня.

Она начинает двигать ногами, и я качаю головой. Ее пальцы скользят вниз по телу, и она раздвигает себя.

Я делаю долгий вдох. Она пахнет как рай. Теплая, спелая и моя, ее киска блестит в слабом свете прикроватной лампы. Я провожу кубиком льда по ее розовой, ждущей щели.

– Охххх, – шепчет она, откидывая голову назад и закрывая глаза.

Она такая открытая со мной, такая желанная. Это лучший подарок, черт возьми, и она даже не знает об этом.

– Теперь твоя очередь, – шепчет она.

– Если ты приложишь лед к моему члену, милая, то тебе придется самой себя удовлетворить.

Она тихонько смеется.

– Месть может быть более приятной.

Я ухмыляюсь.

– Сомневаюсь.

С нее капает из-за кубика льда и ее собственного возбуждения, ее бедра выгибаются при каждом ударе.

Я дам ей больше, но это будет не то, чего она хочет.

Я вдавливаю лед в ее киску. Нова задыхается, когда ее сжимающиеся стенки удерживают его там. Ее рука скользит вверх по грудной клетке и рассеянно играет с грудью.

Блядь. Я хочу дразнить ее всю ночь, но это слишком тяжело для мужчины.

Я планировал подождать, пока растает лед, но терпение лопнуло. Я достаю его пальцами и бросаю в мусорное ведро.

Три балла. Я произношу это в голове.

– Два балла, – говорит она, словно услышав меня.

– Не может быть.

– Ты теряешь очко за то, что ты мудак.

Но на ее лице только поддразнивание и искренняя привязанность.

Я трахну эту девушку так жестко.

– Что? – спрашивает она, улыбаясь.

– Просто думаю о том, как я заставлю тебя умолять.

Мои губы касаются ее губ, и мы загораемся. Она пытается помочь снять с меня одежду, но из-за своего роста большую часть работы делаю я.

– И об этом ты мечтаешь? – поддразнивает она.

Мои брюки запутываются вокруг лодыжки. Я в нескольких секундах от того, чтобы сорвать их, за исключением того, что это, вероятно, ухудшило бы состояние моего колена.

– Нет. В моих снах мы… – я замолкаю, и она ждет.

Я бросаю взгляд на свой бумажник, затем делаю вдох и откидываюсь назад.

– В моих снах я внутри тебя, и между нами ничего нет.

Мы уже говорили о том, что я чист и никто из нас не спал ни с кем другим с тех пор, как у нас все началось. Я не говорил ей, что не могу представить, как снова трахаюсь с кем-то еще.

Она вдыхает, и это самый долгий момент, прежде чем она отвечает.

– Я тоже об этом мечтаю.



НОВА

Я здесь, в комнате Клэя на матче всех звезд, одетая только в майку, которая не прикрывает меня нигде, кроме, может быть, плеч. Моя личная фантазия о профессиональном спортсмене сводит меня с ума от его прикосновений и льда из ведерка.

Но когда он слышит мой ответ, он выглядит смиренным.

Он любит меня. Это видно по каждому сантиметру его лица, по благоговению его рук.

Клэй поднимает меня, обводит мои ноги вокруг своих бедер и ведет к стеклянным дверям. Футболка сползает с моей груди, но он не жалуется.

– Ты хочешь, чтобы все нас видели? – поддразниваю я.

– Если это означает, что они узнают, что я самый счастливый мужчина на свете, потому что могу делать это с тобой, то да.

Мое сердце замирает.

Он огромный и твердый между нами, когда устраивается у меня между бедер.

Клэя никогда не было легче брать, но я к нему привыкаю.

Я начинаю спрашивать, не хочет ли он, чтобы я сняла майку, но тут же передумываю. Мне нравится носить его номер вот так. Мне нравится быть его.

Когда он прижимается ко мне там, где я уже мокрая, погружаясь внутрь по дюйму за раз, моя голова падает назад и ударяется о стекло.

– Да, милая.

Он продвигается в меня все глубже, придерживая мои бедра, чтобы глубина не была слишком интенсивной.

Но она все равно интенсивная.

– Черт, с тобой так хорошо. Слишком хорошо. Каждый дюйм твоего тела горячий и влажный, сжимающий меня.

Его пальцы впиваются в мою задницу, и я вздыхаю, выдыхая так, что сползаю по его члену.

– Клэй!

Он ухмыляется, и я не могу любить его еще больше.

– Хочешь быть сверху?

Я качаю головой.

– Нет.

Он мгновенно становится ненасытным.

Одной рукой хватает меня за обе руки, закидывая их мне за голову, в то время как другой рукой он поддерживает меня.

Клэй начинает входить и выходить из меня долгими, медленными движениями, от которых у меня болит и перехватывает дыхание.

Когда он входит, я такая тугая, слишком тугая. Но в ту секунду, когда он уходит, все, чего я хочу, это чтобы он снова наполнил меня.

Это и есть любовь? Не комфорт и предсказуемость, а пульсация на грани свободного падения?

Мои бедра начинают приподниматься навстречу его.

Он прижимается губами к моим, приподнимая меня выше, так что наши лица оказываются на одной линии.

– Ты близко? – спрашивает он.

– Да, – выдыхаю я, прижимаясь к его губам.

– Хочу услышать, как ты кричишь.

– Весь этаж услышит.

– Тогда сделай это погромче. Для Майлза.

Я смеюсь, а он ухмыляется так, словно я преподнесла ему лучший подарок в мире.

Я просовываю руку между нами, играя со своим клитором. Он берет мою грудь в руку, покручивая сосок.

Я не могу удержаться.

Наслаждение распирает меня, и из моего горла вырывается низкий стон. Его имя следует за этим, и он, сжимая в кулаке мои волосы, притягивает мой рот к своему, заглатывая мои звуки, пока он вколачивается в меня, быстро и яростно.

Затем он тоже кончает, мучительное освобождение пронзает его твердое тело.



КЛЭЙ

Уже поздно, когда мы добираемся до кровати.

Первый раз – у окна.

Второй – на стуле в углу.

Третий – где-то между мини-холодильником и полом.

Я переношу ее на двуспальный матрас, стягиваю покрывало, чтобы уложить ее между простынями.

Я обеспокоенно склоняюсь над ней.

– Ты в порядке?

Я наклоняю ее подбородок к себе, чтобы заглянуть ей в глаза.

Они морщатся в уголках.

– Если бы у меня еще не было твоей майки, мне пришлось бы ее купить, – я хихикаю, и это чувство доходит до пальцев ног.

– Каждую выездную игру я хочу видеть твои фотографии в ней. Без трусиков. Вот так.

– Если на мне не будет ничего, кроме майки, я могу быть слишком отвлечена, чтобы фотографировать.

Она прижимается к моему плечу, и я накручиваю на палец прядь ее волос. Они розовые на фоне черных чернил моих татуировок.

Мне это нравится.

Я мог бы привыкнуть к этому.

Мой пульс едва приходит в норму, когда я слышу свой голос.

– Переезжай ко мне.

Она отстраняется.

– Что?

Черт, может, я совсем потерял голову. Но я все равно продолжаю.

– Мне нравится просыпаться и видеть тебя в своей постели. Засыпать с тобой рядом.

– Мы уже это делаем.

Это не тот ответ, на который я надеялся.

– Но прямо сейчас нам приходится бороться за то, чтобы проводить время вместе. Таким образом, у тебя дома было бы больше, чем зубная щетка, – моя жизнь – это рутина и расписание, и я не хочу оставлять общение с ней на волю случая. – Моя квартира будет не просто местом, где ты будешь ночевать, но и местом, где ты будешь как дома.